Текст книги "Алхимия денег. Как банки делают деньги… из воздуха"

Автор книги: Валентин Катасонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

3. Создание наднациональной мировой валюты. Что-то наподобие «банкора», предлагавшегося в свое время Дж. Кейнсом, главой английской делегации на конференции в Бреттон-Вудсе (эмитировать такой «банкор», согласно предложениям англичанина, должна была специально созданная международная клиринговая палата). Но тогда этот проект был отклонен (вместо него был выбран предложенный американской делегацией вариант золотодолларового стандарта). Примеры наднациональных валют имеются. Это региональные валюты, обслуживающие определенный круг стран. Например, переводной рубль, который использовался странами социалистического лагеря для взаимных расчетов (был введен в 1964 году). Или нынешняя валюта евро, используемая 19 странами, входящими в Европейский Союз (была введена в обращение в 1999 году). Однако есть одна валюта, которая является и наднациональной, и мировой. Это валюта, имеющая название «специальные права заимствования» (СДР). Эмитентом этой валюты выступил Международный валютный фонд. Первая эмиссия состоялась в 1969 году. Тогда уже золотодолларовый стандарт переживал кризис. Одним из его проявлений стала нехватка международной ликвидности для осуществления платежей и расчетов по внешней торговле и другим международным операциям. Дефицит ликвидности решили покрыть с помощью выпуска СДР, имевших все признаки кредитных денег. Даже ожидали, что на смену доллару

США придет эта новая валюта, которую тогда называли «бумажным золотом». Однако на Ямайской конференции 1976 г. выбор был сделан в пользу доллара США. В новых условиях выбор может быть сделан в пользу наднациональной валюты, эмитентом которой будет выступать МВФ. Не исключено, что в этом случае МВФ будет уже переименован в мировой Центробанк.

В мире денег грядет сильное «похолодание»

Со времени окончания мирового финансового кризиса 2007–2009 гг. прошло уже десять лет. Дисбалансы и последствия того кризиса до конца преодолеть так и не получилось. Если все называть своими именами, то последнее десятилетие можно назвать периодом стагнации мировой экономики. Так и не пережив настоящей фазы подъема, мировая экономика, кажется, может войти в следующую фазу обвала – подобного тому, какой наблюдался в 2007–2009 гг.

Еще в прошлом году денежные власти (прежде всего, Центробанки) ряда стран надеялись на какое-то оживление, им казалось, что экономики соответствующих стран, наконец, стабилизировались (о чем свидетельствовало некоторое снижение инфляции, показателей безработицы, повышение темпов экономического роста и др.). Соответственно началось некоторое ужесточение денежно-кредитной политики, выразившееся в осторожных повышениях ключевых ставок Центробанков, сворачивании программ «количественного смягчения» (КС) и даже в дозированных распродажах больших запасов ценных долговых бумаг, накопившихся на балансах Центробанков в ходе реализации программ КС.

Однако уже в этом году выяснилось, что настоящей стабилизации так и не наступило, имел место конъюнктурный «всплеск», который быстро выдохся. Кажется, всем стало понятно, что с начавшимся денежным «ужесточением» надо закругляться. При этом руководители многих Центробанков мира смотрели на главный Центробанк – Федеральную резервную систему США. А он явно медлил с тем, что вновь начать политику денежного «смягчения». К такому «смягчению» нынешнего руководителя ФРС Джерома Пауэлла многократно призывал президент США Дональд Трамп. Но глава Федерального резерва медлил, чем вызывал гнев со стороны Дональда Трампа. Последний дошел в своих обвинениях Джерома Пауэлла до того, что заявил, что Федеральный резерв представляет большую угрозу для Америки, чем Китай. Наконец, председатель Федерального резерва летом смягчил свою жесткую позицию. В конце июля ФРС впервые за десятилетие понизила ключевую ставку на 25 базисных пунктов – с 2,50-2,225 до 2,25-2,00 %. Также были прекращены распродажи бумаг из портфеля американского Центробанка. Джером Пауэлл и другие члены совета ФРС намекали, что до конца года может произойти еще два, а то и три снижения ключевой ставки.

Одновременно Европейский центральный банк (ЕЦБ), завершивший к новому, 2019 году свою программу КС, устами его президента Марио Драги заявил, что не исключает продолжения количественных смягчений, а также намекнул на возможность понижения ключевой ставки. Эксперты усматривают определенную координацию в действиях двух главных Центробанков – ФРС и ЕЦБ.

Дональду Трампу, как выясняется, упомянутых выше действий и заявлений Федерального резерва уже недостаточно. Ему нужны более решительные действия со стороны Центробанка США. И это обусловлено не только соображениями, продиктованными ухудшением общей экономической конъюнктуры. Трамп решил начать валютную войну против Китая и, возможно, против других торговых конкурентов Америки. А это означает, что ему нужен слабеющий доллар. А для того, чтобы он слабел, нужна «голубиная» (сверхмягкая) денежно-кредитная политика ФРС.

В этой связи Трамп опять стал «доставать» через Твиттер руководителя Федерального резерва. И вот в среду Трамп написал Джерому Пауэллу очередное электронное послание. В нем он назвал главу американского Центробанка «наивной бестолочью» и потребовал радикально смягчить денежно-кредитную политику. ФРС должна снизить опустить процентную ставку «до нуля или ниже нуля», – написал Трамп.

И в этом послании Трамп назвал еще один важный аргумент, почему Америке нужны низкие, желательно даже отрицательные значения ключевой ставки. У Америки громадный государственный долг (он уже перевалил за 22 трлн. долл.). Федеральные бюджеты США продолжают по-прежнему сводиться с гигантскими дефицитами. По итогам нынешнего финансового года (который кончается 30 сентября) он, скорее всего, превысит 1 триллион долларов. Бюджетные «дыры» затыкаются казначейскими бумагами, увеличивающими общую величину государственного долга. А растущий государственный долг требует все больших бюджетных расходов на его обслуживание. В этом финансовом году в федеральном бюджете заложены расходы на обслуживание долга (оплату процентов) в размере 325 млрд. долл. А это 10 % всех доходов федерального бюджета. Бюджетное управление Конгресса США подсчитало, что при существующих бюджетных тенденциях в следующем финансовом годы расходы на обслуживание государственного долга составят уже 372 млрд. долл., или примерно 11 % всех бюджетных доходов. Прогнозные оценки сделаны до 2029 года включительно. Так, вот в 2029 году расходы бюджета на обслуживание государственного долга вырастут до 807 млрд. долл., что составит 14,3 % всех бюджетных доходов. Вполне вероятно, что в ближайшие годы статья расходов на обслуживание государственного долга может стать главной, превзойдя расходы на военные цели. По методологии международного рейтингового агентства S&P, критический уровень расходов на обслуживание государственного долга – 30 % бюджетных доходов. Если на обслуживание долга уходит больше, то вероятность дефолта считается «высокой».

Вроде бы Америке рано волноваться. Но эксперты из Бюджетного управления Конгресса США так не считают. По их методологии, расходы американского бюджета делятся на две части: обязательные (фиксированные) и регулируемые (переменные). Обязательные расходы – «священная корова», их уровень не обсуждается, они утверждаются почти в автоматическом режиме. Если их начать урезать, то это будет означать немедленное прекращение функционирования всего государственного механизма. Примером такой бюджетной позиции являются расходы на полицию. Обязательные расходы составили 61 % бюджетных расходов в 2018 году. А вот 39 % – переменные расходы. И расходы на военные цели, и расходы на обслуживание государственного долга включаются в эту часть бюджета. По отношению к этой части бюджета расходы на обслуживание долга к концу следующего десятилетия могут уже пересечь «красную черту» в 30 %.

Расчет Бюджетным управлением сделан, исходя из процентных ставок по казначейским бумагам США, которые действуют сегодня. А они могут меняться, ориентиром для них является ключевая ставка ФРС. Вот Трамп и требует от Джерома Пауэлла радикального снижения ставки, даже до уровня ниже нуля – для того, чтобы сократить расходы на обслуживание долга. А теоретически долговые бумаги казначейства можно сделать даже источником чистых доходов американского государства. Ведь при отрицательном проценте уже не должник должен платить кредитору, а, наоборот, кредитор – должнику. Трамп в своем твиттере разъясняет «бестолковому» Пауэллу: «ФРС должна опустить наши процентные ставки до нуля или ниже, и тогда мы начнем рефинансировать долг. Процентные расходы (т. е. расходы на обслуживание госдолга – В.К.) нужно существенно уменьшить, одновременно увеличив срок (погашения казначейских бумаг США – В.К.)». И заключительным аккордом эмоционального обращения Трампа к руководителю ФРС являются следующие слова: ««Нет никакой инфляции. Только наивность Джея Пауэлла и Федерального резерва не позволяет нам делать то, что другие страны уже делают. Из-за бестолочей мы теряем шанс, который выпадает раз в жизни». Тут, упоминая инфляцию, Трамп имеет в виду дурацкий (с точки зрения американского президента) аргумент Пауэлла о том, что Федеральный резерв, мол, занимается «таргетированием инфляции», а потому и не понижает ключевую ставку.

Трампу есть на кого ссылаться, когда он говорит о нулевой или даже отрицательной ключевой ставке. Это ЕЦБ (нулевая ставка), Банк Японии (-0,10 %), Национальный банк Швейцарии (-0,75 %), Банк Швеции (-0,25 %). У некоторых Центробанков ставка пока еще положительная, но существенно ниже той, какую установила ФРС США. Например, у Банка Англии – 0,75 %, у Резервного банка Австралии – 1,0 %, у Национального банка Дании – 0,05 %.

Думаю, что до конца года ФРС США как минимум еще два раза произведет понижение ключевой ставки. И дело даже не в том, что американский президент оказывает беспрецедентное давление на председателя ФРС (такого давления не было более чем за столетнюю историю существования Федерального резерва). Дело в том, что действительно появляется все больше признаков того, что десятилетие относительного («стагнирующего») спокойствия завершается. Кажется, Джером Пауэлл испугался надвигающейся грозы.

Но ее испугались и руководители многих других Центробанков мира. Известно, что если в зоне стран «золотого миллиарда» ключевые ставки в последние годы были относительно невысокими, то в странах периферии мирового капитализма (ПМК) они были гораздо более высокими. Но, кажется, в этом году настроения в пользу снижения ключевых ставок стали преобладающими и в странах ПМК. Уже на протяжении многих лет аналитическая группа информационного агентства Reuters ведет наблюдение за экономической и денежно-кредитной политикой стран с развивающимися и переходными экономиками. В эту группу включены 37 государств. Это страны Азии, Африки, Латинской Америки, Россия и ряд новых государств на постсоветском пространстве, бывших социалистических стран Европы. На помесячной основе отслеживаются изменения ключевых ставок Центробанков указанных 37 стран («группа 37»). Затем рассчитывается показатель чистого количества повышений или понижений ключевых ставок. Еще в прошлом году почти по всем месяцам наблюдалось преобладание числа повышений над числом понижений. Последнее такое преобладание было зафиксировано в январе 2019 года. А далее на протяжении семи месяцев подряд фиксировалось чистое количество снижений ставок. В июле показатель чистого снижения составил 8. А в августе был зафиксирован рекорд последних десяти лет – 14. Такое чистое снижение было только во время финансового кризиса в 2008–2009 гг.[2]2
  https://www.zerohedge.com/news/2019-09-03/emerging-market-central-banks-panic-most-rate-cuts-financial-crisis


[Закрыть] Никто из экспертов не ожидал, что, например, Центробанки Мексики и Таиланда в августе произведут понижение ключевых ставок. Кроме них понижения в прошлом месяце произвели Центробанки Индии, Филиппин, Индонезии, Египта, Мозамбика, Перу, Сербии, Беларуси, Гонконга и др.

Примечательно, что в результате серии снижений ключевые ставки в ряде стран «группы 37» уже стали сопоставимы с ключевыми ставками Центробанков «золотого миллиарда». Например, на сегодняшний день ключевые ставки Сербии, Гонконга, Перу составляют 2,50 %.

Вместе с тем, в целом ряде стран «группы 37» ключевые ставки все еще измеряются двузначными цифрами. Например, ключевая ставка Центробанка Украины сегодня равна 17,00 %; Анголы – 15,5 %, Египта – 14,25 %.

Большинство Центробанков предпочитают острожные снижения, используя стандартный шаг в размере 25 базисных пунктов (0,25 процентных пункта). Но некоторые Центробанки прыгают сразу через несколько «ступенек». Например, Центробанк Египта 22 августа понизил ключевую ставку с 15,75 % до 14,25 %, т. е. на 150 базисных пункта (сразу шесть «ступенек»).

А Центробанк Турции (после того, как президент страны Р. Эрдоган сменил его руководителя) 24 июля нынешнего года понизил ставку с 24,00 % до 19,75 %. Конечно, Р. Эрдогану этого мало, он будет добиваться снижения до значений, измеряемых однозначными цифрами. Но, тем не менее, это рекорд последних месяцев в «группе 37». Центробанк Турции сразу перепрыгнул через 425 базисных пункта, или 17 стандартных «ступенек».

Если начнется гроза нового финансового кризиса, то, я думаю, и другие Центробанки подобно Банку Турции будут сразу прыгать через несколько «ступенек».

Некоторые эксперты обращают внимание на то, что Центробанки разных стран начинают действовать более скоординировано. Через некоторое время, наверное, не останется Центробанков, которые будут пытаться плыть против течения. То есть повышать ключевые ставки.

В мире денег начался процесс «похолодания», т. е. перемещения ключевых процентных ставок из положительной зоны в отрицательную. Начавшееся в мире денег «похолодание» уже повлекло за собой «похолодание» на финансовых рынках. Это выразилось в заметном увеличении объемов долговых бумаг, имеющих отрицательную доходность. На сегодняшний день в минусе оказалось долговых государственных бумаг на сумму около 16 трлн. долл., что примерно составляет 30 % всего мирового рынка таких бумаг. Вот и Трамп мечтает о том, чтобы облигации американского казначейства пополнили мировой рынок бумаг с отрицательными процентами.

Все это глобальное денежное и финансовое «похолодание» явно не соответствует принципам классического капитализма с его краеугольными понятиями денежного капитала и ссудного процента. Глобальное «похолодание» грозит уничтожить классический капитализм. Но от мирового финансового кризиса спасти не сможет.

Торговые войны грозят перерасти в инвестиционные

Тема торговых войн в сегодняшнем мире – топовая. Речь идет, прежде всего, о торговой войне, которая разгорается между Вашингтоном и Пекином. Но Вашингтон провоцирует и другие страны на подобные войны. Так, в апреле нынешнего года президент США Дональд Трамп заявил, что планирует ввести дополнительные пошлины на товары, поставляемые в Америку из Европейского союза (прежде всего, автомобили). Правда, пока эта угроза не реализована. 4 сентября Трамп пригрозил Европе, что та в торгово-экономических отношениях с США может столкнуться с теми же проблемами, которые испытывает Китай. «Европа среди тех, кто вечно проводит самую протекционистскую политику. Они у себя сидят, и говорят, хм, мы следующие? Может быть и так!», – написал президент в своем Твиттере. Он отметил, что «то, что делает Трамп в отношении Китая, не потеряно и для остального мира»[3]3
  https://www.realclearpolitics.com/video/2019/09/04/trump_quotes_sam_zell_on_china_trade_war_us_has_been_subject_to_tariff_terrorism_for_50_years.html


[Закрыть]. Слова «протекционизм», «торговая война», «торговые конфликты» встречаются сегодня в каждой второй публикации по проблемам мировой экономики.

Но удивительным образом почти незамеченной является другая проблема мировой экономики. Речь идет о протекционизме и войнах применительно не к товарам, а инвестициям. В любой момент торговые войны и конфликты могут перерасти в инвестиционные войны и конфликты. В последние десятилетия прошлого века либерализация международных потоков капитала была главным направлением экономической глобализации. Напомню, что до начала 70-х годов прошлого века страны могли по своему усмотрению подходить к вопросам трансграничного движения капитала (экспорта и импорта капитала). Могли устанавливать барьеры для такого движения, а могли, наоборот, всячески его стимулировать. Это вытекало из положения Устава Международного валютного фонда (МВФ), принятого при учреждении этой международной финансовой организации в 1944 году. Устав предусматривал, что по так называемым «текущим операциям» (а это, в первую очередь, операции по международной торговле товарами и услугами) страны снимают любые ограничения. А вот по операциям «международное движение капитала» они имеют право вводить ограничения. Это обосновывалось тем, что главной задачей стран-членов Фонда было поддержание стабильных курсов своих валют. А активные трансграничные операции с капиталом могли затруднять или даже делать невозможным решение указанной главной задачи.

К концу 60-х – началу 70-х гг. прошлого века заложенная в Бреттон-Вудсе послевоенная валютно-финансовая система стала трещать по швам. Причин кризиса системы было несколько. Об одной из них почти никто не говорил и не говорит даже сегодня. Послевоенный валютно-финансовый порядок, краеугольным камнем которого были стабильные валютные курсы национальных денежных единиц, мешали транснациональным корпорациям (ТНК) и международным частным банкам осуществлять масштабные операции с капиталом в глобальных масштабах. В конечном счете, мешали те ограничения на экспорт и импорт капитала, которые существовали во многих странах мира.

Как известно, окончательный демонтаж Бреттон-вудской валютно-финансовой системы был осуществлен на международной конференции в Ямайке в 1976 году. Были приняты решения о внесении изменений в устав МВФ. Самые главные (можно сказать, революционные) новации Ямайской конференции: отказ от стабильных (фиксированных) валютных курсов, демонетизация золота (превращение драгоценного метала из денежного в биржевой товар), либерализация операций с капиталом. Ямайская конференция была тем «спусковым крючком», который запустил процесс экономической и финансовой глобализации.

Примечательно, что транснациональный бизнес начал раскачку послевоенного мирового финансового и экономического порядка еще в 60-е годы. Для этого он использовал Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). В 1961 году ОЭСР приняла два кодекса: Кодекс по либерализации невидимых операций (имеются в виду трансграничные услуги) и Кодекс по либерализации движения капитала. Указанные документы подталкивали государства к тому, чтобы они начинали масштабную либерализацию всей своей внешнеэкономической деятельности, включая трансграничные операции с капиталом. Ямайская конференция лишь привела устав МВФ в соответствие с Кодексами ОЭСР и дала толчок либерализации в глобальных масштабах (напомню, что членами ОЭСР являлись лишь экономически развитые страны).

Процесс либерализации международного движения капитала (или инвестиционной либерализации) продолжался неуклонно на протяжении нескольких десятилетий. В начале 90-х годов прошлого века в него была вовлечена Российская Федерация (до этого Советский Союз в указанном процессе не участвовал). И лишь в последние годы инвестиционная либерализация стала давать сбои. Если отсчитывать от момента принятия Кодекса ОЭСР, то либерализация капитальных операций продолжалась более полувека. Результатом этой либерализации стало гигантские масштабы финансовых потоков между странами в виде прямых и портфельных инвестиций, различных займов и кредитов. А конечным результатом – установление контроля транснациональных корпораций и международных банков над экономиками многих стран мира. Вот данные из последнего доклада ЮКТАД «World Investment Report – 2019» лишь по одному виду капитала – прямым инвестициям[4]4
  https://unctad.org/en/PublicationsLibrary/wir2019_en.pdf


[Закрыть]. Объем накопленных в мире прямых инвестиций, сформированных за счет экспорта капитала, составлял в 2000 году 7,38 трлн. долл. В 2010 году этот показатель был равен 19,75 трлн. долл., а к концу 2018 года достиг 32,27 трлн. долл. За период 2000–2018 гг. увеличение активов, сформированных за счет экспорта капитала, составило почти 4,4 раза. Главным получателем прямых иностранных инвестиций являются США. Объем накопленных прямых инвестиций в американской экономике в 2000 году равнялся 2,69 трлн. долл., в 2010 году – 4,81; в 2018 году -6,47 трлн. долл. Увеличение за период 2000–2018 гг. в 2,4 раза. На фоне многих стран Россия выглядит по этому показателю весьма скромно (млрд. долл.): 2000 г. – 11,2; 2010 г. – 336,4; 2018 г. – 344,1.

Конечно, в процессе либерализации движения капитала были свои шероховатости. Например, во время финансового кризиса в Юго-Восточной Азии в 1998 году Малайзия для стабилизации экономической ситуации в стране ввела ограничения на движение капитала. Для мировой элиты, продвигавшей экономическую глобализацию в интересах ТНК, это был самый настоящий вызов. Премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад подвергся тогда жесточайшей обструкции со стороны Запада.

Когда разразился мировой финансовый кризис 20072009 гг., то некоторые страны для защиты своих экономик также ввели ограничения на трансграничные капитальные операции (прежде всего, на вывод капитала и инвестиционных доходов). Здесь МВФ достаточно толерантно отнесся к этим дерзким поступкам некоторых стран, поскольку главной задачей Фонда было затушить пожар кризиса. Хрестоматийным примером стала Исландия. После краха трех крупнейших банков этого небольшого государства в 2008 г. правительством было принято решение об ограничении движения капитала, в частности, введены следующие меры: 1) ограничена конвертация иностранной валюты, принадлежащей как резидентам, так и нерезидентам; 2) ограничена возможность операций с облигациями и другими ценными бумагами (продажа ценных бумаг в кронах); 3) введено требование репатриации (возвращения) иностранной валюты, приобретенной резидентами. Эти меры, направленные на поддержание курса кроны, были ужесточены в 2012 г., чтобы исключить возможные лазейки для вывода капитала и дестабилизации курса национальной валюты.

Но Исландия и ряд других стран, как говорили сторонники инвестиционной либерализации и финансовой глобализации – исключение из правила. МВФ даже милостиво разрешил странам вводить ограничения на капитальные операции. Но только на короткое время, в моменты острых кризисных ситуаций.

Но вот в Белый дом пришел новый американский президент Дональд Трамп. Он решил резко поменять все правила игры в сфере международных экономических отношений. И, судя по всему, он не ограничиться мерами по восстановлению протекционизма в сфере торговли. Есть много признаков того, что он будет ужесточать правила игры в сфере международного движения капитала. В отношении Китая Вашингтон уже проводит откровенный курс инвестиционного протекционизма.

Консультативно-юридическая компания Baker & McKenzie совместно с исследовательской компанией Rhodium Group в начале нынешнего года опубликовала результаты своего исследования о прямых инвестициях Китая за рубежом[5]5
  https://www.bakermckenzie.com/en/newsroom/2019/01/chinese-fdi


[Закрыть]. Выяснилось, что прямые инвестиции КНР в экономики Европы и Северной Америки составили следующие величины (млрд. долл.): 2016 г. – 94; 2017 г. -111; 2018 г. – 30. Как видим, в прошлом году произошло не просто снижение объемов китайских прямых инвестиций в экономики развитых стран Запада. Произошел самый настоящий обвал. Причем обвал произошел, в первую очередь, за счет сокращения инвестиций в экономику США. Вот данные по объёму китайских прямых инвестиций в американскую экономику (млрд. долл.): 2016 г. – 45,6; 2017 г. – 29,0; 2018 г. – 5,0. Падение за 201618 гг. в 9 с лишним раз! Доля США в экспорте капитала из Китая упала с 36,6 % в 2017 году до менее 4 % в 2018 году. И все это в результате того, что Вашингтон включил в действие те механизмы допуска иностранных инвестиций в американскую экономику, которые формально существовали и ранее, но почти не были задействованы. Речь в первую очередь идет о Комитете по иностранным инвестициям (CFIUS), находящимся под Минфином США и призванным контролировать иностранный капитал в американской экономике. Регулируя доступ на американский рынок с точки зрения обеспечения национальной безопасности США. Год назад Конгресс США принял специальный закон, который «активировал» деятельность указанного Комитета, предоставив ему дополнительные полномочия. Пекин воспринял этот закон как целевую акцию Вашингтона, направленную исключительно против Китая. Можно сделать вывод, который для некоторых покажется неожиданным: США проявляют гораздо более жёсткий протекционизм в отношении китайских инвестиций, чем китайских товаров.

Конечно, не следует думать, что возрождающийся в Америке инвестиционный протекционизм имеет исключительно антикитайскую направленность. Он будет универсальным оружием, которое может быть применено Вашингтоном в отношении любого государства. Инвестиционный протекционизм Вашингтона оказался заразительным для других стран. По данным доклада ЮНКТАД «World Investment Report – 2019», 16 лет назад из 100 % мер в области регулирования трансграничного движения капитала, принимавшихся странами мира, 90 % были направлены на либерализацию такого движения, и лишь 10 % ограничивали иностранные инвестиции. В 2018 году на меры ограничительного характера пришлось уже 34 %. Всего в прошлом году число ограничительных мер, по данным ЮКТАД, составило 31. Примечательно, что из них 21 мера была принята развитыми странами.

Любопытно, что если Вашингтон до недавнего времени обосновывал инвестиционный протекционизм исключительно соображениями национальной безопасности, то теперь появляются иные аргументы и иные предложения по сдерживанию импорта капитала в США. В том числе, предложение ограничить приток капитала в целях недопущения повышения курса доллара США. Т. е. превратить инвестиционный протекционизм в средство ослабления американской валюты и повышения конкурентоспособности экономики США.

Примерно месяц назад американские сенаторы республиканец Джош Хоули (Joshua David Hawley) и демократ Тэмми Болдуин (Tammy Suzanne Green Baldwin) представили законопроект, который позволит регулировать курс доллара. Сенаторы предлагают ввести комиссию при покупке американских акций, облигаций и других активов иностранными инвесторами. Что-то наподобие платы за право доступа на американский рынок ценных бумаг. При этом возложить контроль над доступом на американский финансовый рынок иностранцев на Федеральную резервную систему США. Джош Хоули следующим образом прокомментировал эту инициативу: «Этот законопроект создаст новый мощный инструмент для борьбы с валютными манипуляторами, поощрения инвестиций в американский рынок труда и повышения конкурентоспособности нашего экспорта во всем мире». А на сайте Тэмми Болдуина дается такое обоснование инициативы: «На протяжении двух десятилетий зарубежные страны, включая Китай, манипулировали курсами своих валют, чтобы увеличить экспорт, при этом делая американские товары более дорогими за рубежом. Покупка иностранцами американских акций, облигаций и других активов также привела к переоценке стоимости американского доллара, что поставило наши предприятия и работников в невыгодное положение. В результате наш торговый дефицит вырос взрывными темпами, 90 тыс. предприятий были закрыты, тысячи семейных ферм обанкротились, а миллионы рабочих в промышленности лишились работы»[6]6
  https://expert.ru/2019/08/6/aktivyi/


[Закрыть].

Вообще за последние два года все разговоры в Конгрессе, Белом доме, правительстве США крутятся вокруг темы доллара. За океаном после Ямайской конференции 1976 года любимой фразой политиков и финансистов стала: «Доллар – наш, проблемы – ваши» (говорят, что ее автором является министр финансов США Джона Коннелли, которую он произнес в Риме на встрече G10 в ноябре 1971 года). Сейчас иные времена. Впервые за многие десятилетия в Вашингтона задумались о валютном курсе доллара США и о том, что им нужно управлять. А для этого, оказывается, надо управлять трансграничными потоками капитала. Уж не возвращается ли Америка, а за ней и весь мир к той логике, которая была заложена в решениях Бреттон-Вудса в 1944 году? Мир устал от так называемой «валютной волатильности». А бороться с ней, оказывается, можно лишь отказавшись от идеологии экономического либерализма.