Текст книги "Следы темной души. Паутина судьбы (СИ)"

Автор книги: Валентина Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Оль, пиво будешь? – не отвечая Владу, обратилась девушка к Ольге.

– Не хочется, – скучным тоном пробурчала девушка, опустив голову и пиная носком кроссовка ножку лавки, на которой сидели Влад и Алла.

– Ну ладно, я себе возьму, – пожав плечом, Валя направилась к подъезду, поднялась по деревянным ступенькам и исчезла за дверью.

Оля не умела играть в преферанс и не понимала, почему на эту скучную и бесконечную игру люди тратят столько времени. Она изначально не хотела идти сюда, но надеялась, что сегодня здесь действительно будет тусовка. Девушка ещё немного постояла, буцая скамью, сморщила курносый носик, шмыгнув так, чтобы было слышно, но так и не дождалась внимания к своей особе. Оглядев сидящих, погружённых в игру, посмотрев на подъезд, из которого вот-вот должна была выйти подруга, тихонько развернулась и побрела обратно.

Когда она была уже вне зоны видимости подруги и её друзей, мысли практически сразу повернули в другую степь. Ольга, не особо расстроившись таким оборотом событий, не спеша побрела в сторону автовокзала, к месту, где они должны были встретиться с Гавами и Кудерским. "Что ж, – решила девушка, – так даже лучше. Валька только мешается вечно под ногами. Не в этот раз. Сегодня я должна хоть что-то узнать".

К тому времени, как она подходила к тёмному рынку, оттуда временами доносились обрывки музыки и еле слышный гомон собравшейся шпаны. Ну конечно. Как и следовало ожидать, между двумя прилавками собралась компания малолеток – на вскидку самому старшему пацану Оля могла дать от силы лет шестнадцать, а две девушки едва ли дотягивали до четырнадцати. Хотя, она могла и ошибаться. Нисколько не стушевавшись, подошла к ребятам и спросила сигарету. Увидев крутую девицу с уверенным выражением лица и игривой походкой, парни наперебой бросились доставать для неё сигареты, а молодые девушки с завистью смотрели на это действо, не смея возразить.

Спустя пять минут она уже запросто болтала с парнями и девушками, которые с радостью приняли её в свои ряды. Пока кто-то из новых знакомых рассказывал Оле очередной анекдот, она поглядывала по сторонам. И, наконец, высмотрела высокие силуэты, которые вырисовывались на фоне дорожных фонарей.

Не будучи уверенной, что это они, ни кого не предупреждая, свистнула. В ответ послышалось два коротких свистка и ещё один протяжный. Так они пересвистывались с Кудерей. Она соскочила с прилавка, тепло попрощалась со всей компанией, приютившей её, и направилась к друзьям.

***

Уже было за полночь, когда Оля решила, что парни уже достаточно выпили для разговоров по душам. Весь вечер, танцуя и пребывая постоянно в центре внимания охмелевших друзей, она не могла решить, кто из Гав ей по силам. Вернее, она прекрасно знала, что Сергей ей вполне может выложить многое, но далеко не факт, что он расскажет семейные секреты даже подруге.

Другое дело – Эдик. Она вообще сомневалась, что сможет вытянуть из этого замкнутого и высокомерного грубияна хоть каплю информации.

А может они и вовсе ничего не знают про дела отца? Нет, Эдуард наверняка знает.

Когда стихла песня, пошла к барной стойке. Послышались звуки струн гитары, сопровождающиеся нежной мелодией клавесина. И едва в ход пошли ударные, предвещающие одну из лучших песен Roxette, девушку немного резко, но аккуратно, кто-то схватил за запястье и отдёрнул от стойки, где сидели Сергей и Саня, потягивая пиво. Они даже не заметили подругу, что её немало огорчило. Снова танцевать в планы сейчас не входило.

Тот, кто вернул её на танцпол, оказался новенький. Он приехал вместе с парнями. Когда Олю познакомили с ним, оказалось, что это и был кузен Сергея и Эдуарда, о котором упоминал Виктор Геннадиевич.

Тимур был таким же долговязым, как и его кузены, но гораздо симпатичнее. Оле он понравился – смуглый, в отличие от братьев, с каштановой шевелюрой густых волос. Непокорная чёлка то и дело закрывала левый глаз. Тонкие губы, острый нос. Не такой тип парней ей нравится, но она не могла не признаться себе в том, что в этом парне что-то есть. Что-то неуловимо-притягательное. Даже имя какое-то нетипичное для её слуха.

Но, несмотря на симпатию к нему, она не была настроена на флирт с ним и вообще отношения с кем-либо. Если в начале вечера она не была против танцев с ним, то потом все эти притеснения её свободы действий начали раздражать. Все разговоры сводились к общепринятым темам при знакомстве или, что ещё больше угнетало, к забавным, с точки зрения рассказчика, историям из детских воспоминаний, в которых обязательно присутствовали его кузены.

Кроме того, её очень смущало то, что братья очень уж покладисто исполняли его желания. Например, всей толпой компания отправилась в клуб, потому что Тимур не захотел тусить на улице посреди какого-то бедненького базарчика. Собственно, этот вопрос её мало интересовал, хотя некоторые моменты очень раздражали. Но сейчас ей нужны Гавы. И тут Оле повезло.

Посреди песни к ним подошёл Эдик и спросил Тимура, не даст ли тот ему потанцевать с девушкой немного. У Ольги от возмущения губы стянулись в тоненькую полосочку, а глаза стали большими лунными дисками, обрамлёнными пушистой чёрной бахромой ресниц, которые часто захлопали от неожиданности. Было немного обидно, что её мнения никто не спросил.

Она не знала, радоваться ей или бояться. Ведь хотела поговорить с ним, но теперь будто язык проглотила и не знает вообще, что делать и что говорить.

Её новый кавалер вёл в танце уверенно и спокойно, будто каждый день танцевал с девушками. А ведь она всегда думала, что Эдик вообще не танцует, и флирт и ухаживание – не его конёк.

Когда музыка стихла, парень ещё мгновение не убирал руки с её талии и потом спросил:

– Может, выйдем на свежий воздух?

– А, – она растерялась. Показалось, что здесь действительно стало тяжело дышать. – Да, идём, – как-то нервно улыбнулась и пошла к выходу.

Они вышли на улицу, и сразу почувствовался освежающий ночной ветерок. Здесь, на свежем воздухе, ей стало зябко, но ночная прохлада подействовала отрезвляюще. Она увидела ступеньки, ведущие на набережную и, обхватив себя руками, предложила:

– Идём к воде?

– Не замёрзнешь? – улыбнувшись, спросил Эдуард. – Смотри-ка, и так уже вся дрожишь.

Он снял с себя рубашку и накинул ей на плечи.

– Та ну! – Оля попыталась скинуть рубаху, но Эд настойчиво положил руки ей на плечи, удерживая временный плащ девушки. – Самому-то не холодно? – сменив тактику, слегка ударила его по голому торсу.

– Ты разве не знаешь, что алкоголь греет лучше любой одежды?

– Ого! Да ты парень не прост, – подмигнула и пошла к ступеням, недоумевая от того, как плохо, оказывается, его знает.

На набережной было тихо. По рябой поверхности реки, волнуясь, стелилась длинная лунная дорожка.

– Батя ваш сегодня к нам приходил, – сказала Оля.

– Ааа, – протянул парень, засунув пальцы рук в карманы джинс, – чё говорил?

– Не знаю, – она медленно пошла к парапету, отделяющему набережную от насыпи камней, – мне мамка не говорит.

– Не говорит, значит не нужно тебе знать, – Эдуард шёл рядом и, когда Оля облокотилась на каменный барьер, последовал её примеру.

– Да ладно, – она загадочно улыбнулась, – а если твой батя изменяет с моей мамкой? Шо тогда скажешь?

– Ну придумала, – усмехнулся парень, поворачиваясь к реке спиной.

– Не, ну а шо? – не унималась Ольга. – Зачем тогда он так часто к нам заезжает? Ещё и в летней кухне секретничает? В машину тянет…

– Оль, – как-то резко Эдуард стал серьёзным и улыбка исчезла с его лица. От его взгляда ей стало не по себе, – ты говори да не заговаривайся. Зачем и где они встречаются – это их дело, поняла! И не мели чушь. – Видно было, что он начинает нервничать. – Вот ведь бабы!

– Да ладно, ладно. – Оля не хотела завершать так разговор на эту тему, но Эдика не хотела выводить из себя. Тихим голосом добавила: – Мне просто интересно.

– Ничего интересного для тебя в их делах быть не может. – он выпрямился и взял её за плечи. – Поняла? Дела родителей касаются только самих родителей. И не лезь не в своё дело!

Он резко отпустил её и пошёл в клуб.

Возвращаясь следом за ним, Оля задумалась и совсем забыла снять рубашку. На входе её уже ждал Тимур. Закатив мысленно глаза и вспоминая всех чертей, улыбнулась и спросила:

– А ты куда уже собрался?

– Тебя искал, – просто ответил Тимур и посмотрел на рубашку кузена.

– А, – Оля поймала его взгляд и тут же сняла свою защиту. Ветер уже не казался ей холодным, – неужели без меня скучно?

– Да. – он взял её за руку и потянул внутрь, забирая рубаху. – Давай уедем отсюда? Мне уже здесь надоело.

– Ну и куда ты хочешь теперь? – его прихотям не было предела, и она решила его немного поучить. – Ты не думал о том, что ты здесь не один? Ребята, может, не хотят никуда уезжать.

– И что? – Тимур улыбался.

– И что?! – Оля почувствовала, как раздражение начинает расти. – Тебе мало того, что ты своими барскими замашками заставил всех плясать под свою дудку? Какого чёрта мы все сорвались и припёрлись сюда? Ты вообще… – её гневную тираду заглушил страстный поцелуй.

Это было так неожиданно, что она даже не сразу сообразила, что происходит. Но уже через пару минут стала безуспешно отталкивать парня, а когда поняла, что это бесполезно, сделала так, как обычно делает Валя в таких случаях – со всей силы наступила ему на ногу.

Теперь пришёл черёд Тимура. От неожиданности он дёрнулся, и Оля услышала, как цокнули зубы. Он отодвинулся от неё и посмотрел так, словно перед ним стояла ожившая мумия. Судя по всему, её отпор шокировал его либо алкоголь резко ударил в голову – он молча повернулся и пошёл в зал, волоча рубашку Эдика по полу.

Такая резкая перемена в нём поразила её. Она постояла несколько минут, задумчиво глядя ему вслед, пожала плечом и пошла за ним.

Спустя двадцать минут вся компания уже мчалась на такси в сторону посёлка. Атмосфера в салоне витала немного напряжённая, поэтому Саня предположил, что всем пора по домам. Но оказалось, что домой никто не хотел, поэтому решили заехать к Денису – его родители уехали на море. Позднее время никого не смущало.

Подъехав к дому, парни попросили водителя посигналить, но тот наотрез отказался. Пришлось свистеть у калитки, пока во дворе не загорелся свет. Через минуту все дружно ввалились в прихожую Дениса, который, похоже, принимал уже не первых гостей. Из кухни выглянул Кирилл.

Быстро оценив ситуацию, Оля решила, что ей пора домой, но Эдуард решил иначе – он после прогулки стал внимательным и обходительным. Вот и сейчас предложил ей присесть на пуфик, чтобы было удобнее разуваться. На её заявление об уходе он клятвенно пообещал провести девушку прямо до дверей. Разум её был уже замутнён, хоть она выпила в два, а то и в три раза меньше всех остальных, поэтому не стала сопротивляться – ей тоже хотелось ещё погулять, выпить и, возможно, даже потанцевать. Бояться нечего – все свои, ребята всегда относились к ней, как к младшей сестре. Поэтому она спокойно согласилась продолжить вечер с ними.

На кухне было достаточно места. Возле окна стоял мягкий диван, куда она тут же и упала, с удовольствием протянув ноги под столом. Денис мог предложить только водку (пива у него не было), а из закуски были лишь помидоры и сало с хлебом.

Пришлось встать, чтобы по-быстрому организовать всем нормальную еду. В холодильнике Оля нашла яйца, маргарин и кусочек ветчины. Мясо трогать не стала, а вот яйца с маргарином сразу пустила в оборот. Через десять минут на столе стояла большая увесистая яичница с проглядывающими местами помидорами. Мало. Пришлось повозиться и пожарить ещё картошку. Пока готовила, парни пару раз отрывали её от важного занятия, чтобы она приняла активное участие в распитии жгучего напитка. Водка была холодная, поэтому отлично пошла, разливая по телу приятное тепло.

Было весело. Играла музыка, разговоры и споры не утихали, девушка то и дело над кем-нибудь подшучивала. Эдуард постоянно крутился рядом, а вот Тимур сначала сидел немного грустный, а потом и вовсе отправился спать. Спустя полчаса Саня попрощался со всеми и пошёл домой. Перед уходом он спросил у подруги, не пойдёт ли она тоже домой, но Оля уже вошла во вкус и домой ей совсем не хотелось.

Как-то незаметно за дружной беседой, постоянными словесными перестрелками, время подошло к раннему утру. За окнами уже виднелось иссиня-серое небо, на котором ещё можно было разглядеть задержавшуюся звезду. Парни всё чаще переходили на интимные темы, а Эдуард уже по хозяйски расположил свою тёплую ладонь на упругой девичьей ляжке. По началу это очень смущало, и она каждый раз аккуратно убирала его руку с ноги. Однако это повторялось снова и снова, и, в конце-концов, она перестала обращать внимание на это.

Потом начались танцы. Эд вытянул девушку на медленный танец. Садиться она уже не захотела, продолжая расслабленно и плавно исполнять нехитрые ритмичные движения под звуки рокочущих динамиков, из которых лилась песня за песней Dr. Alban. Когда послышался тягучий голос Булановой, Эдик снова подошёл к ней. Она и сама не заметила, как, танцуя, настолько расслабилась в его объятиях, что даже не сопротивлялась, когда его руки нырнули под футболку, лаская её тело. В лёгкой дымке музыкального и алкогольного опьянения она забыла о том, где она и с кем. Ей было хорошо. Глаза были закрыты и она получала истинное удовольствие от танца и от нежных прикосновений мужских рук.

Она не сразу сообразила, что что-то не так. Сквозь туман разум пытался ей прокричать, что нужно остановиться, но какое-то дикое неистовое чувство, нахлынувшее вдруг из глубин, заглушило тщетно пробивающиеся остатки здравых мыслей, и она отдалась в такт музыке и во владения мужских объятий.

И когда сознание, наконец, решило восстать, Оля поняла, что стоит между двух парней. Эдик, беспрепятственно стянувший с неё футболку, только отпустил её страстные влажные губы, а ещё один (судя по всему Денис, потому что Кирилл уже валялся пьяный в кресле) уже залез своей лапой под джинсы и вот-вот норовил вторгнуться туда, куда не следовало.

От осознания всего происходящего у девушки сначала случился шок, и она некоторое время продолжала просто стоять. Но почувствовав, что чья-то мужская рука бесцеремонно долезла до трусиков, она начала дико кричать и колотить руками в грудь Эдуарда.

Все её крики и брыкания, похоже, только ещё больше дразнили парней, потому что Сергей, до этого молча наблюдавший за танцем в сторонке, быстренько, как по команде, отодвинул стол и разложил диван, на котором уже через минуту она и оказалась.

***

Вернувшись утром домой с потерянным видом, всхлипывая, Оля произнесла лишь: "Мама, они ведь говорили, что я… я их сестрёнка…"

Больше она ни с кем не разговаривала, ничего не ела, не плакала и ничего матери не рассказывала. Она всё лежала в кровати под одеялом с широко раскрытыми глазами, потихоньку всё чаще моргая, пока не заснула.

Татьяна Васильевна никогда дочь такой не видела, поэтому с ума сходила от неизвестности. Она уже успела сбегать домой к Пилипенко, но Валя сказала, что они разошлись ещё в начале девятого вечера. Однако, девушка поведала, что они собирались встретиться с Гавами и Кудерским.

От этих слов женщина побледнела и побежала снова домой. Ничего не добившись от дочери, уже накормив детей ужином, она отправилась к Виктору Геннадиевичу домой.

Зря она просидела в беседке битых два часа, рассказывая грустную историю о том, что её дочь ни живая, ни мёртвая. У неё не было даже Олиных слов для обвинения двух недорослей.

Спустя несколько дней бедная женщина всё же добилась от дочери признания в том, кто её обидел. Её негодованию не было предела. Она снова пошла к своему работодателю и снова вернулась ни с чем. Он и слушать не хотел никаких гадостей про своих золотых сыночков.

Поразмыслив, Татьяна Васильевна решила все свои дела с эдаким бессердечным человеком закончить, а причиной тому будет её заявление в милицию на Сергея и Эдуарда. Так она решила. И так и сделала.

Но следователь так и не дошёл до дома Дергуновых.

***

Оля окончательно пришла в себя на пятый день. За эти дни кто к ней только не приходил, но девушка отказывалась от встреч. На третий день согласилась поесть, потому что мать пригрозила ей своей смертью. Оля понимала, что мама не покончит с собой из-за неё, потому что есть ещё и мальчишки, но вид её испугал девушку. Татьяна Васильевна постарела и исхудала, словно это она не ела все эти три дня.

Когда всей семьёй Дергуновы собрались за обеденным столом, она услышала разговор про заявление и спросила, о чём речь. Мама ответила ей, что это не её ума дело и больше этой темы за столом не касались.

На седьмой день после происшествия в очередной раз пришла Валя. Подруга наконец добилась встречи с Олей и еле уговорила её пойти погулять. Наконец, девушка решилась выйти за тёплые и надёжные пределы двора.

Они долго гуляли. Сначала молча. Потом Валя стала пенять ей, что ушла сама, даже не дождавшись. Осталась бы, мол, и всё было бы хорошо. А если собралась уходить, могла бы и подождать. В чувствах, подруга рассказала о том, как сильно обиделась и, если бы не беда, в которую попала Оля, даже не разговаривала бы с ней.

Они бродили по окрестностям, от района к району, от стройки к стройке, нашли на недостроенном фундаменте что-то вроде скамейки и сели. Уже темнело.

Оля всё молчала и молчала. А потом посмотрела на подругу и сказала:

– А зачем ты сегодня пришла?

– Как? – Валя оторопело смотрела на неё, явно не понимая. Немного придя в себя, она тихо произнесла: – Тебе ведь плохо…

– Кто тебе сказал? – резким, колючим тоном заговорила Оля, и, как обычно во время переживаний, всё чаще в её речи проскакивал родной язык. – Мамка? Так шо ты её слухаешь? У меня всё хорошо, так що йди додому и можешь за мене більш не турбуватися!

– Оль!

Оля, больше не слушая подругу, встала и медленно пошла домой. Валя догнала её и пыталась объяснить, что она совсем не злится, что это она сказала с горяча, но та её словно не слышала. Валя попробовала остановить её и даже пару раз крикнула – никакой реакции.

Так они и расстались – дойдя до своей улицы, Валя молча, не смея прощаться, завернула и пошла в сторону дома. Оля медленно шагала, размышляя над бессмысленностью бытия.

Вдруг она услышала топот и подумала, что подруга бежит снова мириться, но как-то для девушки шаги были тяжеловатые. Внутри всё сжалось от ужаса, но она заставила себя обернуться. Это был Сашка. Быстро догнав её, он выдохнул:

– Привет! – Оля кивнула в ответ, и они пошли вместе дальше. Саня минуты две помолчал и спросил: – Ты в порядке?

Она снова кивнула. Тогда парень продолжил:

– Это были Серый с Эдом? – Оля молчала, не выказывая никаких признаков подтверждения либо опровержения, и он пояснил: – Оль, мне Тимур кое-что рассказал. Не стесняйся. Ты ведь знаешь, что я за тебя, как за сестру переживаю.

***

Девушка остановилась, повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Взгляд был совсем не такой, как обычно. Он видел её разгневанной, злой, весёлой, счастливой и несчастной, но такого взгляда не видел никогда. И следом послышались слова, сказанные тоном, которого раньше он тоже никогда не слышал. Холодно и без каких-либо эмоций Оля сказала:

– Никогда больше не говори, что я тебе сестра. И не приходь до мене – не нужны мені твої заботы, переживания… Мені взагалі нічого не треба ни от тебя, ни от кого-то ещё.

Он так и стоял в растерянности, пока Оля медленно отдалялась от него. Саня понимал, что её гнев, направленный на него, не относится к нему напрямую. Но от этого легче не становилось. Он не стал её догонять. Просто шёл следом на расстоянии, чтобы не вызывать у девушки ещё больше негативных эмоций.

Когда она скрылась за последним поворотом, выйдя на основную улицу, ведущую к железнодорожной станции, Саня постоял ещё минут пять и пошёл обратно. Он решил заглянуть к Денису, чтобы ещё немного расспросить его о случае с той, которая больше не хотела зваться их сестрой. Ему больно было слышать это от неё, потому что с самого детства он заботился о ней, всегда старался защитить и никогда ничего плохого не желал.

До улицы, на которой жил Денис, оставалось ещё два перекрёстка. На улице было темно, а фонари горели через один-два столба, поэтому часто попадались тёмные, неосвещённые, участки. На одном из таких участков Саня остановился. Ему показалось, что кто-то шуршит в траве возле забора. Сначала подумал, что это собака решила устроиться поудобнее, но потом понял, что не верит самому себе. Там явно кто-то есть. Из-за дерева видимость в том районе была ещё хуже, поэтому он просто решил пойти и посмотреть.

Когда до дерева оставалось пару шагов, уже понял, что чутьё его не подвело – на земле, облокотившись на дерево, кто-то сидел. Он остановился, всматриваясь в темноту. Увидев, что это определённо человек, к тому же, либо пьяный, либо больной, подошёл ещё ближе. Посреди улицы, в темноте сидела женщина – он разглядел женскую причёску с зачёсанными назад волосами и юбку, подол которой, немного задравшись, прикрывал лишь одно колено. Присев на корточки, дотронулся до плеча незнакомки и спросил:

– Что с Вами? – не услышав ответа, он сказал: – Давайте я помогу Вам.

Саня взял женщину за руку и едва успел предотвратить её падение на землю. Подскочив ближе, он подставил колено ей под спину. Голова запрокинулась и парень испугался, решив, что она мертва. Взял её руку за запястье и послушал – пульс если и был, то едва различимый. Тогда поднёс пальцы к шейной артерии и с облегчением вздохнул – слабый пульс здесь был более отчётливым.

Недолго думая, поднял женщину на руки и пошёл к Денису.

Скоро свет от очередного фонаря осветил их, и он чуть не уронил свою больную, увидев её лицо. Чувствуя, что вот-вот уронит свою ношу, оглянулся по сторонам. Кругом ни скамейки, ни пенька. Подошёл к дереву на обочине, опустился на колени и, аккуратно придерживая, посадил женщину на землю. Уже при свете фонаря он стал осматривать больную более пристально. Ничего подозрительного не найдя, слегка потрепал её по плечу и тихонько произнёс:

– Тёть Тань, как Вы?

Сделав ещё пару подобных попыток привести в чувство больную и не добившись успеха, сел на корточки и сцепил руки в замок ладонями к себе. Взгляд упал на ладонь правой руки, и внутри похолодело. Ладонь была в крови. Глаза лихорадочно забегали от ладони к женщине, сидевшей рядом без сознания, и обратно. Упав снова на колени, парень схватил её за плечи и начал трясти, сначала тихонько, а потом всё сильнее и сильнее.

– Тётя Таня! Тётя Таня, очнитесь! – всё звал и звал Сашка, уже срывающимся хрипящим голосом.

– Они, – слабо простонала вдруг раненая. Глаза всё ещё были закрыты, дыхание стало ощутимым, но каким-то неровным.

Всего одно слово, произнесённое женщиной, вывело его из оцепенения, и паника ушла сама по себе. Он снова схватил тётю Таню на руки и пошёл быстрым шагом, но уже в обратном направлении. Он шёл к дому Дергуновых.

***

Чем ближе к дому она приближалась, тем явственнее чувствовался запах гари. Дойдя до перекрёстка, Оля повернула на родную улицу, и сердце её забилось сильнее. Чувство тревоги, не покидающее её с момента встречи с Сашкой, усилилось. Запах гари, непонятный шум, голоса и даже детский плач… Вдруг с такой отчётливостью она всё это услышала и почувствовала, что ей стало плохо.

Там, где стоял когда-то её дом, сейчас находилось нечто, больше похожее на монстра из фильма ужасов. Так ей казалось, скорее всего, из-за покрова ночи, накрывшего уже весь посёлок. Посреди улицы стояла пожарная машина, окружённая людьми.

Оля побежала, лихорадочно выискивая среди столпившихся зевак свою семью. Разглядев отчима, она тут же увидела и братьев, прижавшихся друг к дружке. Лёня громко рыдал. Возле отчима, сидевшего почему-то на медицинской каталке, крутилась какая-то женщина в белом и тётя Маша с выражением бесконечного страдания на лице. Совсем рядом она заметила и скорую помощь, на которую ранее не обратила внимания.

С круглыми глазами, в которых читался весь её ужас, подбежала к отчиму, но он не поворачивался ни на её зов, ни на плач сына. Девушка, подойдя совсем близко, уже с осторожностью, боясь услышать что-то плохое, вдруг разглядела в свете, упавшем на него от одного из фонарей пожарных, что вся одежда была погоревшая, а рука будто ободранная. Оля протянула руку к нему, но перед ней вдруг встала тучная тётя Маша, делано улыбнулась, и с трудом оттащила её от каталки со словами:

– Олечка, солнце ты наше, папа поправится. Ты сильно не переживай. Он же у вас молодец.

Олечка, слушая вполуха, выворачивала голову в сторону, где колдовала над отчимом фельдшер. В конце-концов, резко дёрнувшись, она вырвалась из огромных объятий заботливой тётеньки и побежала снова к каталке, на которой уже не сидел, а лежал её отчим. Подбежав, она увидела страшную картину и закричала. От её крика ещё больше заревел и Лёня, а Коля крепче прижал к себе брата, стараясь изо всех сил сдерживать упрямые слёзы и рвущийся наружу плач.

Когда отчима покатили к машине скорой помощи, Оля побежала следом, взывая о помощи:

– Помогите! Люди, кто-нибудь, спасите его! Пааа-паа! Пожалуйста! Мама! – Оля вдруг остановилась и быстро стала крутиться во все стороны, высматривая родное лицо, – МАМА! Где моя мама!!! Мамочка!

Тут к ней подошла соседка, тётя Тая, и ласково сказала, обнимая девушку за плечи, что Татьяны Васильевны не было дома, когда случился пожар. Но её слова не очень успокоили. От горя девушка потеряла способность здраво мыслить и стала приседать и вставать, приседать и вставать, не понимая уже ничего и никого не узнавая. Из уст её вырывался то ли стон, то ли свист. Соседки, охая, сами не знали, что делать с ней.

Один из пожарников подошёл и рявкнул на неё зычным голосом:

– Девочка, ты жила в этом доме?

– Что ж Вы так кричите на девушку – не видите, что у неё горе какое?! – возмущённо заголосили бабы.

– Отойдите все в сторонку. – та самая женщина в белом подошла к Оле и, подхватив под локоть, увела её к машине, где лежал уже её отчим. – Детка, ты – единственный взрослый родной этому мужчине? – девушка часто закивала, не в состоянии говорить. – Не переживай сильно за отца, а позаботься о братишках – глянь, какие они потерянные, совсем ведь перепуганные. А тут ты ещё рыдаешь, пугая их тем самым ещё сильнее.

Пока фельдшер осторожно приводила несчастную в чувство, вокруг началось волнение. Послышались новые вздохи, крики, беготня.

– Постой здесь, рядом с папой, я сейчас посмотрю, что там и приведу тебе ребят. Поняла?

– М, – только и смогла выдавить Оля, утвердительно кивая головой.

Однако, вместо мальчишек доктор подвела к скорой парня с женщиной на руках. Оля увидела сначала Сашу, а потом её взгляд упал на его ношу, и девушка потеряла сознание.