Текст книги "Триллер на колесах"
Автор книги: Валентина Седлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Ольга печально улыбнулась мужу:
– Ну, если так, то ладно. А я вам тоже сюрприз небольшой приготовила в дорогу. Вот, держите, – достала она из нагрудного кармана сложенный пополам конверт. – Здесь три тысячи долларов. На дорожку, так сказать. Веселитесь, чтоб чертям тошно стало!
– Что ты, Оля! – воскликнул Игорь, не забыв меж тем подтянуть конверт поближе к себе. – Это же очень большие деньги! Мы их и потратить-то толком не сможем.
– Там цены на бензин чумовые, – буднично сообщила Анна. – Да и пара-тройка ночевок в гостинице у нас точно будет. В крайнем случае в том же Мурманске можно отыскать какое-нибудь местное казино. В общем, было бы желание, и расходы появятся.
– Вот видишь! – поддержала сестру Ольга. – Так что бери и не вздумай отказываться.
– Спасибо, – прочувственно сказал Игорь и поцеловал жену, поставив тем самым точку в очередном акте этого затянувшегося спектакля.
За столом опять повисло молчание.
Анна, вяло пережевывая безвкусный салат, приготовленный по любимому Ольгиному рецепту с большим количеством зелени, силос, как она его сама называла, старалась сохранить на лице невозмутимое выражение. Нет, никто ни о чем не должен догадаться. И не догадается. Все идет как по нотам. Еще капелька везения, и пешка окажется в дамках! Правда, чем ближе цель, тем больше раздражают ее выходки Игоря и его потуги на актерскую игру, но терпеть осталось недолго. Хочет изображать из себя пай-мальчика перед умирающей женой, – да сколько влезет!
Затеянная Анной двойная – нет, тройная игра будоражила кровь и заставляла зашкаливать уровень адреналина. А уж стоявший на кону выигрыш с лихвой окупал все неприятные моменты. Осуществить задуманное, конечно, непросто, но нет ничего невозможного для человека с интеллектом…
– О чем задумалась, Аня? – прервала ее мысли Ольга. – Что-то ты какая-то грустная сегодня.
– Не хочу тебя оставлять, – быстро нашлась Анна. – Нас почти две недели не будет, как же ты одна…
– Ничего, справлюсь, – улыбнулась Ольга. – А вот вам надо как следует отдохнуть. И за меня тоже. Вас впереди ждут очень тяжелые времена …
Все трое понимающе переглянулись. Только вот кое-кто из присутствующих сильно удивился бы, если бы вдруг узнал, о чем в действительности думают его собеседники…
* * *
– Интересно, Удальцов теперь с Анжеликой расстанется или нет?
– Что у тебя за мания впереди паровоза бежать? – Аркадий насмешливо посмотрел на жену. – Я бы на его месте Лику в любовницах оставил. Впрочем, Тошка не из таких. Последний романтик и максималист, либо все – либо ничего. Так что скорее всего расстанутся.
– А что это у тебя такая физиономия довольная? – с подозрением спросила Лена. – Или решил под шумок к Лике подкатить?
– А почему бы и нет? – заявил Аркадий, делая вид, что не замечает возмущенной мимики жены. – Такие женщины на дороге не валяются. Сразу видно – порода.
– А с чего бы там породе взяться? Отца своего она от всех нас прячет, мать, говорят, и вовсе из лимитчиц была, на заводе работала. Где ты породу-то узрел?
– Ох, Ленка, попомни мои слова: ревность и зависть тебя до добра не доведут. Думаешь, я не вижу, как ты бесишься? Прекрасно вижу. А все почему: потому что чувствуешь, что Анжелике и в подметки не годишься. Она – Женщина с большой буквы, с какой стороны к ней ни подойди. А ты пока что полуфабрикат. Бройлер. И такой останешься!
– Ну хватит! Сколько можно ею в глаза тыкать?! И с чего ты взял, что я, как ты выразился, полуфабрикат и бройлер?
– Потому что ума у тебя, как у курицы. Единственное, что хорошо получается, так это детей рожать. А все остальное – серединка на половинку.
– А то, что я – директор магазина, этого, выходит, мало?
– Ой, да что ты мне-то байки заливаешь! А то я не был в этом твоем ларьке! Водка у тебя паленая продается, продукты тухлые и просроченные, продавцы воруют в открытую и даже не стесняются. У хорошего хозяина такого быть просто не может, иначе от него все покупатели разбегутся. Но ты, похоже, об этом не думаешь. И вообще: я на твоем месте, если тебе так уж хочется возиться с этой шарашкиной конторой, взял бы нормального исполнительного директора, толкового, с опытом работы. Пусть бы он и крутился вместо тебя. Глядишь, накладок стало бы меньше. А ты вместо того, чтобы бизнесвумен из себя изображать, больше бы времени на детей тратила. Тещу с внуками и то на мои деньги на турецкий курорт отправили, потому что ты бедна как церковная мышь! Директор!
Последнее слово Аркадий словно выплюнул, да с такими язвительными интонациями, что Лене в очередной раз захотелось его придушить или хотя бы ударить сковородкой. Но… увы. Она точно знала, что ничем хорошим эта попытка бунта не закончится. Если словесно она могла поливать мужа грязью сколько ей влезет, то любые попытки физического воздействия на него оканчивались синяками у нее . Да и в словесных поединках она еще ни разу не выходила победительницей. Аркаша резвился с ней, как кот с мышью, умудряясь в итоге ужалить так больно, что ей стоило огромных усилий не расплакаться и не броситься в спальню рыдать в подушку, ему на радость.
За что муж так ненавидел ее, Лена не знала. Причем началось это с самого первого дня знакомства. Он рассыпался в комплиментах и дарил цветы, но при этом запросто мог брякнуть какую-нибудь гадость, после которой на глаза наворачивались слезы. Тут ей бы, дурочке, и сообразить, что этот хам ей не пара, но сердечко уже заколотилось в груди в предвкушении «большой и неземной любви», а через пару месяцев зазвучал марш Мендельсона, и все – попалась птичка. Ни о каком разводе и речи быть не могло. Мать накрепко вбила в Ленкину голову одну непреложную истину: разведенная женщина хуже проститутки. Достойную женщину отличают лишь два состояния: либо замужем, либо вдова. А поскольку Аркаша на тот свет явно не торопился, перейти в благословенную вторую ипостась достойной женщины Лене не светило.
Сначала Лена не воспринимала колкости мужа на свой счет. Думала, это он так своеобразно свои чувства к ней маскирует. Ну как детишки в детском саду: кого больше всех люблю, к тому и лезу, и придираюсь. Но время шло, а Аркаша не менялся. Его шутки становились все злее и злее, и Лене все тяжелее удавалось оставаться спокойной. Она пробовала поговорить об этом с мамой, но та твердо стояла на стороне зятя. Мол, мужчина в доме всегда голова, его и слушайся. А что характер гадкий – так радуйся, глупая, что не пьяница и тебя не бьет. Ты у меня, дочка, тоже не подарочек, так что будь довольна, что такого ценного мужика заарканила.
Усугублялось положение еще и тем, что Лена полностью зависела от Аркадия, вернее, от его денег, поскольку сама нигде не работала. Поняв, что может сойти с ума от издевок и непонимания мужа, она принялась подыскивать работу и уже почти устроилась референтом в одну фирму, как обнаружила, что беременна.
Про работу пришлось забыть. Аркаша недвусмысленно дал ей понять, что его первенец должен быть здоров на все сто, поэтому никаких нагрузок, кроме домашних, Лене брать на себя не позволяется. Теща опять же поддержала зятя, и под этим прессом Лену окончательно заперли дома, навесив ярлык домохозяйки.
Про беременность Лена, как ни странно, вспоминала даже с некоторой теплотой. Вплоть до самого рождения ребенка Аркаша относился к ней вполне сносно, даже баловал иногда, сопереживал, поддерживал. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Все свое внимание и заботу Аркадий перенес на новорожденную дочку, а жена опять оказалась под прицелом его плоских шуточек и острот.
Так все дальше и покатилось. Аркаша души не чаял в Любоньке, шпынял жену по поводу и без, а узнав, что она ждет второго ребенка, вновь сменил гнев на милость. Конечно же, временно, пока не родился сын и наследник Витя. Вторые роды дались Лене очень тяжело, ребенок был крупный и шел ножками, а не головкой, поэтому мысль о том, чтобы подарить Аркаше третьего, а может, даже и четвертого ребенка, вызывала у нее ужас, и даже хорошее отношение мужа во время беременности не могло склонить ее к этому решению.
Года полтора назад доведенная до предела Лена тайком от Аркаши посетила психолога. Из ее сбивчивого монолога было трудно понять, в чем же конкретные причины такой откровенной нелюбви супруга. Но тем не менее кое-какие рекомендации психолог ей дал. И Лена этим рекомендациям последовала на все сто. В результате бешеной двухмесячной беготни и энного количества потраченных нервов Лена стала генеральным директором собственного продуктового магазинчика и записалась в автошколу.
Но тут ее поджидала маленькая западня. В мечтах, которые неожиданно быстро обернулись явью, Лена представляла, как начнет уважать ее муж, как будут бояться подчиненные. Увы, подчиненные иногда откровенно дерзили своей взбалмошной начальнице, муж только пальцем у виска покрутил – мол, тебе что, денег мало? Да и магазинчик, несмотря на свои крохотные размеры, забирал у Лены практически все свободное время, ничего не давая взамен. Бывали месяцы, когда денег на расчетном счету хватало только на оплату труда продавцов и налоги, а про собственный доход можно было забыть. Магазин чудом балансировал на грани банкротства, и в немалой степени в этом была и Ленина вина. Она взялась не за свое дело, в котором решительно ничего не понимала. Но что хуже всего – не горела желанием учиться, хотя бы и на собственных ошибках. А уж чужие советы, не важно, от кого они исходили, Лена однозначно принимала в штыки. Мол, вот откройте собственный магазин, там и командуйте. А ко мне не лезьте.
Что же касается автошколы, то здесь Лена потерпела полное фиаско. На самом деле ей просто не повезло с инструктором, но Лена, имевшая смутное представление о том, как именно ее должны были учить вождению, решила, что никогда не сможет справиться с машиной. После десяти плановых занятий все, что у нее худо-бедно получалось, это завести автомобиль и со второй-третьей попытки тронуться с места. Поездки по городу сводились к тому, что она двумя руками вцеплялась в руль, а инструктор, бодро играя своим комплектом педалей и подруливая левой рукой, с превосходством объяснял ей, что женщина-водитель всегда проигрывает мужчине-водителю что в реакции, что в умении. Мол, это по природе заложено, ничего не попишешь. Так что на сдачу прав в ГАИ Лена просто не поехала. Зачем позориться? Даже если дать денег и купить права, как поступало большинство таких же страдалиц, как она, результат будет нулевой. Как в старом анекдоте: «Права купил, машину купил – кататься не купил!»
С раннего утра Лена вертелась как белка в колесе, а приходя домой, становилась к плите, потом шла стирать, затем играла с детьми… Силы, физические и душевные, таяли на глазах, а удовлетворения от работы Лена так и не получала. Но и бросить начатое тоже не могла – слишком многое она поставила на кон.
И тогда в Лене проснулась ненависть. Она ненавидела мужа, унижавшего ее достоинство. Ненавидела психолога, давшего ей плохой совет насчет работы. Ненавидела собственную мать, до сих пор читавшую ей лекции по воспитанию детей и во всем подпевавшую зятю. Ненавидела…
Список людей, виновных в ее несчастьях, Лена помнила наизусть и иногда ночью повторяла его себе под раскатистый храп Аркаши. Они все считают ее пустым местом! Что ж, скоро они увидят, как сильно ошибались. И в первую очередь пострадают те, кто принес ей больше всего страданий. И ведь самое пикантное в том, что они даже не узнают, за что их так покарала судьба…
– Шмотки упаковала? – вывел Лену из раздумий голос мужа.
– Еще с утра.
– Я вот что думаю: может, рванем прямо сегодня в ночь? Все-таки дороги посвободнее, да и чем дальше мы отъедем от Москвы, тем спокойнее можем пилить остаток пути.
– Не возражаю.
– Еще бы попробовала, – хмыкнул Аркадий.
Лена уже собиралась сказать ему в ответ что-нибудь колкое, как зазвонил телефон. Аркадий снял трубку, узнал звонившего, радостно что-то подтвердил и с видимым сожалением повесил трубку. Судя по всему, его собеседник в отличие от Аркаши не был настроен общаться.
– Ну, кто это был?
– Антоха. Они все-таки едут.
– Без Анжелики? – уточнила Лена.
– Нет, мать. И с Анжеликой, и с приятелем своим, который фотограф.
– Помирились что ли?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Аркадий. – Решили, что все эти ахи-вздохи выеденного яйца не стоят, да обратно сбежались. В жизни и не такое бывает. Ладно, хватит лясы точить, еще успеется. Начинай переодеваться, а я пока буду вещи к машине носить.
Лена, ничего не ответив, ушла в спальню. Доставая из шкафа заготовленные джинсы и старую футболку, она размышляла над полученной информацией. Странно. Все очень даже странно…
* * *
Уф, вещи наконец-то упакованы и сложены в прихожей. Антон, нервно поглядывая на часы, отправился на кухню пить чай. Последовавшая за ним Анжелика, устав ходить вокруг да около, предложила:
– Ладно, хватит изображать из себя невесть что, уже полночь на дворе. Предлагаю пойти спать. Ты, как обычно, на кровати, а я – на кухне на надувном матраце.
– С чего ты решила, что меня каким-то боком волнует то, где ты будешь спать? – желчно спросил Антон, заваривая кипятком пакетик индийского чая.
– Хорошо. Раз не волнует, то просто прими к сведению, – парировала Анжелика.
– Да спи ты, где хочешь, – буркнул Антон, – меня это уже не касается.
Анжелика, ничего не ответив, ненадолго покинула кухню, вернулась с матрацем и спальником в руках и принялась готовить себе лежбище.
Антон, забрав недопитый чай, ушел в комнату и демонстративно прикрыл за собой дверь. Лика оставила этот маневр без внимания. Самое главное – что они все-таки едут на Север, а значит, ближайшие две недели можно не волноваться за собственную жизнь.
Сон упорно не шел к Анжелике, хотя сегодняшний день вымотал ее до крайности. Помимо воли она вновь и вновь прокручивала в уме разговор с бандитом: «Думай, Лика, думай – где же подвох? Почему этот подонок уверен, что знает тебя? Почему он в курсе того, что ты сменила прическу? Кстати, Антон этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Похоже, ему действительно безразлично, что с ней происходит. А может, все-таки рассказать ему об этой странной истории с распиской?»
Лика тщательно взвесила все «за» и «против». Увы, «против» набралось куда больше, чем «за». Обиженный Антон запросто может решить, что она водит его за нос, рассказывая сказки. Или того хуже – подумает, что она и вправду занимала деньги у каких-то сомнительных личностей. А раз так – сама с ними и разбирайся, дорогая подруга, и не вздумай впутывать меня, чистого и непорочного, в свои грязные игры.
Значит, спасение утопающих оставляем за гражданами утопающими. Ладно, пусть так. Тогда все, что ей сейчас остается – это думать. Думать и еще раз думать: с какой стороны к ней подкралась опасность? И как с нею справиться?
Кстати, вот ведь что не складывается: бандит сказал, что она скрывается и не отвечает на звонки. Ну ладно, насчет «скрывается» – еще можно списать на переезд к подруге. Если они ее по адресу прописки искали – тоже облом. Отец наверняка пальцем у виска покрутил и доходчиво объяснил страждущим общения с Ликой, что духа его дочери здесь не будет. Или вовсе дверь не открыл: отец и не такое отчебучить может. С годами у него все больше и больше странностей обнаруживается…
А вот со звонками полная неувязка получается. На домашний номер никто из посторонних не звонил, это факт. В любом случае Антон ничего ей об этом не говорил. На мобильном – тоже тишина. Один из прежних клиентов за все три дня побеспокоил с каким-то ерундовым вопросом, и все. Так куда звонил бандит и звонил ли вообще?
Хм, получается, что это все-таки подстава. Но то, что за ней следили последнюю неделю, а то и больше, совершенно точно. Иначе бы с чего возникла тема стрижки? Пока вырисовывается следующая картина: по каким-то непонятным пока причинам она попала в сферу бандитского внимания, и с нее решили содрать деньги. Выяснили данные паспорта, местонахождение, быстренько состряпали фальшивую расписку и пришли требовать сатисфакции.
Вроде логично. Только раз бандиты пришли сразу на квартиру подруги, а не сюда, выходит, что следили за ней все-таки последние два-три дня, не больше. Иначе бы проверили все адреса, включая домашний, да и вопрос о стрижке не был бы столь актуальным. Отлично, уже теплее. Теперь осталось вспомнить, куда она ездила в эти дни и с кем общалась…
Но при чем тогда здесь дети? Ведь ее запросто могли напугать чем-нибудь реальным. Ну, например, здоровьем того же Антона. Ведь как бы она к нему сейчас ни относилась, но терять этого человека точно не собиралась. И даже если оставить в покое Антона, то почему бандиты просто не пригрозили ей самой? Мол, вот твоя расписка, если через неделю денег не будет, окажешься на гостеприимном кладбище. А вместо этого ее пугают какими-то детьми! Ну не сходится, как ты концы с концами ни своди!
Но на всякий случай завтра надо уехать как можно раньше. Вдруг бандиты передумают и решат припугнуть ее еще раз? Придут на квартиру Светки, Анжелики там нет. Примутся искать по друзьям-знакомым. Рано или поздно придут сюда, ведь адрес квартиры Антона – секрет Полишинеля.
Анжелике стало нехорошо. А вдруг, пока они с Антоном будут в отъезде, бандиты и вправду наведаются в их квартиру и разнесут тут все в пух и прах? Нет, только не это! Хотя… Если выбирать между собственной жизнью и порядком в квартире, то, конечно, предпочтение остается за жизнью. А что касается возможного погрома, может, оно и к лучшему. Тогда Антон вызовет милицию, а она уже вроде как заодно расскажет свою историю.
Нет, опять двадцать пять! Тогда и за погром никто не ответит, и Антон обозлится, и себе она не поможет. Ну кто поверит человеку, который выдал расписку на баснословную сумму, а теперь не хочет возвращать деньги кредиторам и придумывает для этого любые поводы? А ведь именно так и расценят эту ситуацию.
У Анжелики заломило виски и надбровье. Черт, опять давление подпрыгнуло. Так, успокоиться, дышать ровно и медленно. Раз-два, раз-два. Рано тебе, голубушка, за лекарства хвататься. Оставь их на крайний случай, а пока изволь приводить себя в порядок самостоятельно. Раз-два… Вроде немного отпустило. Вот и славно, думаем дальше.
Может, это ее последний клиент наводчиком поработал? Хотя ему-то зачем это надо? У самого денег вполне достаточно, хотя об их происхождении Анжелика могла только догадываться. Может, и криминальные, она в дела клиентов никогда не лезла. У нее свой бизнес, у них свой. Но если все-таки он? Характер-то у мужика сложный, непредсказуемый. Дважды столовую пришлось переделывать, и это при утвержденном проекте! А вдруг ему третий вариант тоже не понравился, вот он и решил наказать нерадивого дизайнера?
Анжелика с трудом заставила себя просчитать этот вариант. Но по всему выходило, что он очень даже возможен. И тогда понятно, почему бандит сказал, что она «появляется на работе набегами» – у этого клиента она в последний раз была больше недели назад. Данные ее паспорта у клиента есть, поскольку часть стройматериалов она на свое имя выписывала, а уж образцов подписи – вагон и маленькая тележка. Народу в квартире мелькало порядочно, может, среди прочих и давешний детина был, который ее сегодня пугал. Всех-то не упомнишь. Вроде как ложится, и неплохо ложится… но дети? И телефонные звонки, которых не было?
Приняв решение позвонить утром проблемному клиенту и осторожно поинтересоваться, все ли у него в порядке, Лика наконец-то впала в долгожданную дремоту, из которой незаметно скатилась в полноценный сон. Завтра, все завтра. А пока спать!
Среда. 3 дня до старта экспедиции.
Растолкал ее Антон. Анжелика поморщилась и собралась было сказать, что вполне может поваляться еще с полчасика, как взгляд ее упал на часы. Боже мой, уже полдень! Вот они, последствия бессонницы до самого рассвета!
– Давай, поднимайся! Через полчаса должен Олег подъехать. После этого закупаем продукты и рвем на дачу! – Антон мастерски демонстрировал недовольство.
– А на дачу-то зачем? – не врубилась спросонья Лика.
– А где у нас хай-джек[1]Note1
Хай-джек (hi-jack) – большой домкрат, часто используемый джиперами что в покатушках, что при ремонте машины. Джиперы – в широком понимании слова – владельцы машин, относящихся к категории внедорожников. Покатушки – любительские и профессиональные соревнования, экспедиции и прочие виды развлечения джипера, дорвавшегося до бездорожья. Сендтраки (sand-track) – алюминиевые «коврики» размером этак полметра на полтора, подкладываемые под колеса буксующего внедорожника.
[Закрыть] хранится? А сендтраки? Про запчасти уже и говорить не приходится! Или хочешь сказать, мы все недостающее в тундре купим?
– Все, поняла, не права, каюсь, – Анжелика была сама кротость и смирение.
Антон с подозрением посмотрел на жену, но ничего не сказал, а просто ударил по кнопке электрического чайника. Пока Анжелика убирала матрац и спальник, он успел сварганить две чашки черного-пречерного кофе…
– По привычке, – сухо прокомментировал он, перехватив взгляд Анжелики. – Можешь не обольщаться на этот счет.
Лика поджала губы. Жаль. А то и вправду что-то такое теплое в душе зашевелилось при виде этого злополучного кофе. Выходит, сила привычки, ничего больше. Что ж, Антон, наверное, прав: надо потихоньку привыкать к тому, что она теперь одна и рассчитывать может только на себя.
В дверь позвонили. Антон тут же пошел открывать, а Анжелика едва сумела справиться с дрожью в руках и не уронить чашку на пол. Но слава Богу, тревога ее оказалась ложной: за дверью был их общий приятель Олег, а не бандиты.
– Привет, проходи на кухню. Да не разувайся, у нас тут грязь, как в свинарнике! Давай, мы как раз кофейком балуемся.
– Кофеек – отличная вещь, – раздался из прихожей веселый голос Олега, а через пару секунд пред светлы очи Анжелики появился и он сам.
– Привет, Олежек!
– И тебе здорово!
– Ну как, к подвигам на ниве фотоискусства готов?
– Еще как! Двадцать пленок по тридцать шесть кадров, батареек под килограмм. Единственное, чего не взял, так это штатив. И то только потому, что купить не успел.
– Маньяк!
– Это с какой стороны посмотреть. Я по крайней мере смог свое барахло в рюкзак упихать. А если бы я взял все аппаратуру, которую хотел, пришлось бы вам персонально для меня прицеп выделить.
– Ладно, хлопцы, давайте пооперативнее, а то Бобровы, между прочим, уже за Вологдой чешут, а мы все еще в столице штаны протираем.
– А чего они так рано стартанули? Договаривались же, что в один день вместе колонной поедем!
– Ну а то ты Аркашу не знаешь! У него семь пятниц на неделе. Да с ним в паре по трассе идти – то еще удовольствие. Он же гонщик, Шумахер, блин! Сколько раз ему говорил: не гоняй на «уазике», мосты раньше времени разобьешь – ни в какую! А в итоге гражданские мосты убил, военные поставил – и пуще прежнего в спринты ударился. На военных-то мостах![2]Note2
Военные, они же редукторные мосты считаются наиболее подходящими для условий бездорожья. Гражданские, они же колхозные мосты – более скоростные, но с чуть меньшей проходимостью.
[Закрыть] Тоже мне, без году джипер!
– Ну, откровенно говоря, ты тоже пока не профи. Всего лишь третий год пошел, как мы Дуняшу взяли, – подколола мужа Анжелика.
В присутствии Олега в качестве сдерживающей силы она могла позволить и не такие вольности, чем откровенно и воспользовалась, поскольку сама не могла простить Антона. У-уу, изменник!
– Третий год – не первый. По крайней мере мы с тобой и на пьедестале успели побывать, и в такой грязи посидеть, что Аркаше и не снилась!…
Понятно. Завелся. Впрочем, упоминание Аркадия в качестве джипера всегда вызывало у Антона такую реакцию. Он небеспочвенно подозревал институтского приятеля в том, что тот завидует ему и многое копирует или просто перенимает у своего объекта зависти. Порой дело доходило до курьезов, ну например, когда Аркаша принимался ухаживать за девушками, с которыми только что расстался его друг. Или покупал себе джинсы и драл их точно в том же месте, где сами собой порвались от старости джинсы Антона. Женился он примерно через полгода после того, как Антон и Лика стали жить вместе, да и жену себе взял чем-то неуловимо напоминающую Анжелику. Тоже субтильная девочка с вьющимися рыжеватыми волосами. Впрочем, на этом все сходство между Ликой и Леной заканчивалось. Они были абсолютно разными что по кругу интересов, что по характеру, и только дружба их мужей волей-неволей заставляла девушек поддерживать видимость светского общения. Хотя и сказать, что оно доставляло им какие-то серьезные неудобства, было бы неправдой.
Три года назад, узнав, что Антон и Анжелика продали «Волгу» и купили себе «уазик», Аркадий сначала долго потешался. Нашли чего брать, шило на мыло поменяли! Лучше бы накопили деньжат и взяли иномарку!
Но по мере того как Дуняшу перестраивали, и ее борта покрывались стартовыми номерами и рекламой спонсоров разных соревнований, мнение Аркаши претерпело кардинальные изменения. Поэтому никто не удивился, когда год назад он изъявил желание пополнить собой ряды джиперов. По-другому просто и быть не могло. Он ревниво следил за успехами товарища, а уж если получалось им вместе участвовать в одном соревновании, то боролся не столько за победу вообще, сколько за то, чтобы обогнать по результату Антона. Другие соперники его не интересовали. Причем если Антон мог запросто остановиться и помочь другому участнику, например инструментом, то Аркаша пролетал мимо на всех парах и свое драгоценное время на такие глупости предпочитал не тратить. Ну и что – колесо разбортировалось! Это спорт для настоящих мужчин, а не для хлюпиков! Сам машину сломал, сам и чини, нечего помощи ждать.
Когда Антон планировал поездку на Север, он и не думал оповещать об этом Аркашу. Зачем? У каждого свои представления о том, где и как проводить отпуск. Ему хватило и прошлого года, когда Бобровы, узнав, что они с Анжеликой собираются в Анапу, буквально навязались им в попутчики. Даже билеты на поезд на всю компанию вызвались купить и купили-таки! Правда, в последний момент Лена что-то заартачилась, и они с Аркашей остались в Москве, за что Антон был искренне ей благодарен. Иногда хочется побыть вдвоем, а не «наедине со всеми».
А в этом году Бобровы просто поставили их перед фактом: на сайте организатора в списке заявленных участников появились их имена. Антон не стал спрашивать приятеля, что натолкнуло его на идею принять участие в арктической экспедиции, все было понятно и так. Достаточно того, что туда собирается Антон и его имя стоит в списке под номером один.
Анжелика не раз спрашивала Антона, зачем ему нужна дружба с Аркашей? И в ответ обычно слышала, что на самом деле Аркадий – хороший парень, хотя и с изрядным количеством тараканов в голове. И если, не дай Бог, с ним, Антоном, что-то случится, он уверен, что первым ему на помощь придет Аркаша.
С этим Анжелика поспорить не могла, поскольку точно так дела и обстояли. Когда у Антона обнаружили запущенное двустороннее воспаление легких, именно Аркаша, поставив на уши пол-Москвы, нашел нужные лекарства. Когда они с Антоном попали в ту жуткую аварию на Можайке, Аркаша, плюнув на работу, приехал к ним с термосом горячего чая и бутербродами, а потом помог оттащить их изуродованную машину до автосервиса, где у Аркаши был знакомый механик. В результате ремонт обошелся значительно дешевле, по расценкам «для своих». И таких случаев в жизни Антона было не счесть.
Но Анжелика тем не менее к приятелю мужа относилась с прохладцей. И в немалой степени этому способствовал один давний инцидент. На какой-то вечеринке, дождавшись, пока Антон выйдет из комнаты, Аркаша предпринял отчаянную попытку завладеть вниманием Анжелики. Проще говоря – облапал и попытался поцеловать. Лика тогда от души засветила ему головой в лицо, разбив бровь, и пообещала, что если такое еще хоть раз повторится, она за себя и за Антона не отвечает. Аркаша все понял правильно: извинился, потом женился на Лене и больше таких попыток не предпринимал.
В принципе на это можно было плюнуть и растереть, все-таки уже почти десять лет прошло, но Анжелика отличалась хорошей памятью. Она могла простить обиду, но не забыть ее.
И еще одна вещь настораживала Анжелику в Аркаше: их отношения с Леной. Очень быстро, где-то через полгода после свадьбы Аркадий понял, что совершил ошибку и женился явно не на той женщине, о которой мечтал, но подавать на развод не торопился. На вопрос Лики, почему бы им не разойтись и не портить друг другу жизнь, он в своей откровенной манере ответил, что девку жаль. Пропадет ведь, курица. Или мать ее заклюет, или какой-нибудь бомж на нее позарится, чтобы прописку получить. А потом пошли дети, и Аркаша окончательно врос в эту семью. И хотя его вечные шуточки в адрес Лены временами были на грани фола или заслуживали хорошей пощечины, Анжелика отдавала себе отчет в том, что ради семьи Аркаша готов на все. Он вкалывал на двух работах, не гнушаясь и мелкой халтуркой, подрабатывал по вечерам частным извозом, лишь бы его дети ни в чем не нуждались. Он совершенно очаровал тещу – деспотичную и вредную женщину – и умудрялся мирно сосуществовать с ней всем врагам назло. Вот только с Леной нормального контакта у них так и не получилось.
Иногда Лена жаловалась Анжелике на мужа. Происходило это не так часто, обычно на каких-нибудь совместных торжествах, вроде дней рождений. Сначала Лика искренне пыталась помочь Лене, ободрить ее, поговорить с Аркашей. А потом, поняв бесперспективность своих усилий, махнула рукой. Лена не хотела менять собственную жизнь. Ей нравилась роль жертвы, нравилось вызывать к себе жалость у окружающих. Более того, она искусно лепила из Аркаши образ этакого брутального монстра, страшного в гневе. Хотя максимум, на что был способен рассерженный Аркаша, – это хлопнуть дверью да от всей души обложить трехэтажным матом.
Кроме того, Анжелике очень не нравился рефрен Лениного плача. Как следует обругав Аркашу и обвинив его во всех смертных грехах, она всегда переводила разговор на Антона. Вот, мол, если бы у меня был такой муж, как у тебя, все в жизни сложилось бы иначе…
Как отвечать на подобную тираду, Анжелика не знала. Откровенно грубить не хотелось, но и выслушивать подобные откровения было противно. У Лики создалось впечатление, что предложи она в шутку или спьяну махнуться мужьями, Лена поддержала бы эту идею на ура.
Интересно, а что Лена думает сейчас, когда они с Антоном разошлись?..
– Долго еще будем из себя памятники изображать? И так уже полдня потеряно! – Антон недовольно покосился на плескавшийся в Ликиной чашке кофе.
– Все, уже иду! – отозвалась Анжелика, одним глотком допила остаток и отодвинула чашку в сторону.
* * *
Игорь довольно потянулся, стоя у зеркала. Что греха таить – хорош! Бицепсы под кожей играют, пресс в идеальном состоянии – мускулист, но не перекачан, весь в «клеточках». Как раз самое то, что бабы любят. Ох, как же он развернется, когда вся эта эпопея подойдет к концу!
Хорошо, что жена на работу свалила, а то день за днем выдерживать ее страдальческую физиономию уже невмоготу, аж до тошноты. Скачи вокруг нее, болезной, на задних лапах, по головке гладь… Бр-рр. Игорь всегда терпеть не мог увечных и инвалидов. Вот то, что деньги на поездку дала – это молодец. Больше от нее, собственно говоря, ничего не требуется. Побыстрее бы еще на встречу с Создателем отправлялась…
