Текст книги "Миллион терзаний"
Автор книги: Валентин Катаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Катаев Валентин
Миллион терзаний
Валентин Петрович Катаев
Миллион терзаний
Водевиль в трех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Э к и п а ж е в А н а т о л и й Э с п е р о в и ч – весьма немолодой гражданин интеллигентной наружности, без службы.
К а л е р и я, 35 лет
А г н е с с а, 20 лет } его дети.
М и х а и л, 22 лет /
Ш у р а К л ю ч и к о в а, 20 лет – кондуктор московского трамвая.
А н а н а с о в Э ж е н – консультант по делам искусств, потрепанная личность в иностранных спортивных шароварах.
П а р а с ю к В а н я – рабочий, студент Комакадемии.
П а р а с ю к-о т е ц – пожилой рабочий, мастер его родители.
П а р а с ю к-м а т ь – пожилая женщина /
П а р а с ю к-д е д у ш к а, бывший дворник, очень стар, смахивает на Льва Толстого.
А р т а м о н о в а А н г и н а П а в л о в н а – соседка Экипажевых, дама.
1-й ж и л е ц, робкий.
2-й ж и л е ц, бурный.
П о ч т а л ь о н.
Действие происходит в 20-х годах, в Москве, в конце
августа, в течение одного дня; первое и второе – в
комнате Экипажева, третье – в квартире Парасюков.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Большая запущенная комната в некогда барской
квартире. Претензии на интеллигентность. Пыль.
Запустение. Закоулки. Фонарь на улицу.
ЯВЛЕНИЕ I
Шура читает. Экипажев дремлет. Пауза. Звонит
будильник.
Ш у р а (вскакивает). Мамочки! На смену опоздаю. (Останавливает будильник. Начинает собираться на смену.)
Э к и п а ж е в. Который час?
Ш у р а. Пять минут двенадцатого... Ой!
Э к и п а ж е в. Михаил Анатолиевич не приходил?
Ш у р а. Чего это?
Э к и п а ж е в. Я говорю, Михаил Анатолиевич не возвращался? Ну да, мой сын Миша не приходил?
В дверь заглядывает Миша в милицейской форме. Увидев
Экипажева, он обращает испуганные глаза к Шуре и
скрывается, не замеченный Экипажевым.
Ш у р а. Не приходил.
Э к и п а ж е в. Вторую ночь он где-то пропадает. Это меня начинает сильно беспокоить.
Ш у р а. А чего беспокоиться?
Э к и п а ж е в. Странный вопрос. Среди современной молодежи такое чудовищное падение нравственности. Дурная среда. Я прихожу в ужас. Он еще совсем ребенок.
Миша выглядывает.
Ш у р а. Чего это?
Э к и п а ж е в. Я говорю, что Михаил Анатолиевич совсем ребенок. Он легко может поддаться бог знает каким влияниям.
Ш у р а. Ровно ничего с ним не произойдет.
Э к и п а ж е в (строго). Вы были когда-нибудь матерью?
Ш у р а. Чего это?
Э к и п а ж е в. Я говорю, у вас были когда-нибудь дети?
Ш у р а (застенчиво хихикает). Как вы странно спрашиваете... Я ж девушка...
Э к и п а ж е в. В таком случае вы не можете понять родительского сердца. Вы знаете, до чего он на днях договорился?
Ш у р а. Понятия не представляю.
Э к и п а ж е в. На днях он совершенно серьезно заявил, что собирается поступить в милицию. А?
Ш у р а. И очень даже просто. Чем плохая служба?
Э к и п а ж е в. Шура! Я вам раз навсегда запрещаю в моем доме говорить подобные вещи. Вы, кажется, злоупотребляете своим положением здесь. Вы не в вагоне трамвая. Ну да. Я нахожусь в стесненных обстоятельствах. Я не служу. Я сжат со всех сторон. Я принужден временно, подчеркиваю: временно, пока не возвратятся мои дочери, – сдавать вам... э... кхм... э...
Ш у р а. Койку?
Э к и п а ж е в. Как это великодушно с вашей стороны. Койку! Мерси.
Ш у р а. Ну, угол?
Э к и п а ж е в. Койку... Угол... ну да. Конечно. За двадцать пять рублей, которые вы мне платите в месяц за "койку", как вы выражаетесь, вы можете третировать меня сколько вам угодно. И вы правы. На вашей стороне грубая сила денег. Я принужден молчать. Продолжайте. Продолжайте. Обливайте помоями седую голову старого русского интеллигента.
Ш у р а. Ей-богу, Анатолий Эсперович... Что вы такое говорите... При чем помои... Какие могут быть помои...
Э к и п а ж е в. Продолжайте, продолжайте. Угол. Койка. Нары. Очень хорошо. Дальше! Дальше! Называйте скорее мой дом ночлежкой, а меня самого этим самым... Ну как это называется на современном советском жаргоне... Вышибалой, что ли? Не стесняйтесь. Валяйте. Вот до чего довели бедную русскую интеллигенцию! Мерси.
Миша выглядывает и делает Шуре отчаянные знаки.
Ш у р а. Анатолий Эсперович!
Э к и п а ж е в. Нуте-с?
Ш у р а. Анатолий Эсперович... (Таинственно.) Кто-то в уборной свет не погасил.
Э к и п а ж е в. Опять? (Гордо выпрямляясь.) Ну, это уже хамство! (Зловеще и твердо уходит.)
ЯВЛЕНИЕ II
В комнату быстро вскакивает Миша.
Ш у р а. Насилу сплавила вашего папашу.
М и ш а. А то прямо гроб. Жильцы в коридор заглядывают, видят милиционер. Беспокоятся. А я от них морду прячу за вешалку. Ни туда ни сюда. Прямо происшествие.
Ш у р а. Демобилизуйтесь скорее.
М и ш а. К вам в сундучок можно милицейское барахлишко сунуть?
Ш у р а. Давайте.
М и ш а. А то папаша найдет, тогда – гроб. (Переодевается.)
Ш у р а. Ну, как служба?
М и ш а. Ничего служба. Стоим на посту. Сегодня жалованье платили.
Ш у р а. Ну, стало быть, здравствуйте и прощайте. Мне на смену.
М и ш а. Я со смены – вы на смену. Вы со смены – я на смену. И так всю жизнь. Довольно глупо.
Ш у р а. Не замечаю ничего глупого.
М и ш а. А я замечаю.
ЯВЛЕНИЕ III
Входит Экипажев.
Э к и п а ж е в. В конце концов придется запереть уборную на замок и ключ выдавать в каждом отдельном случае. Здравствуй, Михаил. На всю комнату казармой несет. Откуда это? Какая-то помесь капусты и ефрейтора. Это от тебя? Фу, мерзость какая!
М и ш а. Да, действительно. Что-й-то пованивает.
Ш у р а. Это, Анатолий Эсперович, наверное, у кого-то из жильцов на кухне щи варятся.
Э к и п а ж е в. Гм... Действительно, нечто вроде щей! У кого же могут быть сегодня щи? Странно. (Уходит.)
Ш у р а. Родненькие! Опоздала! (Убегает.)
ЯВЛЕНИЕ IV
Без Шуры.
Э к и п а ж е в (входя). Большая свиная нога варится в щах. Конечно. Им все, а нам ничего. Что это значит, Михаил?
М и ш а. В чем дело? Что случилось?
Э к и п а ж е в. Надеюсь, пока еще ничего не случилось. Но меня крайне, подчеркиваю: крайне – беспокоит твое поведение. Куда ты идешь? К чему ты стремишься? Какие у тебя идеалы?
Миша молчит.
Я спрашиваю: какие у тебя идеалы?
М и ш а. Да нет у меня никаких идеалов.
Э к и п а ж е в. У всех Экипажевых всегда были идеалы. До сих пор еще ни одного Экипажева не было без идеалов. Ни од-но-го... Не перебивай меня.
М и ш а. Да я тебя не перебиваю. Отстань.
Э к и п а ж е в. Как ты смеешь грубить отцу! Кто тебя научил? Экипажевы никогда не грубили своим отцам. Слышишь: ни-ког-да! Экипажевы высоко держали знамя русской интеллигенции и свято передавали его из рук в руки, из поколения в поколение. Твой прадед высоко держал знамя. Твой дед высоко держал знамя. Твой отец высоко держал знамя. И до сих пор еще держит довольно высоко, несмотря ни на что. Подчеркиваю: несмотря ни на что. Ну да. Святое знамя свободы и борьбы. А ты? Что общего может быть у сына Анатолия Экипажева с кондукторшей московского трамвая? Не перебивай меня. Господи, ты видишь... Мне некому передать мое знамя.
М и ш а. А вы сестрам не пробовали передавать?
Э к и п а ж е в. Что?!
М и ш а. Ничего. Я только говорю: может быть, Каля и Аня...
Э к и п а ж е в. Не смей говорить о своих сестрах на этом ужасном уличном жаргоне: Каля, Аня... В роду Экипажевых никогда не было никаких Каль и Ань. Калерия и Агнесса. Агнесса и Калерия.
М и ш а. Ну пускай Калерия и Агнесса.
Э к и п а ж е в. Не перебивай меня. Ты не достоин произносить их имен.
М и ш а. Так можешь передать им знамя.
Э к и п а ж е в (строго). Знамя передается исключительно по мужской линии. Но если ты будешь себя так вести... Если у тебя не будет идеалов и принципов, то придется... Имей в виду, Михаил, – придется передать... И видит бог, я передам. Не посмотрю на то, что они девушки, – и передам знамя. Особенно Калерии. Она ведет себя безупречно. Я еще не знаю, что будет с Агнессой. Я не знаю, чего она наберется в своем, как это называется на вашем ужасном языке, в своем вузе, кажется, так – вуз! Но за Калерию я ручаюсь... Она не изменит высоким принципам Экипажевых. И служению чистому искусству. Пока большевики не распродадут последнего шедевра последнего музея, она будет свято охранять музейные ценности – единственное, что нам осталось от великого культурного наследия прошлого.
М и ш а. Да что ты зарядил, ей-богу: идеалы, большевики, распродадут шедевры... Вот достукаешься до того, что тебе пришьют дело.
Э к и п а ж е в. Молчи! Я ничего не боюсь. Экипажевы никогда не скрывали своих убеждений. Пусть приходят, пусть надевают на меня кандалы. Я готов. Экипажевы всегда страдали за убеждения. Ну! Берите меня... Я подчиняюсь произволу.
Стук в дверь. Пауза.
Тс-с-с!
Пауза.
А... антрэ!
ЯВЛЕНИЕ V
В дверь заглядывает 1-й жилец.
1-й ж и л е ц. Это к вам милиция? (Входит в комнату.)
Э к и п а ж е в. К... какая м... милиция? За что же?
1-й ж и л е ц. Жильцы, говорят, видели, как сюда к вам милиционер вошел. Я сам, конечно, не видел, но жильцы говорят, возле вашей двери милиционера видели...
Э к и п а ж е в. Видит бог. Ни сном ни духом. Зачем же милиция! Я четырнадцать лет сочувствую...
М и ш а. Никакого тут милиционера не было. Что вы зря панику поднимаете! Видите, ну где милиционер?
1-й ж и л е ц. Нету милиционера.
ЯВЛЕНИЕ VI
В дверь заглядывает 2-й жилец и бурно врывается.
2-й ж и л е ц. В чем дело? Что такое? Экипажева забирают?
Э к и п а ж е в. Меня нельзя забирать. Я – лояльный.
2-й ж и л е ц (кричит в коридор). Экипажева забирают!
ЯВЛЕНИЕ VII
Входит соседка Артамонова.
А р т а м о н о в а. Голубчик! Анатолий Эсперович! Да что же это делается? Да за что же это вас в милицию?
Г о л о с з а с ц е н о й. Господа! Экипажева забирают! Милиция пришла!
М и ш а. Граждане! Что за паника? Никакой милиции нет. Это вам показалось. Видите? А ну, граждане! Попрошу посторонних очистить помещение. (Выпроваживает всех жильцов Артамоновой. Кричит в коридор.) Нету никакой милиции! Разойдитесь!
Э к и п а ж е в. И в коридоре нету... милиции?
М и ш а. И в коридоре нету.
Э к и п а ж е в. Нуте-с.
А р т а м о н о в а. Я так переволновалась... Так переволновалась...
Э к и п а ж е в. Уверяю вас, госпожа Артамонова, – напрасное волнение. Берите с меня пример. Вы видите, – совершенно я спокоен. Мы, интеллигенция... Может быть, в кухне – милиция?
М и ш а. Нету в кухне милиции. Нету! Успокойся.
Э к и п а ж е в. Нуте-с. Русская интеллигенция всегда была жертвой полицейских репрессий. Радищев. Декабристы. Октябристы. Пушкин, Лермонтов, Жуковский... Слышишь, Михаил! Ты должен склонить голову перед этими святыми именами, а не глупо ухмыляться. Вот, госпожа Артамонова, современная молодежь. Полюбуйтесь!
А р т а м о н о в а (со вздохом). Да, уж... (Оживившись.) Анатолий Эсперович! Кстати, об интеллигенции. Нас с вами можно поздравить.
Э к и п а ж е в. Что такое?
А р т а м о н о в а. Наконец-то Советская власть взяла лучшую часть старой интеллигенции на особое снабжение.
Э к и п а ж е в. Не может быть!
А р т а м о н о в а. Уверяю вас. Муж моей дочери, мой зять, инженер Белье, прикреплен к закрытому распределителю. Представьте себе, в месяц по твердым ценам выдают кило масла, четыре с половиной кило мяса, тридцать литров молока, кило колбасных изделий.
Э к и п а ж е в. Кило колбасных изделий...
А р т а м о н о в а. Тридцать штук яиц, два с половиной кило рыбы, сто граммов чаю, пять кило сахару...
Э к и п а ж е в. Сахару...
А р т а м о н о в а. И еще что-то там. Да, кило сметаны, три кило фруктов... Вы разве не получили? Да, еще тридцать пачек папирос...
Э к и п а ж е в. Н-нет. Не получил.
А р т а м о н о в а. Да, впрочем, вы ведь не служите. Ах, Анатолий Эсперович, голубчик, почему вы не служите?
Э к и п а ж е в. Служить бы рад – прислуживаться тошно.
А р т а м о н о в а. Ну что вы, что вы! Давно все наши служат.
Э к и п а ж е в. Все, но не я. Экипажевы никогда не продавали своих убеждений... как некоторые.
А р т а м о н о в а. Если это намек на мужа моей дочери, моего зятя, инженера Белье... Муж моей дочери, инженер Белье...
Э к и п а ж е в. Французик из Бордо. О да. Молчалины блаженствуют на свете.
А р т а м о н о в а. Анатолий Эсперович! При всем моем уважении к вам... Вы должны знать, что инженер Белье...
Э к и п а ж е в. Я не хочу знать никакого Белье. Меня не интересует чужое белье. Да-с. Грязное чужое белье.
А р т а м о н о в а. Гражданин Экипажев! Вы забываете, что я – мать. Это слишком. Вы сами три раза служили. И вас отовсюду выгоняли по чистке. Да, по чистке.
Э к и п а ж е в. Я запрещаю вам говорить в моем доме подобные вещи!
А р т а м о н о в а. Этот дом такой же ваш, как и мой.
Э к и п а ж е в. Ах, пардон. Я не знал, что вы за экспроприацию частной собственности. В таком случае я запрещаю вам говорить подобные вещи на моей площади. Меня не выгоняли по чистке. Я сам уходил по чистке, потому что не желал работать с хамами. Да, с хамами! Как некоторые подозрительные "интеллигенты".
А р т а м о н о в а. Да кто вы такой? А может быть, вы сами и есть подозрительный интеллигент? Почем я знаю! Я с вами в университете не училась. Вызубрили десять слов: "интеллигенция", "идеалы", "принципы", "произвол", "знамя" – и кричите на всю, всю квартиру, как попугай.
Э к и п а ж е в. Молчите!
А р т а м о н о в а. Не замолчу! Всех жильцов терроризировали. Пикнуть вам наперекор боятся. А вдруг на самом деле – великий интеллигент, мученик за идею... Радищев...
Э к и п а ж е в. Я запрещаю вам!
А р т а м о н о в а. Сюртуком пугаете! Собственных детей убедили, что духовный интеллигент. У нас люди доверчивые, – поди проверь, что именно вы интеллигент и именно духовный.
Э к и п а ж е в. Па-а-прашу вас не переступать больше порога моей комнаты.
А р т а м о н о в а. А может быть, вы просто бывший околоточный надзиратель!
Э к и п а ж е в. Мерси! Между нами все кончено. Идите! Ступайте скорее на кухню варить свои обеды из подачек, полученных инженером Белье от большевиков.
А р т а м о н о в а. И пойду. Тьфу! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ VIII
Те же, без Артамоновой.
Э к и п а ж е в. Мерси! Масла кило, мяса четыре с половиной кило. Молока тридцать литров. Колбасных изделий кило. (Мише.) Что ж ты молчишь, как чурбан? Твоего отца оскорбляют в собственном доме, а ты прилип к окну и ничего не видишь и не слышишь! Я тебе говорю, Михаил! Чего ты в окне не видел? Трамваев не видел? Брось книжку. Брось эту дрянь. О, если бы твоя покойная мать видела все это! Некому передать знамя. Некому... (Впадает в задумчивость.) Тридцать штук яиц. Два с половиной кило рыбы. Сто граммов чаю. Пять кило сахару. Кило сметаны. Три кило фруктов. Да-с... Варятся щи с капустой. В щах лежит большая свиная нога... Ух-х-х!
ЯВЛЕНИЕ IX
Входит, запыхавшись, Шура с сумкой.
Ш у р а. Вагон остановился.
Э к и п а ж е в. Поздравляю вас.
Ш у р а. Аккурат против самого дома. В окошко видать. Поглядите, Миша, стоит мой вагончик. Авария. Против самых наших ворот испортился. Такое счастье!
Э к и п а ж е в. Вот-с. Картина. Панно. Советский транспорт. Нет людей. Нет настоящих интеллигентных людей!
Ш у р а. Минут десять простоим. Ой, Анатолий Эсперович! Кого я только что видела! Я только что вашу дочку видела.
Э к и п а ж е в. Мою дочку? Которую?
Ш у р а. Калерию Анатолиевну. Ой, Миша, подержите сумку. Я такая взволнованная, такая взволнованная...
Э к и п а ж е в. Где?
Ш у р а. Возле Курского вокзала. Там наш вагончик остановился. Испортился. Аккурат напротив. Авария. Я смотрю – и вдруг вижу, Калерия Анатолиевна на извозчика с мужчиной садятся. Такая вся загорелая. Видать, прямо из Крыма. А мужчина, знаете, ее за талию поддерживает. Прямо цирк.
Э к и п а ж е в. Стой! Какой мужчина?
Ш у р а. Обыкновенный мужчина, просто человек. Понятия не представляю. Обыкновенный ее муж.
Э к и п а ж е в. Как – муж! Вышла замуж?
Ш у р а. Говорит, вышла замуж.
Э к и п а ж е в. О, господи! Да что же ты с ней – разговаривала?
Ш у р а. Ой, где там! Я ее только спросила, кто такой, а она кричит через все уличное движение, дескать, замуж вышла. Как раз между ними и нами грузовик-пятитонка встрял. Я только успела через грузовик спросить – куда едете. А она обратно, через грузовик, говорит: сюда едет. К вам, Анатолий Эсперович.
Э к и п а ж е в. Дальше. Дальше. И что же?
Ш у р а. А дальше ничего. Еще один грузовик-пятитонка между нами и ими встрял и два ломовика аккурат встряли. Ну, они и поехали. А потом мы поехали. А он ее за талию держит. Прямо цирк, не будь я гадом. Так что можно вас поздравить. Они сюда едут. А я, значит, теперь должна свою койку освободить?
Э к и п а ж е в. Опять – койку?
Ш у р а. Ну – постельку, постельку...
Э к и п а ж е в. Наоборот. Наоборот. Для меня этот брак, собственно, не является неожиданностью. Калерия мне давно писала из Крыма, что за ней ухаживает один молодой человек. Прекрасный, интеллигентный, – подчеркиваю: интеллигентный, – молодой человек из хорошей фамилии. Вы, вероятно, слышали, присяжный поверенный Николай Николаевич Ананасов? Так это его сын. Сын Ананасова. Консультант по делам искусств. Они будут жить у Ананасовых. Прекрасная партия, прекрасная.
М и ш а. Слава богу, наконец-таки Калька выскочила замуж.
Э к и п а ж е в. Я тебе запрещаю говорить о старшей сестре и о браке в таком тоне. И приведи себя в порядок. Сейчас они приедут. Я требую, чтобы ты держал себя достойно. Надеюсь, ты не заставишь меня краснеть за тебя перед господином Ананасовым.
М и ш а. Я все равно ухожу сейчас.
Э к и п а ж е в. Тем лучше... Да... Сюртук. Где мой сюртук? И – в парикмахерскую. Надо привести себя в порядок. (Смотрит в зеркало.) Боже, как я опустился! Как опустился! Шура, вы мне разрешите? Я у вас из сумки возьму в счет платы за... постельку один рубль или даже лучше два? А то у меня временно стесненные обстоятельства.
Ш у р а. Ей-богу, я не знаю, Анатолий Эсперович. Вчера вы брали. И позавчера брали.
М и ш а. Не надо. Вот возьми. Я сегодня получил сорок восемь рублей.
Э к и п а ж е в. Вот как! Это другое дело! Где ты получил? Впрочем, можешь не отвечать. Я не смею залазить тебе в душу и насиловать твое "я". Экипажевы никогда не насиловали чужого "я". Будем считать, что беру у тебя эти деньги на сохранение.
М и ш а. Зачем на сохранение? Бери просто. Я у тебя живу. Ты без работы.
Э к и п а ж е в. Ни слова. Я никогда не позволю себе брать деньги у собственного сына.
М и ш а. Ты же у Калерии и у Агнессы берешь.
Э к и п а ж е в. Да. Беру. Но на сохранение. Подчеркиваю – на сохранение.
М и ш а. Пускай будет на сохранение.
Э к и п а ж е в. Нуте-с. Если они приедут в мое отсутствие, прошу тебя, прими его радушно, но достойно. Не забывай, что он Ананасов, а ты Экипажев. Молодая поросль русского либерализма. (Величественно идет в парикмахерскую.)
ЯВЛЕНИЕ X
Без Экипажева. Пауза. Звонит будильник.
М и ш а. Ух ты! Половина третьего. Пока папаша красоту наводит... (Достает из сундука милицейскую форму и одевается.)
Ш у р а. Куда торопитесь? Подождите.
М и ш а. А может быть, мне на пост становиться надо.
Ш у р а. А где ваш пост?
М и ш а. Мой пост там, где ваш маршрут не проходит.
Ш у р а. А вы откуда знаете, где мой маршрут проходит?
М и ш а. Милиция обязана все маршруты знать. (Оделся.)
Ш у р а. Что-то вы очень много о себе думаете.
М и ш а. Я не о себе думаю. Я о маршруте думаю. А вы о чем думаете?
За окном звонки трамвая.
Ш у р а. Мамочки, вагончик мой трогается!
М и ш а. Это встречный. Ваш стоит на месте. Видите, какая пробка! На полчаса дело.
Ш у р а. Хорошо вам, милицейским.
М и ш а. А чем хорошо?
Ш у р а. Вы можете на посту книжку читать.
М и ш а. А вы можете в вагоне читать.
Ш у р а. А вот в вагоне никак не мыслимо.
М и ш а. Почему это не мыслимо?
Ш у р а. Публика невозможно грубая. Особенно гражданки попадаются проклятые. Только откроешь книжку, а она тебе так и норовит гривенник в глаза засунуть. Прямо как в автомат.
М и ш а. Такую публику штрафовать надо.
Ш у р а. По нашему маршруту, к сожалению, ни одного порядочного милиционера не стоит.
С улицы звонки.
Oй, вагон трогается!
М и ш а. Погодите, я тоже по вашему маршруту поеду.
За дверью голоса.
Ух... папаша. Происшествие! (Прячется.)
Ш у р а (выглядывая в дверь). Калерия Анатолиевна с мужем. Прямо цирк, не будь я гадом.
ЯВЛЕНИЕ XI
Входят Калерия и абсолютно пьяный Ананасов.
А н а н а с о в (хрипло). Папаша, вы дома?
К а л е р и я. Эжен... Я умоляю тебя... Я схожу с ума...
А н а н а с о в. Я хочу видеть моего папу. Моего нового па... папочку.
К а л е р и я. Боже мой... боже мой...
А н а н а с о в (видит Шуру). О! Кондукторша! Я думал, что мы уже приехали. А ок-казывается, мы еще едем...
К а л е р и я. Эжен, ради всего святого! Мы уже приехали, приехали. Это наша квартира.
А н а н а с о в. Значит, вы ж-живете пр-реимущественно в трамвае?
К а л е р и я. Это комната, комната.
А н а н а с о в. Странно. А почему кондукторша? Послушайте, дайте мне два билета... мне и моей жене... Передайте кондукторше. Будьте любезны. Извините... Меня со всех сторон толкают... Вагон страшно качает...
К а л е р и я. Эжен, на коленях умоляю тебя, идем!
А н а н а с о в. Ви-но-ват. Я не желаю сходить. Можете позвать милиционера. Я себя веду вполне корректно...
К а л е р и я. Шурочка... Ради бога... Умоляю вас... Где папа?
Ш у р а. Он в парикмахерской. Сейчас придет.
К а л е р и я. Господи, господи! Умоляю вас на коленях! Не говорите ему ни слова! Какой стыд!
Появляется Миша.
Мишенька! Ты уже служишь? Как я рада! Очень прошу тебя. Я его сейчас уведу. Ни слова папе! Это его убьет!
М и ш а. Поздравляю.
Звонки трамвая.
Ш у р а. Мамочки, поехали без меня! (Убегает.)
ЯВЛЕНИЕ XII
Те же, без Шуры.
А н а н а с о в (видит Мишу). О! Милиционер. А где же кондукторша? Что такое? Куда меня привели?
К а л е р и я. Это наша квартира.
А н а н а с о в. Значит, вы живете пр-реиму-щественно в милиции?.. Очень приятно... Можете меня арестовать. Ведите меня в темницу. Милиционер! Ха-ха-ха!
К а л е р и я. Миша, ради бога! Ни слова папе!
М и ш а. И ты ни слова, что я в милиции.
А н а н а с о в. Милиционер! Можете составлять протокол. Так и пишите: потомственный почетный дворянин, консультант по делам искусств, Евгений Николаевич Ананасов. Не желает выходить из трамвая. Пожалуйста...
М и ш а. Возись с пьяными! Еще на пост опоздаю. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XIII
Те же, без Миши.
А н а н а с о в. Ах, так? Кондукторша ушла. Милиционер ушел. Все ушли. Понимаю. Личный выпад? В таком случае я тоже ухожу.
К а л е р и я. Куда ты?
А н а н а с о в. Домой. К папе. К своему старому настоящему папочке. (Рыдает.)
К а л е р и я. Вот и умница. Поезжай домой. Будешь дома бай-бай. А я сейчас приеду. Сейчас приеду.
А н а н а с о в. Бай-бай...
К а л е р и я. Вот, вот, иди, солнышко, иди. Ты дорогу домой найдешь?
А н а н а с о в. Найду. Все прямо, прямо, прямо и потом все налево, налево, налево. Бай-бай. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XIV
Калерия одна.
К а л е р и я. Боже мой... Кто б мог подумать... Мамочка! (Рыдает у портрета матери.) Милая моя мамочка!.. Отчего тебя нет со мной!
ЯВЛЕНИЕ XV
Входит Ананасов, шатаясь, доходит до Шуриной постели,
валится на нее и, бормоча "бай-бай", засыпает, не
замеченный Калерией.
К а л е р и я. Он был такой нежный... такой благородный... В Крыму... (Рыдает.)
ЯВЛЕНИЕ XVI
Входит Экипажев с букетом и бутылкой шампанского.
Э к и п а ж е в. Калерия!
К а л е р и я. Папочка!
Э к и п а ж е в. Ты плачешь? Что случилось? Где твой муж? Где все?
К а л е р и я. Все ушли. А мой муж... Он очень устал с дороги... Он завтра. Он очень извиняется. Он такой хрупкий. А я пришла, и вот... Увидела мамочкин портрет и расстроилась...
Э к и п а ж е в. Дитя мое... О, я понимаю! Как я тебя понимаю! Плачь, плачь! Это светлые, блаженные слезы счастья. Последние слезы суровой зимы и первые слезы, та-ра-ра, любви. За Ананасова?
К а л е р и я. За Ананасова.
Э к и п а ж е в. Я очень рад. От души тебя поздравляю, Калерия. Ананасовы – прекрасная русская либеральная фамилия. Можешь смело носить ее, с гордостью, но никогда – подчеркиваю: никогда – не забывай, что ты урожденная Экипажева.
К а л е р и я. Я не забуду.
ЯВЛЕНИЕ XVII
В дверь заглядывает 1-й жилец.
Э к и п а ж е в. Что такое? Милиция?
1-й ж и л е ц (входит в комнату). Ах, нет! Никакой милиции. Вас, кажется, можно поздравить? Жильцы говорят, что Калерия Анатолиевна выходит замуж. Я сам, конечно, лично не видел, но жильцы говорят, что выходит.
Э к и п а ж е в. Вышла. Не выходит, а вышла. Нуте-с?
1-й ж и л е ц. В таком случае... Анатолий Эсперович! Калерия Анатолиевна! Позвольте принести свои самые сердечные извинения, то есть поздравления. Я, конечно, сам не видел, но жильцы говорят, так что позвольте принести.
ЯВЛЕНИЕ XVIII
В дверь заглядывает 2-й жилец и затем бурно
врывается.
2-й ж и л е ц. В чем дело? Что такое? У вас событие? Калерия Анатолиевна вышла замуж?
Э к и п а ж е в. Как видите.
2-й ж и л е ц (в коридор). Граждане, у Экипажевых событие. Старшая дочь вышла замуж!
Э к и п а ж е в. Нуте-с!
ЯВЛЕНИЕ XIX
Входит соседка Артамонова, неся на тарелке пирожок.
А р т а м о н о в а. Голубчик! Анатолий Эсперович! Ну, допустим, я погорячилась. Кто старое помянет, тому глаз вон. Ради такого дня! Да что же это делается! Господи! Калерия Анатолиевна! Калечка! Душечка! Поздравляю вас! Анатолий Эсперович! Позвольте вам собственного печенья. Не побрезгуйте.
Э к и п а ж е в. Мерси, мерси.
А р т а м о н о в а. Душечка! Калечка! За кого?
Э к и п а ж е в. За сына присяжного поверенного Николая Николаевича Ананасова, консультанта по делам искусств, Евгения Николаевича Ананасова.
В с е ж и л ь ц ы. О!..
Г о л о с з а с ц е н о й. Господа! У Экипажевых свадьба. Дочка замуж вышла за Ананасова!
А р т а м о н о в а. Моя дочь и муж моей дочери, мой зять, инженер Белье, будут так рады, так рады! Но где же, душечка, ваш супруг?
Э к и п а ж е в. Евгений Николаевич очень устал с дороги. Они только что с курорта. При теперешнем состоянии транспорта, вы понимаете... Он такой хрупкий...
К а л е р и я. Да, да. Мне надо идти. Он такой хрупкий.
Э к и п а ж е в. Вообще все Ананасовы такие хрупкие.
К а л е р и я. Я очень беспокоюсь за его здоровье. Извините. Мне надо идти.
Э к и п а ж е в. Они будут жить у Ананасовых.
К а л е р и я. Мы придем скоро... Извините... Скоро... Сейчас...
А р т а м о н о в а. Ах, душечка, я вас очень понимаю. Идите, душечка, идите.
К а л е р и я. До свиданья. Извините. До свиданья. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XX
Те же, без Калерии.
Э к и п а ж е в. Нуте-с...
Все смотрят на бутылку шампанского.
Нуте-с!
А р т а м о н о в а. Теперь, Анатолий Эсперович, остается только найти хорошего женишка для Агнессочки...
Ж и л ь ц ы. Хорошего для Агнессочки. (Смотрят на бутылку.)
Стук в дверь.
Э к и п а ж е в. Антрэ!
ЯВЛЕНИЕ XXI
Входит почтальон.
П о ч т а л ь о н. Заказное письмо Экипажеву. Кто Экипажев?
Э к и п а ж е в. Я Экипажев.
П о ч т а л ь о н. Получите.
Э к и п а ж е в. От Агнессы.
А р т а м о н о в а. Легка на помине.
Э к и п а ж е в. От Агнессы Экипажевой из Сталинграда. Она там на производстве, на практике. Для молодой девушки весьма интересное место. Инженеры. Иностранцы. Гм... как знать...
П о ч т а л ь о н. Распишитесь.
Э к и п а ж е в. Одну минуточку. Ручка есть, а пера нету. Ах, вот перо. Не действует. То есть перо действует, а чернила не действуют. Высохли. Черт знает что! У русского интеллигента высохли чернила! Как это называется, господа? Символическое высыхание чернил! А? (Горько смеется.)
П о ч т а л ь о н. Гражданин, нате карандаш.
Э к и п а ж е в. Огрызок какой-то. Его надо слюнить. Еще анилином отравишься. Впрочем, пускай. И так – затравили. Вот-с. Удивляюсь, как я еще не разучился писать свою фамилию: Э-ки-па-жев. Мерси. Вот-с, товарищ почтальон. Такие дела. Старшую дочь только что за хорошего человека выдал. Присяжного поверенного Ананасова знали? Интеллигентнейший человек. Не знали? Так за его сына. А вот теперь от младшей письмо. Постойте, голубчик. Вы мне принесли письмо от любимой дочери. Нежный документ, сувенир. Не считайте это оскорблением. Возьмите рубль, сдачи не надо.
П о ч т а л ь о н (застенчиво). У нас не полагается.
Э к и п а ж е в. Ах, не полагается? Пардон! (Прячет рубль обратно.)
Почтальон, помявшись, уходит.
Ах, классовая гордость! Пожалуйста.
ЯВЛЕНИЕ XXII
Без почтальона.
Э к и п а ж е в. Простите великодушно. (Распечатывает письмо и читает.) Что??? А-а-а! (Испускает вопль.)
В с е. Что такое? Что случилось?
Э к и п а ж е в. Поздравляю вас, господа. Моя младшая дочь, Агнесса Экипажева, вышла замуж за хама. Поздравляю вас всех, господа!
1-й ж и л е ц. Почему всех?
2-й ж и л е ц. При чем тут мы?
Э к и п а ж е в. Так. Всех. Всю русскую духовную интеллигенцию. Господин Белинский. Вас тоже поздравляю! (Кланяется портрету Достоевского.) Вот. Где это? Не вижу. Ничего не вижу. В глазах потемнело. Читайте, читайте. Вот тут. Ангина Павловна, читайте!
А р т а м о н о в а (читает). "Дорогой папочка, я так счастлива. Наконец я полюбила, и меня полюбили. Я вышла замуж. Хотя мой муж и рабочий..." Какой мезальянс! "Хотя мой муж и рабочий..."
Э к и п а ж е в. Довольно. Больше ни слова. Вот. Дочь Экипажева вышла замуж за мастерового. Нет, вы слышите? Госпожа Артамонова! Вы – мать. Вы поймете меня. Ну, представьте себе. Дочь, чистая девушка из интеллигентной, культурной семьи. Нежный бутон, капля дождя... и вдруг – муж хам. Ха-ха-ха! Муж войдет в мой дом. Вот сюда он войдет – муж моей дочери, дочери Экипажева, – пьяница, алкоголик, тупица, хулиган, низкий обезьяний лоб. Господа, я либерал. Я против крепостного права. Больше того, я – демократ. Экипажевы всегда держали знамя демократизма... Но это, это... Нет! Поймите же вы меня. Только вы можете понять меня, госпожа Артамонова. Они приедут сюда. Вот, вот... (Хватает письмо.) Они уже едут. Уже, может быть, подъезжают... (Рвет письмо.) Вот сейчас войдет мой пьяный зять и потребует водки и закуски. Он ляжет на мой письменный стол, на мои бумаги и брошюры и задерет ноги. Он развесит свои портянки на вашем портрете, господни Белинский. (Кланяется портрету Достоевского.) Он будет крутить цигарки из Брокгауза и Ефрона. (Плачет.) Он будет пропивать вещи. Сюртук мой пропьет. Будильник пропьет. Он будет меня бить.
2-й ж и л е ц. Еще из комнаты, пожалуй, выселит. В происхождении начнет копаться.
Э к и п а ж е в. Вы думаете? Ох, комната! Ох, происхождение! Нет! Что скажет старик Ананасов! Уйдите, господа! Оставьте меня одного. Пусть я буду умирать один в своей пещере, как раненый лев. О, как мне трудно жить!
А р т а м о н о в а. А вы ложитесь, товарищ Экипажев. Может быть, вам в лежачем положении легче жить будет.
Э к и п а ж е в. Уходите... Уходите, господа, прошу вас...
Все уходят.
ЯВЛЕНИЕ XXIII
Экипажев один. Лежит и стонет.
