Текст книги "Служба королю (СИ)"

Автор книги: Валентин Юрьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

РАБСТВО

Канчен-Та шла по тропе, уже перестав понимать, что творится вокруг неё, отдав все силы неравной в борьбе, в которой больше всего она боялась расплакаться перед этими ничтожествами, показать им хоть каплю своей слабости и потерять ту пружину, которая помогала ей терпеть и ждать.

Терпеть боль, усталость, голод, унижение и много других неприятностей. А ждать момента. Неизвестно какого. И, может быть ей удасться вцепиться в тело любой гадины, которые заставили её бесконечно переступать по камням в рваных башмаках и рвать его на куски своими обломанными ногтями и зубами, или, ещё лучше, кинуться в первый попавшийся обрыв с надеждой на свободу или скорую смерть.

В первые дни она сопротивлялась, уже много раз недоумевая, как удалось крысёнышу, которого когда-то давно не добил Кайтар, обмануть её так просто? С гадостным выражением на лице он сказал, что у него послание от Мрогана, ждёт её, не дождётся, и увел в какой-то из домов, где тяжелый удар по голове оглушил, а верёвки спеленали ставшее непослушным тело.

Поймал её как птицу в силок, в простую петельку! Как она могла хоть на вздох поверить этой мерзости, уже не первый раз уходившей от наказания за подлость? Видимо, слишком ждала весточки, а любимый пропал где-то так далеко, что даже ближние его не знали, жив ли он и где прячется.

На этот раз гад не ушел. Он так хотел насладиться местью и безнаказанностью, что в первый же вечер, когда её в грязном, душном мешке утащили от клана, решил воспользоваться беззащитным телом, не для утехи, а для бесчестья, прекрасно зная, что этим нарушает все допустимые клановые каноны поведения и что это карается не только смертью, но и позором.

Настолько поверил в её испуг, беспомощность, что полез в своих вонючих засаленных штанах, даже не связав, и забыв о двух кинжалах, традиционно торчавших за плечами. Но она не забыла и достаточно было движения двух рук, чтобы рваное горло выпустило из гадины всю кровь. Навсегда.

Его сообщники не возмутились, даже обрадовались, он мог попортить товар, а теперь торговцы не должны были отдавать предателю часть золота. Вид крови и смерти их нисколько не удивил, а вот девочка с двумя кинжалами встретилась впервые. Её ярость таила такую опасность, что к ней отнеслись серьёзно, поэтому четверо мужчин двумя сетями мигом спеленали худенькое тело, в котором не было настоящей силы и бесполезные кинжалы только ранили её собственное тело. Уже потом Канчен-Та пожалела, что не вонзила их в себя.

Девочка должна была стоить очень дорого, такие необъезженные дикие кошки нравились настоящим мужчинам, поэтому первый же из связывавших, решивших вслед за предателем воспользоваться её неподвижностью, получил хороший удар по лоснящейся морде за то, что мог снизить цену.

Это был даже не цинизм, в этих отбросах уже не было ни капли нормальных чувств, они были хуже вартаков своей целеустремленной бездушной решимостью продать любого, хоть свою дочь. Бандиты, которых до этого видела Канчен-Та, разными путями попадали в банды и не всегда жизнь жалела их самих. Это были отбросы, оставшиеся после разрушительных войн, им просто некуда больше было пойти, а жестокая история поступков не давала никакой возможности реабилитироваться и начать нормальную жизнь с нуля.

А вот торговцы людьми имели и дома, и семьи, и золото, но привыкнув к своей профессии, нисколько не желали от неё отказываться. Вартак мог ответить добром на добро, эти – нет. И бороться с ними можно было только одним способом – сталью.

Всё это Канчен-Та поняла не сразу. Дикарка поначалу отказалась идти сама, и с ней не стали спорить. Её приручали по известным за много лет рецептам, не привнося в эту работу ни нервных переживаний, ни даже эмоций. "Не хочешь, не иди!" Связанное кулем тело просто тащили по очереди, как несли бы тюк дорогой ткани или ковёр.

Через два дня кожа начала так чесаться, что она сама согласилась на всё, что угодно, только бы не чувствовать боли от онемения собственного тела, своего дурного запаха, и торговцы над ней не смеялись и не радовались своему успеху, всё шло так, как должно было идти.

Наоборот, пленнице дали вымыться в небольшом озере, просто обвязав верёвкой и не проявляя никаких чувств при виде её наготы. Товар и не больше того! Ей дали чистые лохмотья, а свою одежду она выстирала и решила беречь до лучших или худших времен, выпросив у врагов ещё и корзину.

Идти пешком было лучше, чем кулем трястись на чужих плечах и понемногу юношеская жизнерадостность начала вытеснять мысли о смерти. Но иногда всё её существо скручивалось от тоски и безысходности в такую тугую пружину, что маленькая девочка становилась опасней десятка мужиков. И они чувствовали это и добавляли верёвок на руках, связывая локти за спиной, от чего идти становилось вдвое труднее.

На эту борьбу уходило слишком много сил. Она ещё не знала, насколько бесполезно пытаться что-то сделать в одиночку, идя напролом своими обнаженными мыслями, горящими глазами и стиснутыми скулами. Торговцам некуда было спешить, они делали по хребтам горного массива громадную петлю, обходя своими тайными тропами все кордоны и обжитые места. И в их планы входило именно такое поведение дикарки, которое радовало жадные зачерствевшие сердца предвкушением торга и получением прибыли.

Постепенно стали прибавляться новенькие. Появлялись они ночью и Канчен-Та не видела, кто приводил этих несчастных. Тёмные безликие фигуры возникали из темноты в свете слабого огня, гудели низкими голосами и исчезали, оставляя товар. Пленницы вели себя одинаково примитивно, как будто неведомый монстр из них всех разом высосал жизненную силу. Даже несвязанные, женщины не пытались бежать, хотя были свободны и по ночам, чему мучительно завидовала маленькая воительница. Уж она-то знала, как использовать кинжалы. И как трудно найти беглеца в камнях.

На новеньких повесили корзины с вещами и теперь караван двигался быстрее. Каким-то образом пополнялись запасы еды, видимо, теми же ночами. Когда тропа пошла под гору, скорость движения ещё возросла. Стало заметно теплее, в мир приходила весна, воздух пропитался запахами, от которых всё живое сходило с ума и юное тело девочки тоже оживало. С любопытством осматривала она незнакомые места и это тоже давало ей новые силы.

Постепенно Канчен-Та привыкла к мысли, что всю свою злость должна запрятать внутрь себя и искать способ освобождения. Она пыталась вспомнить слова любимого о том, как научиться уговаривать неживое и кинула свои силы на это развлечение. Мроган много рассказал о колдовстве и принц тоже, но никогда она не думала, что ей может понадобиться странное и пугающее умение. А теперь ругала себя, за то, что не начала раньше.

Как и поначалу у Мрогана, у неё тоже ничего не получалось. Но новое занятие придало ей сил, даже внешне Канчен-Та изменилась и стала такой, какой хотели её видеть куриши и, хотя бы этим, впервые обманула их. Зубы перестали крошить сами себя. Взгляд стал спокойным, отрешенным, направленным в одну точку, из него исчезла ненависть. А то, что в этой точке стоит предмет, который надо сдвинуть силой мысли, никому бы и в голову не пришло.

У Канчен-Ты был камень, подарок принца, зашитый в пояс костюма, имевший вид простого осколка, поднятого с земли. Торговцы его нашли, ощупывая одежду, но сочли безопасным и сейчас артефакт мог бы помочь, но девочка не ощущала его колдовской поддержки. Она помнила, всё, что объяснял ей Мроган, знала об усиливающем действии, но не чувствовала его.

Канчен-Та, вспоминая рассказы своего кумира, заново осознавала их и удивлялась тому, что первые удачи он получил сам, не зная точно о том, что это возможно, не зная роли фигурки, которую носил с собой интуитивно, просто и упрямо идя к цели. Ей казалось, что она так никогда не сможет, и злилась уже на свою бестолковость и это новое ощущение помогло девочке не сойти с ума.

Первый успех пришел неожиданно, в момент, когда один из охранников попробовал стегануть верёвкой женщину. Канчен-Та, которую манера бить беспомощных рабов больше всего бесила в поведении разжиревших на чужом горе торговцев, с огромным удивлением увидела отлетающий в сторону конец верёвки, недоумённое и глупое лицо охранника и поняла, что сумела! Теперь она победит их! Теперь всё начнёт получаться!

Отвести второй удар не удалось. Не успела. Женщина была избита, но пленница, наконец, поверила в себя. С этого момента всё свободное время она швыряла и двигала, и, наконец получила первые устойчивые результаты.

Её ошибкой в первых попытках оказалось, как ни странно, чрезмерное старание. Для колдовства надо было не напрягаться, а, наоборот, расслабиться, не перенапрягая мозг, и действовать какой-то внутренней силой, названия которой она не знала. Так ведь ей и не надо названия, главное, что теперь по лагерю постоянно падали предметы, внося суеверный страх в души торговцев, а она приобретала всё большую уверенность в себе.

Канчен-Та закидывала обнаглевшим хозяевам песок в миски с едой, проливала кипящую воду на одежду, вышвыривала на тело горящие угольки из очагов и веселилась от души, видя врага, резво скачущего от боли. Конечно, серьёзных побед она ещё не могла достичь, но даже такие маленькие доставляли ей большое удовольствие.

Чуть отклонить башмак и очередной мерзавец при ходьбе неожиданно спотыкается и растягивается во весь рост на острые камни! Это уже становилось похожим на оружие! Торговцы постепенно почувствовали, что с ними творится что-то неладное. Они испуганно оглядывались, вздрагивали от шорохов и постоянно молились, думая, что попали во власть злых духов, но никак не могли приписать это отрешенному взгляду маленькой рабыни.

Канчен-Та себя рабыней теперь не считала. У неё была цель и она двигалась к ней, пусть даже медленно. Нужно было всего лишь ненадолго пригнать к себе кинжал. И тогда ещё неизвестно, кто здесь стал бы рабом. Но двигать предметы удавалось только маленькими короткими толчками. Оставалось ждать удобного случая.

После очередной ночи появился новенький. Мальчик. На его куртке оставались нашивки. Клан Дикой Кошки! Значит они дошли почти до Хассании и скоро попадут в чужие земли. Ничего себе, куда забрели! Как это враги забыли спороть нашивки? Не увидели ночью? Или стали такими рассеянными?

Канчен-Та в последние дни нашла себе новое развлечение. По ночам она не спала, пугала часовых и заставляла их ложными тревогами будить остальных торговцев, дёргала одежду, сбрасывала камешки на спящих, которые поднимали крик и будоражили караульных. Похоже, что эта мысль была неплохой, вот, забыли нашивки спороть. Значит, ночные воры недосыпают. Это очень хорошо. А она сама потом отоспится.

Мроган учил её: "Всё время надо думать. Само по себе умение колдовать ничего не даст, слишком оно слабое. Начинающему не хватит сил сбросить в пропасть тяжёлого врага, но хватит, чтобы прокатить камушек под его ногой. Из мелочей тоже можно складывать победу."

Монотонное неторопливое движение по тропе даёт много времени на размышления. Видя перед собой спину торговца с кинжалами за спиной, девочка попробовала двигать кинжал. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Чуть-чуть. Долгая дорога. Много раз вверх и вниз.

Кинжал держится на оплётке из ремней. Пока ремни целые. А когда один из них рвётся, то падает. Скользит по спине. Сваливается вниз. Она проходит над кинжалом и чуть не плачет от злости, потому что не может взять его связанными руками. Только по шуму сзади понимает, что кто-то поднял оружие и там идёт короткая схватка. Команда "Стоять!!". Теперь можно обернуться.

Мальчик быстро, как ящерица мчится между камней и ям, а за ним четверо мужиков. Догнали, конечно. Сеть! Вечная вонючая сеть, никогда эти трусы не выйдут драться, рискуя своим здоровьем, а только вот так: сетью! Приволокли, связанного, швырнули, советуются. Недоумённо рассматривают порезанный ремень. Ругаются. Это хорошо. Это время, задержка, это мелкий шаг, чтобы получить шанс на побег. Только бы они не догадались!

Мальчика попытались избить верёвкой, которая всё время отлетала мимо спины. Торговцы злятся. Здесь всё стало не так. Горные духи вредят им! Надо уходить. Время! Вот фактор, который теперь начинает иметь важное значение. Ей не под силу уничтожить своих хозяев. Но замедлить движение! Любым способом! Мальчику связали руки. Прости, юный воин из Клана Дикой Кошки! Ты не побоялся схватить кинжал, мы ещё повоюем с тобой вместе!

Канчен-Та сильно недосыпала. Высохла и измучила сама себя. Зато однажды ночью ей удалось улучить момент, когда охранник задремал, и взять несколько капель горящего жира из его факела. Жир не гаснет в полёте и когда маленькие, быстро растущие костры осветили место стоянки и дымящуюся постель, она с трудом заставила себя притвориться спящей, так хотелось любоваться паникой!

Открыла глаза, когда шум стал очень сильным и изо всех сил постаралась спрятать торжествующие глаза. По поляне скакали победители, ногами и водой превращавшие собственное имущество в грязное мокрое месиво. Жалко, что таких удачных ночей было мало. Но скорость каравана снизилась заметно, хотя тропа была прекрасной.

Костюмы победителей зияли дырами, их корзины были связаны верёвочками, которые постоянно рвались даже без участия девочки, природа начала помогать ей.

На одной из стоянок она оказалась рядом с очагом из камней, на котором готовилась еда и развлекалась тем, что долго не давала огню разгореться, чем просто взбесила всех торговцев, которые не понимая причин задержки, высекали камнями искры, раздували огонёк и тот внезапно отлетал в сторону и погасал. Самым трудным было не расхохотаться. Победители в рваных штанах пихались и орали друг на друга, после чего плюнули и отдали приготовление еды в руки своих рабов. И огонь сразу разгорелся.

Канчен-Ту охватывал азарт поиска. Однажды в пути, на тёплом, освещенном камне она увидела самку паука, которая вылезла погреться в лучах Сияющего. Большую, лохматую тварь с крестом на спине, размером с яйцо черной птицы и успела закинуть её в корзину впереди идущего победителя. Она не была сильна в биологии и слова такого не знала, но эта гадина была очень опасна для здоровья. А поскольку стояла весна, она не могла долго оставаться одна, уж кто, кто, а девочки в таких делах разбирались и знали, что её запах привлечёт не одного самца.

И это случилось к ночи, когда хозяева, наученные дырявой одеждой, отогнав подальше часового с факелом, захрапели под тёплыми шкурами, а Канчен-Та, полусидя на земле около большого валуна, прикрывавшего её от ветра, со злорадством наблюдала, как тёмные шарики в темноте скользили к своей цели и ждала. Это был её вздох. Вздох победы.

Когда крики всполошили весь лагерь и в темноте началась полная неразбериха, девочка стала одиночными шагами пробираться поближе к мечущимся телам, тем более, что её верёвка позволяла только такое движение.

Острым и напряженным взглядом она отмечала, что двое лежат неподвижно, а в изголовье у них должно быть оружие, еще двое бьют себя изо всех сил и им не до того, что творится вокруг, часовой в испуге таращит глаза и пытается понять, что делать, остальных вообще не видно.

Она села на корточки и стала перебираться к лежащим мелкими перебежками, и в конце концов была награждена двумя кинжалами, которые были припрятаны рядом, с их телами, как и положено. Остальное почти не заняло времени, только сердце бухало от предчувствия свободы, теперь Канчен-Та испугалась, что какой-нибудь пустяк сорвёт её план.

Но ничего не случилось. Она спокойно отошла на старое место и там, за прикрытием валуна, воткнув кинжал в траву, быстро перерезала верёвку на руках, схватила свою корзину и отползла к остальным пленным, там освободила ничего не понимающего мальчика и они оба сначала стали трусливо удирать, пока ощущение свершившегося освобождения не перебороло этого страха.

– Стой!..Тебя зовут Фарлин?

– Да, госпожа.

– Я не госпожа. Меня зовут Канчен-Та. Из Клана Огня.

– Так далеко? Тебя на верёвке гнали так далеко?

– Да, много дней. Мы должны вернуться, Фарлин. Возьми один кинжал. Только не давайся в руки. И бойся сети. Лучше всего стой подальше, внезапно поднимайся, кричи, кидай камни, дразни их и снова прячься. И не бойся ничего!

– Я понял, Канчен-Та! Я не буду бояться! Ты спасла меня! Я всегда…

– Не болтай зря. Погоди! Посмотри на небо. Мы пойдём на огонь факела. А назад беги вон на ту звезду. Видишь её? Запомнил?

– Да, я понял. Я готов.

– Пошли?

– Да!

И они вернулись.

Лагерь уже успокаивался, но никому ещё не пришло в голову пересчитывать пленников. Четверо вчерашних повелителей лежали без сознания, часовой уже стоял рядом и бормотал, что никого не было, его никто не слушал, ещё двое склонились над неподвижными телами и пытались в свете факела найти причину их бедствия и позора.

У Канчен-Ты не было никакого плана, но она твёрдо знала, что нельзя оставить остальных пленных без защиты, сама пережив позор безвольного повиновения, она никогда бы не оставила соплеменниц.

Обогнув лагерь по дуге, она зашла с другой стороны, это было нетрудно, почти ползком подобралась к группе мужчин и, дождавшись, когда крик Фарлина отвлечет их, быстро доползла до изголовья, из которого извлекла все кинжалы и даже одну из сетей, ставших причиной её несчастья. Единственное, чего она сейчас боялась, это наткнуться на паучиху с её кавалерами. Кинжалов оказалось больше, чем она ожидала, видимо смельчаки рванули бежать, даже не вооружившись.

Потом она также быстро отползла назад и также по дуге вернулась к новому союзнику. Мальчик, молодец, хотя и дрожал от возбуждения и страха, но ждал её около корзины, там, где они и договорились.

– Всё в порядке, Фарлин?

– Да, госпожа!…Прости, да, Канчен-Та.

– Тебя не ранили?

– Они струсили!..Что там случилось? Почему они так орали?

– Я подарила им самку саракура.

– Самку паука? И что? Они испугались паука?

– Дурачок!.. А то! Ночью приползли самцы.

– Так это ты им устроила? Ты, сама? И знала, что так будет?

– Я, я, чего ты так разволновался? Я не знала, что так здорово получится, просто хотела напакостить!

– Так ты – колдунья?

– Что ты, я разведчик.

– Разве девушки могут воевать?

– Спроси у этих…. И дай, я переоденусь.

– Такого я не слышал даже в легендах…..

Канчен-Та переоделась под бормотание мальчика и постепенно возбуждение беготнёй и победой перешло в спокойную уверенность в себе, она ощутила тепло и уют своего костюма, который, хоть и не боевой, но был чистым, связывал с домом, с кланом и снял с её тела последние отпечатки несвободы. Камень был на месте. Это тоже придавало моральных сил.

Запрятав ненужное оружие и свою рвань, девочка надела на себя и на мальчика перевязи с ножами и снова стала разведчиком. Два юных воина вернулись к лагерю и нашли женщин, которые не спали, слыша проклятья и шум из того места, где светили факелы и которое по-прежнему держало их в неволе одной только силой страха.

Никто их не охранял, пленницы забрали в темноте поклажу, которую несли, маленький отряд освобождённых ушел назад по тропе и начал удаляться от возможной погони. Холодный ночной ветер выдувал остатки тепла, но свобода согревала не хуже меховой одежды.

Сначала шли по тропе вверх, стараясь в темноте не потерять ориентацию, но когда небо вдали начало светиться, начали отклоняться вниз, в долину, туда, где можно было встретить своих, получить помощь и еду, которой теперь у беглецов не было. Когда стало ещё светлее, нашли укрытое место и там разбросали корзины, выбрали из них только то, что могло понадобиться в пути, одежду, шкуры, бурдюки для воды, старую одежду.

Практически все были в своей домашней, потому что в плен попали одинаково, в каждом селении, где пропадали ириты, находился предатель, который выдавал своих, заманивал их и тут же возвращался назад, так что сейчас женщинам пришлось надевать чьи-то обноски, особенно обувь, их собственная не годилась для ходьбы по горам, и уже начала рваться за дни пребывания в плену.

Всё ненужное сложили кучей и завалили камнями. Встал вопрос, что делать с лишними кинжалами, не оставлять же оружие врагу. Женщины их не взяли, отказались надевать на себя, и надо было выбирать: нести эту тяжесть или закопать подальше от тряпья.

Канчен-Та была уверена, что погони не миновать и уже хотела закапывать, но вмешался мальчик Фарлин, для которого оружие врага значило больше, чем еда или тряпки. Для воина это – его гордость! И он готов был тащить сам всю связку, так что девушке пришлось забрать у него половину.

Так они и пошли дальше, армия из двоих маленьких иритов и десяток женщин, напуганных, уставших, потрёпанных и полуодетых, но свободных. Никто из них раньше не был в этих местах, да, собственно говоря, никто и не знал толком, где они находятся, знали только, что рядом с Хассанией и что любой отряд, который они повстречают, будет, скорее всего, вражеским.

Канчен-Та поневоле стала предводителем, поскольку женщины ничего не понимали в правилах передвижения, а мальчик полностью подчинился ей, узнав, как произошло освобождение. Теперь они вдвоём шли впереди по сочным листьям и цветам, доходившим в высоту до пояса, протаптывая тропу. Это было плохо, движение по стеблям затруднено, а широкая лента вытоптанной зелени не оставляла сомнений в направлении бегства. Зато отряд удалялся от той дороги, по которой обычно шли торговцы.

Лучи Сияющего радостно осветили, наконец, весенний ковёр цветов, утро награждало бывших рабов светом, теплом, безмятежным пением птиц, невидимых на фоне заросших холмов, и настроение у них поднялось. А страхи начали улетучиваться.

Нужна была только тропа. В горах, где каждая складка местности таит неожиданные неприятности, обрывы или крутые овраги, заросшие колючками, тропы имеют особый смысл для путешествия. Даже на равнине, где можно свободно идти в любую сторону, тропы не ведут прямо, они обходят ямы, болотца, труднопроходимые заросли кустов. А в горах тонкие нити дороги выбивались ногами и копытами за сотни лет и потому они таят в себе опыт сотен поколений, и не учитывать его просто безрассудно. Даже звериные пути могут куда-нибудь вывести, а топанье напрямую грозит путникам опасным тупиком или ловушкой.

Несколько раз встречались каменистые россыпи и тогда два воина делали обманки, заставляя женщин идти по камням след в след, не наступая на траву, а сами потом возвращались и проламывали ложный след по растениям в сторону. Они не могли знать, даст ли это какой-нибудь полезный результат, но утешали свою совесть и давали женщинам передохнуть, перемалывая ногами сочные стебли.

В одном месте, самой природой приспособленном для этого, поставили растяжку – кусок верёвки, натянутой между валунами, стиснувшими тропу, замаскировав её растениями, а впереди на расстоянии роста взрослого ирита вдавили в глину несколько острых камней иглами вверх.

Проходили по каменистым руслам ручьёв, заметая следы, но у Канчен-Ты всё равно не появлялась уверенность в том, что их не найдут. Торговцы целый год ждали этой вылазки, для них гибель своих охранников не являлась трагедией, а вот потеря товара грозила голодом. Уж если они столько дней терпеливо тащили полуживых рабов по длинному обходному пути, то что значат два– три, нужные для поиска.

Ведь беглянки были всего лишь слабыми существами, неспособными на самозащиту, без еды, не знающие местности. Их потому и не связывали, что за много лет научились читать в глазах слово "повиновение". Понятно, что, почуяв свободу во время ночной суматохи, рабы разбежались, значит надо их поймать!

Так представляла себе девочка мысли предводителя и не ждала сзади ничего хорошего. Уж если их отряд осенью напоролся на вартаков у самых стен клана, то что можно ждать здесь, вдалеке от жилья, на тропах, проложенных контрабандистами?

Встретив на пути маленький, почти пересохший ручей, который спускался со склона по вертикальному узкому желобу, пробитому водой в рыхлой скале, Канчен-Та, почти не задумываясь, погнала всех наверх. Желоб напоминал узкую гигантскую лестницу с высотой ступенек в два – три ирита.

Фарлин лез первым, оставляя за собой кусок верёвки, цепляясь за которую руками, на каждую ступеньку поднимались женщины, а Канчен-Та натоптала обманные следы вниз по ручью, а теперь лезла сзади и замывала настоящие. По обеим сторонам русла ручья росли колючие плети гибких растений с иголками такой длины, что никакому умнику не захотелось бы опробовать их на своей шкуре.

Так они поднялись на небольшую террасу, лежащую под обрывом, наковыряли камней, которыми можно было отбиваться, напились из ручья и устроили отдых. Бессонная ночь, без еды, усталость, уже накопленная раньше, дали о себе знать и Канчен-Та видела это по тускнеющему блеску глаз, вместо которого приходило выражение безразличия. Да и сама она устала.

Вместе с Фарлином сделали сигнальную ловушку из колючих веток, на которые опирались тяжелые камни. При попытке убрать их должен был произойти маленький обвал, который заменит часового. После этого отряд уснул и получил заслуженный отдых.

Однако, разбудил их не грохот ловушки, а голоса. Они звучали снизу, именно там Канчен-Та путала следы и, если её усилия были напрасны, то камни сейчас всё-таки свалятся.

Проснулись и женщины, и подошли ближе к отвесному желобу. Теперь на их лицах не было никакого безразличия. Вкусив свободы и ощутив, что за неё можно успешно бороться, да ещё после отдыха, они приготовились к схватке, сложив по нескольку камней рядом с собой. Колючие ветки сплошной стеной мешали видеть то, что происходило внизу и время замерло. Птичьи посвисты, гуденье редких насекомых не могли разрушить этого тягучего состояния неопределённости.

Снизу началось какое-то шевеление и стало ясно, что враг всё-таки разгадал их хитрость и лезет наверх. Ну, что ж. Их там оставалось трое, самое большое – четверо, а за свою жизнь собрались драться одиннадцать сильных представителей слабого пола и один слабый представитель сильного. Ещё неизвестно, чья возьмёт!

Странно было, что голоса не таились, а звучали громко, как будто враги совсем не опасались возможности отпора от своих рабов. Отдельные слова долетали, но только не давали возможности понять, о чём же идёт речь:

– Видишь? И здесь тоже! Суха муха!

– Да не может быть! Откуда?

– Ну, вот, видишь, верёвка!

– Какой же Дарк же их сюда понёс?

– А ты бы куда полез, умник?

– Я? Вниз, конечно. Чего время терять?

– Суха муха! Не трогай!

– Почему не трогать…

Эти слова совпали с грохотом камней и с криком мальчика:

– Стойте!!! Не бросайте!! Это свои!

– Фарлин?!! Фарлин!!! Ребята, это он!!! Суха муха! Сынок!!

– Не бросайте! Канчен-Та! Не бросайте камни! Это отец!

На террасу начали вылезать воины. Настоящие, грубые, простые, родные, вооруженные, обтрёпанные скалами, снегами и долгой службой. Их нашивки клана Дикой Кошки всё сразу объяснили и напряжение ожидания боя сменилось улыбками и радостью, а когда один из косматых мужиков бросился к Фарлину и стиснул его, так, что мальчик повис над травой, то и слёзы появились в глазах женщин.

– Ты живой? Суха муха! И оружие?! Откуда, герой ты мой!

– Это она, отец, она всё сделала! Её зовут Канчен-Та. Она из клана Огня. Она – воин!

– Никогда не видел девочку – воина.

– Канчен-Та, это мой отец, Хатакр, отец, меня предал Сантр, он сказал…

– Подожди, сынок, я знаю, мы развязали его поганый рот и бросились догонять тебя, только, ишь, беда какая, Сантр не пережил этого позора, успокойся, мой маленький… его нет больше, жаль, что мы раньше этого не знали….

– Отец, там ещё оставались куриши, трое. четверо…

– Тихо, сынок, успокойся, нет никого больше…Живых нет.

– Они ушли?

– Ушли, малыш, ушли. Суха муха..! Только недалеко.

– И не пошли за нами?

– Нет, сынок. Не пошли. Они всегда были трусами, а после этой ночи стали слабее женщин.

– Трусы! Я всегда знал, что они трусы!…

– Подожди, сынок, потерпи. Ребята, берите женщин, заберите их корзины и спускайтесь, там полянка, готовьте еду, дайте им чистую одежду, помогите, а мы поговорим пока… Так ты – Канчен-Та?

– Да, мэтр.

– Это ты была в Паучьем Замке зимой?

– Да, мэтр.

– Видишь, слава о тебе уже и к нам прибежала. Суха муха!.. Так это по твоей вине ранено двое моих воинов?

– Два воина?!!! Почему?

– Один споткнулся на верёвке и упал лицом на камень. Хорошо, что на нём был боевой шлем, но шишка большая! И рука ранена. А второго ударила только что твоя ловушка. Твоя?

– Да, мэтр, но…

– Перестань! Девочка – воин! Никогда бы не подумал, что встречу тебя в жизни! Ишь, беда какая!

– Отец! Это она закинула паучиху. А ночью приползли самцы!

– Какую паучиху?

– Отец, ты ничего не понял! Она закинула в корзину куришам самку саракура! Ещё днём, когда мы шли. А ночью…

– Подожди, малыш. Они что же, слепые, что ли? Суха муха..! Подходит девка, рукой кидает паука в корзину, а они не видят. Так что ли? Что-то я не пойму!

– Какой рукой, отец!? У неё и руки-то были связаны. И у меня связаны!

– Почему?

– Боялись, что мы сбежим.

– А остальные?

– Так это же бабы! Ой, прости, Канчен-Та. Но ты не такая! Ты – воин! Отец, мы сначала вдвоём убежали, а потом вернулись за ба….. за женщинами. И Канчен-Та принесла кинжалы!

– Фарлин! Ты меня совсем запутал! Суха муха..! А паука кто забросил?

– Тоже она. Только днём, ещё раньше, вчера!

– А как, если руки связаны? Ртом, что ли?!!

– А я не знаю, как. Колдовством.

– Так. Ещё лучше! Стоп! Канчен-Та, скажи сама, а то я ничего не понял.

– Мэтр, я покажу. Только вы никому не скажете, ладно?

– Это так важно?

– Для меня – да.

– Хорошо, раз надо. Да, Фарлин?

– Я тоже, отец! Канчен-Та, мы обещаем.

– Тогда смотрите вон на тот камушек. Смотрите…оп!

– Поймал! Никогда такого не видел. Суха муха..! Это колдовство?

– Нет, мэтр. Я воин. Моё дело – кинжалы. А это помогает.

– А кто учит тебя?

– У меня есть… учитель.

– Я, кажется, догадываюсь, о ком идёт речь! Никогда бы…..

– Мэтр, как вы увидели, что мы пошли наверх?

– Не сразу. И не увидели, а догадались. Беда какая! Я бы на вашем бабьем месте шел только вниз. Потом заметил, что следы внизу были натоптаны одной ногой. Твоей. Я их впервые встретил на той стоянке. Когда знаешь, что след ложный, тогда легко отыщешь настоящий. И полоса от верёвки врезалась…

– Да, мы слышали.

– Нет, вы молодцы! Суха муха..! Я думаю, торговцы вас не нашли бы, но мы – разведка. И двое ребят на твоём счету, девочка! Правда, мы думали, что догоняем испуганных женщин. А догнали отряд воинов! Вон, сколько камней наготовили! На троих тут точно хватило бы! Пошли вниз, Канчен-Та!?

– Да, мэтр. Я только хотела сказать, ваш мальчик – отличный, настоящий воин!