Текст книги "Дуэль Верховных Главнокомандующих. Сталин против Гитлера"

Автор книги: Валентин Рунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Таким образом, готовясь к отражению фашистской агрессии, советское руководство развернуло на западной границе от Балтийского до Черного моря войска трех военных округов и часть сил Одесского военного округа, которые в случае начала войны должны были быть преобразованы во фронты и отдельную армию.

На основании данного соотношения сил и средств фашистское командование планировало, достигнув внезапности, имеющимися силами авиации подавить советскую авиацию на аэродромах и дезорганизовать управление танковыми соединениями в первый день войны и не допустить организованного занятия войсками своих районов. Затем, блокировав гарнизоны укрепленных районов, после мощного огневого поражения нанести сильные удары наземными войсками на избранных направлениях, быстро вклиниться в советскую оборону и осуществить разгром войск прикрытия государственной границы по частям. В случае проведения контрударов механизированными корпусами на второй-третий день войны нанести им поражение ударами авиации, огнем полевой и противотанковой артиллерии и соединений сухопутных войск. После этого фашистское командование намеревалось стремительно развивать наступление на восток, препятствуя организованному отводу войск прикрытия государственной границы на тыловые рубежи и громя выдвигающиеся фронтовые резервы.

Замысел противника опирался на новейшую для того времени теорию ведения наступления по принципу глубокой наступательной операции. Ставка делалась на авиацию, которая должна была расстроить управление и сковать оперативные резервы, а также на силу первоначального удара наземных войск на избранных направлениях и развитие наступления танковыми формированиями. Но все это должно было принести успех только в одном случае – достижения внезапности. И при этом огромное значение имели не то что день и час перед наступлением, но и каждая минута.

* * *

Днем 21 июня 1941 года А. Гитлер сел за свой рабочий стол в новой подземной ставке Вольфшанце, расположенной в мрачном лесу возле Растенбурга в Восточной Пруссии, и продиктовал длинное письмо Муссолини. Оно начиналось так:

«Дуче!

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда месяцы тревожных размышлений и постоянного напряженного ожидания завершаются принятием мною самого трудного за всю мою жизнь решения.

Обстановка: Англия эту войну проиграла. Подобно утопающему, она хватается за любую соломинку. Тем не менее некоторые из ее надежд не лишены определенных оснований… Разгром Франции заставляет английских поджигателей войны обратить свои взгляды туда, откуда они пытаются начать войну: к Советскому Союзу.

Обе стороны – Советская Россия и Англия – в равной степени заинтересованы в Европе… обессиленной длительной войной. За этими двумя странами стоят Соединенные Штаты Америки, подстрекающие их…

…Все наличные силы русских находятся у нашей границы… Если обстоятельства заставят меня направить немецкие военно-воздушные силы против Англии, то существует опасность, что Россия в таком случае прибегнет к стратегии шантажа и я буду вынужден молча уступить из-за ее превосходства в воздухе… Англия еще меньше будет готова к заключению мира, ибо тогда появится возможность связать свои надежды с русским партнером… А за всем этим стоят массированные поставки военных материалов из Америки, которые они надеются получить в 1942 году…

Обстановка в самой Англии плохая; снабжение продовольствием и сырьем все больше затрудняется. Настроение продолжать войну сохраняется главным образом лишь в мечтах. Эти мечты основаны на двух предпосылках: Россия и Америка. У нас нет никаких шансов устранить Америку, но в нашей власти устранить Россию…

Учитывая эти обстоятельства, я решил положить конец лицемерной деятельности Кремля…

Что касается воздушной войны против Англии, то мы пока будем находиться в обороне.

Что касается войны на Востоке, дуче, то она наверняка будет трудной, но я ни на минуту не сомневаюсь в огромном успехе. Я, прежде всего, надеюсь, что мы сможем получить общую базу продовольственного снабжения на Украине, которая обеспечит нас такими дополнительными поставками, какие могут понадобиться в будущем…

Что бы ни случилось, дуче, наше положение не может ухудшиться в результате этого шага, оно может только улучшиться… Партнерство с Советским Союзом, несмотря на искренность наших желаний прийти к окончательному примирению, оказалось для меня тем не менее нетерпимым, ибо так или иначе оно неприемлемо для меня из-за моего происхождения, моих концепций и моих прошлых обязательств, и теперь я счастлив, избавившись от этих душевных мук».

И грянул гром…

Ивот наступило 22 июня 1941 года. В это напряженное время советское руководство фактически продолжало бездействовать. Тревожные разведывательные сводки, поступавшие в Кремль со всех концов, беззвучно оседали в столах кабинетных чиновников, только в искаженном виде и с большим опозданием достигая кабинета И. В. Сталина.

В трудах ряда авторов бытует утверждение о том, что известие о начале войны для И. В. Сталина было совершенно неожиданным и что он даже в первое время растерялся. Едва ли это соответствует действительности. В ту ночь И. В. Сталин ждал тревожных известий с западных границ, сам находился на своем рабочем месте, на рабочих местах находились все ответственные работники Министерства иностранных дел, Наркомата обороны, Генерального штаба, штабов военных округов и армий прикрытия государственной границы.

В 21 час 30 минут, за семь часов до начала немецкой агрессии против СССР, В. М. Молотов принял в своем кабинете в Кремле германского посла Шуленбурга для очередного объяснения. Позже, узнав об этой встрече, У. Черчилль назовет ее «последней глупостью».

– Имеется ряд признаков, – сказал Молотов, – что германское правительство недовольно Советским правительством. Даже ходят слухи, что нависает угроза войны между Германией и Советским Союзом.

Советское правительство оказалось не в состоянии понять причины недовольства Германии. Я был бы признателен, если бы господин посол разъяснил мне, что привело к нынешнему состоянию германо-советских отношений?

– Я не могу ответить на ваши вопросы, господин министр, поскольку не располагаю соответствующей информацией, – ответил Шуленбург. – Но обещаю, что немедленно свяжусь с Берлином и доложу о вашей озабоченности…

Министр иностранных дел СССР и посол Германии в СССР в тот поздний вечер расстались, не договорившись ни до чего. Плохая информированность В. М. Молотова или Шуленбурга в отношении намерения Германии через несколько часов напасть на СССР логически исключается, но многие историки утверждают именно это. Оставим данный вопрос на их совести…

Вернувшись в посольство, Шуленбург получил поступившую из Берлина радиограмму от Риббентропа с пометкой «совершенно секретно, государственная тайна, послу лично». В ней указывалось: «С получением этой телеграммы все материалы по шифрованию должны быть уничтожены. Рацию необходимо вывести из строя. Немедленно информируйте господина Молотова, что вам необходимо сделать ему срочное сообщение. Затем сделайте ему следующее заявление…».

Далее следовал пространный текст, объясняющий причины нападения Германии на СССР. Говорилось о том, что в то время, когда Германия неукоснительно соблюдает условия советско-германского договора, Советский Союз неоднократно нарушал их, осуществляя «подрывную деятельность, терроризм и шпионаж». Он «боролся против усилий Германии установить стабильный порядок в Европе», вступил в сговор с Англией с тем, чтобы осуществить «нападение на германские войска в Румынии и Болгарии, сосредотачивая все наличные русские силы на протяженном фронте от Балтики до Черного моря и угрожая рейху». Далее в заявлении говорилось:

«Донесения, полученные за последние несколько дней, исключают любые сомнения относительно агрессивного характера такого сосредоточения русских войск… Кроме того, имеются донесения из Англии о переговорах посла Криппса по более тесному политическому и военному сотрудничеству между Англией и Советским Союзом.

Резюмируя вышесказанное, правительство рейха в связи с этим заявляет, что советское правительство вопреки принятым им обязательствам:

1) не только продолжало, но и усилило свои попытки подорвать Германию и Европу;

2) проводило все более и более антигерманскую внешнюю политику;

3) сосредоточило все свои силы в готовности на границе с Германией.

Тем самым советское правительство разорвало свои договоры с Германией и старается напасть на нее с тыла.

В связи с этим фюрер приказал германским вооруженным силам противодействовать этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами».

В конце радиограммы Риббентроп предупреждал посла, чтобы тот не вступал ни в какие разъяснения по поводу этого заявления.

Безусловно, это был удар для Шуленбурга, который достаточно долго проработал в Москве, много сделал для налаживания советско-германских отношений и знал, что Советский Союз в данный момент не готовился к нападению на Германию. Но с чисто немецкой пунктуальностью он выполнил указания своего шефа. Приехав в Кремль перед самым рассветом, он встретился с В. М. Молотовым и ограничился прочтением текста заявления. В.М. Молотов молча выслушал посла до конца и затем сказал:

– Это война. Считаете ли вы, что мы это заслужили?

Шуленбург молча развел руками… Его дипломатическая деятельность как посла практически заканчивалась крахом. Государства, посредником между которыми он выступал, не договорились между собой, а война означала полный разрыв дипломатических отношений. Вернувшись в Германию, Шуленбург подал в отставку и примкнул к оппозиции. После июльского заговора 1944 года против Гитлера он был арестован и вскоре казнен гестапо.

В тот же предрассветный час аналогичная сцена происходила на Вильгельмштрассе в Берлине. Всю вторую половину дня 21 июня советский посол в Германии Владимир Деканозов звонил в министерство иностранных дел, добиваясь приема у Риббентропа с тем, чтобы вручить ему протест по поводу продолжавшихся нарушений советской границы немецкими самолетами. Ему отвечали, что министра иностранных дел нет в городе. Наконец в 2 часа ночи 22 июня Деканозову сообщили, что Риббентроп примет его в 4 часа утра в министерстве иностранных дел.

Об этой исторической встрече остались воспоминания доктора Шмидта – помощника Риббентропа. В частности, он пишет:

«Я никогда не видел Риббентропа столь возбужденным, как за пять минут до прибытия Деканозова. Он нервно ходил туда и обратно по своему кабинету, подобно загнанному в клетку зверю…

Деканозова ввели в кабинет, и он, вероятно, ни о чем не догадываясь, некстати протянул Риббентропу руку. Мы сели…

Деканозов по поручению своего правительства начал излагать конкретные вопросы, требующие разъяснения. Однако едва он заговорил, как Риббентроп с окаменевшим лицом прервал его: «Теперь это неважно…»

После этого Риббентроп вручил послу копию меморандума, который Шуленбург примерно в это же самое время зачитал в Москве.

На смену утонченной дипломатии приходила грубая сила, и наступало время, когда должны были заговорить пушки.

Обратимся к воспоминаниям Г. К. Жукова: «Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик – немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Я тотчас же доложил наркому и И. В. Сталину то, что передал М. А. Пуркаев. И. В. Сталин сказал:

– Приезжайте с наркомом в Кремль.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И. В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

– А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – спросил он.

– Нет, – ответил С. К. Тимошенко. – Считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет И. В. Сталина вошли члены Политбюро.

– Что будем делать? – спросил И. В. Сталин.

Ответа не последовало.

– Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех пограничных войск в полную боевую готовность, – сказал нарком.

– Читайте! – ответил И. В. Сталин.

Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил:

– Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска пограничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Не теряя времени, мы с Н. Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.

Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.

И. В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз ее прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи».

Обращаемся к исследованию Ю. А. Горькова. 21 июня в кабинете И. В. Сталина с 18.27 находился нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов, который и доложил о подготовке агрессии Германии. В 19.05 в этот кабинет вошли К. Е. Ворошилов, Л. П. Берия, Н. А. Вознесенский, Г. М. Маленков, Н. Г. Кузнецов, С. К. Тимошенко и пробыли там разное время. Первыми в 20.15 покинули кабинет Н. А. Вознесенский, Н. Г. Кузнецов и С. К. Тимошенко. В 20.5 °C. К. Тимошенко вернулся к И. В. Сталину вместе с Г. К. Жуковым и С. М. Буденным. В 21.55 в этот кабинет также был приглашен Л. З. Мехлис. Г. М. Маленков, С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков, С. М. Буденный и Л. З. Мехлис покинули кабинет вождя в 22.20, после подписания директивы № 1 западным пограничным округам. После их ухода у И. В. Сталина до 23.00 задержались В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Л. П. Берия. Никакого Н. Ф. Ватутина в тот вечер у И. В. Сталина не было, и, видимо, Г. К. Жуков лично отправился передавать директиву войскам после 22.20 21 июня 1941 года.

И еще один вопрос – время отправки директивы в войска.

Открываем 93-ю страницу книги А. М. Василевского (перед войной – заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба) «Дело всей жизни» и находим следующее:

«В июне 1941 года в Генеральный штаб от оперативных отделов западных приграничных округов и армий непрерывно шли донесения одно другого тревожнее. Сосредоточение немецких войск у наших границ закончено. Противник на ряде участков границы приступил к разборке поставленных им ранее проволочных заграждений и к разминированию полос на местности, явно готовя проходы для своих войск к нашим позициям. Крупные танковые группировки немцев выводятся в исходные районы. Ночами ясно слышен шум массы танковых двигателей.

Все работники нашего оперативного управления без каких-либо приказов сверху почти безотлучно находились в те дни на своих служебных местах.

В первом часу ночи на 22 июня нас обязали в срочном порядке передать поступившую от начальника Генерального штаба Г. К. Жукова подписанную наркомом обороны и им директиву в адрес командования Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского военных округов.

…В 0 часов 30 минут 22 июня 1941 года директива была послана в округа».

А обстановка накалялась ежечасно и ежеминутно.

«Примерно в 12 часов ночи командующий Киевским округом, находившийся в своем командном пункте в Тернополе, доложил по ВЧ, что кроме перебежчика, о котором сообщил генерал М. А. Пуркаев, в наших частях появился еще один немецкий солдат – 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии, – пишет Г. К. Жуков в своих воспоминаниях. – Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа немецкие войска перейдут в наступление. М. П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность».

От Кремля до здания Генерального штаба езды автомобилем 5-10 минут. Почему столь важный документ, как директива о приведении войск в боевую готовность, Генеральный штаб передавал в округа целых два часа – остается загадкой. По всей видимости, передавались не короткие заранее оговоренные сигналы, требовавшие немедленного вскрытия заранее заложенных пакетов и действий в соответствии с заранее отработанными планами (как это принято), а велись пространные разговоры, полные перестраховки, предупреждений и нуждавшиеся в большом времени.

Но что делал сам И. В. Сталин в это время? Начальник Института военной истории и советник Б. Н. Ельцина генерал-полковник Д. А. Волкогонов в своем труде «Триумф и трагедия» пишет: «В 3 часа ночи Сталин устало смотрел из окна своего бронированного автомобиля на безлюдные улицы. Он еще не знал, что немецкие самолеты уже летят бомбить советские города и аэродромы, что экипажи немецких танков выводят свои машины на исходные позиции, что гитлеровские генералы все чаще смотрят на циферблаты своих часов. Их стрелки приближаются к роковой отметке. Но едва Сталин стал засыпать, разложив постель на диване в своем кабинете на даче, где он работал и отдыхал, в дверь осторожно постучали. Стук больно отозвался в сердце: Сталина никогда не будили. Должно быть, произошло самое худшее. Неужели он просчитался? Сталин вышел. Начальник охраны доложил:

– Генерал армии Жуков просит вас, товарищ Сталин, по неотложному делу к телефону!

Сталин подошел к аппарату.

– Слушаю…

Жуков коротко доложил о налетах вражеской авиации на Киев, Минск, Севастополь, Вильнюс, другие города. После доклада начальник Генерального штаба переспросил Сталина:

– Вы меня поняли, товарищ Сталин?

Сталин молчал. А из трубки вновь последовал вопрос:

– Товарищ Сталин, вы меня поняли?

Было четыре часа утра 22 июня 1941 года. Началась Великая Отечественная война».

Таким образом, выходит, что, ожидая нападения со стороны Германии, Советский Союз вел двойственную политику. Положительным моментом этой политики являлось то, что советское руководство всеми силами стремилось, отодвинув западную границу, создать между СССР и Германией своеобразный буфер, который должен был снизить силу первоначального удара противника и создать условия для отмобилизования и развертывания главных сил первого стратегического эшелона. Отрицательными – просчет в начале германской агрессии, плохая разведка противника, низкие темпы разработки своих документов на оборону и создание обороны по линии новой границы.

В то же время советское руководство готовилось к предстоящей войне, готовило к ней Наркомат обороны, Генеральный штаб, а через них и войска. В 1939-м – начале 1941 гг. у западной границы была проделана огромная работа по повышению обороноспособности страны. К сожалению, из-за нехватки времени и средств эта работа не была доведена до конца. Отсутствовала достоверная информация о подготовке агрессии со стороны Германии. Произошло большое опоздание и с разработкой основных военно-стратегических документов.

По официальным советским данным, против Советского Союза к началу войны было сосредоточено 190 дивизий, 5500 тысяч личного состава, 47 200 орудий и минометов, около 4300 танков и штурмовых орудий, почти 5000 боевых самолетов Германии, Финляндии, Румынии и Венгрии.

В истории Второй мировой войны записано, что к середине 1941 года в соответствии с планом обороны страны увеличивались Советская Армия и Военно-морской флот. В июне 1941 года численность вооруженных сил СССР достигала 5373 тысяч человек… На вооружении армии состояло свыше 67 тысяч полевых орудий и минометов, 1861 танк и свыше 2700 боевых самолетов новых типов. Кроме того, в войсках было большое количество устаревшей бронетанковой и авиационной техники.

Эти цифры требуют определенного уточнения. По состоянию на 21 июня 1941 года в списках РККА насчитывалось 4827 тысяч человек. В списках резервистов было 768 тысяч человек. Кроме того, 75 тысяч человек, приписанных к Наркомату обороны, проходили службу в других ведомствах. Значит, в случае начала войны сразу же под ружье можно было поставить 5670 тысяч человек. Таким образом, цифры численности личного состава советских Вооруженных Сил к началу войны, указанные в официальных советских изданиях, отличаются друг от друга на 300 тысяч человек.

К 22 июня 1941 года на вооружении РККА имелось 22, 6 тысячи танков, 112,8 тысячи орудий и минометов различных калибров. Численность самолетного парка Красной Армии различные исследователи указывают от 20 до 22 тысяч самолетов различных типов.

В результате, по данным Истории Второй мировой войны, получалось, что Германия превосходила СССР более чем в два раза по количеству танков, почти в два раза по количеству авиации и в полтора раза уступала по количеству полевых орудий и минометов.

На западной границе СССР от Балтийского до Черного моря 22 июня 1941 года были развернуты войска Северо-Западного, Западного, Юго-Западного фронтов и одна из армий Одесского военного округа.

Северо-Западный фронт (командующий генерал-полковник Ф. И. Кузнецов) в составе 8-й (генерал-майор П. П. Собенников), 11-й (командующий генерал-лейтенант В. И. Морозов) и 27-й резервной (генерал-майор Н. Э. Берзарин) армий, а также 16-й и 67-й стрелковых дивизий, предназначенных для охраны побережья Балтийского моря. Итого в составе фронта было 25 дивизий, из них 19 стрелковых, 4 танковые и 2 мотострелковые.

Западный фронт (командующий генерал армии Д. Г. Павлов) в составе 3-й (командующий генерал-лейтенант В. Н. Кузнецов), 10-й (командующий генерал-майор К. Д. Голубев), 4-й (командующий генерал-майор А. А. Коробков) армий. В резерве фронта находились 13-я армия (командующий генерал-майор П. М. Филатов), 47-й стрелковый, 17-й и 20-й механизированный корпуса. Всего в составе фронта насчитывалось 44 дивизии, в том числе 24 стрелковых, 12 танковых, 6 мотострелковых и 2 кавалерийские.

Самым мощным по составу войск был Юго-Западный фронт, в составе которого также было четыре общевойсковые армии и войска фронтового подчинения. Непосредственно по линии государственной границы были развернуты 5-я (командующий генерал-майор танковых войск М. И. Потапов), 6-я (командующий генерал-лейтенант И. Н. Музыченко), 26-я (командующий генерал-лейтенант Ф. Н. Костенко) и 12-я (командующий генерал-майор П. Г. Понеделин) армии. В резерве фронта находились 31-й, 36-й, 37-й, 49-й стрелковые, 15-й, 9-й, 19-й, 24-й механизированные корпуса и 14-я кавалерийская дивизия. Всего в составе этого фронта насчитывалось 49 дивизий, в том числе 26 стрелковых, 14 танковых, 7 мотострелковых и 2 кавалерийские.

На юге непосредственное прикрытие государственной границы СССР с Румынией на случай войны возлагалось на 9-ю армию Одесского военного округа (командующий генерал-полковник Я. Т. Черевиченко). В составе этой армии было три стрелковых, один кавалерийский и один механизированный корпуса. Кроме того, на Крымском полуострове дислоцировался еще один отдельный стрелковый корпус, а в резерве Одесского военного округа было еще два стрелковых корпуса. Всего в случае развертывания Южного фронта в его составе могла насчитываться 31 дивизия, в том числе 19 стрелковых, 6 танковых, 3 мотострелковые и 3 кавалерийские.

Таким образом, в составе всех западных фронтов было 170 дивизий, в том числе 130 стрелковых, 40 танковых, 20 мотострелковых и 7 кавалерийских.

Советским командованием для непосредственного прикрытия государственной границы создавалось десять армейских объединений, в составе которых находилось 788,8 тысячи человек, 7,9 тысячи танков, более 5 тысяч орудий калибра 76-мм и выше, почти 8 тысяч минометов, 4,6 тысячи противотанковых орудий, 532 зенитных орудия. Для прикрытия наземной группировки с воздуха армиям было выделено 6,5 тысячи самолетов.

Противник, готовясь к началу агрессии, в войсках первого стратегического эшелона имел более двух миллионов человек, 2887 танков, 10,5 тысячи орудий калибра свыше 76-мм, 14,9 тысячи минометов, 8,9 тысячи противотанковых орудий, 2115 орудий зенитной артиллерии. Для прикрытия наземной группировки с воздуха выделялось немногим более четырех тысяч самолетов.

В результате противник превосходил советские войска по личному составу в 2,6 раза, по артиллерийским орудиям – в 2 раза, по минометам – в 1,8 раза, по зенитным орудиям – в 3,9 раза, но уступал по танкам в 2,7 раза. Кроме того, на рубеж рек Западная Двина и Днепр в мае – июне 1941 года осуществлялась переброска 19-й армии из Северо-Кавказского военного округа, 20-й армии – из Орловского военного округа, 21-й армии – из Приволжского военного округа, 22-й армии – из Уральского военного округа и 16-й армии – из Забайкальского военного округа, которые должны были составить Резерв Главного Командования. В составе этих резервных армий были 81 дивизия, из них 57 стрелковых, 16 танковых и 8 моторизованных, а также части корпусного подчинения. Это сотни тысяч людей, тысячи артиллерийских орудий, танков, автомашин. Для переброски этих объединений по железной дороге требовались тысячи воинских эшелонов, которые шли на запад по тем же путям и через те же железнодорожные станции, что и гражданские составы. Для прибывающих войск в районах выгрузки нужны были большие площади, помещения для размещения личного состава и складов. Как грибы росли палаточные городки, тщательно охраняемые зоны. В ранее тихих городах и селах враз появились тысячи военных. Скрыть это было невозможно.

Всего для же действующей армии была готова 251 дивизия из 303 имевшихся в РККА к началу войны. Остальные 52 дивизии были оставлены в пунктах постоянной дислокации на случай прикрытия северных, южных и дальневосточных границ.

О подготовке гитлеровских войск к нападению на Советский Союз именно в 4 часа утра 22 июня 1941 года было известно многим начальникам пограничных отрядов. Затем начали поступать данные о том, что на сопредельной стороне слышен шум моторов, стук повозок, виден свет фар автомобилей. Эти данные начали поступать к начальникам пограничных войск Белорусского, Украинского и Молдавского пограничных округов. В 2 часа 22 июня они были доложены начальнику Главного управления пограничных войск, находившемуся в это время на участке 87-го пограничного отряда Белорусского пограничного округа, и его заместителю в Главное управление пограничных войск (Москва). Никто из них не отреагировал должным образом на эту информацию, не отдал приказ пограничным частям занять оборонительные сооружения. А отдать такой приказ они имели возможность, ибо запрета на занятие пограничниками оборонительных сооружений в то время не было. Не получили пограничные отряды такого распоряжения даже после того, как Генеральный штаб отдал приказ западным военным округам о вводе в действие плана прикрытия государственной границы.

Для каждого советского человека Великая Отечественная война, в зависимости от занимаемой должности, началась по-разному. Большинство трудов советского периода говорят о внезапном и коварном нападении фашистской Германии. Фальсификаторы истории новейшего времени утверждают, что своим наступ-лением А. Гитлер сорвал готовящееся наступление советских войск на территорию Германии и Румынии. И. В. Сталин и нарком обороны СССР Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко своих воспоминаний о 22 июня 1941 года не оставили. Поэтому открываем воспоминания начальника Генерального штаба РККА того времени генерала армии Г. К. Жукова:

«В 3 часа 17 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: «Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний».

– Ваше решение? – поинтересовался я.

– Решение одно: встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота, – ответил адмирал.

Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил Ф. С. Октябрьскому: «Действуйте и доложите своему наркому».

В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.

Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны. Прошу его позвать к телефону И. В. Сталина.

Минуты через три к телефону подошел И. В. Сталин.

Я доложил обстановку и просил разрешение начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит. Я слышу его дыхание.

– Вы меня поняли?

Опять молчание.

Наконец И. В. Сталин спросил:

– Где нарком?

– Говорит с Киевским округом по ВЧ.

– Приезжайте в Кремль с Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро».

Здесь имеется несколько серьезных неувязок.

Первая. В конце 1937 года был создан Народный комиссариат Военно-морского флота, во главе которого с апреля 1939 по февраль 1946 года стоял адмирал Н. Г. Кузнецов. Командующий Черноморским флотом в первую очередь должен был запрашивать свой штаб и действовать в соответствии с его указаниями, а уж затем информировать Генеральный штаб.

Вторая. У И. В. Сталина был свой секретариат, и около него постоянно находился дежурный генерал. В их прямую задачу входило оповещение членов Политбюро о вызове в Кремль.

Итак, в ранний предрассветный час 22 июня 1941 года ночные наряды и дозоры советских пограничников, которые охраняли западный государственный рубеж Советского Союза, неожиданно отметили странное небесное явление – над территорией сопредельной Польши, захваченной гитлеровцами, далеко на ее западном крае в уже начавшем светлеть небе вдруг появились новые, невиданные доселе звезды. Необычно яркие и разноцветные, они безостановочно плыли пестрой стаей на восток. Вскоре оттуда же с запада послышался рокот многих сотен авиационных моторов. Сотни германских самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно вторглись в воздушное пространство Советского Союза, неся свой смертоносный груз к заранее намеченным целям. И уже через несколько минут первые сброшенные вражеские бомбы начали рваться в районах пограничных застав и близлежащих военных городков. Ярко запылали кварталы приграничных городов.

По другим официальным данным, в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 года первая волна немецких бомбардировщиков в составе 30 отборных экипажей, осуществлявших перелеты группами по 3 самолета, пересекла западную границу Советского Союза. Вторгшись на советскую территорию, бомбардировщики легли на курс к намеченным целям в тот момент, когда немецкая артиллерия подала сигнал о начале наступления наземных войск. 30 бомбардировщиков первой волны в утренних сумерках нанесли удар по десяти советским аэродромам. Этим ударом фашистское командование рассчитывало посеять панику на передовых советских авиабазах.