Текст книги "Скромный гений (сборник)"
Автор книги: Вадим Шефнер
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
2
Месяца через два Сергей Кладезев, шагая по Большому проспекту, увидел сидящую на скамье молодую женщину и узнал в ней ту незнакомку, которая получилась у него на снимке.
– Вы не скажете, который час? – обратилась к нему незнакомка.
Сергей точно ответил на этот вопрос и присел на эту же скамью. У них завязался разговор о ленинградской погоде, и они познакомились. Сергей узнал, что зовут её Тамарой. Они стали встречаться, и вскоре получилось гак, что они поженились. Затем родился сын, которого Тамара назвала Альфредом.
Тамара оказалась женщиной довольно скучной. Она ничем особенно не интересовалась – только все время сидела в кресле у окна и вышивала на ковриках кошек, лебедей и оленей и потом с гордостью вешала их на стенку. Сергея она не любила. Она вышла за него замуж потому, что у него была отдельная комната. И ещё потому, что она окончила институт коннозаводства и не хотела ехать на периферию, а как замужнюю её не имели права послать.
Так как Тамара была женщиной скучной, то и Сергея она считала человеком скучным, неинтересным и невыдающимся. Ей не нравилось, что на досуге он занимается изобретательством, – она считала это пустой тратой времени. Она все время ругала его за то, что он загромождает комнату своими приборами и инструментами.
Из-за тесноты в комнате Сергей сконструировал АПМЕД – небольшой Антигравитационный Прибор Местного Действия. Теперь благодаря АПМЕДу он мог работать на потолке. Он настлал на потолок паркет, поставил там свой рабочий стол, перетащил туда все инструменты. Чтобы не пачкать стену, по которой он всходил на потолок, Сергей сделал на стене узкую линолеумовую дорожку. Теперь низ комнаты принадлежал жене, а верх стал рабочим кабинетом и лабораторией Сергея.
Но Тамара все равно была недовольна. Она теперь стала бояться, что в жакте узнают об этом увеличении Площади и станут брать двойную квартплату. Кроме того, ей не нравилось, что Сергей запросто ходит по потолку. Она считала это неприличным.
– Хотя бы из уважения к моему высшему образованию, не ходи ты вниз головой, – говорила она ему снизу, сидя в кресле. – У всех жён мужья – люди как люди, а мне такой неудачный достался!
Приходя с работы (он теперь работал техником-контролёром в Трансэнергоучете), Сергей наскоро обедал и шёл по стене к себе наверх, в кабинет-лабораторию. А иногда отправлялся бродить по городу и окрестностям, только чтобы не слышать вечных упрёков Тамары. Он так натренировался в пешей ходьбе, что ему ничего не стоило дойти до Павловска или до Лисьего Носа.
Однажды на углу Восьмой линии и Среднего он встретил Светлану.
– А я вышла замуж за необыкновенного человека, – первым делом сообщила ему Светлана. – Мой Петя – настоящий изобретатель. Он пока работает на должности младшего изобретателя научно-исследовательского комбината «Все для быта», но скоро его переведут на должность среднего изобретателя. У Пети есть уже самостоятельное изобретение – мыло «Не воруй!».
– А что это за мыло? – спросил Сергей.
– Мыло это простое по идее, ведь все гениальное просто. «Не воруй!» – нормальное туалетное мыло, а внутри там – брикет несмывающейся чёрной туши. Если кто-нибудь – ну, скажем, сосед по коммунальной квартире – украдёт у вас это мыло и станет им мыться, то он весь измажется и физически и морально.
– Ну а если этого мыла никто не украдёт? – спросил Сергей.
– Не задавай нелепых вопросов! – рассердилась Светлана. – Ты, наверное, просто завидуешь Пете.
– А Люсю ты видишь? – спросил Сергей. – Как она поживает?
– А у Люси все по-прежнему. Я ей советую найти какого-нибудь подходящего необыкновенного человека и выйти за него замуж, а она отмалчивается. Видно, в старых девах хочет остаться.
Вскоре началась война.
Тамара с сыном уехала в эвакуацию, а Сергей Кладезев ушёл на фронт. Сначала он был младшим лейтенантом в пехоте, а войну окончил в звании старшего лейтенанта. Он дважды был ранен, но оба раза, к счастью, легко. Он и на фронте продолжал размышлять над разными изобретениями, но у него не было ни материалов, ни лаборатории для их осуществления. Когда кончилась война, он вернулся в Ленинград, сменил военную форму на штатскую одежду и поступил работать на прежнее место – в Трансэнергоучет. Вскоре вернулась из эвакуации Тамара с сыном Альфредом, и жизнь потекла по-прежнему.
А годы шли.
3
Да, годы шли.
Сын Альфред стал взрослым, окончил школу и поступил на срочные-краткосрочные курсы по подготовке гостиничных администраторов. Вскоре он уехал на юг и устроился работать в гостиницу.
Тамара по-прежнему вышивала на ковриках кошек, лебедей и оленей. Она стала ещё скучнее и сварливее. Кроме того, она познакомилась с одним холостым отставным директором и теперь грозилась Сергею, что уйдёт от него к этому директору, если Сергей не возьмётся за ум и не бросит своего изобретательства.
Светлана по-прежнему была очень довольна своим Петей. Петя шёл в гору – теперь он был уже в чине среднего изобретателя. Он сконструировал даже четырёхугольные спицы для велосипеда взамен круглых. Светлана очень им гордилась.
Люся, как и до войны, жила на Васильевском острове. Она работала машинисткой в конторе «Рояльзапчасть» – там планировались и конструировались запасные части к роялям. Люся до сих пор не вышла замуж. Она часто вспоминала Сергея. Однажды она увидела его издали, но не подошла – он шагал по Седьмой линии в кино «Балтика» со своей женой. Люся сразу узнала эту женщину с фотографии.
А Сергей тоже очень часто вспоминал Люсю. Чтобы поменьше о ней думать, он старался направлять свои мысли на новые изобретения. Но так как у него не было никакой учёной степени, то никто особенного значения не придавал его открытиям. А проталкивать свои изобретения он не умел, да и не слишком к этому стремился. Ему все казалось, что приборы его Ещё очень несовершенны и нечего ему соваться с кувшинным рылом в калашный ряд. Так, например, он изобрёл прибор «Склокомер-прерыватель» и установил в своей коммунальной квартире на кухне. Прибор этот имел шкалу с двадцатью делениями и учитывал настроение жильцов, а также интенсивность склоки, едва она возникала. При первом недобром слове стрелка начинала дрожать и отсчитывать деления, постепенно приближаясь к красной черте. Дойдя до красной черты, стрелка включала в действие склокопрерыватель. Раздавалась тихая, умиротворяющая музыка, автоматический пульверизатор выбрасывал облако распылённой валерьянки и духов «Белая ночь», и на экране прибора появлялся смешной вертящийся человечек, кланялся публике и говорил: «Живите, граждане, в мире!» Таким образом, склока прерывалась в самом начале, и в квартире все были благодарны Сергею за его скромное изобретение.
Ещё изобрёл Сергей плоскостную оптику. Обработав соответствующим образом кусок оконного стекла, он придал ему свойства линзы с гигантским увеличением. Вставив такое стекло в окно своей комнаты, он мог наблюдать марсианские каналы, лунные кратеры, венерианские бури. Когда Тамара слишком уж допекала его, он смотрел на дальние миры и утешался.
Но практической выгоды от всех этих изобретений не было. Вот только на спичках получалась экономия. Дело в том, что Сергей открыл способ превращать воду в бензин. А так как он много курил, то, приобретя зажигалку, стал заправлять её своим бензином. В общем-то, жизнь его текла не очень радостно. И от Тамары радости было мало, да и от сына Альфреда тоже.
Когда Альфред приезжал в Ленинград, он беседовал главным образом с Тамарой.
– Ну как живёшь? – спрашивал он её.
– Уж какая у меня жизнь… – отвечала Тамара. – Единственная радость у меня – искусство. Вот погляди, какого оленя вышиваю.
– Олень что надо! – восклицал Альфред. – Как живой! И рога здоровенные. Мне бы такие рога – далеко пошёл бы.
– А вот отец твой не понимает искусства. Ему бы лишь изобретать. Мало от него толку.
– Зато непьющий, это ценить надо, – бодро утешал её сын. – В жизни он, конечно, плохо продвигается, да, может, ещё за ум возьмётся.
Как посмотришь на других, что в гостинице останавливаются, – обида за отца берет. Тот – главснабженец, тот – иностранец, тот – научный работник. Недавно доцент один в «люксе» жил – этот автобиографию Пушкина написал. Дачу имеет, машину.
– Где уж мне с таким мужем о дачах мечтать, – уныло тянула Тамара. – Надоело мне с ним! Разводиться хочу.
– А на прицепе есть кто?
– Есть тут один отставной директор. Холостой. И искусство ценит. Я ему лебедя вышитого подарила – как ребёнок обрадовался. С таким не пропадёшь.
– А он директором чего был? Не гостиницы?
– Он был директором кладбища. Человек серьёзный, чуткий.
– Должность обязывает, – соглашался сын.
4
Однажды в июне Сергей Кладезев весь вечер проработал на своём потолке над одним новым изобретением. Он не замечал, как шло время, и когда глянул на часы, то увидел, что уже очень поздно. Тогда он лёг спать, но перед сном забыл завести будильник и на следующее утро проспал на работу. И он решил не идти в этот день в Трансэнергоучет. Это был его первый и последний прогул.
– Доведёт тебя до ручки твоё изобретательство! – сказала ему Тамара. – Хоть бы для дела прогулял, а то так просто! Умные люди деньги прирабатывают, клубнику разводят, а от тебя пользы – что от козла молока. – Не огорчайся, Тамара, все будет хорошо, – мягко сказал Сергей. – Вот отпуск скоро, по Волге поедем путешествовать.
– Нужны мне твои грошовые путешествия! – крикнула Тамара. – Ты бы лучше за спину свою попутешествовал, послушал бы, что люди о тебе за твоей спиной говорят! Ведь все, наверно, дураком набитым тебя считают, смеются над тобой.
И она сердито сняла со стены коврик с изображением кошки и ушла куда-то.
А Сергей остался в комнате и призадумался.
Он долго думал, а потом решил отправиться в путешествие за свою спину, как посоветовала ему жена.
У него давно уже был изобретён Агрегат Незримого Присутствия – АНЕЗП. Радиус действия АНЕЗПа был всего тридцать пять километров, дальше он не брал. Сергей не пользовался этим АНЕЗПом для наблюдения жизни города, считая неэтичным заглядывать в чужие квартиры, в чужую жизнь. Но иногда он настраивался на ближайшие пригородные леса и смотрел, как птицы вьют гнезда, и слушал их пение.
А теперь он решил использовать действие АНЕЗПа в зоне города. Он включил питание, затем легонько, на одно деление, повернул ручку настройки близости, а антенну-искатель направил в сторону кухни той коммунальной квартиры, в которой жил. Две женщины-соседки стояли возле газовой плиты и вели беседу о разных посторонних вещах. Затем одна из них сказала:
– А Тамара-то опять к директору пошла. Стыдобушки нет!
– Жаль мне Сергея Владимировича! – сказала вторая. – Такой хороший человек, и из-за жены пропадает. Он-то ведь умница.
– Согласна с вами, – сказала вторая. – Он человек очень, видать, умный и хороший. Только не везёт ему в жизни.
Сергей отключился от кухни и направил антенну на Трансэнергоучет. Он долго попадал в чужие квартиры, в конторы, в магазины, но наконец нашёл-таки своё учреждение. На экране возникла комната, где он обычно работал. Товарищи по работе пили в это время чай и ели бутерброды – шёл обеденный перерыв.
– Не стряслось ли чего с нашим Сергеем Владимировичем? – сказал один из сослуживцев. – Такой порядочный и аккуратный человек – и вдруг прогулял! Наверно, он заболел. И телефона у него на квартире нет, нельзя узнать, что случилось.
– Без него пусто как-то у нас, – сказал второй. – Хороший он человек, ничего не скажешь.
– Очень хороший человек, – согласился третий. – Вот только жена ему плохая досталась. Типичная мещанка. Из-за неё он света не видит.
Сергей выключил АНЕЗП и призадумался. Он снова вспомнил Люсю, и ему очень захотелось увидеть её хоть на миг.
И тогда он снова включил агрегат и стал искать Люсину комнату на шестом этаже дома на Одиннадцатой линии Васильевского острова. «Но, может быть, она там и не живёт теперь? – размышлял он. – Может быть, она давно вышла замуж и переехала? Или, может быть, просто обменялась?»
На экране возникали чужие комнаты, незнакомые люди, вырванные из пространства куски чужой жизни… Но вот он отыскал жилище Люси. Её в комнате не было, но это была именно её комната. Вещи были прежние, и та же картина висела на стене. А на столике стояла пишущая машинка. Сергей успокоился. Просто Люся сейчас на работе, догадался он.
Тогда он стал настраивать АНЕЗП на дом Светланы: интересно, как она живёт? Её он отыскал довольно быстро. В квартире было много новых вещей, а сама Светлана постарела, и лёгкое её имя теперь не шло к ней. Но вид у неё был бодрый, довольный.
Вдруг раздался звонок, и Светлана пошла открывать дверь.
– Здравствуй, Люсенька! Давно ты не заходила! – воскликнула Светлана.
– На минутку забежала проведать – у меня сейчас обеденный перерыв, – сказала Люся, и Сергей увидел её. Она тоже не помолодела за эти годы, но была по-прежнему мила и хороша собой.
Подруги прошли в комнату и стали говорить о том, о сём.
– А замуж ты так и не собираешься? – спросила вдруг Светлана. – Ведь ты ещё можешь найти неплохого, пожилого мужа.
– Нет, я никого не ищу, – грустно ответила Люся. – Ведь тот, кто мне нравится, давно женат.
– Это ты все об этом Сергее? – молвила Светлана. – И чего ты в нем нашла! Ведь в нем нет ничего необыкновенного. Такой пороху не выдумает… Правда, парень он был не вредный. Коньки водяные, помню, мне подарил. Мы на этих коньках с ним по озеру гоняли. На берегу соловьи свищут, на дачах люди все дрыхнут, а мы прямо по воде мчимся, класс показываем.
– Я и не знала, что он такие коньки придумал, – задумчиво сказала Люся. – А сейчас они у тебя?
– Нет, что ты! Мой Петя давно их в утиль сдал. Он сказал, что ерунда все это. Петя ведь настоящий изобретатель, он в таких делах разбирается.
– А у Пети дела хорошо идут? – спросила Люся.
– Дела что надо. Он недавно сконструировал МУКУ-1. Это светлое дерзание технической мысли.
– А что это за МУКА?
– Это Механический Универсальный Консервооткрывающий Агрегат – вот это что! Теперь домашние хозяйки и холостяки будут избавлены от возни с открыванием консервов.
– У тебя нет этого агрегата? – спросила Люся. – Интересно бы посмотреть.
– У меня его нет и не будет. Он ведь должен весить пять тонн, под него нужен бетонный фундамент. И стоить он будет четыреста тысяч новыми.
– Какая же хозяйка сможет купить эту МУКУ? – удивилась Люся.
– Господи, какая же ты непонятливая! – воскликнула Светлана. – Каждой хозяйке и не надо покупать этот агрегат. Его одного на весь город хватит. Он будет установлен где-нибудь в центре города, скажем на Невском. И там будет оборудован ЕГКОЦ – Единый Городской Консервооткрывательный Центр. Это очень удобно. Вот, скажем, пришли к тебе гости, надо для них шпроты открыть. Не надо ни консервного ножа, ни физических усилий. Ты просто берёшь свою консервную банку, быстренько выходишь на улицу, едешь в ЕГКОЦ. Там сдаёшь банку приёмщице, платишь пять копеек новыми и получаешь квитанцию. Приёмщица наклеивает на банку ярлычок и ставит её на конвейер. А ты идёшь себе в зал ожидания, садишься в кресло и смотришь короткометражный фильм на консервную тему. Вскоре тебя вызывают к окошечку, ты предъявляешь квитанцию, получаешь открытую банку и спокойно едешь домой на Васильевский. Удобно, правда?
– Неужели в самом деле этот проект будет осуществлён? – спросила Люся.
– Петя надеется, – ответила Светлана. – Но у него за последнее время появилось много врагов и злопыхателен. Они мешают осуществлению его изобретений. Завидуют, как видно. А Петя никому не завидует, он знает, что он необыкновенный человек. И он справедливый человек. Одного изобретателя он очень уважает, это того, который изобрёл и внедрил в производство укупорку «Пей до дна».
– А что это за «Пей до дна»?
– Разве ты не знаешь, как укупоривается сейчас водка?! Там такая шляпочка из мягкого металла с хвостиком. Потянешь за хвостик – металл рвётся, и бутылка открыта. И её уже этой укупоркой не закроешь, хочешь не хочешь – надо пить до дна. Это тоже светлый взлёт технической мысли.
– А водяные коньки мне больше нравятся, – задумчиво сказала Люся. – Хотела бы я белой ночью промчаться по заливу на таких коньках!
– Дались тебе эти коньки, – усмехнулась Светлана. – Нам с Петей их и даром не надо.
Сергей выключил свой АНЕЗП и снова призадумался. И он пришёл к одному решению.
5
В тот же вечер Сергей Кладезев на дне старого чемодана отыскал свою пару водяных коньков. Затем он заполнил водой ванну и опробовал в ней эти коньки. Они не утратили своей держащей на воде силы и могли скользить так же хорошо, как много лет назад.
После этого он до глубокой ночи проработал в своём кабинете-лаборатории и сделал вторую пару водяных коньков для Люси.
На следующий день, в воскресенье, Сергей пошёл на утреннюю прогулку, а когда вернулся домой, то Тамары дома уже не было. А на стене недоставало ещё одного коврика – с оленем. Тамара пошла дарить и этот коврик отставному директору.
Сергей надел свой серый костюм и завернул в газету Обе пары водяных коньков. Затем он положил в карман пульверизатор и бутылочку с жидкостью МУПОН (Многократный Усилитель Поверхностного Натяжения). Одежда, обрызганная этим составом, приобретала свойство держать человека на воде.
Потом Сергей Кладезев открыл большой шкаф, где хранил свои лучшие изобретения, и вынул оттуда ОСЭПСОН (Оптический Солнечно-Энергетический Прибор Совершенно Особого Назначения). Над этим прибором он в своё время очень много думал и считал его своим наиболее важным изобретением. Он закончил его два года назад, но до сих пор не применял в действии. Дело в том, что ОСЭПСОН мог возвращать человеку молодость, а все эти годы Сергей вовсе не желал возвращения своей молодости: ведь тогда ему пришлось бы возвратить молодость и Тамаре и начать с ней жизнь сначала. А с него вполне было достаточно и одного срока жизни с ней. Кроме того, его смущала чрезвычайная энергоёмкость этого прибора. Вследствие этой энергоёмкости действие ОСЭПСОНа должно было сопровождаться некоторыми явлениями космического порядка, а Сергей не считал себя настолько важной персоной, чтобы быть причиной этих явлений.
Однако теперь, все продумав и взвесив, он решил применить этот прибор. И он взял ОСЭПСОН, так же как и водяные коньки, и покинул свой дом.
Он пошёл по своей улице и вскоре вышел на Средний проспект Васильевского острова. На углу Пятой линии он купил в «Гастрономе» бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет и пошёл дальше. Дойдя до Одиннадцатой линии, он свернул со Среднего и через некоторое время очутился возле дома, где жила Люся. Поднявшись по знакомой лестнице, он дал два длинных и один короткий звонок.
Дверь ему открыла Люся.
– Здравствуй, Люся! – сказал он. – Как давно мы не виделись!..
– Очень давно!.. – ответила Люся. – Но я почему-то всегда ждала, что ты придёшь. И вот ты пришёл.
Они вошли в Люсину комнату и стали пить шампанское и вспоминать о том, что было много лет тому назад.
– Ах, хотела бы я вернуть молодость и начать жизнь сначала! – воскликнула вдруг Люся.
– Это в наших силах, – сказал Сергей и поставил на стол ОСЭПСОН. Прибор этот был размером с портативный радиоприёмник. От него отходил довольно толстый шнур.
– Питание у него от сети? Он не перегорит? – спросила Люся. – Наш дом недавно перевели на двести двадцать вольт.
– Нет, ОСЭПСОН питается не от сети, – ответил Сергей. – Тут тысячи Днепрогэсов бы не хватило. Он питается прямо от солнца.
Открой, пожалуйста, окно.
Люся распахнула рамы, и Сергей протянул шнур к окну. Шнур оканчивался небольшим вогнутым зеркалом, и Сергей положил это зеркало на подоконник так, что оно было направлено прямо на солнце.
Потом он подошёл к ОСЭПСОНу и нажал на кнопку.
В приборе начало что-то потрескивать – и сразу солнце стало светить слабее, – как лампочка, когда падает напряжение в сети. В комнате настали сумерки.
Люся подошла к окну и взглянула на город.
– Сергей, что это?! – удивилась она. – Мне кажется, будто начинается затмение. Весь Васильевский остров в сумерках. И дальше всюду тоже сумерки.
– Сейчас сумерки на всей Земле, и на Марсе, и на Венере, – ответил Сергей. – Прибор берет много энергии.
– Такой прибор нельзя, наверно, пускать в массовое производство, – сказала Люся. – А то все бы стали возвращать себе молодость, и все время было бы темно.
– Да, – ответил Сергей. – Этот прибор индивидуального разового пользования. Я его сконструировал только для тебя и ради тебя. А теперь сядем и будем сидеть смирно.
Они сели на старенький плюшевый диванчик, взялись за руки и стали ждать.
За окном и в комнате становилось все темнее. Машины на улице шли теперь с включенными фарами.
– Даже не верится, что сейчас – час дня, – задумчиво проговорила Люся. – Как странно…
– Да, это, наверно, кажется странным, – ответил Сергей. – Мне-то нет, но всем другим это должно казаться странным. Чтобы вернуть молодость, нужна очень большая затрата энергии.
Между тем вокруг стемнело, будто настала ночь. В городе зажглись квадраты окон, засветились уличные фонари. В комнате стало теперь совсем темно. Только шнур, идущий от зеркальца на подоконнике к ОСЭПСОНу, светился голубоватым светом. Он вздрагивал и извивался как шланг, по которому с бешеной скоростью движется какая-то жидкость.
Внезапно в приборе что-то резко щёлкнуло, и в торцовой его стенке открылось квадратное окошечко. Оттуда вылез брусок зеленоватого света. Он был словно обрублен и упирался в пустоту. Он походил на вещество, по это был свет. Этот брусок света начал расти и упёрся в стену, где висела картина, на которой была изображена свинья под дубом – иллюстрация к басне Крылова. Свинья на картине сразу же превратилась в поросёнка, а развесистый дуб – в молодой дубок.
Луч стал тихо и неуверенно двигаться по комнате, словно в слепую отыскивал Люсю и Сергея. Там, где он касался обоев, старые выгоревшие обои приобретали свой прежний цвет и становились как новые. Пожилой серый кот, дремавший на комоде, превратился в котёнка и начал играть со своим хвостом. Муха, попавшая в луч, превратилась в личинку мухи и упала на пол.
Наконец луч приблизился к Сергею и Люсе. Он заскользил по их головам, по их лицам, по их ногам и туловищам. Над головами у них выросли два светящихся полукруга, вроде нимбов у святых.
– Ой, голове щекотно! – засмеялась Люся.
– Ничего, потерпи, – сказал Сергей. – Это седые волосы преобразуются в нормальные. Моей голове тоже щекотно.
– Ах! – воскликнула Люся. – У меня во рту что-то горячее!
– У тебя, наверно, есть золотые коронки на зубах? – спросил Сергей.
– Только две, – ответила Люся.
– Коронки молодым зубам не нужны, и вот они распадаются в пыль, – пояснил Сергей. – Ты выдохни эту пыль.
Люся сложила губы трубочкой, как это делают неопытные курильщики, и выдохнула изо рта золотую пыль.
– Мне кажется, будто диван под нами поднимается, – сказала она вдруг.
– Это распрямляются пружины. Ведь мы становимся легче. Мы малость отяжелели за эти годы.
– Ты прав, Серёжа, – согласилась Люся. – А вот сейчас я чувствую себя лёгкой-лёгкой. Как в дни, когда мне было двадцать лет.
– Тебе и есть сейчас двадцать лет, – сказал Сергей. – Мы вернулись в молодость.
В это мгновение ОСЭПСОН вдруг задрожал, загудел и вспыхнул. Он исчез, и от него остался только голубой пепел. Вокруг сразу начало светлеть. Водители выключили фары, уличные фонари погасли, электрический свет в окнах тоже погас – он был теперь не нужен. Солнце снова сияло во всю свою июньскую силу.
Люся встала, посмотрела на себя в зеркало – и улыбнулась.
– Пойдём, Серёжа, куда-нибудь гулять, – сказала она. – Например, на Елагин остров.
Сергей захватил свёрток с водяными коньками, взял Люсю под руку, и они вышли из квартиры и легко сбежали по лестнице вниз, на улицу. На Среднем проспекте они догнали трамвай, уже отошедший от остановки, и поехали в ЦПКО. Там они бродили по аллеям, катались на каруселях и качались на качелях и дважды обедали в буфете-ресторане.
Когда настала тихая белая ночь и парк опустел, они пришли на берег залива. На море стоял штиль, и паруса яхт неподвижно маячили вдали, у Вольного острова. Вода была без единой морщинки.
– Самая подходящая погода, – сказал Сергей и, развернув свёрток, вынул водяные коньки. Он помог Люсе надеть их на её туфельки, а затем надел свою пару коньков.
Она встала на воду залива и легко побежала по ней. Они миновали яхты, где яхтсмены ждали ветра, помахали им рукой и выбежали за Вольный остров, в открытый простор. Они долго мчались в этом просторе, а потом Сергей вдруг замедлил свой бег, Люся тоже затормозила и подъехала к нему.
– Знаешь, Люся, что я хочу тебе сказать… – несмело начал Сергей.
– Знаю, – ответила Люся. – Я тебя тоже люблю. Теперь мы будем всегда вместе.
И они обнялись, и поцеловались, и повернули к берегу.
Меж тем поднялся ветер и погнал волны. Бежать на коньках стало трудно.
– А что, если я споткнусь и упаду в воду? – спросила Люся.
– Сейчас я приму меры, чтобы мы не утонули, – засмеялся Сергей.
И он вынул из кармана пульверизатор и бутылочку с жидкостью МУПОН (Многократный Усилитель Поверхностного Натяжения). Затем он обрызгал Люсину и свою одежду этим составом.
– Теперь мы можем даже сидеть на волнах, – сказал он Люсе.
И они сели на волну, как на хрустальную скамеечку, и обнялись, и волна понесла их к берегу.
ГРАЖДАНЕ! ЖДИТЕ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ!
1963