Текст книги "Разведены и непредсказуемы"
Автор книги: Валентина Седлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
В этот день работа редакции была сорвана окончательно и бесповоротно. По случаю вступления в их закрытый клуб нового члена Зинаида постановила продолжить праздник в кафе неподалеку, куда вся разведенная компания, бодро подхватив сумочки, и отправилась в начале третьего, дружно наплевав на трудовую дисциплину.
Что было потом, Ника помнила смутно. Отчего-то остался в памяти побледневший официант, который, едва завидев своих постоянных клиенток, тут же слинял в кухню, выставив вместо себя какую-то девчонку, то и дело путающуюся в записях и ужасно этого стесняющуюся, вплоть до заикания. «Нервные они все тут какие-то», – решила про себя Ника и отдалась веселью.
Из кафе они вывалились под самое закрытие, в начале первого ночи. Ника, давно уже не позволявшая себе таких доз спиртного зараз, с трудом держалась на ногах. Впрочем, остальные дамы были далеко не в лучшей форме. Их компанию штормило и качало, как матросов, больше года не сходивших с палубы на берег. Одна лишь Зинаида, как и подобает истинному командиру, держала марку и еще хоть что-то соображала. Именно она ловила такси и рассаживала своих перебравших коллег по машинам. Таксисты как один смотрели на них как на сумасшедших, но предпочитали помалкивать. Клиентов не выбирают.
Утром Ника проснулась с кошмарной головной болью. Единственное, что хоть как-то радовало ее, – это то, что сегодня суббота и ей не надо идти на работу. Ведь, как они раньше шутили с Мишкой, хуже похмельного редактора может быть только похмельный главный редактор.
Интересно, как там Зинаида? Вот ведь железная баба! Чего она только вчера не мешала! И водку пила, и вино, и виски, и коньяк! У нее небось желудок луженый, если способен такую ядерную смесь переварить! Нет, пьянству – бой! Однозначно! Еще одна такая дружеская попойка, и она задумается о смене работы. Зарплата – хорошо, но здоровье дороже! Становиться алкоголиком в ее планы не входило!
И ведь какие настырные тетки! Она ведь им несколько раз повторила, что не пьет текилу и уж совершенно точно не мешает ее с коктейлями. Бесполезно. Знай подливают и требуют, чтоб до дна выпила, и попробуй только откажись! Тут же прицепятся: «Ты что, дружбу нашу не ценишь? Нас не уважаешь?» Сразу же анекдоты про выпивох вспоминаются – со стороны послушать, так один в один!..
Нет, конечно, в целом они довольно прикольные бабы. Хотя, если послушать, что они от своих мужей претерпели, то волосы просто дыбом встают и дивишься, как они все это вынесли и не сломались. У Нины из-за врачебной ошибки умер ребенок. Муж тут же обвинил в этом ее и выгнал из дома. Нина пыталась повеситься, но ее откачали, после чего у нее в мозгах что-то сдвинулось, и она решила жить назло всем – даже себе. У Кати муж беспробудно пил и избивал ее и свою престарелую мать. Когда старушка скончалась от побоев, мужа посадили, и Катя вздохнула спокойно – развелась и выписала его из квартиры, а затем разменялась, чтобы он, когда на свободу выйдет, и концов ее не нашел. У Стеллы, самой молодой из их компании, муж оказался наркоманом и едва не подсадил на иглу ее саму. Парня убили в подворотне его же дома – до сих пор неизвестно, кто это был. Стелла на похороны мужа не пришла и о той истории предпочитает не вспоминать. Ника видела, что, когда та рассказывала, что же с нею приключилось за ее недолгий брак, девушку била крупная дрожь. Но промолчать она тоже не могла – таково было правило клуба: каждый новичок должен был знать, что же стряслось с его подругами по несчастью.
Что до Зинаиды, Раечки, Любы и Маши – их мужья свалили к любовницам, наплевав на жен. Раечку бывший муж обворовал, Машин попытался отнять у нее дочку, муж Любы до сих пор претендует на ее жилплощадь, а Зинаидин благоверный не придумал ничего лучше, как потребовать, чтобы та нянчила ребенка, которого родила ему любовница. Ты, мол, бесплодная, так что радуйся, что у тебя хоть такие дети будут!
Зинаида, которая в то время как раз проходила курс лечения, в конце которого врачи гарантированно обещали ей, что она наконец познает радость материнства, после мужниного «подарка» угодила в закрытую клинику определенного профиля. Провела там месяц, после чего, оправившись от удара, подала на развод, не желая больше ни видеть, ни слышать своего бывшего.
По сравнению с другими историями ее разрыв с Мишкой показался Нике полной ерундой. Подумаешь, жили душа в душу и вдруг разбежались – эка невидаль! Зато обошлось без криминала, без подброшенных ей чужих детей и отнятых своих. Да ей просто крупно повезло, аллилуйя! Давайте выпьем за это!
Ника прошла на кухню, достала из холодильника бутылку минералки. Посмотрела на нее, скривилась и, отправив ту назад, достала вместо нее последнюю банку пива, валяющуюся на полке «на черный день». Обозвала себя алкоголичкой и залпом осушила поллитровую емкость, после чего прислушалась к своим ощущениям. Вроде полегчало. Перед глазами прояснилось, да и ударная установка в голове почти стихла.
Припоминая обрывки вчерашнего вечера, Ника чувствовала, что ее словно что-то царапает изнутри. То ли что-то она этакое услышала, да забыла, то ли что-то ей еще не по нраву пришлось – теперь уже и не разберешь. Только все равно: странная у нее компания подобралась – законченные мужененавистницы. Ника могла понять обиду на одного конкретного мужчину, который причинил тебе боль, но ненавидеть всех мужчин скопом – это, на ее взгляд, был перебор. Однако же ее новые коллеги изъяна в своих доводах не замечали и с упоением рассказывали, как изощренно они издеваются над представителями сильного пола.
Так, скромница Маша завела себе сразу трех любовников. Каждому морочит голову и с каждого тянет деньги, время от времени закатывая скандалы – «для профилактики». Деньги ей, конечно, нужны; дочь подрастает, скоро в школу пойдет, но главная цель ее игры – отнюдь не финансы, а моральное удовольствие, которое она испытывает, унижая влюбленных в нее парней.
Раечка считает, что в ее тридцать семь трех любовников зараз она не потянет, поэтому развлекается попроще, вымещая свою злобу на продавцах-мужчинах. Она непревзойденный мастер тянуть жилы из жертвы, и, как выяснилось, именно ее до икоты боялся официант из кафе. Своим язычком Раечка могла побрить кого угодно, даже кактус после тесного знакомства с ней потерял бы все колючки и скукожился, мечтая провалиться сквозь землю.
Но всех, разумеется, превзошла сама Зинаида, которая, на взгляд Ники, неплохо сохранилась для своих сорока двух лет. Она отличалась тем, что выбрала своей целью совсем юных мужчин, не перешедших еще и порог двадцати лет. Когда она рассказывала, как калечила психику пареньков, которым не повезло встать у нее на пути, Ника пару раз не удержалась от гримасы. Нет, это уже слишком: врага надо выбирать равного тебе по силам, что толку измываться над тем, кто не может дать тебе отпор? Прямо-таки избиение младенцев получается! И каково потом придется этим парням?! Сколько женщин они сделают несчастными только из-за того, что им когда-то не повезло попасться на крючок злопамятной Зинаиды?
Взвесив и так и сяк полученную информацию, Ника решила, что пока поработает в этой редакции, а там видно будет. Если дамы не будут к ней привязываться и требовать непременного участия в мероприятиях клуба, просто превосходно! В конце концов, про активное членство ей вчера никто и словечком не намекнул, значит, это дело сугубо добровольное. А она хотя и зла, что греха таить, на ветреника Мишку, все равно не собирается устраивать крестовый поход на мужчин. Они ей еще пригодятся!
Желудок настырно заурчал, требуя завтрака, и Ника вновь полезла в холодильник за колбасой и аджикой. Мишка всегда ругал ее за эту привычку – макать ломтики «Докторской» в банку со жгучей приправой, запивая все сладким горячим чаем. Кричал, что так недолго себе язву заработать, непременно надо закусывать хлебом, а лучше и вовсе отказаться от огнеедских наклонностей. И ведь надо же: его рядом нет, а привычка прислушиваться, не идет ли он в кухню, все равно осталась. Впрочем, говорят же, что время все лечит, – значит, и она рано или поздно окончательно отвыкнет от своей порченой «половинки», которая и не половинка вовсе, а так, хамелеон-приживала.
С Мишки мысли Ники вновь скакнули к ее коллегам по работе. И все-таки: насколько колоритная парочка – Зинаида и Раечка, редакторша и ее помощница! Внешне – полная противоположность друг другу. Зинаида – крашеная коротко стриженная блондинка с мощными плечами и полной грудью, которая с трудом удерживается кружевным бюстгальтером. Мордашка совершенно не симпатичная (по крайней мере на взгляд Ники): губы у нее тонкие и вечно поджатые, нос чуть крупноват, глаза близко посажены, а веки практически лишены ресниц. Да и брови у нее какие-то… больные, что ли? Словно правила она их, вошла во вкус, да и выщипала все на корню, а потом спохватилась и нарисовала карандашом новые. А вот Раечка, да особенно на фоне собственной начальницы, выглядит прямо-таки писаной красавицей! У Ники она почему-то ассоциировалась с лисицей-чернобуркой. Может быть, из-за несколько восточного разреза глаз вкупе с волосами цвета воронова крыла, а может быть, из-за характера. Вечно себе на уме, помалкивает да перед Зинаидой выслуживается. Впрочем, даже это у нее изящно выходит, предельно естественно. Обычно смотришь на таких вот «офисных пресмыкающихся», и на душе гадливо становится – заискивают, угождают, комплиментами к месту и не к месту сыплют – тьфу! А Раечка очень тонко свою игру ведет, не унижается и не лебезит. Словно они с Зинаидой и впрямь подруги – одна старшая, другая младшая…
Хотя какое ей дело до этих двух? Ника помотала головой. Понятно, конечно, что ни с Зинаидой, ни с Раечкой ссориться не стоит, впрочем, она как бы и не собиралась этого делать. Лишь бы ее не трогали и в свой странный клуб силком не тащили. В конце концов, они просто работают вместе – все. Ее личная жизнь и пристрастия не должны волновать коллег никаким боком. А если они дойдут до такой бестактности, что попытаются навязать ей собственные правила, – что ж, как ни печально, придется с ними расстаться.
Впрочем, что это она все о грустном да о грустном? Может быть, этот клуб разведенок окажется одним из самых забавных приключений в ее жизни? Нечего себя заранее накручивать, пусть все идет как идет…
* * *
– Ну, ты как? Скрипишь, старина?
– Уже в норме! Еще денек-другой поваляюсь и вернусь. – Седовласый представительный мужчина в кресле-качалке улыбнулся своему собеседнику, вольготно расположившемуся напротив него на перилах веранды.
– А мне сдается, что ты, братец, на ладан дышишь и, не дай Бог, через месяц-другой коньки откинешь.
Сказанное совершенно не вязалось ни с тем веселым тоном, которым собеседник сообщил это седовласому, ни с его хулиганским подмигиванием.
– Вот как? – оживился седовласый. – И что в этот раз у тебя на уме, Егорка?
– Стареем мы с тобой, Серафимушка, – вздохнул Егор. – Тебе шестьдесят пять стукнуло, мне пятьдесят восемь. Многого мы с тобой в этой жизни добились, не грех и гордиться. Но только вот, положа руку на сердце, а не хотелось бы тебе иной раз послать все к черту да отдохнуть после трудов праведных? Карпа в пруду половить, кроссворды погадать, внуков понянчить?
– Ох, по больному месту бьешь, Егорка! – грустно усмехнулся Серафим. – Сам ведь знаешь, что уйди мы – и рухнет все. Растащат нашу фирму по кусочкам, разорвут акулы! Давно мы уже у многих как кость в горле торчим. А что до внуков… Я Николя только благодаря любезности Мари и вижу. Не радует меня сынок, даже жениться до сих пор не соизволил, хотя согласись: милей Мари барышни не найти. Ведь любит она его, шалопая! Несмотря ни на что, любит! А он все по курортам развлекается да горничных лапает! Испортила его мать, избаловала вконец, – вот и пожинаем горькие плоды… Да что теперь об этом толковать!
– А ты не хотел бы все изменить?
– Полагаю, у тебя уже есть готовый план?
– Обижаешь! Стал бы я иначе тебя беспокоить!
– Так озвучь его, братец, изволь! – Серафим поудобнее уселся в качалке, приготовившись слушать.
– Объявим мы нашим детишкам, что ты у нас лежишь при смерти, по поводу чего виллу нашу загородную не покидаешь и к делам не способен. Это мы с тобой знаем, что у тебя всего лишь первый звоночек прозвенел, ну а им это ни к чему, пусть поволнуются маленько, им полезно.
– А с Анфисой как быть?
– Женушка твоя всегда паникершей была, так что ее обмануть ничего не стоит, – отмахнулся Егор. – Опять же ей с больным мужем сидеть не с руки, у нее светская жизнь ключом бьет, так что тебе она надоедать не станет. Заедет на полчасика, покудахчет, да и обратно лыжи навострит.
– И кто же тогда со мной сидеть будет, ежели я весь такой больной?
– Я, – подмигнул Егор, поощряя брата продолжать.
– А фирму мы на кого оставим?
– На мальчишек. Пусть привыкают к ответственности да зубки точат. Пора им уже матереть, и так уже загулялись без меры. А мы пока, суд да дело, за ними понаблюдаем со стороны, да и подстрахуем маленько, а то мало ли что! А потом и выберем, кто лучше с работой справляется, кому из них управляющим быть.
– Ох, боязно мне что-то, Егорушка, – поежился Серафим. – Они ж друг с другом не ладят, не то что мы с тобой, всю жизнь рука в руку идем! Да еще и Анфиса воду мутит, Виктора против твоего парня настраивает. Мол, ты у нас законный наследник, не то что байстрюк Никита. Пусть рот на наш каравай не разевает – и так далее. Боюсь, будут они грызться, как кошка с собакой, завалят дело, тем все и закончится.
– А я уже все продумал. Виктор твой кто по образованию? Экономист! Вот и будет пока что временно исполняющим твои обязанности.
– А Никиту куда же пристроишь? В замы к Виктору?
– Никита у меня журналист, по профилю и будет работать. Помнишь, ты обмолвился как-то, что пора бы нам свое корпоративное издание заиметь? Ну, так я вчера провел переговоры, да и прикупил один журнальчик по дизайну. Туда мы Никиту и определим, пускай поднимает его да нашу продукцию рекламирует. Сам же говорил, что иметь собственный печатный орган – крайне престижно!
– Но ведь экономика и журналистика – это совершенно разные отрасли! Как можно сравнивать успехи мальчишек, если им придется делать разную работу?
– Сима, ты сам ведь прекрасно знаешь: если у человека есть талант организатора, ему по большому счету все равно, чем руководить. Много ли мы сами с тобой знали, когда решили заниматься мебелью? Ничего, научились ведь. Где-то ошибались, где-то рисковали. Нашим сыновьям в этом плане проще, у них есть мы, они не одиноки.
– Слушай, а может, сразу отдать нашу компанию Никите? Ну не доверяю я Витьке, хоть он мне и сын! Анфиса его вконец распустила, у него на уме одни лишь бабы да гулянки! Он уж, поди, позабывал все, чему его в университете учили, вся экономика собственным бумажником начинается и заканчивается. Как бы потом не пришлось нам с тобой, высунув языки, разгребать то, что он понаворочает!
– Не пойдет, – покачал головой Егор. – Во-первых, Никита на такое и сам не согласится. Во-вторых, представь, какой хай поднимет твоя жена, когда узнает, что ее драгоценного Витюшу обошли на повороте. А нам только войны внутри семьи не хватало, нас и так пресса на всех углах полощет конкурентам на радость! И, в-третьих, мне кажется, будет честнее, если мы все-таки дадим шанс каждому из них. Кто знает, чем черт не шутит? Авось и из Витьки толк выйдет? В конце концов, парень он не глупый, хотя и рохля изрядный. Но ничего, пообвыкнется, освоится, глядишь – и пошла писать губерния!
– А что будет, если кто-то из мальчишек завалит наше поручение?
– Второй получит полный контроль над фирмой, только и всего, – пожал плечами Егор.
– А если оба справятся?
– Тогда так и останутся каждый на своем посту. Один будет деньгами руководить, другой – рекламой. Оформим соответствующие бумаги, чтоб они не вздумали друг другу палки в колеса вставлять, и все – мы с тобой свободные люди! Рыбалка, вечерний покер…
– Ты, Егорка, как был всю жизнь авантюристом, так им и остался!
– Значит ли это, что ты против? – лукаво прищурился Егор, с любовью глядя на брата. Ответ он знал заранее.
* * *
В этот день Ника с ведома Зинаиды пришла на работу только к полудню. Вчера была сдача номера, и они с Зинаидой и Раечкой покинули офис далеко за полночь. Ничего не попишешь, рабочий аврал. Да еще и верстальщица Катя серьезную ошибку в макете допустила, а сама уехала домой, сославшись на некие срочные дела. Пришлось все переверстывать самим, благо Ника немного разбиралась в соответствующих программах. Зинаида едва Катерину премии за это не лишила, но потом вроде подобрела и к штрафным санкциям решила не прибегать, ограничившись устным внушением.
Но, как бы там ни было, ничего, справились. Теперь вот можно слегка побалбесничать.
Ника уже втянулась в свою новую работу и могла признаться себе самой, что та ей, безусловно, нравится. Со своими обязанностями она справлялась без особых хлопот, всегда была готова прийти на помощь своим коллегам, и они отвечали ей тем же, постепенно разъясняя тонкости издания узкоспециализированного журнала. Про себя Ника давно отметила, что писать про мебель и интерьеры оказалось ничуть не сложнее, чем про косметику или автомобили.
Ну а что до закрытого клуба, тут дела обстояли не столь радужно, и Ника боялась, что в скором времени это превратится для нее в проблему. Собственно, все было хорошо, пока на горизонте редакции не появлялся мужчина. После этого тут же начиналась массированная травля объекта, пока полностью дезориентированный представитель сильного пола не бежал позорно с поля битвы. Неделю назад, празднуя день рождения Раечки, дамы докатились до того, что заказали в офис стриптизера. То, что произошло потом, Ника до сих пор не могла вспоминать без омерзения. На ее взгляд, в своей ненависти к мужчинам ее коллеги зашли слишком далеко. Но активно выражать свое несогласие с их позицией Ника пока что не решалась. Она инстинктивно чувствовала, что с отступницей эти современные амазонки обойдутся ничуть не лучше, чем с презираемыми ими парнями. К чему так рисковать? В конце концов, за исключением этого момента, работа ее устраивает от и до. Зарплата достойная, авралы и те запланированные – четко за день до сдачи номера, – чего еще желать?
На пороге офиса Ника увидела мнущегося мальчишку-курьера. Понятно, до смерти боится зайти внутрь после оказанного ему в прошлые разы приема. Смилостивившись над пацаном, Ника приняла у него пакет и расписалась в ведомости. Избавившись от конвертов, паренек облегченно вздохнул и припустил по коридору так, что только пятки засверкали. Покачав головой, Ника вошла в офис, поздоровалась с коллегами и положила корреспонденцию на стол Раечки. Та споро принялась сортировать письма.
– Оба-на! – минуты через три вдруг воскликнула Раечка, пробежавшись глазами по белому листку из плотной бумаги, после чего ловко перебросила его на стол Зинаиде.
Та прочитала послание и задумалась. Ника видела, что она нервно покусывает губы, что для железной мадам было свидетельством высшей степени волнения. Затем Зинаида объявила:
– Девочки! На сегодня работа окончена. У нас произошли кое-какие изменения.
– Какие именно? – поинтересовалась вечно мрачная Нина, бильдредактор и фотокор в одном лице.
– Наш журнал теперь является собственностью компании «Воронцов и Воронцов», и нам предложено в кратчайшие сроки подготовиться к переезду в новый офис.
В офисе раздались приглушенные охи и ахи, после чего Маша задумчиво произнесла:
– Это, что ли, те самые Воронцовы, что владеют торговыми марками «Антилопа винтаж» и «Королевский отдых»?
– Ты что-то о них слышала? – оживилась Зинаида.
– Ну так, краем уха. Занимаются производством и поставками корпусной мебели, но основной упор делают на эксклюзивную мебель для очень богатых людей. Ручная работа, ограниченные партии и прочее. Я как-то раз работала на выставке, где они демонстрировали свою продукцию. Девочки, это что-то с чем-то! Меня пронять тяжело, но я едва не скончалась на месте от восторга.
В офисе вновь зашушукались, переваривая полученную информацию.
– А ну-ка, девочки, слушай мою команду! – сказала Зинаида, и народ вновь затих. – Сейчас вы садитесь к своим компьютерам и ищете все, что только сможете найти, об этих господах Воронцовых. Я хочу выяснить о них все, и как можно скорее!
Упрашивать дважды никого не пришлось. Каждой хотелось узнать, что же готовит для них неожиданная смена хозяина журнала.
Через час вся редакция собралась в кружок и принялась делиться сведениями. Первой слово взяла Маша:
– Фирма была основана двумя братьями, Серафимом и Егором Воронцовыми. Их предки в революцию сбежали во Францию. Семья едва сводила концы с концами и, наверное, вконец бы захирела, если бы не эти господа. В отличие от довольно никчемных родителей в них присутствовали как деловая жилка, так и деловая хватка. Они, что называется, с нуля организовали собственное дело и потихоньку выбились из грязи в князи.
– Ну, они и так ведь князьями были? – перебила Машу Люба. – Наверное, некорректно так о них говорить?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю! Об их звании в Интернете ничего нет, – развела руками Маша. – Известно лишь, что они выходцы из обедневшей дворянской семьи, эмигрировавшей во Францию, и все. А князья они, графы или кто там еще – хрен их разберет.
– Девочки, это несущественно! – вклинилась в разговор Раечка. – Продолжай, Машенька!
– После того как рухнули границы, эти мучимые ностальгией господа перевели в Россию львиную долю своего бизнеса. Во Франции у них остался лишь небольшой заводик да салон при нем.
– Отчаянные ребята, по-другому и не скажешь! – мотнула головой Катя. – Вести бизнес в России – это сильно! Ничего ведь не боятся! И это при том, что по рождению они-то как раз французы и Россию до этого не видели и не знали! Ну, точно ненормальные! Сидели бы уж и не рыпались, что они у нас-то забыли? Они бы еще в Индонезию переехали! Или в Африку!
– Ну, с их деньгами они и не такое могут себе позволить, – заметила Маша. – Для нас куда важнее то, что они здесь довольно быстро освоились и, более того, нашли свою нишу – мебель для нуворишей. Это крайне узкий сегмент рынка, но они оккупировали его практически полностью, не оставив конкурентам никаких шансов занять позицию хотя бы на ступеньку ниже их самих. И второй важный момент: они держат марку и действительно работают на совесть. Их девиз – ни одного нарекания от клиентов, иначе потенциальные покупатели могут метнуться на сторону и купить то, что им требуется, у западных поставщиков.
– Чисто по-княжески! – махнула рукой Люба. – Кажется, новые хозяева мне уже нравятся, даром что мужики!
Редакция дружно захохотала, после чего Маша продолжила:
– Что до них самих, то Егор – вдовец, вдобавок бездетный. У старшего брата Серафима есть жена Анфиса, светская львица, судя по всему, весьма тщеславная мадам, и сын Виктор, бездельник и разгильдяй. То и дело влипает в какие-то скандалы, тусуется на модных курортах и корчит из себя плейбоя, хотя у самого уже проплешины на башке. Соответственно, если его папенька на пару с женушкой скопытится, а следом за ним в мир иной последует дядюшка, Витюша унаследует все.
– А сколько лет сыночку? – словно невзначай поинтересовалась Стелла.
– Аккурат месяц назад сорок стукнуло. Праздновал юбилей за границей, надрался по этому поводу до поросячьего визга, начал выступать, с кем-то там подрался и провел эту ночь в полицейском участке. В общем, достойно погулял.
– Да уж, представляю, как огорчились по этому поводу его папенька и дядя! – фыркнула Катя.
– Даже не представляешь себе, как огорчились! – кивнула Маша. – У папеньки обширный инфаркт, с постели не встает, а дядюшка рядом с братцем торчит, ни на минуту от него не отходит.
– Какая трогательная забота! – всплеснула руками Катя. – А что же сыночек?
– А сыночек со вчерашнего дня заступил на место папаши и теперь сам рулит компанией. Судя по его кислой физиономии, совершенно не рад этому обстоятельству и отчаянно скучает по прежней разгульной жизни. Я специально его фотку с новостного сайта распечатала, полюбуйтесь!
Дамы принялись передавать из рук в руки статью об изменениях в руководящем составе компании «Воронцов и Воронцов». Когда очередь дошла до Ники, она увидела перед собой фотографии высокого нескладного человека с большими залысинами и оттого неестественно выпуклым лбом. Под глазами наследника залегли мешки, недвусмысленно намекающие на пристрастие к алкоголю и безудержным вечеринкам, взгляд водянистых глаз был рассеян, а в уголках тонких губ залегли трагические складочки. Впрочем, Ника была склонна доверять мнению Маши, когда та говорила, что это отнюдь не из-за того, что отец Виктора серьезно болен, а потому, что тот больше не может весело и со свистом прожигать на курортах заработанные старшим поколением денежки. Да, видать, у стариков дело совсем швах, если компанию некому доверить, кроме как этому заигравшемуся плейбою.
– Знаете, что меня настораживает? – вдруг подала голос Зинаида. – С чего бы это вдруг наш журнал перекупили в совершенно не подходящий для этого момент? Смотрите, компанию сейчас лихорадит из-за болезни одного из хозяев и смены руководства. Пока что никто не может сказать, справится ли наследник с возложенной на него ответственностью или благополучно пустит все дело под откос. А господа Воронцовы тем временем решили журналом обзавестись! И что сие значит, хотелось бы мне знать?
– А по-моему, все как раз вполне объяснимо, – пожала плечами Маша. – Просто решение о поиске и покупке журнала соответствующей тематики было принято еще до болезни старшего брата, только и всего. Пока шли переговоры, все было нормально. А потом стороны пришли к соглашению, нас перекупили, а наследник, почти одновременно с этим событием, недурно оттянулся на своем дне рождения и устроил отцу постельный режим.
– Считаешь, это просто случайное стечение обстоятельств?
– Ну да.
– И все равно: мне это не нравится! – заключила Зинаида. – Наверняка жди какой-нибудь пакости. Либо зарплату сократят, либо и вовсе без работы останемся. Вот попомните мои слова: этот побитый молью наследник пустит компанию ко дну, а вместе с ней туда же отправимся и мы стройными рядами. Обидно до слез! Я на этот журнал пять лет жизни потратила! Столько сил, столько нервов на него ушло! Эх…
– Зинаида Андреевна, не переживайте вы так! – тут же принялась утешать главреда Раечка. – Поживем – увидим, нечего заранее себя накручивать и огорчаться…
– Рая, к сожалению, пессимист – это всего лишь хорошо информированный оптимист. А если судить по тем данным, которыми мы располагаем, картина вырисовывается отнюдь не лучезарная. Старичье имело на наш журнал какие-то свои планы, но поскольку им сейчас не до нас, то мы оказываемся в подвешенном положении. И кто знает, что придет в голову этому придурку Витюше? Заставит нас под свою дудку плясать, а то и вовсе фонды урежет, и мы сами, совершенно добровольно притом, отправимся на поиски новой работы!..
Нике показалось, что в словах Зинаиды есть своя логика. Но отчаиваться из-за смены хозяина она не собиралась. Прежнего владельца журнала она и в глаза ни разу не видела, возможно, и с новыми хозяевами та же история приключится. В конце концов, Бог не выдаст, свинья не съест. Ну а если случится такое, что придется вновь озаботиться поиском места, что ж – она не боится! Один раз нашла себе работу и второй найдет, было бы чего сложного! Тем более что сейчас у нее и трудовая книжка имеется, и стаж идет – все как полагается.
Последующие два дня были потрачены на сбор и паковку вещей. Затем пришла грузовая «Газель», и немногословные грузчики, подхватив картонные коробки и не обращая никакого внимания на шпильки и шипение в их адрес со стороны журналисток, погрузили все в машину и увезли. Дамам же подали микроавтобус с надписью «Воронцов и Воронцов» на боку и через сорок минут высадили у недавно открытого делового центра на окраине столицы. Давешние грузчики уже споро разгружали «Газель» и заносили внутрь нехитрый редакционный скарб.
– Ну они бы еще за кольцевой дорогой обосновались, умники! – вполголоса фыркнула Зинаида, глядя на трехэтажное здание, по последней архитекторской моде построенное с большим количеством цветного стекла и непременной крышей-пирамидой. – И как, они думают, мы будем сюда каждое утро добираться? На ковре-самолете? Ох, чует мое сердце – придется мне свою старушку не только на дачу гонять, но и сюда. Эх, не было печали – черти накачали! И кто мне потом ее ремонт оплатит, хотелось бы знать!
– А что, мне нравится, – заметила Люба. – Тихо-то как вокруг! Кругом одни деревья и никаких трасс! А то на старом месте у нас постоянно стекла вибрировали и дышать было нечем! Из одного окна взглядом в железную дорогу утыкаешься, из другого – в промзону и завод, хоть и не смотри вовсе! И грохот этот жуткий день напролет!
– Вот загонят нас в какую-нибудь крохотную конуру в подвале, посмотрим тогда, что ты запоешь! – припугнула ту Зинаида, но Люба лишь махнула рукой.
– А мне все равно здесь нравится! – упрямо повторила она и отошла в сторону, любуясь на здание и окрестности.
Ника еще не могла понять, как она относится к новому месту, и решила подождать с выводами, пока им не покажут помещение, в котором им теперь предстоит работать.
Навстречу дамам вышел охранник, столь же немногословный, как и грузчики, и пригласил следовать за собой. После недолгой процедуры каждой журналистке был выдан персональный пропуск с фотографией и электронным штрих-кодом, и охранник настоятельно рекомендовал на территории делового центра носить его с собой постоянно.
– Ну вот, ровно ошейник для собаки, – бурчала Зинаида, неловко набрасывая через голову шнурок, на котором болтался пропуск. – Хорошо еще анализ крови и мочи не потребовали!
Их офис оказался на третьем этаже, и если зрение Нику не обманывало, то помещение, которое выделили им новые хозяева, было как минимум в два раза больше, чем их старая комнатка, где им приходилось ютиться буквально на головах друг у друга. По западной традиции оно было поделено белыми матовыми перегородками на комнатки-сектора, так что тем, кто любил работать в уединении и не чувствовать за спиной взгляды коллег, здесь однозначно должно было быть уютно. В торце офиса располагалась чайная зона с диспенсером и столиком, на котором стояла большая коробка с пакетированным чаем и высокая пузатая банка с растворимым кофе. Для любительниц сладкого были предусмотрены сахар-рафинад и печенье с джемом. Рядышком красовался ослепительно белый холодильник, в который при желании можно было смотреться, как в зеркало.
