Текст книги "Во власти его величества (СИ)"

Автор книги: Валентина Гордова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Большое начало

Боль.

Боль можно пережить. По крайней мере, так все говорят. «Ты справишься с этим». «Ты сильнее этого». «Ты это переживёшь». Они не спрашивают, они просто говорят: переживёшь. Переболеешь. Переступишь, как через осколки любимой чашки. Купишь новую, заменишь, забудешь.

Это пройдёт.

А что, если не пройдет?

Что, если я не смогу пережить? Не смогу перебороть, перетерпеть, идти дальше? Что тогда?

У вас когда-нибудь было такое, что ваша боль съедает вас изнутри? Безжалостно рвёт на куски без наркоза, выворачивает наизнанку? Вам было больно настолько, что даже крик не ослаблял её?

Боль, когда не можешь вздохнуть.

Боль, когда больше нет сил бороться дальше.

Боль, когда пропадает желание жить.

И тогда у нас есть два варианта. Первый – бороться. Изо всех сил, цепляясь за любую помощь, хватаясь за желание жить. Искать какой-то выход. Хотеть жить.

Второй вариант проще первого. Когда нет сил бороться с болью, мы пытаемся отстраниться от неё всеми способами. Алкоголь, случайные встречи, наркотики.

Смерть.

Глупо, да. Я знаю, что глупо. Знаю, что от проблем бегут только трусы. Знаю и понимаю, как больно будет маме. Но у меня просто нет сил пережить это.

Его забрали от меня – Егора, моего младшего брата. Ему было всего девять, он возвращался вечером со школы, что была через дорогу. Позвонил мне, весь радостный, похвастался пятёркой по математике за сложную контрольную и спросил, можно ли позвать его лучшего друга Антона к нам в гости.

– Конечно, – разрешила я ему, особо даже и не вслушиваясь, запутавшись в отчёте, – мама как раз готовит черничный пирог.

Он ещё что-то говорил мне, на заднем фоне слышался голос Антона, но я просто отмахнулась. Сказала, что у меня нет времени. Просто отключилась, откинув телефон в сторону.

Домой они так и не вернулись. Их сбила машина. Сразу обоих.

Их хоронили вместе, в один день, в соседних могилах в маленьких гробиках. Было много людей, море ярких цветов и крик двух отчаявшихся женщин, потерявших своих детей.

Не знаю, как я продержалась целый день. Как могла разговаривать со всеми этими людьми, как могла заставлять маму и тётю Галю есть через силу, как договаривалась со священником и как потом помогала многим разъезжаться по домам.

Я держалась, будто эмоции внутри меня перегорели. Я не чувствовала ничего. Только пустоту, а время вокруг меня будто было в замедленной съёмке.

Вечером мы вернулись домой, я напоила маму успокоительным и впервые в жизни порадовалась, что у нас нет отца. Уложила маму спать, начала разбирать посуду и случайно заметила лежащий на тумбочке телефон Егора…

Хорошо, что мама была под успокоительным. Не знаю, что бы было с ней, если бы она пришла на кухню и увидела меня, лежащую на полу и зажимающую рот полотенцем, лишь бы рвущий меня на части крик не проник наружу.

Наверно, я пролежала так всю ночь, ненавидя себя за тот последний разговор. Всё думала, что могла бы помочь, если бы разговаривала с ним в тот момент. Услышала бы, поняла, что что-то случилось, пришла и помогла.

Я бы помогла…

Неделя прошла, как в замедленной съёмке. Медленно, серо, уныло и безэмоционально. Мама постоянно плакала, бабушка звонила мне и тоже плакала, а я пыталась держаться, пыталась изо всех сил, уговаривала себя жить дальше…

Пока не пришла с магазина и не побежала в комнату Егора с криком «Я купила твой любимый шоколадный йогурт!».

Маму увезли в больницу с нервным срывом, я сама провела ещё одну ночь в истерике на кровати Егора.

Наверно, тогда я поняла, что не смогу так жить. Просто не смогу приходить домой и понимать, что его больше нет. Не смогу отвечать на звонки от абонента «Брательник». Не смогу делать с ним английский, создавать проекты и презентации до часу ночи, учить стихи. Больше никогда он не прибежит домой с радостным криком «Мам, Вик, а я вам пирожков купил!».

Я не смогу. Эта боль слишком сильная для меня. Она рвёт изнутри, сдирает с меня кожу, выдирает с корнем органы. Я кричу, но крик не спасает. Мне не заглушить её. Мне не избавиться от неё. Я не смогу пережить её.

Я взяла сумку, на автомате кинула в неё почти разряженный телефон, закрыла дверь и поехала к маме в больницу. Стоя на остановке, пропустила три автобуса, пока какая-то старушка не толкнула меня и не сказала, что транспорт приехал. Потом, уставившись в пустоту, пропустила нужную остановку и уехала за четыре дальше. Я бы и ещё дальше уехала, если бы кондуктор с недовольным «конечная» не выставила меня в темноту.

Я плохо понимала, почему поехала к маме. Говорила себе, что иду прощаться, но внутренне понимала, что вру сама себе. Я шла к ней, чтобы поговорить. Чтобы рассказать о том, что чувствую. Я шла к ней с надеждой, что она скажет нужные слова, что смогут спасти нас обеих.

Мне хотелось, чтобы она отговорила меня от безумства. Хотелось, чтобы перестала отстраняться и сказала, что она рядом. Я хотела, чтобы мама была рядом.

Я была уверена, что она услышит меня.

С этой уверенностью я и шла к больнице, временами срываясь на бег и ничего вокруг не замечая. Я оказалась столь сильно поглощена собственными мыслями, что заметила вышедшего из-за угла мужчину только тогда, когда со всего ходу налетела на него.

Глава 2.

От сильного удара из меня вышибло не только воздух, но и мысли. Я пошатнулась, не удержалась на дрожащих ногах и повалилась назад, больно ударившись копчиком об асфальт.

– Ой! – Выдохнула, зажмурившись от вспышки физической боли, что на пару мгновений заглушила боль душевную.

А когда я открыла глаза, передо мной уже никого не было. Мужчина, тоже виноватый в нашем столкновении, молча меня обошёл и теперь торопливо удалялся прочь. Не извинился, не помог подняться, вообще ничего не сказал, будто ничего и не произошло. И пусть я тоже была виновата, нельзя же себя так вести!

Об этой неприятности я забыла уже через пару минут, вновь торопясь к маме.

Лишь только неприятная боль в спине слабо напоминала мне о произошедшем.

Я прошла до конца улицы, с опаской перешла дорогу и решила сократить путь через дворы. Мне было жизненно важно оказаться с мамой как можно быстрее. Увидеть её, услышать её голос, почувствовать тепло её крепких объятий.

Мне хотелось этого столь сильно, что тело начало потряхивать, а дыхание стало частым и глубоким. Я практически бежала, из последних сил сдерживая себя и стучащее в венах нетерпение.

И далеко не сразу я поняла, что в этом небольшом дворике с одиноким моргающим фонарём я оказалась не одна. Если честно, я бы и вовсе этого не поняла, если бы прямо передо мной не выросла тёмная человеческая фигура.

Я просто не успела затормозить, врезалась в неё со всего ходу и точно упала бы повторно, не окажись позади меня ещё кого-то.

Всё произошло так быстро, что я и понять толком не успела! Просто вдруг откуда-то прямо посреди двора появились пять мужчин, что мгновенно окружили меня и без лишних слов, подхватив под локти с двух сторон, потащили в самый тёмный край двора.

У меня нервы были явно не в порядке, потому что иначе своё поведение я объяснить просто не могу. Я молчала, нисколько не напуганная, а лишь не понимающая, что происходит. Фигуры, не говоря уже о лицах мужчин, смазывались перед глазами и теряли всякую чёткость.

Я лишь отчётливо ощущала чужие крепкие руки на своих локтях.

Опомнилась я далеко не сразу. Просто осознание в какой-то момент всё же пробилось сквозь пелену непонимания и громогласно заорало внутри меня:

«Беги!».

– Что вы делаете? – Хрипло выдохнула я, будто только сейчас поняв, что происходит.

На меня напали! Быстро, молча и даже как-то подозрительно легко. Просто поймали, схватили и теперь тащили подальше от посторонних глаз!

– Отпустите меня! – Воскликнула я уже громче и хотела было закричать, позвать на помощь, но внезапно прямо передо мной появилась фигура одного из напавших.

Он ничего не сказал, он просто встал, а вместе с тем замерли и все остальные. От него не прозвучало ни слова, я всё ещё не видела его лица и плохо узнавала в темноте тёмные очертания, но я буквально кожей почувствовала его предупреждающий взгляд.

Впервые мне стало даже не страшно – жутко!

Я сжалась, благоразумно заткнувшись и с ужасом взирая на того, кто без лишних слов и действий вселял в меня животный страх. А он, будто этого и добиваясь, отдал короткий сигнал своим людям.

Меня вновь подхватили, оторвали от земли и куда быстрее потащили в темноту. Я опомнилась секунд пять спустя, чётко осознав, что меня тащат в темноту незнакомые мужчины, открыла рот и закричала, вот только не призывая на помощь, как собиралась, а от испуга и неожиданности, когда по глазам ударило фиолетовой вспышкой.

Ярким фиолетовым светом залило округу. У меня мгновенно заслезились разболевшиеся глаза и перехватило дыхание, когда сдерживающие меня мужчины одновременно подпрыгнули вверх… А обратного приземления я не почувствовала!

Это было жутко, странно и головокружительно! Как на аттракционах, когда тебя разгоняют на огромной скорости и отправляют в свободный полёт. Меня пугало отсутствие опоры под ногами и невозможность что-либо разглядеть.

Кажется, я кричала. На такой скорости сложно разобрать, но мне совершенно точно было страшно!

Фиолетовое свечение сменилось вначале насыщенно красным, затем ослепительно белым, а после глубоким синим. Что за чёрт происходит?! Это не похоже на сон, слишком уж всё ярко и реалистично. Спецэффекты или всё же?.. Неужели это магия?..

Выкинуло нас где-то далеко за городом… Точнее, выкинуло бы, меня так точно, но мои провожатые каким-то чудесным образом умудрились мало того, что сами на ногах удержаться, так ещё и меня от падения уберечь!

Одного взгляда на окружающую действительность хватило, чтобы я со всей ответственностью заявила: я не знаю, где мы!

Здесь совершенно точно была ночь. На небе сияли яркие голубые, изумрудные, редко белоснежные крупные звёзды. Самая большая из них – глубокого синего цвета с неярким свечением, находилась совсем близко и в первое мгновение я приняла её за Луну, но это совершенно точно был не спутник Земли.

Сказочным продолжением звёздного неба был луг, на котором мы и оказались. С мягкой, колышущейся на лёгком ветру тёмной травой по щиколотку и с сотней различных цветов, что слабо мерцали в темноте, укрывая луг своим мягким светом, как облачным полотном.

Светящиеся цветы! Это светящиеся цветы! Как из сказки, как из фантастического фильма! А небо над головой – не моё небо! Тот же космос, но звёзды на нём другие! Чужие, незнакомые, не мои звёзды!

Поверить в происходящее было очень сложно. Ещё сложнее оказалось это происходящее понять! Всё было похоже на игру с высоким разрешением, только я не смотрела на неё через монитор компьютера, а оказалась внутри неё!

Ещё осторожная паника уже выглядывала из-за угла, готовая в любой момент наброситься на меня. Мне просто страшно было паниковать!

Гулко сглотнув, я проморгала слезящиеся и немного болящие глаза, ещё раз медленно огляделась, пока остальные молчаливые мужчины о чём-то очень-очень тихо переговаривались, и спросила:

– А мы где?

И даже мой тихий голос, боящийся здесь говорить громче, услышали все. Пять тёмных фигур, закутанных в какие-то тряпки, скрывающие их лица, слажено повернулись в мою сторону. Жутко? Не то слово! Зачем я вообще рот открывала?!

Ответить мне не потрудились. Один из них, тот самый, жуткий, что был самую малость выше всех остальных, бросил что-то непонятное, похожее на «Сахаэ», отвернулся от нас в сторону виднеющегося в паре сотен метров леса, поднял руку и…

Если до этого я ещё сомневалась, то дальнейшее развеяло все мои сомнения! С длинных мужских пальцев, затянутых всё той же тёмной тканью, сорвалось тусклое белесое свечение. Оно было осторожным и слабым, и вначале сливалось со светом ненормальных цветов, растущих со всех сторон, а потом начало светиться всё ярче и ярче, увеличиваясь в размерах облаком света, пока не сформировалось в большой неровный круг и… не затянуло в себя мужчину.

Первые мгновения я чувствовала себя в чудесной яркой сказке, но потом, когда в белесое облако смело шагнули и исчезли ещё двое мужчин, а за ними пошли и те, что меня удерживали, я поняла, что это не сказка. Это – кошмар!

– Что вы делаете?! – Выдохнула я испуганно, распахнутыми глазами глядя в приближающееся свечение, а ногами отчаянно пытаясь затормозить. Да только куда там – я до земли даже не доставала!

Меня вновь проигнорировали, никак не отозвавшись на мой вопрос, и всё-таки затащили в светящееся нечто.

В этот раз я закричала весьма осознанно! Страшно было просто до ужаса! И хоть ничего плохого не происходило, а было немного тепло и даже приятно, менее страшно от этого мне не становилось!

Поняла, что свет пропал, только когда услышала шаги держащих меня мужчин. Мои глаза были закрыты, но из-за слишком яркого света они всё равно временно потеряли возможность хорошо видеть.

Я закрутила головой, отчаянно моргая и пытаясь разглядеть хоть что-то, но вокруг было слишком темно для этого. И слишком тихо для того, чтобы я могла успокоиться.

А ещё как-то совершенно неожиданно стало холодно… везде. Это напрягло, причём довольно сильно. Путём нехитрым исследований я выяснила, что мне ни разу не показалось, и холодно действительно было.

На мне не было одежды! Длинного тёмного осеннего пальто, джинс, кофты, даже нижнего белья! Не было ничего! Даже часов на запястье и обуви! И я, сжимаемая с двух сторон укравшими меня незнакомцами, временно лишенная возможности хорошо видеть, испуганная непониманием происходящего, оказалась ещё и абсолютно обнажённой!

Боже, куда пожаловаться, чтобы мне уже наконец объяснили, что здесь происходит?!

– Та хэ Сахаэ.

Что? Кто это сказал? А самое главное – что именно только что сказали?!

Я дёрнула руками, попытавшись вырваться их крепкой хватки и прикрыться, но добилась лишь того, что меня резким слаженным движением с обеих сторон поставили на колени.

Это действительно произошло столь быстро, что я только моргнуть и успела! Вот я стояла на своих ногах, а в следующее мгновение – порыв ветра и я уже на коленях, с по-прежнему удерживаемыми руками и совершенно без одежды!

Официально: теперь можно паниковать!

– Сахаэ? – Раздался в темноте чей-то голос, при звуке которого я против воли вздрогнула всем телом, а потом и вовсе задрожала, как осиновый лист на ветру.

Голос был мужским, пропитанным суровостью и серьёзностью, низким, чуть хриплым и едва слышно уставшим. Таким, что непонятное мне слово нервной дрожью проникло под кожу.

– Рэ Сах. Айрина! – Добавил он, обращаясь не ко мне. И теперь в его интонации добавился металл, а от последнего слова, прозвучавшего более выразительно и громко в сравнении с остальными, содрогнулись даже удерживающие меня мужчины.

А дальше было какое-то самое настоящее безумие! Невидимый мне, но очень жуткий мужчина что-то выговаривал на каком-то странном непонятном языке, его уверенным злой голос слабым эхо разносился по каменному тёмному помещению, а мои похитители дрожали всё сильнее с каждым новым словом.

Апофеозом безумства стало какое-то слово, прозвучавшее яростнее всех предыдущих, а сразу после него прямо из темноты мне в лицо прилетел огонь! Он просто вспыхнул и вдруг молниеносно быстро оказался опасно близко от меня! Я закричала, дёрнулась, инстинктивно пытаясь спастись, и с силой зажмурилась, когда поняла, что попытка освободиться вновь не увенчалась успехом.

Это уже был даже не ужас – это был животный панический страх, обосновавшийся в моих дрожащих костях! Я стояла на коленях, жмурилась и думала о том, как тяжело будет маме после моей смерти. Она только что потеряла одного ребёнка, смерть второго она просто не переживёт! Жаль, что я не думала об этом, когда собиралась совершить глупость и уйти из жизни. А я ведь шла к ней как раз за тем, чтобы дать шанс на жизнь нам обеим. И что в итоге? В итоге меня похитили и теперь убьют.

Боже, о чём я только думала? Куда срывалась практически ночью?

– Айрина. – Раздался совсем близко тот самый пугающий и какой-то опасный, чуть вибрирующий и самую малость усталый голос.

Голос, что вырвал меня из отчаянных мысленных терзаний. Голос? Я действительно его слышу или я уже умерла и мне это кажется? Не решив с ответом, я осторожно приоткрыла глаза и опасливо взглянула в лицо тому, кто даже сидя передо мной на корточках был почти на голову выше.

А ещё мне хватило всего взгляда, чтобы убедиться в том, что этот человек смертельно опасен.

Самым первым, что я увидела, были его глаза – немного странной формы, с опущенными уголками у носа и приподнятыми к вискам, окружённые густыми чёрными ресничками… с чернотой на месте белков и тускло мерцающей белоснежной радужкой. Его глаза, совершенно неправильные глаза светились в темноте!

Я так и замерла, не в силах отвести взгляд от его пронзительно-внимательных глаз, смотрящих куда-то вглубь меня. Собственная нагота ощутилась ещё отчётливее!

Как-то заторможено, не надеясь уже ни на что хорошее, я оглядела остальное его лицо. Подметила широкие, чуть изогнутые тёмные брови, нос с горбинкой, чётко очерченные губы, высокие скулы, широкий лоб, пробивающуюся поросль на щеках и подбородке, которые, я уверена, ещё утром были идеально выбриты. Малость зауженный тяжёлый подбородок, крепкую шею, проглядывающую сквозь ворот наглухо застёгнутого чёрного, кажется, мундира.

Он был жутким. Я кожей ощущала исходящую от него опасность – как от дикого опасного хищника. Неторопливую, размеренную, чётко выверенную опасность.

Когда он одним взглядом может просчитать любой твой шаг и точно знает, что ты сделаешь в следующее мгновение. Когда все вокруг для него – глупые предсказуемые букашки, с которыми вроде бы и забавно, но быстро наскучивает. Отсюда и усталость в голосе и жутком взгляде.

Сейчас он выглядел так, будто я была даже не проблемой, а просто неприятностью, с которой ему теперь надо не просто мириться, но ещё и что-то делать. Он не знал, что именно, отсюда и задумчивость в скользящем по мне взгляде.

Очень жутко понимать, что сейчас на твоих глазах будет решаться твоя судьба.

Ещё хуже понимать, что она полностью зависит от незнакомого тебе человека. Он меня видит впервые в жизни, но что-то мне подсказывает, что именно от него моя жизнь теперь и зависит.

Я не знаю, откуда пришло это понимание: из его задумчивого взгляда, усталого выражения лица или грустно опущенных уголков губ. Я просто поняла это.

– Не убивайте меня. – Попросила я у него так тихо, что сама с трудом расслышала собственный голос.

Жуткий взгляд, в этот момент находившийся где-то на моей шее, резко метнулся вверх и встретился с моими глазами. Я вздрогнула, перепуганная до дрожи, но не отвернулась и не зажмурилась, хоть очень хотелось. Я продолжила смотреть ему в глаза, всей душой умоляя меня не убивать.

Не знаю, как он это сделал. Наверно, я всё же выглядела очень жалкой, но, самое главное – он понял меня. Знал ли он русский или просто хорошо читал чужие взгляды, но в ответ я удостоилась короткого, едва заметного кивка.

У меня гора с плеч свалилась! Выдох облегчения со свистом вышел из лёгких, глаза от переизбытка чувств прикрылись сами собой, а когда я открыла их вновь, мужчина передо мной уже стоял на ногах.

Его команда – и меня поставили на ноги. Рывком, но куда бережнее, чем до этого. Ещё одно непонятное слово и удерживающие меня руки исчезли. После третьей команды находящиеся в каменной комнате мужчины слажено развернулись и молча и быстро ушли прочь, оставляя только нас: сурового мужчину и обнажённую меня.

Часть 2

Мне всё ещё было жутко и страшно, но я благоразумно помалкивала. Во-первых, страшно было что-либо говорить. Во-вторых, он, кажется, всё равно ни слова не понимал.

Мужчина не стал дожидаться, пока все окончательно выйдут. Сделав шаг ближе ко мне, он быстро и ловко расстегнул чёрные пуговицы на мундире, движением плеч скинул чёрную ткань, а затем, приблизившись настолько близко, что я практически утыкалась носом ему в грудь, накинул мундир мне на плечи.

Он оказался довольно тяжёлым, но приятным на ощупь и очень тёплым. А ещё внутри меня разлилась ответным теплом благодарность, когда суровый мужчина так же молча заставил всунуть руки в рукава и собственноручно застегнул все до единой мелкие пуговки на оказавшемся мне сильно большим мундире.

А дальше он сделал кое-что ещё более странное, немного пугающее и вместе с тем странно волнующее: опустил взгляд вниз, нахмурился и неодобрительно поджал губы при виде моих босых ног, а потом наклонился и без каких-либо усилий подхватил меня на руки, легко оторвав от пола и прижав к своей тёплой груди.

Я так и замерла, сжавшись клубком у него на руках. Пошевелиться оказалось трудно, ещё труднее – посмотреть в его глаза, а практически невозможным оказалось заставить собственные распахнутые глаза принять нормальное положение.

Мужчина не ожидал от меня каких-либо действий, что и продемонстрировал, молча направившись на выход. Как он в этой темноте дорогу различал, осталось для меня большой загадкой. О том, где я, собственно, оказалась, я вообще старалась не думать. О том, каким образом я здесь оказалась – тоже.

Спишу всё на дурной сон, если выберусь отсюда.

Мы шли довольно долго. Темнота сменялась темнотой, иногда где-то сбоку что-то тускло сияло и тут же гасло. Очень редко доносились какие-то звуки – непонятные слова и звон железа. Это ещё что такое?

А мужчина всё шёл и шёл, ни на что не обращая внимания и спокойно удерживая меня на руках, будто я ничего и не весила. И пусть мама всегда говорила, что сорок семь килограмм для моих двадцати лет – ужасно мало, я сильно сомневаюсь, что этот мужчина действительно не устал.

Хотя… я невольно сглотнула, скользнув по нему взглядом. Очень широкие плечи и мощная грудная клетка, что уверенно вздымалась от ровного дыхания, сильное биение сердца, что я ощущала всем телом, правда, не с левой стороны, а откуда-то посередине. Крепкая шея, сильные мускулистые руки. Сжавшись сильнее, я взглянула вниз, на тёмный пол, хотя это было лишним, я и так помнила, что мужчина был сильно выше меня – я едва ли доставала ему до середины груди.

Он был огромным на фоне меня. Или я была мелкой на его фоне, это уж как посмотреть. В любом случае, у меня не пропадало ощущение, что он может легко сломать меня пополам, причём ему для этого даже сильно трудиться не придётся.

Именно поэтому я и не пыталась сопротивляться, хоть и понятия не имела, куда он меня несёт.

А ещё – была во мне какая-то странная уверенность в том, что ничего плохого этот мужчина мне не сделает. Да, жуткий, опасный, пугающий, видел меня без одежды и теперь куда-то нёс. Да, говорил на странном языке и, кажется, затащил меня не пойми куда. А ещё у него глаза светились, да, но моей тихой уверенности в собственной безопасности это не уменьшало.

Уверенность поколебалась, когда мужчина осторожным ударом ноги открыл дверь, внёс меня в тёплое помещение и зажёг свет, ничего не говоря и даже руками не шевеля.

Это оказалась спальня. Не очень большая, с деревянным шкафом, узкой кроватью, застеленной тёмно-синим покрывалом, деревянным столом и двумя стульями у небольшого окна с железной решёткой. И на этом всё.

Спальня. Со старой мебелью, как в деревне у бабушки, хотя даже у неё всё новее выглядело. Спальня. Он принёс меня в спальню.

Порадовало лишь одно – на такой маленькой кровати он и один не поместиться, не говоря уже про нас двоих. Да-да, я в первое мгновение подумала о самом плохом.

Не останавливаясь на пороге, мужчина уверенно прошёл внутрь комнаты, наклонился и осторожно устроил меня на кровати. Действительно осторожно, мягко и плавно, будто боясь сломать. Я вот тоже боялась, что он меня сломает, поэтому порыв осторожности оценила и была за это очень благодарна.

А дальше что-то пошло немного не так. Не знаю, как оно вообще должно было идти, но мне стало страшно.

Мужчина с чуть длинноватыми чёрными волосами и загорелой кожей, которые я до этого не могла разглядеть из-за постоянной темноты, присел перед кроватью на корточки, тяжело вздохнул, растёр лицо широкими ладонями с длинными пальцами и задумчиво взглянул на меня.

Взгляд был единственным, чего я удостоилась, а затем обе его ладони легли мне на виски. Говорю же, странный какой-то и ужасно меня пугающий. Зачем он так делает? И зачем неотрывно смотрит мне в глаза, всё сильнее сжимая зубы?

Сердце и так колотилось, как сумасшедшее, а теперь и вовсе зашлось в неконтролируемом бешеном ритме. Смотреть в эти ненормальные глаза, где на месте белков темнота, а радужка – белоснежная, как снег, было страшно, жутко и странно, но я не могла заставить себя отвернуться.

«Не смотри!» – Велела я сама себе, но всё равно продолжила смотреть в глаза, где даже зрачок был белым и ничем не выделялся на фоне радужки.

Пугающе и странно волнительно. Будто я касаюсь сказки. Точнее, сказка меня касается, крепко держит широкими ладонями за голову и топит в своих странных глазах.

Я не знаю, сколько это продолжалось. Время будто перестало существовать, замедлилось, а затем и вовсе остановилось. А потом в какой-то момент я отчётливо расслышала негромкое и хриплое:

– Я не убью тебя.

Его голос каким-то чудесным образом сочетался с его упоительным взглядом. Он не резал слух и не разбивал на осколки мою сказку, он её дополнял, делал ярче, насыщеннее, чувственнее.

Красивый голос. Сильный, рокочущий, как мотор дорогого автомобиля, что дрожью разносится в груди. Голос, при звуке которого мне хотелось кричать от охвативших меня безумных чувств – восторга, наслаждения, желания…

Я, наверно, ненормальная, раз испытываю такие чувства в столь неподходящий момент. Что-то непонятное происходит, я далеко от дома, совсем недавно потеряла любимого младшего брата и меня всё ещё могут убить, но я не могу перестать думать о том, как сильно волнует меня этот странный до кончиков волос мужчина.

– Я не убью тебя. – Повторил он с непоколебимой уверенностью, глядя прямо мне в глаза.

У меня по спине разбежались нервные мурашки и самым неподобающим образом свело от волнения колени.

Мне стало трудно дышать. И отнюдь не от осознания того, что этот мужчина понимал мой язык.

– Спасибо. – Хрипло выдохнула я, оказавшись не в силах отвести взгляд.

Дыхание предательски сбилось и стало жарким, частым, тягучим, как мёд. И тут же меня бросило в жар от осознания: этот мужчина прекрасно расслышал все оттенки моего голоса.

– Думаю, я должен объясниться. – Сделал он вид, что ничего не заметил, продолжив сводить меня с ума своим нечеловеческим голосом.

Насколько глупо я буду выглядеть, если попрошу его помолчать и сбегу на улицу, на свежий воздух? Кажется, мне нечем дышать!

Но вместо этого я кивнула. И продолжила кивать, как болванчик, нервно облизнув внезапно пересохшие губы и сведя до боли вместе колени.

Боже, Вика, о чём ты думаешь? Что ты творишь?! Прекрати это немедленно! Ты выглядишь, как… Я не буду говорить, с представительницей какой «чудесной» профессии я себя только что сравнила. Но сравнила! И понимание этого несколько отрезвило.

Шумно выдохнув, я на несколько мгновений прикрыла глаза, всеми силами пытаясь взять себя в руки. Получалось, если честно, неважно.

– Понимаю, ты напугана, но уверяю, для этого нет причин. – К счастью, к моему невероятно огромному счастью совершенно не так понял меня этот безумный мужчина.

Нервный смешок сорвался с губ как-то сам по себе.

Чтобы не выглядеть ещё более странной в его глазах, я решительно открыла свои.

– Мы разве на «ты»? – Вопросительно вскинула я брови, снизу вверх глядя на мужчину.

– Я тебя голой видел, думаю, можно и на «ты». – Усмехнулся он так обворожительно, что я против воли улыбнулась в ответ.

Но и покраснела тоже, куда уж без этого?

Мне вообще ужасно стыдно было. А ещё очень страшно и вообще не понятно. Поэтому я, продолжая нервно улыбаться, как сумасшедшая, решила воспользоваться тем, что пока что держала себя в руках и могла задавать вопросы:

– Что происходит?

Это был очень хороший вопрос. Вот просто самый лучший! Ну, и единственный, что пришёл мне на ум.

Мужчина опустил взгляд, приоткрыл рот, будто собирался мне ответить, но почему-то замер на секунду, а затем улыбнулся и хмыкнул. Я почувствовала себя губкой, что жадно впитывала каждое его движение.

Неужели возможно до дрожи бояться человека и одновременно до безумия им восхищаться? Неужели в принципе возможно восхищаться человеком, что, возможно, организовал твоё похищение?! Вика, где твой мозг?!

Но мозг был, а я всё равно не могла остановить себя. Почувствовала себя наркоманкой. Ненормальной. Безумной.

– Знаешь, – протянул он задумчиво, поднимаясь и устраиваясь на кровати у моих ног, – это будет очень сложно объяснить.

Я знала лишь то, что кожей чувствую его близкое присутствие. Осторожно придвинув ноги к себе поближе, я посильнее закуталась в чужой большой мундир и негромко проговорила:

– Я в тебя верю. Можешь начать рассказ с того, где я.

Вообще, у меня было множество тем, с которых можно было бы начать разбор полётов. И я честно не знала, какую из них назову, пока слова сами не слетели с губ.

Обладатель чёрных волос и тёмного загара повернул и опустил голову, задумчиво посмотрел на меня с высоты своего немаленького роста и как-то устало спросил:

– Ты кто?

Появилось желание промолчать или соврать, но потом я вспомнила, что он меня уже даже голой видел, а потому молчать было бы как минимум немного глупо.

– Вика. – Представилась своему ненормальному похитителю. – А ты?

– Эор.

– Это имя? – Решила уточнить на всякий случай, чуть нахмурившись.

– Это титул. – Учтиво исправили меня с величественным полукивком.

Эор? Я, конечно, не великий историк, но что-то мне подсказывает, что такого титула не существует.

– А имя? – Заторможено вопросила я у незнакомца, отчаянно пытаясь не впадать в состояние паники.

Зачем? Ничего же плохого пока не происходит. Происходило, но меня благородно спасли.

– А имя тебе лучше не знать. – Усмехнулся он так… по-злодейски. Обворожительно-обаятельно, но в тот же миг как-то предупреждающе, предостерегающе, будто говоря: «Не стоит».

Я и не стала. Судорожно выдохнула и вместо этого спросила вроде как безразлично:

– Как же мне к тебе обращаться?

На какой ответ можно было рассчитывать? Я честно полагала, что он скажет называть его эором, и очень удивилась, когда увидела его хитрую улыбку и провокационное:

– Можешь называть меня любимым.

Брови взлетели вверх сами по себе.

– Когда это ты успел стать любимым? – Сильно удивилась я такому повороту событий и, кажется, даже бояться стала меньше.

– Я тебя обнажённой видел. – С самодовольной ухмылкой напомнил мужчина.