Текст книги "Народ-богатырь"

Автор книги: Вадим Каргалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Возврата нет и не будет!

Тяжел был удар, нанесенный Орде на Куликовом поле. Но свергнуть ненавистное иго на этот раз Руси не удалось. Новый ордынский хан Тохтамыш (Мамай погиб вскоре после Куликовской битвы) немедленно направил посольство к великому князю Дмитрию Ивановичу. Он, видимо, хотел представить дело так, что Дмитрий Донской разбил не Орду, а только темника Мамая, врага самого Тохтамыша, и с приходом к власти «законного» хана должен опять признать зависимость от Золотой Орды. Дмитрий одарил посольство богатыми подарками, но от выплаты дани уклонился.

Между тем положение на Руси было чрезвычайно сложным. Войско понесло тяжелые потери в кровопролитной Куликовской битве. Подняли голову соперники великого князя, в первую очередь тверской князь. Новое ордынское вторжение поэтому было крайне нежелательно. Но предотвратить его не удалось. В 1382 г. хан Тохтамыш двинулся на Русь.

Сначала Тохтамыш «послал слуг своих в город, называемый Болгары, и повелел гостей (купцов) русских грабить, а суда их с товарами отнимать и приводить к себе на перевоз». Затем, «собрав силы многие», переправился через Волгу. Князь Олег Рязанский снова перешел на сторону Орды. Он «встретил царя Тохтамыша на окраинах своей земли Рязанской и броды ему указал на Оке». Ненадежны были и некоторые другие князья. Так, нижегородский князь послал к хану двух своих сыновей с дарами и выражением покорности. В этих условиях великий князь Дмитрий Донской, «уразумев в князьях и в боярах своих и во всех воинствах распрю, еще же и оскудение воинства», решил не давать Тохтамышу битвы в поле и с небольшой дружиной уехал на север, в Кострому, чтобы собрать войско. Его двоюродный брат Владимир Андреевич, прославившийся в Куликовской битве как умелый воевода, стал со своей дружиной в Волоке-Ламском и тоже собрал войско.

Ордынцы же, переправившись через Оку, «прежде всех взяли град Серпухов и оттуда пошли к Москве, воюя». В отсутствие великого князя оборону города взял в свои руки народ. Москвичи «во всех городских воротах с обнаженным оружием стояли, с ворот метали камни, не пуская никого уйти из города». Исключение было сделано только для митрополита Киприана и великой княгини. Бояр же народ заставил участвовать в обороне.

В полдень 23 августа орда хана Тохтамыша подошла к Москве. Горожане были готовы к обороне и надеялись отбиться. Москвичи говорили: «Не устрашимся нахождения татарского, потому что имеем град каменный и ворота железные. Не смогут татары стоять под градом нашим долго, понеже боятся нас из града, а извне наших князей боятся!» Москвичи сами сожгли посады за кремлевскими стенами, чтобы негде было укрыться ордынским лучникам; «было около града чисто, потому что горожане сами посады свои пожгли и ни единого тына или дерева не оставили».

На следующий день рати Тохтамыша подступили к стенам. Москвичи осыпали врагов стрелами. У защитников города были и самострелы, издали поражавшие ордынцев, и даже первые пушки – тюфяки. Ордынские лучники, в свою очередь, осыпали город стрелами. Затем, приставив к стенам многочисленные штурмовые лестницы, ордынские воины начали штурм. Однако «горожане, воду в котлах скипятив, лили на них кипяток, стреляли и камнями сшибали, и пушки пускали на них». А «некто горожанин москвитин, суконник, именем Адам, с Фроловских ворот пустил стрелу из самострела и убил некоего из князей ордынских сына, знатного и славного, и великую печаль причинил Тохтамышу царю и всем князьям его». Приступ был отбит с большими потерями для ордынцев. Не удался и второй штурм: Москва оборонялась стойко.

Три дня орда хана Тохтамыша безрезультатно стояла под Москвой. На четвертый день Тохтамыш начал переговоры с осажденными. Ордынцы убеждали москвичей: «Царь вас, своих людей и своего улуса, хочет жаловать, потому что неповинны вы, не на вас пришел царь, а на князя Дмитрия, ничего не требует от вас царь, только встретьте его с честью, с легкими дарами, а вам всем мир и любовь!» Москвичи поверили ханским обещаниям и открыли ворота. Тогда ордынцы «в город ворвались, и одних иссекли, а других пленили, и церкви разграбили, и книг множество пожгли, снесенных отовсюду в осаду, и богатство, и имение, и казну княжескую взяли. Взят же был город месяца августа в 26 день, в 8 часов дня».

Разграбив Москву, хан Тохтамыш приказал своим ратям опустошать русские земли. По словам летописца, одни татары пошли «к Переяславлю, другие Юрьев взяли, а иные Звенигород, и Можайск, и Боровск, и Рузу, и Дмитров, и волости, и села пленили. Переяславль же, взяв, сожгли, а горожане многие на озеро выехали на судах и там спаслись». Казалось, снова вернулись времена Батыя: по всей Руси пылали города и села.

Но это было не так. Великий князь Дмитрий Иванович в Костроме и князь Владимир Андреевич в Волоке-Ламском собрали войско и готовились перейти в наступление. Под Волоком-Ламском передовой отряд рати хана Тохтамыша был разбит. Получив достоверные известия о том, что князь Владимир Андреевич стоит «близ Волока со многою силою», хан Тохтамыш тотчас начал отступление. По дороге в Орду монголо-татары взяли Коломну, а затем «повоевали Рязанскую землю» и отошли «с бесчисленным богатством и бесчисленным полоном восвояси».

Великий князь Дмитрий Иванович вернулся в свою разоренную столицу. Все приходилось начинать заново: укреплять город, собирать войско, восстанавливать единство военной организации Руси. Давний соперник московского князя, Михаил Тверской, решил воспользоваться удобным моментом и «пошел к Тохтамышу царю в Орду с честью и дарами, ища себе великого княжения Владимирского и Новгородского». Следом за ним последовал в Орду и князь Борис Городецкий. Единство русских феодалов перед лицом внешнего врага, с таким трудом достигнутое Дмитрием Донским накануне Куликовской битвы, нарушилось. Феодальная раздробленность снова на время взяла верх над общерусскими интересами. Великому князю пришлось посылать своего сына Василия в Орду, чтобы «тягаться о великом княжении Владимирском и Новгородском с великим князем Михаилом Александровичем Тверским».

Дмитрий Донской перемог своих соперников, остался великим князем, но ему пришлось признать зависимость от Орды. Снова в Орду потекли дани и «выходы», тяжким бременем ложась на плечи народа.

Однако Куликовская битва подорвала веру в могущество Орды. Зависимость от золотоордынских ханов в представлении русских людей теперь была временной.

И князья, и народ поняли, что ордынцев можно победить, и ждали удобного случая, чтобы свергнуть ненавистное иго. Изменившееся отношение к Орде видно по духовным и договорным грамотам русских князей. После победы на Куликовом поле в грамоты стали включаться пункты, предусматривавшие княжеские взаимоотношения в случае, если «переменит бог Орду», то есть будет свергнуто монголо-татарское иго. В духовной грамоте Дмитрия Донского, составленной в 1389 году, было записано: «А переменит бог Орду, дети мои не будут давать выхода в Орду, и который сын мой возмет дань на своем уделе, то тому и есть». Той же формулой пользовались и удельные князья. В договорной грамоте великого князя Василия Дмитриевича с князем серпуховским и боровским Владимиром Андреевичем (примерно 1401–1402 гг.) говорилось: «А переменит бог Орду, и мне брать дань со своей вотчины и со своего удела себе, а тебе, великому князю, не давать».

Надежды на то, что «бог переменит Орду», имели под собой реальные основания. После Куликовской битвы Золотая Орда не могла полностью оправиться от ущерба. А в 1395 г. на нее обрушился новый удар. Могущественный правитель Средней Азии Тимур пошел войной на хана Тохтамыша. На Тереке войско Тохтамыша было разбито, владения Золотой Орды страшно опустошены. Была разрушена и столица Орды – город Сарай (близ нынешнего Волгограда). Походы ордынцев на русские земли надолго прекратились. Поэтому не удивительно, что новому правителю Золотой Орды Едигею было трудно добиваться признания своей власти русскими князьями.

В 1408 г. Едигей предпринял неожиданный поход на Русь. Он подошел к Москве, где великий князь Василий Дмитриевич оставил в осаде «воевод и многое множество народа» (сам великий князь, по примеру своего отца, отправился собирать войско в Кострому). Опять москвичи сожгли посады, чтобы врагу негде было укрыться. Но на этот раз ордынцы даже не решились штурмовать каменную твердыню кремля. По словам летописца, они даже «не смели близ града стоять» из-за сильного обстрела со стен. Едигей остановился в Коломенском и «распустил по всей земле воинство» грабить и опустошать русские земли. Ордынские отряды разорили Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Нижний Новгород, Городец, а «волости и села попленили и пожгли». К Костроме Едигей послал «царевича Бегибердея, да сына своего Якшибея, да князя Сеньтилибея с тридцатью тысячами и четырьмя тысячами избранной рати татар», но они не достигли цели. Войска великого князя Едигею разбить не удалось. Не сдавалась и Москва. Монголо-татарскому войску предстояла длительная и не сулившая верного успеха осада. Простояв месяц под московскими стенами, Едигей выговорил выкуп в 3 тысячи рублей и отступил. Во время этого похода ордынцы опустошили значительную территорию, но своей главной цели – восстановить власть Золотой Орды над Русью – не добились.

Год спустя в своей грамоте к великому князю Едигей жаловался на невнимание к его послам, на нежелание Руси платить дань Орде и уже не требовал, а скорее просил собрать «старые оброки». В грамоте упоминались «Тохтамышевы дети», которых московский князь держал у себя (видимо, для давления на Едигея). Вот текст этого любопытного документа, хорошо иллюстрировавшего характер русско-ордынских отношений в начале XV столетия:

«От Едигея поклон Василью, да и много поклонов. Как те поклоны придут к тебе, царев ярлык: слышание учинилось таковое, что Тохтамышевы дети у тебя, да еще слышание наше, что неправо у тебя чинят в городах, послы царевы (ханские) и купцы из Орды к вам приезжают, а вы послов и купцов на смех поднимаете, великую обиду и истому им чините: это недобро.

А прежде вы улусом были царевым, и страх держали, и пошлины платили, и послов царевых чтили, и купцов держали без истомы и без обиды… Как царь Темир-Котлуй сел на царстве, а ты улусу своему государем стал, с того времени у царя в Орде не бывал, царя в очи не видел и князей его, ни бояр своих, ни иного кого не присылал, ни сына, ни брата ни с каким словом. А потом Шадибег восемь лет царствовал, и ты у него также не бывал и никого не присылал, и Шадибеково царство также минуло. А ныне Булат-Салтан сел на царство, и уже третий год царствует. Также ты сам не бывал, ни сына, ни брата своего не присылал, ни боярина. И мы улуса твоего сами своими очами не видели, только слухом слышали. А что твои грамоты к нам в Орду присылал, то все лгал: что собирал в твоей державе с двух сох по рублю, куда то серебро девал? Было бы добро, если бы дань была отдана по старине и по правде, тогда улусу твоему зла бы не учинилось, а крестьяне бы не погибли до конца, и ярости и брани нашей на тебя не было бы ни в чем».

Едигей грозил непокорному великому князю новым нашествием, но осуществить свою угрозу не смог. Против него в Орде выступили «Тохтамышевы дети» (у Тохтамыша было 13 сыновей!), начались трения между Едигеем и ордынским ханом Тимуром, от имени которого он правил. В борьбу вмешались и другие ордынские феодалы. Во время этой смуты Едигей потерял власть в Золотой Орде, а в 1419 г. в одной из схваток со своими противниками он погиб.

После смерти Едигея подняли голову вожди мелких ордынских улусов и Золотая Орда, по существу говоря, перестала быть государством с единой центральной властью и распалась на несколько частей.

Для распада Золотой Орды был характерным переход на службу к московским князьям отдельных орд во главе со своими ханами. Такие ордынские ханы становились вассалами Москвы. Так, в 1446 г. ханы Касим и Юсуф пришли со своими отрядами к великому князю московскому Василию II Васильевичу. Он дал Касиму во владение Городец, или Мещерский городок, лежавший на Оке в Рязанском княжестве (впоследствии этот городок был переименован в Касимов). Касим верно и долго служил Москве, принимая участие в отражении ордынских набегов.

В этих условиях московские князья, возглавившие всенародную борьбу за свержение иноземного ига, перешли к активной политике по отношению к Орде. Дело шло к полному освобождению Руси от зависимости. Они умело использовали противоречия между ханами, заключали союзы с отдельными ордами, не раз били ордынские рати руками самих ордынцев, неуклонно приближая конечную цель борьбы – полное свержение монголо-татарского ига. Но и в условиях начавшейся феодальной раздробленности Золотая Орда представляла серьезную опасность. Большие улусы, на которые она разделилась, обладали значительными военными силами. Ордынские ханы не раз вторгались в русские земли, где еще не была изжита феодальная раздробленность.

Снова летописи заполнили трагические рассказы об ордынских вторжениях, об опустошениях русских земель и многочисленных жертвах, о множестве пленных, уведенных за пределы родной земли.

В 1439 г. казанский хан Улу-Мухаммед (Махмут-царь, как его называли летописцы) «со многими силами безвестно» подступил к Москве. Великий князь отступил за Волгу, оставив для обороны столицы воеводу Юрия Патрикеевича «с бесчисленным христиан множеством». Как это неоднократно бывало и раньше, оборона Москвы была предоставлена самим москвичам, вооруженным посадским людям. И москвичи выстояли. Десять дней простоял Махмут-царь под стенами столицы и отступил. Однако ордынцы «много зла учинили земле Русской, идучи назад».

Зимой 1445 г. Улу-Мухаммед «приходил ратью к Мурому», но на этот раз на выручку осажденному городу поспешило великокняжеское войско, и ордынцы поспешно отступили. Русское войско последовало за ними, однако под городом Белевым попало в засаду. «Многих наших татары побили», – сообщал летописец. Снова одна ордынская рать осадила Муром, а главные силы во главе с сыновьями Улу-Мухаммеда пошли на Москву. 7 июля ордынская конница вброд перешла реку Нерль. Под городом Суздалем произошла решительная битва. У великого князя Василия II Васильевича «немного было воинства» – всего 1500 дружинников, потому что удельные князья не подошли со своими полками. В передовом отряде ордынцев было больше трех тысяч всадников. И все же русскому войску удалось опрокинуть вражеский строй. Ордынцы начали отступать. Великий князь, уже торжествуя победу, приказал преследовать врага. Но это была военная хитрость, обычная для степников. Когда русские дружины во время преследования расстроили свои ряды, на них ударила свежая ордынская конница. Много воевод и рядовых дружинников погибло в жестокой сече, а сам великий князь Василий II Васильевич, раненный в голову и руку, попал в плен. Тяжелыми были и потери ордынского войска – оно потеряло более 500 человек.

Простояв на месте битвы, «на костях», три дня, ордынцы двинулись к Владимиру. Опасность снова угрожала Москве, где к тому же случился большой пожар, серьезно повредивший городские укрепления. Московский люд стал готовиться к обороне. По словам летописца, «чернь, собравшись, начала прежде ворота городские чинить, а людей, которые хотели бежать из города, ловить и бить и ковать». Получив известие, что их ожидает сопротивление, орда не решилась идти на столицу и отступила к Нижнему Новгороду. Позднее великий князь был отпущен за большой выкуп.

В событиях этих двух походов Улу-Мухаммеда особенно ярко проявилась решающая роль народных масс в обороне страны. В самые тяжелые минуты, когда княжеские дружины терпели поражение, единодушно поднимались горожане Москвы и спасали положение.

Между тем ордынские рати продолжались. В 1448 г. «царь казанский Мамутек послал всех князей своих со многою силою воевать отчину великого князя, Владимир и Муром и прочие города». Два года спустя к южным рубежам Московского княжества еще раз подступали «татары из поля». Навстречу врагу вышла коломенская рать и полки «служилого царевича» Касима. Ордынцы были отогнаны.

В 50-х годах активизировали свои набеги на русские земли и ханы Большой Орды. Но насильники встречали все крепнувшее сопротивление и порой получали ощутимые удары.

В 1451 г. войско ордынского «царевича Мозовши из Седи-Ахматовой орды» перешло Оку и двинулось к Москве. Великий князь, как обычно, уехал за Волгу, поручив оборону столицы своим воеводам. 2 июля ордынцы осадили Москву, подожгли посады. Летописец писал, что огонь охватил Москву со всех сторон, в городе загорелись церкви, а от дыма ничего нельзя было видеть. Под прикрытием огня ордынцы бросились на штурм «ко всем воротам и там, где не было крепости каменной», однако были отбиты. Москвичи встали на стенах с оружием в руках и бились с Ордой до вечера. В сумерках враги отступили от городских стен. Защитники столицы всю ночь готовили к новому бою «пушки и пищали, самострелы и оружие, и луки, щиты и стрелы», но когда наступило утро, ордынцев под стенами Москвы не оказалось. Не сумев взять город с первого налета, Мозовша отступил. Летописец назвал этот набег «скорыми татарами».

1455 и 1459 гг. «татары Седи-Ахматовой орды» снова предпринимали налеты на Москву, но опять безуспешно. А в 1456 г. ордынское войско, замыслившее поход на Русь, вообще не прошло дальше Дона.

Новый великий московский князь Иван III Васильевич (1462–1505 гг.) смог выделить значительные военные силы уже для наступательных действий против ордынцев. Его удары были направлены против самых опасных врагов – казанских татар. Летописцы рассказывали о походах на Казанское ханство «служилого царевича» Касима со своими отрядами и русских воевод, о боях в черемисских землях и на Вятке, о «рати судовой на Казань». Казанский хан с трудом оборонял свои собственные владения и просил мира у Ивана Васильевича.

Военные успехи стали возможны благодаря тому, что длительная феодальная война на Руси (она продолжалась 28 лет!) закончилась полной победой великого московского князя над удельными князьями. При Иване III Васильевиче завершается процесс покорения удельных князей и объединения русских земель вокруг Москвы, складывается Русское централизованное государство. Вооруженные силы этого молодого государства оказались в состоянии свершить то, к чему два с половиной века стремилась Русь – свергнуть ненавистное иго.

Ордынскому игу – конец!

Войско было предметом постоянной заботы великого князя Ивана III Васильевича: на него он опирался и во внутренних делах, в борьбе с удельными князьями, и в обороне страны. Ядром войска по-прежнему был «двор» великого князя, состоявший из «детей боярских» и дворян. Удельный вес «служилых феодалов» – дворян, получавших за свою службу земельные «пожалования», увеличился. «Дети боярские» и дворяне, полностью зависевшие от великого князя, составляли прочную основу войска и отличались хорошими боевыми качествами.

Следующей составной частью войска были так называемые «городовые полки» из горожан, прежде всего «московская рать», которую выставляло торгово-ремесленное население московского посада.

Усилившаяся великокняжеская власть уже смогла создать систему набора войска со всего населения страны. В «рубленую» или «посошную» рать собиралось определенное количество воинов с каждой сохи (соха – податная единица). По некоторым сведениям, «коня и воина в доспехе» выставляли с четырех или с десяти сох. Войско, набранное таким образом, было многочисленным и однородным по своему составу.

Постоянная война со степняками привела к организаций сторожевой службы на южной границе. Во второй половине XV века на реках Хопре, Дону, Быстрой и Тихой Сосне стояли казачьи «сторожи», в укрепленных городках на пограничье несли службу гарнизоны «городовых» казаков. Для обороны страны от набегов ордынцев была организована «засечная стража», в которую выделялся один воин с 20 дворов. Так постепенно складывалась общегосударственная система обороны южных границ.

Улучшилось и стало разнообразнее вооружение русского войска. Русские воины были вооружены ударными длинными копьями, легкими метательными сулицами, мечами и саблями, палашами, бердышами, кистенями, чеканами и шестоперами. У многих воинов были луки и самострелы. Еще в XIV веке на Руси появилось огнестрельное оружие – пушки и тюфяки, которые использовались при обороне и осаде крепостей («городовой наряд» и «стенобитный наряд», а в самом конце этого столетия – «полковой наряд», который участвовал в полевых сражениях). В конце XV века некоторая часть русских воинов вооружалась ручным огнестрельным оружием – «пищалями завесными», «самопалами» и «ручницами».

Защитное вооружение русских воинов составляли кольчужные доспехи (кольчуги, байданы) и «дощатые» доспехи (латы, кирасы), железные и медные шлемы, щиты, обтянутые кожей, обитые железом или медью. При массовом наборе воинов в «городовые» и «посошные» рати железных доспехов не хватало, и значительная часть войска была одета в тегиляи – суконную одежду с толстым слоем ваты или пеньки, хорошо защищавшую от стрел.

Ударной силой русского войска была так называемая «кованая рать», хорошо вооруженная конница, ударов которой не выдерживали ордынцы. Конницу в походах поддерживала «судовая рать» – пешее войско, обычно доставлявшееся к месту битвы на судах по многочисленным русским рекам; «судовая рать» совершала длительные походы, не утомляясь, постоянно готовая высадиться на берег и принять бой.

Командовал русским войском сам великий князь или назначенный им «большой воевода»; этим обеспечивалось единство командования. Великим князем назначались и другие воеводы, стоявшие во главе отдельных полков: сторожевого, большого, правой и левой руки, засадного.

В войнах с ордынцами русское войско опиралось на хорошо продуманную систему крепостей. При Иване III были заново отстроены стены московского кремля, на стенах установлены пушки. Кремль стал неприступным для нападений ордынцев, и это давало возможность, не беспокоясь об обороне столицы, собирать рати в удобном месте и смело маневрировать силами. Каменные стены строились и в городах, прикрывавших ближние и дальние подступы к Москве: внешнее кольцо обороны столицы составляли сильные укрепления Волока-Ламского, Можайска, Серпухова, Тулы, Коломны, Городца, Владимира и других городов. Особое внимание уделил великий князь укреплению южной, степной границы. Вдоль нее была построена сплошная линия оборонительных укреплений, «засечная черта», протянувшаяся почти на тысячу километров. Она состояла из крепостей – острожков, соединенных засеками, валами и рвами, тынами и частоколами. «Засечная черта» проходила от Козельска на Тулу, Серпухов, Коломну до Нижнего Новгорода. Именно здесь встречало русское войско большие ордынские походы. Пробиться через «засечную черту» ордынцам было очень трудно.

С XIII до середины XV века русское войско сражалось с внешними врагами более 160 раз. Теперь русским воинам предстоял решительный бой с Ордой: условия для свержения ненавистного монголо-татарского ига созрели.

В середине 60-х годов XV века власть в Большой Орде захватил хан Ахмат (Ахмед), с именем которого была связана последняя попытка ордынцев восстановить свою власть над русскими землями.

В 1480 г. хан Ахмат организовал большой поход на Русь, которая прекратила совершенно выплату дани в Орду и отказалась признавать власть ордынских ханов.

Великий князь Иван III Васильевич проявил себя в этих событиях не только большим полководцем, сумевшим подготовить войско к тяжелой войне, но и дальновидным дипломатом. Международная обстановка, в которой Русь готовилась свергнуть иноземное иго, была очень сложной. Против Русского государства образовалась целая коалиция врагов. С юга ему угрожало многочисленное войско хана Ахмата, с северо-запада – Ливонский орден, с запада – польско-литовский король Казимир IV, заключивший союз с ханом. В свою очередь, великий князь, используя междоусобную борьбу в Орде, сумел привлечь на свою сторону крымского хана Менгли-Гирея, противника хана Большой Орды.

Неспокойно было и внутри страны. Младшие братья великого князя Ивана III – удельные князья Андрей Угличский и Борис Волоцкий – выступили против его централизаторской политики. Со своими боярами и дружинами они ушли к литовским рубежам и попросили покровительства у польско-литовского короля. Великому князю, который спешно готовил войско для отражения ордынского похода, пришлось одновременно улаживать внутренние дела – разногласия могли ослабить Русь в момент решительной схватки с ханом Ахматом. Но Москва нашла в себе силы, чтобы разрушить планы врагов и свергнуть ненавистное иго.

Ордынский хан Ахмат двинулся в поход летом 1480 года. Ордынское войско двигалось медленно, осторожно, поджидая отряды из других «улусов» Большой Орды. Видимо, ордынцы хорошо помнили и о мамаевом побоище, и о других неудачных для них битвах с русскими полками, и выжидали, когда подойдут обещанные полки польско-литовского короля.

При первом же известии о готовящемся ордынском вторжении Иван III Васильевич выдвинул свои войска к укрепленным линиям, заранее подготовленным на степной границе. Вдоль реки Оки встали многочисленные великокняжеские полки: в Тарусе – брат великого князя Андрей Васильевич, в Серпухове – сын великого князя Иван Иванович «и с ним многие воеводы и бесчисленное воинство». Когда 8 июля пришло известие, что хан Ахмат подошел к Дону, это войско стало в Коломне. Путь к центру Московского княжества был надежно прикрыт.

Хан Ахмат не решился идти прямо на Москву. По словам летописца, «слышав же окаянный царь Ахмат, что на тех местах на всех, куда прийти ему, стоят против него с великими князьями многие люди, и царь пошел в Литовскую землю, хотя обойти через Угру». Великий князь Иван III тоже быстро произвел перегруппировку своих войск. К берегам реки Угры, где остановилась ордынская рать, пошли и полки из Коломны, и отряды из Тарусы.

Началось знаменитое «стояние на Угре», когда оба войска, русское и ордынское, встали друг против друга на противоположных берегах реки. Так продолжалось до октября. Хан Ахмат находился у Воротынска, «ожидая к себе королевскую помощь, а король Казимир к нему не пришел и силы своей не привел, потому что были у него свои усобицы, тогда же Менгли-Гирей, царь крымский, воевал королевскую Подольскую землю, служа великому князю». Вот когда сказались результаты дальновидной внешней политики Ивана III – польско-литовский король был связан по рукам и ногам нападениями крымцев на свои земли и не мог послать никакой помощи хану Ахмату!

А хан Ахмат никак не решался атаковать русское войско до прибытия польско-литовских полков. Стычки на бродах и переправах не принесли успеха ордынцам. По словам летописца, когда «татары начали стрелять наших», то «наши начали их стрелять из луков и из пищалей, и многих татар побили, и от берега отбили, и много дней, сходясь, через реку бились». Наступили сильные морозы. Ордынское войско страдало от холода и голода, конница лишилась подножного корма. Дальнейшее стояние стало для ордынцев невыносимым. Воины роптали на трудности похода, среди ханов начались раздоры. А хан Ахмат все не решался перейти в решительное наступление. Между тем русское войско все увеличивалось: на Угру сходились дружины многих удельных князей.

Когда русское войско отошло с берегов Угры к Боровску, хан Ахмат решил, что это военный маневр с целью заманить его на русский берег реки, чтобы нанести решительный удар, и сам начал поспешное отступление. Летописец отметил: «Отступили сыновья русские от берега, тогда татары, страхом одержимые, побежали, решив, что если берег отдает им Русь, то, значит, хочет с ними биться!»

Поход хана Ахмата закончился полной неудачей, хотя заносчивый предводитель Большой Орды и пробовал представить это событие временным отступлением, отправив московскому князю грамоту с требованиями дани и угрозами. Но осуществить свои угрозы хан Ахмат был не в силах. На него вскоре напал хан Ногайской Орды, и в следующем году в битве у берегов Донца хан Ахмат был убит. Большая Орда распалась затем на несколько «улусов», каждый из которых и думать не мог о новом нашествии на Русь. «Татарское чудовище наконец испустило дух», – писал К. Маркс. Сбылись многовековые чаяния народа, не жалевшего ни сил, ни крови для борьбы с завоевателями. Иноземное иго пало.

Свержение монголо-татарского ига было огромным успехом Русского государства, который сразу вывел его на широкую дорогу мировой истории. «В начале своего княжения Иван III, – писал К. Маркс, – все еще был данником татар; власть его все еще оспаривалась другими удельными князьями… Польша, Литва стремились к завоеванию Москвы, а ливонские рыцари все еще не были сокрушены. К концу своего княжения Иван становится совершенно независимым государем; женою его делается племянница последнего императора Византии. Казань лежит у его ног, и остатки Золотой Орды стремятся к его двору… Литва ущерблена, и великий князь ее – игрушка в руках Ивана. Ливонские рыцари побеждены. Изумленная Европа, которая в начале царствования Ивана III едва подозревала о существовании Московского государства, затиснутого между литовцами и татарами, вдруг была огорошена внезапным появлением колоссальной империи на ее восточных границах»[13]13
  К. Маркс. Тайная дипломатия. Цит. по кн. Е. Разин. История военного искусства. Т. II, М., Воениздат, 1957, стр. 300.


[Закрыть].

Может быть, для изумленной Европы такой взлет Московского государства и был неожиданным, но для русского народа могущество Руси неожиданным не было. Свержение иноземного ига было закономерным итогом двухсотлетней героической борьбы русского народа-богатыря за свободу и независимость своей родной земли.