Текст книги "Невеста Бога (СИ)"
Автор книги: Валентина Ad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Любовь длинною в жизнь, а жизнь длинною в любовь, как прекрасно и печально одновременно, ведь продолжительность и того и другого так индивидуальна и так непредсказуема.
Валентина AD
ПРОЛОГ Очень старая женщина, такая старая, что скорее даже древняя, местная гадалка бабка Одарка, ловко делала карточный расклад, а тщательно изучив выпавшую карту, принялась повествовать:
– Скажу все, как вижу. Хочешь обижайся на меня, хочешь нет, но врать – не умею. – Мастерски скрутив из клочка старенькой газеты папиросу, забив огромным количеством табака взращенного на собственных грядках пожелтевшую газету, узловатая рука поднесла огонь, а запавшие щеки старухи еще сильнее втянулись. – Евдокия, все у твоей дочки гладко и благополучно. На работе все любят и уважают, можно сказать – души не чают. Друзей много. Денег много. Женихов вокруг вьется-я-я… да вот только сердце свое она уже отдала. Все у нее хорошо, счастливая она у тебя, вот только…
Старуха неожиданно замолчала. Выпустив ядовитый клуб дыма, она задумчиво мусолила выложенные на столе карты, заставляя не очень молодую женщину, сидящую напротив, неистово нервничать.
– Не томите, тетушка, не пугайте. – Сердце Евдокии, стало испуганно биться от непонимания и невыносимого молчания. – Говорите, как есть, я все приму. Говорите правду, какая есть, все равно ведь все в руках Божьих.
– Это верно, – покосилась на испуганную Евдокию гадалка, и что-то в ее взгляде было почти зловещее. – Все мы под Богом ходим. Вот и дочку твою я невестой вижу… Невестой Господа нашего.
– Тьфу ты! – вскочила схватившись за сердце Евдокия. – Что ж вы пугаете так, тетушка? Господи, чуть дух не спустила от вашего молчания, а вы, оказывается, ее невестой видите! Конечно, невестой, кем же еще? Возраст у нее такой, пора. Уже и сватовство назначено. И гости практически приглашены. И стол почти оплачен. Я ж почему и пришла к вам, узнать – как жизнь ее сложится, что сулит ей будущее рядом с выбранным мужчиной, а вы… – Евдокия перекрестилась. – Нет, больше ничего знать не хочу. Спасибо и на этом. Вы говорите, она у меня счастливая, а больше мне ничего и не нужно. Спасибо вам тетушка.
– Ну как знаешь. – Старуха моментально смешала карты, не выпуская из рук сигарету. – Тогда и мое дело сделано, не в моих правилах навязываться.
– Вот, – Евдокия поспешно выложила на стол, на котором еще несколько минут назад решалась судьба ее дочки, буханку хлеба, кольцо домашней колбасы, банку молока и пару десятков яиц. – Не знаю, чем обычно рассчитываются, но денег у меня все равно нет. Надеюсь, примите, все домашнее, свежее.
– А тем и рассчитываются, кому чего не жалко, так что и твои дары приму. Спасибо.
В небольшой, одной-единственной, комнате старенького дома давным-давно пожелтевшей от въедливого дыма, стало невыносимо дышать. Евдокия, покашливая, пятилась к выходу, и только бабка Одарка полной грудью раз за разом вдыхала и выдыхала яд.
– Спасибо вам огромное, и дай вам Бог здоровья. Пойду я, дел невпроворот. Дочка должна с будущим зятем на днях приехать, я ведь не видела его еще ни разу, так, на фотографиях – смущенно оправдывалась Евдокия, – так что пойду готовиться, нужно ведь достойно встретить, не упасть в грязь лицом. В доме хорошенько прибраться, вкусностей наготовить. В общем, пойду готовиться потихоньку. Еще раз, спасибо.
– Не за что. Ступай с Богом. – Пробормотала старуха, а когда за Евдокией закрылась дверь, добавила. – Готовься, Евдокия, угощенья не пропадут.
Гадалка в очередной раз выдохнула «полезный» никотин и, откинувшись на древнем, возможно таком же как она сама, кресле качалке, моментально уснула.
ГЛАВА 1
В главном зале шикарного столичного ресторана, на высоченных стульях у барной стойки, беззаботно восседали две прелестнейшие особы женского пола и воодушевленно болтали под мелодии обворожительного инструментала, которые, казалось, струились просто из стен. Вокруг царило какое-то величественное спокойствие, навеянное меланхоличными мелодиями и нежным французским дизайном интерьера в нежной бежево-бузковой цветовой гамме. Франция в интерьере ничуть не была связана с общей тематикой ресторана, меню которого было разнообразнейшим, как и музыка звучащая ежесекундно. Собственно из-за смешивания французской, украинской, российской, японской и итальянской кухонь, он и получил свое интересное название «VINEGREtt». По этой же причине, со смешиванием несмешиваемого, он пользовался отличным спросом на протяжении долгих двенадцати лет своей ежедневной работы. Даже в самые тяжелые времена для ресторанного бизнеса в целом, никто из сотрудников «ВинегреТТа» не ощущал особых потерь, а в часы процветания, им редко удавалось расслабиться вот так, как сейчас, предаваясь личным заботам.
– Вот если Валера сегодня явится – значит судьба! – с уверенностью заявила Ярослава.
– А вдруг нет? – тревожно захлопала длиннющими нарощенными ресницами ее подруга Людмила. – Вдруг он сегодня откажет себе в удовольствии насладиться нашим шедевральным шоколадным десертом, нашим «Соблазном», которые он съедает в немереном количестве?
– Будем надеяться – не откажет. А если вдруг … Что ж, тогда моим любимым хитом станет «Видно не судьба, видно не судьба. Видно нет любви… Ла-ла-ла, бла-бла-бла» – не без иронии, но все же разочарованно продемонстрировала свой вокал Ярослава.
– Яра, и ты хочешь сказать, что спокойно откажешься от своего наваждения? Вот так же, как сейчас – шутя и улыбаясь? – не успокаивалась красивая блондинка с внешностью Барби, недоверчиво вскидывая черные, очень широкие брови вверх.
– А что остается делать? Значит так должно быть. От судьбы ведь не уйдешь, – вполне серьезно заявила огненно-рыжая Ярослава, которая знала – её, судьба никогда не подведет.
Ярослава всегда надеялась лишь на судьбу, и до этих самых пор она ее ни разу не подвела. Захотелось ей куклу Барби, в то время, когда для ее семьи это была не позволительная роскошь, пожалуйста – залетные цыгане потеряли прямо у ее дома целых две. Захотелось щенка, когда мама категорически отказывалась кормить еще один рот, пожалуйста – в одно прекрасное утро на крыльце их дома она обнаружила забившегося в угол, перепуганного и голодного карапуза, которого мама не посмела выбросить в никуда. Захотелось на выпускной явиться в самом шикарном платье денег на которое в их семье не было, пожалуйста – неожиданно пришла посылка от двоюродной тети, которая прислала кучу пусть и поношенных, но таких шикарных платьев своей взрослой дочери. Захотелось ей выбраться из деревни, пожалуйста – бесплатное обучение на курсах при институте пищевой промышленности и стажировка для всех желающих в лучших ресторанах страны. Захотелось стать самодостаточной и независимой, пожалуйста – поступило предложение о работе в одном из тех самых ресторанов Киева, где ей довелось проходить стажировку. Захотелось стать ближе к народу, сменить не очень-то любимую поварскую форму на форму официанта, пожалуйста – спустя пару лет она уже старший официант в другом, но тоже очень популярном ресторане. Судьба всегда благосклонно относилась к ее желаниям и мечтам, так почему же она должна сейчас в ней усомниться?
– Радуйся, видно, судьба! – Шепотом прокричала Люда, чем заставила окунувшуюся в воспоминания Ярославу содрогнуться.
Девушка инстинктивно обернулась на звук закрывающейся входной двери, это был – ОН. ОН – Валера, именно тот мужчина, о котором она грезила весь прошедший год. ОН – тот мужчина, который незаметно и умело нацепил на ее лицо самую сияющую улыбку. ОН – тот, которого она, совершенно по непонятным даже для себя самой причинам, полюбила. ОН – тот, кто легко сумел поселиться в ее сердце. ОН – тот, кто легко раскрыл в ней это великое чувство блаженства, когда за спиной вырастают крылья. ОН – тот, кто заставил поверить, что любить так, как на страницах самых великих романов, вполне возможно и в реальной жизни. С тех самых пор, когда в ее сознании и подсознании поселился Валера, Ярослава на работу не шла, а летела. Она соглашалась на все мыслимые и не очень подмены. Она тайком наблюдала из-за зеркальной двери, отделяющей прекрасный зал от их рабочих помещений, за тем, кто совершенно ни о чем не подозревая, крепко-на-крепко обосновался в ее сердце. Она любила его улыбку, она обожала его спокойный взгляд, и прыгала до потолка от счастья всякий раз, как он заговаривал с ней. Это был ОН, ее мыслимая и не мыслимая радость, благодаря которой даже самые скверные рабочие будни становились счастливее. Тот, ради которого она готова была до пенсии носиться с разносом в этом заведении, лишь-бы иметь возможность видеть такой любимый силуэт.
– Девушка, можно вас, – послышалось из зала.
– Яра, твоя тетка машет, подойдешь? – толкнула подругу Люда, а взглянув в стеклянные глаза добавила. – Или пойдешь «своего» обслуживать?
– Нет-нет, я к тетке, – она любила Валеру, но не любила его обслуживать, боясь хоть чем-то выдать свои необузданные чувства, боясь показаться ему еще большей дурой, чем она делалась, когда он появлялся на горизонте.
Ярослава поспешно отправилась к клиентке, в очередной раз искренне радуясь дизайнерской идее напичкать ресторан огромным количеством зеркал. Они воплотили этот замысел в реальность ради визуального эффекта, увеличить помещение в десятки раз. Но Ярослава нашла в этом свою личную выгоду. Благодаря зеркалам она с любого ракурса, обслуживая практически любой столик, всегда успешно могла рассматривать Валеру, совершенно не боясь быть застигнутой врасплох.
– Я вас слушаю, – вежливо и с улыбкой, как положено, обратилась Ярослава к ухоженной блондинистой даме за сорок.
– Я вам могу сказать то же, – зло прозвучало в ответ.
Прикованный к Валере взгляд Ярославы моментально был обращен к даме:
– Простите? – искренне не понимала она.
– Я ВАС слушаю. – Женщина демонстративно ткнула ножом в салат, которому не суждено было быть съеденным до остатка, и подтолкнула тарелку поближе к Ярославе. – Может, объясните, что это?
Ярославе пришлось слегка напрячь зрение, немного согнуться, закинув руки за спину, хоть такая поза и была неприемлема, пристально вглядеться в то, что так настойчиво спешила показать ей дама.
– Нууу?! – дама нервно начала стучать по столу идеально наманикюренными пальцами. – Я чуть зуб не сломала!
Только после этого заявления Ярослава наконец поняла, что именно она видит на тарелке – осколок от панциря мидии.
– Приношу вам искренние извинения. Простите… – с виноватой улыбкой на губах, Ярослава начала знакомую и ненавистную до боли песню, но дама не дала закончить.
– Что мне ваше «простите»?! Я могла лишиться зуба! Да что там, я могла проглотить этот кусок стекла и умереть! – видимо эта идея только что пришла в белоснежную голову женщины, так как она была шокирована от собственных слов больше, чем много раз сталкивающаяся с чем-то подобным Ярослава. – Да я на вас в суд подам! Да я… Да вы…
Господи, как же Ярослава устала от всех этих «да я». Не смотря на не понятную окружающим любовь к собственной профессии, которую она совершенно искренне обожала, вот такие моменты доводили Ярославу до горячки. Она готова была убить всех этих расфуфыренных, изнеженных, зазнавшихся, теток, дядек, девушек и парней. Все они ездили на «мазератти», «мерседесах» и «поршах», но и так же все, как один, просто отказывались понимать истину – не ошибается тот, кто не работает.
– Простите, это всего лишь кусочек ракушки, ведь вы кушаете салат из морепродуктов, скорее всего в мидии спрятался, вот его никто и не заметил, – виноватая улыбка не сходила с лица Ярославы, а рука потянулась к наполовину съеденному салату. – Мы заменим салат за счет заведения.
– Чтоо-о-о! «Всего лишь»! Девушка, вы в своем уме! «Всего лишь»! Пригласите, пожалуйста, ко мне вашего администратора или директора, менеджера, или кто у вас тут главный. Салат они мне заменят, спасибо, я уже сыта! «Всего лишь»… – неустанно шипела женщина.
Ярослава, стиснув зубы, сделала первые шаги прочь от «пострадавшей». Пряча глаза, она спешила покинуть зал, и хуже всего было то, что разместившийся за соседним столиком Валера, стал свидетелем ее унижения. Ну зачем эта тетка вообще появилась у них в ресторане?!
– Вот курица! Блииин! – Ярослава швырнула ненавистную тарелку на кухонную раздачу.
– Э-э-э-э, ты чего здесь устроила?! – в небольшом окошке показалась раскрасневшаяся от работы у многочисленных плит физиономия шефа.
– Ничего! Вот, полюбуйся! – Ярослава вновь взяла в руки тарелку и еще раз демонстративно швырнула. – Гриша, ты хоть следи за своими, что ли. Мне до ужаса надоело разгребать все это!
– Да что произошло? – ничего не понимающий Гриша пялился на вывалившиеся из тарелки листья руколы, небрежно разбросанные по раздаче.
– А то, что либо ты поднимешь вопрос об этом злосчастном морском коктейле, либо я.
– Что, опять?
– Да, представь себе!
– Ой-ой-ой, можно подумать – катастрофа. – Подключилась Танька, закусочница. – Подумаешь, скорлупа, никто ж не умер.
Флегма от природы Танька, умела вывести из себя чрезмерно активную Ярославу в два счета, вот и сейчас:
– Не умер, говоришь, тогда пойди, объясни все точно так же моей клиентке, если ты такая умная!
– А что, самой слабо? – зевнула в окошко Танька и уплыла из поля зрения.
– Танька! – Ярослава не помнила себя от ярости.
Она терпеть не могла эту сонную муху, которой всегда и все было побоку. А еще больше ненавидела, когда их сравнивали. Обе они маленькие, худенькие, курносые, прямо сестры-близнецы. Вот только Ярослава была рыжей бестией, а Танька серой мышью. Одна чересчур живая, а другая – невыносимо мертвая. Всякий раз когда их интересы сталкивались, хотя Ярослава изо всех сил старалась избегать хоть какого-либо общения с ней, ее пламя готово было вырваться наружу и сжечь эту флегму дотла. Так произошло и в этот раз, и если бы Ярослава могла, она бы со всей дури растормошила это застоявшееся болото.
– Яра, не обращай внимания, это же Танька. – Молодой шеф попытался разрядить обстановку и задуть костер, который ярко разгорелся в зеленых глазах. – Я лично, сделаю этой твоей клиентке замену, и лично проверю каждую мидию.
Милый, добрый, душевный, вечно на позитиве тридцатилетний шеф, расплылся в завораживающей улыбке, которая моментально увела Ярославу в совершенно другое настроение. Он был изюминкой этой кухни и многие официант..– ки, готовы были перевестись из зала на кухню, или изображать нездоровый интерес к блюдам, лишь бы почаще попадаться этому красавцу на глаза. Гриша был чертовски похож на Бреда Пита, а кто может устоять перед возможностью соблазнить самого Пита? Практически никто. Никто, кроме Ярославы, у которой был свой собственный идеал, покруче любого Пита.
– Гриш, ты бы лучше следил за тем, как заказы отдают твои подчиненные, а не переделывал их проколы, причем на шару, – агрессии вновь взяла верх над положительными эмоциями вызванными только лишь выражением лица Гриши..
– Яра, не бери ты так близко к сердцу всю эту историю, ведь прекрасно и сама знаешь – не она первая и точно – не последняя. – Прозвучал успокаивающий голос шефа. – Салат делать?
– Нет.
А как же – «не бери так близко к сердцу», она бы не брала, если бы ей не было так неудобно, не перед теткой – нет, а перед Валерой. Ярославе так хотелось чтобы он считал ее хотя бы хорошим официантом, ведь неоднократно именно с подобного рода похвал начинался их разговор, а тут… Ну почему эта тетка не подавилась? Вызвали бы скорую и дело с концом, а так… Несколько минут Ярослава потратила на поиски администратора Екатерины, которой пришлось прервать чаепитие, оторвав свой зад от старенького кресла в комнате отдыха для персонала, и окунуться в свою работу:
– А ты ей предлагала заменить салат?
– Да.
– А объяснила, что этот был за наш счет?
– Да.
– А скидочную карту обещала?
Катя панически искала причины не выходить в зал, она не то что не любила конфликты, она их просто боялась. Странно, конечно, для занимающей должности – бояться людей, но это был один из грехов Екатерины. Прежде чем принять удар на себя, и упасть в ноги разъяренному гостю, она готова была до бесконечности прикрываться официантами, и только когда вариантов не оставалось, обреченно следовала на казнь.
– Катя, хоть ты не делай из меня дуру!
Ярослава чувствовала себя пороховой бочкой, которую все вокруг то и дело пытались поджечь, а еще она искренне ненавидела так называемого администратора, которая только то и делает – что ничего не делает, за ее трусость. Она никогда без крайней надобности не трогала Катю, а всегда самостоятельно разрешала любые конфликты и недоразумения, но только не в этот раз. Ярославе просто не хотелось лишний раз унижаться и пресмыкаться перед недовольной клиенткой на глазах у Валеры.
– Что, засада? – спешившая с заказом Людка не смогла пройти мимо подруги, которая как раз устраивалась шпионить за всем происходящим из-за зеркальной двери.
– Не то слово.
– Да не парься ты, подумаешь недовольная корова, первый раз что ли? – наштукатуренное лицо Люды исказила ободряющая улыбка.
– Только не говори, что ты тоже не понимаешь? – Ярослава была удивлена, обычно Людка могла прочесть любые ее мысли.
– Не понимаю «что» или «чего»?
– Потом, – отмахнулась Ярослава и продолжила сверлить глазами, нет, не разборки Кати с дамой, а Валеру, который без особого энтузиазма всматривался в происходящее за соседним столиком.
ГЛАВА 2
– Вы не понимаете, я являюсь постоянной вашей клиенткой и ТАКОЕ… – все в том же гневно-обиженном тоне продолжала твердить дама, но уже не Ярославе, а Екатерине. – Это просто халатное отношение и неуважение к гостям. Это работа спустя рукава. Это наплевательское отношение к вашим работодателям, по совместительству владельцам, данного заведения. Вы хоть понимаете, что вот из таких мелочей и складываются словно пазл, не очень лестные мнения, которые по телефонному радио станут не очень хорошей рекламой. Я вот, ни за что не порекомендую ваше заведение никому из своих знакомых, но точно не забуду рассказать случай из жизни и это ваше «всего лишь».
– Простите, как вас величать? – неуверенно попробовала прервать монолог Екатерина.
– Эльвира Эдуардовна, – горделиво процедила дама, высоко задирая подбородок и немного выпячивая пухлые, обильно пропитанные блеском, алые губы.
Ответ для Екатерины был предсказуем, она ни на минуту не сомневалась, что эта капризная дама именно – Эльвира, Эльмира, Сабина, Ангелина, Евангелина, Эсмиральда или еще кто-то с подобным уклоном. Отдав не один год своей жизни ресторанам, Екатерина ориентировалась в именах почти так же хорошо, как и в меню, именно представительницы женского пола с экзотическими именами, всегда оказывались самыми противными клиентками.
– Эльвира Эдуардовна, ресторан, в моем лице, приносит вам самые искренние извинения. Я обязательно накажу всех виновных, а вы непременно станете одним из самых желанных гостей нашего заведения, а заодно и обладательницей нашей платиновой карты. – Екатерина аккуратно положила на стол белоснежный лист А4 и ручку. – Заполните, пожалуйста, нашу анкету и уже в следующее ваше посещение вы получите ее на руки.
Слова «платиновая карта» каким-то магическим образом совершенно одинаково действовала на большинство «обиженных» и «оскорбленных». Люди моментально менялись в лице, а еще недавно готовый испепелить всех и все взгляд, начинал искриться победой. И совершенно не важно, что человек может больше не появится в этом заведении никогда в жизни, оказавшись в этот день лишь залетным гостем. Неважно даже то, что недовольный посетитель все же придет за обещанным бонусом, хотя вряд ли его получит, ссылаясь на отсутствие в данный момент скидочных карт. Важно только одно – «платиновая карта» из уст обворожительной девушки администратора внешность которой просто кричала о честности и порядочности. Многие из сотрудников откровенно полагали, что именно благодаря своему фэйсу Катька и держится на своем месте вот уже пятый год, больше видимых причин никто не видел. Слова искреннего раскаяния и срывавшиеся с бездонных глаз, на по-детски нежное и добродушное лицо слезы искреннего раскаяния, в 99% из 100% действовали по круче любого бальзама на разъяренную душу любого гостя.
– Вот, держите, – красивые ухоженные руки протянули заполненный бланк. – Только пообещайте, что виновные, действительно будут наказаны. Под «виновными» я подразумеваю не только повара, который недоглядел, а и официантку, которая сочла мою жалобу «всего лишь». Научите ее разговаривать, и принесите мне счет.
– Что вы, какой счет – продолжала пресмыкаться Екатерина, не смотря на то, что гостья уже была более чем довольна. – Ваш сегодняшний обед за счет заведения.
На лице дамы впервые за все время появилась довольная улыбка:
– Что вы, не стоит, а то еще решите, что я заварила всю эту кашу именно ради этого. Поверьте, я в состоянии оплатить собственный ланч. – Взгляд женщины «невзначай» скользнул на лежащий рядом пятый айфон, а потом на ключи от автомобиля, судя по брелку «БМВ».
– Эльвира Эдуардовна, что вы, ничего подобного мне бы в голову не пришло. Виноваты – исправимся. – Екатерина настойчиво оттолкнула протянутую кредитную карту, внутренне улыбаясь увиденному трюку со скользящим по аксессуарам взглядом. – А ваш сегодняшний визит будем считать лишь началом долгих и прекрасных взаимоотношений.
– Ну спасибо. Должна признать – приятно порадовали. Правду, наверное, люди говорят – нет худа без добра.
– Именно. Будем всегда рады видеть вас. Всего доброго.
Катя старалась не спеша покинуть проблемный столик, но шаги становились все шире.
– Как же они меня все достали!!! – со злостью и невероятной силой Екатерина толкнула зеркальную дверь, которая едва не слетела с петель, рассыпавшись на мелкие кусочки. От милой и учтивой девушки не осталось и следа. – Чего им еще нужно, этим ходячим банкоматам? Ведь есть все! А она мне мозг выносит из-за какого-то салата!
Это были просто слова, крик души. Катя не обращала его ни к кому конкретно, а так, жаловалась всему миру, торопясь спрятаться в бухгалтерии от всего и всех. Она всегда тратила много энергии на лживые обещания и лицемерные улыбки и никогда не приводила в исполнение обещание «всех наказать». Ей абсолютно не хотелось тратить свои нервы еще и на разборки с персоналом. Благо, подобное происходило крайне редко, и каждый из участвующих в ситуации и так делал нужные выводы. Успевшая выбежать в зал и спрятаться от эмоций Екатерины за барной стойкой Ярослава, лишь после того как дама покинула ресторан, направилась убрать столик. Опустив голову, она старательно пыталась работать, а все ее мысли были только о том, какой неудачницей ее теперь считает Валера.
– Что, достали? – послышалось совсем рядом.
Этот голос она узнала бы из тысячи:
– Вы мне? – Ярослава озадаченно водила головой в разные стороны и понимала, что других вариантов просто нет, они с Валерой в огромном зале остались одни.
– Тебе.
Вот, опять, руки задрожали, давление однозначно подскочило, а сердце в груди превратилось в бесконечно пульсирующую колючую субстанцию.
– Есть немного, – как можно спокойнее ответила Ярослава, конечности которой отказывались ее слушать, и вот уже несколько минут она не могла собрать со стола на разнос все, что давным-давно должно было оказаться на мойке.
– Надеюсь, тебя не сильно наказали, а то ведь это «чудо» настаивало на расстреле, – сострил Валера. – Я бы эту даму… В общем, не знаю, и как только у вас нервов и терпения хватает на всех, м-м-м… нас.
Ярослава окинула Валеру быстрым взглядом, боясь выдать истинные чувства, но даже его хватило, чтобы в очередной раз по ее телу разлилось тепло. Его вежливая улыбка, его томный взгляд, его холеная внешность… Как же сильно Ярославу тянуло к этому мужчине, на столько сильно, что она иногда боялась собственных порывов. Как например сейчас, наброситься на него словно изголодавшийся зверь на аппетитный кусок мяса, и зацеловать до смерти. – Нервов на все и не хватило бы, – сметая со стола хлебные крошки и прогоняя пошлые мысли, Ярослава старалась как можно непринужденнее поддержать самый простой разговор. – Мы ими просто очень редко пользуемся, в основном все на автопилоте. Совершенно незаметно для себя, Ярослава искренне ответила на заданный вопрос такого же клиента, какими была всего несколько минут назад эта дама. Зачем она ему сказала правду? Он теперь будет думать, что они всех обслуживаю спустя рукава. Но слово не воробей.
– Тогда понятно. Главное чтобы автопилот не подвел, а то ведь вырубится в неподходящий момент и что тогда? Спасибо, – Валера прервался на благодарность Людке доставившей его заказ. – Я бы не смог днями натянуто улыбаться и оставлять истинные эмоции за рабочей дверью, наверное, сошел бы с ума.
«У меня вот тоже не всегда получается, но ничего, справляюсь» – хотелось выпалить Ярославе, но она вовремя спохватилась, незаметно взглянув в любимые глаза и поняла, что этому мужчине так отвечать точно не нужно. Нельзя с ним резко и прямолинейно, так он никогда не воспримет ее как девушку, не увидит в ней нежности и любви. Да ей, собственно, и не хотелось с ним – резко.
– Думаю, вам это не грозит. Приятного аппетита. – Сладко прошептала она.
Ярослава больше не могла делать вид, что она все еще старательно убирает столик, убирать-то по сути было нечего, вся немногочисленная посуда давно томилась на разносе ожидая своего череда погрузиться в мойку. Схватив этот самый разнос, девушка поспешила удалиться и уже практически в спину услышала:
– Спасибо.
Ярослава не шла, а бежала прочь из зала. Она понятия не имела, что и почему с ней происходит, когда она видит этого мужчину. Но то, что что-то происходит, было так же очевидно, как весенний дождь и зимний снегопад.
– Господи, я бы все отдала, лишь бы он обратил на меня внимание… – взмолилась небесам прилипшая к зеркальной двери Ярослава.
– Яра, я бы не бросалась столь громкими фразами, не думаю, что твой Валера заслуживает таких речей, не то что действий, – прошипела на ухо возникшая за спиной Людка.
– Люд, я прекрасно отдаю себе отчет и отвечаю за свои слова, ты просто не понимаешь… – Ярослава в очередной раз с восторгом и восхищением принялась защищать свои чувства. – Он такой… Он такой… Людка, ты что и вправду не видишь какой он замечательный?.. Он такой нежный, такой мягкий, такой деликатный и галантный. В то же время мужественный, строгий и жесткий, ну, в тех случаях, где без этого никак. А эта его улыбка… А взгляд с поволокой… Люд, да я бы ему эти «цезари» каждый день рубала, только бы быть рядом, а то он в три дорога платит за банальщину, без намека на душу и любовь, из рук Таньки, а я бы… Я бы с такой любовью рубила-бы этот айсберг, с таким вдохновением жарила-бы сухарики, а курицу… она была бы у меня самой нежной и просто таяла бы во рту… Эх Людка…
Ярослава могла часами восхищаться всеми достоинствами Валеры, которые она в нем неустанно день за днем находила. Он был для нее не идеалом, а Богом, но таковым он был лишь в ее глазах.
– Яра, я вот уже год пытаюсь понять – что ты в нем нашла, но в миллионный раз вынуждена признать – безрезультатно. Ведь не представляет из себя ничего особенного, а этот его пивной живот в лет… м-м-м… – определяя возраст, чтобы быть более точной, Люда пристально просканировала сквозь тонированное стекло ничего неподозревающего Валеру, – тридцать – тридцать пять. Да и одевается он простенько и лицо совершенно не мужественное и глаза вечно укуренные, да что там мелочиться чего стоит только его красный нос, который он то и дело безудержно трет, то ли из-за хронического насморка, то ли из-за белого порошка…
– Людка, хватит! – Ярослава не впервые слышала эту песню, но никогда не дослушивала ее до конца, вот и сейчас, немедля осекла подругу. – Тебе, как никому, известно, что я терпеть не могу «сухостой». А мой Коля лишнее тому подтверждение, но почему-то о нем ты никогда так не отзывалась.
– Но Коля это не Валера, ему идет его природная коренастость.
– А Валера значит от природы сухой, а живот это рюкзак, по-твоему? – светло-зеленые глаза Ярославы стали болотными, лицо искажала ярость, но она до последнего готова была защищать своего любимого. – Одежда у него нормальная, а офисных индюков в галстуках с идеально выглаженными костюмами, я терпеть не могу. В отличии от некоторых. Глаза у него не «укуренные», а с поволокой, которая сводит меня с ума. А на счет носа, я лучше промолчу, а то мы вновь поссоримся.
Зажатая в угол Люда неуверенно пропищала:
– Ты считаешь, мы еще не поссорились?
– Нет! – прорычала Ярослава.
За зеркальной дверью зал медленно начал наполняться гостями, пришло обеденное время, тратить которое на разговоры, пусть даже жизненно важные, Ярослава не любила. Время – деньги, было одним из ее жизненных принципов. Так, совершенно не сойдясь в мнениях, девушки и отправились исполнять прямые рабочие обязанности.
ГЛАВА 3
Усадив две парочки и «офис» из пятерых человек, Ярослава стремительно бежала к барной стойке за некими аперитивами.
– Ярослава, – на полпути к цели, знакомый голос вновь заставил ее обернуться, – позови Люду, ну, или сама посчитай.
– Хорошо.
Коротко и ясно. Так было всегда. Ярослава просто не умела кокетничать с посетителями, пусть даже настолько не безразличными, как Валера. Она никогда не стремилась поддержать нелепый разговор ни о чем и всегда сухо реагировала на бесчисленные комплименты. «Спасибо» и дежурная милая улыбка, было тем набором, который она могла себе позволить. По своему твердому убеждению Ярослава не была красавицей, таковой она считала Людку, и задумываясь о стереотипе «красивая и некрасивая подруги», всегда отдавала себе почетное место некрасивой. У нее не было таких длинных, ровных, густых волос белоснежного окраса, которые словно горящая лампочка манили на свой свет высокопоставленных «мотыльков». У нее не было таких огромных небесно-голубых глаз закованных в шикарные, пусть даже не свои, а качественно нарощенные ресницы. У нее не было таких манящих пышных губ, сногсшибательной белоснежной улыбки и точеного носика. У нее не было метр семьдесят пять роста, четвертого размера груди и талии шестьдесят сантиметров. У нее ничего этого не было, но, ее всегда раздражало, что популярностью среди их посетителей, она пользуется возможно даже большей. Комплимент – «Девушка, вам известно, что ваш кошачий взгляд просто обворожителен, а я всегда полагал, что настолько зеленые глаза могут быть только у моей кошки», легко заставлял ее терять самообладание. Котов она в прямом смысле не переносила на дух, а тот факт, что ее сравнивают с животным, в присутствии которого она начинала неконтролируемо чесаться и бесчисленно чихать, никогда не был по достоинству оценен. Тем более когда это происходит несколько раз в день. И зачем она унаследовала этот цвет глаз от отца? «Маленькая, тебе не тяжело таскать все эти разносы? Ты такая хрупкая, вот-вот под всей этой тяжестью сломаешься…» На подобного рода замечания, Ярославе всегда хотелось ответить – «А ты бы пожил в деревне без крепкого мужского плеча лет семнадцать, с двумя младшими сестрами и больной матерью, смотри и понял бы, что разнос, это не самая тяжелая ноша в жизни!» Она давно привыкла к своему метру шестьдесят, но никогда не мирилась с комплиментами и «комплиментами» на этот счет, жаль только что на что-то подобное достойно отвечать могла только вне рабочее время. Здесь же – дежурная улыбка и непреодолимое желание стать медиумом, чтобы в полной степени, красочно, передать все свои эмоции добрым и заботливым гостям. Но все ее «достоинства» очень сильно отставали за численностью внимания от огненных непослушных волос. «Ярослава, известно ли вам, что обладательницы такого цвета волос настоящие колдуньи?», «Девушка, ваши волосы цвета пожара, могу представить, насколько горяч ваш темперамент», «Девушка, а это у вас натуральный цвет волос, или вы пользуетесь какой-то волшебной смесью, чтобы заставить их так переливаться всеми оттенками меди?»… Мужчины и женщины наперебой восхищались тем, что ненавидела в себе Ярослава. «Рыжий-рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой…», «Рыжая – бесстыжая», да что там «ржавой» Ярослава и по сей день в своей деревне числится. Что уж тут колдовского? А эти хаотично торчащие кудряшки, мамино наследство, всякий раз выводили Ярославу из равновесия, когда она тщетно пыталась собрать их в тугую прическу, как того требовали правила этикета. Грудь была маленькой, и это, пожалуй, та единственная часть тела, которая Ярославу не особо раздражала в себе, а скорее даже радовала. Она не привлекала к себе лишнего внимания, и в целом прекрасно сочеталась со всеми особенностями ее подростковой фигуры. Лицо, щедро усеянное веснушками; курносый нос, который она откровенно недолюбливала за его магическое свойство придавать ей горделивый вид; а маленький рот, просто физически не мог улыбаться такой голливудской улыбкой, о которой Ярославе оставалось лишь мечтать. Ярослава не была откровенной красоткой, эталоном, примером, но она была на столько гармоничной и яркой, что просто не могла остаться незамеченной, даже на фоне супер-модели Людмилы. Проблема была в том, что сама она никого и никогда не замечала. Все ее бесчисленные клиенты, были лишь «клиенты» и не более. В ее взгляде не было даже разделения на мужчин и женщин, они все были безликими и пустыми. «Он не красивый мужчина, он гость» – на протяжении рабочего дня ей часто приходилось повторять это восхищенной Людке, которая была безумно влюбчивой, но слишком переборчивой и требовательной, чтобы отдаться этому чувству хоть раз в жизни. Свой огненный темперамент, Ярослава привыкла оставлять за порогом ресторана, отдаваясь работе целиком и полностью, без ненужных распылений на огромное количество мужчин и женщин. Но это было до того, как в ее жизни возник ОН и собственные уговоры «он не мужчина он гость», перестали иметь великую силу. В минуты рабочего затишья Ярослава, конечно, не отказывала себе в удовольствии посплетничать на тему нелепого парика дамы сидевшей целое утро за пятым столиком, или огромного живота их любимейшего Леонтия Валерьяновича, который однозначно мешал ему нормально выйти из своего шикарного внедорожника. Обсудить жизненную несправедливость о настоящей «крокодилихе» и милом мальчике, который совершенно не понятно каким образом был ею очарован. Да мало ли еще какая занятная тема могла собрать весь коллектив воедино и заставить практически всех весело хохотать и восторженно делиться еще более интересными ситуациями. Ярослава с удовольствием принимала в подобного рода «посиделках» участие, но это скорее было – «все обсуждают и я обсуждаю», а не жизненной необходимостью и врожденным желанием сплетничать. В рабочее время она все же предпочитала оставаться сдержанным профессионалом, а не стрекозой, приходившей сюда лишь за зарплатой и практически всегда царящем в их стенах весельем. Она любила свою работу, особенно ту часть, где ее усыпали благодарностями и хорошими чаевыми, за что она одаривала благодарных гостей самой своей искренней улыбкой, теплотой и не только профессиональным, а и душевным обслуживанием. Гармоничной была не только ее внешность, но и жизнь, в которую она окунулась с головой, покинув отчий дом в поисках своего жизненного пути и счастья. Ярослава выросла оптимисткой до мозга костей, что только помогало ей по жизни. Она никогда долго не раздумывала над тем или иным вопросом. «Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном» – было ее любимым умозаключением. Она всегда позитивно смотрела на любые жизненные ситуации. Ярослава была целиком и полностью счастлива, умело радуясь каждому новому дню, но в силу жизненных обстоятельств ее веселый нрав, периодически менялся.
