Текст книги "Народ-богатырь"

Автор книги: Вадим Каргалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Последствия монголо-татарского нашествия

Страшен был Батыев погром. Многочисленные жертвы и разрушения принес он Руси и навсегда остался в памяти народной как «черная година», как время величайших бедствий. Но зимний поход 1237/38 г. на Северо-Восточную Русь был только одним из этапов нашествия: за Батыевым погромом последовала серия новых монгольских вторжений в русские земли, приносивших все новые и новые опустошения и не дававших Руси возможности ликвидировать последствия первого удара.

В 1252 г. во Владимиро-Суздальскую землю вторгся ордынский царевич Неврюй. Его полки, перейдя вброд Клязьму и разгромив под Переяславлем-Залесским великокняжеское войско, «разошлись по всей земле, и людей бесчисленное множество повели до коней и скота (т. е. в ордынский плен. – В. К.), и много зла сотворили». Особенно пострадали от Неврюевой рати сельские местности.

В 1273 г. монголо-татарские отряды дважды «воевали Новгородские волости», подвергнув опустошению земли, не затронутые Батыевым погромом.

Два года спустя монголо-татарская рать, возвращаясь после похода на Литву, разорила земли около Курска. Летописец сообщил, что ордынцы «великое зло и великую пакость и досаду сотворили крестьянам, по волостям, по селам дворы грабя, кони и скот и имущество отнимая, и где кого встречали, то, раздев донага, отпускали».

В 1278 г., по сообщению летописца, «приходили татары на Рязань и много зла сотворили».

В 1281–1282 гг. ордынские рати дважды подвергали опустошению почти всю территорию Северо-Восточной Руси. Сначала войска ордынских полководцев Кавгадыя и Алчедая разорили северо-восточные княжества, затем пришла на Русь «рать многочисленная Турантемира и Алына и многих татар», которые тоже «много зла сотворили в Суздальской земле».

В 1283 г. монголо-татары разорили земли Воргольского, Рыльского и Липецкого княжеств.

В 1285 г. «царевич из Орды» снова «приходил на Русскую землю и много зла сотворил христианам».

В 1288 г. отряды завоевателей грабили рязанские, муромские и мордовские земли.

Особенно опустошительной оказалась так называемая «дюденева рать» 1293 года. По разрушительным последствиям летописцы сравнивали ее с Батыевым погромом. Монголо-татарские отряды прошли от Мурома до Волока-Ламского, «города пожгли, села и волости и монастыри повоевали и всю землю пустой сотворили». Ордынский военачальник Дюдень так же, как раньше это сделал Батый в «месяц февраль», «пленил градов 14», в том числе Муром, Владимир, Суздаль, Юрьев, Переяславль, Коломну, Москву, Можайск, Волок, Дмитров, Углич. Множество людей было уведено в плен. Не спаслись даже те, кто прятался от насильников в лесах: по сообщению летописца, ордынцы «людей из лесов изведоша». В том же году ордынское войско предприняло поход на Ярославль, где началось восстание против местного князя, известного своей дружбой с Ордой. По пути завоеватели еще раз разорили владимирские и переяславские земли, людей «одних посекли, а других в плен повели».

В 1297 г. снова «была рать татарская, пришел Олекса Неврюй».

Таким образом, после Батыева погрома, во второй половине XIII столетия, монголо-татарские орды еще не менее 15 раз опустошали Северо-Восточную Русь, причем четыре вторжения (1252, 1281, 1282, 1293 гг.) имели характер настоящих нашествий, приносивших разорение значительной части Руси. Русские города переживали период упадка. Везде, где проходили монголо-татарские орды, на месте цветущих городов оставались развалины, жителей убивали или уводили в ордынский плен. «Множество мертвых лежали, и град разорен, земля пуста, церкви пожжены, людей избили от старца до младенца, только дым, да земля, да пепел», – такими словами характеризовали летописцы состояние русских городов после монголо-татарских погромов. Серьезный удар был нанесен ремесленному производству – основе городской культуры. Ремесленников завоеватели массами уводили в плен. Вместе с мастерами Русь утрачивала их производственные секреты. Это имело особенно тяжелые последствия потому, что в условиях феодализма, когда сношения между отдельными землями ограничивались простым соседством, каждое изобретение в области производства приходилось делать заново в каждой отдельной местности, и было «…достаточно простых случайностей, вроде вторжений варварских народов или даже обыкновенных войн, чтобы довести какую-нибудь страну с развитыми производительными силами… до необходимости начинать все сначала»[9]9
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Изд. 2-е, т. 3, стр. 54.


[Закрыть]. Не удивительно поэтому, что после монголо-татарского нашествия на Русь там исчезли многие сложные ремесла, а возрождение некоторых из них началось только спустя 150–200 лет. Навсегда было утрачено мастерство многоцветной перегородчатой эмали, искусство черни и зерни, полихромной поливной строительной керамики. Целое столетие после нашествия не возобновлялось в русских городах каменное строительство. В результате нашествия оказались нарушенными экономические связи городов с сельскохозяйственной округой, прекратилось массовое производство ремесленных изделий для продажи, усилился отрыв русских городов от мировых торговых путей.

Академик Б. А. Рыбаков так писал о последствиях монголо-татарского нашествия: «Русь была отброшена назад на несколько столетий, и в те века, когда цеховая промышленность Запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был проделан до Батыя».

Сильно пострадали от монголо-татарского нашествия и сельские местности. Летописи буквально пестрят записями о том, что монголо-татары «села, волости и погосты пограбили», «все пусто сотворили», «по селам скот, и кони, и жита пограбили, высекая двери у домов», «положили всю землю пусту», «людей без числа в плен повели», «со многим полоном отошли в Орду». Любое передвижение завоевателей по русским землям, даже в период мирных отношений с золотоордынскими ханами, сопровождалось грабежами и разорением крестьян. В одной из грамот сообщалось, например, что село близ большой дороги запустело оттого, что «послы татарские тою дорогою ходили».

В результате монголо-татарских погромов забрасывались пашни, деревни превращались в пустоши, оставшееся население уходило на северные и западные окраины страны. В Черниговском княжестве «села от того нечестивого Батыева пленения запустели и лесом поросли». В «Повести о граде Курске» говорилось, что после монголо-татарского нашествия вся Курская земля «разорена была» и «от многих лет запустения великим лесом заросла и многим зверям обиталищем стала». Монах Пимен, проезжавший по южным землям Руси в XIV в., записал: «Было то путешествие печально и уныло, потому что была пустыня всюду, нельзя было увидеть там ничего, ни города, ни села. Пусто все было и не населено, нигде не видно было человека, только пустыня».

Запустение многих сел и деревень после монголо-татарского нашествия подтверждается материалами археологических раскопок: жизнь на многих домонгольских поселениях прекратилась.

Повсеместное прекращение жизни в древнерусских поселениях после монголо-татарских погромов археологи прослеживают в Рязанской земле (в бассейне реки Про-ни), на Верхней и Средней Оке, на Верхней Десне, по Сейму и Пслу, по Клязьме и во многих районах Северо-Восточной Руси. Села и деревни становились меньше по размерам – много людей погибало во время ордынских ратей или попадало в плен. Поселения переносились с открытых берегов рек в леса, под защиту болот и оврагов.

И без того нелегкое положение русского крестьянина в условиях постоянной монголо-татарской опасности было поистине ужасным: в любой момент могли налететь ордынские всадники, убить, захватить в плен и увести вместе с семьей в Орду, разграбить имущество.

Огромные материальные ценности уходили за пределы Руси в виде различных даней, что подрывало и без того ослабленную нашествием экономику Руси. Завоеватели создали целую систему ограбления покоренных народов, целью которой было увековечение тяжкого иноземного ига. Четырнадцать видов ордынских даней и различных «тягостей» опутывали русские земли. Центральное место в системе ордынских поборов занимала «царева дань», называемая также «ордынский выход», «дань десятинная» или просто «десятина». Дань являлась постоянным налогом, собиравшимся с городского и сельского населения в пользу ордынского хана (от дани было освобождено только духовенство). Единицей обложения стало при сборе дани хозяйство (в городах – дом, в сельских местностях – деревня). Кроме «царевой дани», на крестьянское население в качестве постоянных «ордынских тягостей» ложились «поплужное» (с плуга), «ям» и «подводы» (дорожные повинности). Практиковались также сборы с торговой («мыт») и ремесленной («тамга») деятельности. Существовали, далее, нерегулярные, чрезвычайные налоги. К их числу относились «запросы», то есть единовременные требования монголо-татарских ханов о выплате крупных сумм сверх установленной дани на военные расходы и другие цели. Эти «запросы» были иногда настолько крупными, что буквально разоряли население. Например, в Волжской Булгарии один из «запросов» привел к тому, что жители вынуждены были продавать в рабство своих детей. Чрезвычайно обременительными были дары и «почестья» – подарки, которые отсылались в Орду или передавались на месте ханским послам. В пользу хана и его родственников, а также отдельных представителей ордынской администрации собиралась особая пошлина. Тяжелым бременем на крестьянское хозяйство ложился «корм», который получали ордынские послы и их отряды при проезде через русские земли. Кроме того, завоеванные народы были обязаны по приказу хана «рать собирать, где восхочет воевать», и присылать людей на ханскую охоту – ловитву. Все эти «ордынские тягости» перечислялись в ханских грамотах, которые давались русским митрополитам и сохранились.

В результате такой системы ограбления из страны ежегодно выкачивались огромные суммы, попадавшие в руки монголо-татарских феодалов. Одна только «царева дань» составляла в XIV веке с Московского княжества 5 тысяч серебряных рублей, с Новгородской земли – 1500 рублей серебром. По тем временам это были огромные суммы: 1300 кг серебра! Не удивительно, что у некоторых восточных авторов сложилось мнение о Руси как о стране серебряных рудников– так много благородного металла привозилось ежегодно из русских земель в Орду.

Постоянная утечка серебра, основного денежного металла Руси, имела тяжелые последствия для ее хозяйства. Серебра не хватало для торговли, и в Северо-Восточной Руси, особенно в княжествах, подвергавшихся ордынским погромам, наблюдался с XIII в. настоящий серебряный голод.

Монголо-татарское нашествие тяжело отразилось на культуре Руси: погибли многие драгоценные памятники древнерусской литературы и письменности. Библиотеки рукописных книг, обычные для домонгольской Руси, стали редкостью. Летописцы, рассказывавшие о разгроме монголо-татарами русских городов, не раз горестно отмечали, что завоеватели «книги порвали». Летописи, хронографы, «жития», поэтические повести и другие памятники древнерусской литературы дошли до наших дней только в редких списках, к тому же сильно испорченных малограмотными переписчиками. Большинство древних рукописей погибло. Только в одном-единственном списке сохранилось выдающееся произведение древнерусской литературы – «Слово о полку Игореве».

Пришло в упадок и русское летописание, достигшее накануне нашествия Батыя своего наивысшего расцвета. Во многих крупных культурных центрах Руси, разгромленных монголо-татарами, летописание вообще прекратилось на длительный срок: в разоренной Старой Рязани, в сожженном Владимире, в Киеве, Чернигове и других городах. А составление общерусского летописного свода было перенесено из стольного Владимира в Ростов, меньше пострадавший во время Батыева погрома. Летописи стали простой сводкой предыдущих записей, не объединенных какой-либо идеей, «политической волей» летописца; на время из них исчезли сквозные, общерусские темы. Только с нарастанием освободительной борьбы последние возрождались уже в московском летописании. В многочисленных списках начали расходиться по Руси лучшие произведения древнерусской литературы. Такие произведения, как «Повесть временных лет», напоминали народу о временах независимости, о могучей Киевской Руси, грозной для врагов. Призывы автора «Повести» к объединению Руси, к борьбе с кочевниками по-новому звучали в период ига, поднимая русских людей на битвы с завоевателями. Восстановление древних культурных ценностей стало частью общей борьбы против ненавистного ига, способствовало объединению народных сил для отпора врагу.

Прервались из-за монголо-татарского нашествия древние культурные и торговые связи Руси с соседними странами. Монголо-татарская «кочевая стихия» отрезала Русь от Черного моря, нарушила связи с Византией, с землями Закавказья и Средней Азии. Ухудшились условия торговли со странами Центральной и Западной Европы.

Монголо-татарское завоевание привело к усилению гнета и феодальной зависимости крестьянства. Города как политическая сила, способная в какой-то степени противостоять притязаниям феодалов, ослабли во время нашествия: «городской воздух» почти нигде на Руси не делал человека свободным, как это было в Западной Европе. В этих условиях феодальная зависимость крестьян развивалась в наиболее грубых, неприкрытых формах. Закабалению способствовали и ордынские переписи: обязанность регулярно выплачивать дань, проходившую через руки феодалов, усиливала зависимость крестьянства и прикрепление его к земле и к владельцу вотчины. Русские феодалы, вынужденные отдавать монголо-татарским ханам часть феодальной ренты в виде «ордынского выхода», старались возместить ее усиленной эксплуатацией собственного народа. Иноземное иго затрудняло также антифеодальную классовую борьбу, которая ограничивала притязания феодалов. В народных выступлениях того времени тесно переплетались антифеодальные и антиордынские мотивы, и такие выступления порой подавлялись совместными усилиями русских и монголо-татарских феодалов.

В политическом плане отрицательные последствия монголо-татарского нашествия проявились прежде всего в нарушении процесса постепенной ликвидации феодальной раздробленности, признаки чего были заметны уже в первой половине XIII столетия. Батыев погром расшатал административный аппарат Северо-Восточной Руси, ослабил великокняжеское войско. Опустошения владимирских земель и массовое бегство населения из бассейна реки Клязьмы подорвали экономическую основу власти владимирских великих князей. Наступила временная «агония великокняжеской власти», которая была уже не в силах справиться с раздробленностью. Этому способствовала и политика ордынских ханов, направленная на разъединение сил Руси.

Кругом враги

Монголо-татарское нашествие значительно осложнило международное положение Руси. Пользуясь ее ослаблением после Батыева погрома, усилили свое наступление на русские границы немецкие, шведские, датские, венгерские и литовские феодалы.

Итальянец Плано Карпини, проезжавший по Южной Руси в 40-х годах XIII столетия, писал: «Мы ехали в смертельной опасности из-за литовцев, которые часто и тайно, насколько могли, делали набеги на землю Русскую, и особенно в тех местах, через которые мы должны были проезжать. И так как большая часть людей Руссии была перебита татарами или отведена в плен, то они поэтому отнюдь не могли оказать им (литовцам) сильное сопротивление». Очевидец не преувеличивал последствий монголо-татарского опустошения. Когда князь Даниил Галицкий вернулся в свою землю после ухода монголо-татарских ратей, то в Берестье он не «мог выйти в поле из-за смрада множества убитых», а в городе Владимире-Волынском «не осталось живых» и все церкви «наполнены были трупами мертвых». И вот на эту разоренную землю в 1245 г. двинулось рыцарское венгерское войско короля Белы IV. Под городом Ярославом русские полки наголову разбили венгерских рыцарей и присоединившихся к ним польских феодалов. Венгерские и польские воеводы Филий и Флориан, множество рыцарей и простых воинов попали в плен. Галицко-Волынская Русь отстояла свою самостоятельность. Напрасными оказались и неоднократные попытки римского папы подчинить Галицко-Волынскую Русь дипломатическим путем: Даниил Романович отверг все притязания папской курии, не допустил вмешательства папы в русские дела.

На западной границе Руси пришлось вести затяжную войну с литовскими феодалами, которые претендовали на западнорусские земли. Литовские набеги отвлекали значительные силы русских княжеств от выполнения основной задачи – борьбы с иноземным монголо-татарским игом. Великое княжество Литовское наступало на смоленские, новгородские и полоцкие земли. Однако Владимиро-Суздальская Русь, несмотря на страшные последствия Батыева погрома, нашла силы для отпора. Под городом Торопцом в 1248 г. объединенное русское войско, которое возглавил Александр Невский, разбило литовских князей и заставило их уйти с русской земли. Вскоре Даниил Галицкий нанес еще одно поражение литовскому войску. Однако часть западнорусских городов, в том числе Полоцк, впоследствии попали под власть Литвы.

Особую опасность для Руси представляло наступление рыцарей-крестоносцев в Прибалтике, поддержанное шведским королем. Тевтонский орден и шведы предприняли попытку подчинить себе Великий Новгород. Славные победы, одержанные князем Александром Невским в войне с этими опасными врагами, вписали героические страницы в летопись борьбы народов нашей страны за независимость.

Первыми напали шведы. Еще в 1238 г. шведский король получил «благословение» римского папы на крестовый поход против новгородцев. Но только летом 1240 г. шведское войско под командованием зятя короля – Биргера двинулось в поход: вторжение хана Батыя в Центральную Европу напугало шведских феодалов и заставило их отложить вторжение.

Шведы на кораблях «в силе великой, пыхая духом ратным» вошли в Неву и остановились в устье реки Ижоры. Биргер послал в Новгород, к князю Александру Ярославичу, заносчивое послание: «Если можешь мне сопротивляться, то я уже здесь стою, воюю твою землю!» Но Александр уже знал о нападении – русские «сторожи» на Неве сообщили об опасности. С одной своей дружиной, усиленной новгородскими добровольцами и отрядом ладожан, смелый князь выступил в поход.

В полдень 15 июля 1240 г. воины Александра Ярославича неожиданно напали на шведское войско, отдыхавшее в шатрах на невском берегу. Шведские рыцари не успели даже «опоясать мечи на чресла свои». Новгородцы, безжалостно избивая растерявшихся рыцарей, пробивались к центру шведского лагеря, где стоял шатер Биргера. Князь Александр сам возглавил атаку и, по словам летописца, «изби множество бесчисленное римлян и самому королю (так летописец называл Биргера. – В. К.) возложи печать на лице острым своим мечом». Когда рухнул шатер предводителя шведского войска, подрубленный храбрым русским воином, враги в панике побежали к кораблям. Неотступно преследуя их, русские воины потопили несколько шведских кораблей. Остатки воинства Биргера уплыли восвояси, бросив на берегу раненых, лагерь и обоз. За эту победу народ прозвал князя Александра Ярославича, которому исполнился только 21 год, Невским.

Почти одновременно с нападением шведов начали свое наступление и немецкие рыцари. Они захватили город Изборск, крепость на границе Новгородской земли. Попытка псковского ополчения отбить город не удалась – под степами Изборска псковичи потерпели поражение и отступили, потеряв более 800 человек убитыми. Рыцарские отряды появлялись возле самого Пскова, жгли посады и окрестные деревни.

Зимой 1240 г. немецкие рыцари захватили Водьскую пятину, пограничную область Новгорода, и страшно опустошили ее. Конные рыцарские разъезды появлялись в 35 км от великого русского города. Вскоре пал Псков, выданный изменниками-боярами. Над Новгородом нависла серьезная опасность, путь рыцарям в глубь Новгородской земли был открыт.

В этих условиях новгородцы снова призвали на помощь прославленного полководца князя Александра Ярославича Невского. Александр Ярославич быстро собрал войско из новгородцев, ладожан, карелов и ижорян и выступил навстречу врагу. Первый удар Александра Невского был направлен на крепость Копорье, в которой в непосредственной близости от Новгорода засел рыцарский гарнизон. Немцам не помогли ни крепкие каменные стены, ни упорное сопротивление отборного рыцарского отряда – Копорье было взято.

В марте 1242 г. войско князя Александра Невского двинулось к Пскову и осадило его. Напрасно рыцари из псковского гарнизона ожидали помощи – магистр Тевтонского ордена не успел послать подкрепления. Зато к Александру Невскому вовремя подошел с «низовскими» – владимирскими и суздальскими – полками его брат Андрей Ярославич. Псков был взят. В бою пало 70 знатных рыцарей и множество рядовых воинов. Наместники ордена, сидевшие в Пскове, были в оковах направлены в Новгород. После этого успеха все последние завоевания крестоносцев оказались под угрозой. Не удивительно, что магистр Тевтонского ордена поспешил собрать все свои силы и выступил против Невского. По свидетельству летописца, собрались все орденские рыцари «с всеми бискупы (епископами) своими, и с всем множеством языка их, и власти их, что ни есть на сей строне, и с помочью королевою» (т. е. с войском шведского короля).

Но Александр Невский не стал ожидать, пока враг вторгнется в новгородские владения, «и поиде на землю немецкую, хотя мстити кровь христианскую». Впереди двигалось несколько разведывательных отрядов. Один из них столкнулся с главными силами рыцарского войска. Многие воины погибли в неравной сече, но основную задачу разведчики выполнили: предводителю русского войска стало ясно, что крестоносцы идут к Псковскому озеру. Дальнейший путь в глубь Новгородской земли лежал по льду Чудского озера. Здесь Александр Невский решил встретить врага.

На рассвете 5 апреля 1242 г. на льду Чудского озера, у Вороньего камня, началось знаменитое Ледовое побоище. Орден вывел на поле боя 10–12 тыс. рыцарей. Русское войско было немного больше – 15–17 тыс. человек, но в его составе были ополченцы, значительно уступавшие рыцарям по качеству вооружения. Силы, таким образом, были примерно равными, и решающую роль в битве сыграло полководческое искусство князя Александра Ярославича Невского, героизм и самопожертвование русских воинов.

Главным в битве с рыцарским войском было сдержать первый, самый сильный удар сомкнутого строя тяжеловооруженной конницы, и Александр Невский блестяще решил эту задачу. Боевой порядок его полков был обращен тылом к обрывистому берегу озера, в который должны были упереться в случае прорыва закованные в броню рыцари. За флангами русского строя были спрятаны в засаде лучшие конные дружины, чтобы в решающий момент нанести удар. Замысел полководца полностью удался.

Сначала «немцы и чюдь пробишася свиньею сквезе полки» и остановились, уперевшись в обрывистый берег. Сзади продолжали напирать всей своей массой остальные рыцарские отряды. Враги беспорядочной толпой сгрудились на льду Чудского озера. В этот момент с флангов и с тыла на крестоносцев обрушились засадные русские дружины. «Войско братьев было окружено», – с горечью вспоминал ливонский летописец. Началось уничтожение окруженного врага.

Готовясь к боям с тяжеловооруженными рыцарями, Александр Невский вооружил часть воинов специальными копьями с крючками на концах, которыми можно было стаскивать рыцарей с коней. Другие воины, вооруженные «засапожными» ножами, выводили из строя лошадей. Рыцари гибли, не имея возможности использовать своей основной силы – сокрушительной атаки в конном строю.

Рыцарскому войску было нанесено сокрушительное поражение. Только немногие конные рыцари смогли прорваться через кольцо окружения. По свидетельству летописца, русские воины, преследовавшие врага, «секли, гонясь за ними как по воздуху» и «убивали их на протяжении семи верст по льду, до Соболицкого берега, и пало немцев 500, а чуди бесчисленное множество, а в плен было взято 50 знатных немецких воевод», а «другие в озере утонули», так как весенний лед не выдержал тяжести рыцарских доспехов.

К. Маркс высоко оценивал победу русских полков в Ледовом побоище. «Александр Невский, – писал он, – выступает против немецких рыцарей, разбивает их на льду Чудского озера, так что прохвосты… были окончательно отброшены от русской границы»[10]10
  Архив Маркса и Энгельса. Т. V, стр 344.


[Закрыть].

В самые трудные годы, когда страна еще не оправилась от страшных опустошений Батыева погрома, воины Александра Невского сумели защитить западные рубежи Руси и отбить наступление рыцарей-крестоносцев.