Текст книги "Граф Дракула. Тайны князя-вампира"

Автор книги: Вадим Эрлихман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Царство страха

Жестокие казни Дракулы производили особенно ошеломляющее впечатление из-за того, что прежде в румынских землях существовала довольно мягкая система наказаний. Действовавшее там церковное право предусматривало, к примеру, за убийство пять лет поста и 150 молитв «Отче наш» в день, за воровство из храма – 50 ударов розгами и три года поста. В городах не было ни тюрем, ни постоянных палачей. Самое тяжкое преступление, заговор против князя, наказывалось отсечением головы с конфискацией имущества – но без всяких репрессий в отношении родных.

Такое положение в условиях постоянных войн и мятежей неизбежно вело к разгулу преступности, с которой Дракуле, желающему навести порядок в стране, пришлось бороться самыми суровыми способами. Инструменты для этой цели он мог позаимствовать в Трансильвании, где в 1453 году было введено магдебургское право, предусматривающее смертную казнь – причем весьма изощренную и болезненную. – за 53 вида преступлений. Турки, творившие массовые расправы над «неверными», также внесли свой вклад в ужесточение нравов: именно их приход открыл в Румынии эпоху кровавых казней и пыток, которыми отличились многие местные правители. То же сажание на кол, прежде неизвестное, стало привычным настолько, что еще в 1785 году «цивилизованные» австрийцы казнили этим способом вождей крестьянского восстания в Трансильвании. Но это был явный пережиток – пик суровости наказаний Европа преодолела как раз в XV–XVI веках, на переходе от Средневековья к Новому времени.

Написанные на исходе этой эпохи слова Шекспира «распалась связь времен» с гениальной простотой выражают суть случившегося. В условиях распада привычных роственных, идеологических, вассальных связей одни европейцы кинулись в водоворот религиозных и гражданских войн, другие, обездоленные бурными экономическими сдвигами, занялись разбоем, воровством и нищенством, – все это серьезно угрожало покою и безопасности не только простых обывателей, но и самого государства. Поэтому многие правители, вовсе не бывшие патологическими садистами, вынуждены были массово обезглавливать, вешать, топить всех нарушителей закона. Особенно свирепым было преследование нищих и бездомных, которые в отдельных регионах составляли до 10 % населения. Печально знаменитые «законы против нищих» Генриха VIII Английского унесли не меньше 100 тысяч жизней. Особой свирепостью отличалось законодательство в Центральной Европе, в том числе в Венгрии и Трансильвании. Там широко применялись такие виды казни, как сдирание кожи, сваривание в кипящем масле, ослепление, четвертование, колесование, заливание в рот и уши расплавленного свинца, а также, как уже говорилось, сажание на кол. Дракула выделялся разве что тем, что его казни совершались демонстративно, даже театрализованно – явно не для удовлетворения кровожадной натуры воеводы, а для примера его незаконопослушным подданным.

Стоит отметить и то, что поступки воеводы вполне соответствовали политической философии Ренессанса, когда правители, прежде хотя бы теоретически соотносившие свои действия с христианскими нормами, стали руководствоваться только собственной волей и страстями. «Государь» Макиавелли еще не был написан (он появится только в 1517 году), но основные его нормы уже воплощались в жизнь европейскими монархами. Вспомним, что еще при жизни Дракулы французский король Людовик XI держал своих врагов в железных клетках, медленно убивая их голодом, а вскоре после смерти господаря Ричард III Английский прикончил юных сыновей своего предшественника, чтобы захватить трон. В России в те годы великий князь Василий II и его противники «вынимали» друг другу глаза в борьбе за трон. Итальянские государи, щедрые покровители художников и ученых, зверствовали еще пуще – неаполитанский король Ферранте, к примеру, мумифицировал казненных врагов в причудливых позах и показывал их трупы гостям. Тиран Римини Сиджисмоидо Малатеста, прозванный «двуногим зверем», грабил церкви, убил двух своих жен (одну заколол кинжалом, другую отравил), насиловал собственных дочерей и даже зятьев. Чуть позже на всю Европу прославились кровавые дела семейства Борджиа, особенно поразительные из-за того, что глава этой семьи был папой римским, непогрешимым наместником Христа. На этом мрачном фоне деяния валашского князя выглядели не исключением, а скорее правилом.

Как ни странно, он был не одинок и в ославленном на века обычае обедать и пить вино среди казненных – что и было главным поводом для его обвинения в вампиризме. То же самое делал «белый рыцарь» Янош Хуньяди, однажды приказавший накрыть себе стол на поле битвы среди умирающих турок. Тем же занимались венгры после победы над турками у Брука в 1479 году, причем их командир Пал Кинижи потом еще и плясал на вражеских трупах, держа при этом в зубах отрубленную голову турка. По легендам, такие же пиры среди мертвецов устраивал Иван Грозный со своими опричниками, но это ничем не подтверждается, – как, впрочем, и пирушки Влада. Стоит отметить, что подобные же пиры гонителей христиан на фоне казненных (в том числе посаженных на кол) мучеников нередко изображались на иконах, что могло стать примером как для самого валашского воеводы, так и для сочинителей баек о нем.

Авторы, пишущие о Дракуле, – как в его времена, так и сейчас, – часто рисуют фантастическую картину царства смерти, в которое превратились его владения. Красноречивее всех оказался безымянный турецкий летописец: «Тараклу был безжалостен к своим подданным, как злейший тиран. Если в какой-нибудь деревне кто-либо совершал преступление, этот изверг карал всех жителей вместе с их женами и малолетними детьми, сажая их на колья. В своей столице Агач-Хиссар (Тырговиште), где он жил в деревянной крепости, он посадил большой сад, протянувшийся на шесть лиг и окруженный стеной с ворогами по обеим сторонам. Перед этими воротами он велел сажать на кол венгров и мятежных валахов с молдаванами. Внутри же стены на кол сажали воров и разбойников. Кроме того, он многих казнил мечом или распинал на крестах, и из-за крови, напитавшей землю, в этом саду росли прекрасные тюльпаны. Но и за пределами сада, везде, где росли большие деревья, на их ветвях висело не менее чем по одному повешенному. И он запрещал снимать их и хоронить, угрожая посадить на кол всех, кто попытается это сделать. Поэтому плоть казненных становилась пищей ворон и стервятников».

Конечно, этот сад из «Тысячи и одной ночи» выдуман – на самом деле казни обычно совершались рядом с господарским дворцом в Тырговиште. Этот дворец на краю города не раз разрушался и восстанавливался, и до наших дней дожили только его развалины, раскопанные и частично отреставрированные в течение XX века. Дворец начал строить Мирча Старый, но при Дракуле он был обновлен и окружен стеной; воевода построил также 27-метровую башню Киндия (Рассветная), с верхушки которой, как говорят, любил наблюдать за казнями. В наши дни она заботливо отреставрирована, и на трех ее этажах работает музей Дракулы. С башни хорошо виден фундамент дворца, где в подвалах находились тюрьма и камера пыток. На несохранившемся первом этаже дворца располагался тронный зал, где проходили важные церемонии, а на втором этаже – жилые покои и домовая церковь. Дворец был невелик, и большие приемы устраивались во дворе – его контуры тоже сохранились. Судя по ним, там могло уместиться максимум 50–60 колов с посаженными на них людьми, но никак не сотни и тем более не тысячи.

Башня Киндия (Рассветная) в Тырговиште, с вершины которой Дракула наблюдал за казнями

Не менее важно временное несоответствие. Сажание на кол одного человека даже при большой сноровке палачей занимало не меньше получаса, а казнь сотен жертв растянулась бы на несколько суток. Такое если и происходило, то не больше трех-четырех раз за все правление Дракулы – ведь ему, помимо казней, нужно было заниматься укреплением обороны, строительством, приемом послов, решением судебных дел и прочими обязанностями правителя, о которых говорит его обширная переписка. При этом даже фантазер-турок признает, что на кол отправляли прежде всего мятежников, воров и разбойников, а их в небольшой стране не могло быть слишком уж много – даже если их действительно казнили с женами и детьми. Народный фольклор так и говорят: честным людям при Дракуле бояться было нечего, он казнил только преступников и изменников-бояр. При всей сомнительности таких утверждений их передавали из поколения в поколение сами румыны, в то время как «черную легенду» о воеводе конструировали в основном иностранцы, знакомые с положением в Валахии большей частью понаслышке.

Нет, не зря Дракула подозрительно относился к чужеземцам, поголовно видя в них шпионов! Все авторы пишут, что среди его жертв было много немцев, венгров, турок. Часто его гнев обрушивался на цыган, которые не только были чужаками, по и пользовались репутацией воров и чародеев. Не только памфлеты, но и румынские предания повествуют, как господарь по подозрению в краже сварил цыгана живьем и заставил весь табор есть его мясо. Впрочем, в других преданиях цыгане, напротив, верно служат Владу. В XIX веке поэт Ион Будай-Деляну написал поэму «Цыганиада», где армия цыган во главе с Дракулой освобождает Румынию от турок. Как ни странно, в романе Брама Стокера цыгане тоже выступают союзниками Дракулы. Об их союзничестве, правда невольном, пишет и Бехайм – при нападении турок воевода будто бы нарядил цыган вместе с их лошадьми и коровьи шкуры и пустил их на врагов. Турецкие лошади испугались этой «чудовищной натуры», пустились бежать и вместе со своими всадниками утонули в Дунае. Отношение своего героя к иностранцам поэт обобщает в таких словах:

 
Он жителей различных стран,
Язычников и христиан,
Русинов и валахов,
Цыган, евреев, истреблял,
Во многих ужас он вселял…
 

Особенно неприязненные отношения у Дракулы сложились с трансильванскими саксами. Тому было немало причин. Во-первых, немецкие купцы стеной стояли между Валахией и Европой, дорого сбывая свои товары и задешево скупая валашские, чтобы с выгодой перепродать их в соседних странах. К тому же они торговали на валашских рынках беспошлинно, а с приезжающих к ним румынских торговцев драли три шкуры на таможне в том самом замке Бран, что сегодня фигурирует в путеводителях как «замок Дракулы». Во-вторых, валахи, ехавшие в Трансильванию и обратно через карпатские перевалы, нередко подвергались ограблению, причем до воеводы доходили слухи, что грабежи совершаются с ведома, а то и при участии местных чиновников. В-третьих, саксы по своей привычке продолжали привечать и подкармливать претендентов на валашский трон, что заставляло правящего князя постоянно ожидать удара в спину. Так было заведено уже давно, и никто не ждал, что новый господарь решится радикально изменить положение. Но он решился.

В марте 1457 года на очередное письмо Дракулы с требованием выгнать из Брашова Дана Данешти, а из Сибиу Влада Монаха патриции обоих городов вновь ответили глухим молчанием. В следующем месяце, сразу после расправы над боярами, господарь с конным войском вторгся в Трансильванию. Вторжение было согласовано с новым союзником, венгерским магнатом Михаем Силади, который объявил войну саксонским городам. Дело в том, что Силади хотел посадить на трон Венгрии племянника, Матьяша Корвина, а немцы поддерживали своих соплеменников Габсбургов. Узнав о нападении Дракулы, Брашов и Сибиу в панике затворили ворота, и валахи несколько дней беспрепятственно грабили окрестные деревни. Господарь приказал преподать саксам урок, и его подчиненные старались как могли. Сочинители кровавых анекдотов о Дракуле упорно игнорируют хронологию, но похоже, что именно той весной были уничтожены немецкие деревни Клостерхольц, Нойдорф, Хольцмайна и другие. На колы там никого не сажали – просто сожгли селения вместе с жителями, которых заперли в их домах. Об этом пишет Бехайм, которому можно и не верить, но подобные экзекуции Дракула не раз совершал и позже.

По сообщению того же Бехайма, многие саксы были угнаны в Валахию и там все-таки посажены на кол, но последнюю деталь поэт, похоже, присочинил. Скорее всего, пленные были заложниками, ради возвращения которых городской совет Брашова летом 1457 года пошел на мировую с Владом. Саксы обязались выгнать из города Дана и впредь не поддерживать врагов воеводы, а взамен получили пленников и все торговые привилегии, которыми пользовались прежде. Дракулу такое положение не устраивало и он собирался изменить его, но позже – пока что его внимание было приковано к Венгрии.

В ноябре в Праге умер злополучный Ласло V, оставив венгерский трон вакантным. Его советники продолжали держать в тюрьме главного претендента, 14-летнего Матьяша Корвина, но знать все громче требовала его освобождения. В январе его дядя Михай Силади то уговорами, то угрозами заставил венгерских дворян признать Матьяша королем на съезде в Ракошмезе. Через месяц новый король был освобожден и привезен в Буду.

Замок Бран, прозванный «замком Дракулы» для привлечения туристов

Совсем еще мальчик, Матьяш был блестяще образован и наделен острым умом. Довольно скоро он избавился от опеки магнатов и правил единовластно, виртуозно сталкивая между собой феодальные группировки. Венгрия при нем из дикой европейской окраины превратилась в оплот Ренессанса; в Буду, прозванную «дунайской жемчужиной», потянулись художники, скульпторы, архитекторы из Италии и Германии. Королевская библиотека Корвиниана славилась на всю Европу. Стараясь скрыть свое «низкое» румынское происхождение, Матьяш отрекся от фамилии Хуньяди, приказав придворным историкам вывести его от римского рода Корвинов, – на самом деле, это прозвище, означающее «ворон», произошло от родового герба, на котором был изображен ворон с кольцом в клюве. Была и другая версия, выводившая род короля от древних гуннов, а самого Матьяша объявлявшая «новым Аттилой», которому суждены великие завоевания. Честолюбивый юноша действительно был намерен сделаться императором и покорить Восточную Европу, а потом и Азию. Великим замыслам мешали слабое здоровье и полное отсутствие полководческих талантов, которое отчасти компенсировалось умом и коварством. Осуществление своих планов Матьяш начал с создания первой с римских времен постоянной армии – «черного войска» чешских и немецких наемников, хорошо оснащенного пушками и аркебузами. Этому воинству, которое возглавил беглый гетман чешских гуситов Ян Искра, через несколько лет суждено будет сыграть роковую роль в судьбе Дракулы.

Но вначале приход Матьяша к власти обрадовал валашского господаря. Его союзник Михай Силади не скрывал ненависти к туркам и вдохновлял молодого короля на новый крестовый поход, чтобы сокрушить османскую мощь и снова водрузить крест на берегах Босфора.‘Эти планы поддерживал новый папа римский Пий II, Эней Сильвий Пикколомини, – поэт-гуманист и поклонник античности, мечтавший лично повести флот европейцев на Константинополь, как Нестор на Трою. Вдохновленный Дракула был готов встать в ряды крестоносцев – хотя он не носил, как его отец, регалии ордена Дракона, кто мешает ему вступить в другой рыцарский орден или даже основать свой собственный? Теперь, когда в союзниках у него были венгры и молдаване, он чувствовал себя невероятно сильным, готовым на любые подвиги. В конце концов, ему не было еще и тридцати…

Соглядатаи доносили султану Мехмеду II, что его вассал Влад собирает армию и возводит укрепления. Построив крепость Поенари, он также обновил укрепления Тырговиште, выстроив новые стены и уже упомянутую сторожевую башню Киндия. Господарь также основал к югу от столицы новый город Бухарест (Букурешть) – впервые он упоминается в дарственной от 20 сентября 1459 года. Он должен был стать форпостом против турок, центром оборонительной системы, в которую входили также монастыри Снагов и Комана. Обе обители, расположенные на островах в болотистой местности вокруг Бухареста, были прекрасными природными бастионами, обе получили от господаря щедрые пожертвования и обе позже стали причастны к тайне его могилы и посмертной участи.

Бюст Дракулы в основанном им Бухаресте

Вообще страна, которая, казалось бы, должна обезлюдеть от массовых казней, при Дракуле процветала. Точных данных у нас нет, но складывается впечатление, что" его правление население росло, строились новые деревни, а города расширяли свои границы. Тех, кто основывал поселения на новом месте, господарь освобождал от налогов на 20 лет – сохранились грамоты на этот счет, выданные деревням Албутеле и Владая. Помимо городов и крепостей были построены новые церкви в Тыргшоре, Балтени, Константинешти. По некоторым данным, именно в правление Дракулы началась разработка соляных и серебряных шахт в предгорьях Карпат. Все это не только укрепляло страну, но и давало работу тысячам бедняков – похоже, Влад боролся с бедностью не только путем массового сжигания нищих… Много позже румыны, задавленные гнетом турок и их прислужи и ков-бояр, с тоской вспоминали «золотые дни воевод Мирчи и Влада».

Мы уже сравнивали Дракулу с Иваном Грозным – хотя эти люди, как и их страны, были очень разными, но действовали они в похожих условиях. Потому и методы у них были похожи, хотя о Дракуле мы знаем несравнимо меньше – можно лишь строить догадки. Известно, что отличившихся воинов он переводил в категорию "храбрецов" (viteazi), выдавая им щедрое жалованье и позволяя сражаться не в пешем, а в конном строю. Они занимали важные места не только в армии, но и в администрации, потеснив представителей старых боярских фамилий. Сохранился список валашского Государственного совета, созванного в апреле 1457 года, – только двое из 12 его членов остались в совете к февралю 1461-го. Конечно, это не значит, что все десять советников были посажены на кол; их могли просто лишить должности и отправить на пенсию, то есть в родовые поместья. Но очевидно, что при Дракуле совет радикально обновил свой состав за счет новых людей – то же было с Боярской думой при царе Иване.

Как и у других господарей Валахии и Молдовы, у Влада была администрация, которую возглавляли логофет (канцлер), ворник (министр двора), вистерник (казначей) и спафарий или спэтар (главнокомандующий). Судя по документам, эти люди часто менялись; если в 1457 году логофетом был боярин Опря, то через год эту должность уже занимал Казан, а еще через год логофетом стал Раду Фарма, бессменный секретарь воеводы, который участвовал в решении всех важных политических вопросов. Спэтаром Дракулы вначале был некий Молдовян, потом эту должность занял уже упоминавшийся Драгомир Цакал, но и он не задержался надолго. О судьбе отставленных можно судить на примере логофета Опри и ворника Кодри – оба были в разное время обезглавлены (но не посажены на кол). Но так было не всегда – к примеру, храбрый и беззаветно преданный воеводе Драгомир просто оказался плохим стратегом и был сменен более способным кандидатом, не утратив при этом доверия Дракулы. Однако дело было не только в практической пользе – похоже, Влад постоянно устраивал перетряски среди высших сановников, формируя новую элиту, преданную лично ему. Успех такой политики был довольно сомнительным: в час испытаний часть приближенных осталась верна господарю до конца, но другая часть охотно перешла на сторону его врагов.

Единственное известное нам описание окружения Дракулы принадлежит Михаэлю Бехайму, – естественно, резко негативное. Двор воеводы в поэме бойкого мейстерзингера предстает как "образец кощунства и разврата", где в чести только тот, кто может выдумать для забавы воеводы какое-нибудь еще неслыханное злодеяние. При этом там все завидуют друг другу, норовя отправить недруга в опалу, а еще лучше на казнь:

 
Там был со зверем каждый схож.
Царили там интриги, ложь
И низкое притворство.
Был каждый каждому врагом
И видел ненависть в другом,
В предательстве проворство…
 

Главной опорой Дракулы была его личная гвардия, составленная в основном из наемников, – что-то вроде русского опричного войска. Можно догадаться по аналогии, что эти головорезы, набранные со всей Восточной Европы («татарин, турок и мадьяр», по словам того же Бехайма), отличались не столько на войне, сколько в казнях врагов господаря. Кстати, между ними делилась часть имущества казненных, в то время как другая часть поступала в государственную казну. Это неизбежно порождало злоупотребления, доносы и гибель невинных. Впрочем, еще раз скажем, что на сей счет можно только гадать – в отличие от Ивана Грозного Дракула не вел списков казненных им людей. Мы знаем по именам лишь немногих его жертв и совсем не знаем палачей – никому не ведомо, кто был валашским Малютой Скуратовым или Басмановым и какая участь их постигла. Их-то, в отличие от самого Дракулы, народ никогда не идеализировал и доброй памяти о них не сохранил.

Число "опричников" Влада достигало 4000 человек, а в его дружине, состоящей большей частью из "храбрецов", служило примерно столько же. Вместе они образовывали "малое войско" (oastea mica), которое в случае войны превращалось в "большое" (oastea шаге) путем прибавления боярских дружин и народного ополчения. Даже в случае полной мобилизации валашская армия вряд ли превышала 30 тысяч человек – большей частью необученных и плохо вооруженных. Это означало неминуемое поражение в схватке с агрессивными соседями, прежде всего с турками, которые в одной только Румелии (европейской части Османской империи) могли легко собрать 50-тысячное войско. Выходом могло стать еще более широкое привлечение наемников, к которому в ту эпоху начали прибегать государи всей Европы. Но для этого требовались деньги. Конфискация собственности опальных бояр, если она и состоялась, не решила проблему. Повышать налоги до бесконечности было невозможно, а торговля, которая могла приносить в казну неплохой доход, находилась в руках немецких купцов, освобожденных от пошлин.

В конце 1458 года Влад еще раз попытался решить дело миром, попросив патрициев Братова и Сибиу разрешить валахам беспошлинно торговать в их городах. Ответа ему, по старой привычке, не дали. Тогда он издал указ, запретивший купцам-саксам торговать на всей территории Валахии, кроме трех главных городов – Тырговиште, Кымиулунга и Тыргшора. Дело в том, что там княжеские чиновники зорко следили за соблюдением правил торговли, и купцы не могли, как в других местах, обманывать неграмотных крестьян и скупать товары за бесценок. Дракула надеялся, что эта мера вынудит саксов пойти на уступки, но случилось иначе. Разъяренные жители Брашова, лишившиеся немалой доли доходов, выбрали объектом своей мести ни в чем по повинных валашских купцов, оказавшихся в городе. Их схватили, притащили на рыночную площадь и там посадили на кол – уже говорилось, что эта казнь применялась в Трансильвании задолго до Дракулы. Узнав об этом, господарь в гневе забыл обо всех хитроумных политических планах. Его ответ был скорым и жестоким: все саксы, которые на свою беду оказались в Тырговиште, были тоже посажены на кол. Возможно, тогда же были казнены – сожжены, по утверждению Бехайма, – молодые немцы, которые то ли учились в Валахии румынскому языку, то ли просто помогали торговать своим старшим соплеменникам.

Все это случилось весной 1459 года, как сказано в апрельском письме претендента Дана III Данешти: "Наш враг Дракула, внешне преданный королю, а на деле продавшийся туркам, творит жестокости, внушенные ему самим дьяволом. Все купцы из Кронштадта и Бурценланда, мирно торгующие в Валахии, были схвачены, их товары отобраны, а сами они числом 41 человек посажены на колы. Но этого ему было мало: распалясь еще больше, он собрал в Тырговиште и других валашских городах 300 юношей из Кронштадта и Бурценланда и одних посадил на колы, других же бросил в огонь. И жители Кронштадта взяли валашских купцов и их товары и спросили меня, как с ними поступить. И я сказал, что следует отобрать товары в возмещение жителям этого города, а жизнями заплатить за жизнь". Похоже, письмо, в котором Дан явно преувеличивает свое влияние, призвано приободрить его сторонников в Валахии накануне решающей схватки за власть.

Но Дракула опять переиграл своих врагов. Это стало ясно 23 апреля, когда народу объявили о раскрытии заговора бояр, намеренных выступить на стороне Данешти. Виновных схватили и вместе с семьями посадили на кол возле дворца. Среди них был и старый боярин Албу, прозванный Великим не только за влиятельность, но и за необъятную толщину. Дракула давно точил на него зуб: пользуясь безвластием, Албу захватывал казенные земли и совершал набеги на соседей. На Большом совете он вел себя откровенно нагло, с господарем говорил свысока, цедя слова сквозь зубы и всем видом показывая, что считает Влада всего лишь очередным выскочкой-временщиком. Авторы романов о Дракуле дружно считают, что Албу погиб еще при первом избиении бояр, но тогда ему удалось уцелеть – возможно, он отсиделся в своих владениях, или господарь просто не решился его трогать. В итоге "большой боярин", окончательно обнаглев, разорил и сжег монастырь Говора, отказавшийся платить ему дань. Это был семейный монастырь рода Дракулешти; именно там жил в юности Влад Монах, а сам Дракула только недавно пожертвовал обители большую сумму денег. Нападение на него было сознательным оскорблением воеводы, а оскорблять себя он не позволял никому. Боярин понял это слишком поздно – теперь он беспомощно ворочался на колу рядом со своими сыновьями. Не исключено, что ни он, ни другие казненные не готовили заговор: Дракула просто воспользовался случаем избавиться от внутренних врагов, прежде чем разобраться с внешними.

За казнями последовали новые обвинения в адрес саксов, поддерживавших Данешти. В мае "храбрецы" Дракулы в очередной раз ворвались долиной Арджеша в Трансильванию и разграбили пригороды Сибиу, где, как и прежде, сжигали дома вместе с жителями. Все это не могло вызвать восторга у короля Матьяша, которому подчинялись трансильванские города. Стороны обменялись вежливо-холодными письмами, но решительного ухудшения отношений не произошло. В это время Венгрия по настоянию Михая Силади готовилась к новой войне с турками, которые были заняты конфликтом с враждебными эмиратами Малой Азии. Позже, в марте 1460 года, папа Пий II издал буллу о новом крестовом походе, призвав все европейские державы присоединиться к Венгрии в ее борьбе против "неверных". Повсеместно начался сбор денег на войну, целью которой провозглашалось освобождение Константинополя и Балканского полуострова "от Великого зверя, предтечи Антихриста, злейшего тирана Магомета".

В этих условиях Матьяш никак не мог ссориться с одним из главных своих союзников, да и Дракула не искал ссоры с королем. Он понимал, что для него будущий поход – шанс не только избавиться от унизительной турецкой дани, но и утвердиться в роли одного из главных игроков на шахматной доске балканской политики.

Но пока что воевода не собирался идти ва-банк. В феврале 1460 года он лично отвез в Эдирне валашскую дань и подписал с турками новый договор, взамен того, что был заключен Мирней Старым. По этому договору Влад признавал себя вассалом султана и обязался платить ему ежегодно харадж (дань) размером 10 тысяч золотых дукатов. Избрание господарей должно было утверждаться в Стамбуле, как и любые договоренности Валахии с другими государствами. При этом в договоре говорилось: "Высокая Порта отказывается от вмешательства во внутреннее управление княжества, и ни один турок не может без важных причин иметь оседлость в Валахии… Валахи будут управляться своими законами, а воеводы иметь полное право над жизнью и смертью своих подданных, равно как и право объявлять войну и заключать мир, не подчиняясь ни в каком случае ответственности Высокой Порты". Все это значило, что Валахия играет важную роль в политических планах султана Мехмеда II, и он готов сохранять ее самостоятельность при условии полного послушания.

Но именно это условие выводило Дракулу из себя. Он спал и видел, как рвет бумагу с ненавистной арабской вязью, а потом вместе с крестоносцами – нет, во главе их, – мчится на Восток, где сияют вожделенные купола Святой Софии. Вместо этого ему приходилось вновь и вновь сталкиваться с угрозой с Запада. В марте засевший в Братове Дан III выпустил оче-редное воззвание, в котором обвинял "проклятого изменника и тирана" Влада в "убийстве, мучительстве и многих прочих притеснениях тех, кто верно служит нашему королю". Снова, в который уже раз, претендент намекал, что Дракула, как и его отец, втайне служит туркам и непременно перейдет на их сторону в случае войны. Дан всеми силами старался натравить на соперника короля Матьяша и трансильванских саксов и, кажется, это ему удавалось. Обозленные на Дракулу немцы щедро снабжали Данешти оружием, одновременно прекратив поставлять его в Валахию. Надо сказать, что в румынских землях выпускалось только кустарное оружие – качественные мечи, кинжалы, секиры, не говоря уже о пушках и аркебузах, завозились из Трансильвании или через Трансильваиию.

Прекращение оружейного импорта было серьезной проблемой для Влада, но еще серьезнее было то, что на сторону претендента склонялся Матьяш Корвин. Влияние Михан Силади при венгерском дворе неуклонно падало – королю все больше досаждали его настойчивые призывы к крестовому походу. В результате хорошо спланированной придворной интриги дядя Матьяша лишился своих постов и на свой страх и риск отправился в Болгарию, чтобы возглавить якобы назревавшее здесь восстание против турок. Поход кончился провалом, Силади захватили в плен и запытали до смерти в султанской темнице. Влад лишился своего единственного союзника при венгерском дворе. Еще до этого трансильванский губернатор Себастьян Розгони признал Дана законным князем и велел оказывать ему всяческую поддержку. Претендент со своими сторонниками разместился в Фэгэраше, который давно уже перестал подчиняться Валахии. Теперь сюда стекались уцелевшие бояре-заговорщики, образовавшие целый мини-двор. Любой противник Влада находил за Карпатами радушный прием, и скоро у Дана набралось целое войско – до пяти тысяч бойцов, отменно вооруженных брашовянами. В этих условиях Дракула не мог заниматься ничем, кроме напряженного ожидания нападения. Хорошо еще, что Влад Монах продолжал сидеть в Сибиу, отказавшись примкнуть к Дану, – то ли из-за мирного характера, то ли по врожденному неумению валашских принцев ладить друг с другом.

Потеряв терпение, Влад решил выманить претендента из-за гор и дать ему решающий бой на подступах к столице. Это было рискованно: господарь мог рассчитывать только на своих "храбрецов", силы были практически равными, а жители Тырговиште, среди которых было немало родственников казненных, в любой момент могли ударить господарю в спину. Но Дракула никогда не боялся риска. В апреле 1460 года он отправился в Брэилу инспектировать укрепления, позаботившись, чтобы об этом узнали в Фэгэраше. Уже через несколько дней армия Дана перешла горы и, легко разметав пограничные гарнизоны, приблизилась к столице. Беглые бояре и дюжие саксонские наемники шли вперед бодро, уже предвкушая хлеб-соль от благодарных горожан. Но вместо этого на подступах ко дворцу их встретил строй "храбрецов" – едва увидев долгожданного гонца, Дракула повернул назад и возглавил армию.