Текст книги "Звездный шлюз"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Если верить памяти По Тусфу, новый король приходит в мир в тот самый момент, когда обрывается жизнь его предшественника. А по каким критериям выбирается кандидат на должность нового короля? Играют роль личные особенности кандидата или выбор абсолютно случаен? И как это можно выяснить? Боюсь, что никак – если наша наука не позволяет создать даже одну-единственную изолированную зону, то проследить и понять такие сложные закономерности нечего и пытаться. Помнится, Вудсток говорил, что для этого придется пройти десять курсов обучения. Или не для этого…

Кстати о Вудстоке. Если он не может объяснить суть процесса, может, он сумеет дать мне, убогому, хотя бы примитивное описание?

«Вудсток! Ты можешь объяснить, по какому принципу на Румылве производится выбор преемника после смерти короля?»

Только очень приблизительно.

«Объясни, пожалуйста».

В первом приближении выбор случаен.

«А во втором?»

Во втором приближении на выбор оказывают влияние возраст потенциального кандидата, его физическое и психическое здоровье, некоторые особенности личности…

«Какие особенности?»

Очень трудно дать точное определение.

«Дай приблизительное».

Человек должен быть эмоционально уравновешенным, устойчивым к внешним воздействиям на психику, не должен иметь склонности к истерическим проявлениям…

«То есть, человек должен быть нормальным?»

Не нормальным, а выдающимся. Только у одного из двадцати есть шанс стать королем.

«Если у одного из двадцати, тогда получается, что такой человек может быть не особенно выдающимся».

Да.

«Я могу стать королем?»

Нет.

«Недостаточно выдающийся?»

Нет, дело не в этом. Королем может стать только личность, находящаяся в базовом теле. Это техническое ограничение.

«Если бы я находился в базовом теле, я мог бы стать королем?»

Да.

Что ж, это радует, но к делу не относится. Стоп! Почему бы не мне спросить Вудсток напрямую, действует ли магия Румылва в других мирах?

Я повторил этот вопрос, обращаясь к Вудстоку, и Вудсток ответил:

Не действует. Для того, чтобы магия начала действовать, в мире должна быть проведена большая подготовительная работа. Насколько мне известно, она не велась нигде, кроме Румылва.

«Эту работу трудно провести? Ты можешь этим заняться?»

Могу, но не буду.

«Почему?»

Это не нужно и опасно. Эксперимент на Румылве не зря был признан неудачным.

«Что ты о нем знаешь?»

Почти все.

«Ты знаешь, какая раса его проводила?»

Да.

«И какая?»

Я не могу идентифицировать ее в твоей системе понятий.

«У них нет звуковой речи?»

Да.

«Ты знаешь, где находится их планета?»

Последние тысячу двести лет у них нет родной планеты.

«Что с ней случилось?»

С планетой ничего не случилось, кое-что случилось с расой. Они перешли на следующий уровень развития.

«Следующий уровень? Что это такое?»

Ты не поймешь. Чтобы ты смог составить об этом понятии цельное представление, тебе нужно усвоить очень большой объем знаний. Если твой мозг будет работать на пределе возможностей, для этого потребуется не менее пятидесяти лет. Но я не уверен, что эти знания тебе помогут. Не факт, что твой мозг сможет функционировать в сверхразумном состоянии даже после операции.

«Какой операции?»

Кибернетической. Большинство разумных рас не могут перейти на следующий уровень без аппаратной модернизации мозга.

«Типа, имплантанты надо вживлять?»

Да.

8

Внезапно я понял, что нахожусь не на огороде черного короля Джея, а на Сорэ, на кухне нашего с Дашей доме.

«Что такое?» обратился я к Вудстоку. «Что случилось?»

Ударное заклинание. Пока мы разговаривали, король Арадан приблизился и нанес магический удар. Джей мертв.

Я растерянно помотал головой, отчего растерянность только усилилась – голова эрпа имеет совсем другую форму, чем человеческая, и мотание ей вызывает совсем другие ощущения.

«Ничего не понимаю», сказал я. «Почему Джей мертв? Ты выбросил меня из его тела в последний момент?»

Да. Советоваться было поздно, опасность была слишком велика.

«Почему ты не предупредил заранее?»

Опасность была неочевидна. Возможно, Арадан хотел просто поговорить.

«Если бы он хотел просто поговорить, он бы вызвал меня по Сети!»

Скорее всего. Но я не знал точно, что именно он собирается делать. Безусловной опасности не было.

«Мда… Ну спасибо хотя бы и на этом. Что бы я без тебя делал…»

Без меня ты бы давно уже был мертв. Тебя бы убили сразу после возвращения с Ола.

«Спасибо, что заботишься», сказал я.

Почему-то в этих словах прозвучал злой сарказм. Непонятно, почему – Вудсток ведь все сказал правильно, без него я действительно был бы уже давно мертв.

«В следующий раз предупреждай, пожалуйста, заранее», попросил я. «Когда кто-нибудь из королей Румылва окажется на дистанции магического удара…»

Алый и черный короли могут наносить удары с любого расстояния.

«А синий?»

Синий – нет, ему нужно видеть противника.

И то хорошо. А Джей, значит, может… мог…

Но достаточно о магии. Магия Румылва не имеет для меня никакого значения. Раз она не работает в других мирах, значит, для нужд Земли она не годится. Теоретически, можно использовать Румылв как убежище… Но для этого годится и Сорэ, причем гораздо лучше – там нет Арадана. А для меня лично Вудсток всегда сделает особое Убежище с большой буквы.

Не сделаю.

«Почему?»

Больше нет необходимости. Теперь ты можешь постоять за себя сам, не прячась во внутренних мирах.

«Внутренних мирах? Что это такое?»

Все миры, входящие в Сеть, делятся на внешние и внутренние. К внешним мирам относятся планеты, звезды и туманности, населенные разумными существами, способными подключаться к Сети. Внутренние миры созданы самой Сетью для своих внутренних нужд. В обычных обстоятельствах абоненты туда не допускаются, но иногда Сеть делает исключения.

«Вроде как для меня?»

Да.

«А почему Сеть сделала для меня исключение? Чем я так важен для нее?»

Ты не поймешь.

«Чтобы я смог понять, я должен прослушать у тебя еще сто курсов?»

Поменьше.

«Намного поменьше?»

Не очень.

«У нас нет столько времени. Лучше скажи вот что – магия Румылва может пригодиться для решения наших задач? Я имею в виду отражение агрессии чужих против Земли».

Чужие не проявляют агрессии против Земли. Их действия не выходят за рамки допустимого.

«Устроить такую анархию – это в рамках допустимого?»

Анархию устроили вы сами. Если вы хотели избежать ее, вам не следовало подключаться к Сети до завершения подготовительных операций. До того, как выходить в Сеть, вы должны были ликвидировать тяжелое оружие, навести порядок в планетарной информационной сети и ограничить доступ к Сети антисоциальных элементов.

«Мы этим и занимались! А потом появился спам…»

И вы оказались абсолютно не готовы к нему. Это была ваша ошибка. А ведь этот ход был очевиден – ваша слабость в информационной сфере сразу бросается в глаза.

«Ты заранее знал, что чужие вбросят спам?»

Не знал, но предполагал.

«Ты мог нас предупредить».

Мог, но не стал.

«Почему?»

Я не могу предупреждать вас вечно. Вы должны учиться сами.

«Скоро учиться будет некому».

Ты преувеличиваешь. При самом наихудшем раскладе потери Земли составят не более половины населения. Основную угрозу вы уже устранили, уничтожив ядерное оружие.

«Ты ничего не сказал, потому что не хотел, чтобы разоружение сорвалось?»

Разоружение не могло сорваться, оно было неизбежно. Ни в одном из высокоразвитых миров Сети нет оружия массового уничтожения. Есть, конечно, средства двойного назначения, но они никогда не применяются в военных целях, а если вдруг применяются, происходит катастрофа. Но так бывает редко.

«Тогда почему ты ничего не сказал?»

Вы должны учиться. Я помогаю только тогда, когда бездействие приводит к гарантированной катастрофе. До тех пор, пока вы справляетесь сами, я не вмешиваюсь в происходящие события. Я не хочу ограничивать вашу свободу.

«А когда мы перестанем справляться, ты вмешаешься?»

Да. Твоя раса представляется мне перспективной, я не хочу, чтобы она прекратила существование. Мне кажется, у вас есть хороший шанс выйти на следующий уровень.

Туманные намеки Вудстока начали меня доставать.

«Да что же это такое – следующий уровень? Ты когда-нибудь объяснишь мне нормально, что это такое?»

Ты не поймешь.

«Хотя бы приблизительно объяснить можешь?»

В вашей литературе это называется словом сверхцивилизация.

«Цивилизация сверхразумных существ?»

Да. Цивилизация, субъекты которой настолько превосходят вас интеллектуально, насколько вы превосходите обезьян.

«Цивилизация богов?»

Как правило, нет. Сверхразумные существа очень редко интересуются ролью бога. Мечтать о том, чтобы стать богом – прерогатива примитивных рас.

«Вроде человеческой?»

Да.

«Яхров ты тоже считаешь примитивной расой? «

Да. Только не подумай, что я отношусь к вам или к ним с предубеждением. Каждая разумная раса проходит в своем развитии определенные этапы. Первобытная дикость, феодальное средневековье, промышленная революция, общество потребления… Так было у вас, но это только один из возможных путей, существуют и другие. Большинство из них заканчиваются тупиком, но некоторые приводят к прорыву на следующий уровень. Я надеюсь, что человечество сумеет прорваться, у вас намного больше шансов, чем у яхров.

«Потому ты нас и поддерживаешь? Твоя цель – перевести на следующий уровень как можно больше рас?»

Это не цель. Ты не поймешь, что это такое.

«Но как первое приближение слово цель годится»?

Да.

Вот и первый положительный результат моего путешествия на Румылв. Теперь стало понятно, почему Вудсток нам помогает. Хотя… Когда я разговаривал с ним в Убежище, он говорил примерно то же самое, только другими словами. Нет, я по-прежнему ничего не понимаю. Вудсток говорит, что на Земле не происходит ничего страшного, никакой агрессии нет… хорошо ему так говорить. Потери человечества не превысят половины населения… Черт бы побрал эту Сеть! Если для того, чтобы нормально к ней подключиться, придется принести в жертву каждого второго…

С другой стороны, ни одна большая революция не обходится без крови. Когда в средневековой Англии начали появляться мануфактуры, сотни тысяч крестьян были согнаны с земли, началась массовая эмиграция в Америку, гражданская война… А ведь Сеть обещает революцию куда более серьезную, чем промышленная. Когда Земля окончательно войдет в Сеть, образ жизни людей изменится намного сильнее, чем после появления паровых машин. Можно по-разному относиться к нопстерам и яхрам, но одного у них не отнимешь – их образ жизни намного комфортнее человеческого. Не это ли мешает им совершить прорыв, о котором говорит Вудсток?

«Вудсток! Как ты думаешь, яхры смогут перейти на следующий уровень?»

Не знаю.

«Потому что они в тупике? Как эрпы?»

Яхры не в тупике, они на развилке. Одна дорога ведет в тупик, другая – наверх. Я не знаю, какой путь они выберут. Надеюсь, что хотя бы один из их миров отважится пойти наверх. Они изобрели способ путешествовать по Сети в родном теле, это дает им преимущество перед другими расами, но одновременно вносит в ситуацию большую неопределенность. Я не могу дать даже приблизительный прогноз для их ситуации. На моей памяти подобных случаев еще не было.

«На твоей памяти… Ты имеешь ввиду память агента или память Вудстока?»

Память агента. Мое основное сознание недоступно из этого мира, но я полагаю, что оно тоже не знает о подобных случаях. Иначе это знание было бы вложено и в меня.

«Погоди, дай я попробую уяснить. Значит, по-твоему, эрпы находятся в тупике?»

А что, есть сомнения?

«Нет сомнений. Эрпы в тупике, они сформировали общество, неспособное к прогрессу. Когда все довольны и счастливы, прогрессировать очень трудно. Правильно?»

Не совсем. Есть еще внутренняя мотивация.

«Моральный кодекс строителя коммунизма?»

Зря иронизируешь. Внутренняя мотивация – великая вещь. Когда ты вырастаешь настолько, что окружающая среда не может заметно воздействовать на тебя, внутренняя мотивация остается единственным фактором, не позволяющим тебе превратиться в животное.

«Намекаешь, что на Земле надо срочно начинать большую пропаганду, чтобы у всех появилась внутренняя мотивация?»

Нет. Ты зря воспринимаешь этот разговор как инструкцию к дальнейшим действиям. Цель нашего разговора совсем другая и намного более важная.

«Какая же?»

Твой личностный рост.

«Мой личностный рост важнее, чем жизнь на Земле? Нет, я, конечно, высокого мнения о себе, но не до такой же степени!»

Жизни на Земле ничего не угрожает. Да, будут потрясения, будет много смертей, но жизнь не прекратится. Минуту назад ты правильно подумал – революции не бывают бескровными. Жизнь устроена так, что при любом потрясении выживают лучшие. Это естественный отбор. Когда он прекращается, раса деградирует. Ты видел, к чему это приводит.

«На Шотфепке?»

На Сорэ.

«Ну, до такого безобразия мы не скоро дойдем».

Вам потребуется от трех до десяти тысяч лет. По меркам вселенной – мгновение.

«Ну, если для тебя это мгновение… Сколько тебе лет, кстати?»

Не знаю.

«Забыл, когда родился?»

Я не родился, я сформировался. Я не помню, сколько времени прошло с тех пор. А ты многое помнишь из своего детства?

«Свой день рождения я помню».

Не помнишь, а знаешь – его дату тебе сообщили старшие. А у меня не было старших.

«У тебя не было родителей? Ты с самого начала был единственным существом на планете? Или ты сформировался из нескольких… гм… кустов?»

Вудсток изобразил печальный вздох.

Я могу прочитать тебе целую лекцию по растительной анатомии и психологии, но к твоим проблемам она не будет иметь ни малейшего отношения.

«А что имеет к ним отношение? Хоть как-то их можно решить?»

Смотря что ты понимаешь под словом «проблема».. Но ты зря расстраиваешься. По моим расчетам, шансы благополучного исхода для твоей расы составляют примерно три к одному.

«Что ты называешь благополучным исходом?»

Переход на следующий уровень.

«Даже если на Земле при этом погибнет половина населения?»

Ты зря тревожишься, массовой гибели людей не будет. Численность населения сократится не за счет высокой смертности, а за счет того, что многие уйдут в другие миры. Массовая эмиграция – обычное явление для миров, недавно подключившихся к Сети. Особенно для примитивных миров вроде вашего.

«Наш мир не так уж и примитивен».

Смотря с чем сравнивать. По сравнению с планетами яхров вы все еще в средневековье. Я полагаю, в Сеть уйдет около половины населения Земли. Что тебя удивляет?

«Но…»

Внезапно я понял, что слова Вудстока очень похожи на правду. В самом деле, что подумает какой-нибудь китайский крестьянин, когда узнает о Сети? Вначале он не поверит, что Сеть существует, а когда не верить станет невозможно, он будет всеми силами стараться не замечать на сотрясающие мир изменения. А потом настанет момент, когда не замечать их станет решительно невозможно. Возможно, в деревне появятся инопланетяне, возможно, в Сети побывает кто-то из друзей или родственников крестьянина, а может, на Земле появится нанозавод, штампующий терминалы в неограниченном количестве. Как бы то ни было, крестьянин войдет в Сеть, побывает в более развитых мирах и поймет, что Земля – не самое приятное место во вселенной. Уйдет ли он в Сеть навсегда? Это зависит только от того, как он воспринимает свою жизнь. Если как источник приятных ощущений – непременно уйдет. А если он живет не только для себя, любимого, но и для Родины или для семьи…

Вудсток прав, все решает внутренняя мотивация. Если для тебя работа всего лишь источник денег, а семья нужна только для того, чтобы быть не хуже других, тогда твой путь в Сети определен однозначно. Вначале ознакомительная прогулка по близким мирам, а затем вечная жизнь на Сорэ или какой-нибудь другой псевдорайской планете. Может, Сорэ потому и не внесена в энциклопедию нашего сектора?

Нет, ответил Вудсток на мой вопрос. Власти Нисле и Шотфепки были бы только радысбросить на Сорэ свой социальный балласт. Как только в твоем секторе узнают о Сорэ, на нее повалят целые толпы. Эрпам придется туго, они столкнутся с проблемой перенаселения. Но это даже хорошо, им не повредит хорошая встряска.

«Думаешь, она им поможет?»

Кому-то наверняка поможет. Ош, например, показался мне не совсем безнадежным.

«Мне тоже. Не знаешь, где он сейчас?»

Откуда мне знать? Он же не подключен к Сети.

«Действительно. Как думаешь, если дать ему терминал, он подключится?»

Думаю, что да. Интересный эксперимент может получиться.

«Интересный для тебя?»

Думаешь, для меня уже не осталось ничего интересного?

«Ну… Раз ты живешь так долго…»

То я должен все знать? Все знать невозможно. Чем больше круг, тем длиннее окружность. Чем больше тебе известно, тем больше становится того, что тебе еще предстоит постигнуть.

«Это понятно. Но психологию гуманоидов ты должен был изучить в совершенстве».

Гуманоиды гуманоидам рознь. Иные гуманоиды сильнее отличаются друг от друга, чем инсектоиды от колониалов.

«Ты знал о Сорэ до нашей встречи?»

Нет. Во вселенной слишком много миров, чтобы держать в памяти каждый. Кроме того, Сеть растет с каждым годом.

Я замолчал, не зная, о чем еще спросить Вудсток. Он истолковал мое молчание по-своему.

На сегодня достаточно, сказал он. Тебе потребуется некоторое время, чтобы осмыслить то, что ты узнал в ходе этого разговора.

«Подожди!» воскликнул я. «Я же еще ничего не узнал! Я должен расспросить тебя о многих вещах!»

Еще успеешь. У твоей расы есть одна большая проблема – вы не умеете ждать. Вы всегда живете сегодняшним днем, всегда стремитесь сделать все возможное и невозможное именно сегодня. Не надо спешить, дай ожиданию исполниться.

Закончив эту фразу, Вудсток оборвал мысленную связь.

9

Габов прокомментировал мои слова следующим образом:

– Мы с Кожуховым пришли примерно к тем же выводам, хотя и не столь категоричным. Очень хорошо, что Вудсток их подтверждает. А особенно хорошо, что по мнению Вудстока катастрофа нам не грозит.

– Разве три миллиарда жертв – не катастрофа? – спросил я.

– Не катастрофа, – заявил Габов. – Эти люди не погибнут, они станут только счастливее. Кому-то из них, конечно, не повезет, кто-то угодит в притон, как ты на Шотфепке, у кого-то будут другие неприятности, но большинство из них будут вести приятную и достойную жизнь на хорошей цивилизованной планете. Разве можно записывать их в потери?

Я пожал плечами и сказал:

– Для страны они будут потеряны.

Николай Алексеевич рассмеялся и спросил:

– С каких пор ты стал патриотом, Андрей? Если судить по твоему досье и предыдущим поступкам, сначала ты всегда думаешь о себе и только потом о Родине. В ночной дозор тебя бы не приняли.

– Я бы и не пошел, – буркнул я. – Никогда не любил военную службу.

– Однако ты на нее поступил.

– У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда. Ты мог поселиться на Сорэ, мог вернуться на Ол и строить там светлое будущее, мог найти какой-то другой мир... Перед тобой были открыты тысячи путей, но ты выбрал тот, который ведет к счастью не только тебя лично, но и все человечество в целом. Что бы ты ни говорил по этому поводу, это путь Света.

Я недовольно скривился.

– Ничего вы не понимаете, – сказал я. – Вы думаете, я спасаю мир потому, что считаю себя обязанным? Да ничего подобного! Я помогаю вам только потому, что сделал такой выбор. Это мой собственный выбор, мне никто его не навязывал. Я мог решить и по-другому. Думаете, это совесть заставила меня вернуться на Землю? Да ничего подобного! Никто не заставлял меня, это было мое собственное решение.

Габов снисходительно улыбнулся и сказал:

– Бандиты всегда говорят, что живут по своим понятиям.

– Я не бандит! – воскликнул я.

– Конечно, не бандит, – усмехнулся Габов. – Ты специальный агент для особых поручений, а в переводе на русский язык – бандит на службе правительства. А до того ты был бандитом на службе корпораций. Чтобы быть бандитом в душе, не обязательно иметь синие татуировки и слушать русский шансон. И не кривись так, я не пытаюсь оскорбить тебя, я ведь тоже бандит и все наши органы, по сути, одна большая банда. Только мы – хорошая банда.

– Ага, – хмыкнул я. – Тонко подмечено. И чем вы отличаетесь от плохих банд?

– Только точкой зрения, – сказал Габов. – Чем отличается правая рука от левой? Как объяснить амебе с Трилара, какая рука левая, а какая правая? Разница между левым и правым только в том, что вот это – левое, а вот это – правое. Так же и мы, разница между хорошими ребятами и плохими только в одном: плохие – это они, а хорошие – это мы. Так устроена жизнь. Это такой же закон природы, как и то, что все тела притягиваются друг к другу, а бутерброд падает маслом вниз.

– Про бутерброд – это не закон, – уточнил я. – Это всего лишь поговорка.

– Это закон, – возразил Габов. – Если не веришь, проведи сотню экспериментов и убедишься сам. Тут нет ничего сверхъестественного, просто масло тяжелее хлеба, вот бутерброд и падает маслом вниз. Если намазать масло не на хлеб, а на кирпич, он будет падать маслом вверх.

– Хорошо, допустим, это закон, – сказал я. – И что с того? К чему была вся эта проповедь?

– К тому, что все относительно, – сказал Габов – Добро, зло, свобода, необходимость – просто ярлыки, которые люди навешивают на вещи, которых не понимают. К истинной сути вещей ярлыки не имеют никакого отношения. Знаешь почему? Потому что истинная суть – тоже ярлык. В мире нет абсолютной истины, правда существует только в глазах смотрящего. Чтобы в цепи потекло электричество, нужно два полюса. Чтобы общество двигалось вперед, в нем тоже должно быть два полюса.

Я заметил в словах Габова противоречие и поспешил вмешаться.

– Электричество течет по кругу, – сказал я. – Если продолжить аналогию…

– Электричество не всегда течет по кругу, – возразил Габов. – Например, при ударе молнии.

– При ударе молнии электричество бесполезно рассеивается. Кстати, очень похоже на нашу ситуацию. Ударила молния, между небом и землей потекли электроны, поднялась температура, возникло пламя, по воздуху пошла ударная волна. А потом электричество ушло в почву и на этом представление окончилось. Так же и у нас – всякие дебилы повышают температуру и гонят волну, мы тоже гоним волну, но через мгновение по меркам вселенной все закончится, люди разбредутся по Сети, рассосутся по миллионам миров, а на Земле останется только…

– Неудачная аналогия, – перебил меня Габов. – Происходящее на Земле лучше сравнивать с взрывом звезды. Оболочка рассеивается в пространстве, а более плотная материя сплачивается еще сильнее…

– И превращается в белого карлика, – подхватил я, – тусклого и незаметного в масштабах вселенной. Причем вместо света этот карлик испускает радиацию, которая отравляет окрестности и...

Габов грязно выругался.

– Мы с тобой впадаем в маразм и занимаемся софизмом, – констатировал он. – Все аналогии лживы и отражают только личность автора. Так в одной умной книжке написано.

– Ага, – кивнул я, – я ее тоже читал. Только где бы нам найти таких союзников, как в той книжке… Если бы Вудсток был более сговорчивым…

– Если бы, да кабы… – проворчал Габов. – Хватит переливать из пустого в порожнее, о вечном мы еще успеем поговорить. Что бы мы ни думали по этому поводу, долговременные исторические процессы от нас не зависят. К Марксу можно относиться по-разному, но…

– Только не надо меня агитировать, – вмешался я. – Вы правы, о вечном мы поговорить еще успеем, давайте поговорим о сиюминутном. О главной проблеме.

– А что ты считаешь главной проблемой? – спросил Габов.

Я пожал плечами.

– Теперь уже не знаю, – сказал я. – До разговора с Вудстоком я полагал, что главная проблема – обилие придурков в Сети, но теперь мне кажется, что это уже не проблема, а реальность, с которой придется считаться. Боюсь, мы больше не сможем вернуться к ситуации, которая была до спама. Или у вас другое мнение?

Габов вздохнул.

– Другого мнения быть не может, – сказал он. – Задача вернуть счастливое прошлое больше не ставится, теперь перед нами стоит задача превратить кошмарное настоящее в более-менее приемлемое будущее. Раз мы не можем решить проблему кардинально, мы должны хотя бы снизить ее остроту.

– А это возможно?

– Возможно. Аналитики оценивают обстановку примерно так. Сейчас остановить анархию не в наших силах, но через год-другой сетевое хулиганство сойдет на нет. Кого-то отловят на других планетах, кто-то станет жертвой несчастного случая, кто-то просто устанет… Это сейчас все обалдели от новых возможностей, но со временем это пройдет. И тогда на повестке дня встанет следующий вопрос – что станет с Землей в социально-политическом смысле.

– А что станет? – спросил я. – Прогноз уже есть?

– Прогноз есть, – кивнул Габов. – Ожидается расслоение общества на три основные группы. Во-первых, обормоты вроде твоего Арадана, покинувшие Землю навсегда. Кто-то из них будет изредка появляться на родине с кратковременным визитами, но в целом они потеряны для общества, большого влияния на дальнейшую историю Земли они не окажут. Вторая группа – десять-двадцать процентов населения Земли, которые так и не войдут в Сеть. Старики, дети, жители отдаленных районов… Кстати, демографическая ситуация на Земле изменится кардинально. Россию это не особенно затронет, а вот США и Европа конкретно попадут под раздачу. Манхеттен заселят люмпены из пригородов, начнется массовая миграция населения из бедных районов в бывшие богатые...

– Бывшие богатые?

– Да, бывшие. Большинство богачей проведут ближайшие месяцы в Сети, а когда вернутся, застанут свои владения разграбленными. На биржах будут большие потрясения, доллар и евро, скорее всего, обвалятся, рубль тоже.

– Фоллаут, – хмыкнул я.

– Не совсем. Кризис продлится недолго, экономика восстановится, но уже на другой основе. Сейчас крутизна компании измеряется количеством долларов на счету, а через полгода она будет измеряться количеством знаний у ее сотрудников.

– И тогда ваша команда окажется вне конкуренции.

– Не ваша, а наша, – уточнил Габов. – Не забывай, ты тоже в нее входишь.

Да, действительно. Странно, что я оговорился. Неужели это оговорка по Фрейду, как в том анекдоте? Хотел муж сказать жене «милая, передай соль, пожалуйста», а сказал «сука, всю жизнь мне испортила». Считаю ли я себя членом команды Габова или… Нет, об этом я потом подумаю, в более спокойной обстановке.

– Давайте я попробую угадать, что прогнозируется в отношении третьей группы, – сказал я. – В нее войдут те, кто подключился к Сети, но решил не покидать Землю. Патриоты, так сказать. Надо полагать, они быстро захватят всю власть.

– Естественно, – кивнул Габов. – Чтобы это понять, не нужно быть гением. Но это будет совсем другая власть. Во-первых, исчезнет традиционное деление планеты на независимые государства. Границы сотрутся не сразу, но противостояния великих держав больше не будет. У нас будет та же самая Сеть, только в миниатюре – европейский сектор, дальневосточный, индийский, арабский… Но между ними не будет противостояния, будет только цивилизованная конкуренция.

– Ага, цивилизованная, – хмыкнул я. – Особенно между евреями и арабами.

– Между евреями и арабами конкуренции не будет, – сказал Габов. – Сейчас арабы на коне, но это временно, скоро их боевой задор выдохнется и тогда арабский сектор подомнут под себя европейцы. Арабы практически не проявляют себя в Сети, экстремистов в Сети как грязи, но одни только экстремисты погоды не делают. Но это все несущественно. Главное то, что на Земле начало формироваться принципиально иное общество. Без армий, без границ, без всемирной торговой организации и без организации объединенных наций. И без демократии.

– А кто будет всемирным диктатором? Наш президент?

– Поначалу да. А потом понятие всемирного диктатора перестанет быть актуальным. Аналитики считают, что у нас сформируется псевдокоммунистическое общество по образцу Блубейка. Как только будут запущены первые нанозаводы, сразу исчезнет большинство проблем потребления и тогда...

– А когда это произойдет? Через десять лет? Через сто?

Габов усмехнулся.

– К новому году, – сказал он. – Нанотехнология на самом деле очень проста, трудно только провести подготовительные фундаментальные исследования, а воспользоваться готовыми решениями очень легко. Никакой сверхсложной техники для этого не нужно, надо всего лишь скачать программы из Сети.

– Как скачать? – не понял я. – Вы научились подключать к Сети интернет?

– Нет, – улыбнулся Габов, – все гораздо проще. Мы договорились с китайцами. У буддийских монахов есть особая ментальная техника, которая позволяет быстро и точно запоминать длинные последовательности неструктурированных данных. Информацию из Сети мы перекачиваем в человеческой памяти, это не самый быстрый способ, но зато он не требует технических приспособлений. Это будет сюрпризом для наших коллег с Нисле, такой прыти они от нас не ожидают. Мои ребята поковырялись в Сети, похоже, что гуманоиды никогда раньше не пытались переносить такие объемы данных в биологической памяти. Раньше такие фокусы удавались только колониалам.

– Может, потому и не пытались, что это удается только колониалам? – предположил я. – Вы уверены, что не будет никаких сюрпризов?

Габов пожал плечами.

– Пока все идет по плану, – сказал он. – Информация содержит контрольные поля, качество приема легко проверяется. Мы уже слили около двадцати процентов, ошибок пока не замечено. Когда перекачаем половину, можно будет начинать строительство завода-матки. Уже и место подобрано.

– Где, если не секрет? В Арзамасе-16?

– Не угадал, в Китае. Сейчас не время проявлять местечковый патриотизм. Как только Земля вошла в Сеть, на Земле осталась только одна нация – люди. Аналитики считают, что к концу года национальные проблемы окончательно отойдут в прошлое.

– Бедные скинхеды, – улыбнулся я.

– Нет, скинхедами останутся, – в свою очередь улыбнулся Габов. – Просто они поймут, что азербайджанцы и таджики для них на самом деле родные, а настоящие враги русского народа – чужие. Из скинхедов и национал-большевиков получится хорошая сетевая контрразведка. Обсуждается предложение сдать им на откуп всю рутинную работу по выявлению сетевых пришельцев. Лучше них с этой задачей никто не справится.

– Короче, все будет хорошо, – резюмировал я. – Идиоты устанут быть идиотами и наступит эпоха всеобщего счастья. Границы исчезнут, деньги обесценятся, нанозаводы обеспечат изобилие и даже нацисты найдут себе достойное место в обществе. Прямо коммунизм какой-то.

– Коммунизм и есть, – кивнул Габов. – При отсутствии материальных проблем коммунизм является идеальной социальной моделью. Об этом еще Маркс говорил, только он не понимал, в каких условиях коммунистическая модель реально работает.

– А вы понимаете?

– Лично я нет, но у Кожухова в отделе есть парнишка, который на Вудстоке изучал политэкономию гуманоидов, он в этой теме понимает все.