Текст книги "Оперативное вмешательство"

Автор книги: Вадим Львов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

План, разработанный англичанином и утвержденный Зафаром, был простой, но эффективный. Сначала сталкивать исламских фанатиков лбами, потом втравить их в какую-нибудь авантюру, желательно с сильным противником. С американцами, к примеру, или турками. А лучше и с теми и с другими.

Однако спустя полгода англичанин предложил уникальный план. Зафар знал лишь свою иранскую его часть, но понимал, что эта часть – лишь один элемент глобальной мозаики заговора. Требовалось убрать кое-кого в Европе, затем в Ираке. Но сначала здесь, в Иране. Генерал-майора Тахрана Маггадима, начальника управления разработки ракетного оружия Пасдерана. Самого умного и одного из самых авторитетных командиров КСИР. Личного друга и фронтового сослуживца президента Ахмади…

Исполнителем диверсий Мирзапур выбрал майора Занди. Идеальный вариант. Во-первых, отличный оперативник с солидным боевым опытом. Во-вторых, был замазан по уши в очень неприятных делах. Здесь и его жена – дочь убитого курдского сепаратиста, жившая под чужой фамилией. Здесь и младший брат, попавший в полицию за наркотики. Мирзапур завербовал Сатара Занди еще в 2005 году, умело используя угрозы разоблачения и перспективы карьерного роста.

Сатар не подкачал и в этот раз. Что бывает, если небольшая самодельная бомба крепится к полностью заправленной топливом баллистической ракете «Седжил-2»? Бывает катастрофа. Первая катастрофа в истории иранского ракетостроения. Взрыв чудовищной силы разнес не только стартовую площадку, за доли секунды превратив в пепел полсотни инженеров и техников, включая четырех китайских специалистов, но и выжег почти полтора гектара территории базы «Амир-аль-Моменин», вместе с казармами, складом запчастей и построенной по этому случаю трибуной, украшенной портретами аятоллы и национальными флагами.

Генерала Маггадима опознали только по остаткам золотых погон, еще четырех офицеров из управления ракетных разработок найти вообще не удалось.

Говорят, что Махмуд Ахмади, когда об этом узнал, катался в бешенстве по знаменитым персидским коврам. Он поклялся найти убийц Маггадима. Ему дали такую возможность. Взрывчатка, которую использовал Занди, была американская, из партии, поставленной «новому демократическому» Ираку. Об этом Ахмади доложили уже через неделю. Пешка сделала ход, следующим надо дождаться ходов коня и ферзя.

Наконец тихо зазвонил будильник, и Зафар одним движением выключил его, стараясь не разбудить крепко спящую жену. Единственного человека, которого он любил сейчас. Ее и своих троих детей. Сейчас он пойдет в ванную, побреется и примет утренний душ, а когда выйдет, жена уже будет его встречать со свежим полотенцем и теплой улыбкой.

Стоя перед зеркалом, Зафар рассматривал свое сухое, словно свитое из одних жил и мускулов, поджарое тело, испещренное шрамами от двух ранений, полученных на передовой, и оскалился своему отражению.

«Еще немного, потом уходить. Взять жену, детей и бежать, бежать. Пусть здесь все горит огнем». У него уже был свой, известный только ему, канал эвакуации, солидные счета в нескольких банках на Багамах и в Лихтенштейне и уютный дом, купленный в Аргентине.

Санкт-Петербург. Русь. 11 мая

– Шрифт! Готовность – минута!

– Принял! – подполковник Роман Родионов, заместитель командира антитеррористического отдела «Град» регионального управления СНБ по Санкт-Петербургу, кивнул и поднял вверх палец.

Стоящие за его спиной бойцы штурмовой группы подобрались, готовясь к броску. Лейтенант Луков, прикрепленный к группе стажер, лихорадочно проверял свою амуницию.

– Не суетись, Диня! – веско осадил стажера майор Паперный, правая рука Родионова.

– Не дергайся, стажер, и все будет пучком. Делай, как я, одним словом!

Родионов усмехнулся под маской. Когда-то давно сам Рома Родионов был таким же, похожим на щенка дога, длинноногим, нервным стажером. Все с этого начинают.

«Тревожную группу» Родионова сорвали с базы на Литейном ровно в пять утра.

– Выезд на Песочную набережную. Поддержать оперов из третьего управления, – только и сказал дежурный, тут же бросив трубку.

Три одинаковых микроавтобуса «Форд» темно-синего цвета мгновенно сорвались с места, а по прибытии уже обнаружили на Песчаной набережной, улице, застроенной элитным жильем, целую армию. Перегородив въезд на улицу, торчал полицейский «Урал-Муромец»[11]11
  Есть такой вариант бронемашины Casspir Mk6 производства BAE Systems Land Systems South Africa на шасси «Урал-4320». Вот эта машина и послужила основой для создания «Урала-Муромца».


[Закрыть], серьезно бронированная машина для защиты от мин и засад, созданная на Муромском тепловозном заводе при помощи южноафриканцев. Возле броневика толпились вооруженные полицейские из ОМОНа, которыми командовал румяный прапорщик со смешной фамилией Ягода, хорошо известный Родионову по командировкам на Кавказ.

Возле дома двенадцать, загнанный в заставленный BMW, «Мерседесами» и «Бентли» двор, торчал огромный, установленный на шасси трехосного армейского «КамАЗа», подвижной командный пункт «Града», во главе с самим начальником отдела полковником Гуляевым и исполняющим обязанности главы УСНБ по Санкт-Петербургу государственным советником[12]12
  В этом мире многие должности в МВД, СНБ, структурах Министерства Национальной обороны занимают гражданские специалисты со званиями государственной службы.


[Закрыть] Максимом Михеевым. Помимо них и трех операторов, отслеживающих обстановку, здесь же находился начальник УБТ[13]13
  УБТ – управление по борьбе с терроризмом при региональных управлениях СНБ.


[Закрыть] полковник Сан Саныч Сундуков, от усталости под глазами у него появились черные круги.

«Жалко мужика, честно говоря», – задумался Родионов. Единственный сын Сундукова, окончивший МКПВ[14]14
  МКПВ – Морской корпус имени Петра Великого. Основное военно-учебное заведение ВМС Руси.


[Закрыть] и служащий в дивизионе специальных катеров на Каспии, угодил в засаду пару месяцев назад и еле выжил. Сейчас молодой, ранее здоровый парень прикован к постели, и неизвестно, встанет ли он на ноги вообще… Пуля повредила позвоночник. Сан Саныч с женой по очереди дежурили у постели сына, не спали ночами. А сейчас еще и это покушение на президента! «Как бы наш Сан Саныч не сгорел на работе! Начальство давит. Сам Блинов, глава СНБ, в Питер прилетел действия координировать, вот все и бегают».

Рядом с Сундуковым, кивая головой на его слова, стоял Серега Малышев – знакомый опер, съевший с Романом не один пуд соли в совместных командировках. Чуть поодаль стояли еще парни из УБТ и двое незнакомых мужиков в штатском. Не иначе «контролеры» столичные…

Родионов подошел быстрым шагом к КП, пожимая протянутые руки знакомых оперативников.

– А, прибыли! – Сундуков тоже пожал протянутую руку. – Проходи!

В фургон командного пункта набилось с десяток офицеров, готовых выслушать приказ.

– Значит, так, господа. – Михеев поправил лацкан пиджака. Несмотря на ранний час и бессонную ночь, чиновник выглядел так, словно только что из дома: модный галстук, гладко выбрит, благоухает одеколоном. – Здесь на тринадцатом этаже в квартире 1307 проживает некий господин Воскобойников Борис Карпович пятьдесят пятого года рождения с супругой и двумя детьми семи и четырех лет. Этот господин – ведущий хирург частной клиники «Надежда». Именно Воскобойников делал операцию ветерану Батурину, который взорвался на Пискаревском кладбище…

– Вы думаете, что?.. – спросил Серега Малышев, нагло нарушая субординацию.

– Да. Взрывчатка, Малышев, была имплантирована внутрь тела Батурина. Еще есть вопросы?

– Никак нет.

– Тогда позвольте, господа, я продолжу. Так вот, в последний раз Воскобойникова видели ровно в девятнадцать тридцать семь, когда он вместе с женой вернулся из супермаркета с покупками, оставил машину в подземном гараже и поднялся к себе на тринадцатый этаж. Вскоре к нему пришли двое мужчин со спортивными сумками. – Михеев щелкнул пальцами и повернулся к стоящему сзади него референту: – Приведите этого, как его… Логачева из «Невского Эскорта».

Через полминуты в фургон, и так уже забитый людьми, протиснулся один из тех незнакомых штатских, принятых Родионовым за столичных контролеров. Высокий блондин с небольшой бородкой и в модных очках.

– Виктор Степанович Логачев, заместитель директора ЧОП «Невский Эскорт», – представил незнакомца Михеев. – Давайте по существу, Виктор Степанович!

– Так точно. Как свидетельствует журнал учета дежурной смены охраны этого объекта, в девятнадцать пятьдесят семь к Воскобойникову поднялись два человека, предъявив служебные удостоверения сотрудников 2-го управления Департамента полиции Санкт-Петербурга. Фамилии сотрудников – Голышев и Медянник. Майор Голышев и капитан Медянник, если быть точнее. Они поднялись к Воскобойникову и пробыли там ровно двадцать минут. Затем покинули квартиру и спустились вниз.

– На сервере есть видеозапись?

– Запись-то есть, но помехи! Ничего не видно с того момента, как сотрудники МВД прошли в здание.

Оперативники переглянулись.

– Портативный блокатор сигнала! Видимо, универсальный… – медленно проговорил Гуляев, потирая подбородок. – Интересно…

– Похоже на то! – кивнул Сундуков. – Давайте дальше, господа. А вы, Виктор Степанович, свободны.

Коммерсант, что-то пробормотав под нос, стал выбираться обратно с явным выражением облегчения на узком лице.

– Наши люди «держат» квартиру с двадцати двух часов. Сейчас пять двадцать семь утра – никакого движения. Не было ни звонков, ничего.

Михеев нахмурился.

– Мне одному ситуация не нравится? Эта «сладкая парочка», навестившая хирурга в девятом часу вечера, явно приходила по делу. После их визита – тишина. Есть мысли?

– Если они террористы, то «зачищают концы», – вставил Роман.

– Верно, подполковник. Возможно, Воскобойников и его семья уже мертвы. А может, и нет, но это надо проверить.

Родионов понял, что предстоит стандартная операция поддержки. Обычно в таких операциях опера УБТ СНБ привлекают полицейский ОМОН, но сейчас случай другой. Как-никак, расследование покушения на главу государства. Здесь можно и антитеррористическую группу в дело пустить.

– Сопротивление? – деловито осведомился Родионов.

– Не ожидается. Вы здесь для страховки. Все, подполковник, готовьтесь. Через пятнадцать минут начинаем.

Вернувшись к своим «Фордам» и собрав личный состав, Роман обрисовал боевую задачу.

Паперный, выслушав приказ, ехидно усмехнулся и сказал:

– Прикрытие – это хорошо. А то я думал, что надо Михееву запонки поменять или «памперсы».

– Отставить разговоры, майор! – прикрикнул Родионов. – Приказы не обсуждаются. Берем полный штурмовой комплект, мало ли что…

Дверь в квартиру вынесли за секунды, и уже в прихожей Роман почувствовал хорошо знакомый, с медным привкусом, запах крови. Спецназовцы быстро обошли все комнаты. Увиденного хватило на то, чтобы стажер Луков побледнел и стал выпучивать глаза. Ранний завтрак просился наружу.

– Лебедь, я – Шрифт, все чисто! – сообщил Родионов. – И врачей с экспертами вызывайте, здесь – «двухсотые».

Доктор Воскобойников лежал в коридоре на пороге детской комнаты в неудобной позе, раскинув ноги и засунув левую руку под себя. На спине и затылке у него были явные входные отверстия от пуль. Жена, бывшая фотомодель, на четверть века моложе мужа, лежала на кухне возле обеденного стола, уставившись мертвыми глазами в потолок. Входное отверстие от пуль в груди – похоже, стреляли в упор. Ну а в детской было хуже всего. Девочка лежала в кроватке на темной от крови подушке, мальчишка, видимо пытавшийся спрятаться, – под письменным столом. Тоже – выстрелы в упор.

Роман служил в «Граде» почти пятнадцать лет, видел смерть сотни раз и убивал сам. Но такое хлоднокровное убийство беззащитных маленьких детей потрясло даже его. Одно дело, когда взрывается смертник или террористы что-то требуют, прикрывшись детьми. Бывает, маньяки убивают детей. Но когда профессионалы приходят с конкретной целью УБИТЬ ДЕТЕЙ… Такое он встречал впервые. Каким же упырем бессердечным надо быть, чтобы застрелить в упор детей?! К примеру, доктора и супругу можно было грохнуть сотню раз на стоянке супермаркета или в том же подземном гараже. Но убийцы предпочли подняться сюда и расстрелять всю семью. Значит, возможно, дети раньше видели террористов?

Ворвавшийся сразу после «градовцев» в квартиру Малышев быстро огляделся, подошел к телу Воскобойникова и дотронулся до его холодного лба.

– Часов восемь-десять как труп, – презрительно сказал опер и прошел в детскую, остановившись рядом с Родионовым.

– Ну, чего скажешь? – спросил Роман оперативника.

– Опоздали, что уж говорить! – махнул рукой Малышев.

В большой квартире уже становилось тесно от прибывающих сотрудников СНБ и экспертов.

– Ладно, пора людей уводить, – сказал Роман Малышеву, пожимая руку, и нос к носу столкнулся с Гуляевым.

– Ты здесь еще? Давайте, давайте, валите отсюда, и так натоптали, – недовольно сказал Гуляев, пропуская «градовцев» к прихожей.

– Паперный, давай – на выход! – приказал Роман, не понимая, почему у него в груди застыл холод. Вот так последний раз холодило внутри четыре года назад, когда при зачистке аула под колеса их бронированного «Тигра» бросилась девчонка с поясом смертника. Родионов тогда отделался контузией, спасла внутренняя бронекапсула, а вот водитель, прапорщик Копытин, погиб.

Ступив на толстый ковер в прихожей, подполковник Родионов, сам того не зная, замкнул электрическую цепь и запустил часовой механизм. Те, кто минировал квартиру Воскобойникова, были мастерами своего дела и установили две бомбы с двадцатиминутной задержкой детонации. Одну – на антресолях в коридоре, вторую – в шкафу-купе в прихожей. Террористы сами долго служили в специальной службе и знали порядок работы изнутри.

Двадцать минут – это как раз тот срок, когда в квартиру набивается достаточное количество старших офицеров и оперативников СНБ, чтобы прихлопнуть их одним ударом. Здесь важен психологический фактор. Где-нибудь на Кавказе никто бы так не поступил, там люди на такие «штуки не покупаются», но здесь Питер – глубокий тыл. Город, где сроду не было терактов. В спокойной обстановке даже такие матерые антитеррористы, как Сундуков и Гуляев, утомившись, притупили бдительность.

Стоящий на импровизированном блокпосту Михаил Ягода, прапорщик санкт-петербургского ОМОНа, покосился на часы. Пять пятьдесят утра. Хорошо, что машин пока мало, водители с полицией не связываются, молча отправляясь в объезд. Но скоро поток транспорта станет плотный, и хрен кто захочет ехать в объезд. А здесь публика не простая, вся элита городская живет. Скандалить будут, буржуи хреновы!

И в этот момент земля под ногами дрогнула. Посыпались стекла, и истошно завыли десятки сирен автомобильной сигнализации. Высунувшись из-за борта «Муромца», Ягода увидел, как на верхних этажах жилого комплекса расцветает чудовищный цветок из дыма, огня и кирпичной пыли.

* * *

Николай Блинов, глава СНБ, находился в наспех созданном Оперативном штабе по расследованию теракта на Пискаревке и поддерживал постоянную связь с находившимся на Песчаной Михеевым. Узнав о смерти Воскобойникова с семьей, раздраженно приказал ВРИО УСНБ разбираться на месте и отключился.

– Что скажешь? – спросил он, повернувшись к начальнику Директората по борьбе с терроризмом генералу Уланову.

– У нас не просто где-то «течет». У нас буквально хлещет! О докторе Воскобойникове мы узнали около восьми часов, после отчета экспертов. А в восемь к доктору уже завалились убийцы. Вот как-то так…

Блинов на минуту закрыл лицо ладонями, стараясь сосредоточиться. Это не получалось, мысли скакали галопом, опережая одна другую.

– Кофе принесите, и покрепче! – крикнул Блинов, ни к кому конкретно не обращаясь.

В этот момент в зале, где были установлены мониторы, передающие картинку с Песчаной улицы в режиме реального времени, раздался громкий выдох…

– Взрыв! – заорал кто-то. – Там взрыв!

Когда Блинов прибыл на место взрыва, пламя, несмотря на усилия пожарных, продолжало бушевать на полностью разрушенном тринадцатом этаже, перекинувшись на четырнадцатый.

– Потери? – сразу спросил он взмыленного и бледного Михеева, от которого теперь пахло не туалетной водой Baldessarini, а по́том и страхом.

– Много! Минимум пятнадцать человек, включая командира группы «Град» полковника Гуляева и начальника УБТ Сундукова. Потери уточняются, но пробиться туда нельзя, сильный пожар…

«Заодно сгорели все возможные улики», – подумал Блинов, до хруста сжимая кулаки. Его опять обвели вокруг пальца и, как щенка, публично выставили идиотом.

– Извините, вас – глава государства! – И голос порученца, и его рука, сжимающая трубку телефона правительственной связи, заметно дрожали. Блинов вырвал трубку и тут же услышал голос Стрельца.

– Что, Коля, не зря ты в Питер прибыл? Смотрю, расследование полным ходом идет?

Пока глава СНБ размышлял, что бы ответить, Стрелец, сменив насмешливый тон на приказной, заявил:

– Вылетай в Москву вместе с Улановым! Ты там только людям своим мешаешь. Вы мне здесь нужны. Оба!

Едва вернувшись в Москву, Николай Блинов написал рапорт об увольнении по собственному желанию и выложил его из папки, едва войдя в президентский кабинет. Стрельченко брезгливо взял рапорт двумя пальцами, повертел его перед собой и отложил в сторону.

– Это что, Коготь? – По старому еще, бандитскому прозвищу, Стрелец не называл Блинова уже несколько лет. – Ты в штанишки, что ли, наделал? С корабля бежишь?

– Я офицер, Женя. Хоть и бывший, но армейский офицер. Мне эти шпионские игры вот уже где сидят. Кругом одни предатели, рассадник какой-то… – Блинов провел ладонью по собственной шее. – Не мое это, Стрелец. Вон Сыч как был «ментом», так и остался в своем ведомстве. Усольцев, Седельников как были офицерами, так и остались военными. И только меня ты в чекисты определил…

– Потому, что доверяю, Коготь. Тебе доверяю. Должен же кто-то дерьмо, что еще со времен Андропова в ГБ накопилось, разгребать? Вот ты и разгребаешь. Причем разгребаешь отменно. А без ошибок и промахов не бывает успехов. Сам знаешь, не первый год в деле. Ладно, Коль, это все лирика. Давай по существу докладывай. А вот эту писульку – на хрен! – Стрелец, взяв рапорт Блинова, скомкал его и отправил в корзину для бумаг.

Багдад. Ирак. 17 мая

– Дженни, если ты опять нагрубишь матери, я тебя высеку! Не поленюсь прилететь и высечь, как козу! – не сдерживаясь, заорал Алекс Шорт, окончательно выйдя из себя.

– А я пожалуюсь директору школы или психологу! – сквозь чавканье жвачки раздался голос его двенадцатилетней дочери Дженни.

– Мне наплевать на твоего директора, поняла? И хватит чавкать, когда с отцом говоришь!

Дженни, в прошлом смешливая и ласковая как котенок, перевалив десятилетний рубеж, стремительно превращалась в настоящего черта. Дурацкая стрижка, ногти, покрашенные в черный цвет, тонна косметики на детском личике. Жена Алекса, Ханна, уже измучилась терпеть ее выходки, истерики и поздние загулы, с коих Дженни возвращалась насквозь пропахшая табаком.

Дженни замолчала, потом снова зачавкала.

– Пап, тебе маму дать?

– Да, передай ей трубку. И запомни то, что я тебе сказал. Еще одна такая выходка – и на попе месяц сидеть не сможешь!..

Голос у Ханны был мягкий и какой-то уставший.

– Как там Томми? – Алекс спросил про младшего, шестилетнего, ребенка.

– Простудился, ты же знаешь. Чихает, кашляет. Ты скоро вернешься, Алекс?

Алекс выругался про себя. Ханна постоянно ныла по поводу его службы в армии ее величества. Понятно, что мужа никогда не бывает дома, а если и бывает, то вместо совместных походов по магазинам или ресторанам он неделями отсыпается. Супруга периодически поднимала вопрос о его уходе со службы, но ответ всегда был одним и тем же:

– Ханна, дорогая, ты знала, что выходишь замуж за офицера? Я ничего больше делать не умею, кроме как воевать. Не идти же мне работать консьержем? Или охранником в супермаркет – сторожить нижнее белье?

Ханна, как обычно, начинала кричать, что живет не с ним, а с его фотографией в рамке, и каждую минуту ждет звонка из министерства или казенной телеграммы с известием о гибели. Что ей тяжело одной тянуть обоих детей и не чувствовать рядом крепкого мужского плеча. На сей раз Ханна скандалить не стала, покорно вздохнула и повторила вопрос:

– Ты когда вернешься?

– Скоро, дорогая. Через пару месяцев. Эта командировка короткая.

Жена бросила трубку – раздались длинные гудки.

– Все ужасно! – вздохнул майор и вышел из жилого модуля на свежий воздух.

Первым, кто попался Алексу на глаза, был боец его отряда Исмаил Шенуда. Увидев командира, капрал Шенуда вытянулся в струнку и отдал честь. При этом уголки рта двухметрового потомка каирских заббалинов[15]15
  Заббалины – мусорщики. Одна из групп египетских христиан-коптов, занимающихся сбором и утилизацией мусора. Несмотря на презрительное отношение к ним большинства мусульман, заббалины весьма зажиточные, по египетским меркам, люди, к тому же обладающие отличными связями и влиянием.


[Закрыть] поползли вверх.

Настроение у Шорта окончательно упало. Два дня назад, сдуру, майор поставил две сотни фунтов на выигрыш своего любимого «Эвертона» в принципиальном матче против «горожан» из Манчестера. «Эвертон», как всегда, играл отлично и засадил в ворота «горожан» три мяча. Только «Манчестер», как назло, ответил пятью. В итоге две майорских сотни перекочевали в карман именно этого наглого капрала.

Исмаил держался от всей группы особняком, хотя солдат был хороший: исполнительный, сообразительный и с чувством юмора. Но слишком жестокий для спецназа, беспричинно жестокий. Спецназ пытает только при необходимости. А вот Шенуда мучил людей из удовольствия. Однако в той войне, которую сейчас ведет Шорт, хотя бы один «мясник» на весь отряд, но нужен.

Отряд вернулся из Дагестана транзитом через Туркмению и Афганистан. И люди Алекса Шорта расположились в Кэмп-Виктори, огромном военном лагере на западной окраине Багдада, рядом с аэропортом.

Надо было отлежаться, подождать, пока другие участники глобальной игры сделают свои ходы. Хотя Кэмп-Виктори не напоминал тихое местечко. Он напоминал типичный военный лагерь, причем во враждебном окружении. Сказки про мирную жизнь в новом демократическом Ираке надо оставить блаженным идиотикам, верящим всему, что говорят политики. Здесь, в Багдаде, как и во всем Ираке, шла война, практически невидимая со стороны и от этого еще более страшная и жестокая. Сунниты, курды и шииты ненавидели друг друга, а все вместе – ненавидели международные силы. По ночам здесь вырезали целые семьи, днем взрывались начиненные тротилом или гексогеном машины. На неверных, еще оставшихся здесь англичан с американцами, как и прочих «миротворцев», предпочитали не нападать. Можно получить отпор и ослабить свои силы перед решающей схваткой за землю древнего Вавилона.

После того как последний американский батальон ушел из Ирака, здесь, в Кэмп-Виктори, остался лишь пятитысячный Международный корпус генерал-майора Диккенса, занимающийся «натаскиванием» новой иракской армии и вывозом имущества и вооружения. Хотя «международный» – это громко сказано, девять из десяти военнослужащих были американцами. Англичан было не больше пятисот, еще попадались инструкторы поляки, чехи, турки и неизвестно откуда взявшиеся румыны. Что в составе Международного корпуса действуют несколько секретных подразделений, помогающих местной иракской полиции и разведывательной службе заниматься убийствами и похищениями радикальных шиитов и суннитов, знало во всем мире не больше десятка человек.

Одно из таких подразделений – «Task Force 16» под командованием полковника австралийских SASR[16]16
  SASR – Special Air Service Regiment. Австралийский аналог британских САС. Сформирован при помощи англичан в 1964 году. С тех пор принимает участие во многих региональных конфликтах и миротворческих операциях. Считается одним из лучших в мире по уровню подготовки личного состава.


[Закрыть] Рона Джеффри. По всем документам Рон и его люди находились в командировке в Форт-Брэгг, обмениваясь с американцами передовым опытом. А на деле прикрывали, как обычно, чьи-то лживые задницы. Полковник Джеффри слишком долго служил в частях «коммандос» и работал рука об руку с МИ-6 и ASIS[17]17
  ASIS – Australian Secret Intelligence Service. Секретная служба, внешняя разведка Австралии.


[Закрыть], чтобы не задавать вопросов по поводу прибывших людей Шорта. Исключение составили Анчар и трое бородачей из его свиты.

Рон удивленно выгнул бровь и кивнул в их сторону, как только они, пригибаясь, вылезли из С-130 «Геркулеса».

– Это ваши люди, майор?

– Да, сэр. Союзники.

– Странно, но меня предупреждали только о прибытии двенадцати человек.

– Не беда, сэр. Они будут жить отдельно, в Багдаде. На довольствие их ставить незачем.

Джеффри только пожал плечами, показывая, что разговор окончен.

Анчара разместили в отеле «Иштар» на улице Аль-Саадун, приказав не высовываться. За отелем сразу стали присматривать люди Джеффри. Таков был приказ из Лондона – Анчара не выпускать из поля зрения ни на секунду.

Такое затишье продолжалось ровно неделю, потом «Task Force 16» сменил командира, и Рон Джеффри отправился домой вместе с основной массой австралийских и американских оперативников. На место Рона с новой группой бойцов прилетел Итон Крэддок. Бригадный генерал прибыл в Багдад инкогнито из Омана, заросший бородой и одетый, как арабский бизнесмен средней руки.

– Послушайте, майор, ваш подопечный Анчар, насколько я знаю, очень осторожный тип? – спросил Крэддок, отпивая крепчайший кофе.

– Да, сэр! – Крэддок сморщился.

– Алекс, вы уже не первый год служите в спецназе, а еще не избавились от гвардейских привычек. Вы еще честь мне отдавайте и строевым шагом ходите…

– Да, сэр… Извините, Итон, все понял.

– Вот и отлично. Как Анчар будет реагировать на возможную опасность? Скажем, на попытку его захватить.

– Будет драться до конца. Живым ему попадать к русским не резон. Как и его телохранителям.

– Почему к русским?

– А он никого больше не боится. Кроме нас, конечно.

– Вы в этом уверены, Алекс?

– Конечно, Итон. Он ненавидит и боится русских. На его глазах мы русских потрепали за холку. Значит, мы сильнее, только поэтому он нас пока слушается. Его психология сродни звериной. Чувствует силу и подчиняется.

Бригадный генерал с сожалением отставил пустую кофейную чашку и помассировал левую сторону груди.

– Врачи рекомендуют сократить потребление кофе и бросить курить. Что-то здоровье начинает сбои давать. Сказываются все дыры мира, где пришлось побывать. Ладно, Алекс, сделаем так. Нам надо, чтобы вот этот смартфон, вернее, данные с него, оказались в руках русских.

Крэддок положил перед собой пластиковый пакет. Алекс посмотрел на пакет.

– А при чем здесь Анчар?

– Вы до сих пор не поняли? Пусть смартфон найдут рядом с трупом Анчара. Ваше дело – передать его Анчару, раз уж он вам доверяет. Дальше наша работа.

Шорт взял в руки пакет и посмотрел на предмет внутри. Новенький Samsung Nexus – хорошая модная игрушка.

– Вы собираетесь сдать Анчара русским?

Крэддок отрицательно покачал головой:

– Нет. Ни в коем случае. Русские любопытны и постараются взять его живьем. Лучше пусть это сделают арабы. У меня есть надежные люди в местной тайной полиции. Все сделают правильно.

* * *

В дверь громко, требовательно постучали. Анчар оторвался от просмотра какого-то идиотского американского шоу по спутниковому каналу и мгновенно выхватил из-под подушки Glock-17 под десятимиллиметровый патрон. В люксе, помимо самого Анчара, был один из его телохранителей, Шервани. Еще двое других жили в люксе напротив. Горцам выделили целый блок из двух люксовых номеров.

– Посмотри, кто там! – приказал Анчар Шервани, занимая позицию наискосок от входной двери, присев за роскошным кожаным диваном.

– Это англичанин, Шорт, – сказал Шервани, поглядев в дверной глазок и нервно шевеля пальцами на магазине «АК-74У».

– Почему без предварительного звонка?! Спроси его.

– Эй, ты… как там тебя?! – зычно заорал Шервани. – Почему без звонка, э-э?!

В дверь ударили еще сильнее, и Шервани отскочил назад, вскинув автомат. Было отчетливо слышно, как англичанин громко выругался на арабском, обозвав Шервани сыном ишака и пообещав отрезать ему уши.

Слава Аллаху, Шервани плохо говорил по-арабски, а то мог бы и стрелять начать.

– Открой ему! – приказал Шик, вставая в полный рост.

Англичанин был мрачен. Он стремительно прошел в глубь гостиничного номера, оттолкнув Шервани, как мешавшее препятствие.

– Лови! – Англичанин сделал резкое движение рукой, и Анчар поймал брошенный ему предмет.

– Что это?

– Смартфон, Анчар. Держи его при себе. Связь только через него. Меня отзывают в Кабул на две недели. Ты остаешься здесь. Пока здесь. А теперь извини, времени нет, самолет уже ждет.

И англичанин вышел из номера, громко хлопнув дверью.

Анчару все это очень не понравилось, он покрутил в руках смартфон и протянул его Шервани:

– Держи осторожно. И позвони администратору, пусть пожрать принесут, я скоро вернусь.

– Может, джеляб закажем? – оскалился Шервани.

«Вот дебил. Все мысли только о бабах», – раздраженно подумал Анчар, а вслух сказал:

– Конечно, брат. Отдыхать так отдыхать. Отложи в сторону этот Samsung, он мне очень важен. Приду через пять минут.

Асланбек Дикаев, Анчар, на сей раз опоздал. Первый раз в жизни его подвело знаменитое чутье. Штурмовая группа «коммандос» специальной полиции МВД Ирака появилась в коридоре буквально через пару минут, когда Анчар уже поворачивал к пожарному выходу.

Асланбек, увидев перед собой черные фигуры, увешанные оружием, не раздумывая вскинул «глок» и всадил по пуле в затянутые масками лица, видные из-под шлемов. Оба полицейских рухнули лицом вниз, но, когда Анчар прыгнул вперед в надежде вырваться из ловушки, в глаза ему ударила вспышка с резким запахом пороха.

Шервани, услышавший пальбу в коридоре, не рассуждая ни секунды, распахнул дверь и дал длинную очередь в коридор, не жалея патронов. Гяуры или муртады пришли за ним? Так пусть отведают свинца! Через секунду мертвое тело боевика, пробитое десятком пуль, вывалилось из-за двери на мягкий ковер.

Уже через час крупнейший на Ближнем Востоке телеканал «Аль-Джазира» показал первые кадры с места событий в багдадском отеле «Иштар». Как было сказано, в ходе кровавой перестрелки с отрядом полицейских «коммандос» погибло четверо международных террористов, живших в отеле по подложным документам, включая особо опасного преступника Асланбека Дикаева по прозвищу Анчар.

Вечером того же дня маленький усатый человек с двухдневной щетиной и в мятой рубашке вышел из угрюмого здания полицейского директората Багдада и, стараясь не оборачиваться, нырнул в толпу. Пройдя примерно метров пятьсот и постоянно проверяя, нет ли за ним слежки, усатый остановился у белого внедорожника «Тойота Лэндкрузер» и потянул ручку задней двери на себя.

– Здравствуйте, мистер Хатеми, – сказал сидящий на переднем сиденье машины крепкий бритоголовый человек. Усатый человек кивнул и расположился, нервно ерзая, на заднем сиденье.

– Все в порядке, господин, я все принес. – Хатеми вытер со лба обильно выступивший пот и помахал пластиковой папкой. – Это копии распечатки звонков с телефона, обнаруженного в номере Дикаева. Деньги при вас?

– Конечно, мистер Хатеми! – Бритоголовый протянул иракцу бумажный сверток. – Считать будете?

Хатеми сглотнул.

– Здесь половина? Как договаривались? – спросил араб, вытирая ладони о мятую рубаху. Эксперт из технического отдела полицейского директората явно психовал и отчаянно боялся разоблачения.

– Точно. Другая половина уже на карточке вашей жены. Чек возьмете?

– Нет, нет, спасибо… Ну, я пойду?

– Всего доброго, уважаемый! С вами было приятно работать…

В двух десятках метров от «Лэндкрузера» один из уличных торговцев, продающих лепешки, незаметно поднес ладонь к лицу.