Текст книги "Верхом на портфеле."

Автор книги: Валентин Постников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Миллиард пятёрок

К доске пойдёт… – распахнув журнал, произнесла страшным голосом наша математичка Вера Ивановна.

«Только не я, – пронеслось у меня в голове. – Я же не выучил!»

– Рыжиков! – почти выкрикнула на весь класс учительница.

– Чуть что, сразу Рыжиков, – недовольно проскрипел я, вставая из-за парты. – В классе тридцать два ученика, а я должен за всех отдуваться.

– Что ты там себе бубнишь под нос? – строго спросила учительница. – Иди к доске и громко ответь домашнее задание.

– Иду, иду – отозвался я, стараясь потянуть время. – Только дневник найду.

– Надеюсь, Рыжиков, ты не забыл выучить, как называются самые большие числа? В учебнике этого нет, но на прошлом уроке я задала вам найти про эти числа информацию в энциклопедиях или справочниках.

– Самые большие на свете числа? – обрадовался я. – Это я и так знаю.

– Знаешь? Вот и хорошо! – обрадовалась Вера Ивановна, слегка приподняла очки и стала листать мой дневник. – А то, Рыжиков, у тебя двойка за прошлый ответ. Вот и исправим её.

– Ну считай пятёрка в кармане. Вот уж не думал, что мне так повезёт, – тихо пробурчал я сам себе под нос.

– Итак, давай по порядку, – велела математичка. – Перечисляй самые большие числа. Сто и тысячу даже не называй, начинай сразу с огромных чисел. Самых больших, какие знаешь.

– Миллион! – сказал я и победно посмотрел на Веру Ивановну.

– Верно, – кивнула она. – Дальше.

– Миллиард!

– Молодец, Рыжиков, а ещё?

– Ещё? – удивился я. – А разве есть числа больше миллиарда?

– Конечно, есть, – вздохнула учительница. – Огромные числа существуют в математике, гигантские числа! Давай вспоминай, Рыжиков.

– Ой, что-то позабыл, – почесывая макушку, промямлил я.

– Ты просто не готовился, Рыжиков, – сказала учительница и взяла красную ручку. – А я думала, что после двойки ты наконец возьмёшься за ум.

– За миллиардом идёт число, которое называется биллион, – выручил меня Вадик Сорокин. – Это миллион миллионов.

– Правильно, Сорокин, – кивнула учительница. – Ну а дальше какое число следует?

– Триллион, – тихо подсказала Галя Огурцова.

– Огурцова, я не тебя спрашиваю, – строго одёрнула её Вера Ивановна и обратилась ко мне: – А ну-ка изобрази на доске это число. Напишешь – поставлю тройку.

– Я не помню, сколько у триллиона нулей, – честно признался я, потупив глаза.

– Триллион – это единица с двенадцатью нулями, – подал голос хорошист Саша Самсонов со второй парты.

– А есть число больше триллиона? – спросила учительница.

– Нет, – уверенно ответил я.

– Опять неправильно, Рыжиков. Есть!

– Гугол! – выкрикнул с последней парты Павлик Морозов.

– Я в «Занимательной математике» читал. Это единица со ста нулями.

– Молодец, Павлик, ставлю тебе пять, – улыбнулась математичка. – Сразу видно, что много читаешь.

– Ну гугол – это уж точно самое большое на свете число? – с надеждой спросил я. – Больше не бывает?

– Эх, Рыжиков! – снова покачала головой учительница. – Есть, Семён, числа и покрупнее, чем гугол. – Так, ребята, кто из вас знает?

– Я, – подняла руку Света Пятёркина. – Самое большое на свете число центаллион. Это единица и целых триста три нуля. Верно?

– Очень хорошо, – кивнула учительница. – И всё же есть число больше, чем центаллион. Оно называется зиллион!

– А это сколько? – спросил весь класс хором. – Сколько в нём нулей?

– Так много, что точно никто не знает, – ответила Вера Ивановна. – Но учёные иногда говорят: в космосе звёзд столько, что пересчитать их невозможно. Их там целый зиллион!

– И песчинок на морском пляже тоже зиллион, – догадался Вадик.

– И капелек воды в океане – зиллион! – закричала Настя Кубышкина.

– И снежинок зимой – зиллион, – добавил Павлик.

– Значит, всё то, что невозможно сосчитать, можно смело называть зиллионом, – подвела итог учительница.

– А самое маленькое число какое, ребята? – спросила Вера Ивановна.

– Ну это просто, – обрадовался я. – Конечно, единица!

– Вот тут ты прав, Рыжиков, – кивнула учительница. – Вот её мы тебе в дневник и запишем. – А когда будешь готов к уроку как следует, я тебе пятёрок поставлю хоть целый зиллион! Обещаю!

По системе индийских йогов

– Семён, ты слышал? Ребята из параллельного класса сказали, что мы сегодня на физре будем через козла прыгать! – сообщил на перемене мой лучший друг Вадик.

– Через козла? – испугался я. – А он нас не забодает?

– Кто его знает? – задумался Вадик. – Я в деревне через свинью прыгал, она меня не тронула.

– Так то свинья, а это козёл! – встрял в разговор Никита. – Свинья – животное ленивое, а козлы жутко бодливые. Как даст рогами!

– А где Валентин Васильевич, наш физкультурник, живого козла взял? – спросили ребята.

– Не знаю, может, козёл у него дома живёт, в квартире, – пошутил Вадик. – Я слышал, один дед на балконе даже коня держал. Так ведь конь гораздо крупнее козла.

– И ест конь больше, – согласился Никита. – А козла привяжи верёвочкой к батарее и выводи, как собачку, два раза в день на прогулку.

– Всё равно не верю, что мы через этого козла прыгать будем, – твёрдо заявил я.

– Это, наверное, по системе йогов, – задумчиво произнёс Вадик.

– По какой системе? – не понял я.

– Йоги – это такие люди, которые в Индии живут, – пояснил Вадик. – Они могут не есть неделями, а воду не пить по целому году. И вроде даже летать умеют.

– Ну и что?

– А то, что у них своя система тренировок, – продолжил Вадик. – Чтобы высоко прыгать, нужен стимул.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ну причина особая нужна. Понимаешь? – терпеливо объяснил Вадик. – Представь себе, что тебе нужно прыгнуть через забор.

– Ну представил, – сказал я.

– Забор метра полтора, выше твоего роста, – умничал Вадик. – Сможешь перепрыгнуть?

– Если хорошенько разбежаться, то, наверное, смогу, – поразмыслив, сказал я.

– Не сможешь! – помотал головой Вадик. – Ты даже через метровый забор не перепрыгнешь без тренировки. На что хочешь спорю!

– Я не перепрыгну?

– Да, ты, – кивнул Вадик. – Потому что нужен стимул. А йоги знаешь, как тренируются?

– Как?

– Они дразнят тигра или дикого бизона, а потом удирают от него со всех ног, – пояснил Вадик.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы от страха перепрыгнуть через двух-, а то и трёхметровый забор, – продолжал Вадик.

– От страха? – удивился я.

– Ну да. Говорят, от страха можно через любой забор перепрыгнуть, – согласился Никита. – За мной, когда я летом в деревне яблоки воровал, одна сердитая бабка с крапивой погналась. Так я от страха через огромный плетень в два счёта перемахнул. Правда, потом сколько ни пробовал, уже не смог так высоко прыгнуть.

– Правильно, я о том и говорю. Тебя страх подстегнул, – согласился Вадик. – Вот и йоги, наверное, так же. Дразнят дикого жирафа и убегают от него.

– Не жирафа, а бизона, – поправил его Никита.

– Ну неважно, кого они дразнят, – отмахнулся Вадик. – Главное – хорошенько испугаться. Тогда можно и мировой рекорд поставить.

– Не верю! – сказал я ребятам, шмыгнув носом. – Всё это выдумки, так не бывает.

– Чего не бывает? – не понял Вадик.

– Что человек может от страха трёхметровый забор перемахнуть! – серьёзно заявил я. – Всё это сказки и небылицы!

– А вот и не сказки! – обиделся Вадик.

– Главное – хороший разбег, – продолжал настаивать я. – Если как следует разогнаться, то можно какой хочешь забор перепрыгнуть.

– Ребята! – позвал Дима. – Пошли скорее, учитель физкультуры давно ждёт.

– Сейчас я этому козлу покажу, – твёрдо решил я. – Как прыгну через него, не хуже любого йога!

Но козёл оказался не настоящим, а спортивным. Да и на козла он был вовсе не похож. Пень какой-то с ногами. И почему его только козлом назвали?

– Рыжиков, прыгай! – приказал строгим голосом учитель физкультуры Валентин Васильевич.

– Сейчас, сейчас… Главное – это хороший разбег, – побормотал я и, обернувшись к ребятам, сказал: – Сейчас в два счёта перепрыгну этого фальшивого Козла.

Изо всех сил разбежался, оттолкнулся и… растянулся на полу.

Смеялся надо мной весь класс.

После уроков мы вышли из школы, но не успели пройти и нескольких шагов, как услышали страшный крик:

– Спасайтесь! Бегите! Бешеная собака!

Все бросились врассыпную.

Мы с ребятами со всех ног рванули к забору, а за нами по пятам гналась лохматая, грязная собака с соседнего двора, которая уже целый месяц держала всю округу в страхе.

Забор был чуть выше меня, но я перемахнул преграду в одну секунду, словно он был мне по колено. Собака оказалась небольшой и потому не смогла перепрыгнуть следом. Хотя явно хотела кого-нибудь из нас цапнуть.

– Уф, зверюга! – с облегчением выдохнул Никита. – Ещё чуть-чуть и прокусила бы мне ногу.

– Видели, как ловко мне удалось забор перепрыгнуть? – похвастался я. – Не хуже любого спортсмена. А почему? Потому, что хороший разбег взял.

– Так ты просто бешеной собаки испугался, – засмеялся Вадик. – Я же говорил, что тренироваться нужно по системе йогов.

– Такая собака похуже дикого бизона будет, – почесал затылок Никита. – Если каждый день она нас тренировать станет, то, пожалуй, по физкультуре у всех сплошные пятёрки будут!

Пятёрка на двоих

Я – Семён Рыжиков, и у меня много друзей. Но больше всего я дружу с моим одноклассником Пашкой. Он мой самый верный друг. Мы с ним уже давно решили, что, когда вырастим, рванём во Францию и наймёмся служить в королевский дворец мушкетёрами. Как Д'Артаньян и его верные друзья: Атос, Портос и Арамис.

Нам мушкетёры очень нравятся, потому что они всегда друг друга из беды выручали и делились всякий раз последним куском хлеба. Вот и мы так же делаем. Если у Павлика две конфеты в кармане лежат, одну он обязательно мне отдаст.

Вчера, например, мы с ним договорились поделить пополам всё: фломастеры, ручки, карандаши, пластилин. Раз уж мы мушкетёры – то всё должно быть поровну, всё по-честному, как в той известной книге про королевских мушкетёров.

– А давай ещё и отметками делиться, – предложил Пашка.

– Отметками? – не понял я. – Давай, а как?

Однажды папа был наказан, потому что в коридоре сделал большую лужу, когда снег с его ботинок возле входной двери растаял.

Самое большое на свете число центаллион. Это единица и целых триста три нуля. Верно?

– Ну, например: получишь ты пятёрку по математике, и будет это не только твоя пятёрка, но и моя тоже. И наоборот, моя пятёрка будет твоей.

– Ничего не понимаю, – честно признался я.

– Смотри: любую оценку ставят в дневник того, кто отвечает у доски, правильно?

– Да.

– А родители вечером дневник проверяют, верно?

Я согласно кивнул.

– Ну так вот, сначала ты нашу общую пятёрочку своему отцу покажешь, а потом я эту же самую отметку моему папе покажу.

– Ты что, забыл, на дневнике фамилия на обложке? – напомнил я. – Нас предки сразу на чистую воду выведут.

– Не выведут, – отмахнулся Пашка. – В том-то и весь секрет. Родители никогда на обложку дневника не смотрят. Главное – дневник раскрытым подавать, а остальное – дело техники. Я давно заметил: как только мой отец видит в дневнике пятёрку или четвёрку, он сразу в улыбке расплывается и больше ничего перед собой не видит, тем более обложку дневника.

– Здорово! – обрадовался я. – К тому же почерк у нас с тобой похожий, родная мать не различит.

– Правильно, я о том и говорю! – обрадовался Пашка. – Я даже продумал, как мы с тобой дневник будем друг другу передавать.

– Как?

– Элементарно! Мы ведь с тобой не просто в одном доме живём, а в одном подъезде. И твоё окно под моим, только на два этажа ниже, – напомнил Пашка.

– А ты не забыл, что прямо подо мной живёт наш физик? – грустно вздохнул я. – Стоит мне по физике двойку получить, как родители сразу об этом узнают. Они с Петром Ивановичем по утрам в лифте встречаются. И он наверняка об этом сообщит.

– Ты не отвлекайся! – деловито прервал меня Пашка. – У меня дома ведро есть железное, которое и послужит нам секретным почтовым ящиком.

– Это как? – удивился я.

– Допустим, ты получил пятёрку и показал свой дневник отцу. Он тебя похвалил и пошёл смотреть телевизор или газету читать. А ты сразу стучишь по батарее три раза.

– Для чего?

– Это будет наш условный сигнал, как у шпионов в кино, – объяснил Павлик. – Потом кладёшь в ведро дневник и опускаешь его мне на верёвке. Я его перехвачу и покажу своему отцу. А потом ты точно так же дневник поднимешь обратно к себе. Чего тут ещё думать? Здорово, правда?

– Здорово! – согласился я.

– Но, чтобы никто не догадался, мы с тобой отныне будем называться мушкетёрскими именами. Ты будешь Д'Артаньяном, а я – Арамисом. Это на случай, если нужно будет записки друг другу передать. По телефону разговор могут подслушать, тогда вся затея лопнет и нам достанется.

– Хорошо, – кивнул я. – Договорились!

На следующий день, как только прибежали из школы, мы тут же принялись опробовать нашу затею. Я опускал ведро с дневником, Пашка принимал. И так мы к вечеру наловчились, что любо-дорого было смотреть. Во вторник я получил пятёрку по математике, а Пашка – двойку.

– Ну всё – действуем, как договорились, – велел Пашка. – Сначала ты показываешь, потом стучишь по батарее, и я ловлю ведро с дневником.

Сказано – сделано. Вечером, когда отец вернулся с работы, он тут же спросил:

– Ну, Сеня, как дела в школе? Похвастайся своими оценками.

– Вот, – я протянул дневник с пятёркой.

У папы глаза засверкали от радости. Он всегда такой весёлый становится, когда я хорошие оценки домой приношу.

– Ну раз ты такой молодец, на Новый год велосипед новенький получишь, спортивный. На нём можно даже зимой кататься. А если и по русскому языку на пятёрку вытянешь, считай, что и новый мобильник у тебя в кармане.

На радостях я рванул в свою комнату и стукнул три раза по батарее, затем положил дневник в ведро и стал быстро опускать на верёвочке вниз.

– Рассказывай, как всё прошло? – спросил я у друга на следующий день. – Отец не догадался, что ты ему не свой дневник показывал?

– Отлично всё сработало! – сверкал, словно начищенный пятак, Пашка. – Отец пообещал мне за пятёрку новые коньки подарить.

– Здорово! – Я хлопнул друга по плечу. – Мы с тобой настоящие мушкетёры. Помнишь, в книге «Три мушкетёра» Д’Артаньян с друзьями обвели вокруг пальца гвардейцев кардинала? Вот и мы наших отцов провели и обманули. Теперь ты новые коньки получишь, а я – велосипед.

На другой день мне не повезло. Двойка по русскому языку оказалась в моём дневнике. Эх, так обидно было! Плакал мой велосипед.

– Не унывай! – постарался утешить меня Павлик. – Ты что, забыл, ведь мы с тобой друзья-мушкетёры? Ты меня вчера выручил, сегодня моя очередь. Теперь ты мой дневник своему отцу покажешь и дело в шляпе.

Вечером я был словно на иголках. Боялся, что отец раньше времени попросит у меня дневник, и потому специально очень долго ужинал. Старался гречневую кашу по тарелке размазывать и разговорами разными папу отвлекать.

А когда вернулся в свою комнату, услышал долгожданный стук по батарее.

Молодец Пашка, не забыл про меня. Я приоткрыл окно и незаметно начал опускать ведро с запиской:

«Пашка, ты – генний. Теперь мы всех с табой вокруг пальца объвидём. И папу с мамой и матиматика и училку по рускому языку. Теперь они все будут под нашу дудочку плисать.

Дартаньян.»

Опустив ведро, стал ждать. Как только Пашка дёрнул за верёвку, я потащил ведро наверх. К моему ужасу, ведро вдруг зацепилось за подоконник шестого этажа. Но всё обошлось – через пару минут Пашкин дневник был у меня в руках.

Я побежал в комнату к папе.

– Ну чем сегодня отца порадуешь? – оторвавшись от телевизора, спросил он.

– Пятёрка по русскому, – скромно потупив глаза, сообщил я.

– Ну ты даёшь! Вот молодец! – обрадовался отец.

Он протянул мне дневник, и в этот момент из него выпал листок. Папа, конечно, тут же развернул его и прочитал вслух.

Это была моя записка, только кто-то красным карандашом подчеркнул в ней все орфографические ошибки. А внизу тем же карандашом было приписано: «Кардинал Ришелье».

Папа серьёзно, словно я ему неродной, посмотрел на меня и строго сказал:

– Чтобы стать настоящим Д'Артаньяном, нужно не только учиться на пятёрки, но и не обманывать своего короля. Но раз ты меня, своего короля обманул, то нового коня из королевской конюшни пока не получишь. Будешь кататься на старом, мушкетёр.

Это он про новый велосипед намекнул, я сразу догадался.

– А теперь иди в свою комнату и учи русский язык.

В школе я вернул Пашке дневник и, показав злосчастную записку, грустно произнёс:

– Всё, Пашка, я решил быть честным. Не буду больше обманывать родителей. Провалилась наша затея, и не видать мне нового велосипеда как своих ушей. Обманом ничего не добьёшься.

Пашка повертел записку в руках и задумчиво произнёс:

– Но кто же такой этот кардинал Ришелье? Просто мистика какая-то! И главное – почерк такой знакомый.

И тут мы заметили Петра Ивановича, нашего физика, моего соседа с шестого этажа. Проходя мимо, он хитро улыбнулся и сказал:

– Эй, мушкетёры, звонок прозвенел, вы что, не слышали? А ну скорее в класс!

Гипнотизёр

Вчера к нам в школу приезжал гипнотизёр. Это такой человек, который может внушить любому всё что захочет. Мы с ребятами сначала не поверили, что такое бывает на самом деле, но, когда он приехал, так оно и оказалось.

– Говорят, он всех двоечников будет в отличников превращать, – сообщил нам с порога Вадик Сорокин.

– Как это? – опешил Пашка.

– Да так. Нас всех с первого по четвёртый класс соберут в актовом зале, а потом на сцену выйдет он – ГИПНОТИЗЁР.

– И дальше что?

– Он будет на нас смотреть, не мигая примерно полчаса, не меньше, – с видом знатока продолжал Вадик.

– Зачем? – удивился Пашка.

– Чтобы свои мысли нам внушить, – объяснил Вадик. – Мне как-то папа рассказывал про знаменитого гипнотизёра Вольфа Мессинга. Он мог любому человеку внушить всё что угодно. Допустим, учишься ты на одни двойки, а он тебя за полчаса запросто в отличника превратит.

– Вот было бы здорово! – обрадовался я. – Только не пойму, как он это делает?

– Силой воли, – сказал Вадик.

– Как-то страшновато, – поморщился Пашка. – А вдруг у него не получится, он что-нибудь перепутает и, наоборот, отличников в двоечники превратит?

– Не волнуйся, – уверенно сказал Вадик. – Гипнотизёры никогда ничего не путают.

– Эх, повезло тебе, Семён! – сказал Пашка. – Пришёл в школу двоечником, а уйдёшь круглым отличником. Раз, два – и готово.

– А нельзя меня не в отличника, а в троечника превратить? – спросил я у ребят. – Как-то боязно из двоечника сразу в отличника превращаться.

– Вообще-то Сенька верно мыслит, – поддержал меня Никита. – Мой папа – офицер. Он говорит, что нельзя из лейтенанта сразу генералом стать. Нужно, чтобы всё по-честному было. Чтобы все звания по очереди давали. А иначе человек от счастья может с ума сойти.

– Это не Семён с ума сойдёт, а наша учительница от радости, – пошутил Вадик.

В назначенный час несколько классов загнали в актовый зал на встречу с гипнотизёром. Я думал, что это будет какой-то страшный дядька, похожий на колдуна из фильма про вампиров, а он оказался совсем обыкновенным. Мы с друзьями сели на первый ряд, чтобы было всё хорошо видно и слышно.

– Здравствуйте, ребята! – поприветствовал нас гипнотизёр.

– Здравствуйте! – ответили мы дружно.

– Как дела? Как учёба?

– Это он нарочно нам зубы заговаривает, – прошептал мне на ухо Вадик.

– Что-то мне не по себе, – заёрзал на стуле Пашка. – Смотрите, как он на меня уставился!

– Эх ты, трусишка! – услышав слова Павлика, засмеялась Настя. – Мне нисколечко не страшно.

– А вот он заколдует тебя, будешь знать! – произнёс слабым от волнения голосом Пашка.

Гипнотизёр тем временем со сцены рассказывал разные увлекательные истории про гипноз. Оказывается, с помощью гипноза можно от заикания вылечить, а труса смелым сделать.

Особенно меня поразил рассказ о том, как один мальчик очень боялся пауков. Он даже плакать начинал, когда их видел. А после нескольких гипнотических сеансов сам попросил родителей купить ему большого африканского паука-птицееда, поселил его у себя в комнате, в старом аквариуме, и без опаски ухаживал за своим питомцем.

Вот что с людьми гипноз делает.

– Ну а теперь мне нужен доброволец! – неожиданно обратился к залу гипнотизёр. – Желательно тот, у кого с успеваемостью проблемы.

«Началось!» – с ужасом подумал я и вжался в спинку стула.

А все ребята, как назло, дружно на меня посмотрели, словно я единственный двоечник в школе.

– Ну что же вы! – выкрикивал гипнотизёр со сцены. – Есть доброволец?

– Что вы на меня уставились! – зашипел я на ребят. – Не хочу я быть добровольцем.

– Иди, Сенька, не бойся, – толкнул меня в бок Вадик. – Станешь отличником, отец сразу тебе новый велик подарит.

«А ведь верно, – подумал я, – за пятёрки он мне не только велосипед, он всё что хочешь купит. И мяч футбольный, и боксёрские перчатки, и роликовые коньки».

– Есть доброволец! – выкрикнул я и побежал на сцену.

– Садись напротив. – Гипнотизёр указал на стул. – И смотри мне прямо в глаза. Раз! Два! Три! Твои веки тяжелеют…

Мне вдруг страшно захотелось спать.

– Приятная истома обволакивает всё твоё тело. Ты засыпаешь…

Всё, дальше ничего не помню. Ребята потом рассказали, что я в самом деле уснул и даже тихонечко стал похрапывать. А гипнотизёр ходил вокруг меня кругами, махал руками и всё время повторял: – Ты отличник! Отличник! Ты – круглый отличник! А потом громко: Раз! Два! Три! Проснись!

На следующий день я получил по математике пятёрку. А ещё через день сразу четыре пятёрки и две четвёрки. Такого со мной ещё ни разу в жизни не случалось. Просто чудо какое-то.

– Значит, гипноз действительно действует, – восхищённо сказал Вадик по дороге домой. – Интересно, как это у него получилось? Он что волшебник?

– Гипноз – не волшебство, а наука, – заявил Пашка. – Эх вы, темнота!

Я пришёл домой и вместо того чтобы пойти гулять с ребятами, наверное, впервые в жизни достал учебники и сел готовить уроки на завтра. Мама даже температуру мне померила, испугалась, не заболел ли я.

К концу месяца я по всем предметам двойки исправил. На меня вся школа, даже старшеклассники, приходили посмотреть, словно я медведь какой-то или слон.

– Вот уж настоящее волшебство! – говорили ребята, глядя на меня.

– Сенька, а ты помнишь, что с тобой было на сцене? – спросил однажды Пашка.

– Помню, что заснул, и мне новенький красивый велосипед приснился, а ещё ролики, настольный хоккей, футбольный мяч. И так мне всё это захотелось иметь, что я, как только домой пришёл, тут же за уроки засел. Вот вам и весь гипноз, – сказал я ребятам.

Но, по-моему, они мне не поверили. А зря!