Текст книги "Лера (СИ)"
Автор книги: Валентина Ad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
10
– Какие люди! – Завопила Марина, стоило мне только показаться на школьном горизонте.
– Привет. – Я здоровалась, пряча взгляд. Не люблю ложь, подобная надобность всегда угнетала меня и вызывала чувство огромной вины. Но рассказать Марине правду слишком рано.
– Приветик. – Настороженно и нет так громко, ответила Куприянова. – Лерка, ты мне можешь объяснить, что происходит? Вчера после занятий отмазалась от меня как от хлама. Не брала трубку, в инэте не висела, даже домашний проигнорила. С подругами так не поступают.
Слава богу, я хорошо знала свою подругу, и на подобные претензии у меня был заранее заготовленный ответ.
– Марин, не надо нервничать. Все, на самом деле, очень просто и банально. – Как можно убедительнее начала я. – Как оказалось, я не долечилась, поэтому после уроков наглоталась колес и вырубилась. Естественно я ни в сети, ни на связи не была. Когда меня разбудила мама, мне все еще было не до разговоров, думаю, тебе не нужно объяснять, как действуют эти все горячие противовирусные сыпучки. Я и сегодня с трудом с кровати себя стащила. А ты уже успела навыдумывать обо мне фигню всякую. – Я даже обиду не забыла изобразить.
– Ааа, тогда круто. В смысле не то, что ты еще болеешь, а то… Ну, в общем ты понимаешь. – Долго разубеждать Марину в собственной невиновности мне, как и предполагалось, не пришлось. – Но больше так не делай. Я бы с тобой и в полубреду поговорила бы.
– Ок.
Так, во всем разобравшись, мы слились с потоком остальных желающих получить знания. По пути в класс, Маринка хвасталась вчерашним удачным свиданием с Кустовым (в честь праздника защитника отечества), а я безрезультатно искала среди толпы родные серые глаза.
Впервые за долгое время я не могла заставить себя войти в класс. Мой организм, душа и тело, успели привыкнуть к обязательному ритуалу открывающему новый учебный день – поцелую с Матвеем. Для меня зажиматься перед уроками стало таким же естественным процессом, как и сами уроки. А сегодня мое тело не получило своей порции горячих объятий. Мои губы остались без поцелуя. А мои уши так и не услышали «Люблю».
Я: «Матвей, куда ты пропал???» – я не выдержала.
Спустя несколько минут молчания, не выдержала еще раз.
Я: «Матвей, нужно договорить»
А потом еще.
Я: «Не молчи, прошу»
И еще.
Я: « :’ ( »…
– … иии, сейчас у нас будет отвечать – Власенко Валерия. – Эхом раздалось в голове. – Валерия, прошу.
Оторваться от «переписки» мне помогла Марина, выхватившая из рук телефон и немного больно ударившая по ноге. Благодаря чему я поняла, от меня однозначно чего-то ждут больше десяти пар глаз, вместе с Людмилой Константиновной, нашей милой биологичкой. Но понять – чего именно, мне не удалось.
– Людмила Константиновна, простите, но я не так давно болела и не посещала школу, поэтому…
– Поэтому вы позволяете себе играть мобильным, вместо того, чтобы слушать и наверстывать? – Красивое молодое лицо в дизайнерских очках с упреком смотрело на свою горе-ученицу.
Людмила Константиновна была единственным учителем, который заставлял являться на свои уроки всех учащихся с помощью одного только внешнего вида: молодая, стильная, красивая и достаточно лояльная по отношению к своим ученикам.
– Простите. Я обещаю выучить все к следующему занятию, – смущенно пролепетала я.
– Договорились, Власенко. Да, и я понимаю, что в вашем возрасте гораздо интереснее, причем на практике, изучать анатомию, но свой предмет я все же буду спрашивать у вас со всей строгостью. Это понятно?
– Да.
– Тогда, Валерия, присаживайтесь. А отвечать у нас будет…
Дальше я уже не слушала. Видела, как встала из-за парты Берташова, как ее рот начал быстро открываться и закрываться, как довольно улыбалась Людмила Константиновна. Я видела все, но будто-то оглохла. А еще, мне хотелось плакать, ведь учительница как никогда оказалась права – изучать анатомии одного-единственного человека, мне, до недавнего времени, было гораздо приятнее всех вместе взятых учебников.
– Даа, ну Людмила и выдала, с этой анатомией! – Сразу после звонка весело восхищалась Марина. – А ведь попала же в самое яблочко! Вот что значит молодой учитель – знает, о чем говорит. Правда, с подобными догадками, могла бы быть менее требовательной к своей биологии, нафиг она нам вообще сдалась.
– Это школа и мы должны развиваться одинаково хорошо во всех направлениях. – Я пыталась поддерживать разговор без особого энтузиазма, даже немного отрешенно.
– Это с каких это пор? – Марину искренне удивили мои слова и понятно почему, меня они тоже удивили. – Ты ведь всегда и сама жаловалась на огромное количество ненужного материала, что изменилось?
– А то, Маринка, что теорию по анатомии нужно было лучше изучать.
– Это ты к чему?
– Да так, забудь.
Спасибо моей подруге, на которую слово «забудь» всегда действовало не хуже магического заклинания. Вздернув плечами в стиле «Ну, как знаешь», она моментально переключилась.
– Слушай, мне в туалет нужно, ты как?
– Я – пас. – Я не могла позволить себе находиться далеко от класса, так как Матвей мог появиться у его порога в любой момент. А что если я в это время буду «пудрить носик»?
– Тогда подержи мой рюкзак, а я скоро. – Маринка убежала, а я замерла в позе хорька на охоте, у входа в кабинет химии.
Передо мной мелькали лица. Несколько раз со мной пыталась заговорить одноклассники и кое-кто из параллели, но Матвея я так и не дождалась. «Может, случилось что?» – испуганно прилетело в голову. Хотя это вряд ли, Горлов, Органов и Старковский, вели себя как обычно по дебильному, без тени огорчения или малейшего намека на отсутствие настроения. Поскольку они являлись лучшими друзьями Матвея, я могла смело судить – с ним все в полном порядке, иначе они бы не зубоскалили. Вот только почему они достают всех под ряд без его участия?
Очередной звонок на урок раздался слишком неожиданно, я чуть было не выронила из рук Маринкины вещи. Когда же я увидела ее, жестом показала, что буду ждать внутри.
«Господи, как пережить этот день?!» – посетил меня вопрос, когда я усаживалась за парту.
Спустя пару минут у парты появилась Марина и растерянно глядя на меня протянула сжатую в кулак руку.
– Лер, я чего-то не знаю? Вот.
Внутри у меня все оборвалось. В миниатюрной ладони Марины пряталась недавно подаренная Матвею серебряная цепочка с половинкой моего сердца.
Я ничего не сказала, а только подняла глаза к Марине и она сама прочла вопрос.
– Я когда из туалета вышла, Плетнев на меня набросился и ничего не объясняя вложил мне это в руку. – С каждым словом Марина выглядела все более потерянной, а мне просто расхотелось жить.
Выхватив у Куприяновой цепочку, я быстро собирала свои вещи, спеша покинуть парту, класс, уроки.
– Эй, Лерка, ты куда? – Завопила Марина. – Ты можешь хотя бы объяснить, что происходит? Что все это значит?
– Я тебе потом обязательно все объясню. – Не оборачиваясь, пряча накатывающие слезы, ответила я. – Учителям скажешь – у Власенко случился рецидив.
– Что случилось? – то ли не расслышала, то ли затупила подруга.
Не обращая внимания на удивленные и любопытные взгляды, я вышла прочь.
– Власенко, вы это куда? Класс, в другой стороне. – В коридоре я практически лоб в лоб столкнулась с Егором Аркадьевичем, мужчиной средних лет не выдающейся внешности, повернутом на собственном предмете, нашим многоуважаемым химиком.
– Простите, у меня, по-моему, поднялась температура. – Для большей убедительности, собственные слова я подкрепила соответствующим жестом – ладонь тут же легла на лоб. – Вы же знаете, что совсем недавно я по болезни пропустила несколько дней занятий. Вот, похоже, выздоровление было обманчивым.
– В таком случае, вы приняли правильное решение – нечего заражать остальных. Может попросить кого-то из ребят проводить вас к дому или в медпункт?
– Нет-нет, не стоит. Температура, по-моему, только-только начала подниматься, а до дома мне меньше пятнадцати минут ходьбы, так что я справлюсь. Спасибо.
– Власенко, пока не приведете в порядок здоровье, в школе вам делать нечего. – Учитель озадаченно покачал головой. – Сколько работаю, столько не перестаю удивляться. Одни только тем и занимаются, что выдумывают несуществующие проблемы только бы увильнуть от занятий. Другие умудряются прийти в школу в подобном состоянии…
Я пожала плечами, после чего мы с Егором Аркадьевичем разошлись как в море корабли. Он – выносить мозг моим несчастным одноклассникам своей маниакальной любовью к химии; я же заниматься тем самым только относительно себя лично, и с той лишь разницей, что предмет моего маниакального обожания человек.
11
Идти домой, естественно, было не в моих планах. Но и оставаться на школьной территории опасно, все-таки я «больная».
Покинув пределы школьного двора, я дальше автобусной остановки, стоявшей прямо напротив, не ушла. Слава богу, на улице в эти дни было тепло и солнечно, будто природа перепутала ход месяцев и выпустила на волю апрель, минуя прохладный март, игнорируя остатки февраля.
Остановку я выбрала не случайно, Матвей именно на ней садился на свою маршрутку. Он был не из нашего района, а выбрал мою школу только потому, что за ней числилась бесплатная боксерская секция. Вот так и случилось, что из-за одной своей страсти, он встретил другую. По крайней мере, мы раньше так считали и часто над этим смеялись.
Забившись в угол, не желая привлекать к себе лишнее внимание посторонних, я извлекла из кармана пуховика мобильный, который тупо молчал. А на его место положила зажатую в руках половинку сердца.
Я: «Надеюсь, с тобой все в порядке : ) Отзовись. Прятаться и избегать меня поздно, не находишь?»
Безумно захотелось выкурить сигарету, хотя бы одну, как тогда, в мой первый и единственный раз. Тогда мне было очень хорошо и, казалось, табак мог преумножить мои ощущения; сейчас все с точностью до наоборот – мне хотелось, что бы хоть что-то помогло притупить боль и отчаяние. Но я сдержалась. Пока, сдержалась.
Марина: «Лера, что за хрень? Ты куда пропала?»
Прошло пару минут.
Марина: «Лерка, ну пожалуйста, отзовись!!!»
Прошло еще несколько минут.
Марина: «Ну ты и коза!»
Всякий раз как приходило очередное СМС мое сердце сжималось, а увидев на дисплее фото отправителя, я готова была разбить телефон. Ну почему Марине, с которой у нас просто дружба, реально важно где я и что со мной, а тому, кому принадлежит мое сердце – плевать?!
Рука невольно опустилась в карман и коснулась цепочки.
Я: «Матвей, пожалуйста, не игнорь меня. Люблю»
Марина: «Власенко, если ты мне не ответишь, обещаю на ближайшей перемене расцарапать Плетневу рожу!!!»
Допустить мордобой, а это вполне возможно зная Маринку с ее вспыльчивым характером, я просто не могла. Пришлось ответить.
Я: «Куприянова, не лезь, куда голова не влезает. Это не твое дело. Я ведь обещала все тебе рассказать, так расслабься и подожди немного».
Марина: «Хорошо. Но ты все равно КО-ЗА!!! : )»
Спасибо дружбе, в такой совсем не сладкий и не простой момент, только настоящая подруга могла вызвать на моем лице улыбку с помощью одного единственно обзывательства. Да, она была мимолетной, но практически за сутки впервые искренней.
Я: « : )»
Несмотря на теплое солнышко, мне совсем скоро стало зябко. Всю зиму холод мне был не знаком, может это прозвучит смешно, но меня грели чувства. Сейчас, казалось, даже вселенная на что-то намекала, вот только мне это совершенно не нравилось.
За два с половиной часа проведенных на свежем воздухе я успела сколотить немаленькую кассу соседнему киоску, согревая себя чаем и утоляя голод шоколадными батончиками. Еще я умудрилась извлечь кое-какую пользу, одолев несколько глав «Мастера и Маргариты», хоть как-то отвлекших от реальности. Маринка больше не писала, как впрочем, и Матвей, он настойчиво продолжал молчать.
Когда к моему ознобу добавилась тошнота и противные тянущие боли внизу живота я готова была сдаться и убежать домой, спрятаться там под одеяло и никогда-никогда не высовываться оттуда. Я не знала, сколько еще мне придется торчать на дурацкой остановке мозоля глаза катающимся по кругу водителям маршруток. Но кто-то смиловался надо мной и среди прочих спешащих к автобусу людей, мои глаза без труда заметили знакомую до боли темно-синюю парку Матвея. Он практически вскочил в желтый бус, но мне удалось одернуть его за рукав.
– Матвей, давай поговорим. – Я прекрасно понимала, что выгляжу как попрошайка, но, по сути, так оно в тот момент и было.
Матвей спустил ногу со ступеньки отъезжающего авто, его глаза при этом были переполнены ненавистью, а лицо выражало раздражение.
– Чего тебе? – Его голос говорил о том же.
Когда мои глаза нашли его среди толпы, мне захотелось одного – обнять, поцеловать, забыть и простить. Когда его глаза и голос обожгли своим холодом, я едва сдержала себя чтоб не расплакаться. Странно, за всю свою жизнь меня не посещало так часто желание реветь, как за последние несколько дней. Наверно это гормоны.
– Мне кажется, наш вчерашний разговор незакончен…
– Когда кажется, креститься нужно. Слышала о подобном? – Матвей даже не дал договорить.
– Но…
– Что «но»? Что значит твое «но»? – Неожиданно подхватив под локоть, Матвей потащил меня в сторону от места, где один за другим останавливались желтенькие автобусы. – Лера, о чем нам разговаривать, а? О том, как ты умудрилась, а главное КОГДА, прыгнуть в койку еще к кому-то? А, может, ты хочешь поговорить о том, что я подходящий лох-папаша для твоего будущего ублюдка? Кто последний тот и папа, да? Или нет, вот, самое стоящее – ты вторая дева-Мария?
Матвей почти кричал и кричал он страшные вещи. Я же вынуждена была вжаться в металлический школьный забор и защищаться.
– О чем это ты? – Из того что я услышала, поняла только одно – в его мозгу ненависть ко мне вполне обоснована, вот только не поняла откуда у него взялись эти основания. – Тебе прекрасно известно, что ты был моим первым мужчиной. О чьих койках ты говоришь, и как у тебя язык поворачивается называть собственного ребенка ублюдком?
– Лера!!! Хватит втирать мне всякую хрень! – Матвей замахнулся, я инстинктивно закрыла глаза.
Я никогда не видела его таким взбешенным и не слышала, чтобы он хоть на кого-нибудь орал так, как на меня. Не знаю, хотел ли он ударить меня, надеюсь нет, но его рука почти коснулась моего уха и отпечаталась на железном столбике, удерживающем кованый забор.
– Я не ЛОХ! Ясно тебе. Я ни разу в тебя не кончил. Читай по губам, если не понимаешь слов – НИ-РА-ЗУ! Какие к черту дети?
– Я не знаю как так вышло, но это твой ребенок! Я не изменяла тебе! Я люблю тебя! Читай по губам ТЕ-БЯ! – Мои попытки объясниться были похожи на попытки проделать дыру в свинцовой стене мячиком для пинг-понга. Но я все же пыталась. – Матвей, я обязательно во всем разберусь. Схожу к врачам. Почитаю нужную литературу. Я уверена, этому есть вполне реальное объяснение. Но в том, что я беременна от тебя, ты просто не имеешь права сомневаться. Мы ведь любим друг друга.
Матвей склонился надо мною так, что я чувствовала его горячее дыхание на своем лице.
– Послушай меня, не хочешь испортить себе жизнь – делай аборт. А себе я ее точно не дам испоганить. Ищи другого идиота. Хотя…, с недавних пор, мне плевать на твою жизнь. Поступай как знаешь, вот только никогда больше не говори мне что любишь. Вообще не разговаривай со мной. Считай что я вчера подох от СЧАСТЬЯ. – Матвей отшатнулся.
– Но так не честно! – Истерически вскрикнула я. – Заниматься сексом нравилось нам обоим, а расхлебывать приходится мне одной?!
– Проблема в том, что кому-то из нас двоих, но точно не мне, захотелось заняться этим с кем-то еще. Так в чем моя вина? Удачи. Продолжай в том же духе. Кстати, может, хоть сейчас сознаешься кто он? – Глаза Матвея были пропитаны презрением от которого хотелось умереть.
– Я не заслуживаю подобных слов. – Глядя прямо в бесцветно-серые глаза уверенно прошептала я.
– А я не заслужил подобной подставы.
– Но…
– На этом наш разговор закончен. И да, не пиши мне больше, не вынуждай менять номер.
– Значит, ты никогда меня не любил, если можешь вот так просто перечеркнуть столько месяцев проведенных вместе, даже не разобравшись толком ни в чем. А ведь если бы мне не пришло в голову доказать тебе свою любовь, я бы не влипла во все это! Это ты соблазнил меня! Тебе нужны были доказательства! Это все ТЫ! ТЫ! А теперь ты не при делах? Так не бывает.
– Если тебе от этого станет легче – я реально тебя любил и именно поэтому соблазнил. И да, мне нужны были доказательства. Но я не мог знать, что ты превратишься в нимфоманку. До тебя я спал не с одной и всегда предохранялся, болячки разные, а уж тем более дети, в мои планы не входили. И на протяжении не одного года, слышишь, не одного, никому и никогда не пришло в голову так меня разводить. Хотя неопытного малолетку, каким я был пару лет назад, было гораздо проще взять на понт. Так что доказывай свою любовь другим лохам. Пока.
На этом, наш разговор действительно был закончен. Физической силой, чтобы удержать Матвея, я не обладала, а все доводы закончились. Что я могу сделать, если то единственное, чем я когда-то сумела его убедить в подлинности собственных чувств я уже отдала, а больше, кроме слов, у меня ничего не осталось.
12
Что мне делать дальше я не знала. Еще вчера, до моего признания, в голове все складывалось более-менее сносно. Мне почти было не страшно признаться во всем родителям. Я плевала на осуждения со стороны всего белого света, которых было не избежать. Я видела себя рядом с любимым, словно он был каменной стеной, а остальное было не важно. Сегодня же рухнули все надежды на счастливое будущее рядом с Матвеем. Как смотреть в глаза маме? Что скажет папа? Как пережить осуждающие взгляды всего белого света? Слава Богу, хоть живот начнет расти, когда закончу школу.
Аборт по-прежнему не был для меня выходом. Я не под каким предлогом не могла убить человека, даже если он размером не больше горошины, да и «человеком» его пока с трудом можно называть. Но это все не имеет значения, избавляться от малыша я не собиралась. Я где-то слышала, что душа вселяется в человека в момент зачатия, а кто я такая, чтобы уничтожать ее.
Когда я попала домой, я уже перестала чувствовать холод. Я ничего не чувствовала кроме обиды и желания очистить себя в глазах Матвея. Уже не для него – для себя.
Смыв с лица слезы, я сразу же полезла в интернет за ответами и «О ЧУДО!». Я нашла их очень быстро.
Как оказалось я не одна такая «счастливица», залетевшая от «Святого Духа». На многих женских форумах обсуждалась подобная проблема и да, кто-то смеялся и издевался над признаниями типа – «Два моих подобных эксперимента с предохранением в школу ходят», утверждая, что подобное просто нереально. Но большинство было из тех, чьи «эксперименты» ходили в детский сад, или только начали говорить, или еще крепли у мам в животах.
Строить свою защиту на женском трепе, было бы глупо. Матвей не верил мне и я отчетливо слышала, как будет звучать его реплика по поводу моих находок – «Да это такие же лохотронщицы, как и ты! Нагуляли на стороне своих ублюдков, а мужьям лапши навешали и радуются. Но я не лох!». Как-то так.
Я пошла дальше. Посетив не один сайт заслуженных гинекологов, прочитав несколько умных статей в медицинских журналах и немного углубившись в процесс оплодотворения, я пришла к выводу, что ничего мистического и необычного в моем положении нет. Если не использовать никаких средств контрацепции, рано или поздно ППА (прерванный половой акт), дает сбой иии… Так на свете появляются матери-одиночки, если их партнеры глупые, ревнивые, недалекие КОЗЛЫ! Но сейчас я не о моем Матвее.
Я: «Матвей, я сброшу тебе несколько ссылок, прочти и все поймешь».
Я: «Я ни в чем не виновата. Это природа».
Первое дело было сделано. Осталось ждать результат и надеяться, что мой Плетнев сможет опомниться и раскрыть глаза.
Вторым на повестке дня были откровения с Мариной. Но, если честно, мне не очень-то хотелось делиться с ней собственным позорным будущим. Я решила дождаться ответа от Матвея, а там можно и рассказать, что так, мол, и так, ссорились, мирились, женимся. Ничего страшного, просто я беременна в связи с чем у нас с будущим мужем были разногласия. Но теперь все в порядке и у нас совсем скоро будет полноценная семья. Так однозначно звучит лучше.
К моему собственному удивлению ждать долго не пришлось. Как ни странно, но Матвей ответил минут через пятнадцать-двадцать.
Когда я увидела от кого СМС, мое сердце облилось теплом, а на лице появилась непроизвольная улыбка. Вот он, мой настоящий и любящий. Он все понял, и мы обязательно когда-нибудь расскажем нашему малышу, эту забавную историю. Когда будем вести беседы по поводу незапланированных подростковых беременностей : )
Матвей: «Слушай, ты реально считаешь, что я поведусь на блуждающую в нэте хрень? Если ты не в курсе, в сети можно найти подтверждение чему угодно – вампирам, НЛО и зомби. Все это реально окажется вполне реальным, если читать всякую хрень на эти темы. Скорее всего, там можно найти даже доказательства существования деда Мороза и его точный адрес. Но это все полная хрень! Как и то, что пытаешься доказать мне ты. Лера, будь честной хоть сама с собой и оставь в покое меня».
Не коротко, но более чем ясно.
Дальнейшие мои действия были в какой-то степени предсказуемыми. Убить не родившегося человека я не могла, я бы не смогла после этого жить спокойно и без нервных срывов и помешательства смотреть на беременных. Но и опозорить собственную семью, для меня было не меньшим испытанием. Одно дело рано забеременеть и создать молодую счастливую семью; другое – числиться у всего белого света малолетней путаной нагулявшей не пойми где, когда и с кем ублюдка. Уважаемый во всей области адвокат по делам несовершеннолетних, в лице моего отца; и не менее известная в округе радиоведущая, в лице моей мамы, не заслужили подобной «славы».
«Ма, па, вы у меня самые лучшие и я вас очень люблю… Вам просто не повезло с дочерью, я у вас не самая лучшая. Простите. Любите Андрюшку за двоих, он никогда не сможет «осчастливить» вас так, как это получилось у меня. Простите, я не хотела что б так вышло. Честно. Люблю».
Строчки самостоятельно легли на белоснежный лист. Это было все, что я могла сказать родителям в последний раз. Оправдывать любое из собственных действий не было смысла. Обвинять в случившемся общество, Господа Бога или Матвея, тем более. Все что я делала и все, что собиралась сделать, мои и только мои ошибки и промахи. В подобный тупик меня привели собственные ноги, собственные желания, и собственные действия.
Оставив записку на родительской кровати, я поспешила покинуть дом, чтобы привести во исполнение свой личный приговор. Да, я не могла лишить жизни другого; но в моих силах было избавить себя от надобности принимать какие бы то ни было решения, дышать, любить, краснеть. Пусть в головах окружающих я навсегда останусь взбалмошным подростком не сумевшим справиться с надуманными проблемами укоротившим себе жизнь, зато моим родителям не придется краснеть за меня. Мне не придется жить со стыдом, и боязнью открыто посмотреть в глаза маме. А ей не нежно будет всякий раз глядя на меня сожалеть о моем рождении и впустую потраченных годах на мое воспитание. Одним махом я в состоянии избавить от проблем всех, так что мешает мне это сделать? НИ-ЧЕ-ГО.
Перед тем как навсегда уйти, я еще раз заглянула в родительскую спальню. На тумбочке у их кровати стояли наши семейные фотографии. Я нежно обвела ладонью облик папы, осторожно прикоснулась губами к любимому лицу мамы, и, улыбаясь, погладила не по годам серьезного Андрюшу. У них обязательно все будет хорошо. Без меня им будет лучше, паршивая овца не красит любое стадо, тем более породистое.
Решение уйти из жизни далось нелегко, хоть и быстро. Это самый простой выход из любой ситуации, что может быть проще – раз, и все. Я больше не желала ничего чувствовать, мне не хотелось больше ничего никому доказывать, не хотелось ни о чем размышлять, не хотелось ощущать боль в разорванном в клочья сердце. Мне хотелось одного – облегчения и успокоения. Правду люди говорят – из-за дурной головы ноги страдают. Так и у меня.
Сев на ближайший рейсовый автобус, я без проблем пересекла городскую черту, точно зная что не далеко от города, проходит железная дорога скрытая от людских глаз. Мы с Маринкой часто выезжали в этом направлении за новыми впечатлениями и прикольными фотками. Мы любили дурачиться, устраивая подобные фотосессии. Да, последняя моя «фотосессия» сделанная судмедэкспертом будет, пожалуй, смой эффектной. ; )
Не знаю почему я выбрала подобный путь в иной мир. Я могла бы решить свои проблемы и на железнодорожном вокзала, без лишней траты времени, вот только мне совершенно не нужны были зрители. Мне хотелось уйти из этого мира без лишней суеты, которой в избытке хватало при жизни. Таблетки – есть вероятность, что откачают. Резать вены – я слишком боюсь крови. Болтаться с веревкой на шее, словно свиная туша, не вариант. Да и не размышляла я о подобном, просто мне в тот момент захотелось свести счеты с жизнью именно в такой способ и все. Меня что-то вело к подобному финалу, давая возможность задуматься о своих действиях еще раз. Судьба словно давала мне возможность за полчаса, потраченные на дорогу, свернуть в противоположном направлении. Но этого не произошло. Это время я хоть и провела в размышлениях, но они точно были не о спасении. Занимаясь самокопанием я все глубже и глубже погружала саму себя в пропасть из которой другого выхода просто не существовало.
К концу поездки, ступив обеими ногами на твердую перемерзшую землю с тоненьким ковром из снега, кроме отчаяния и боли я ничего не ощущала. Если вчера мое положение не казалось мне столь ужасным, то сегодня оно было просто кошмарным. Я не видела приличного будущего, а позорное и обесчещенное, мне было ни к чему.
БОЛЬ. Ноющая, навязчивая, нестерпимая, ненавистная – боль. Именно это чувство, всецело овладевшее мною, толкнуло мое тело на ледяные рельсы. «Не хочу больше… Больше не могу… Больше не вынесу…» – словно в стареньком калейдоскопе, постоянно крутилось в голове.
Единственный выход – смерть. Другого не дано. Смерть избавить в миг от боли, а большего и не нужно…
Сердце, почему же оно так сильно стучит? Возможно оно несогласно. Но я все решила. Дороги назад нет. Совсем скоро я перестану чувствовать его.
«Сердце, успокойся. Я просто хочу прекратить твои мучения. А заодно и свои».
Холодный металл легонько пронзила дрожь. Поезд, он приближался. Приближалось мое лекарство от боли. Раз – и ничего нет. Нет любви, ненависти, а главное больше не будет доводящей до отчаяния боли. Конец.
13
Какое-то время я продолжала лежать на земле и слушать стук колес уносившегося вдаль поезда. Странно, я все еще могла слышать, хотя после того, что должно было случиться… Я прекрасно ощущала холод, а механически положив руку с зажатым в ладонь кулоном себе на грудь, почувствовала сильные удары. Оно все еще билось, но почему?
– Очнулась. Ну и как оно, жизнь после смерти?
Отреагировав на приятный голос, прозвучавший совсем рядом, широко распахнувшимися глазами, я увидела перед собой ангела. В сумрачном солнечном свете улыбающееся лицо было прекрасным. Знаете, как в подобных случаях показывают в фильмах. В первые же секунды я сумела разглядеть на щеках такие родные ямочки… Но они не были теми самыми, по-настоящему родными.
– Ты кто? – поднимаясь с земли это было первое, что меня заинтересовало.
– Кто я? – Парень наиграно задумался, почесывая подбородок. – Дай-ка подумаю хм… Может я Бэтмэн или Супермэн? Не, это вряд ли, судя по моей не слишком развитой мускулатуре. Возможно – Халк? Тоже не вариант, я вроде не зеленый, хотя в эти минуты был бы именно такого цвета, будь я и в самом деле Халком. Ммм… Кто же у нас еще? Знаешь, похоже я Эдварт, ну, думаю тебе не стоит объяснять кто такой Эдвард. Телосложение у меня подходящее, реакция и скорость, жаль только что я едва не умер сам, когда стаскивал тебя с рельс. Выходит и не вампир. Так кто же я?
– Я об этом и спрашивала. – Недовольно проговорила я, стряхивая с нежно-голубого пуховика грязный снег. Знаете, человеку едва не покончившему с жизнью тяжело сохранять чувство юмора. Тем более, если ему это сделать помешали.
– Евгений Валентинович Добровольский, двадцати годков от роду, почти отдавший Богу душу со страха за жизнь незнакомки. Прошу любить и жаловать. – Продолжал стебаться юморист. – Ты не злись. Если что, я к прибытию следующего поезда могу тебе даже помочь довести дело до конца. Ну там, привязать к рельсам, чтоб наверняка. Могу с моста подтолкнуть, здесь недалеко. Если ты вдруг захочешь что-то изменить в сценарии собственной смерти. Ну, или еще что. Ты говори, не стесняйся. Просто мне было чертовски интересно успею ли я обогнать поезд. Что ж, можешь меня поздравить – у меня получилось. А так-то я с радостью все исправлю, если что.
Было ясно, парень просто дурачился, но даже в моем состоянии я не могла не оценить его игры. Улыбка незаметно пробралась ко мне на лицо, как бы издевательски это не звучало.
– Ну вот, другое дело. А то ведь с серьезным лицом лучше не сводить счеты с жизнью. Представь только – лежишь ты в гробу, вся такая серьезная до ужаса. Люди, считающие твой «уход» непоправимой и досадной глупостью, пришли с тобой проститься и поплакать вдоволь, а ты мало того что собранная по кусочкам окровавлено-синяя субстанция, так еще и с таким лицом, будто это произошло в тот самый момент, когда ты, вся такая серьезная, сидела в туалете. Согласись, твоим родным и близким приятнее будет увидеть на любимом и дорогом лице довольную улыбку. Значит, у тебя все ништяк и париться им вовсе не зачем. Ты все решила сама и решила правильно. Ты, конечно, уже не сможешь всем это доказать на словах, но твоя улыбкааа… Да родители враз перестанут рыдать! А друзья даже, возможно, порадуются твоему счастью. Ну с кем не бывает – не повезло тебе обрести радость в обыденной скучной жизни, так хоть смерть настигла тебя веселую.
Парень все говорил, говорил, а я уже и не знала, плакать мне или рассмеяться. В ушах все еще стоял невыносимый стук колес, но я слышала только волшебный голос появившийся из ниоткуда. Все что произошло всего несколько минут назад, казалось, было не со мной. Голос этого парня, всего лишь голос, согревал меня изнутри. А карие, почти черные озорные глаза, излучающие душевную доброту, заставляли смотреть на него собственными полными благодарности. Странно, но даже в вечерних сумерках, мне удалось разглядеть цвет его глаз.
