Текст книги "Стражи панацеи (СИ)"

Автор книги: Вадим Новосадов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

«Подожди, подожди, – пробормотала жена, будто её осенила догадка. – Но ведь эта бомба предназначена для террористов, я так понимаю, а произвели её в стране с развитой технологией. Что это значит?».

«О чём и речь, дорогая. И цена этого вопроса слишком высока. Сама бомба произведена из российского урана, а оболочку будто бы сделали инопланетяне. Можно, конечно допустить, что русские достигли такого уровня, но вероятность слишком мала».

«И что же это за оболочка такая?».

«То, что называется нано технологией. Она многослойна, первые три слоя удерживают гамма и прочие излучения, а другие два создают эффект термоса, то есть охлаждают нагрев от процесса в первых слоях».

«И какая мощность этой бомбы?».

«Именно эта, способна разнести целый квартал Лондона».

«Боже мой, неужели все они обезумели? Это какой то кошмарный сон», – тихо проговорила миссис Пайк.

«Именно, что не сон, поэтому я не могу от него очнуться. Кто-то задумал конфликт мирового масштаба. Подозревать следует, разумеется, влиятельные страны. Прежде всего, США, нашу страну, ставшую американской субреткой, возможно и Россию. Китай и Европа, на роль политических провокаторов вроде как не подходят. Израиль, слишком маленькая страна, чтобы брать её в расчёт. Трудно в это поверить, но террористический акт могут устроить и спецслужбы».

«И что ты собираешься делать?», – произнесли жена содрогнувшимся голосом после паузы.

«Пока я только с тобой поделился. Уже легче. Хотя, если произойдёт катастрофа, ответственность ляжет и на меня. А я ведь учёный, который призван создавать блага для людей, меня же принуждают покрывать будущую войну».

«Не убивайся дорогой. Это не твоя забота. Есть правительство, пусть думает как нас обезопасить», – пыталась утешить его супруга, готовая смириться и забыть про всё.

«В том то и дело, что правительство не всё контролирует. Например, собственные спецслужбы. А может оно и само, затеяло какую то авантюру в очередной раз».

«Оливер, наша страна всегда оказывала влияние на мир. Хотя она и совершала ошибки, но миссию цивилизации никто не отменял, – горделиво воспрянула жена Пайка. – Где твой патриотизм?».

«К чёрту этот патриотизм, – взбеленился Пайк. – Мой патриотизм в том, чтобы предотвратить войну, – вернулся он к рассудительному тону. – Их скрытность меня настораживает. Уже прошло три месяца, как перехватили эту бомбу, но никаких предупреждений обществу о возможной атаке так и не последовало».

«Представляешь, какая паника начнётся?».

«А если взрыв произойдёт? Вот когда будет настоящая паника. В том то и дело, что мы не готовы. Россия и Запад опять враги, подозревают друг друга в недобрых замыслах. Если произойдёт теракт такого масштаба, не важно, на чьей территории, то до мировой войны, полшага».

«Но ты не всё знаешь. У тебя разыгралась фобия, от такого жуткого факта. Это естественно. Тут любой может сойти с ума», – упорно сопротивлялась супруга.

«Какая фобия? Я знаю, о чём говорю, – раздался глухой стук, видимо Пайк от раздражения ударил кулаком по столу. – Не первый год с ними работаю. Изучил их повадки. На этот раз у них слишком много цинизма. Так выглядят те, кто тщательно что-то скрывает. В одном случае, они закрыты, в другом – чересчур болтливы, там, где нет опасной зоны для них».

«Теория заговоров всегда популярна», – скромно заметила жена, остерегаясь очередного гнева супруга.

«А сейчас она актуальна как никогда. Русские, давние наши враги, живут своими имперскими амбициями, набирают мощь, их подлодки опять бороздят у наших берегов. А деньги то к ним текут из наших карманов, за их неистощимые источники сырья. Для наших стратегов, это одна из главных угроз».

«И какой же вывод?».

«Вывод один – изолировать русских, чтобы отрезать им доступ к технологиям, с помощью которых они возрождают свою военную силу. А может и того хуже, стравить их с другим гигантом, с Китаем».

«Нечто подобное я читала в прессе», – сделала реплику жена с лёгкой иронией, стараясь умерить нервозность мужа.

«Пресса – часть конспирологических игр. Настоящий сценарий событий будут отвергать, забалтывать, маскировать в других домыслах, в которые мы быстрее поверим. Чтобы обмануть публику, нужно подыгрывать её желаниям и надеждам. А она склонна думать, что самое страшное не произойдёт».

«Но нам нужны их газ и нефть?».

«Этого достаточно в океане. Уже научились добывать на больших глубинах. Скоро это примет массовый характер и станет рутиной. А потом и совсем перейдём на водород, который будут выделять из воды. Русские же всё равно будут продавать сырье, поскольку они относительно слабая в экономическом отношении страна. Но зато они потеряют монополизм на энергетические ресурсы».

«Неужели ты веришь в подобные химеры?», – с горьким сарказмом возразила жена.

«Какие химеры? Вот именно, что они и рассчитывают на наше неверие».

Воцарилась пауза.

«Не терзай себя. Пусть всё будет, как будет», – раздался утешительный женский голос.

«И всё же, нужно донести об этом общественности», – обречённо произнёс Пайк.

«Оливер, тебя ведь могут посадить в тюрьму. И это не самое страшное, как я понимаю», – с мольбой высказалась жена.

«Пусть посадят. Хоть и убьют. Тем хуже для них. Меня поддержат граждане. Британия выйдет на улицы», – сдержанно изрёк Пайк.

«А ты обо мне подумал?», – с приливом возмущения и отчаяния воскликнула жена.

«Можно организовать утечку через Интернет, – оправдательным тоном продолжал Пайк. – У них не будет улик против меня, но журналисты тут же отреагируют. Им волну уже не погасить, и тогда они сами вынуждены приоткрыть тайну, а затем и отказаться от своих безумных планов».

Файл прервался, запустилась программа идентификации Пайка, где другая его видеозапись сравнивалась с записью голоса, чтобы у Византа не оставалось сомнений в оригинале.

Дюран предложил сделать паузу и заказал кофе.

– У меня нет оснований не верить Пайку, – комментировал Дюран. – В одном только он ошибся, что его не могли подслушать. Я не своих людей имею в виду. Следующие файлы это подтверждают. Пайк учёный с даром лидера, но в шпионаже он не разбирается. Глушилку, которую он купил в магазине, также как и сканер для жучков – от дилетантов, а не от агентов британской спецслужбы. Они вмонтировали в его доме сверхслабые передатчики. Обнаружить их обычным сканером невозможно.

– Но описанный им сценарий катастрофы смахивает на воспалённое воображение, – с сарказмом произнёс Визант.

Дюран настороженно взглянул на него.

– Когда вы просмотрите следующую запись, быть может, вы измените своё мнение. Прежде всего, вы убедитесь, что гибель Пайка была подстроена.

На мониторе снова появился тот же особняк в вечернее время, со светящимся окном и движущимся силуэтом. Звучал телефонный звонок.

«Мистер Пайк, – раздался жёсткий голос. – Вы раскрываете государственные тайны своей жене. Тянет на измену Родине».

«Какого чёрта? – выругался Пайк, – У вас нет права меня подслушивать».

«У нас всё есть, – звучал твёрдый голос. – Мы вас пока только предупреждаем».

«Это вы изменники. Ваши планы когда-нибудь всплывут», – огрызался Пайк.

«Да, через сто лет. Хотите войти в историю? Вы затеяли опасную игру».

«Это вы её затеяли», – кричал Пайк, но разговор прервался.

Следующий эпизод отображал особняк днём. У ворот остановился тёмно-синий автомобиль, из которого вышли трое, один из них нёс толстый кейс. Пайк вышел на крыльцо. Они миролюбиво поздоровались.

– Это агенты контрразведки. Пайк пошёл на попятную. Согласие дал, видимо, на службе, – комментировал Дюран.

«Мистер Пайк, – продолжилась запись уже внутри дома. – Мои агенты проверят ваше жилище на «жучки»».

«Думаете, кто-то ещё мог проникнуть в мой дом?».

«На всякий случай»

«Всё чисто», – послышался другой голос после паузы, которая была сокращена в записи.

«Итак, сэр. Официально вы в отпуске. Жене скажете, что вы успокоились, уладили конфликт с самим собой. Если кто-то попытается выйти на контакт, не отказывайтесь».

«Вы намекаете на иностранные разведки?», – смиренно спросил учёный.

«И не только разведки. За ваши мозги кое-кто много готов заплатить», – льстиво прозвучал ответ.

«Вот как? Есть причины кого-то подозревать?».

«Подозревать – наша работа».

В следующей части записи Пайк договорился по телефону со своей любовницей о месте и времени встречи, в одном из ресторанов в Нью– порте, недалеко от которого Пайк имел особняк, в местечке предгорного Уэльса. Агенты Дюрана успели заложить в ресторане микровидеотехнику до их встречи, записавшей особу среднего возраста, с пышной каштановой причёской, за столиком с Пайком. Судя по всему, их отношения были длительными. Затем, их машины оказались у небольшого отеля в том же Ньюпорте. Покинули они его порознь.

Потом, появилось подробное изображение со спутника, с очень сильным приближением, будто съёмка велась с вертолёта, где узнавалась машина Пайка, помеченная красным пятном, за которой следовала другая машина, помеченная синим пятном.

– Моя служба может подключиться к любому спутнику, – объяснил Дюран. – Впрочем, у нас есть и своя техника, летающие минироботы, – добавил он сдержанно.

Обе машины сблизились на пустынном шоссе, пересекающего холмистую местность, и остановились. Из неизвестной машины вышел человек, напоминавший с высоты насекомое, и подсел в «Вольво» Пайка на переднее сиденье. Через некоторое время картина происходящего разбилась на две части, существенно увеличилась и уже под боковым углом. Отчётливо можно было различить номера обеих машин и силуэты на переднем сиденье, будто всё снимали скрытой камерой с нескольких десятков метров.

Вторая фигура торопливо выскочила из следящей машины и села на заднее сиденье машины учёного, который замер, а двое неизвестных копошились около него. Затем она приблизилась к обрыву. Здесь оба незнакомца вышли, один из них проделал манипуляции со стороны водителя, после чего машина рванула и опрокинулась в обрыв, несколько раз перевернувшись, как игрушечная, сопровождаясь всплесками земли и воды.

Но на этом сцена не закончилась. Ещё не успели уехать убийцы, как по встречной полосе мчался грузовик, резко притормозивший у места подстроенной катастрофы, и продолживший свой путь. После этого на скорости покинули место преступления и неизвестные.

Визант был поражён этой записью, не веря своим глазам. «А не искусная ли это фальсификация посредством сверхсовременной цифровой техники?».

– Я отдам вам все просмотренные здесь файлы, – уверил Дюран. – По этой записи можно даже идентифицировать убийц.

– Отлично. И что же мне с ними делать? – с недоумением спросил Визант.

– На ваше усмотрение.

Невозмутимость Дюрана изумляла Византа не меньше увиденного, но он принял привычный насмешливый вид.

– Несомненно, вы всё передадите своему начальству. Но если даже кому-то ещё, я не обижусь, – снисходительно продолжил Дюран. – Этими сведениями могут воспользоваться только информированные люди. А они не так опасны, чем те, кто идёт на поводу у домыслов. Держать всё в тайне мне трудно, открыть правду – сочтут, что я авантюрист, или сумасшедший. Кроме того, я не хочу соучаствовать своим бездействием в войне. А вам передаю эти данные, потому что считаю вас наименьшим злом.

– Я польщён, – ввернул Визант, не представляя себе, как бы он мог распорядиться увиденными уликами, смертельно опасными для любого их владельца.

Эти сведения взорвали бы общественное мнение и подорвали репутацию, как правительств, так и целых стран. Но при наихудшем сценарии, мир окончательно скатился бы в хаос, где возобладало бы лишь право сильного.

– Впрочем, у меня есть ещё один мотив, – после паузы продолжил Дюран. – Очень личный. Зная о моих технологических возможностях, американская и британская спецслужбы, могут подставить меня.

– Вы способны произвести ядерное оружие? – изумился Александр, поняв намёк.

– Именно. Хотя делать этого я совсем не собираюсь. Впрочем, как я и не собирался создавать эту нано оболочку для бомбы.

– Так эта оболочка сделана с вашей помощью? – возмутился Визант.

– Точнее, благодаря разработкам моей корпорации, – невозмутимо подтвердил Дюран.

– Каким образом? – спросил Визант уже в тоне следователя.

– Произошла утечка. Несколько ведущих специалистов покинули корпорацию и передали секреты американскому правительству. Может ещё какому-нибудь, например российскому, – твёрдо отвечал Дюран, смотря в глаза собеседнику, чтобы тот не чувствовал превосходства. – Сами понимаете, в каком положении я могу оказаться.

– На вас повесят подготовку террористического акта, – сочувственно заметил Визант.

– Я, самая подходящая кандидатура для этого, – спокойно согласился Дюран.

– Но какие мотивы вам могут вменить? На террориста мирового масштаба, вы явно не тяните.

На сарказм собеседника Дюран отреагировал ироничным взглядом.

– Моя корпорация владеет технологиями, способными произвести революцию в энергетике. Вы должны были это заметить, находясь на моём судне. Плазменные реакторы могут заменить атомные реакторы, существуют у нас и способы добычи нефти и газа в мировом океане, что избавляет Запад от монополии сырьевых стран.

– Но восстанавливает технологическую монополию Запада, – вставил Визант.

– Совершенно верно. На это и надеются их ястребы, желая опустить авторитарные страны, распространяющих тиранию за счёт своих национальных ресурсов, или людских, как это делает Китай. Мне же могут приписать стремление обогатиться за счёт технологического переворота в энергетике, следовательно, и купить власть. Хотя и не допустят меня к ней, поскольку я не член их мирового политического клуба. В лучшем случае, приобретя мои технологии, позволят мне остаться при своём бизнесе.

– Почему же вас так не жалуют, при ваших то технологических успехах? – вполне серьёзно, без насмешки поинтересовался Визант.

Дюран грустно ухмыльнулся.

– Трудный вопрос. Не знаю, как и ответить.

– А всё-таки любопытно.

– Думаю, проблема в непотизме, – принуждённо пытался ответить Дюран. – Я чужой человек во власти, а все научные успехи моей корпорации были достигнуты вне её контроля, что вызывает ревность.

– Опять мировое правительство? Я уже это слышал, – саркастически ввернул Визант.

– Дело не в этом. Любая власть не примет внесистемных достижений, тем более такого масштаба. Мне нужно было сперва заручиться поддержкой кого-нибудь из политических кругов, прежде чем реализовать свои научно-технические разработки, – без притязания и желания развивать эту тему объяснил Дюран, что, видимо и не являлось больной мозолью для него.

– Почему бы вам тогда не смириться с этими политическими играми, которые лично вас вряд ли затронут?

Магнат ухмыльнулся с длинным придыханием.

– Я не могу смириться с теми сведениями, с которыми вы ознакомились. Также невозможно терпеть и то, что именно политики распоряжаются достижениями учёных. Для них, современные технологии, только средство для усиления власти.

Визант не мог избавиться от мнения, что перед ним честолюбец, желавший занять своё место в истории. Но всё же, честолюбивый миротворец, лучше воителя.

– У меня есть оборудование, способное определять ядерные источники, даже, когда они скрыты в непроницаемой оболочке, – добавил Дюран, вежливо закончил встречу и передал Византу мини-диск, дабы тот смог просмотреть его ещё раз на досуге, и обещал продолжить разговор завтра.

Однако же, Александр не горел желанием повторно испытывать шок от увиденного, а интриги вселенского масштаба, ему сейчас, в тёплых водах океана, казались несносными. Он поднялся на палубу, полюбоваться открытым видом, выпить чего-нибудь покрепче и закусить. Не успел он получить удовольствие, как откуда ни возьмись, кажется отовсюду, разносилось предупреждение из невидимых динамиков о погружении под воду и просьба покинуть палубу. Медоточивый женский голос обратился лично к Византу, не спешившего покинуть поверхность судна из-за рыбных деликатесов и дорогого коньяка, которыми был накрыт его стол.

– Мистер Визант, – прозвучала настойчиво саркастическая просьба. – Оставьте закуску, вам подадут в каюту.

В каюте, иллюминаторы автоматически закрылись и задраились с характерным пневматическим звуком. Под бурление в шлюзовых отсеках, состоялось быстрое погружение, и новоявленная субмарина продолжила плавный ход на глубине. Визант провёл остаток дня за коньяком и парой фильмов.

***

Дюран вызвал его на следующий день после завтрака.

– У меня есть ещё кое-какая информация, – приветливой скороговоркой встретил он его в своей каюте. – Она касается Спирина.

Они сели друг против друга, как и в прошлый раз, и включили компьютеры. На дисплее появился незнакомый загородный дом. Визант узнал голос своего врага, и что ещё поразительнее, голос Веры.

«Твоего хахаля нет уже три дня. Как сквозь землю провалился. Он, случайно тебе не звонил?».

«Он мне не хахаль. Он мне вообще никто. Не вижу причины с его стороны названивать мне», – отвечала она так, будто Спирин её бывший муж, или любовник, с которым её связывает застаревшая ревность.

Александра задел её ответ. Едва он не выругался в её адрес, удерживала перспектива ещё больше ударить лицом в грязь перед Дюраном, который итак всё время манипулировал им, хотя и оставался внешне хладнокровным. Впрочем, сейчас, магнат изменил выдержке, уголки его губ самовольно сдвинулись в ухмылке.

«Позвони ему», – прозвучал в ответ зловещий голос Спирина.

Продолжения не последовало. Дюран ссужал собеседника, как и всякий конспиролог, отрывочной информацией, чтобы сознание её потребителя уложило её в нужную мозаику его замыслов. Но для этого Демиург должен был запрограммировать ведомого мотивацией, чего Александр пока не ощущал. Значит, Дюран вёл настолько тонкую игру, что всё понять можно было только после окончания.

«Его сотовый телефон заблокирован. А телефон квартиры не отвечает», – без охоты рапортовала Вера в следующем звонке, будто отмахиваясь от назойливого преследователя, который удерживал её, судя по всему, отнюдь, не смертельной угрозой.

«Когда объявится, сразу же свяжись со мной», – трескучим пронзительным голосом приказал Спирин.

Эта запись казалась бессмысленной с точки зрения событийности, разве только Дюран испытывал выдержку собеседника. «Свинья ты, провокационная», подумал Визант и ядовито взглянул на Дюрана.

– Следующая сцена более занимательна, – как бы ответил на немой упрёк Дюран.

Снова узнавался голос Спирина, в присутствии компании.

«Наша миссия станет более выполнимой, если мы доберёмся до этого Дюрана», – говорил Спирин.

«Может это всё слухи о его сверх технологиях», – сомневался неизвестный собеседник.

«Не исключено, что они преувеличены. Однако какая то организация выследила этого Византа. Британская разведка итак наверняка знает, что он здесь, не говоря о российской. Они его покрывают. Но кто сделал запрос в Интернете на расследование покушения на него? И куда он сейчас исчез? Будто сквозь землю провалился?».

«Но его имя в объявлении не упоминалось?».

«Вот это и настораживает. Заказчики расследования – люди сведущие. Возможно, искали контакта с Византом».

«Но на кой чёрт кому-то сдался этот мелкий агент?».

«Опасно недооценивать врагов. Он выпутывался из безнадёжных ловушек. Когда-то и меня переиграл. Не без посторонней помощи, конечно. Он может стать ключом к тому, что кроется за гибелью этого ядерного специалиста Пайка. В несчастный случай, я не верю».

«Всё это игра спецслужб», – с глупой уверенностью заявил неизвестный голос.

«Но кому они парят мозги?».

«Может они тоже хотят выйти на этого Дюрана. Он ведь прячется от американского правительства».

«Слишком запутанно, получается, – прозвучал неуступчивый голос Спирина после секундной паузы. – Кто Византу устроил приглашение на светский раут, куда и мне не попасть?».

«Та же британская разведка не могла это сделать?».

«Зачем им его обнаруживать? Нет, тут действовал ещё один игрок, сильный и не менее хитрый, чем спецслужба. Уверен, что это Дюран. Решил манипулировать политикой».

Спирин говорил чётко и эмоционально, как оратор, хотя Визант этого качества не замечал за ним, насколько успел его узнать. Обычно немногословный, обдуманно произносивший каждое слово, математически расчётливый тип, обретал черты вождя, пусть даже и в узком кругу.

«Но что конкретно хочет этот Дюран?».

«Англы, со своими нагловатыми родственничками американами задумали, похоже, очередную политическую провокацию. Возможно, Дюран, намерен в этом поучаствовать».

«И какую именно провокацию?».

«Чёрт их знает. У них есть как старые мозоли, вроде России и Ирана, так и новые шишки, вроде Китая. На Россию и Китай, у них кишка тонка. А вот Иран…».

«Так они взорвут весь Ближний Восток? С его то курдской проблемой».

«Иранские солдаты вряд ли доберутся до Аравийского полуострова, главный источник нефти для янки. Иран увязнет в гражданской войне, на этнической почве. Курды, азербайджанцы, персы – гремучая смесь. Есть ещё и Афганистан, Пакистан с Индией. Нужно только поджечь фитиль».

«Это же безумие?».

«В безумии свой расчёт, иногда очень рациональный. Разделяй и властвуй, – спокойно заметил Спирин на восклицание собеседника. – Но нас сейчас интересует Дюран. Он не участвует в нефтяном бизнесе. Хотя его технологии могут иметь отношение к энергетике. Может, он изобрёл вечный двигатель, или открыл дешёвый способ выделять водород из воды, лучшее топливо, а главное – неисчерпаемое. Традиционные энергоресурсы обесценятся, хотя и не сразу. А вот масштабная война на Ближнем Востоке, или везде, где есть горючее, катастрофа для нефтяных монополий. Предстоит сложная геополитическая партия, с чередой локальных войн».

Спирин рассуждал спокойно, отрывисто и уверенно.

«Не легко поймать такую акулу как Дюран на крючок», – скептически произнёс подопечный после некоторой паузы.

«Нам не много от него нужно. Техника, которая бы смогла преодолеть любую охранную систему».

– Так он что, просто уголовник? – воскликнул Визант. – Он охотится за вами, чтобы ограбить какой-нибудь банк?

– Не торопитесь с выводами, – возразил Дюран, остановив запись.

– Тогда моей фантазии не хватает, – язвительно изрёк Визант.

– Слушайте дальше.

«Нашей элите технологический прорыв Запада грозит потерей нефтяных и газовых барышей, а главное – ударом по имперским устремлениям», – продолжилась озабоченная речь Спирина.

«И как же это предотвратить?».

«В конъюнктурном смысле – никак. Нужно вернуть традиции в нашу страну. Мы и прибыли сюда, чтобы воплотить эту миссию».

«Мне не терпится приступить к делу», – азартно произнёс неизвестный собеседник.

«Наш народ царист, как говаривал Иосиф Виссарионович. А он умер непобеждённым. Современный мир доказывает, что в нём могут преуспевать диктаторские режимы, даже когда они меняются. Авторитаризм – это культура большей части человечества. Сейчас подходящий момент для «Великого Инквизитора». Народу не нужно обещанное демократией изобилие. Он предпочтёт скромный достаток и компенсацию своих чаяний в великодержавии. Зачем надрываться в строительстве западного рая, которого никогда не будет? Не разумнее ли укрепить то, чем мы ещё обладаем? Вторая армия в мире, одна из лучших разведок, и неисчерпаемые ресурсы. Этого ли не достаточно, чтобы перед нами трепетали?».

Пафос речи Спирина умасливался ленцой в затаившемся дыхании нескольких безмолвных слушателей. Их присутствие обнаружилось плеском напитков, осторожным звоном посуды и утробно глотательными звуками.

«Накорми чернь, она всё равно не забывает обид. Кроме хлеба, её нужно кормить местью и страхом».

Спирин промочил горло.

«И пусть технологический прогресс поможет нам, – уже обыденным тоном, каким обсуждают детали, продолжил Спирин. – Под Кремлём существует подземный город, карты которого засекречены. Есть идея сканировать прилегающую подземную местность и составить свои карты».

«У Дюрана есть такое оборудование?», – поинтересовался всё тот же вкрадчиво упрямый голос, принадлежавший тому, кто имел право обращаться с вопросами к боссу.

«Известно, что его фирма поставляет оборудование и для геофизики, геологии и археологии. Если у него нет, то ни у кого нет, – Спирин сделал паузу. – Тебе Виктор, предстоит выйти на этого медиума Строма. Есть сведения, что он скрывается где-то в Румынии. Только деликатно. Таких людей опасно тревожить без причины. Также как и запугивать».

«Не очень то я верю в мистику», – скептически ответил подопечный.

«Поэтому я и поручаю это дело тебе. Гитлер увлекался мистикой, хотя и уничтожал медиумов. Сталин же умел сочетать реальность с идеализмом, это одна из причин, что он ушёл непобеждённым. А ещё оставил действенные принципы управления: благоговение и страх».

– Что скажете? – спросил Дюран после завершения записи, идеологическая часть которой навевала скуку на Византа, переходившую в раздражение.

– Бред сивой кобылы. Неудачник, вообразивший себя фюрером.

– Это ничего не объясняет. Неудачников большинство.

– У Спирина туговато с харизмой для вождя.

– Но он и не говорил, что собирается им быть. Скорее он относится к числу тех, кто готов служить вождям. Поэтому и участвует, в каком то заговоре.

– Это я понял. И судя по всему, готовит покушение на главу государства.

– Похоже на то. Но зачем ему медиум?

– Потому что он не уверен в исходе своего мероприятия. Вот и ищет поддержки в мистике. Он просто идиот. Другой вопрос, манипулирует им кто-нибудь, или это всё его инициатива? – отрезал Визант.

– Вот именно. Если он псих одиночка, то вы могли бы передать эти записи своему руководству, чтобы его нейтрализовали. Дело то пахнет государственным переворотом, – аргументация Дюрана была безупречна, как мёртвая ловушка.

– Поэтому вы и доверяете мне эти сведения, – ответил Визант спокойно и задумчиво, не сомневаясь, что файлы могут быть опасны для их владельца, и совсем не обязательно, что попадут в нужные руки, если он передаст их непосредственному начальству.

– Слишком он вольготно себя чувствует на Западе, на вражеской то территории, для одинокого волка, – бросил реплику Дюран. – Нет ли в российском государстве тайной фронды, готовой на переворот?

– Для этого должны быть серьёзные политические причины, – пожимал плечами Визант.

– У вас сменилось руководство страны, грядёт и смена элит.

– Знаете, я только шпион. В политических интригах мало смыслю, – апатично ответил Визант, уловив недоверчивый взгляд собеседника.

– Если вы не лукавите, то это ваш недостаток. Можно оказаться не на той стороне.

– Вы лучше ответьте – правда ли, что у вас имеется техника, о которой упоминал Спирин, – парировал упрёк Визант.

– Имеется, – спокойно ответил Дюран.

– И как же он надеется её заполучить?

– Через вас. Во многом, из-за его действий, вы здесь оказались. Он будет прибегать к традиционным методам, используя слабое место.

– С чего вы решили, что это моё слабое место? Если вы имеете в виду её? – огрызнулся Александр.

– Не я, а он.

Александр растерялся.

– И вы ни при каких обстоятельствах не уступите ему? – возмутился он.

– Я ему не по зубам, – саркастически отвечал Дюран.

Он, как и любой властный человек, не привык к претенциозным выпадам, но зачем-то дал повод собеседнику усовестить его. Безразличие к близкому человеку своего союзника, пусть и принуждённого в этом качестве обстоятельствами, выглядело издевательски. Может это такой психосадистский способ привязать к себе? В этом, похоже, и заключалась мёртвая хватка магната, иначе бы, как он им стал?

– Если вы думаете, что она сыграет какую то роль во всей этой затее, то вам не следует рассчитывать на мою помощь. Вы подсунули её нелицеприятное высказывание в мой адрес, надеясь, что я разочаруюсь в ней и пренебрегу её судьбой? Это вряд ли. Она для меня, как и любой человек, к которому я отнесусь в зависимости от интересов моей страны. Стань она заложником, и Спирину это зачтётся. А вам лучше не спекулировать на моей нелюбви к этому персонажу, – в это выдержанное предупреждение Визант облёк своё раздражение.

Дюран выслушал его с видом начальника, который позволял подчинённому высказать своё мнение при особых условиях, с превосходством и хитростью интригана, заманившего жертву в ловушку.

– Я просто должен был открыть вам, что кое-что о вас знаю. Не более того. А для вас я также недоступен, как и для Спирина. Я в одностороннем порядке открыл вам эти сведения. Ни от кого другого вы бы их не получили. Сегодня вы отправляетесь назад.

Дюран смерил тон, будто его более не касались ни мысли, ни планы, ни предупреждения гостя. Высказавшись, он, похоже, потерял ко всему интерес.

– Вы не будете более следить за Спириным? – удивлённо спросил Визант.

– Мне на него наплевать, – брезгливо ответил Дюран, поморщившись.

– Но может, не лишним было бы узнать, кто стоит за ним? – требовательным тоном воскликнул собеседник.

– Мне это тоже всё равно. Это внутренние проблемы вашей страны.

– И вас не беспокоит судьба вашей исторической Родины?

– Я сторонник размежевания. Уж если России чужда демократия, то почему бы не оставить вас в покое, а сотрудничество свести к необходимому товарообмену, без политических контактов.

– Ну да, новый тип изоляции. Мы покупаем у вас то, без чего нам не обойтись, но за порог не пустим, – пытался подтрунить Александр, хотя его реплика как горох о стену.

– Называйте это как хотите, – снисходительно ответил Дюран. – Поощрять вашу великодержавную отсталость, никто не будет, так же как и тащить за уши в цивилизацию.

Визант сам потерял интерес к идеологическому спору. К политике он относился как к приключению, с той или иной степенью опасности, а политиков оценивал по человеческой шкале. Кто ему импонировал из сильных мира сего, тому он готов был служить, хотя бы они даже ошибались, но уж если он испытывал антипатию, то делал всё, чтобы не становиться их пособником, не считаясь даже с интересами карьеры. Эта его независимость, была, наверное, главной причиной, что ему никогда не занимать мало-мальски высокого положения в ведомстве.

Впрочем, его это и не заботило. Он предпочитал находиться в гуще оперативных событий, при необходимости сыграть в покер даже с дьяволом. Не служить тому, кого не уважаешь, была его рискованной привилегией.

Дюран импонировал ему тем, что при своих возможностях был свободен от маниакального властолюбия, доверяя ему сведения даже без намёка на ответную услугу. Само собой, он владел более обширной информацией, о значимости которой можно было только гадать. Однако же из разговоров с ним, оставалось впечатление, что замыслы его были искренне благородны – спасти мир от войны.

– Может и надо продолжить слежку, – с вялой благосклонностью согласился Дюран. – Мои люди выйдут с вами на связь в любое время.