Текст книги "Загадки замка Шаакен"

Автор книги: Валентина Батманова

Глава XI

Ксения росла здоровым и крепким ребенком, и когда ей исполнилось три года, Михаил сказал жене:

– Лизонька, давай родим второго ребенка. Нянька у нас есть, теперь надо обзавестись лялькой.

– Родной мой, ты словно читаешь мои мысли, – прижалась к груди мужа Лиза. – Я уже давно об этом мечтаю, но думала, что тебе такое предложение не понравится.

Они обнялись, и некоторое время стояли посреди комнаты, мечтая каждый о своем и в тоже время об одном и том же. Однако судьбе было не угодно претворить в жизнь их мечту.

Несколько дней спустя начальник терапевтического отделения собрала коллектив и сообщила им свое пожелание: отметить ее юбилей в одном из ресторанов. «Так как в нашем отделении нет мужчин, то мы устроим девичник», – подытожила она.

Лиза позвонила на службу мужу и сообщила ему, что пойдет с коллегами в ресторан. Михаил был не против и даже попросил от его имени поздравить юбиляршу.

В ресторане играла ненавязчивая музыка. Коллектив медиков разместился за большим столом у окна, и торжество началось. Гости стали произносить тосты и пожелания в стихах, сочиненные в честь именинницы. Потом всем коллективом пели песни. В самый разгар веселья к столу подошел уже не молодой мужчина кавказкой национальности и, положив Лизе руку на плечо, требовательным тоном пригласил ее на танец.

– Я не танцую, – сбрасывая руку наглеца, ответила она.

Лицо мужчины побагровело, ему явно не понравился отказ.

– Я тебя научу танцевать, – схватил он Лизу за руку, – и не только танцевать, но еще кое-чему.

В разговор вмешалась виновница торжества. Она поднялась со своего места и, стараясь говорить громче, чтобы звучащая музыка не заглушила ее голос, сказала:

– Неужели вы не видите, что мы отдыхаем своим коллективом, поэтому попрошу посторонних лиц нам не мешать.

– А тебя, старая б…ь никто не спрашивает, – оскалил в хищной улыбке белые зубы незваный гость. – Сядь на свое место и не вякай.

Женщина оскорбилась и, подозвав официанта, попросила вызвать наряд милиции. Тот как-то испуганно посмотрел на юбиляршу и чуть ли ни бегом скрылся в подсобном помещении.

– Зови хоть пять нарядов, – размахивая указательным пальцем перед лицом женщины, засмеялся кавказец, все равно ты сегодня понесешь домой в руках свой длинный язык. – Он выхватил из кармана нож и погрозил им заведующей отделением. Потом повернулся к Лизе. – А ты, русская сучка, как только выйдешь за порог этого заведения, на своем теле узнаешь, что значит отказать горцу.

Женщины испуганно притихли, поглядывая друг на дружку. А кавказец, как ни в чем ни бывало, сел за соседний столик к своим друзьям и стал говорить пошлости в адрес сидевших медиков. Он через весь зал что-то кричал своим землякам, которые сидели в другом конце ресторана.

Лиза на салфетки написала номер телефона дежурного по части, где как раз в этот вечер дежурил ее муж и, подозвав официанта, незаметно сунула записку ему в руку и попросила сообщить, что к ней пристает грузин, и они всем коллективом боятся выходить из ресторана.

Реакция Михаила была мгновенной. Он погрузил в кузов грузовика десять солдат, сам сел за руль машины и погнал ее к ресторану. Уже в пути вспомнил, что о своем поступке не сообщил командованию части.

Войдя в переполненный зал, Михаил решительно подошел к столику, за которым сидели коллеги его жены, улыбнулся им и громко сказал:

– Собирайтесь, товарищи женщины, машина ждет вас.

Из-за соседнего столика подскочил тот самый кавказец и, размахивая ножем, подошел к майору.

– Никуда эти сучки не пойдут пока не получат то, что заслужили за свой длинный язык.

Михаил сделал шаг назад и расстегнул кобуру пистолета. Кавказец взмахнул рукой и со всех сторон, словно тараканы, стали подходить его земляки. Их оказалось так много, что у майора мелькнула мысль: «Быть может, я служу не в Калининграде, а на Кавказе»? Стоявшие возле входа солдаты без команды ринулись на помощь своему командиру, сняв ремни, они стали вокруг офицера. В ресторане наступила тишина, даже музыканты отложили в сторону инструменты.

Вдруг кавказец, который и заварил всю эту кашу, чуть отклонился в сторону и метнул в одного из солдат нож. Бросок был точным. Нож попал в шею бойца и перерезал артерию. Из раны хлынула кровь. Солдат покачнулся и упал на пол. Михаил, не помня себя от злости, выхватил пистолет и разрядил в убийцу всю обойму. Кавказцы бросились на солдат, и началась безумная по жестокости драка. В ход пошли кастеты, ножи, металлические пруты. Потери были с обеих сторон. Сквозь толпу дерущихся мужчин протиснулась женщина с длинными распущенными волосами. Она стала на колени перед телом застреленного кавказца, подняла руки и, глядя на Лизу обезумевшими глазами, закричала:

– Это все из-за тебя, русская б…ь.

Неизвестно, чем бы закончилась эта драка, если бы своевременно не прибыл взвод автоматчиков из военной комендатуры. Орудуя прикладами, они оттеснили к стене кавказцев. В этот момент прибыл усиленный наряд милиции и сразу три машины скорой помощи.

Не прошло и десяти минут, как в ресторане воцарилась тишина и покой. Всех участников драки отправили или в милицию, или в комендатуру. Лиза со своими коллегами остаток ночи провела в кабинете следователя. После допроса их всех отпустили по домам. А вот майора Соболева из военной прокуратуры отпускать не торопились и даже возбудили против него уголовное дело.

В вину майору вменялось самовольное оставление части во время несения дежурства, гибель двух солдат, применение табельного огнестрельного оружия. А национальный колорит драки военных с гражданским населением придавал происшествию еще и политическую окраску. Вскоре состоялся суд военного трибунала. Вердикт был очень суровым: двадцать лет колонии строго режима.

Пока шло следствие, Михаил отказывался встречаться с женой, считая ее главной виновницей своей беды. Уже после суда Лиза узнала, что мужа по этапу отправили в один из уральских городов на строительство какого-то секретного объекта. Женщина очень переживала случившееся и, чтобы хоть как-то поддерживать себя, постоянно делала общеукрепляющие инъекции.

Из-за постоянных переживаний у нее началась сильная депрессия. Она выходила вечерами во двор, садилась на скамейку, где часто сидели вместе с мужем и, глядя в небо, обращалась к Богу, просила у него для себя смерти. Однажды в таком состоянии ее застала мать. Присев рядом с поникшей дочерью, стала молча наблюдать за луной. Вскоре на небе появились тучи и закрыли собой ночное светило. Лиза никак не реагировала на присутствие матери, она даже не шелохнулась, когда та обняла ее за плечи.

– Пойдем в дом, – предложила Варвара Михайловна, – уже полночь и скоро пойдет дождь.

Лиза повернула голову, посмотрела на мать безумными глазами.

– Мама, я не хочу жить. Нет мне места на этой земле без моего мужа.

– Выбрось глупые мысли из своей головы, – стала успокаивать ее Варвара Михайловна. – Ты еще молодая и красивая женщина, встретишь еще достойного мужчину и забудешь о том, что случилось, как о дурном сне.

– Не надо мне другого мужчины, – зарыдала Лиза, – я до конца своих дней буду любить только Михаила, своего первого и единственного мужчину. – Она так сильно плакала, что ее плечи содрогались, словно от сильной тряски.

Варвара Михайловна даже обрадовалась такому громкому плачу дочери. «Пусть рыдает, – думала она, гладя Лизу по голове, – это снимет нагрузку с сердца». Когда дочь немного успокоилась, она ей сказала:

– Не отчаивайся, твой Михаил вернется раньше, чем закончится срок. Мне сердце подсказывает, что его освободят по половине срока или по амнистии. Он обязательно к тебе вернется. Настоящие мужчины всегда возвращаются в свой отчий дом.

– Ты права, мама, он – настоящий мужчина, за это и поплатился.

– Отец вчера говорил с одним влиятельным человеком, – взяв дочь за руку и понизив голос, сказала Варвара Михайловна, – и тот пообещал устроить тебе свидание с мужем. Ты только потерпи немного.

– Легко тебе говорить «потерпеть», – снова зарыдала Лиза. – Я без Михаила не могу даже одного дня прожить.

Только под утро удалось матери увести в дом обессиленную дочь и уложить ее в постель. Когда проснулся муж, она ему сказала:

– Семен, Лизу нужно положить в больницу, иначе мы ее потеряем.

На следующий день Варвара Михайловна договорилась с начальником госпиталя, и Лизу положили на лечение. Но как не бились врачи, вывести ее из депрессии не смогли.

Как – то вечером, укладывая спать внучку, Варвара Михайловна подумала: «Девочка уже большая стала, без отца растет и будет непростительно, если она еще и мать потеряет». Утром она отправилась в госпиталь, встретилась с психиатром и, обсудив сложившуюся ситуацию, решили выводить Лизу из депрессии при помощи дочери.

Три дня врач в присутствии бабушки готовил Ксению к встрече с мамой, на четвертый он вместе с ней вошел в палату к Лизе. Девочка, как и учил ее психиатр, присела на краешек кровати и, всматриваясь в осунувшееся, но по-прежнему любимое лицо матери. А та, увидев дочь, улыбнулась и взяла ее за руку. Ксюша улыбнулась в ответ и запела тихим голосом песню, которую разучил вместе с врачом.

 
Пошла я в поле за малиной,
Малины я там не нашла,
Нашла я там крест и могилу,
Которая травою заросла.
 
 
Упала пред ней я на колени,
И стала горько я рыдать,
Мамаша, ты меня не слышишь,
Рыдает сиротиночка твоя.
 
 
А мама, проснувшись сказала:
– Не плачь моя дочь сирота,
Возьмут тебя люди чужие,
И станешь ты жить, как своя.
 
 
Зачем же мне люди чужие,
Зачем же мне свет голубой,
Как вспомню я мамины руки,
Так горькой зальюсь я слезой.
 

От жалобных слов песни Ксения заплакала, склонив голову на грудь матери. Лиза машинально стала гладить ее волосы, но не проронила ни слова. Затем взяла дочь за руки и стала нервно их сжимать. Ксения подняла заплаканные глаза и тихо сказала:

– Мамочка, мне без тебя очень плохо. Меня во дворе все обижают, потому что у меня нет мамы. Почему ты меня бросила? Ты меня разве больше не любишь?

Наблюдавший за этой сценой психиатр решил закончить сеанс и хотел вывести девочку из палаты. Но Лиза неожиданно поднялась с кровати, прижала к себе дочку.

– Девочка моя, я по-прежнему люблю тебя и никому не позволю обижать. И ты не сирота, у тебя есть и мама, и папа. Только папа уехал далеко и надолго, но он нас любит и скоро к нам вернется.

– Мамочка, я тебя тоже очень люблю, выздоравливай побыстрее, я уже большая и буду тебе во всем помогать.

Вдруг Лиза вся изогнулась и громко зарыдала, ее крик был слышен во всех палатах. Психиатр испугался такой реакции больной и хотел увести девочку, но мать прижала дочь к себе и сквозь слезы спросила:

– Ксюшенька, ты помнишь своего папу? – Девочка молча кивнула головой. – А я люблю его больше жизни. Господи, как ты могла подумать, что я позволю тебе стать сиротой. – Она взяла дочь ладонями за лицо, посмотрела ей в глаза. – Я скоро выздоровею и мы с тобой вместе будем ждать нашего папку из далекой командировки.

И действительно Лиза вскоре пошла на поправку. Через две недели ее выписали из госпиталя, и она снова приступила к работе в больнице. Коллеги приняли ее радостно, оказывали всякие знаки внимания. Вскоре начальник терапевтического отделения ушла на пенсию, и Лизу назначили на ее место.

Однажды вечером она сказала дочери:

– Посмотри, какая большая у меня кровать, давай спать вместе, пока наш папочка не вернется. А когда он вернется, мы купим тебе свою красивую кровать.

Прижимая к себе спящую дочь, Лиза постоянно думала о муже. «Не может быть, чтобы он не вспоминал нас с дочерью, – мысленно уносилась она в далекие края, – ведь мы так его любим». Первые годы разлуки она часто видела Михаила во сне, а когда просыпалась, то, почему-то считала, что это был не сон, а реальность.

Прошло время, Лиза по-прежнему любила и ждала возвращения мужа. Во снах он стал приходить к ней все реже и реже. Она даже увеличила его фотографию, где он был снят во весь рост в полевой офицерской форме, с портупеей, красиво обтягивающей его стройную фигуру. Каждое утро проснувшись, она смотрела на фотографию и говорила: «Доброе утро, мой любимый». Ксения, следуя примеру матери, тоже здоровалась со своим папой каждое утро.

Глава XII

Прошло чуть больше месяца с того дня, когда Лиза выписалась из госпиталя и вновь приступила к работе в больнице. Каждое утро к ее дому подъезжал отец, забирал вместе с дочерью и вез: одну на работу в поликлинику, другую к себе домой. С работы Лиза возвращалась на общественном транспорте.

Как-то вечером, закончив прием больных, она вышла на улицу, глубоко вздохнула настоянный на травах воздух и посмотрела на небо. Пелена серых облаков закрыла солнце, но дождя не было. Дул теплый западный ветер. Это была типичная для Калининграда погода и Лизе она нравилась. Домой почему-то в этот вечер спешить не хотелось, и она села на троллейбус и поехала в сторону улицы Емельянова, где находилась воинская часть, в которой когда-то служил ее муж.

Выйдя на остановке, женщина какое-то время стояла и смотрела на двери КПП. Офицеры и солдаты сновали один за другим: то входили, то выходили. Иногда открывались металлические ворота и из них выезжали машины с закрытыми брезентовыми тентами кузовами. Глядя вслед грузовикам, Лиза вспомнила, что именно на такой машине она много лет назад добиралась домой с учений по гражданской обороне. Прикрыв глаза, словно воочию увидела бравого офицера в полевой форме, который обнимал и целовал ее так, что у нее тогда едва не остановилось сердце. Слезы непроизвольно заблестели в уголках глаз. Лиза смахнула их украдкой. «Когда-то по этим тротуарам ходил самый дорогой для меня человек, – подумала она, и вздохнула, – а я загубила ему жизнь».

Женщина уже неоднократно ругала себя за тот опрометчивый поступок, когда попросила официанта ресторана позвонить мужу в часть и сообщить, что к ней пристает пьяный грузин. Вот и сейчас она так распекла себя этими воспоминаниями, что из груди непроизвольно вырвался стон. Стоявшие на остановке люди стали оборачиваться и смотреть на странную женщину. Чтобы не обращать на себя внимания, Лиза решила пройти несколько остановок пешком в сторону дома. Она торопливо застучала каблучками по асфальту, глядя себе под ноги, при этом четко понимания, что идти с поднятой головой у нее нет ни сил, ни желания.

Пройдя пару остановок, Лиза присела на скамейку напротив магазина, в котором продавали мясную продукцию с городского мясокомбината. Вспомнилось, что именно в этом магазине Михаил когда-то покупал продукты для холодца. Он любил, когда она подавала ему к столу наваристый студень с хреном. Она перевела взгляд на сидящих на перевернутых ящиках людей. Это были мелкие торговцы, продававшие жареные семечки, фрукты и овощи со своих огородов. Чуть в стороне сидел в инвалидной коляски мужчина, который фальшиво подыгрывал себе на баяне и пытался петь пьяным голосом. Проходящие мимо люди не останавливаясь, бросали в стоявшую рядом картонную коробку мелочь. Лиза сунула руку в карман, нащупала в нем несколько монет и, не глядя на инвалида, опустила деньги в копилку. Поблагодарив женщину кивком головы, тот сменил мотив и громко запел:

 
Звенит звонок, пора расставаться,
С тобой, девчонка, навсегда,
Довольно плакать, волноваться,
Быть может, встретимся когда.
 

Он лукаво взглянул на остановившуюся Лизу, подмигнул ей и, переведя дыхание, продолжил петь:

 
Забудь мой стан, мою походку,
Забудь черты моего лица,
Забудь, как ты меня любила,
Забудь сначала до конца.
 
 
А как же я тебя забуду,
Когда портрет твой на стене,
А как же я тебя забуду,
Когда малютка на руке.
 

Баянист замолчал, кивком головы поблагодарил еще одного прохожего, который опустил в его коробку несколько монет и, посмотрев в сторону стоявшей Лизы, докончил петь песню:

 
Портрет мой выброси за двери,
Малютку в детский дом отдай,
Сама останься сиротою,
И про меня не вспоминай.
 

Лиза подумала, что, наверно, баянист ее узнал. Ведь дело о драке в ресторане было довольно громким, и о нем знал почти каждый житель города. Она быстро перешла через дорогу на другую сторону улицы и продолжила путь домой пешком.

Во двор дома она вошла, когда на улице стемнело. На кухне мать с ее дочерью складывали из кубиков какую-то картинку. Увидев бледное лицо Лизы, Варвара Михайловна испугалась, у нее мелькнула мысль о том, что нервный срыв у дочери может повториться. Она взяла ее за руку, тревожно заглянула в глаза.

– Лизонька, посмотри, какую картинку собрала наша Ксюша.

Девочка раскрыла лежавший на столе альбом и показала маме нарисованный дом. Его стены были выкрашены в небесный цвет, а крыша – в коричневый. Вокруг дома были нарисованы огород и сад с крупными красными вишнями. Под одним из деревьев на скамейке сидели мужчина и женщина, а между ними – маленькая девочка. От увиденной картины у Лизы из глаз покатились слезы. Она громко всхлипнула и дала волю своим чувствам. Мать не стала ее успокаивать, преднамеренно давая возможность выплакаться. Наконец Лиза успокоилась и, обратившись к дочери, спросила:

– Ксюшенька, а ты еще помнишь, как мы с папой сидели под деревом?

– Помню, мама. А ты помнишь, как наш кот Борман притащил мышку? А мышка плакала и просила котика отпустить ее. Но он ее не пожалел, поиграл, а потом съел.

Обе женщины рассмеялись.

– Береги Ксюшу, – погладив дочь по плечу, сказала Варвара Михайловна, – а муж отсидит срок и вернется.

В это время открылась калитка, и во двор вошел соседский мальчик Вася. В его руках была фуражка полная белых спелых слив. Войдя в комнату, он поставил их на стол и, повернувшись к девочке, предложил:

– Ешь, не слива, а мед.

Ксения взяла одну сливу и, откусывая от нее маленькие кусочки, стала показывать мальчику свои рисунки.

Наблюдая за детьми, Варвара Михайловна тихонько сказала Лизе:

– За какие таки грехи Господь послал моим детям столь тяжкие душевные терзания? – Она перешла на шепот. – Татьяна тоже ходит сама не своя, никак не может простить своему Юрке измену.

– Да какая же это измена? – со вздохом сказала Лиза. – Этот негодяй изменял своей жене, а нашей Танькой он просто пользовался. А она, дура набитая, с такими внешними данными совсем голову потеряла и впустила в дом мужчину, даже не не заглянув в его паспорт.

– Ты, Лизонька, права. Наша Таня, действительно, кулема. Она была на сто процентов уверена в том, что такую красивую женщину, как она, ни один мужчина не посмеет бросить.

Они еще немного поговорили о жизни такой не простой, о коварстве мужчин. Перед тем, как мать собралась уходить, Лиза сказала ей:

– Как только папа за тобой подъедет, ты дай мне знать, я ему отдам талоны на бензин. Это наша соседка, Анна Фоминична, постоянно снабжает его «Москвич» горючим. Она ведь работает на автозаправке, ну и шабашит понемногу. А я помогаю ей иногда медикаментами, лечу ее мужа. Он ведь гипертоник. Да и Василька постоянно врачую. Мальчик очень подвижный, то по деревьям лазит, то по заборам, на теле живого места нет, весь в ушибах и ссадинах.

Вскоре подъехал на «Москвиче» отец и, забрав талоны на бензин, повез Варвару Михайловну домой. А Лиза окликнула игравших детей.

– Идите на кухню, я вас чаем с молоком напою и пончиками угощу.

Дети наперегонки побежали в кухню, и расселись за столом.

– Хорошо у вас, – уплетая за обе щеки пончики, сказал Василек, – никто не кричит, не дерется.

– А тебя разве в доме бабушки обижают? – поинтересовалась Лиза.

– Меня не обижают, просто дедушка с бабушкой постоянно дерутся.

– Как же так? – удивилась женщина. – Ведь твой дедушка больной человек, неужели он еще и дерется?

– Бабушка говорит, что никакой он не больной и не старый, если по ночам шастает к этой сучке Зойке Шиляковой, да еще картошку ей носит, – поставив на стол пустую кружку, по-взрослому сказал мальчик. – Она ведь, сучка гулящая, не работает, а жрать ей что-то надо.

– Ты не расстраивайся, – погладила его по голове Лиза, – бабушка твоя бойкая женщина, она в доме наведет порядок.

– Да какой там порядок? – махнул рукой мальчик. – Бабушка зарабатывает денежки, а дедушка свою пенсию относит Зойке, а на сигареты и вино берет из бабушкиного кошелька.

– Так твой дедушка еще и пьет?

Мальчик на несколько секунд задумался, потом вздохнул и, глядя в глаза Лизе, тихо сказал:

– Дедуля вино и сигареты покупает для этой гулящей сучки Зойки.

– Ты, Василек, не повторяй плохих слов, – глядя на поникшего мальчика, тихо сказала Лиза. – Маленькие дети не должны такие слова говорить.

– Тетя Лиза, а вы умеете делать рогатку?

– Зачем тебе рогатка?

– Да я бы этой Зойке глаз выбил, чтобы она дедушку оставила в покое.

– Не выдумывай глупости, твоя бабушка сама с этой проблемой разберется.

– Не разберется, – вздохнул мальчик. – Она деду сказала, что спалит Зойкину хату, а его, старого кобеля, выгонит на улицу. А дедушка показал ей кулак и сказал, что если она не заткнется, то он набьет ей морду.

Лиза ничего не ответила, она поднялась и пошла в другую комнату. «Мне плохо живется, – размышляла она, – но и другие женщины тоже с болью в сердце переносят измены и оскорбления мужей». Она вернулась на кухню к детям и сказала:

– Пусть твоя бабушка так сильно не переживает, скоро Зойкин муж вернется с моря и разберется и со своей женой, и с твоим бесстыжим дедушкой.

Она замолчала, по глазам поняв, что Василек обязательно передаст ее слова своему деду.

На следующее утро Лиза с дочерью позволили себе поспать дольше обычного. Впереди были два выходных дня, а срочных дел не намечалось. Позавтракав, они с Ксенией вышли во двор, сели под деревом на скамейку. Лиза стала расчесывать дочери волосы и заплетать их в косички. Когда прическа была готова, с улицы послышался шум идущей легковой машины. Женщина сразу догадалась, что это едет «Москвич» ее родителей. Она взяла за руку девочку и поспешила с нею на улицу.

– Давайте, мои хорошие, собирайтесь, поедем на природу, – чмокнув внучку в макушку головы, сказал Семен Иванович. – На сборы даю вам десять минут. Продукты и воду брать не нужно, бабушка все уже взяла.

Лиза с дочерью пошли в дом и стали быстро переодеваться в спортивные костюмы.

– Мы с тобой как солдаты, – с улыбкой сказала Лиза, – собрались раньше отведенного времени. – Они вышли из дома, замкнули двери и подошли к «Москвичу». – Разрешите доложить, товарищ полковник. Семья Соболевых к походу готова, – шутя отрапортовала Лиза.

– Тогда размещайтесь, – открыл перед ними заднюю дверь машины отец. – Поедем к замку Шаакен, соберем лечебных трав, подышим целебным воздухом.

– Я тут составила список трав, которые нужно собирать именно в эти дни– уточнила Варвара Михайловна, все лечебные травы растущие над землей излечивают человека особенно когда их собираешь в день Ивана Купалы– Если их собрать в другое время, то целебные свойства их значительно понижаются А корни и клубни целебных растений растущих под землей следует собирать только осенью когда они будут хорошо налиты целебным соком..

Лиза не стала спорить, ей было все равно куда ехать, лишь бы только не сидеть в четырех стенах дома. Когда они уже проехали аэропорт «Храброво» и повернули на Некрасово, их остановил совсем еще юный молодой человек и попросил подбросить его до поселка.

– Садись, – кивнул на заднее сидение Семен Иванович, – там места хватит.

Ехали молча, потом разговор зашел о замке. Узнав, что машина направляется к Шаакену, парень просиял: «Мне как раз туда и надо», – обрадовался попутчик.

– Я учусь в государственном университете на историческом факультете, – стал он рассказывать о себе. – За два года уже объездил почти все уголки Калининградской области и побывал во многих замках. Кстати, замки изначально возводились на месте захваченных прусских крепостей, – пояснил будущий историк, – в XIV– начале XV веков их строили из камня по единому плану в соответствии с традициями поздней средневековой орденской готической архитектуры. А вот замок Шаакен является исключением из правил, так как он имеет почти круглый восьмиугольный периметр. Во время войны всего два замка не пострадали от артобстрелов и бомбежек, – продолжал исторический экскурс попутчик, – Это замок Георгенбург и Шаакен. Об этих замках я слышал много легенд. Один литовец мне рассказывал, что его дед считал, будто над замком Шаакен имеется какая-то особая аура, которая является магической защитой от душевной боязни и человеческой несправедливости.

Паренек на некоторое время замолчал, а потом продолжил свой рассказ. Пока доехали до места, успели узнать много интересного. Начинающий историк чуть хриплым голосом поведал, что одним из магических мест замка Шаакен считается кирха, на которой до наших дней сохранились средневековые фрески. Но самым популярным является крест в круге, который странным образом напоминает эмблему ордена Иерусалимского храма.

– Мир, каким он дан нам Богом, – философствовал паренек, – невероятно прекрасен и главная задача человека не в том, чтобы его освоить, а в том, чтобы сохранить и не изгадить.

Легенды о благоприятной энергетике замка Шаакена испокон веков были известны не только в Европе, но и в России, ведь не зря же по пути из Мемеля в Кенигсберг в замке останавливалось Великое посольство. Во время путешествия в Европу в замке побывал Петр I. А ведь русский царь был человек очень занятый и просто так, ради интереса, не стал бы тратить драгоценное время. Наверняка ему было известно, что небесная сила и божественная энергия замка приводит в гармонию и сердце, и разум и душу человека.

Когда паренек закончил свой рассказ, Варвара Михайловна повернулась к нему и сказала:

– Вы совершенно правы, молодой человек, по всей вероятности, именно эта добрая энергия окружает не только земли в самом замке, но и окрестности. Не зря вокруг растет столько лечебных трав.

Семен Иванович остановил машину недалеко от замка, и дружное семейство стало выгружаться.

– Если вы, молодой человек, подойдете к нашей машине этак часикам к четырем дня, мы довезем вас до Калининграда, – сказал на прощание хозяин машины.

– Спасибо за предложение, – пожимая руку Семену Ивановичу, ответил паренек. – Я ведь на каникулах, поэтому планирую пройтись пешком до Куршского залива и немного там позагорать.

С пользой для дела провели они этот солнечный летний день. Женщины собрали две корзины лечебных трав, потом все семейство с аппетитом пообедало на свежем воздухе, позагорали на лужайке и к вечеру вернулись домой.

Когда Лиза с дочерью вошла в свой двор, на скамейке под деревом сидел соседский мальчик Василек и держал на коленях полную фуражку слив. Женщина пригласила его в дом попить чаю.

Незаметно пролетело лето. Однажды дождливым сентябрьским днем в дом к Лизе пришла соседка Анна Фоминична с внуком Васильком. Втолкнув мальчика в комнату, где играла Ксения, и, прикрыв плотно дверь, пришла на кухню. Лицо ее было бледным, крупные натруженные руки слегка дрожали. Лиза молча накапала в стакан с водой несколько капель корвалола и, дождавшись, когда соседка выпьет лекарство, спросила:

– Похоже, что вас опять расстроил муж?

– Ты права, Лизонька, – вздохнула женщина. – Неделю назад вернулся с моря муж Зойки Шиляковой, его друзья и рассказали о том, что Зойка путалась с моим дедом. Муж избил ее за это, а потом привел в наш дом и говорит: «Если тебя не устраивает молодой и здоровый мужчина, который ради тебя месяцами по морям мотается, живи и милуйся с этим стариком, а в моем доме чтобы больше не появлялась». Хлопнул дверью и ушел к себе. А мой старый обмылок оделся, взял за руку эту шалаву с перебитым носом и говорит: «Поехали, Зоя, в Полесск к моей матери, там для нас всегда место найдется. – Потом повернулся ко мне. – Извини, Анна, но я тебя никогда не любил, а без Зойки жить не могу». – Женщина всхлипнула, смахнула слезу. – Я сердцем чувствовала, что что-то должно было произойти. Короче, посмотрела я на эту убогую пару и сказала, чтобы валили на все четыре стороны. А когда они ушли, только тогда я дала волю слезам. Ведь мы с ним прожили вместе тридцать лет. И что я теперь буду делать с Васильком? Работа у меня сменная, часто приходится выходить в ночные смены.

– Вы не волнуйтесь за внука, когда будете работать в ночью, мальчика приводите к нам, и напишите письмо дочери, пусть возвращается.

– Да какой там возвращается. Она как уехала с мужем в Воркуту деньги зарабатывать, так навсегда там и осела. Сначала хоть письма писала, чуть ли не в каждом сообщала, что скучает по сыну, а теперь – ни пишет, ни звонит. – Женщина замолчала и, опустив голову, долго сидела не шевелясь. Потом вдруг резко выпрямилась. – Да пусть идет себе на здоровье, все равно от него никакого толка в доме не было. Пенсию свою он мне даже не показывал, а то, что я зарабатывала, тащил своей выдре. Однажды даже мясную лопатку от поросенка, которую мне один знакомый водитель за талоны на бензин дал, уволок к Зойке. А мне, гад, сказал, что соседский пес утащил. Как же это собака смогла холодильник лапами открыть?

Лиза подошла к соседке, обняла ее за плечи.

– Не расстраивайтесь так. Ну, ушел с другой, так вам же легче, меньше стирки будет. Вон наша Татьяна осталась с двумя маленькими детьми, но свою боль никому не показывает, гордая, все в себе носит. Как-то сказала, что Юра больше не переступит порог ее дома, и слово свое держит. Хотя, что там говорить, нелегко живется покинутой и обманутой молодой женщине.

– Да оно одинаково больно, хоть молодой, хоть старой, когда уличишь любимого человека в неверности. – Женщина тяжело вздохнула, посмотрела на Лизу полными слез глазами. – На следующий год Василек пойдет в школу, как я буду с ним справляться?

– Не тревожьтесь, еще целый год впереди. Как говорится, будет день, будет и пища. Будут ходить вместе с моей Ксенией, ведь ей тоже на следующий год в первый класс идти. Она у меня уже пишет и читает. – Она положила руку на плечо притихшей соседки. – Пусть ваш внук по вечерам приходит к нам в гости, я стану и с ним заниматься. А вам хочу посоветовать, как можно скорее вычеркните из своего сердца мужа. Если мужчина в свой дом не желает идти, то насильно тянуть его не следует. Поверьте, толку от такой совместной жизни все равно не будет.

Соседка забрала внука и ушла к себе домой, а Лиза, покормив дочь, стала готовить на следующий день ее вещи.

Быстро пролетело время, Ксения и Василек ходили вместе в школу, учились в одном классе, но сидели за разными партами. Рослого мальчика посадили на самой последней парте. После уроков Василек всегда помогал соседке нести ранец, а потом они вместе делали домашнее задание. Как-то подготовившись к завтрашним занятиям в школе, Василек схватил свой портфель и направился к себе домой. Ксения вышла вслед за ним, чтобы закрыть калитку. У бабушкиного забора дети увидели два стоящих велосипеда. Они молча переглянулись.