Текст книги "Вот такое кино, или «Рабыня Изаура» отдыхает"
Автор книги: Валентина Седлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Дима, как всегда улыбающийся и радующийся миру, с порога спросил:
– А вы новый анекдот знаете? Про орла и воробья. – И, не дожидаясь нашей реакции, продолжил. – Летит орел. На крыло ему плюхается воробей. Орел: ты че? Воробей: ниче. Орел: ну и все.
Вот так. Смеяться после слова «лопата». Мало того, что этот панковский анекдот отрастил себе приличную бороду, так Дима и рассказать его как следует не умеет. Мы кисло скривились в ответ, но Диму это нимало не смутило. Проследовав в комнату для совещаний, он бросил свой рюкзак в угол и плюхнулся на стул. На мое место . Призвав себя keep cool, то бишь не взрываться с самого утра на всяких придурков, я подошла к Диме, постучала его по плечу и указала глазами, куда ему следует перебраться. Дима как всегда искренне удивился, но пересел. Насколько я понимаю, дядюшка в приватной беседе уже поведал ему, что с редакторами ссориться он должен в последнюю очередь. За что огромное спасибо дядюшке.
За Димой ввалилась еще одна колоритная парочка. Андрей и Рита. Тоже из новеньких, но работать могут и умеют. Насколько я поняла, только-только из ВГИКа. Их порекомендовала Тамара, за что я была ей искренне благодарна. Хороший автор – половина успеха нашего безнадежного дела. Что связывает этих двух, я совершенно не понимала. Но на влюбленных голубков они точно не походили, поскольку регулярно и со вкусом грызлись между собой в курилке. Разборки свои, слава Богу, на общие собрания не выносили, но напряжение, царившее между ними, было столь же ощутимым, как проткнувший стельку обувной гвоздь. Причем, что самое интересное, ругались они исключительно по вопросам творчества, своего и чужого. Либо в пух и прах разносили серии друг друга, либо критиковали любимых авторов. То есть, если одному нравился, к примеру, Коэльо, то другой, само собой, терпеть его не мог и превозносил в свою очередь литературные достоинства Мураками. Странные ребята, но это их дела.
Так, на сегодня все в сборе. Остальным новичкам, не выдержавшим нашего бешенного темпа, либо мягко указано на дверь, либо они сами вовремя разбежались, не дожидаясь пресловутого пинка пониже спины. А очередную партию пушечного мяса начальство нам еще спустить не успело. Отлично. Можно приступать.
Вести наше собрание, именуемое между собой мозговым штурмом, приходилось мне. Жаль, что Тамара ушла на повышение. Только сейчас понимаю, какой ценой она устраивала нам прежнюю райскую жизнь, когда ни одна начальственная сволочь нас не трогала, а условия нашей работы приближались к курортным. И искренне жалею, что до сих пор не доросла до ее высот. Например, могу сорваться и наорать на человека, что совершенно недопустимо. Тамара себе такого не позволяла. Святая женщина…
– Итак, какие свежие идеи посетили нас за выходные? – бодренько осведомилась я у народа. Народ разом впал в безмолвие и принялся изучать потолки.
– Предлагаю вариант: он убьет ее, а тело расчленит, – оживился Дима. Я едва слышно застонала.
– Я даже не спрашиваю, кто он и кто она. Но ответь нам: в чем суть этого дела? И как об этом узнает наша доблестная сыскная команда?
– Ну, этот, который у них главный, котлетами отравится.
– А при чем здесь котлеты? – ласково, как у недоразвитого ребенка, поинтересовалась я у Димочки.
– Так это будут из нее котлеты! – с триумфом поведал Дима, и наша авторская бригада разом скорчилась. Кто от еле сдерживаемого смеха, кто от спазмов желудка.
– Дима, это нам не подходит.
– А почему? Драйв есть, тайна есть…
– И в чем эта тайна? – опередив меня, полюбопытствовала Летка. Ох, явно какую-то каверзу задумала…
– Как это в чем? Из кого именно котлеты – вот в чем!
Тут уж мы не сдерживались и хохотали долго и от души. Дима сначала скорчил обиженную мордашку, а потом принялся ржать громче всех, чтоб не выбиваться из общего контекста.
– Ладно, а теперь серьезно, – идеи есть?
– А что, моя задумка не подходит? – опять влез Дима. Ох, и настырный же нам болван попался!
– Не подходит.
– А почему?
– Да ни почему. Если это твоя единственная на сегодня идея, то советую помолчать. Следующий!
– Но…
– Дима, извини, что я говорю, когда ты перебиваешь, ладно?
Человек в смысл шутки не врубился, но по крайней мере оторопел и заткнулся. Уф, счастье-то какое!
– А что если сделаем что-нибудь с подменой орудия преступления? – принял подачу Стасик. – Например, убьют человека одним ножом, а подсунут другой, с другими отпечатками пальцев на рукоятке. И в ране этот нож побывает. И тогда только наш эксперт сможет вычислить, что был второй входной канал, и он чуть-чуть отличается от первого, и подсовываемый нож – не тот.
– Классная идея, Стас. Но пока отправляется в копилку. Лета, зафиксируешь? Отлично, спасибо тебе.
– А в чем дело? – без обиды, но с легким недоумением спросил Стасик.
– А в том, что начальство настоятельно попросило отписать нас хотя бы с пяток серий без трупов и серьезных гангстерских разборок. Им, видишь ли, позитива захотелось. Подмена орудия преступления – классная фишка, но раз есть труп, то эту серию нам пока не пропустят.
– Подождите, я что-то не понимаю, – вступила в разговор Рита. – Если у нас сериал про частное сыскное агентство, то это означает, что оно исключительно слежкой за неверными мужьями-женами заниматься должно? Нас же при таком раскладе никто смотреть не будет!
– Рита, я прекрасно понимаю твое возмущение, но у меня есть четкие директивы, которые я только что озвучила. И хочешь – не хочешь, надо как-то с этим справляться. Если придется – то отписывать очередную историю про слежку. Но под новым ракурсом. Я знаю, что эта тема нам уже как кость в горле, так предлагайте что-нибудь другое. Иначе для чего мы сегодня здесь собрались?
– Извините, конечно, но у меня словно крылья подрезали, – не унималась Рита. – Я не знаю, как теперь работать! Откуда брать идеи?
– Вспоминайте случаи из собственной жизни, из опыта родных и знакомых. Вот у меня, например, с подруги едва бриллиантовое колье не сорвали, – и я пересказала им Машкину историю общения с бомжами, опустив, разумеется, некоторые подробности.
– Это же классная фишка! – воскликнул Андрей. – Смотрите, что получается. Званый вечер, все в смокингах. Женщина выходит подышать свежим воздухом в сад. Какой-то бродяга бросается к ней и срывает с ее шеи колье. Она начинает кричать, звать на помощь. Тут же выскакивает охрана, бродягу задерживают, колье возвращают. Бродягу отпускают, поскольку он явно умалишенный, причем, местные жители его хорошо знают. Охране делают втык за то, что по саду шляются всякие придурки, и инцидент на этом вроде как полностью исчерпан. А вот через пару дней выясняется, что колье-то женщине вернули фальшивое, а бродяга исчез. Вопрос: кто подменил колье – бродяга или охранник? Куда делся бродяга и кто он на самом деле? Тут же можно на несколько историй материала накопать!
– Неплохо! Только давайте пройдемся по этой истории шаг за шагом. Званый вечер, боюсь, не пройдет. Дорого одетая массовка, обилие натурных съемок – это слишком дорого для нашего бюджета. У нас все-таки сериал, а не многосерийный телевизионный фильм.
– А в чем фишка-то? А то я чего-то не врубаюсь, – наивно спросил побочный продюсерский отпрыск. Команда еле слышно заскрипела зубами. У нас тут все-таки не ликбез для чайников. Но с другой стороны, чего не сделаешь для любимого «чемодана».
– Видишь ли, Дима. Если многосерийный телевизионный фильм имеет четкий логический финал, то в сериале этот финал всегда можно отодвинуть на неопределенный срок, поскольку в сериале главное – персонажи и их характеры, а не конкретная история. Даже если закончится одна история, всегда можно начать следующую, и зритель этого даже не заметит. Понятно объясняю?
– Не-а.
– Хорошо, зайдем с другой стороны. Может, так поймешь. Сериал или многосерийный фильм – это, прежде всего, вопрос финансирования. Чем длиннее история, тем меньшими средствами можно ее показать, на что и делается расчет. В одном и том же павильоне снимается от двухсот-трехсот сцен. Можно представить себе окупаемость проекта. Особенно если прикинуть, сколько рекламы удастся туда воткнуть каналу. Но повторный показ сериала состоится один – от силы два раза. В то время как многосерийный телевизионный фильм можно показывать несколько раз на разных каналах. Столько раз, сколько зритель возжелает его посмотреть. Соответственно, многосерийный телевизионный фильм по кинематографическим средствам и исполнению очень близок к большому кино. Это дорогие съемки, много натуры, массовка и прочее. Сериал же делается на экономных началах. Теперь понятно?
– Не совсем. У нас что, бедная студия?
– Богатая. Но делает сериалы. Недорогие сериалы. Что еще тебе объяснить?
– Все, больше ничего не надо, – ответил Дима, которому, судя по всему, только что под столом оттоптала ногу Ритка. Спасибо доброй девушке, а то бы я точно сорвалась раньше времени и наорала на человека. Дима ведь не виноват в собственной глупости, так чего на него кричать? Все равно без толку.
– Идем дальше. По поводу сада, в котором все и происходит. Трудные съемки. Деревья могут помешать. И садики возле частных домов для Москвы не столь характерны. Зритель может почувствовать лажу. Или это элитный пригород, но тогда придется договариваться с хозяевами о натурных съемках в дорогих интерьерах. Поэтому предлагаю перенести все действие на улицу возле некого особнячка, из которого выходит наша потерпевшая. Пусть это будет место ее работы. Или дом. Стас, что думаешь?
– Нормально. Только тогда и с преступником надо что-нибудь сделать. Я тут подумал: как мы покажем, что он здесь постоянно оттирается, и каждая собака его знает?
– Показать-то можем запросто, было бы желание. Лучше давайте посмотрим, зачем нам это надо.
– Чтобы потерпевшая не чувствовала подвоха, когда выходит из дома. Если бы это был какой-то чужак, она бы успела сбежать, или хотя бы обратила на него внимание. А тут весь расчет строился на стремительности нападения со стороны человека, от которого она подобной реакции не ожидала.
– А знаете что – давайте сделаем двух бомжей! – вновь вступил в обсуждение Андрей. – Один бомж будет настоящим, который всегда оттирался около этого дома, а второй бомж – наш преступник – фальшивым. Преступник грохнет бомжа и займет его место.
– Андрей, тормози! Смотри пункт выше о трупах и распоряжении начальства.
– Тогда все еще проще! Преступник напоил бомжа, и пока тот валялся где-то в отключке, занял его место, спер украшение и подменил его фальшивым. Фальшивку у него изъяли и торжественно вернули владелице, самого отпустили, поскольку все знают, что он невменяем, от него соответствующе пахнет, и вообще никто не хочет с ним связываться. Когда раскрывается подмена, бомжа начинают искать. И находят. Но не преступника, а того, настоящего бомжа, у которого даже алиби нет, чтобы оправдаться. Но он – единственная зацепка, чтобы найти преступника.
– Великолепно! Народ, ваше мнение?
– Пойдет. Только как наши ребята раскрутят это дело?
– Неплохой вопрос. Что если бомж подметит какую-то характерную особенность у того мужика, который напоил его водкой? Что-то вроде татуировки на руке, родинки или шрама. Или еще проще – на руке преступника были весьма оригинальные часы. Или перстень. Про этот перстень ребята случайно обмолвятся при потерпевшей, и она удивится, поскольку знает, кто обладатель данной вещи. Дальше уже дело техники.
– То есть преступник – хороший знакомый потерпевшей?
– Ну, не самый хороший, но знакомый.
– Пойдет все, кроме «случайного упоминания». У нас случайностей нет и быть не может. Не тот формат. Случайности крадут напряжение из действия и придают ему липовый оттенок. Наши ребята специально расспросят потерпевшую. Она не сразу расскажет им об этом человеке, поскольку не поверит сама себе. Решит, что это какая-то ошибка. Захочет сама все проверить и вляпается в еще более крутой переплет, из которого ребята ее спасут, получив в итоге значительно более крупное вознаграждение.
– Почему бы и нет. Остались мелочи. Почему наши герои – Денис, Олег и Дана – займутся этим делом?
– Потому что в милиции потерпевшую «утешат» тем, что преступник найден, а колье она вряд ли себе вернет, поскольку оно, скорее всего, давно пропито в компании таких же изгоев. А женщину это не устроит, и она захочет попытать счастья в частном сыскном агентстве. Чтобы добавить драматизма, скажем, что колье – ее фамильная драгоценность, передающаяся из поколения в поколение. А в этот вечер была назначена ее помолвка, в связи с чем она и надела столь дорогое украшение.
– Может, у них в роду все женщины надевали его в день помолвки? Она не захотела быть исключением.
– Отлично! Именно так. А что у нас с мини-историей внутри сыскного треугольника?
– Что если потерпевшая не понравится Дане? Пусть она окажется слегка стервозной дамой, с первой же минуты начнет строить глазки Денису и Олегу, а Дану презрительно игнорировать.
– А как же тогда история с помолвкой? Не успела сказать одному мужчине «да», как уже двум другим намеки делает?
– А мы это запросто разрулим. Пусть колье стащит именно ее жених. Даже больше: он и помолвку-то назначит исключительно ради того, чтобы эта подруга надела свое знаменитое колье. В таком варианте окажется, что эта парочка друг друга стоит. И вообще: что ей мешает раскаяться в своем стервизме, когда она откроет для себя истинное лицо жениха? Тогда они с Даной друг друга пожалеют и простят. И именно Дане она в финале выдаст положенную компенсацию за оказанные ей услуги.
– Последняя стадия проекта. В какую заварушку вляпается потерпевшая – кстати, как мы ее назовем? – когда решит в одиночку разоблачить своего благоверного?
– Назовем Глафирой. Ладно, это я шучу. В общем, Глафира, или как ее там, придет к жениху в офис. Или домой. Он будет ей громко сочувствовать. Она изобразит крайнее волнение и отошлет его за водой. А сама обшарит сейф. Или что там у него сейфом служит. Может, книга с вырезанными страницами?
– Не суть важно. Что дальше?
– Глафира найдет свое колье. За этим занятием ее застукает жених. Она начнет громко возмущаться его коварством и припугнет, что за такие фортели упрячет его за решетку всерьез и надолго. Что жениха совершенно не порадует, и он решит избавиться от своей не состоявшейся невесты.
– Каким образом?
– Свяжет ее, чтобы вывезти за город, грохнуть и закопать в какой-нибудь лесной яме.
– Ладно, пусть так. И как наша троица спасет свою клиентку?
– Нам надо, чтобы побыстрее и динамичнее, или медленно и путем логических умозаключений?
– Конечно же, подинамичнее. Но путем логических умозаключений.
– Тогда они должны сами, параллельно Глафире, догадаться, кто именно стоит за этим загадочным ограблением, и ехать к жениху, чтобы припереть его к стенке. Дверь в квартиру будет приоткрыта, их глазам предстанет связанная клиентка с кляпом во рту. Потом краткая, но красивая драка. И финита ля комедия. Преступник пойман, Глафира освобождена.
– Закройте мне дырку в истории на предмет того, как наши догадались, кто преступник, и все будет окончательно сложено.
– Да проще простого! Ограбление совершил тот, кто был в курсе, что Глафира – тьфу ты, что за имечко! – именно в это время попрется на свою помолвку, надев безумно дорогое колье. Соответственно, об этом знал жених, к которому она и ехала. Чтобы облегчить ребятам задачу, сделаем так, что жених совершит еще одну оплошность, слишком рано приехав утешать свою ограбленную невесту. То есть он физически не должен был попасть, скажем, за пятнадцать минут из одного конца Москвы в другой. Хотя будет утверждать обратное.
– Вот теперь все на месте. Ну что, начинаем раскладывать карточки?
– Может, после перерыва? А то у меня аппетит нешуточный разыгрался.
– Кто еще хочет потешить свое нутро пищей не духовной, но телесной?
Руки подняли все до единого. Что ж, наших тоже можно понять. После мозговых штурмов аппетит действительно зашкаливает, как у медведя, только что вышедшего из спячки. Что поделать – творческая деятельность сжигает кучу калорий. Кроме того, еда помогает успокоиться. Хотя и ненадолго. Впрочем, толстяков среди нас, как ни странно, не замечено, хотя будь наша воля, хомячили бы не переставая.
В столовой я заняла маленький столик у стены с тем расчетом, чтобы никто ко мне из наших не подсел. Терпеть не могу говорить на производственные темы во время обеда. Лучше помолчать.
Летка и Стас переместились в самый дальний от меня конец зала. Тоже понятно. Летка подобно мне трепетно следит за тем, чтобы никто и ничто не нарушало священный процесс пищеварения. А мое присутствие, судя по всему, на ее желудке сказывается не лучшим образом.
Дима перебрался к двум строгим дамам офисного образца. Правда, напускная строгость не могла замаскировать крайне юный возраст барышень, и от такого опытного ловеласа, как Дима, это не укрылось. Дамы выдержали общество Димы ровно пять минут, после чего поспешно покинули столик, даже не убрав за собой посуду. Ай-ай-ай, Дима, ну разве так можно? Наверняка наговорил кучу скабрезностей, вогнал девушек в краску, смутил их и испортил бедняжкам настроение. Ох уж мне эти начальственные детки! Вечно с ними одни проблемы.
Андрей занял такой же маленький столик, как у меня, но ему побыть в одиночестве не дали. Ритка, не мудрствуя лукаво, просто приставила дополнительный стул, и небрежно подвинув поднос Андрея, кое-как вписала в пространство его стола свои тарелки. Ну вот, теперь все в сборе. Тамары только не хватает, но она уже давно в столовой не была замечена. Либо прямо на рабочем месте ест, либо, что вероятней всего, просто забыла про обед.
А все-таки как вкусно у нас здесь готовят! Супчики – просто объеденье! И подают их в таких смешных плошках вроде пиал. Порция небольшая, но очень сытная. И главное – ровно такая, чтобы не объесться и не рухнуть спать. А то нам еще карточки раскладывать надо, а это процесс тонкий: историю надо выстроить, разбить по сценам и проследить, чтобы не возникло досадных технических накладок.
Что такое карточки и зачем их надо раскладывать? О, это очень приятная вещь, особенно для тех, кто в детстве не доиграл в кубики. Представьте, что на одной бумажке записывается ровно одна сцена. Например, «Глафира вертится перед зеркалом, надевает колье, звонит по мобильному, воркует, выходит». Записано? Отлично, теперь пришпиливаем ее к стене. Медитируем на тему Глафиры и пишем вторую бумажку: «Глафира выходит из дома, к ней подбегает бомж, срывает колье, Глафира кричит – обокрали». И так далее до самого финала истории с Глафирой.
Дальше смотрим и понимаем, что Глафира у нас – Фигаро тут, Фигаро там. Перемещается в пространстве со скоростью света. То она в отделении милиции, в следующей сцене уже воркует в частном сыскном агентстве, а потом моментально оказывается дома в объятьях жениха. Значит, между этими сценами должны быть сцены-перебивки другой сюжетной линии. Какой? А про что у нас сериал? Правильно, про троицу ребят – частных детективов. Берем бумажку другого цвета, либо отчеркиваем ее фломастером, и пишем: «Олег, Дана и Денис сидят в офисе, скучают без нового дела, деньги закончились». И снова проходим всю линию до финала, вплоть до «Олег, Дана и Денис на полученные от Глафиры деньги гуляют в ресторане, ребята дарят Дане на память то самое поддельное колье». Те сцены, которые пересекаются в разных сюжетных линиях, пришпиливаем вместе, или склеиваем в одну – без разницы. Перемешиваем получившиеся карточки, соблюдая хронологическую последовательность событий. Смотрим. Ага, уже значительно лучше, но все равно еще не блеск. Так, а мы случаем никого не забыли?
Точно! Жених-злодей! Как же без преступника! Значит, берем бумажку очередного оттенка и фиксируем: «Жених утешает Глафиру, ругается с милицией».
Принцип понятен? Я же говорю – просто, как игра в кубики. Тем более что все эти карточки очень легко двигать и перешпиливать с места на место, пока логическая конструкция серии окончательно не выстроится, и при взгляде на нее не будет ломить зубы. У американцев, говорят, есть даже нечто вроде нормы: сорок карточек на полнометражный фильм. Одна сцена длится в среднем три минуты, итого – сто двадцать минут весь фильм. У нас другой формат, сцен не более тридцати, да и продолжительность редко зашкаливает за две минуты, но подход в целом один и тот же.
Самое главное при раскладке карточек – это не потерять нить повествования и не склеивать вместе и подряд то, что клеить ни в коем случае нельзя. Вроде сцен с Глафирой в офисе и Глафирой дома. Это ведь только кажется, что все просто, как дважды два. На самом деле на мозговых штурмах перед глазами все начинает плыть, ты перестаешь понимать, что происходит вокруг тебя, и что, собственно говоря, ты пишешь. На то они и мозговые штурмы. Работать в таком напряжении достаточно долгое время способен, увы, не каждый автор. А мы – обыкновенные люди, и ничто человеческое, как говорится, нам не чуждо. Так что ошибки у нас бывают довольно часто. Все подобные ляпы потом приходится исправлять мне, как редактору. Поэтому как заинтересованное лицо я вовсю гоняю авторов, заставляя проверять и перепроверять все до последней карточки. Вот такая я Лизка – погонялка.
Задумавшись о своем, я не заметила, как между Риткой и Андреем пробежала не то что искра, а настоящий полновесный разряд. Ребята глядели друг на друга с такой непередаваемой ненавистью, что я всерьез за них испугалась. Может, подойти и развести их по разным углам, пока не поздно? Нет, лучше чуть-чуть подождать. Так, Ритка встает, да так резко, что падает стул, напоследок что-то говорит Андрею, уходит. Уф, обошлось без кровопролития. Какое счастье!
Но что-то с этим делать надо. Если они будут продолжать в том же ключе, то Андрея и Риту надо разбивать и разводить в разные сценарные группы. Из-за их конфликтов может пострадать дело, а это, извините, дорогого стоит. Но кого из них и куда мне отдать? Что один, что другая – отличные сценаристы. Честно говоря – жалко такими кадрами разбрасываться. Да и кого мне взамен подошлют? Второго Диму? Нет уж, увольте. Нести на себе два креста сразу – это перебор. Ладно, выжидаю паузу, потом говорю с каждым по отдельности тет-а-тет, и только если ничего не поможет, вместе с Тамарой решаю, как разрулить этот конфликт.
Вторая половина рабочего дня оказалась на редкость продуктивной. Мы успели не только прописать карточки про Глафиру, но придумать и разложить еще одну историю. Обидевшись на начальство за то, что нам запретили кровавые сцены, обильно сдобренные трупами (долой несколько пунктов зрительского рейтинга), мы сделали замаскированную пародию на «бриллиантовую руку». Девушка с гипсом, рука у нее сломана по-настоящему на глазах зрителя буквально в первые пять минут серии. Но девица не промах, и даже это печальное обстоятельство ей на руку, простите за каламбур: в гипсе она проносит в ночной клуб новый сильный синтетический наркотик, который надо вдыхать. В общем, похоже на кокаин, только последствия его применения значительно более пагубные. Парочку молодых, абсолютно здоровых до этого ребят увозят из клуба с сердечным приступом. Потом выясняется, что девушка связана с некой химической лабораторией, и ей до зарезу было нужно провести полевые испытания препарата, прежде чем он поступит для распространения наркодилерам. Испытала. Итог – десяток пострадавших. Все как один – молодые парни от восемнадцати до двадцати пяти, здоровые и спортивного вида, любившие на досуге посещать ночные клубы. Один из пострадавших – одноклассник Олега. К Олегу приходит мать этого парня и просит выяснить, что же произошло. Героическая троица впрягается в расследование.
Как вам? По-моему – блеск! На этот раз отличилась Ритка. Это ее история от начала до конца. Само собой, что именно ей она и досталась, что я считаю вполне справедливым. Кто больше всех пахал, тот и зарплату получать будет. А история с Глафирой отошла Андрею. Причем, что самое смешное, Глафиру мы переименовывать не стали. Из принципа. Если уж начальству приспичит к чему-нибудь прицепиться – пусть это будет неудачное имя главной героини, а не какая-нибудь сюжетная фишка, без которой развалится вся серия. Такие прецеденты уже бывали, и не раз. Плавали, знаем, – как говаривала в подобных случаях Машка.
Мозговой штурм закончился, народ зашуршал сумками и потянулся к выходу. Я тоже уже собралась уходить, как дорогу мне перегородила Летка.
– Ну что, Лиза, нравится быть начальником? Между прочим, могла бы и поблагодарить.
– За что это? – удивилась я, мысленно подготовившись к тому, что сейчас последует какая-нибудь гадость или скандальное откровение.
– Так если бы не я, не видать тебе редакторского поста, как собственных ушей. Это же я убедила Тамару, что именно ты подходишь на должность ее заместителя, и никто иной.
– Знаешь, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, обычно благодарят за что-то хорошее.
– Подожди, ты хочешь меня в чем-то обвинить? – сузила глаза Летка.
– Пожалуйста, только не надо бросаться громкими словами! Мы обе прекрасно знаем, что на пост заместителя Главного редактора было всего две подходящих кандидатуры: ты и я. И также отлично осведомлены о том, что это за каторга. Поэтому, воспользовавшись моим временным отсутствием, которое, если помнишь, сама же и организовала, ты убедила Тамару, что не можешь и не хочешь заниматься редактурой. В итоге, когда я вернулась, Тамара поставила меня перед жестким выбором: либо я добровольно становлюсь редактором, либо меня назначают в приказном порядке. И ты еще хочешь услышать за это мою горячую благодарность? Считай, что уже услышала.
– Какая же ты все-таки неблагодарная дрянь! Да я, если хочешь знать…
– Лета, не надо, пойдем, хватит! – попытался оттащить от меня свою подругу Стасик, но Летка была непреклонна:
– …при первом же удобном случае перейду в соседний сериал!
– Скатертью дорожка! Надо будет порекомендовать Тамаре перевести тебя на наш совместный проект. Там как раз только что уволился автор, видимо, будет проведен новый набор. Но ты наверняка понравишься тамошнему Главному автору, он любит послушных и опытных исполнителей.
– Только посмей это сделать! Да я тебе…
Тут Стасику наконец-то удалось сгрести Виолетту в охапку и выдворить за пределы офиса. Блин, хреново. Нашу перепалку слышали все, даже те, кому уж точно не стоило развешивать свои уши. Например, Димочка. Впрочем, да черт с ними со всеми! Если кто-то кому-то о чем-то настучит, это будут его сугубо личные проблемы. Из редакторов здесь просто так не уходят. Вернее, редакторов не отпускают, кнутами и пряниками заставляя делать свое дело. Ведь хороший редактор – залог успеха и гарантия слаженной работы всей команды. Я ничуть не преувеличиваю, поверьте. И то, что Летка смогла сорваться с крючка и не перейти из безответственных авторов в жутко ответственные редакторы – это ее счастье. Она может сколько угодно сотрясать воздух своими воплями, но никогда и ни за что не согласится занять редакторский пост. Даже если ее хором будут уговаривать продюсер с Тамарой и весь наш коллектив.
* * *
Уф, какое счастье – начало шестого, а я уже свободна, как ветер! Даже стычка с Леткой ничуть не испортила моего великолепного настроения. И никаких редакторских правок, никаких вычиток и совещаний с начальством, заканчивающихся часов в десять вечера, когда ночная смена охраны выпускает нас не через парадный вход, а через какую-то левую дверь с торца здания. Да еще не забыв попенять на то, что все порядочные люди давно по домам сидят, одни лишь киношники по ночам шастают.
Чем я сегодня займусь? Просто побездельничаю? Заманчиво, но боюсь, все закончится тем, что я просто рухну спать перед телевизором. Дед деликатно прикроет меня пледом, подождет, пока Егор или Китекет вскарабкаются мне под бочок и, погасив свет, выйдет из большой комнаты.
Нет, не интересно. Чего бы такого придумать? О, точно: пора вручить молодоженам их законную раскладушку! Заодно и обновить мебель: если скрипит, не поздно отдать ее обратно в магазин спорттоваров, где было обнаружено это спальное чудо. Быстренько набрав Машкин номер, я выяснила, что сегодня они ничем особенным не заняты и с удовольствием примут меня.
Быстро заскочив домой и забрав раскладушку, я поймала частника и уже через двадцать минут оказалась на гостеприимной кухне Темки и Машки.
Сначала меня до отвала накормили. Потом напоили каким-то экзотическим чаем под названием матэ. Говорят, что тонизирует лучше кофе и чая вместе взятых, а на сердце действует куда как меньше. Да еще и лечебный в придачу, и дико полезный, и вообще расчудесный. Не знаю, как насчет всего прочего, но на вкус, по крайней мере, не противный. После всех этих церемоний начался обмен новостями.
То, что ее история легла в основу очередной серии нашего героического эпоса про троицу частных сыщиков, почему-то безмерно порадовало Машку. Вид у нее при этом был, как у ребенка, завидевшего Деда Мороза с огромным мешком. Темка только посмеивался, глядя на супругу.
– А когда ее покажут?
– Ну, не гони. Мы ее еще даже до конца толком не отписали. Поэпизодник Андрей мне пришлет завтра, еще пара-тройка дней, пока начальство выразит либо свое фи, либо восхищение от высоты полета нашей творческой мысли. Потом в диалоги – это еще пара дней минимум. Потом в производственный отдел. Пока подготовят реквизит и павильоны для этой серии, пройдет месяц-другой. Съемка. Монтаж. В очередь на канал…
– Так долго?! А вдруг я пропущу эту серию? Я же не могу каждую неделю отслеживать, была уже моя серия или нет. Я же даже названия ее не знаю!
– Расслабься. Ближе к телу, тьфу, к делу то есть, я тебя предупрежу.
– Обещаешь? А то я хочу ее на видак записать. Шутка ли – мою историю покажут в кино!
Сущий ребенок. Даже как-то стыдно становится в такие моменты за свою работу. Я же знаю, что ту же самую историю можно снять с более качественной картинкой, в шикарных интерьерах, с роскошными вечерними платьями, машинами. Но все это стоит приличных денег, а в смету надо вписаться, хоть трава не расти. Поэтому «ламборгини дьябло» становится «мицубиси паджеро», интерьер богатой дамочки урезается до гостиной и туалетного столика-трюмо, а ее коварный жених и вовсе обретается исключительно в офисе-трансформере, в котором до этого уже было отснято с пяток серий. Да, в этом есть свой смысл, никто и не спорит. Но когда день за днем ты занимаешься тем, что выдаешь действительное за желаемое, в душе поселяется стойкое ощущение того, что ты – лжец, каких свет не видывал. Профессиональная подтасовка фактов, какой даже папарацци позавидовать могут. Я однажды поговорила на эту тему с Тамарой, та сказала, что это все временное, и не стоит циклиться на собственных эмоциях. Мол, непродуктивно и для работы вредно. Но я же не автомат и не конвейер! И права на личное мнение у меня пока еще никто не отнимал.
