Текст книги "От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному Капитализму"

Автор книги: Валентин Катасонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

2.2. Феодализм и христианство

За «кадром» приведенного выше развернутого определения феодализма остается очень важный момент – отсутствие в феодальном обществе того «духа капитализма», который был характерен для древнеримского общества.Да, феодальная знать любила роскошь и богатство, умела выбивать из своих вассалов и крестьян дань (оброк) как в натуральной, так и денежной форме. Но вот одержимости в «делании денег» у феодалов не было (скорее была одержимость в «трате денег»). Если бы такая одержимость была, то было бы крупное товарное производство, был бы торговый и денежный капитал. Все это было, но не в тех масштабах, которые были характерны для древнеримского капитализма. «Вирус» «духа капитализма», конечно, присутствовал и присутствует в душах людей в любые времена. Но в Средние века общество имело сильный «иммунитет», который не давал развиваться этому «вирусу», он находился в «подавленном» состоянии.Источниками этого «иммунитета» были христианство и Церковь.Человек той эпохи прекрасно понимал, что «нельзя поклоняться Богу и маммоне». Общество той эпохи на фундаменте христианского учения выработало определенные этические стандарты, которые делали торговлю деньгами и делание денег презренным занятием. Да, многие люди и в те времена любили богатство и деньги. Но при этом они ненавидели или, по крайней мере, презирали «делание» денег и богатства. И на протяжении многих веков ненависть и презрение к «деланию» денег были сильным «тормозом» в стремлении к бесконечному увеличению абстрактного денежного богатства. Наиболее ярко ненависть к «деланию» денег проявилась в осуждении ростовщичества, ограничениях и запретах на такое «делание» денег. С точки зрения современного банкира, это было «иррациональным» поведением.

Еще в начале XIX века среди историков (как в России, так и за рубежом) превалировало представление о Средних веках (особенно раннем Средневековье) как о «золотом времени» человечества. С появлением марксизма и апологетических теорий, защищавших капитализм, в XIX веке произошла полная смена оценок средневекового периода истории. Теперь его стали величать «мрачным Средневековьем».Если отойти от марксистской схемы исторического процесса, базирующейся на понятии «общественно-экономическая формация», то общество, которое возникло на обломках Римской империи, следовало бы назвать «христианской цивилизацией». Речь, конечно же, идет о применении этого понятия к странам Европы, где христианство утвердилось в качестве главенствующей религии. В европейском обществе христианские заповеди были лишь идеалом, реальное общество было крайне далеко от этого эталона. Можно приводить тысячи примеров того, как христианские заповеди нарушались и королями, и феодалами, и иерархами католической церкви, и простым народом. Ситуация усугублялась тем, что лишь в раннем феодализме в Западной Европе было истинное, неповрежденное (православное) христианство [113]113
  См.: Тростников В. Православная цивилизация: исторические корни и отличительные черты. – М.: Издательский дом Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник», 2004.


[Закрыть]. По мнению некоторых авторов, в «чистом» виде христианская цивилизация существовала в Византии – Втором Риме, где христианство избежало «мутации» [114]114
  См.: Тростников В. Православная цивилизация: исторические корни и отличительные черты. – М.: Издательский дом Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник», 2004.


[Закрыть]. Более тысячи лет назад происходит «мутация» христианства в Европе – оно становится католическим, содержит в себе ряд «повреждений» [115]115
  Разговор об этом выходит за рамки данной работы. Подробно данный вопрос освещен в следующем источнике: Четверикова О.Н., Крыжановский А.В. Культура и религия Запада. Религиозные традиции Европы: от истоков до наших дней. – М.: ОАО «Московские учебники», 2009.


[Закрыть]. Но нельзя и недооценивать положительное влияние христианства даже в его католическом варианте на устройство общественной жизни в Западной Европе. Оно на протяжении многих столетий сдерживало смертоносное действие тех «вирусов», которые в свое время привели к гибели языческий Рим. В том числе «вирус» капитализма, который имел множество разновидностей.

На языке христианской церкви эти разновидности «вируса» называются «страстью стяжательства», «страстью сребролюбия», «страстью лихоимства», «страстью хищения», «страстью скверноприбытчества»и т.п. Эти страсти-вирусы«заражают» «тело» общества незаметно. Болезнь развивается поэтапно.

На первом этапестрасти-вирусы «заражают» отдельные «клетки» общественного организма – отдельных людей. И поражают страсти-вирусы не кровь и не плоть людей, а их души (или, как говорят Святые отцы, – «сердца»).

На втором этапестрасти-вирусы передаются от одного человека к другому. Начинается «эпидемия», которая в короткий срок может поразить все «тело» общества – его экономику, политику, культуру, идеологию (подобно тому, как обычный вирус может поражать одновременно все органы тела человека – печень, сердце, мозг и т.п.).

На третьем этапеначинается «умирание» зараженного организма общества. В экономике, в частности, под влиянием действия страстей-вирусов полностью нарушаются процессы сбалансированного «обмена веществ» (товарно-денежного обменов). Нарушение экономических «метаболизмов» приводит к периодическим и все более глубоким кризисам и в конечном счете к летальному исходу (распаду общества).

Часто «смерть» общественного организма сопровождается революциями, гражданскими войнами, экономическими кризисами, ведущими к массовой физической гибели отдельных «клеток» (людей). Однако отдельные «клетки» физически выживают и становятся «строительным материалом» для формирования нового общественного организма. Но вместе с этими «клетками» в новый организм заносятся все те же страсти-вирусы. Через некоторое время они начинают работу по разрушению этого нового общественного организма.

Экономисты, политики, государственные деятели обычно спохватываются лишь тогда, когда начинается третий этап развития «болезни», когда она видна невооруженным глазом, когда каждый член общества («клетка») начинает буквально физически ощущать проявления и последствия «болезни» всего общественного организма. Как правило, на этом этапе «лечение» сводится к грубым вмешательствам в «тело» общественного организма с помощью «ножа». Такие грубые «хирургические операции» (на обычном языке их называют экономическими, политическими, социальными «реформами») могут давать лишь некоторое временное облегчение болеющему общественному организму. Могут быть и неудачные «операции», которые лишь ускоряют летальный исход.

Лишь духовно зрячие люди чутко ощущают в нашем мире (вернее – в «сердцах») присутствие «страстей-вирусов». Именно они прекрасно понимают, что бороться с болезнями общественного организма надо, прежде всего, на «клеточном» уровне. Лучше всего – подавлять действие страстей-вирусов внутри самих себя. Но для этого необходимы, по крайней мере, три условия:

а) люди должны знать о существовании таких страстей-вирусов и об их смертоносном действии;

б) люди должны иметь волю бороться со страстями-вирусами;

в) люди должны уметь вести эту борьбу.

Церковь (истинно христианская) и ее члены прекрасно знают об этих «секретах» общественных настроений. И истинные христиане делают все возможное для спасения самих себя, а в конечном счете и всего общественного организма. Но в конце XV – начале XVI вв. западная (католическая) церковь сама начала «болеть», поскольку страсти-вирусы поразили сердца многих иерархов и клириков этой церкви. Болезнь эта проявилось в так называемой Реформации.Она завершилась появлением еще более «мутированной», чем католицизм, модификации христианства – протестантизма с его «духом капитализма».В эпоху позднего феодализма произошло ослабление «иммунитета» отдельных «клеток», возникла угроза жизни всей западноевропейской цивилизации (которую мы все-таки при всех оговорках можем назвать «христианской»).

Не следует думать, что феодализм и рабство – взаимоисключающие понятия. Мы еще раз подчеркиваем, что рабство – такой тип отношений между людьми, когда труд (результаты труда) одного человека присваивается другим человеком. То есть рабство – это отношения эксплуатации одного человека (группы людей) другим человеком (другой группой людей). Таким образом, общество, которое существовало в Средние века, было далеко не совершенным, имела место эксплуатация одного человека другим человеком. Более того, такие отношения явно противоречили христианским идеалам и христианским заповедям. Ведь если все называть своими именами, то присвоение труда (продукта труда) одного человека другим – это кража. Нарушалась важнейшая заповедь «Не укради!».Нарушение этой (и многих других заповедей) ослабляло общественный организм того времени.

Следует обратить внимание на те «передержки», которые допускали и допускают многие историки и социологи при описании Средних веков. Причем как марксистские, так и буржуазные. И те, и другие рассматривали и рассматривают Средние века как «мрачную эпоху» мировой истории. А для этого постоянно напоминают о проклятом «крепостническом рабстве». Тем самым осознанно или неосознанно намекая, что христианство и рабство неотделимы друг от друга (или, по крайней мере, не исключают друг друга). Данная тема очень серьезна и выходит за рамки данной работы. Между тем, объективные исследователи отмечают, что в первой половине эпохи Средних веков в Западной Европе преобладал свободный труд.Вот, например, в учебниках В.П. Будановой, С.Д. Сказкина, В.Ф. Семеноваговорится, что во многих крупных европейских государствах (Англия, Франция, Западная Германия) крепостная зависимость появляется лишь в IX—X веках. Стало быть, в период раннего Средневековья (а это без малого полтысячи лет) на значительной территории Европы в сельском хозяйстве использовался труд свободного земледельца.В Северной Европе (Дания, Швеция, Норвегия) было много свободных крестьян-собственников земли. Лишь в конце XV – начале XVI вв. там начинается насильственное превращение крестьян – собственников во временных арендаторов [119]119
  Об этом можно прочитать, в частности, в книге Гуревича А.Я.«Свободное крестьянство Норвегии» (М., 1967).


[Закрыть]. Позднее появилось крепостное право и в ряде других европейских стран. В их числе – Россия.Лишь при царе Алексее МихайловичеСоборное уложение 1649 года установило бессрочное прикрепление крестьянина к земле. Однако при этом владелец поместья не мог посягать на жизнь крестьянина, лишать его земельного участка. Хотя Соборное установление уже разрешало передачу крестьянина от одного владельца к другому, но лишь при условии, что он будет «посажен» на землю и наделен необходимым личным имуществом.

По настоящему крепостное закабаление крестьян в России происходило в XVIII веке, когда оно стало действительно напоминать рабство. Например, в 1747 году помещику было предоставлено право продавать своих крестьян в рекруты любому лицу. В 1760 году помещик получил право ссылать своих крестьян в Сибирь, а в 1765 году – не только в Сибирь, но и на каторжные работы. В 1767 году крестьянам было запрещено подавать жалобы (челобитные) на своих помещиков. Таким образом, крестьяне были действительно превращены в «живое имущество». Это было уже близко к настоящему рабству. Такое порабощение произошло после того, как Петр Iпрорубил «окно в Европу». А Европа (и особенно Англия) на полных парах уже двигалась к капитализму, развивались товарно-денежные отношения. Англия произвела «зачистку» земель от крестьян, превратила эти земли в пастбища и активно стала закупать зерно на мировом рынке. В том числе – в России. Помещики стали получать деньги от вывоза зерна, у них все больше разгорался «аппетит» на деньги и роскошную жизнь, а «аппетит» можно было удовлетворить только за счет усиления эксплуатации крестьян. Это и явилось причиной того, что крепостничество в России стало расцветать пышным цветом лишь тогда, когда в Европе стал расцветать пышным цветом капитализм.

Надо сказать, что даже в эпоху расцвета крепостничества в России далеко не все крестьяне находились в крепостной зависимости от помещиков. Крепостное право не получило распространения на значительной части территории Российской империи: на русском Севере, на большей части Уральского региона, в Сибири (где основную часть сельского населения составляли черносотенные, затем государственные крестьяне), в южных казачьих областях. Также свободные крестьяне существовали наряду с крепостными и в других странах Европы. Например, в скандинавских странах во все века существовали так называемые «бонды»– свободные крестьяне (хотя они не всегда имели собственную землю, подвергаясь эксплуатации со стороны крупных землевладельцев или государства) [120]120
  См.: Гуревич А.Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии. – М., 1967.


[Закрыть].

У большинства наших школьников, студентов (да и взрослых людей с высшим образованием) понятия «феодализм», «Средние века», «крепостничество» воспринимаются как однопорядковые, почти как ряд синонимов. Понятно, каковы причины такого «оптического обмана»: сохраняющееся марксистское искаженное восприятие истории через призму «общественно-экономической формации». К сожалению, авторов, которые толково разъясняют, что между указанными понятиями нельзя ставить знаки равенства, не так уж и много. Один из них – наш современный русский философ Ю. Бородай.Он, в частности, пишет: «Факт: европейское крепостничество– явление относительно позднее (курсив мой.– В.К).В своей классической форме первоначально оно устанавливается в Германии под воздействием мощного спроса на хлеб в переживающей «чистку земли» Англии (…) В Россию крепостничество пришло позже: и хронологически, и стадиально его ужесточение совпадает с этапами расширении «окна в Европу» (…) Во времена своей молодости западный капитализм одарил нас помещичьим крепостничеством, которое продержалось в России до 1861 года» [121]121
  Бородай Ю. Третий путь // Наш современник, 1991, №10.


[Закрыть].

Даже классики марксизма с их «железной» схемой истории как смены общественно-экономических формаций не могли не признать того, что «настоящее» крепостничество в Западной Европе появилось не в первой, а во второй половине эпохи Средних веков. Вот, например, в «Капитале» читаем: «В

XV веке немецкий крестьянин, хотя и обязан был почти всюду нести известные повинности продуктами и трудом, но вообще был, про крайней мере фактически, свободным человеком (курсив мой.– В.К.)…но уже с половины XVI века свободные крестьяне Восточной Пруссии, Макленбурга, Померании и Силезии, а вскоре и Шлезвиг-Гольштейна были низведены до положения крепостных» [122]122
  К.Маркс, Ф. Энгельс. Собр. соч., 2-е изд. – Т.23, с.248.


[Закрыть].

Мы уже неоднократно подчеркивали: Маркс многие события европейской истории просто констатировал, не находя (в силу своего материалистического взгляда на историю) вразумительного их объяснения. И в данном случае он просто вынужден признать очевидный факт: крепостное рабовладение – особенность позднего Средневековья (что входило в противоречие с его схемой исторического процесса как смены общественно-экономических формаций). А причинно-следственная связь между кризисом европейского христианства в виде Реформации и крепостным закабалением свободного крестьянина для Маркса-материалиста остается непостижимой.

2.3. Патриархальное рабство в Средние века

Наряду с феодальным рабством в Средние века существовало также прямое рабство (право собственности на человека). Вместе с тем это было не классическое, а патриархальное рабство. Вот выдержка из энциклопедии, показывающая, где, в каких формах и в каких масштабах прямое рабство сосуществовало с феодальными отношениями:

«В период раннего Средневековья в возникших на территории Римской империи «варварских» государствах, особенно в государстве остготов в Италии и вестготов в Испании, рабство как таковое играло заметную, но уже не ведущую роль в хозяйстве. Значительная часть рабов сидела на земле, платя господину оброк, и постепенно сливалась с обедневшим слоем крестьян-общинников в группу феодально-зависимого крестьянства. К 13 веку рабство фактически исчезает, однако в городах Средиземноморья широкая торговля рабами (перепродажа их из Турции в Северную Африку) продолжалась до

XVI в. В Византии процесс изживания рабовладельческих отношений шёл значительно медленнее, чем в Западной Европе, так в X—XI веках рабство сохраняло там ещё экономическое значение. Но в конце XI—XII вв. и в Византии практически завершается процесс слияния рабов с зависимым крестьянством. У германцев и славян рабство было распространено преимущественно в патриархальной форме; на Руси оно существовало ещё в IX-XII вв. в недрах развивавшегося феодального общества. Постепенно рабы (на Руси их называли холопы) пополняли ряды феодально-зависимого крестьянства, превращаясь главным образом в дворовых; вместе с тем положение некоторых групп крепостных (занятых на тяжелых промыслах – работавших в рудниках) мало чем отличалось от положения рабов. В древнейших государствах Закавказья и Средней Азии рабство существовало до IV-VI вв. Пережиточные его формы сохранялись и в период средневековья.

В крупнейших странах Востока – Китае, Индии и других – рабство, в его патриархальной форме, сохранилось вплоть до развития там капиталистических отношений, а иногда существовало и наряду с ними. Основным источником рабства в Средние века здесь было долговое рабство.

В Китае была широко распространена продажа в рабство обедневшими крестьянами членов своих семей. Кроме того, одним из источников рабства в Китае на протяжении всего средневековья было превращение в государственных рабов преступников или членов их семей. Довольно широкий размах приобрело рабство и в мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока. Так как ислам запрещал обращать в рабство мусульман, то основным источником поступления рабов в мусульманские страны был захват их во время войн с «неверными» и покупка на рынках стран Европы, Азии и Африки. Рабы в мусульманских странах использовались на тяжёлых работах – в рудниках, в войсках мусульманских государей (мамлюки состояли полностью из рабов, после этой службы им могли «даровать» свободу, но, как правило, до этого момента никто не доживал), в домашнем хозяйстве и личном услужении (включая гаремы и обслуживающий их персонал)» [123]123
  Большая советская энциклопедия, статья «Рабство».


[Закрыть].

Даже этот краткий обзор (кстати, из издания советского времени) показывает, что никакого «чистого» феодализма ни в Европе, ни тем более в мире не было. Это противоречит той примитивной схеме исторического процесса, когда на смену одной общественно-экономической формации приходит другая, причем каждая формация «гомогенна», то есть не содержит «примесей» других формаций.

В дополнение к приведенным в обзоре сведениям о существовании рабства в Средние века приведем еще несколько фактов и цифр.

«В Японии в VIII-XI вв. число рабов достигало 10—15% всего населения, формы рабской зависимости возникали также и в условиях кочевого хозяйства. И хотя рабство здесь оставалось патриархальным и архаичным, не выходило за пределы домашнего рабства, жизнедеятельность общества была немало опосредована эксплуатацией рабов» [124]124
  «Всемирная история. Энциклопедия». Том 3. – М.: Изд-во полит, лит-ры, 1957 // Глава 3. «Возникновение и развитие феодализма в Японии (III – VIII вв.)».


[Закрыть].

«Одним из факторов устойчивости рабства были непрерывные крупномасштабные завоевания, и прежде всего те, которые осуществлялись теми или иными племенами и сопровождались захватом в плен и депортацией десятков и сотен тысяч людей. По мнению исследователей, арабское завоевание Ирана и ряда других стран укрепило на известное время терявший свое значение рабовладельческий уклад. В хулагуидском Иране оказались возрожденными, в полном соответствии с «Ясой» Чингисхана, рабско-крепостнические формы эксплуатации в казенных мастерских. Рост числа рабов и ухудшение их положения имели место в Китае при Юанях и позднее при маньчжурах» [125]125
  «История Востока». Том 2 «Восток в средние века». – М.: изд-во вост. лит-ры РАН, 1997 // Часть II, глава 7 «Итоги исторического процесса на средневековом Востоке к концу XV века».


[Закрыть].

«На рабском труде африканцев держалась экономика Южного Ирака вплоть до восстания зинджей (это восстание происходило в 869—883 гг. – В.К.). В Нижнем Ираке труд восточноафриканских рабов, известных как «зинджи», использовался в массовых масштабах для крайне трудоёмких работ по поддержанию в порядке и развитию южномесопотамской мелиорационной сети, обеспечивавшей высокую продуктивность земледелия в данном регионе» [126]126
  Свободная энциклопедия «Википедия» // Статья «Рабство».


[Закрыть].

«Согласно «Книге Страшного суда» (свод материалов всеобщей поземельной переписи), в 1086 году 10% населения Англии все еще оставались рабами. Вновь широких масштабов в Европе оно (рабство. – В. К.)достигло с экспансией Османской турецкой империи на Балканах» [127]127
  «Рабство – история, работорговля через Атлантику, отмена работорговли в Европе // Сайт „Всемирная история“.


[Закрыть].

2.4. Феодализм и «вирус» капитализма

Хотелось бы обратить внимание на один принципиальный момент, связанный с эволюцией феодализма в Европе. Почему-то принято считать, что по мере смены форм эксплуатации феодалом его крепостных происходило ослабление этой эксплуатации. Мол, переход от барщины к натуральному оброку, а от него к денежному следует рассматривать как социальный «прогресс». Во многих наших учебниках пишется примерно так: «прогрессивная» Европа, осознавая неэффективность феодального способа производства и испытывая муки совести по поводу рабского положения крепостного, стала добровольно отказываться от такого способа производства и чуть ли не планомерно строить «светлое капиталистическое будущее», основываясь на принципах «свободы, равенства и братства». А буржуазные политические революции лишь венчали те прогрессивные изменения, которые постепенно и мирно происходили в «экономическом базисе». Чтобы еще больше оттенить «прогрессивный» характер этих «мирных» и «гуманных» изменений в западноевропейском обществе, читателю непременно напомнят о крепостном праве в России, которое просуществовало аж до 1861 года!

Однако в реальной жизни было не совсем так или даже совсем не так. Обратим внимание на работу Ф. Энгельса «Заметки о Германии»,в которой он писал о том, что в XVI—XVII вв. Западная Европа пережила «второе издание крепостничества».Причем «второе издание», по признанию Энгельса, было более жестким и жестоким, чем первое. Писал Энгельс об этом как о некоем парадоксе: ведь впереди маячили перспективы более «эффективного», а, стало быть, и более «прогрессивного» устройства жизни на капиталистических началах. А тут вдруг «включаются» все средства закабаления крепостных, с них начинают драть не две, а семь шкур. А парадокса никакого не было. Вокруг феодала начинали развиваться товарно-денежные отношения, появлялись новые соблазны и новые потребности.Причем не только материальные потребности в дорогих товарах (в основном заморских), но также в роскошных замках и дворцах, изысканных произведениях искусства. Появились также «нематериальные» потребности.Речь идет не о потребностях культурного или духовного характера, требующих внутренних усилий и внутренней работы человека. Это «нематериальные» потребности, требующие больших денег. Они – прообраз «виртуальных» активов современного капитализма, спрос на которые в десятки и сотни раз превышает спрос на физические товары. Об этих новых «потребностях» феодалов мы читаем: «…среди предметов обмена главную долю составляют вообще не продукты труда, а людские услуги, силы, качества и привилегии (звания). В XV—XVI в.в. невиданных размеров достигает наемное холопство, проституция, торговля чинами, регалиями и доходными местами. Растет продажность людей и прибыльное использование их слабостей и пороков» [129]129
  Соловьев Э.Ю. Главы учебного курса «Реформация и становление новоевропейской цивилизации». Лекция 3 «Коммерциализм в Западной Европе XIV – XVI вв. Опасность регрессии к доходному крепостничеству и плебейскому варварству» // Сайт «Библиотека Якова Кротова».


[Закрыть].

Для новых соблазнов и потребностей требовалось все больше и больше денег. Феодалов охватила «жажда денег». Но в отличие от будущих капиталистов, которые воспринимали деньги, прежде всего, как капитал,т.е. «самовозрастающую стоимость» (определение Маркса), феодалы относились к деньгам как к всеобщему средству платежа и обмена.Если капиталисты добывали деньги, пуская их в оборот и получая прирост в виде ссудного процента, торговой или промышленной прибыли, то феодалы продолжали использовать свой старый, проверенный способ – эксплуатацию своих крепостных.

Феодалы полученные от крестьян деньги не инвестировали, а тратили. Был, правда, такой тип феодалов, которые не тратили, а накапливали. Образ такого феодала создан А.С. Пушкинымв «Скупом рыцаре». Но это было не накопление капитала, а накопительство денег.Накопитель денег не пускал их в «дело», а просто откладывал гедонистическое потребление на более отдаленный момент времени. И чаще всего умирал на своих сундуках с золотом. Наиболее яркий образ такого «накопителя-гедониста» дан в Евангелии от Лукив притче о богаче [130]130
  Лк, 12: 16-21.


[Закрыть]. В этой притче говорится об одном богатом человеке, который собрал большой урожай, построил новые житницы и сложил в них весь свой хлеб и все свое добро. Он собирался устроить себе в будущем большой «праздник»: «И скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись». Напомним, что затем «Бог сказал ему (богачу. – В.К):безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?». Кончается притча следующей моралью: «Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет». Заметим, что накопительством добра в «житницах» в Средние века занимались люди, которые жили в христианской среде и которые наверняка знали эту притчу. Накопительство было признаком того, что наметился отход от истинной христианской веры (вернее, этот отход продолжился; начался он с отпадения западной церкви от православия, зарождения католической ереси). В европейском обществе начиналось безумие, о котором предупреждал Бог евангельского богача.

Интенсивность эксплуатации крепостных крестьян росла пропорционально растущим запросам феодала. Нагрузка на крестьян еще больше усиливалась в связи с тем, что феодалам деньги нужны были не только для растущих удовольствий, но и для покрытия долгов перед ростовщиками (последние любезно предлагали свои «услуги» феодалам). Крепостной не справлялся со своими растущими обязательствами перед хозяином (а некоторые из хозяев уже овладели искусством «цеплять» своих крепостных на «долговой крючок»). Крестьянин даже в тех странах, где он объявлялся лично свободным, оказывался в долговой кабале – сам вместе со всей своей семьей.

Вот что пишет о периоде позднего феодализма, в том числе о возрождении ранних форм крепостничества в Европе, отечественный философ Э.Ю. Соловьев:«Повсеместно расцветает ростовщичество. Им занимаются теперь не только евреи, как в Средние века, но и представители всех этносов и сословий.

Основная установка ростовщичества – безжалостная эксплуатация чужой нужды – проникает в самые различные формы хозяйственной практики. На свет появляется, например, аграрное ростовщичество. Захватив общинные земли, крупные феодалы дробят их, а затем продают в рассрочку ими же ограбленным крестьянам. При этом назначаются такие ежегодные платежи, что большинство держателей наделов попадают в вечную кабалу. Крестьянин, даже если он еще признается лично свободным, закрепощается через свое бездоходное хозяйство и вместе с потомством сидит в нем, как в долговой яме. Утверждение коммерциализированного земледелия, основанного на кабальных отношениях, – самый внушительный результат развития рыночной экономики в Западной Европе XV—XVI веках. В ряде стран (в Германии, Дании, Венгрии, Польше) дело доходит до возрождения крепостнических порядков, исчезнувших в VIII—IX веках. Вместо свободы распоряжения своими силами и продуктами, которое рынок, говоря гегелевским языком, предполагает «по самому своему понятию», повсеместно наблюдается рост насилия и подвластности, обогащения господ и крайнего обеднения зависимых низов» [131]131
  Соловьев Э.Ю. Главы учебного курса «Реформация и становление новоевропейской цивилизации». Лекция 3 «Коммерциализм в Западной Европе XIV – XVI вв. Опасность регрессии к доходному крепостничеству и плебейскому варварству» // Сайт «Библиотека Якова Кротова».


[Закрыть].

Мы согласны с тем, что в эпоху позднего феодализма ростовщичеством занимались «не только евреи, как в Средние века, но и представители всех этносов и сословий». Отметим лишь, что «представители всех этносов и сословий» (прежде всего, феодалы) свою ростовщическую деятельность не афишировали, занимались этим тайно. Часто в качестве посредников и подставных фигур использовали тех же ростовщиковевреев [132]132
  См.: Пасынков А.С Феномен ростовщичества (гл. 5. «История ростовщичества в Средние века. Тайны тамплиеров, Черная чума, Колумб и флорин») // Интернет.


[Закрыть].

Обозначенные выше этапы развития феодализма – лишь внешние проявления более глубоких изменений в обществе того времени. Главное, что в недрах феодального общества постепенно создавались условия для замещения духовной власти церкви властью денег. По мере ослабления духовного авторитета и духовной власти церкви (а в Европе это– католическая церковь) происходило все большее оживление и распространение «вируса» капитализма («жажды денег»), а это, в свою очередь, приводило к усилению закрепощения крестьян и все большей их эксплуатации.

В заключение хотелось бы еще раз вернуться к оценке роли бурного развития товарно-денежных отношений в недрах феодального общества. В этой связи обратимся к работе К. Маркса «Очерк критики политической экономии»(1857– 1858) [133]133
  Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. Т. 12.


[Закрыть]. В ней он вспоминает древний мир (в том числе Древний Рим) и отмечает, что на древние общества обрушивалось множество серьезных испытаний: захватнические войны, внутренние междоусобицы, политические перевороты. С большинством из этих бедствий государственные деятели и народы справлялись. Но было одно испытание, с которым древний мир справиться не смог, – испытание товарно-денежными отношениями.Эти отношения «разъедали античный мир подобно кислоте». Однако деньги, товары и торговля существовали еще на этапе становления античного общества. Маркс сам приводит множество подтверждающих это примеров из истории раннего античного мира, в частности, в своей работе «К критике политической экономии» (1859). Маркс не рассмотрел за товарно-денежными отношениями позднего античного общества «вирус» капитализма. Позднее Маркс в «Капитале» (1867) писал, что феодальное общество точно так же оказалось перед испытанием товарно-денежных отношений. Но это был все тот же «вирус» капитализма, а товарно-денежные отношения были его внешней, маскировочной формой. Общественный организм западноевропейской христианской цивилизации, смертельно зараженный «вирусом» капитализма,двигался к своему концу. А его место занял общественный организм западной (капиталистической) цивилизации. Сначала умерла древнеримская цивилизация, затем умерла средневековая европейская цивилизация. Не умерли лишь «вирусы» капитализма, глубоко гнездившиеся в сердцах людей, не умерло и сопутствующее им во внешнем, материальном мире рабство.