Текст книги "Иногда говори "нет""
Автор книги: Валери Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
5
Понедельник день тяжелый, даже если ты не из мира сего.
Гриттер попытался неслышно выбраться из квартиры, дабы свершить каждодневный ритуал, но проклятая система запора двери никак не желала сдаваться под напором и в итоге разбудила хозяйку гостеприимной обители.
– Ты чего в такую рань?
Ковалева была похожа на огромную мочалку: помятая с головы до ног, выжатая и подтекающая – прогулка и разговор по душам с блюстителем порядка не прошла даром.
– Прости... Рано... Спать...
Вместо доброго утра и благодарности за заботу, Ковалева отмахнулась и побрела прочь от растерянного киллера. Спохватилась Ира уже в дверях кухни: вернулась в коридор, демонстративно одним пальчиком отщелкнула стопор и выпустила любителя помахать палками на улицу.
– Кофе... Кофе... Кофе... – Ковалева нетерпеливо подпрыгивала, ожидая, когда чайник щелкнет, сообщая о наличии долгожданного кипятка. – Сигареты... Сигареты... Сигареты...
Девушка продолжала колдовать до тех пор, пока пачка не обнаружилась на подоконнике за шторой. После двух глотков и такого же количества затяжек, Ира почувствовала себя человеком. Пускай и больным, но все же человеком. Шмыгнув в очередной раз носом, Ковалева зашлепала босыми ногами к ванной комнате.
– Я тебя не знаю, – сказала она отражению, – но я тебя накрашу.
С работы Иру прогнали. Нет, не уволили. Но пообещали воплотить угрозы в жизнь, если она сейчас же не уберется из офиса со своим проклятым насморком. Ковалева вернулась домой, предварительно взяв больничный.
– Пей это и за три очухаешься, – посоветовала секретарь, втюхивая Ковалевой тубу с круглыми беленькими таблетками.
Гриттер удивил Иру: сидел за компьютером и изучал новости.
– Ты что делаешь?
– Готовлюсь. Хочу через неделю домой вернуться. – Ира сдвинула брови. – Ты чего?
– Высчитываю, сколько тебе понадобиться времени, чтобы спланировать идеальное убийство.
– И сколько же?
– В нашем мире... – Ира закатила глаза. – Ну, не неделя – точно.
– Почему?
– Почему? Знаешь, лучше меня тебе объяснит один мой знакомый.
Ковалева зарылась в сумке.
– Кстати, а почему мы так свободно разговариваем? Я ж вроде не пила...
– Я пил.
– И?
– И теперь ты меня понимаешь.
– Не поняла.
– Пьешь ты – говоришь на бижювском. Пью я – говорю и понимаю по-вашему.
– Так, а зачем же тогда было меня поить, если с самого начала можно было и не поить?
– Надо было проверить реакцию.
– Не поняла? Я что, для вас подопытным кроликом была?
– Нет, – слишком рьяно стал отрицать очевидное Гриттер.
– Да! Лабораторную крысу нашли! Гады!
– Ирра!
Киллер догнал девушку уже на кухне: та сопела и хлюпала носом, пыталась вытряхнуть из пачки хоть одну сигарету и не замечала, что коробочка пуста.
– Ирра, мне очень жаль.
– Хрен тебе жаль!
Ковалеву больше злило отсутствие наркотика, чем собственная роль мартышки-испытателя.
– Где мои сигареты?!
Ира металась по кухне. Наконец, обнаружив стратегический запас на верхней полке, успокоилась и закурила. Гриттер взирал на истерику со спокойствием. Ждал первого дымка. Даже подкурить не помог – боялся нарушить границу личного пространства.
– У нас на этот порошок особая реакция, Ирра.
Девушка состроила рожицу.
– И я поплачусь за сегодняшний день.
Легче не стало – обиженное эго не желало слушать ни оправданий, ни извинений.
– Ирра, прости, пожалуйста.
Ковалева отвернулась от иномирянина, уставилась в окно. Услышала шаги, но головы не повернула.
– К лешему! – сигарета злобно зашипела, утопая в недопитом утреннем кофе.
Чтобы отвлечься и улучшить себе настроение, Ковалева сбросила сообщение Костику и отправилась в ближайший торговый центр за дозой эндорфина.
– Ковалева, ты что здесь делаешь? Это ты так болеешь?!
Куда уж хуже: быть застуканной шефом в процессе покупки дорогого нижнего белья тогда, как должна пребывать под неусыпным оком заботливых домашних в постели с компрессом на горячем лбу и чашкой малинового чая на тумбочке у кровати!
– Виктор Андреевич, а я... это... в аптеку.
– Зачем?
– За аспирином "це-це", – проблеяла Ковалева.
– Девушка, – босс обратился к продавцу, – у вас есть аспирин "це-це"?
Ира втянула голову в плечи. Улыбчивая кассирша перевела взгляд с мужчины на рыжее недоразумение.
– Аспирина "це-це" нету. Но есть аспирин "це". Такой подойдет?
Ковалева расцвела.
– Мне два, пожалуйста.
– Ой, вы знаете, он у нас последний остался, – огорчилась продавщица, выкладывая на прилавок настоящую упаковку аспирина.
– Давайте то, что есть.
Большой босс взирал на театральное представление с интересом и все нарастающим недоверием. Кому он не доверял: собственному зрению или находчивой торговке – осталось загадкой.
– Это пробивать отдельным чеком? – девушка за кассовым аппаратом кивнула на стопку еще немереного белья.
– Все вместе, пожалуйста, – и еще один победный взгляд на шефа, – смена белья при гриппе и высокой температуре полагается... по расписанию, доктор сказал, менять...
Шеф кивнул, забрал свою покупку и направился на выход. В дверях остановился, поднял глаза на вывеску и убедился, что аптекой тут и не пахнет. Ага, значит, зрение все-таки в порядке!
– Ира?
Девушка вновь напряглась, боялась повернуться – чего еще шеф хочет? Почему не уходит?
Кассирша выжидающе смотрела на покупательницу. Ковалевой пришлось найти в себе силы и все-таки повернуть голову.
– Да, Виктор Андреевич?
– Ира, а у тебя еще остались те копеечки, что ты мне приносила?
– Нет, Виктор Андреевич, то были последние.
Босс задумчиво склонил голову, медленно повернулся и таки ушел. Напряжение мгновенно спало: обе девушки выдохнули с облегчением.
– Спасибо вам большое, – Ковалева возвращала пачку аспирина. – Это ж надо было так лохонуться.
– Бывает.
Дома стало совсем плохо: поднялась температура, заломило мышцы, голова отказывалась фиксировать сознание на месте и все раскручивала его по спирали. Ира не попадала ключом в замок. Стояла и ковыряла дверь до тех пор, пока она не открылась изнутри.
– Ирра?
– Гриттер, мне плохо, – и съехала по стене.
Обрывками запомнила, как Ире помогли раздеться, уложили в кровать. Мозги отказывались складывать получаемую информацию извне в цельную картину – только лоскутки, вспышки, отдельные кадры. И каждая отдельная монтажная лента заканчивалась одинаково: все предметы становились такими огромными, а Ира превращалась в фарфоровую куколку размером с Дюймовочку, и вещи давили, нависали. А Ковалеву такие "выкрутасы" очень смешили, и девушка проваливалась в сон, улыбаясь.
– Что делать?
– Что-что? Скорую вызывать.
Костик пришел за полчаса до хозяйки, успел познакомиться с Гриттером и выяснить, зачем Ковалевой понадобилась помощь ай-тишника.
Скорая приехала, аккуратно обследовала бессознательную улыбающуюся девушку и постановила: лечить, как грипп, но после выздоровления долгий покой и максимальное удовлетворение жизнью.
– Хороший лекарь, – констатировал иномирянин.
– Конечно, хороший. Частная клиника. За визит штуку отвалил. А у нее – грипп и недотрах!
И чего возмущаться? Денег же много!
Температуру удалось сбить еще в приход врача, так что предметы вновь обрели нормальные размеры, а слух улавливал мельчайшие подробности разговоров. Ира беспардонно подслушивала, однако ничего интересного не узнала. Мысленно махнула рукой на мужчин и завалилась спать по-настоящему. Без качелей-каруселей.
– Ирра, мне нужна твоя помощь.
– В чем?
Ковалевой страшно хотелось курить, но милашка киллер, по настоятельной рекомендации доктора, оберегал неокрепший еще организм рыжей безалаберности от стрессов и потрясений – сигареты из дома исчезли. Зато кофе остался. Или появился? Больше не растворимый, а самый настоящий, ароматный и густой, с пенкой и с сервисом – Гриттер варил его чудесно.
– Мне нужна девушка на вечер...
Ковалева поперхнулась – половина напитка разлилась довольной лужицей по столу.
– Гриттер! С ума сошел?! Еще Бертор не остыл... тьфу... воспоминания от поиска жены не поблекли, а ты себе деваху на ночь просишь найти? Вообще обнаглел! У тебя есть Инет – заказывай, нанимай номер и веселись. Я-то тут при чем?!
Мужчина выждал окончания словесного потока и пристально всмотрелся в подругу.
– Мне нужна девушка на вечер открытия новой галереи. Мне нужна пара.
На стол легла газета с рекламой в пол-листа: сумасшедшее популярный авангардист, новатор и вообще просто эпатажный художник привозил свои последние творения, чтобы выставиться – в прямом и переносном смысле – в одной из городских новомодных галерей.
– У меня есть пригласительные на закрытый показ, – еще одно творение целлюлозной промышленности легло на стол.
– Откуда... – Ира осеклась, догадавшись. – Костик?
Гриттер кивнул.
– Он знает про твое, эм, задание?
– Знает, и даже помог определиться с целью.
– Во как?! Дай сигаретку.
– Нет.
– Изверг.
– Не правда. Пойдешь со мной?
Ковалева зависла. Похоже, как любил говаривать Славик, ей понадобится прием нескольких пальцев, чтобы перезагрузиться.
– Мне надеть нечего...
– Купим.
– Я там никого не знаю.
– И я, но это даже лучше. Ты сможешь выглядеть эпатажно?
– Как?
– Авангардистски? Новаторски? Ошеломляюще?
– Могу до самой премьеры не мыться...
Гриттер улыбнулся.
– Это будет лишним, думаю. И еще думаю, что нам поможет создать образ твой знакомый с собачкой.
– С еврейской, который?
– Что с еврейской?
– Да, ладно, – Ира отмахнулась. – Когда там у нас премьера?
Ковалева потянулась за газетой одновременно с киллером, мужская ладонь накрыла узкую ладошку. Оба собеседника добро улыбнулись и одновременно убрали руки.
– Через неделю.
– Нормально.
– Послушай, дорогая, – Славик опять жеманничал, – Ты выглядишь на миллион!
– Договаривай.
– Да ну, тебя, – торгаш откровенно обиделся. – Если я говорю на миллион, то это не чувашские тугрики.
– Это, конечно же, фунты-стерлинги.
Ира не случайно выбрала именно эту денежную единицу.
Несколько дней назад в квартире почти под самой крышей появился запыхавшийся Костик, притащил неимоверно огромный старый чемодан полный бумажек: деньги, доллары, фунты, франки, облигации и еще очень много показателей финансовой стабильности. Клятвенно заверил, что Ира теперь завидная невеста с приданым, не только моральным, но и материальным теперь, находится в относительной безопасности и испарился. Ковалева не успела задать вопрос, а почему это все не лежит на счете в каком-нибудь банке оффшорной зоны. Но если Костик решил не светить деньги в системе, значит, так надо. Придется консервировать. За решеткой. Соседи побурчали было, но когда узнали, что придется заплатить только за дубликат ключа, дружно закивали головами и вытащили в предбанник кучу ненужного барахла категории "пригодицца".
– И прическу обязательно в стиле семидесятых. Такую огромную... огромную...
Славик не мог подобрать слова и только махал холеными руками над головой.
– Гнездо! – подсказала Ира.
Славик скривился.
– В голове у тебя гнездо.
С последними словами магазин погрузился во тьму. Покупатели заволновались.
– Лена! – рявкнул главный и из подсобки появилась блондинистая голова. – Что случилось?
– Свет вырубили.
– Гениально! Это я и без тебя вижу. Узнай причину.
Узнавать не довелось – свет снова включился.
– С какими работниками приходится мириться.
Сетования Славика на тяжелую жизнь Ира пропустила мимо ушей, так как была занята созерцанием явления, именуемым в народе Джеймсом Бондом. Только на этот раз агент 007 смотрел на зрителей не с экрана телевизора, а из скромной примерочной кабинки.
– Можно я его себе оставлю? – Первым очнулся хозяин еврейской собачки и легонько тронул Иру за руку. – Он такой... такой... такой...
– Нельзя! Самой мало!
Ковалева почти тяпнула друга за неосторожное высказывание. Отдать Гриттера? А вот фигушки! Теперь – фигушки!
– Славик! Сделай мне эпатаж!
– Я-то сделаю, дорогая, – друг все никак не мог отвести взгляда от удлиненной копии Бонда. – Но будет ли это соответствовать образу подружки всемирно известного тайного агента?
– Я не фоторобот, чтобы соответствовать, – обиделась Ковалева и дернула Славика за руку. Тот, наконец, оторвал взгляд от Гриттера, – мне было сказано быть новаторской и эпатажной. Сделай меня такой.
– Ну, хорошо, – согласился хозяин бутика коллекций прошлых сезонов, хотя и был крайне против – хотелось облизать этот образчик элегантности, но подруга была первой, – красный – это пошло. Бодо – это шикарно. К твоему гнезду, – блондин ковырнул воздух пальцами, – подойдет именно бордо. И очки в пол-лица. И никаких украшений. Только серьги с бриллиантами. И никакого золота. Только платина. И никаких колец. И каблуки. Вот такие. Как Эйфелева башня. И помада в цвет платью. И макияж. Нет, никакого макияжа.
– Даже без туши?
– Обязательно без туши! Только тон. И чуть-чуть румян.
– Ну, Славик, ну, как же без ресниц?
– Молчать! Зная твою приземленность... Не надо! Не возражай! Я сделаю именно сейчас образ из тебя. Сделаю нимфу. И ты поймешь, о чем я.
И Славик сделал. Вот, что его отличало от не-мужиков, так это обязательность в выполнении задуманного, а тем более – обещанного. Мужик сказал – мужик сделал. Вроде бы со Славиком и не сопоставимо – не мужик ведь, а как сказал, так и сделал!
Через три четверти часа издевательств рядом с Бондом материализовалась рыжая нимфа. На невиданное доселе зрелище сбежалось полным-полно народу. После первого же щелчка затвора Славик шумно выпроводил нарушителя гражданских прав и самолично удалил фото.
Гриттер скривился:
– Это эпатажно?
Славик утвердительно кивнул. На Иру было жалко смотреть: серую мышь попытались превратить в благородного скакуна и впрячь в Золушкину карету – не вышло. Не та фея оказалась.
– Ковалева! Ну, чего ты скрючилась? Выпрями спину! Шире плечи. Нос в небо! Вот так! Тьфу ты!
Обойдя девушку по кругу, блондин склонился к самому уху подруги:
– Уведу...
Подействовало мгновенно. Даже Гриттер удивился.
– Эпатажно?
– Эпатажно! – подтвердили мужчины.
Ковалева удовлетворительно улыбнулась, выставила ногу и повалилась на пол, поломав каблук.
6
Не зная, чем расслабить напряженные до предела нервы, Ковалева строила коварный план побега за сигаретами. Все прежние попытки пресекались на корню: Гриттер вычислял подруг, блокировал двери, лишил денег. Ира стала больше кушать, на работе отмечали внешние улучшения: кожа выровняла цвет, появился румянец, округлились грудь и бедра.
Гриттер стал для Ковалевой нянькой, что немного огорчало девушку. Очередные выходные провели в делах: беготня по городу, походы в галерею. Даже маме не позвонили, не поехали в гости. Ира отказывалась думать об окончании приключения. То, что Ковалева стала соучастником планирования убийства, никак не укладывалось в голове. Игра. Только игра.
– Постарайся закрепить образ эпатажности не только во внешнем виде, но и в разговоре, – давал последние указания киллер, – молчи. Не снимай очки. Можешь морщить носик. Не выдавай своей образованности. Ты – кукла.
Ковалева согласно кивала, но после уменьшительно-ласкательного обращения к собственному шнобелю, Ира перестала думать.
– А ты слишком чисто говоришь, – подсказала девушка, – нужен акцент.
– Ето очшень лекхо исправьить, – Гриттер прищурил глаза.
– Славненько.
Машина остановилась у красной дорожки. Идею ехать на собственной машине, хоть она и вся прямо кричала об эпатажности, отбросили сразу – наняли автомобиль. Черную классику. Белые разобрали. Вспышки фотоаппаратов слепили, вырывали острыми клыками моменты из чужих жизней. Прибывающие гости радостно делились публичными образами.
По красной дорожке Ира шагала впервые. Если бы не надежная опора, Ковалева свалилась бы в обморок еще в первыми шагами. Уши заложило, сердце бешено колотилось. Не было слышно музыки, выкриков папарацци...
– Знаешь, почему ваших репортеров называют "папарацци"?
Голос Гриттера помог всплыть на поверхность.
– Нет.
– Так звали... Это фамилия одного очень настырного журналиста, который постоянно путался под ногами и мешал звездам жить.
– Еще одно нарицательное имя...
– А есть еще?
– Джакузи, Ксерокс...
Произвольно возникшая игра отвлекла Иру, вытравила шок. Но рано радовался Штирлиц – впереди замаячили инсталляции показушника-художника. Почему-то нигде ни в едином проспекте, рекламном сообщении, приглашении не была указана тема выставки. Нигде! Ни единого предупреждения! Восемнадцать плюс – это слабо сказано. Такого не выдержали бы и тридцать восемь плюс!
Иру окружали пенисы. Большие, маленькие, нарисованные и сфотографированные, модифицированные и модернизированные, цветные и черно-белые. На пенисах можно было сидеть, их можно было потрогать, их даже можно было съесть! Шоколадные и мармеладные, с подливкой и на шпажках. Фондю из пенисов. Писающий шампанским мальчик. Обнимающиеся с огромным фаллосом гости и рыскающие туда-сюда фотографы.
Ира потянулась за бокалом и лишь после того, как взяла в руки шампанское обратила внимание на официанта: одетый в черную маску и рыбацкую сетку мужчина подчеркивал свои достоинства каждым шагом. Ковалева принялась озираться: все официанты были одеты в сети. Отличались лишь размеры ячеек.
Стараясь выглядеть безмятежно, Ира ошалело вращала глазами, благо черные стекла позволяли. И нервно попивала шампанское. Маленькими глоточками.
– Ирра, ти бистро пьяная будит, – предупредил Гриттер и забрал бокал. – Пить мало. Думать свободно.
Девушка поняла, признала свою ошибку кивком головы и постаралась расслабиться.
Минуты тянулись за минутами, Бонд с подругой переходили от одного экспоната к другому, вежливо выслушивали чужие мнения, высказывали свои: Гриттер разглагольствовал, Ира кивала или морщила носик. Загадочность зашкаливала.
Не обошлось и без сумятицы: кто-то очень резвый или пьяный опрокинул легкую инсталляцию. Попытался поставить ее на место, плохо скрывая брезгливость на лице. Конструкция отказывалась стоять. В конце концов, жертва случайности уложила огромный член на пол и уселас сверху, вытирая пот со лба и требуя выпить. К несчастному поспешил официант, остановившись с подносом прямо перед сидящим. Реакцию на очередные гениталии, прикрытые рыбацкой сеткой и маячившие прямо перед носом, вполне могли предугадать многие и вовремя разошлись. Те же, кто был не столь дальновидным, стали жертвами взбесившегося гостя и душа из шампанского.
Гриттер легонько сжал локоть подруги.
– Ирра, воть он.
Ковалева повернула голову.
– Кто?
– Кучерьявый. Блонд.
– В сером костюме?
– Да.
– Не похож.
– На кого?
– На того, кто тебе нужен.
– Он маниак, но богатай. Его не могхут поиметь... Поймаить.
– Маньяк?
– Льюбитьель бить.
– Так у нас много кто любить подраться.
– Дьевушек льюбит.
– Не гей, значит.
Гриттер обиженно засопел.
– Ирра. Он льюбит дьевушек бить.
Ковалева, наконец, сообразила. Пальцы похолодели.
– Ни разу не поймали, говоришь?
Только сейчас игра вдруг перестала казаться игрой. Теперь все по-настоящему. Теперь Ковалева поверила. В причину. В последствия. В цену.
– Гриттер, может, не стоит?
– Не понял.
– Не надо его трогать. Вообще не надо никого трогать.
– Ирра, я должен.
– Чтобы вернуться?
– Чтобы вернуться не пустым местом.
– Зачем тебе все это?
– У меня много целей. Одна из них – это.
Дыхание участилось. Постепенно накатывала паника. Закололо в боку.
– А ты не можешь просто найти доказательства? Помочь полиции закрыть это дело?
– Все давным-давно куплено. Кто, как ты думаешь, его прикрывает?
– Система. Кормушка.
– Молодец. Верно мыслишь.
– Гриттер, прошу тебя, брось. Давай не его. Попроще найди кого-нибудь.
– Не хочу.
– Как ребенок.
– Это придаст вес.
– Там?
– Да.
– Ты решил вернуться?
Киллер вздрогнул – Ира четко засекла момент – повернулся к девушке.
– Я никогда не думал оставаться.
Живот скрутило судорогой. Ира закусила губу, сдерживая подступивший к горлу комок. Затем медленно развернулась и направилась к грубой инсталляции – единственному, что не напоминало тему выставки. По дороге остановила не обремененного нормальной одеждой официанта, взяла бокал. Никто не спешил Иру окликнуть, догнать. Остановить.
– К лешему! – шепнула Ковалева и залпом ополовинила бокал. Спасибо, хоть на столовые приборы этот любитель мужского достоинства не покусился. Сжалился.
– Вы нашли самое безопасное место, – мужчина возник слишком близко и слишком неожиданно.
Ира повела плечом и сморщила носик. Как учили. Молчаливо и эпатажно. Гадское слово.
– Позвольте вас угостить?
Пустой бокал в руке хозяйки рыжего гнезда сам подал повод. Ира не стала отказываться. Подняла глаза. Нервно сглотнула – перед Ковалевой стояла будущая жертва. Тот, кто любит девушек. Убивать.
– Вы не любите искусство?
– Не в таких количествах. И не в таких формах. – Ира, похоже, напрочь забыла об условленном бойкоте.
Собеседник хмыкнул и отпил из бокала. Только сейчас Ковалева заметила, что пьет совсем другой напиток. Ой-ой! После шампанского... После светлого шампанского опасно пить красное. Очень хотелось оглянуться в поисках помощи. Но гордость...
– Да, меня тоже немного... смущает эта... обстановка.
Незнакомец недоговаривал, предоставлял возможность собеседнику вставить и свою баночку. Ира отмалчивалась. Осмелилась развернуться спиной к инсталляции. Хотела было выставить ногу, как давеча в примерочной, да испугалась за сломанный и чиненный каблук.
– Я Сергей.
"Плохо", – подумала Ковалева.
– Ирра, – зачем-то трансформировала собственное имя Ковалева.
– Может, уйдем отсюда?
– Я не одна.
– Понял. Хорошего вечера.
Алкоголь не помогал расслабиться. Ира решила, что такую неприличную кучу денег, что покоится сейчас в недрах чемодана, стоит потратить. На новую квартиру не хватит, значит, надо тратить на себя. Или на маму. Сделать ей новую крышу. И беседку купить уже готовую. И баню построить. Как у Светки. Или лучше. Нет, не стоит афишировать. Ремонт. И мебель новую. Все кредиты позакрывать. И записаться на массаж. Целый курс. И на стриптиз сходить.
Внезапная мысль заставила оглянуться вокруг. Нет, не скоро Ире захочется на стриптиз.
– Ирра.– Гриттер возник из ниоткуда.
– Где тебя носит?! – зашипела Ковалева. – Он уже на меня глаз положил.
– Что положил?
– Глаз, слава Богу! Ты передумал?
– Нет.
– Коротко и ясно. Я домой.
– Я провожу.
Иногда стоит говорить "нет". Не в этот раз. Не в этой жизни.
Уже на выходе, ожидая взятую на прокат машину, Ира обернулась к фасаду галереи и застыла с открытым ртом. Как совсем недавно похолодели пальцы – на девушку смотрел маньяк. Недобро так смотрел. И улыбался. Только благодаря заклинившим мышцам, Ира не выдала своей тревоги ни единым неосторожным движением.
– Гриттер, а приглашения были выписаны на фальшивые имена?
– Да.
– А машина взята по фальшивым документам?
– Да.
– Только водитель забирал нас из дома.
– Думаешь, он будет интересоваться тобой?
– Уверена.
– Не беспокойся. Не станет.
– Почему?
– Ты не в его вкусе. Он блондинок предпочитает.
– Не трогай его, а?
Очередная попытка вразумить иномирянина провалилась – с такими пустыми глазами Ира никогда не встречалась. До дома ехали молча.
– Он тебя вычислит в два счета, – как оказалось, в машине была не последняя попытка отговорить киллера. – Ты засветился на выставке.
– Так и должно было быть.
– Твою дивизию! Гриттер, брось затею. Не стоит его жизнь твоей. Мне тебя жалко. Тебя вычислят на раз. Ты не сможешь подобраться к нему. Забудь! Зачем убивать? Зачем?!
На последнем вопросе Иру снесло торнадо и вжало в стену: киллер сверкал глазами, нависал скалой и шипел сквозь зубы:
– Зачем, ты спрашиваешь? Зачем?! А ты ему задай такой же вопрос! Хочешь посмотреть фотографии трупов? Хочешь спросить у тех девочек, зачем они согласились идти к нему? Зачем вообще выбрали эту дорожку? Я пришел в этот мир, чтобы убить. Чтобы доказать, что достоин. И если есть возможность заработать бонусные очки...
Ковалева чуть не плакала. Испугалась. Поверила, что убьет.
– Убирайся, – сил хватило на шепот.
Гриттер отпустил. И хлопнул дверью. Профессионально отпер решетку. Не забыл снова запереть. Больше Ковалева ничего не слышала – плакала.
За неделю была выкурена месячная доза. Лицо приобрело неповторимый зеленоватый оттенок. На работе советовали обратиться к врачу и снова взять больничный – Ковалева отмахивалась. Работала, как робот. По три раза за день проверяла криминальные сводки – кучерявый любитель девушек упорно отказывался появляться. Только в светской хронике: вечеринки, презентации, открытия.
Костик на сообщения не отзывался и не приезжал.
А после выходных начались странности.
– Ковалева, а я знаю, почему ты такая зеленая! – сообщила ранним утром секретарша.
Ира подняла на девушку воспаленные глаза.
– Это безответная любовь.
Задушила бы за улыбку. И за предположение.
– Ага, любовь.
– Так я должна тебя обрадовать. Она уже не безответна!
И водрузила на стол небольшую корзину с цветами. Ира любила именно такое оформление цветов – в корзине. Не в бумаге, ни в целлофане – именно в корзине.
– От кого?
– Ну, – разочарованно потянула работница офиса, – тут не подписано.
– Ясно.
Ковалева сгребла корзину и отправилась к себе в кабинет.
На следующий день Иру ждала новая композиция: цветочный текила-бум в огромной бутылке. Красота. Но без подписи.
– От кого это? – соседки по кабинету заговорщицки подмигивала, а Ковалева в такт загадочно закатывала глаза.
Курить хотелось еще больше. На массаж Ира так и не записалась. И просматривать криминальные сводки тоже.
Ноябрь решил отполировать улицы гололедом, но изменять каблукам Ира не решилась. Машина мерзла в ряду с такими же, как она. Деньги покрывались толстым слоем пыли в неплотно закрытом чемодане. Ира принципиально не притрагивалась к плате за постой в нашем мире.
Субботние посиделки со старыми друзьями радости не принесли. Ира улыбалась шуткам, даже свои истории рассказывала. На автомате. И вместо такси пошла на метро.
Удивительно, но в такое позднее время девушка не обнаружила ни единого сидячего места. Вагон был переполнен.
А выйдя из подземелья еще больше огорчилась: мокрый снег противно чавкал под ногами. Алкоголь выветрился еще по дороге к подземке и сейчас мир вокруг снова приобрел серый оттенок – налет скорби.
Кое-как доковыляв до дома, Ира поспешила спрятаться от непогоды. Когда лифт привычно дернул створками кодовый замок на двери подъезда противно пиликнул, впуская очередного жителя, и мужской приятный голос громко попросил:
– Подождите, пожалуйста.
Ира – девушка вежливая. Попросили и сказали "пожалуйста" – пожалуйста.
Молодой человек запрыгнул в кабинку и, по-детски ругаясь на непогоду, откинул капюшон. Ира задохнулась от страха и вжалась в стенку.
– Узнала? Ша! Тихо!
Кучерявый блондин кинулся к девушке, зажал рот рукой. Ира дернулась, но осеклась – к горлу прижалось холодное лезвие.
– Тихо. Тихо. – уговаривал маньяк. – Моя хорошая. Не надо кричать. Люблю такие дома – все живут по принципу "моя хата с краю". Но кричать не надо. Еще рано.
Его дыхание шевелило выбившуюся прядь волос. По ногам потекло. Ире не было стыдно. Было безумно страшно. И обидно. За слова "ты не в его вкусе".
– Тебе понравились мои подарки? Правда? Тише.
Двери лифта открылись. Ира не заметила, как Сергей оказался у нее за спиной. Чувствовала только нож у горла.
– Открывай.
Ира долго искала ключи. Слишком долго. Или это время замедлилось?
– У меня для тебя есть привет. – продолжал шептать мужчина. – Длинный такой привет. С глазами цвета ночи.
Ключи со звоном полетели на пол. Все еще сдерживая девушку, недавний объект планирования убийства потянул Ковалеву вниз.
– Аккуратно. Аккуратно. Берем ключи. Открываем замок. Умница. Знаешь, если бы не он, наша бы встреча состоялась бы совершенно по-другому.
Замок щелкнул, пропуская парочку в тамбур. За соседской дверью надрывался телевизор. Порывы ветра дергали неплотно закрытые курильщиками створки окон.
Ира часто и шумно дышала: широкая ладонь закрывала рот и вплотную прилегала к ноздрям. Воздуха катастрофически не хватало.
– А так, у нас с тобой – двойное свидание. Я с тобой. А твой дружок с моими друзьями. Славно полу...
Маньяк не договорил – замолк. А потом выронил нож и кулем свалился к ногам Иры.
Ковалева не верила, что оказалась на свободе. Стояла и смотрела на упавшего мужчину. Не верила, что избавилась. И это неверие играло на руку больной фантазии. Ира нарисовала себе в голове тысячу ужасных картинок с кровью, разбитым носом, искалеченным телом, обрезанными волосами – со всем, что видела на фото криминальных хроник. Тело отказывалось слушаться хозяйку. Даже, когда в поле зрения оказался говорящий что-то Гриттер. Ира продолжала смотреть на того, кто только что угрожал ей.
И Гриттер. Откуда? У него же вроде свидание... С друзьями... Или не сложилось? Вон даже цветы купил. Наверное, не сложилось... Зачем тогда принес цветы? Ведь, если бы сложилось свидание, цветы бы остались там...
Кто-то тормошил, звал, гладил по голове. Даже двери открыл. Свет в коридоре включил.
Ира зашла в квартиру, села на тумбочку у двери. Сидела, уставившись в выбоину в стене. Надо бы ремонт сделать. Дырку эту закрасить. Был бы здесь Гриттер – попросила бы.
Хорошая идея привела в чувства. Гриттер! Надо его найти!
– Не надо меня искать. Здесь я.
Киллер присел на корточки. Потянулся к сапогам. Ноги мокрые.
– Почему не взяла такси? Замерзла?
Ира попыталась ответить, но вместо этого разрыдалась. Громко всхлипывая. Размазывая тушь по щекам. Подвывая.
Киллер попытался обнять – Ира не сопротивлялась.
– Ты убил его?
– Нет.
Ира отстранилась.
– Ты же хотел.
– Я бы тебя не бросил.
Ковалева отстранилась, глянула на себя. Вспомнила, что ногам в лифте стало тепло не от подогрева, не от восходящих теплых потоков.
– Мне нужно в душ.
