Текст книги "Царство проклятых (СИ)"

Автор книги: Валентина Шигина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

  Царство проклятых

  "Проклятый кровавой ведьмой обречен на неземные страдания.

  И никто не может снять это темное проклятие.

  Разве кроме другой кровавой ведьмы.

  Но душа и сердце той ведьмы должны быть чисты и невинны.

  Но как известно такая сильная магия накладывает на ведьму тень зла,

  и такая ведьма быть чистой не может.

  И поэтому проклятие снять почти невозможно..."

  Отрывок из Главной Книги

  Глава первая.

   Я бежала так быстро, как только могла, но понимала, что силы были на исходе. Останавливаться нельзя! В моем случае остановка это смерть. С трудом подавила в себе желание оглянуться. Подобной ошибки больше не совершу. Когда я оглянусь в последний раз на преследователей, не заметила корягу, торчащую из земли, и упала, разбив колени и оцарапав ладони. В грудной клетке появился пожар из-за нехватки воздуха. Сколько я уже бегу? Возможно преследователи отстали? Не удержавшись, я оглянулась и вскрикнула от страха и удивления. Факелов стало в два раза больше! И они были все ближе. Как бы быстро я не бежала, они меня догоняют, а мои силы уже на исходе.

   На проклятый лес уже давно опустилась ночь. А как известно всем ведьмам именно ночь прекрасно подходит для сбора многих трав. У меня в загашнике осталось совсем мало белой толчицы, а она является главной травой в лечебных и укрепляющих настойках. И я не знаю была это случайность или нет, но трава эта росла совсем недалеко от хибары, в которой я жила. Хотя вряд ли это случайность. Листа была сильной ведьмой, она варила много разных отваров, а уходить от дома далеко не хотелось. Я никогда ее не спрашивала, но скорее всего, семена самых нужных ей растений она находила и выращивала возле хибары сама.

   Когда ночное светило встало в нужную фазу, обозначающую полночь, я взяла корзинку и вышла из дома. Поляна расположилась вниз по склону, скрывая от меня хибару. Но я не боялась, потому что в проклятый лес простой люд боялся ходить даже днём. Да и за пределами леса их не стоило бояться. Я часто помогаю людям из ближайших деревень и они мне благодарны. Так что в своей безопасности я была уверена. Но все изменилось, когда я услышала мужские голоса. Я затаилась, прислушиваясь к их разговору.

   – Рассказы оказались правдивы, здесь живёт ведьма,– раздался грубый голос.– Но в доме ее нет.

   – Чувствуешь ее?– раздался ещё один голос. Более тягучий и мелодичнее первого.

   – Да, она где-то рядом. Возможно, где-то спряталась.

   – Думаешь ее кто-то предупредил?

   – Мы приехали в эту деревню только сегодня, из ворот никто не выходил. Никто не мог ее предупредить.

   Я нахмурилась. Он чувствует меня? Чувствует ведьму? Как собака? И о чем меня должны предупредить? Что вообще происходит? Я не торопилась выбираться из своего укрытия и узнавать. Возможно, сейчас они уйдут.

   – Пошла пополнить припасы?– выдвинул версию новый голос.

   – Похоже на то,– согласился первый голос.– Жаль. Я думал, что мы быстро с ней управимся.

   У меня кровь в жилах застыла. Управятся со мной? Кто они такие? Обычным горожанам и сельчанам не справиться с ведьмой. Не решая открыться, я прошептала заклинание тишины, обернувшее меня прозрачным коконом и поползла подальше от странных мужчин.

   – Чувствуете?– раздался голос первого мужчины.– Колдовством пахнет. Она где-то рядом. Ищите!

   И тут меня пробила крупная дрожь. Они чувствуют колдовство! Листа рассказывала истории про охотников на ведьм, но никто никогда их не видел. Кроме Листы никто про них не говорил и я думала, что это всего лишь сказки выжившей из ума ведьмы. Мне и сейчас сложно поверить в существование охотников, но они чувствуют магию! Плюнув на тишину, я взлетела на пригорок и побежала.

   – Вон она!– заорали сзади и я поднажала.

   Сначала я хотела побежать в сторону деревни, но понимала, что спрятаться там вряд ли смогу. К тому, как я поняла из разговора охотников, кто-то в деревне держит зло на меня, поэтому и послал за ними. Лучше бежать в проклятый лес, там есть хоть небольшая возможность спрятаться. Ночью черная листва деревьев являлась лучшей маскировкой. Да, именно черной. На опушке леса близ деревни листва имела обычный зелёный, мятный и салатовый цвета, но чем дальше в лес, тем темнее она становилась. Мой домик располагался у небольшой речки, где была последняя граница перед чернотой.

   Оглянувшись ещё раз, я чуть не споткнулась от страха. Расстояние с каждым разом сокращалось. Я не смогу оторваться от охотников, а силы уже покидали меня. Ветки и коряги хватали за щиколотки, за подол платья и за рукава. Я могла бы облегчить себе бег, применив колдовство, но была настолько напугана, что все заклинания и пассы вылетели из головы.

   Охотники что-то громко и грозно кричали, возможно приказывали остановиться, я продолжала бежать. Я же просто напугана, а не дура. Бросив взгляд через плечо, ахнула, расстояние сократилось до нескольких лим. Но оглянувшись, совершила ошибку, не увидела впереди обрыв и рухнула кубарем вниз. О Создатели! Я молилась не свернуть себе шею. Если останусь жива, то смогу петлять среди деревьев, смогу убежать, смогу спастись.

   Приземление выбило из меня весь дух. Каждая частичка моего тела болела, лёгкие нещадно сжимались, а сердце билось прямо в горле. Слава Создателям я осталась жива, но убежать уже не могу. Я пыталась подняться на ноги, но они предательски подкашивались и я вновь падала.

   Факелы окружили меня. Конечно, их держали люди, но в такой темноте ни одежды, ни лица не рассмотреть. Их дыхание было спокойным, в то время, как я задыхалась от долгого бега.

   – Ты знаешь кто мы, ведьма?– спросил мужским голосом факел, подходя ближе.

   – Охотники на ведьм?– предположила я, вглядываясь в бледное пятно лица.

   – Ты знаешь, что мы с тобой сделаем?– вновь спросил он. Я не ответила и мужчина добавил.– Мы сожжем тебя на костре.

   Я резко выдохнула. Быть заживо сожжённой в мои планы не входило. К тому же мне было страшно представить, какого это гореть заживо. Однажды, в детстве, когда Листа учила варить меня отвары, я обожглась об очаг над которым весел котелок с варевом. Это была такая нестерпимая боль, что больше ошибок с огнем я никогда не совершала. Я боялась огня. Точнее боли от него. Но тогда я обожгла только руку, а охотники сожгут меня целиком. Я не могла позволить этому случиться, поэтому взяв себя в руки, призвала колдовство. Страх отступил, и магия заструилась по венам. Пошевелив пальцами рук и сжала в кулак, перекрывая кислород в лёгких главного. Но ничего не случилось. Я посмотрела на остальных, в надежде, что просто сбился прицел, но никто не упал на колени и не хватался за горло. Главный рассмеялся.

   – Глупая ведьма,– презрительно бросил охотник. Другие поддержали его смехом.– Ты совсем не знаешь, кто такие охотники. На нас твое колдовство не действует.

   Я сжалась. Впервые магия подвела меня. Но кажется, Листа предупреждала меня об этом. Правда немного не так, чтобы я поняла. Она говорила, что ни одна ведьма не может справиться с охотником. Но она не говорила, что магия на них не действует! Отлично. Просто отлично. Умирать не хотелось, поэтому я собрала волю в кулак и принялась усиленно думать.

   Он сказал, что магия на них не действует, но ведь можно воздействовать не на них. Запустив пальцы в землю, я прошептала заклинание и призвала магию природы. Охотники закричали. Это корни деревьев обвились вокруг их ног, ветки тянулись к рукам, а земля поднималась воронкой и забивала глаза и нос. Вскочив на ноги, я вновь побежала, превозмогая боль во всем теле. Оглянулась. Самый главный из них с лёгкостью отмахивался от веток и корней. О Владыка подземелья, забери этих охотников к себе!

   Далеко убежать я не смогла, они нагоняли. Видимо они тоже владели каким-то колдовством, иначе остались бы в этом лесу навсегда.

   – Идиотка!– заорал главный, хватая меня за руку.

   Мы вместе упали на землю и принялись бороться. Я не собиралась так быстро сдаваться. Если у меня есть возможность спастись, буду драться. Я призывала на помощь магию, вырывала деревья и кусты из земли с корнями, направляла камни в охотников, гасила их факелы, поджигала одежду. Но главный отбрасывал магию словно мошек, она не приносила ему никакого вреда. Мы боролись долго. Они нападали, я отбивалась и наоборот. Не знаю, сколько эта битва проходила, но думаю, что достаточно долго, потому что мой магический запас подходил к концу. Заклинания выходили все более слабые, иногда я не могла пустить камень в охотника, получалось лишь с третьего раза. Силы были совсем на исходе, еще немного и я рухну. Нельзя этого допустить. Но их так много и они сильны. Я собиралась принять крайнюю меру – магию на крови, но удар по голове лишил меня последнего шанса на спасение.

   Несколько раз я приходила в себя и опять падала в беспамятство. Руки и ноги затекли и меня трясло. Как я поняла в одно из пробуждений, меня привязали к палки за кисти и лодыжки и куда-то несли. У меня не было сил освободиться, у меня не было сил даже дёрнуть головой, поэтому когда я вновь потеряла сознание, то приняла это за подарок Создателей.

   Очнулась я в какой-то маленькой каморке, уткнувшись лицом в вонючий сенник. Я села, пытаясь хоть как-то снять напряжение с затекших рук. Их связали сзади. И не просто связали, а обмотали каждый палец веревкой, завязали какой-то тряпкой и сцепили вместе. Эти сволочи знали, что для колдовства мне нужны пассы руками и лишили меня таким образом магии. Я огляделась. Находилась я не в каморке, а в темнице судя по решетке на крошечном окне и решетке вместо двери.

   Каждая частичка моего тела ныла от боли, мышцы затекли, а шею натирал какой-то ужасный ошейник. Я пыталась поддеть его подбородком, но у меня ничего не выходила, но я продолжала вновь. Пол круга я пыталась освободиться от пут, но заработала только головокружение.

   – Зря стараешься, ведьма,– раздался властный голос у двери.– Этот ошейник блокирует твою магию, ты не снимешь его без помощи охотника на ведьм. Но здесь вряд ли найдется охотник, мечтающий тебе помочь.

   Я осмотрела мужчину. Он был высок, в черной одежде и обезображенный лицом. Правая сторона лица говорила о том, что в молодости он был красив. Четкая линия бровей, красивая форма глаз, четко очерченный подбородок. Левая сторона словно была когда-то сожжена, но зарубцевалась ужасными шрамами. Кончик губы и глаза смотрели вниз, словно он всегда был расстроен или недоволен. Но самое жуткое это глаза. Один был черный, а другой белый. Присмотревшись получше, поняла, что это бельмо. Все вместе представляло не очень приятное зрелище. Меня просто передергивало от его вида и взгляда.

   – Что вы от меня хотите?– мой голос был сухой и хриплый.– Зачем вы делаете это?

   – Вы ведьмы грязные и мерзкие твари.

   Спорное утверждение, но переубеждать этого человека явно бессмысленно.

   – Вы не заслуживаете того, чтобы дышать. Вы не заслуживаете жизни!

   – У вас ведь тоже есть магия, почему вы сжигаете ведьм?– Я видела их магию в лесу и мне правда было интересно.

   – Наше колдовство чистое, а ваше ведьмино грязное, порочное, нечестивое. Вы порочны, развратны. Вы не умеете правильно использовать магию. Вы гниль этого мира! Вы как грязь на обуви Создателей. Как чёрное пятно на их белоснежной одежде. Вы бич этого мира!

   Как его понесло! Я понимала, что дальнейшие разговоры бессмысленны. В нем столько холодной ненависти, что на миг мне стало холодно. И эти разговоры, угрозы и оскорбления дают ему наслаждение. Он получил истинное удовольствие, поймав ведьму. То, что нас объединяет магия не важно. Важно лишь то, что он мужчина и как большинство людей мужского пола считает себя венцом творения. А я женщина, обязанная стоять позади мужчины, а ещё лучше у его ног. Так живут многие. Но я ведьма. Никому не подчиняюсь, не ищу одобрения и не оглядываюсь, не дожидаюсь позволения. И он искренне считает, что женщины не достойны магии. Достойны только мужчины. А это значит, что...

   – На закате тебя сожгут,– закончил свое выступление охотник.

   Когда он ушел, я постаралась принять более удобную позу. Со связанными руками я не могла расположиться нормально. Но это не мешало мне размышлять. То, что меня сегодня сожгут на костре это уже вопрос решённый. А вот почему охотник на ведьм так ненавидит ведьм? Только потому что он охотник? Все ли они такие жестокие и пропитанные ненавистью? Может здесь присутствует личная неприязнь? Чтобы не послужило причиной его ненависти, нужно быть на голову отбитым, чтобы чувствовать радость от сожжённой на костре плоти.

   В камере было достаточно холодно. Кожа покрывалась мурашками. Я не ждала, что приговоренную к смерти разместят в хороших апартаментах. Но сначала заморозить, а потом сжечь довольно таки жестоко. Наверное я начинаю сходить с ума, но из-за всего, что сегодня произошло меня начал разбирать смех. Уже не так страшно умирать, лишь поскорее бы всё это закончилось.

   Но кто мог сдать меня охотникам? С деревенскими отношения у меня складывались нормально. Конечно, ведьм не очень любят и на это есть свои причины. Но я не причиняла им зла. Ко мне часто обращались за помощью и никогда не получали отказа. Впервые я помогла мальчику лет шести и после этого люди хоть и относились ко мне с недоверием, но все равно просили помощи.

   Листа часто посылала меня на рынок, чтобы пополнить запасы еды, тканей или ещё чего-то необходимого. Мне нравилось гулять по улочкам среди ярких тканей, ароматов свежего хлеба, кофе, корицы. Я бегала к лавке с украшениями и туфлями. Мне нравилось быть среди людей. Наверное, поэтому наставница всегда отправляла за покупками меня. Она знала, как я люблю смотреть на представления акробатов и бегать между лотков с халвой и шербетом.

   Мне было десять, когда я в очередной раз пришла на рынок. Купив все строго по списку и немного сладостей для себя, я уже собиралась выйти за ворота рынка, как услышала крик. Кричала молодая женщина и столько боли было в ее крике, что я не могла пройти мимо. Прижимая корзину с покупками к себе, я побежала к женщине. Она склонилась над мальчиком, который был без сознания. Семья обросла толпой, но никто не бросился ребенку на помощь. Я прорвалась сквозь плотное кольцо людей и опустилась на колени рядом с ребенком.

   – Я могу помочь,– тихо сказала, обращаясь к женщине.

   – Умоляю. Помогите,– плакала она, размазывая слезы по лицу. Кажется, она даже не поняла, кто предложил ей помощь.

   Притянув ребенка спиной к своей груди, я отпустила магию, пытаясь понять, что с мальчиком. Моя кожа начала гудеть и захотелось почесаться. У мальчишки сильная аллергия и судя по привкусу у меня во рту, на редкую красную ягоду, которую я ела лишь однажды. Я попросила мать сесть ближе, чтобы она закрыла нас с одной стороны. Сама же наклонилась через плечо ребенка, закрывая обзор посторонним своими волосами. Колдовать и так было опасно, а на рынке посреди огромной толпы тем более. Листа узнает, кожу с меня сдерет. Но я не могла позволить мальчишке умереть. А он умрет, если не помочь ему прямо сейчас.

   Сцепив пальцы между собой, я положила их на грудную клетку мальчика и зашептал ему на ухо заклинание. Мои руки слегка засветились и мать ребенка увидев это пораженно ахнула, но не отпрянула, а придвинулась ближе, чтобы закрыть меня от взглядов посторонних. Я вытягивала болезнь из мальчика каплю за каплей. Он начал дышать, открыл глаза и закашлялся. Толпа вокруг нас возбуждённо загудела. Ребенок жив! А на меня накатил страх. Если кто-то поймет, что я ведьма, история может закончиться плачевно. Листа говорила, что люди боятся ведьм. А как известно, страх толкает на необдуманные поступки.

  Незаметно, из своего кармана я достала орешек и показала его возбуждённой толпе.

   – Застрял у него в горле, не давая дышать.

   Толпа вновь одобрительно загудела и начала расходиться. А мы втроём продолжали сидеть на земле. Мать продолжала плакать, прижимая мальчика к себе. Сдавать она меня не собиралась, поэтому я встала, прошептала женщине, что у ребенка аллергия на красную ягоду и побежала на выход. Женщина догнала меня у самых ворот.

   – Подожди!– окликнул меня приятный женский голос.

   Я замерла, боясь повернуться. С людьми нужно быть осторожными. Сначала они благодарны тебе за спасение, а потом толпа забьет тебя палками. Мне было страшно повернуться, боялась увидеть в глазах женщины, которые были только что полны благодарности, ненависть. Она сама подошла ко мне и заговорила очень тихо.

   – Я поняла, что вы боитесь нас так же, как и мы вас. Но ты спасла жизнь моему сыну. Этого я никогда не забуду.

   В один миг она схватила меня за руки и поцеловала обе ладони. Мне вдруг стало до ужаса неудобно. Я была ещё совсем девчонкой и мне никто никогда не целовал руки. Меня вообще никогда никуда не целовали.

   – Мне трудно пройти мимо чужого горя,– робко призналась я.– К тому же все просто стояли и...

   – Ничего не делали,– добавила женщина.– Не смотря на плохую славу ведьм, у тебя очень доброе сердце. Держи.

   Она протянула мне туго набитый кошель, в котором звякали монеты.

   – Нет-нет!– Отскочила от женщины.– Я не могу.

   – Можешь. Бери. Для меня это немного, а ты заработала. Купи себе медовых леденцов и красивое платье.

   И она ушла, оставив меня в растерянности. Когда я вернулась в хибару, то разумеется получила нагоняй от Листы. Она заметила и кошель и грязь на юбке и мой взгляд.

   – Применила магию на весь рынок?– возмущалась наставница, бегая вокруг дома за мной с тряпкой.– Ты совсем умом тронулась! А если бы кто-то увидел? А если бы охотники?

   – Нет никаких охотников, сказки все это!– отвечала я на бегу.

   – Если их давно никто не видел, это не значит, что их не существует!– горела гневом ведьма.– Нельзя посреди рынка магию применять! Ты забыла чему я тебя учила?

   – Листа, мальчик мог умереть!– закричала я и заплакала.

   Я больше не бежала, а наставница бросила тряпку и заключила меня в свои объятия. Уткнувшись носом в ее жилетку, разрыдалась ещё сильнее.

   – Глупая ты, Агата, глупая,– мягко журила Листа.– Не со зла ругаюсь, страшно мне за тебя. Слишком добрая ты для ведьмы. Боюсь пропадешь.

   – А ты? Ты бы помогла?– спросила я, отстраняясь.

   – Помогла бы. Но не на глазах у сотни людей. Увела бы куда. Но так как ты никогда бы не сделала.

   – Он бы прям на руках у меня умер в момент. Некогда уводить было.

   – У тебя сильная предрасположенность к целительству. Поднаберешься сил, чудеса творить будешь, почти мертвого на ноги поднять сможешь. Да только кому ты помочь сможешь, коли прибьют тебя? Я же не против, что ты людям помогать хочешь, да только себя в первую очередь беречь надо.

   Я надулась. Права наставница во всем, да только вины за собой все равно не чувствовала. Мальчишка жив, а значит я все сделала правильно. Листа пошла к избе, а я поплелась следом.

   – Доставай из карманов орехи, пирог испеку,– не оглядываясь попросила ведьма.

   – Как ты про орехи узнала?– ахнула я.

   – Забыла сколько мне лет? И всю жизнь была ведьмой. К тому же замучилась из-под твоего сенника скорлупу от орехов выгребать.

   Я покраснела.

   На следующей день я проснулась от неприятного зуда на руках и шее. Наставница поцокала языком и заявила, что это откат на вчерашнюю помощь мальчишке. Я пропустила его болезнь через себя и пожалуйста получила благодарность. По словам Листы ничего страшного и к вечеру все пройдет, но если я хочу лечить руками, то должна держать эмоции в узде, пропуская болезни через себя. И пока я этому не научусь лучше всего лечить отварами и настоями. К вечеру, действительно, все прошло, но ощущения были не из приятных. Урок получен и усвоен.

   С тех пор я начала помогать людям. Раз в неделю, когда Листа посылала меня на рынок, я встречала ту молодую женщину и каждый раз она шепотом рассказывала, что кто-то из друзей и соседей захворал. Она не заставляла, просто от чистого сердца спрашивала, не могла бы я помочь. Я могла и помогала. Кто-то платил деньги, кто-то откупался продуктами. Тем, кто не мог позволить себе лечение, я помогала бесплатно. Делала мази, настойки, отвары. Несколько раз пыталась победить хворь руками. Болезнь поддавалась, но в следующие дни я теряла слух, слезились глаза. Но чаще всего я чихала, потому что на детские простуды вызывали чаще всего. Детишек было жалко больше всех, к тому же начинались холода, поэтому в каждой семье с детьми, куда меня звали, я оставляла котелки с настоем белой толчицы. Он и иммунитет повышает и хвори простудные лечат.

   Орта была единственной из всех кто относился ко мне по доброму, без страха. Женщина всегда интересовалась моими делами. Наши отношения даже можно назвать дружественными. Между мной и деревней всегда стояла она. К тому же я подружилась с ее сыном, Эриком. Он знал, что я спасла ему жизнь и в обмен на это пообещал жениться, когда станет достаточно взрослым. Мы с Ортой смеялись над этим обещанием, но я честно признавалась, что ведьмы не выходят замуж. Редкая мать даст сыну согласие на брак с ведьмой, да и в деревнях люди нас боятся. О помощи просят, но боятся. Женщины чаще ненавидят, а мужчины наоборот ищут встречи. Но только для единственной цели.

   Когда я приходила, Эрик обрывал цветы в саду матери и дарил мне. И все равно сказал, что женится. А если нас не примут в деревне, будем путешествовать или жить в лесу. Я умилялась. Эрик был очень красивым мальчиком, чуть-чуть подрастет и будет красивый парень, а дальше мужчина.

   Мне часто приходилось наведываться в деревню и каждый раз Листа умоляла меня быть очень осторожной. Я понимала ее беспокойство, ведьма воспитывала меня как собственную дочь. Наставницу я очень любила и она действительно заменила мне родителей. По мимо обучения колдовству я обучалась этикету, грамотной речи и даже танцам.

   – Мы живем в лесу в хибаре,– возмущалась я, когда ведьма заставляла меня повторять некоторые па несколько раз, пока они не получались идеальны.– Зачем мне все это? Думаешь звери обидятся если я буду есть не той ложкой, а танцуя в лесу сделаю неправильное движение?

   – Никогда не знаешь, как повернется жизнь. Сегодня ты в лесу, а завтра в доме богатого купца,– строго отвечала Листа.

   – Ты-то откуда знаешь про этикет и танцы, если всю жизнь в лесу живешь?

   – Молчи, соплячка,– беззлобно отвечала Листа.– В тот день, когда я решила, что ты будешь жить со мной, то пообещала сама себе, что научу всему, что знаю и умею сама.

   – Тогда почему не учишь магии на крови?– возмутилась я, но как всегда наткнувшись на строгий взгляд наставницы, замолчала. Магия крови пока я не достигла шестнадцати лет была строго под запретом. Даже говорить о ней нельзя.

   Листа часто баловала меня пирогом с орехами. Моим любимым. Наряжала в красивые платья и накидки. Обучала магии природы, помогала отличить совершенно одинаковые на вид медведку и листопух. Только одна трава шла для настоек красоты, а другая отваживала от вина. Да, Листа, действительно, стала мне как мать. Я любила этих женщин одинаково. Одна родила меня и спасла жизнь, другая приютила и этой жизни обучила.

   Орта же стала мне подругой. Она как и наставница учила этикету, помогала сочетать и подбирать наряд. И о ужас, говорила об отношениях мужчины и женщины. И говорила не так скромно, как это делала Листа. Эти женщины были самыми лучшими в моей жизни.

   А потом Листа умерла. Мне было девятнадцать весен. И это подкосило меня. Наставница сгорела в ведьминой горячке за месяц. Не заразной, но страшной и неизлечимой болезни. Листа рассказывала мне об этом, но я не думала, что она сама подхватит ее. Наставница рассказывала, что ведьминой горячкой болеют только злые ведьмы, ведьмы злоупотребляющие магией крови, делающих колдовство во зло и во имя мести. Но Листа не была злой. И я не понимала почему эта хворь прицепилась к ней.

   Все время болезни Листа была в полубредовом состоянии. Я не отходила от нее ни на шаг. Готовила лекарства, чтобы хоть как-то успокоить наставницу и облегчить боль и жар. Чаще всего она выла и кричала, а когда затихала, говорила какие-то странные и непонятные вещи.

   – Падший Создатель... Повелитель подземного мира... Бойся падшего... Чистая ведьма... чистая ведьма... Город греха... Магия крови...

   Листа вновь закричала, выгибаясь всем телом. Я пыталась облегчить ее состояние с помощью своих рук, но все колдовство лилось впустую. Наставнице не становилось лучше.

   – Первая ведьма... Два проклятия... Отдать кровь... Падший Создатель! Падший Создатель!

   Я рыдала в голос, понимая, что ничего не могу сделать. Жизнь Листы уходила сквозь мои пальцы, а я ничего не могла сделать. Не могла помочь. Не могла облегчить боль. Глаза ведьмы почернели. Все. Не было и просвета в этой темноте. И сейчас на сеннике лежала не молодая женщина с зелеными глазами, копной рыжих волос. От прежней высокой, статной и красивой женщины ничего не осталось. Листа клоками выдирала себе волосы, пыталась выцарапать себе глаза, кожа превратилась в старушечью. Болезнь быстро и уверенно забрала ее силу и красоту, магию и жизненные силы.

   – Охотники на ведьм... Они придут... Они в пути... Охотники придут за мной... Они пришли... Я горю, горю на костре. Они сожгли дом, сожгли родителей. Падший Создатель! Павший Создатель!

   Ведьма пыталась вырвать себе вены на запястьях, царапала глаза, кусала губы до крови. Словно помогала болезни быстрее забрать ее. Листа кричала так, что у меня закладывало в ушах. Я сама едва сдерживала крики. А потом наставница успокоилась. Она открыла глаза, впервые ясные за все время болезни, схватила меня за запястье окровавленными руками и ясно сказала.

   – Падший Создатель. Первая ведьма. Мы все прокляты.

   Хватка ведьмы ослабла и она успокоилась. Жизнь покинула Листу.

   Я проплакала пол дня, а потом собравшись с силами, провела обряд над телом и похоронила в лесу под самой старой елью. На месте могилы посадила цветы вечники. Они даруют покой усопшим. Умирая ведьмы не попадают в сад Создателей, они попадают в море страданий Владыки подземелий. Листа вряд ли обретет там покой, но я молилась Создателям, чтобы они хоть чуточку сжалились над ведьмой.

   Я долго переживала потерю наставницы, моей второй матери, но через два месяца, я узнала, что Орта забеременела. Она старалась проводить больше времени дома, да и беременность оказалась не из легких. Я приходила к ней сама, приносила травы и настойки. Они облегчали ее состояние, но все равно она была слаба. Мне было страшно, что могу потерять и ее.

   На исходе снегов, когда началась капель ко мне хибару прибежала травница и сообщила, что у Орты начались роды. Я собрав весь свой арсенал трав, настоек и отваров бросилась в деревню. Разродиться Орте помогали несколько травниц, но роды были очень сложными и они не справлялись. Гай, богатый купец и супруг Орты плакал и просил помочь его жене и ребенку. Я пыталась. Орта истекала кровь так сильно, что заливала все вокруг. Через кровь Отры, я чувствовала ее эмоции, ее боль, ее жизнь. Она боялась за детей, не хотела оставлять их. Боялась за супруга, который мог сойти с ума от горя. Боялась за меня, что придется пережить еще одну смерть. Орта знала, что умирала. Прикладывания мазей, бальзамов ничего не давало. Мы вливали ей в рот настойки, но Орта просто не выдерживала столь сложных родов. Когда роженицу начало рвать кровью, я поняла, что путь у меня один.

   Понимая, что мне это сильно аукнется, я пропустила болезнь через себя. И не просто пропускала, а я забирала себе болезнь. Капля за каплей. Орте стало ненадолго лучше, мы смогли спасти малышку, но мать спасти не успели.

   Гай рыдал в голос, потеряв любимую супругу. Эрик молча плакал, стоя на коленях у тела матери. А я просто умирала внутри. Не успела я отойти от смерти Листы, как потеряла Орту.

   Даже не помню, как бежала к лесу. Помню, что меня рвало кровью несколько оборотов. Руки, лицо, подол платья все было в крови. В моей, Орты. В этот раз пропуск болезни через себя дал откат намного сильнее. Несколько дней меня рвало кровь, я не могла подняться на ноги. Засыпала на полу ненадолго и просыпалась от рвотных позывов. Думала, что сама умру и была готова, если бы это спасло жизнь Орте.

   Отпустило меня только через седмицу. И тогда увидев хибару я ужаснулась. Да и сама выглядела отвратительно, словно окунулась в бадью с кровью.

   Оторвавшись от плохих воспоминаний, я посмотрела на окно. Дневное светило уже клонилось к закату. Скоро меня сожгут и я ничего не смогу с этим сделать. Наверное я смирилась со смертью. Я потеряла Листу и Орту, потеряла своих родителей. Больше у меня никого не было. Мне больше не к кому пойти. Осталась одна в этом мире. Наверное смерть это лучшее, что может со мной приключиться. Хрипло рассмеявшись, я понимала, что уговаривать саму себя трудно. Я боялась смерти и отчаянно хотела жить.

   В коридоре послышались шаги. Наверное, за мной пришел охотник. Я вновь бросила взгляд на окно, скоро закат, а значит, что костер для меня уже готов. Исчерченное шрамами лицо появилось между решеток.

   – Время настало, ведьма,– ровным голосом сообщил охотник. В глазах его плясало удовольствие. Чуть-чуть бы его крови, чтобы понять, что он думает на самом деле. Вряд ли этот человек позволит тронуть хоть каплю его крови. Даже как последнее желание.

   Охотник достал из рукава своего черного плаща ключи от камеры и открыл дверь. Схватил меня за шкирку, вызвав боль во всем еле, и выкинул в коридор. От болей и судорог во всем теле, потемнело в глазах, но я старалась держаться с достоинством. Умру с гордо поднятой головой.

   Это животное, назвавшее ведьм бичом человечества прицепил к моему ошейнику цепь и повел по коридорам тюрьмы. Сердце бешено колотилось от страха, но я держалась. А еще я молилась Создателям, что Листа умерла и не будет оплакивать мою смерть. Она никогда не узнает, что охотники, которых я считала страшной сказкой, поймали меня и ведут на костер. Но с другой стороны мне было грустно, что никто никогда не похоронит мой прах с достоинством и не посадит на могиле вечники.

   – Даже умолять не будешь?

   – Что?– переспросила я, потому что читала молитвы Создателям. И только сейчас я задумалась, а слышали ли они мои молитвы? Создатели были воплощением чистоты и доброты, а мы ведьмы такими не были. Мы попадаем к Владыке подземелья после смерти, а Создателям до нас нет никакого дела.

   – Не будешь умолять?

   – Если я начну умолять, вы отпустите меня?– прямо спросила я.