Текст книги "Черная кошка для генерала. Книга первая (СИ)"
Автор книги: Валентина Елисеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава №7. Я – кошка. Просто кошка.
Так и потекли дни: утром набеги на поселок с целью утащить хоть кусок хлеба, днем вражда с местными кошками (один раз Ларе даже подраться с одной киской пришлось; к счастью, она осталась победительницей в схватке, сумев придавить тощее тело соперницы к земле своей крупной тушкой), а вечером – беспросветная тоска и одиночество. Полное одиночество: с людьми отношения так и не сложились (черных кошек тут действительно боялись и считали причинами чуть ли не всех несчастий), а про кошек и говорить нечего: общение с неразумным животным полностью человеческого общества не заменит никогда и никому.
Потихоньку на место ярости и злости, желанию выжить во что бы то ни стало и доказать всем высшим демонам, что с русскими девушками шутки плохи, пришли уныние и апатия. Лара перестала вслушиваться в речи людей, перестала следить за жизнью села – ей теперь не было дела до этих двуногих, которые яро ненавидели Лару только за цвет ее шкуры. Она стала хитрой и ловкой воровкой, которая умудрялась прямо из ведра напиться молока, пока доярка кидала корм корове, умела скинуть тяжелую крышку с оставленного без присмотра котла на столе, умыкнуть пойманную рыбку у мальчишек, удивших на речке (сырую рыбу Ларе и в бытность человеком в японских ресторанах есть доводилось и тут чувство отвращения ей не мешало).
Тяжелее всего было переживать вечера. И не только потому, что они частенько были голодными вечерами. Самой страшной пыткой для Лары стало вечернее безделье. Кошка не может почитать книгу, не может посмотреть телевизор, не может посидеть за компьютером, общаясь с друзьями и играя в игры, не может пойти в гости и поболтать, даже из дупла выйти не может (у Лары уже были ночные встречи с хорьками, совами, лисами, волками, и теперь она с наступлением темноты предпочитала сидеть тише мыши). Кошка ничего не может, только тихо сидеть в узком холодном дупле. Попробуйте вечером хоть два часа молча посидеть на стуле, смотря в темноту, без телевизора, музыки, людей вокруг! А у Лары так проходили все вечера. Это была мука мученическая. Лара пыталась «читать» любимые книги по памяти, вспоминать все просмотренные когда-то спектакли и фильмы, даже школьные задачи по геометрии в уме решать – тоска и скука становились только сильнее. И постепенно Лара прекратила эти попытки. Апатия все сильнее овладевала ею.
Все эмоции перегорели. Лара уже смутно помнила лица родителей и Дамиана, не чувствовала ни тоски по ним, ни желания увидеться, ни желания отомстить (Дамиану, естественно). В ней остались только самые примитивные желания: поесть, поспать, согреться. Лара медленно, но верно, становилась настоящей кошкой. Стала не любить воду и теперь предпочитала вылизывать свою шерстку, а не бродить у берега в холодных волнах реки. Полюбила валяться на нагретых весенним солнцем камнях, бездумно щурясь на голубое небо. Ее эскапады по добыче пропитания теперь по-настоящему развлекали ее, и у нее даже появились приятели среди котов и кошек, готовые разделить с ней эти приключения (и добычу, само собой). Это превращение девушки в кошку не было удивительным: человек не способен жить в вечной ненависти к собственному телу – он либо смиряется с ним (коли изменить не может), либо заканчивает жизнь самоубийством. Лара смирилась, подавив первые же суицидальные устремления в своей душе.
Когда весна окончательно вступила в свои права, распустив по оврагам желтые звездочки цветов мать-и-мачехи, а уходящая зима могла только огрызаться утренними заморозками, кошка-Лара проснулась от громких резких звуков, похожих на выстрелы. Кошачий нос сообщил, что в воздухе отчетливо пахнет порохом (этот запах Ларе уже был известен – местные охотники ходили в лес с ружьями, чем-то похожими на мушкеты, как их изображали на старинных картинах и гравюрах, только стволы были тоньше и на них крепились блестящие длинные металлические штыки).
«Сегодня в село лучше не соваться», – лениво подумала черная кошка, выпрыгивая из дупла и направляясь к речке, чтобы половить лапой глупых подросших мальков, которых ей иногда удавалось поймать.
Никакого интереса к событиям, происходящим у людей, кошка не испытывала.
Кошачья сущность в новом теле Лары тихо и незаметно вступила в свои законные права, потеснив навязанную ей человеческую душу...
–
Дамиан Сантеро вышагивал по черному мраморному полу роскошного дворца, который владыка демонов создал себе на необъятных просторах Темного Мира. Дамиан был в своем истинном облике: к иссиня-черным волосам и неземной красоте черт лица добавились витые черные рога, темная кожа, красные полные губы и чуть выглядывающие клыки, а также упругий длинный хвост с очаровательной пушистой кисточкой на конце. Когти на руках и ногах, в черных радужках глаз вспыхивают язычки пламени. В Темном Мире Дамиану не от кого было прятать свой облик, владыка бы только удивился, приди Сантеро под человеческой личиной. Владыку демонов звали также Темным Владыкой. Кто звал? Все демоны, да Высшие Силы всякие и их приспешники среди вечных созданий. Дамиан звал Темного отцом, так как это название отражало реальную действительность: Темный действительно был его биологическим отцом, а матерью была безвестная и давно почившая человечка с мира Саир, в который он и отправил свою Ларочку на перевоспитание. Ла-а-арочка, его ласковая кошечка, такая яркая, светленькая... была. Вку-у-усная, даже сейчас вкусная.
Мечты Дамиана о скором возвращении в его постель нежной и теперь уже покорной всем его темным желаниям Ларочки, прервал голос отца:
– Ты хорошо подумал, когда перемещал эту девчонку? Ты влил в нее слишком много своей силы, теперь ты связан с ней: ты можешь сейчас насытиться только ее энергией и так будет, пока она не умрет или пока ты не выпьешь ее до самого конца – только тогда ваша связь разорвется.
Дамиан беспечно пожал плечами:
– Не понимаю, о чем ты переживаешь. Лара отдает мне столько энергии, что дополнительная подпитка и не требуется. Я даже становлюсь гурманом: раньше я не замечал особого вкуса у уныния, но у Лары даже оно отдает медом.
– Да, сейчас ее душа тускнеет и ты сыт. Но если она воспрянет духом, вернется к жизни, к совершению Поступков?
– Брось, пап, – махнул рукой Дамиан, – какие Поступки может совершить кошка?
– В ее ситуации даже ежедневное повторение таблицы умножения сочтут за Поступок и проявление недюжинной силы воли, – проворчал Темный и нервно затарабанил пальцами по ручке глубокого кресла, в котором сидел. – Ты вспомни, как хорошо она держалась первое время – ты еле дышал после этой своей выходки, когда пришел ко мне. Зря ты связался с такой светлой девчонкой, очень зря.
– Я высший демон, я твой сын, мне не пристало питаться темно-серыми преступными душонками, доводя их цвет до угольно-черного. Этим пусть низшие демонята занимаются, – надменно заявил Дамиан и отбросил с точеного красивого лица шелковистую прядь волос. – У светлой энергии совсем другой, глубокий и насыщенный вкус, ты же сам знаешь.
– Я знаю, что эта энергия может погубить демона, связанного с такой душой. Если эта девочка сейчас начнет «светлеть», то пойдет обратный процесс, и она выкачает из тебя всю твою энергию, а ты испытаешь невероятные муки.
– Не начнет, она же не святая и не исполин духа. Просто хорошая девочка. Хотелось бы, чтоб таких было побольше. Ангелы плохо справляются со своей работой, а из-за их халатности демоны скоро голодать начнут! Если не останется светлых душ, мы исчезнем и без Царствия Небесного! Парадокс Вселенной: демон жалеет, что хороших светлых людей становится меньше! Может, в ангелы пойти, пусть меня научат?
– Не шути так, – нервно пресек шутки Дамиана его отец. – Именно сладкими светлыми душами нас, демонов, и заманивают в силки Высшие Силы, а мне очень не хочется терять еще одного сына.
Дамиан и Темный сумрачно помолчали.
– Все будет хорошо, папа. Лара будет моей: душой и телом. Всей душой и всем телом, – тихо промолвил Дамиан.
– Хорошо, если так. Ты еще слишком молод – всего двести лет – это младенческий возраст для демона. Тебе еще нравится играть в чувства со своими жертвами, и ты не отдаешь себе отчета в том, что можно сильно заиграться. Не забывай, насколько ты слаб и ограничен в возможностях под человеческой личиной! По сути – обычный человек. Тебе даже для телепортации нужно принимать истинный облик, а это почти всегда – невозможность сохранить личину в мире, если есть свидетели такого обращения. Впрочем, если ситуация начнет выходить из-под контроля, то устроить смерть обычной кошки в любом мире не сложно.
Дамиан вздрогнул от этих слов отца: он не желал Ларе смерти, он просто хотел заставить ее принять ЕГО правила игры. Как только его сладкая девочка признает, что была не права и начнет вести себя как положено, перестанет мучиться угрызениями совести во всяким ничтожнейшим поводам, он вернет ее в родной мир и родное тело, которое ему так понравилось любить...
Глава № 8. Генерал Леон Ардамас.
Прошло несколько дней. Кошка лежала на теплом камне, ее черная шелковистая шерсть блестела на солнце. Она не обратила особого внимания на легкую поступь двух знакомых (как сообщил кошачий нюх) котов. На их приветливое урчание внимания не обратила тоже. А вот на попытку подмять ее под себя...!!!
Лара очнулась резко, будто ее спящую с кровати в ледяную прорубь кинули. Вскочив с грозным рыком, Лара сбросила с себя и со своего камня любвеобильных кошаков. Те с громким мурчанием подскочили снова.
Вдарив когтистой лапой по наглой кошачьей морде одного и хватанув клыками другого, Лара бросилась удирать.
«Нет, нет! Это происходит не со мной, сколько можно?! Я не допущу, чтоб меня изнасиловали два облезлых кошака! Лучше уж смерть», – и Лара с отчаянием бросилась в реку.
Коты разочарованно замяукали, но в воду лезть не решились.
Ах, какой противной показалась теперь Ларе вода! Она всплыла на поверхность, кашляя и отплевываясь. Лара понятия не имела, умеют ли кошки плавать (никогда ранее на такие эксперименты она не решалась) и какие следует делать движения. Но все оказалось просто: положение и движения кошки при плавании те же, что и при ходьбе, и Лара успешно продвигалась к берегу. Ее, конечно, снесло течением вниз по реке, но не сильно далеко. Зато, когда Лара выбралась на берег, на нем не было уже никаких котов.
«Все, надо на что-то решаться. Тупо существовать трущобной кошкой в ожидании демона-«спасителя» я больше не буду, – ультимативно сказала себе Лара. – Я – человек! Пусть в кошачьей шкуре, но человек! Должен быть выход – он всегда есть, как убеждают все наши психологи и психиатры. И потом: если есть демоны, то должны быть и ангелы, колдуны всякие, которые смогут подсказать, как мне вернуть человеческое тело. Уж всякие бабки-ведуньи точно есть! Про них так много говорят на Земле, что они просто обязаны быть! Кстати, это село, где я уже много дней побираюсь – большое, может и в нем умные старушки водятся, а я даже прознать про них не попыталась, дура!»
Лара отряхнулась и понеслась в село. Ее душа, проснувшаяся после целого месяца спячки, горела жаждой действий, а сердце дробно стучало в груди и порой подкатывало к горлу. Тогда Лара судорожно сглатывала и неслась дальше – искать бабушек-ведуний и прочих мудрецов, способных подсказать ей, что делать дальше. Как она будет общаться с ними в кошачьем облике, Лара не знала, но верила – мудрые, чистые душой люди и кошку без помощи не оставят.
При приближении к селу Лара снова услышала звуки выстрелов. Когда она взлетела на вершину холма, с которого открывался вид на поселение, то увидела картину боя: с десяток бородатых мужиков злобного вида вели перестрелку с людьми в форме, которых было значительно больше, да и вооружены они были лучше. Местного населения, которое Лара уже хорошо знала в лицо, видно не было.
«Вероятно, по домам попрятались. Откуда эти бородатые мужики здесь взялись? И когда? – Лара подосадовала, что так отошла от человеческой жизни. Потом припомнила, что пару дней назад тоже слышала выстрелы. – Это, поди, бандиты на село тогда напали, а теперь их местный ОМОН накрыл».
Тут бандитам в тыл ударила конница и все быстро закончилось. Бородатых мужиков повязали и споро вздернули на первом же дереве.
«Суд Линча, смотрю, в этом мире процветает, – в ужасе подумала Лара. – Ни суда, ни следствия, ни моратория на смертную казнь. Заслужили ли эти мужчины «высшую» меру? Какие преступления они совершили, что им даже в последнем слове отказали? По каким причинам они в разбойники подались? Может, оголодали просто, а их... вот так!»
Отрядом солдат командовал высокий и широкоплечий мужчина на гнедом коне. Было сразу видно, что именно он тут высшая и бесспорная власть – так повелительно взмахивал он рукой, так низко кланялся ему староста села. Слов Лара из-за расстояния и шума расслышать не могла, но видела все довольно отчетливо. Повели этого командира в лучшую избу. Перед входом он снял с головы шапку типа «шлем», и Лара увидела, что волосы у него каштановые. Кстати, этот мужчина был без бороды, что удивляло: или он был очень молод (что вряд ли, иначе не командовал бы тут солдатами), или был выбрит (такого Лара тут еще не видела, все селяне носили бороды).
Лара опасливо вошла в селение, черной тенью скользя по обочинам дорог и прижимаясь к стенам домов. Теперь она очень внимательно вслушивалась в речи людей. Все жители в один голос благодарили Бога и генерала за избавление от бандитов-душегубов. Разбойники и впрямь причинили немало бед: убивали и насильничали направо и налево, грабили все, что находили в домах. Когда селяне попытались отправить гонца за помощью в регулярную армию с вестями о творящемся беспределе, то бандиты, поймав молодого парня, убили не только его, но и всю его семью на глазах у всего села вырезали, чтоб другим неповадно было. В итоге к генералу Леону Ардамасу смог сбежать сынишка мясника Ларса, совсем маленький мальчик семи лет. Вот этот генерал и прибыл на помощь со своим отрядом.
Узнала Лара и другие новости (это для нее – новости, а для жителей – давно известные факты, но она раньше не прислушивалась к рассказам людей). Страна, в которую судьба забросила Лару, называлась Королевство Картум и воевала эта страна с соседом на юге: Королевством Солликией. Война уже близилась к концу и солликийцы должны были вот-вот капитулировать, но местное население не верило в скорую победу, и была у них серьезнейшая причина для такого недоверия. Когда Лара услышала эту причину, она чуть не захлопала от радости в ладошки (были бы еще ладошки...). Оказывается, всем было известно (ну, это как всегда), что Слепая Ведунья (!!!) предсказывала, что попробуют солликийцы чужими руками убить бравого генерала, который добился победы в этой кровопролитной войне, и если им это удастся – потеряет Картум свою победу. Имя бравого генерала Слепая Ведунья не сообщала, но все были уверены, что речь в ее пророчестве шла именно о Леоне Ардамасе. Говорили селяне и о том, что лорд Ардамас – гений военной стратегии и тактики, что до начала войны этот высокородный лорд был негласно отлучен от королевского двора, но за время военных действий стал знаменитым военачальником, хоть многие высокородные до сих пор плетут против него интриги (это говорилось шепотом и Ларе оставалось только поражаться осведомленности деревенских жителей о делах королевского дворца; впрочем, Лара помнила еще о том, что в России тоже сарафанное радио работает на «ура» и частенько оказывается осведомленнее и честнее радио официального). То, что генерал впал в немилость, косвенно подтверждалось самим фактом его присутствия на линии фронта, в отдаленном селе. Кстати, пойманные бандиты были дезертирами из армии солликийцев.
«А я пузо на солнышке грела, пока тут людей убивали, да пока семилетние дети подвиги совершали! Тьфу, настоящей кошкой стала, аж противно думать, что это я. Не знаю, смогла бы чем помочь или нет, но просто не знать... не интересоваться... Хорошо, что теперь в себя пришла. И сведения об этой Слепой Ведунье очень обнадеживают, надо разыскать ее», – решила Лара.
Шепотком говорили селяне и о том, что генерал Ардамас ради спасения своей страны душу дьяволу продал, чтоб тот ему в войне победить помог, и Лара в очередной раз поразилась суеверности местных жителей, которые даже заслуги национального героя готовы списать не на его ум, храбрость и сообразительность, а на дьявольские происки.
Лара сидела у распахнутой двери дома, в котором разместили раненых солдат, прячась в зарослях дикого винограда, опутывающего крыльцо, и слушала, как генерал дает указания и распоряжения старосте относительно их лечения и ухода и дает тому деньги на содержание пострадавших в схватке с бандитами. Сам генерал собирался завтра покинуть село, а раненых оставить вплоть до выздоровления. Староста заверил, что за солдатами тут будет самый лучший присмотр и в обратный путь их с пустыми руками не отправят: едой и одеждой снабдят.
Генерал вышел на улицу, но рассмотреть его Лара толком не успела: юноша в военной форме подвел к нему гнедого коня и военачальник ускакал.
«Да и зачем мне его рассматривать? Надо бы прознать, где Слепая Ведунья обитает», – подумала Лара.
Мимо прошли два заросших бородами солдата, шепотом что-то обсуждавшие. Их подозрительный вид и вороватые взгляды по сторонам пробудили в черной кошке адвокатско-юридические инстинкты. Ларе припомнилась ее студенческая практика в следственном комитете у Гаврилова Алексея Ивановича: она тогда многое повидала и многому научилась.
«Так, хватит себя жалеть, а то окончательно в животное безмозглое превращусь. Тряхну стариной: посмотрю, что эти элементы уголовного вида замышляют. И вообще, надо бы к какому дому прибиться – сколько можно на улице жить? Кошки – животные домашние. Решено – надо выбрать себе хозяина! Не все же тут такие суеверные как жители этого Богом забытого села. – Лара подавила чувство внутреннего протеста при мысли, что у нее будет «хозяин» и домыслила: – Кошки – животные весьма умные и свободолюбивые, так что посмотрим, кто кому еще хозяином или хозяйкой станет. У Карины дома хозяйкой однозначно ее кошечка была – спала на пуховой перине мягче, чем у самой Карины, и питалась исключительно дорогущими деликатесами вроде лосося и парной телятины. Это на себе моя подруга могла сэкономить, а кисуле – все самое лучшее».
Лара с независимым видом побежала за солдатами, прислушиваясь к их разговору: чуткие кошачьи ушки легко улавливали каждое, даже самым тихим голосом произнесенное, слово.
«Идеальная маскировка у меня, Маринову и Муравьеву такая и не снилась. Интересно, если я смогу вернуть свое прежнее тело и мир проживания (не если, а когда, Лариса Васильевна!!!), то способность обращаться кошкой у меня сохранится в виде бонуса? Недаром же столько историй про оборотней написано – вдруг, они так и появляются?» – Лара старательно взращивала в себе позитивный взгляд на ситуацию, опасаясь, что иначе снова провалится в пучину уныния.
Один из мужчин шептал другому:
– Первая красотка на селе была. И лицом пригожа и телом... – тут солдат выразительно обвел руками свой коренастый торс, показывая размеры достоинств обсуждаемой девицы, – а когда отряд бандитский занял это село, да временную стоянку здесь устроил, так и снасильничали девку всей оравой. Главарь первый на целую ночь к себе ее забрал, а утром и другим дал потешиться. Прочих девок родные в погребах далеких заранее попрятали, как только приближение банды заметили, а эта с бабкой своей на отшибе живет, опасность проглядела.
– Если генерал узнает, вздернет нас на первом же дереве, – шептал второй. – Да и девке уже досталось, говорят – совсем безумная стала, никого не узнает, все время в одну точку смотрит. И бабка от горя речи лишилась.
Парочка негодяев уже вышла на окраину села и приближалась к одинокому домику. Первый мужик опять зашептал настойчиво:
– Так нам то и на руку, что рассказать о нашем визите никому. А девка все равно уже умом тронулась, какая ей теперь разница, сколько мужиков с нее пробу снять успели: десять или одиннадцать? Никто и не узнает, что мы на огонек к ней заходили. Бабке монет дадим, чтоб не вякала, если даже голос вернется. Красивая девка, а у меня месяц бабы не было! И неизвестно еще, когда будет – наш главнокомандующий шибко благородный, трогать никого не разрешает. Почему нашим врагам все можно – а нам ничего нельзя?
От услышанного у Ларисы шерсть встала дыбом, а из пасти вырвалось грозное рычание:
«Гады! Мерзость какая! Освободители, называется! Сдохну, но вам «малину» попорчу!»
И кошка решительно прыгнула за порог, когда солдаты распахнули входную дверь. На нее лишь случайный взгляд бросили.
Домик был маленький: всего одна комната, разделенная на две части: спальную половину и кухоньку. Пахло травами и дымом очага. В постели лежала пожилая женщина, а за столиком сидела молоденькая рыжеволосая девушка, смотревшая в окно отсутствующим пустым взглядом. У Лары дрожь по хвосту пробежала от этого «стеклянного» взгляда: она уже видела один раз такой же у подростка, как раз перед тем, как он с крыши девятиэтажного дома на асфальт сиганул.
Старуха на кровати приподнялась и промычала что-то.
– Лежи тихо, – рыкнул один из солдат и задернул занавеси, закрывавшие постель женщины.
Второй закрыл дверь на засов и двинулся к девушке:
– Красавица, приголубь одинокого мужчину, – прохрипел он, протягивая руки к безучастной девушке. Та и не шелохнулась.
«Что делать? Думай, Лара, думай! Голова хоть и кошачья, но мозги-то человеческие остались! Надо поднять шум, чтоб соседи услышали: девушка и бабка кричать не могут. Мое мяуканье из-за закрытых дверей никто не услышит, а если и услышит – никак не отреагирует. Выводы?»
Лара припомнила расположение дома относительно деревни и помчалась на чердак. Никто и внимания не обратил на прошмыгнувшую по лесенке кошку. Животное – оно и есть животное, бродит, где хочет, чего с него взять? Тусклое, треснутое, маленькое чердачное оконце со звоном вылетело от удара старой медной лампы, которую метко запустила кошачья лапа. Вслед за стеклянными осколками вниз с грохотом посыпались старые глиняные горшки и тарелки, звучно расшибаясь о твердую землю и оглашая окрестности треском, будто из ружья палят. Вывалившийся с чердака большой железный ковш попал на камень и гулкий звук с рокотом долетел до села.
Из ближайших к окраине домов высыпали люди. Лара покидала еще кое-какую мелочовку и притаилась у входа на чердак: лесенка уже дрожала под грузными шагами. Снизу неслись ругательства и проклятья. Как только голова солдата показалась из люка в полу, кошка с грозным рычанием вцепилась всеми когтями в волосы негодяя. Дикий вопль разнесся по дому, и мужчина рухнул вниз. Лара шустро отпрыгнула в сторону и спряталась за печь. В дверь затарабанили:
– Откройте или будем вышибать! – донеслось с улицы.
Несостоявшиеся насильники переглянулись. Упавший с чердачной лестницы солдат поспешно оттер платком струйки крови со лба (результат действия кошачьих когтей) и крикнул:
– Сейчас, тут все в порядке!
Дверь солдаты открыли. В дом ввалились несколько селян с вилами и топорами. За их спиной маячили другие мужчины в солдатской униформе.
– Что случилось?
Солдаты-лиходеи, желавшие надругаться над беззащитной девушкой, начали рассказывать, что только-только зашли, тоже привлеченные шумом, что девка совсем спятила и всю утварь повыкидывала, а они помочь ей хотели, удержать, чтоб сама с крыши не спрыгнула.
Доверчивые селяне поверили, уходить собрались.
«Нет, так просто не отделаетесь», – рассвирепела Лара и бросилась на ближайшего к ней негодяя. Солдат завопил, уворачиваясь от нападающей кошки. Лара нападала в слепой ярости, кусая и разрывая когтями все, что подворачивалось под пасть и лапы. Селяне оторопели.
– Что здесь происходит? Встать смирно и доложить! – таким ледяным, командным тоном приказал новый голос, что даже Лара вытянулась в струнку.
«Этот точно у них тот самый генерал, что в узде их держит, руки распускать не позволяет. Его голос. Интересный мужчина. Лет тридцать с хвостиком (солидный возраст для средневековья) и выглядит грозно: широкие брови вразлет, глаза стального серого цвета с чуть заметным голубоватым оттенком, лицо грубое, жесткое, будто топором рубленное. Сильное лицо, лицо волевого мужчины, который спуску и послабления не даст ни себе, ни другим», – вспоминала Лара полузабытое уже искусство «чтения по лицам».
Мужчины, испуганно поглядывая на черную кошку, снова начали лепетать, что они без вины пострадавшие. Лара зарычала и двинулась в их сторону.
– Врут, – проскрежетал глухой старческий голос. Старуха села на постели и ткнула дрожащим пальцем в сторону внучки: – Лиасу хотели...
– Нет, не правда! – хором взвыли негодяи.
Лица селян сделались мрачнее тучи. Вилы угрожающе нацелились солдатам чуть пониже живота, а Лара и без всякого прицела вцепилась зубами в бедро ближайшего негодяя.
Сероглазый генерал с интересом посмотрел на кошку и за шкирку оторвал ее от брюк солдата.
– Увести, – приказал генерал, кивнув на несостоявшихся насильников. Металлические интонации в звучании этого короткого приказа не предвещали лиходеям ничего хорошего. – Всем выйти, кроме моего оруженосца.
Отвернувшись от селян и арестованных, которых уводили под конвоем, генерал, продолжая удерживать кошку на весу, снял шапку и обратился к старухе:
– Мы завтра покинем ваше село и двинемся на север. Путь наш будет проходить мимо монастыря святой Бонетты. Предлагаю доставить вас и вашу внучку к святым сестрам: поживете у них, здоровье поправите, потом решите, как дальше жить будете. Денег я вам выделю, на первое время хватит, а потом, если захотите, можете на моих землях поселиться – они не так далеко отсюда, я в следующем письме управляющему на счет вас инструкции оставлю: домик вам выделят. Знаете, где поместье Ардамасов? – старуха кивнула. – В этом селе вашей Лиасе все равно уже жизни не будет, – заключил генерал.
– Вы правы, – с трудом проговорила старуха. – Я согласна.
Генерал снова глянул на кошку.
«Хороший ты мужик, генерал. Если б меня на пол опустил – еще лучше был бы. Хватит разглядывать! Отпускай, говорю. Не комильфо с растопыренными лапами болтаться!» – внутренне возмущалась Лара.
– За кошку вашу не переживайте – у меня жить будет.
С этими словами генерал посадил Лару на согнутую левую руку и вышел из дома.
– Кошка-то вам зачем, ваше высокородие? – спросил молоденький светловолосый вихрастый паренек, которого генерал называл оруженосцем.
– Верность и отвага – редчайшие качества, Огаст. Их следует ценить всегда и во всех. Даже в кошках.
Ну что сказать. Лара прониклась к генералу глубоким и искренним уважением.
–
В роскошном пентхаусе на широкой постели, застеленной черными атласными простынями, согнулся от боли Дамиан Сантеро. Он задыхался, по лицу его струился холодный пот.
«Лара. Это Лара. Что же ты творишь, моя девочка?! Как ты умудряешься так быстро восстанавливаться, возвращая себе радость жизни, оптимизм, сострадание к людям?»
В комнате раздался негромкий хлопок, запахло дымом: к сыну заявился отец.
– Она умудрилась и в кошачьей шкуре Поступок совершить?! – захохотал он. – Хорошая девочка! – Темный положил руку на лоб сына, снимая боль. – Если она продолжит в том же духе, то даже я тебе помочь не смогу, – предупредил он.
– Не продолжит, – прохрипел Дамиан, садясь. – Надо выяснить, что произошло. И принять меры. В мире Саир у меня есть постоянная личина, причем приближенная к королевскому двору. Пора «герцогу Дэмьену Раусу» вернуться из своего отдаленного северного герцогства и присмотреться к делам родного королевства. С Ларой у меня тесная связь, ее найти будет не трудно.
– Дров там впопыхах не наломай, – нахмурился Темный. – И не вздумай опять как-то кардинально вмешиваться в ее жизнь – у тебя уже нет ни сил, ни прав на такое влияние.
– Знаю, отец. Теперь я могу влиять на жизнь Лары только опосредованно, через других лиц. Достаточно согласия лица, под покровительством которого она будет находиться, и я смогу кошку купить, обменять, принять в дар – и она станет моей по праву. Я не брошусь сразу в пекло, я присмотрюсь, начну плести широкую сеть, из которой кошка выскочить не сможет, даже если кто-то помогать ей вздумает. Чужими руками можно много дел наворотить и в стороне остаться, я помню, отец, – заверил бледный Дамиан. Он прикрыл глаза и с наслаждением облизнулся: – Безумно вкусная неразумная девочка. Зачем сопротивляешься?! Ох, Лара, когда вернешься – я покажу тебе сто оттенков серого!
– Лучше думай, что с тобой станет, если она не вернется, идиот! – прорычал Темный и исчез в столбе дыма.
