Текст книги "Под потолком небес"

Автор книги: Валентина Седлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Ты меня больше так никогда не пугай, ладно?

– Постараюсь, лапушка!

– Ты не постарайся, ты лучше мне пообещай!

– Извини, солнышко, хотел бы, но не могу: все мы под Богом ходим. Вот скажи, кто мог знать, что у меня колесо на ходу разорвет?

– Так все дело было в этом? А я почему-то считала, что ты из-за дождя с управлением не справился, и машину занесло.

– Понимаешь, я шел слишком быстро. Я же к тебе торопился! Дождь тоже, конечно, слегка подгадил, но если бы не колесо, то все еще обошлось бы. А так получилось просто хрестоматийно: приличная скорость, тяжелая машина, потерявшая управление и несущаяся, считай, на трех колесах, да безнадежно короткое расстояние до препятствия. Вот и приплыли. Хорошо еще рулевую колонку и руль я в свое время спортивные воткнул, иначе точно бы хана была.

– А при чем здесь это?

– Помнишь, какой у меня руль был? Маленький такой, аккуратный. А стоял бы штатный, фига я смог бы тогда из машины катапультироваться, остался бы внутри. Через эту дуру просто так не перелетишь, да еще и с моими габаритами.

– Ты рассказываешь, а у меня мурашки по коже бегают. Как представлю, что могла тебя лишиться, так внутри все аж холодеет. Я из-за тебя точно лет пять жизни потеряла, засранец! Никогда тебе этого не забуду!

– Успокойся. Все уже позади. Лучше давай перейдем к нашим баранам. Так, вопрос первый, когда свадьбу играть будем? Я готов хоть завтра. А ты?

– Решил взять быка за рога?

– Нет, как говорил один мой сослуживец, «куй железо, пока не сперли». То бишь, женись на девушке, пока не передумала. Так что ты думаешь по поводу брачной церемонии? Время, место, сценарий? Как насчет полета на воздушном шаре? Или глобальной вечеринки с участием всего нашего клуба?

– Выздоровей сначала, летчик-испытатель!

– Я уже живее всех живых, так что не увиливай от ответа!

– С твоей опухшей физиономией и загипсованным по диагонали организмом мне в Загсе делать нечего, разве что народ распугивать. Тебе сейчас можно запросто в главной роли очередной «Байки из склепа» выступать, даже грим не потребуется.

– Слушай, я же знаю, как это все у вас, девчонок, бывает! Пока платье себе самое распрекрасное выберете, список гостей в десять листов составите – полгода пройдет. А я из больничного заточения собираюсь рвать когти в самое ближайшее время.

– Ну, недели три, я думаю, ты еще здесь проведешь, а то и побольше, потом еще прихрамывать будешь. Так что не раньше сентября все получится. Да и то, если вовремя заявление подать.

– А когда надо?

– Где-то за месяц до свадьбы, а то и за парочку. Где как. Да, и учти: заявление на роспись подают только вдвоем. Так что меня в одиночку можешь в ЗАГС даже не засылать, все равно бесполезно.

– Тогда форсирую процесс приобретения надлежащей кондиции. Даешь лечебную гимнастику и прочие садомазохистские развлечения в духе создателя Франкенштейна. У нас народ в палате так матерится, когда упражнения делает, что даже мои ко всему привыкшие уши вянут. Чувствую, мне это в самое ближайшее время тоже предстоит испытать по полной программе.

– Это правильно, тренируйся. Чем скорее форму обретешь, тем быстрее дома окажешься. Я, кстати, уже рамку подобрала для нашего портрета, что нам на Арбате нарисовали. Повесила в большой комнате над диваном. Смотрится – просто потрясающе. Когда вернешься домой – сам увидишь. А по поводу платья и всего прочего – как-то это скучно, на самом-то деле. Ну, ни разу меня эта идея не привлекает. Еще фату на меня нацепи, чтоб народ посмешить. И платья эти свадебные с юбками и кринолинами. Я ж в нем буду смотреться, как тряпичная баба на чайник! Мне ведь уже не восемнадцать, вся эта мишура не для меня! Давай лучше как-нибудь тихо распишемся, посидим в каком-нибудь ресторане с малым кругом приглашенных лиц, да и успокоимся на этом, а?

– Но тебе еще и не восемьдесят! И мне, заметь себе, тоже. Так что даже слышать об этом не хочу. Платье и нормальная свадьба у нас с тобой будут просто однозначно. В конце концов, я собираюсь жениться только однажды. Имею я право на праздник, который запомню на всю жизнь? Я считаю, что да. Так что никакие возражения не принимаются. Единственное, на что я могу пойти…

– И на что же это?

– Нет, пожалуй, не скажу.

– Это что еще за тайны мадридского двора! Ну-ка, колись, что задумал!

– Ни за что! Сначала сам все, как следует, продумаю.

– Ну, хотя бы намекни!

– Ладно, так и быть. Даю тебе намек. Что ты думаешь об эпохе 60 – начала 70 годов?

– Честно говоря, ничего. Меня тогда еще не было.

– А зря, что ничего не думаешь. Даю тебе партийное задание. Где хочешь, как хочешь – достаешь фотографии того периода, любые журналы, книги, подборки мод для мужчин и женщин, и прочее в том же духе. Да, про прически не забудь. Желательно вариантов десять-пятнадцать. Насколько я помню, тогда всякие начесы были в моде, но вдруг я все-таки ошибаюсь?

– Слушай, а ты насколько серьезно головой стукнулся? Может, не стоит тебе из больницы раньше срока сбегать? Какие-то моды ему подавай, прически сорокалетней давности!

– На мой счет не волнуйся, я в полном порядке. Так что, сделаешь?

– Ну ладно, посижу в Интернете, знакомых потираню. Вдруг у кого соответствующая макулатура завалялась. Ты только скажи – к чему все это?

– К свадьбе, Натка, к свадьбе!

* * *

Когда Наталья распрощалась с Андреем и отправилась домой, на выходе из больницы кто-то позвал ее по имени. Наташка оглянулась, но никого знакомого в радиусе двадцати метров не увидела. Пожала плечами. Наверное, показалось. Кого-то другого окликнули, не ее. Двинулась дальше, но тут к ней подошла пожилая женщина с седыми, словно серебряными, волосами и, извиняясь, спросила:

– Вы – Наташа? Я не ошиблась?

– Да. Вы не ошиблись. Простите, а вы – кто?

– Я – мама Андрея. Вы уж простите меня, я за вами в сквере наблюдала, когда вы с Андрюшей гуляли. Мне в палате его соседи сказали, куда вы отправились, так что я вас быстро нашла.

– А почему же вы к нам не подошли?

– Не хотела вам мешать. Вы ведь о чем-то серьезном разговаривали. Я бы вам только в тягость была. Третий в таких делах всегда лишний, а я с Андрюшкой всегда поболтать успею. Вы не торопитесь?

– В принципе, нет.

– Если не возражаете, Наташенька, давайте снова в сквер вернемся. Там хорошо так, свежо. Там и поговорим обо всем. Мне так много нужно вам сказать!

До сквера они шли молча. Чувства Наташки колебались от удивления до легкой робости. Что от нее надо этой женщине с пронзительно голубыми и такими знакомыми глазами?

Дошли до сквера, сели на ту же скамейку, где получасом раньше они болтали с Андреем.

– Наташенька, вы уж извините меня, Христа ради, что я вас вот так выдернула, от дел оторвала, но после всего того, что рассказал мне Андрюша, я просто не могла не повстречаться с вами.

– А что именно он вам рассказал?

– Очень многое. По крайней мере, я так думаю. Знаете, Наташа, может быть, вам будет легче меня понять, если я признаюсь вам, что мне, наверное, не легче вашего в этой ситуации. Знать, что один из моих сыновей жестоко обидел девушку, которая является смыслом жизни другого сына, – это очень больно и тяжело. Я сразу хочу сказать: я очень рада, что Андрюша с вами, я никогда не видела его таким счастливым, и уж ни с одной девушкой в своей жизни он еще не собирался играть свадьбу, кроме как с вами. Но помимо Андрея у меня есть еще и Алексей, который к тому же оказался отцом вашего Мишеньки. Как человека я его осуждаю, но как сына – не могу. Это выше моих сил. Понимаете?

– Извините, как вас зовут?

– Елизавета Сергеевна.

– Елизавета Сергеевна, честно говоря, я не понимаю, к чему весь этот разговор? Что вы от меня хотите или ждете?

– Наташенька, я умоляю вас: не держите зла на Алешу. Он, конечно, вырос разбалованным, капризным, совсем не таким, как Андрей… Боже, я что-то не то говорю. Извините, у меня совсем в голове все спуталось. Так вот, мы с отцом долго разговаривали с Алешкой после всего случившегося. Как раз вернулись из больницы от Андрея. Так вот, отец очень сильно рассердился на него из-за вас и Миши, да из-за Андрея тоже, и получилось так, что он фактически выгнал Лешу из дома. Нет, внешне, конечно, все благопристойно: Алексей отправляется за границу на учебу в одном из филиалов его фирмы, но мы-то все понимаем, что это фактически ссылка. Два года без родных, без знакомых, в чужой стране и с небольшой зарплатой. Ирочка от него ушла, так что даже письма только от меня и будут приходить.

– И что из этого?

– Наташенька. Я еще раз попрошу вас, может быть, о невозможном: постарайтесь простить Алешу. Он поступил с вами, как последний негодяй, вы, должно быть, сильно обижены на него, и все равно, постарайтесь. Мне, как матери, от этого будет легче. Вы должны меня понять, вы же сама мать, как и я!

– Может быть, со временем…

– Спасибо, Наташа! Вы не представляете, какой камень у меня с души упал! Огромное спасибо!

– Да что вы, Елизавета Сергеевна! Я же…

– Нет-нет, Наташенька, вы не понимаете, как много для меня это значит! Я так хотела, чтобы вы не держали на Алешу зла из-за всего произошедшего! А можно еще одну маленькую просьбу? Я, наверное, кажусь вам ужасно назойливой…

– Да нет, что вы…

– Наташа, а вы не покажете мне внука? Хотя бы фотографию? Андрей сказал, Миша сейчас гостит у бабушки с дедушкой, купается в море, ест фрукты…

– Да, он сейчас у моих родителей, вернется только в августе. Знаете, фотографии у меня с собой нет, но мы можем поехать к нам домой, и я покажу вам весь его альбом. Вы как? Заодно посмотрите, как мы устроились.

– Ой, это было бы просто замечательно! А я вас не сильно стесню?

– Елизавета Сергеевна, нисколько!

От мамы Андрея у Натальи осталось смешанное впечатление. Елизавета Сергеевна была слегка старомодна, капельку суетлива, но, несмотря на седину и морщинки, женственна и очаровательна. Когда она взяла в руки фотоальбом с Мишкиными снимками, то на ее лице заиграла такая искренняя улыбка, что Наташка поневоле окончательно оттаяла и сменила гнев на милость. А еще через час они с Елизаветой уже сидели на кухне, пили чай и болтали, как заправские подружки с многолетним стажем. Наташка рассказывала про Мишкины шалости, а Елизавета вспоминала, чего чудили в детстве Андрей и Лешка. Смех у них просто не смолкал. Оказалось, что Андрей однажды прожег ковер, когда пытался с другом запустить самодельную космическую ракету, а Лешка и вовсе развел посреди комнаты костер, чтобы пожарить дичь, в роли которой выступал кусок вареной колбасы. Изображал стоянку не то ковбоев, не то еще кого-то. Пришлось срочно затаптывать горящую бумагу ногами, а потом читать лекцию о том, сколько вреда может принести пожар. Хорошо хоть Мишка пока не пошел по их стопам. Впрочем, не говори «гоп»…

Странно, почему-то Лешка из рассказов Елизаветы Сергеевны совершенно не ассоциировался у Натальи со взрослым Алексеем. Поэтому и обида на него не вспоминалась. Ведь речь шла о незнакомом шаловливом мальчишке, а она знала его уже совершенно другим.

– Елизавета Сергеевна, а можно вас спросить?

– Ой, Наташенька, да конечно, о чем хочешь!

– Мне тут Андрей задачку задал, попросил найти всякие фотографии и моды шестидесятых-семидесятых годов. А я даже и не знаю, где их взять. У вас случайно нет каких-нибудь журналов того времени?

– Надо подумать. Нет, журналов не осталось, мы в свое время их все в макулатуру сдали, тогда за это еще специальные марки давали, а их можно было обменять на хорошие книги. Так что ничего такого у меня нет. Хотя вру, есть! Есть толстенная книга по домоводству как раз что-то конца шестидесятых годов, мне ее еще моя мама в свое время дарила. А там и фотографии, и моды, и крой даже есть.

– А вы мне ее на время не одолжите?

– Да какие вопросы, конечно! Кому она сейчас нужна! Там только рецепты неплохие, а остальное все давным-давно уже устарело. Даже воспитание детей на социалистический лад приводится. Разве что время то вспомнить с ней можно, а так уже не книга, а книжный антиквариат. Так что бери, без вопросов. Если хочешь – можешь прямо завтра к нам подъехать!

– Честно говоря, я бы не хотела…

– Не хочешь пока появляться у нас дома? Боишься, что увидишь Алексея?

– Ну да. Я не уверена, что мы с ним в ближайшее время сможем разговаривать друг с другом нормально, без попытки вцепиться в горло. Слишком все еще свежо.

– За это не переживай. Он сейчас целыми днями у своих приятелей пропадает, даже ночевать не всегда приходит. Ему последние две недели в России остались, а потом все. Да и кроме извинений ты от него ничего услышать не можешь.

– Все равно пока неудобно.

– Тогда придется тебе меня еще раз к себе в гости приглашать. Но учти, я тогда с мужем приду, будем с тобой по всем правилам знакомиться. Заодно и Андрюшиного папу, наконец, увидишь. Андрей, кстати, характером в него пошел. А внешность больше от меня взял. Да ты сама увидишь! Да и он давно хотел с тобой познакомиться. Так что нагрянем к тебе этаким родственным десантом.

– Ой, это было бы здорово! А когда вам удобно?

– Да когда скажешь! Если хочешь, можем завтра у Андрея встретиться, а потом уже все вместе отправиться к тебе, если только, конечно, у тебя других планов нет.

– Вот и договорились!

Засиделись почти допоздна, так что Наташка, несмотря на все протесты Елизаветы Сергеевны, отправилась провожать ее к метро. Да, вот Мишка удивится, когда его еще с одними бабушкой и дедушкой познакомят! Радоваться, наверное, будет. Для него бабушка и дедушка – это, в основном, подарки и всякие вкусности. Мама воспитывает – бабушка балует, а, следовательно, одна бабушка хорошо, а две лучше.

А уж как Елизавета обрадовалась, когда Наталья подарила ей пару Мишкиных фотографий! Рассыпалась в таких благодарственных словах, что Наташа и не знала, куда деваться.

С Лешкой, конечно, все не совсем хорошо получилось. Он, конечно, сволочь порядочная, но все же. Может быть, эта затяжная ссылка-командировка ему только на пользу пойдет, еще карьеру себе отличную сделает или еще что-нибудь в том же роде, но получается, что это опять из-за нее произошло. Впрочем, сам виноват. То, что он тогда от нее отказался – это одно. Еще хоть как-то объяснить можно: испугался, решил, что случайная знакомая хочет его на деньги поставить и все такое. Но после того, что он брату наговорил, сколько грязи на нее вылил… Так что пускай уезжает. Им с Андреем и без него забот хватает.

* * *

Величественный и дремотный август вовсю правил свой бал, но уже потихоньку готовился сдавать свои позиции сентябрю, о чем недвусмысленно говорили первые пожелтевшие листья. Сегодня Андрея должны выписать из больницы. Родители его уже наверняка там, ждут, пока выпишут все бумаги, а потом усадят сына в машину и рванут сюда отмечать это событие. Почти полтора месяца провалялся на больничной койке, да еще не меньше года пройдет, пока окончательно восстановится. Дорого ему та поездка обошлась. Могла б еще дороже, да Бог миловал.

Впрочем, несмотря ни на что, заявление в ЗАГС они уже подали. Для этого даже пришлось временно своровать Андрея из палаты. В принципе, авантюра могла бы и не удастся, если бы «похищению» Андрея не посодействовал Патриот, ради такого случая отпросившийся на полдня с работы. С его помощью Сталкера доставили в ЗАГС, затем Наталью в сбербанк и обратно, а потом всю компанию с почетом отвезли обратно в больницу. На прощание Патриот показал Андрею кулак и сказал: «Ну, если только узнаю, что невесту обижаешь – в порошок сотру!» Пока Наташка носилась с документами, Андрей с Игорем успели еще о чем-то договориться. По крайней мере, вид у них при появлении Наташки был как у настоящих заговорщиков. Ладно-ладно, стройте коварные планы, все равно, голубчики, все наружу выплывет!

Наташка наготовила кучу вкусных вещей, утром отмыла до блеска ванную комнату и поставила на полку новый гель для умывания, потому что знала, что первым делом Андрей обязательно залезет под душ, не устояв перед соблазном банного дня в родном доме.

В дверь позвонили. Резко, нетерпеливо. Неужели уже приехали?

Однако это оказался совсем не те, кого она ждала. На пороге стояла Дашка.

– Привет, вот это неожиданность! Ты ли это?

– Не я, и вообще тень отца Гамлета. Твой уже дома?

– Нет, вот-вот должны привезти. А ты откуда узнала, что его выписывают?

– Вот-те раз! Он же мне сам домой вчера позвонил, попросил подъехать. Говорит, у него ко мне серьезный разговор имеется. Я думала, ты в курсе.

– Ничего не понимаю! Ох, что-то мутит мой благоверный, что-то он затеял! Ну, раз пришла, давай, раздевайся, проходи на кухню. Хлеб порежешь и овощи, а я пока горячее разогрею.

– Экспроприатор ты, Наташка, мерзкий и гнусный! Я к тебе, можно сказать, на крыльях неслась, а ты… «Хлеб порежешь!» Нет бы новости рассказать, про жизнь потрепаться. Кстати, что по поводу свадьбы мыслите? Я надеюсь, что свидетельницу ты себе уже выбрала? То есть меня, как и обещала?

– Раз обещала – придется тебя брать.

– А ты что, уже кого-то другого наметила, мерзкая девчонка?

– Да нет, никого. Ты уж прости, но у меня с этой свадьбой скоро истерики начнутся, Андрей же меня в полном неведении держит. А сам за моей спиной такую деятельность развернул – что ой-ой-ой! Вон, даже тебя во все это впутал.

– Для невесты истерики – это нормальное явление, так что не дрейфь, пробьемся! А что до меня – то впутать меня куда-либо, это занятие сложное, практически безнадежное. Если я только сама этого не захочу.

– Ой, звонят, это уже, наверное, они! Быстро на кухню!

– Слушаюсь, командир! Уже там!

Ввалился опирающийся на палочку Андрей, за ним вошли Елизавета Сергеевна и Борис Семенович, и в их прихожей сразу стало тесно. Андрей по дороге успел купить букетик первых астр и первым же делом подарил их Наталье. Гипс с него сняли еще на прошлой неделе, но без него он передвигался почему-то значительно хуже, по крайней мере, медленней. Впрочем, это уже ерунда. Дома и стены помогают, а до свадьбы заживет.

Наташку так и подмывало спросить у Андрея, что же он задумал. Тем более что когда родители, сославшись на какие-то неотложные дела, через полтора часа покинули их, он сразу же отозвал Дашку в другую комнату и настоятельно попросил Наташку под дверью не подслушивать. У них, мол, производственное совещание. В ответ она фыркнула – нужны мне ваши тайны, очень надо! Но любопытство покоя ей не давало. Да и Дашка тоже хороша! Когда из комнаты вышла, ничего по делу говорить не стала, но намекнула, что они с Андреем пришли к полному консенсусу. Подруга называется! И муж у нее будущий тоже хорош! Тоже мне, подпольщик выискался!

Впрочем, до свадьбы оставалось меньше месяца, так что недолго осталось Андрею вынашивать свои загадочные планы. Все равно сам все расскажет.

* * *

Утро их свадьбы выдалось по-осеннему зябким, но солнце быстро исправило все огрехи природы, отогрев прохладный воздух и осветив собой чистое, без единого облачка небо. Наталья с Дашкой в платьях моды тридцатилетней давности, с немыслимыми прическами на головах (спасибо Елизавете Сергеевне, вспомнила былое и подсказала, как эти сооружения в домашних условиях делать), сидели в комнате, нанося в соответствии с черно-белыми фотографиями из «справочника по домоводству» последние штрихи макияжа. Мишка, одетый в костюмчик той же эпохи, исполнял роль разведчика, время от времени выглядывая из комнаты в окно и сообщая, подъехали машины с шариками и ленточками, или еще нет.

– Слушай, а здорово Андрей все это затеял, правда? Никогда бы не подумала, что у него такое богатое воображение!

– Ты по поводу нашего внешнего вида?

– Ну да. Выглядеть в том же стиле, как машина, в которой тебя доставят в ЗАГС – в этом что-то есть. Ведь даже туфли эти тупоносые умудрились раздобыть, как ни странно! Хотя, на мой взгляд, подолы у нас чересчур «заминированы». Я бы уже не рискнула пройтись по улице в юбке такой длины. По крайней мере, в одиночку.

– Что, боишься, что похитят и увезут в гарем? Впрочем, с твоими ножками это запросто.

– А что – мои ножки? Они какие-то не такие?

– Как раз такие, как надо. И, между прочим, в отличие от тебя, я бы не сомневалась! Шла бы себе по улице и шла, а обалдевшие от увиденного мужики хватались за сердце и падали бы на обочину!

– Ну, я не такая кровожадная, как ты. Пусть подольше поживут.

– Жаль, что твоих родителей не будет, интересно, чего бы они сказали по поводу всего этого?

– Да, мне тоже хотелось бы, чтобы они видели все своими глазами. Я их и так, и сяк уговаривала – ни в какую ехать не хотели. Даже денег им на билеты предлагала – все впустую. Заладили: «Лучше вы к нам приезжайте, отдохнете от своей Москвы». С другой стороны, я их понимаю: мама у меня сейчас за сестренок волнуется, да и внуков у нее полон дом. Тут уж не до поездок. Ну, ничего, как фотографии отснимем, я им целый альбом перешлю про нашу свадьбу. Кстати, Андрей, поросенок зломерзкий, до сих пор не колется, на какой же именно машине он собирается меня отвезти. Ясно, что на каком-то из клубных раритетов, но на каком? У Патриота Волга, почти такая, как у нас была. Вряд ли он меня на ней отправит, я так думаю. На Победе тоже вроде как нет. Какой-нибудь старый импортный лимузин у ребят попросит, что ли?

– Вот уж не знаю, что придумал твой Андрей по поводу свадебного авто, но думаю, что на выборе машины сюрпризы для тебя не закончатся.

– Так, когда это говоришь ты, это уже серьезно! Ну-ка, ответь начистоту: ты «думаешь» или все-таки «знаешь»?

– Скажем так, имею достаточные основания так полагать, поскольку поучаствовала в разработке сценария. Но Андрей взял с меня слово, что я тебе ничего не расскажу. В этом главная соль сегодняшнего дня.

– Предательница! За спиной подруги участвуешь в заговоре. И с кем! С ее мужем!

– Все исключительно ради тебя затеяно, так что ничего не знаю!

– Прикрываешься благими намерениями?

– Ой, да угомонись ты! Все будет просто великолепно, это я тебе твердо обещаю. А остальное сама увидишь. И вообще, потерпи: немного ведь уже осталось.

– Кстати, что-то они уже подзадерживаются, ты не находишь? Как бы в ЗАГС не опоздать?

– Ой, куда-куда, а туда точно опоздать невозможно! Кстати, ты розу в прическу уже вставила?

– Нет еще. Да и зачем?

– Вот бестолочь, а еще невеста называется, иди сюда, уж сама закреплю. Как иначе народ опознает, кто есть кто? Венца нет, фаты нет. Хоть роза в волосах, и то хлеб!

– Зато платье белое.

– Не белое, а цвета слоновой кости, сколько раз тебе повторять!

– Ну, слоновая кость, так слоновая кость. Какая разница, все равно смотрится, как белое.

– Мама, приехали, приехали!!! – радостно заголосил Мишка. Наталья бросилась к окну, но тут позвонили в дверь, и поглядеть вниз ей так и не дали.

Началась церемония выкупа невесты (наглая Дашка меньше, чем за ящик шампанского ее отдавать отказывалась просто категорически), но Андрей предусмотрел и этот вариант и откуда-то из-за спины достал… крохотного персидского котенка! Персидские кошки давно были предметом Дашкиного помешательства, так что устоять перед таким соблазном она не смогла. Наталья долго ворчала: «Хороша, нечего сказать, лучшую подругу на кошку променяла!», – но Дашка ничего и слышать не хотела, сюсюкая с меховым шариком, у которого и глаза-то с первого раза отыскать было невозможно, а уж нос и подавно. Затем пушистый комочек отдали во временный присмотр Севке и его маме, и свадьба понеслась дальше.

Когда Наталья вышла из подъезда, Андрей с триумфом подвел и усадил ее… Нет, не в Волгу, не в импортное авто – в открытую Чайку! Вот это да! Машина, на которой разъезжали только члены Политбюро, да международные делегации! Посередине салона красовалась массивная ручка, за которую, вполне вероятно, во время торжественного следования по Красной площади держался какой-нибудь очередной генеральный секретарь или высокий иностранный гость. Какими путями Сталкер смог ее отыскать и договориться с владельцем? Это просто фантастика! От избытка чувств Наташка не знала, что сказать, и лишь растерянно и счастливо улыбалась, переводя взгляд то на Чайку, то на Андрея. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, машина поражала своим величием. Она ассоциировалась у Наташки с сильным и мощным зверем-реликтом, что-то вроде саблезубого тигра, случайно ожившего по минутной прихоти природы. Дашка, кажется, испытывала те же чувства, что и Наталья, потому что при виде Чайки не удержалась и присвистнула, что у нее выражало крайнюю степень восторга и удивления, после чего с видимым удовольствием забралась на сиденье рядом с подругой.

Однако это было только начало. Из машин гостей, состоящих исключительно из автомобилей, младшим из которых было лет на пять больше, чем самой Наташке, к ней то и дело подбегали их одноклубники, подбадривали, желали счастья. И все были одеты под стать времени выпуска своих железных коней! Женщины блистали старомодными шляпками, перчатками, платьицами наподобие Наташкиного, легкомысленными и наоборот, предельно строгими юбками, а мужчины пиджаками с большими отложными воротниками, клешеными штанами, и даже туфлями на каблуках! Наталья чувствовала себя так, словно попала на веселый бал-маскарад! Даже Зинаида Сергеевна с Борисом Семеновичем тряхнули стариной, и тоже оделись по моде тридцатилетней давности, поскольку неугомонный Андрей умудрился подбить на эту авантюру даже их, и теперь вовсю наслаждались атмосферой праздника.

Как смотрели на всю их компанию соседи и случайные прохожие – словами не передать. То, что это свадьба, а не съемки какого-нибудь фильма, доходило не до всех и не сразу, несмотря на то, что стоявшие у дома ретро-машины были щедро украшены ленточками, шариками и прочей свадебной мишурой, уж больно необычно выглядели, что сами жених с невестой, что их гости.

Наконец, суета слегка улеглась, все расселись по машинам, и водитель Чайки басовито погудел, приглашая свадебный кортеж выстраиваться. Колонна с включенными фарами торжественно поползла вдоль улицы. Из проезжающих мимо машин им то и дело махали руками, один веселый жигуленок даже специально проехался вдоль всей колонны, всех оглядел, ненадолго притормозил около Чайки с невестой, водитель из окна показал большой палец – мол, здорово, ребята, классно придумали, – напоследок взревел клаксоном и поехал дальше.

А Наташке почему-то вновь пришли на ум слова из фильма: «А тогда он просто подошел ко мне и сказал: „Пойдем со мной“, и я пошла. – И никогда потом не жалела. Никогда. И горя было много, и страшно было, и стыдно было. Но я никогда не жалела и никогда никому не завидовала». После всего того, что произошло с ними, Наталья действительно могла сказать, что ни секунды не жалеет, что встретилась со своим Сталкером, и уж совершенно точно не хочет быть с кем-то еще, кроме него. Они не просто нашли друг друга, они, прежде всего, нашли себя, и оба многому смогли научиться. Научились верить близкому человеку, научились прощать других и себя. Они узнали цену жизни, и больше не собирались разменивать ее по пустякам или глупо терять из-за минутной блажи. Сегодня они словно начинали новый отсчет, с чистого листа. И Наташке почему-то казалось, что впереди у них будет еще много трудностей, падений и взлетов. Но они с Андреем смогут достойно пройти через все, что пошлет им судьба. Потому что отныне они – двуединое целое, они вместе. Это не союз двух одиночек, это гораздо больше. То, что пытается отыскать и к чему стремится каждый человек, то что называется одним-единственным емким словом «Любовь»…