Текст книги "Золотой цверг"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Что привело тебя ко мне? – спросил Хируки, когда стадия объятий закончилась и начался деловой разговор. – Это связано с работой или ты соскучился по отцу?

– Это связано с работой, – ответил Якадзуно. На долю мгновения его лицо исказила досадливая гримаса. Как только отец мог подумать, что Якадзуно способен поставить родственные чувства выше профессионального долга! Никогда и ни за что Якадзуно не отвлек бы отца от дела ради пустой болтовни. – У нас на карьере происходят странные вещи.

– Рассказывай, – сказал Хируки и указал сыну на кресло для посетителей. Интуиция уже подсказала Хируки, что новости, которые принес сын, не просто интересны, а очень интересны, и Хируки ощущал законную гордость за сына, который, кажется, сумел раскопать в густой сети корпоративных интриг что-то по-настоящему стоящее.

– Три дня назад, 21 марта, – начал Якадзуно, – на карьере появился Джон Рамирес.

– Начальник НИЛ-3? Негр такой лысый?

– Он самый. Он прилетел на попрыгунчике, в журнале в качестве пункта отправления указан третий платиновый карьер, но там Рамирес не появлялся уже почти полгода. Я проверял. С собой он привез пластиковую коробку из-под набора инструментов для ремонта электропечи «Самсунг Супер Термо А4», в коробке было что-то очень тяжелое, не менее двадцати килограммов весом. Рамирес пробыл на карьере около трех часов, после чего отправился на попрыгунчике в штаб-квартиру. Другой цели визита, кроме доставки этого груза, у Рамиреса не было. За все время, что он провел на карьере, он не сделал ничего, входящего в его обязанности. Вчера Рамирес снова появился на карьере, погрузил коробку в попрыгунчик и немедленно улетел. Он очень торопился, все расстояние от кабинета до посадочной площадки он преодолел бегом, с таким грузом в руках это нелегко. Интересно, что он не доверил переноску груза дежурным рабочим. Это все, что мне пока удалось выяснить.

Хируки покивал головой с довольным видом.

– Ты молодец, сын, – сказал он. – Ты правильно сделал, что пришел ко мне, информация, которую ты принес, меня заинтересовала. Как ты думаешь, что находилось в этой коробке?

Якадзуно пожал плечами.

– Не знаю, отец, – сказал он. – Инструмент там быть не мог. Судя по весу, там могли быть образцы руды, но зачем тогда Рамирес возил их с одного карьера на другой, да еще используя самый дорогой транспорт из всех возможных? И зачем он потом повез эту коробку в штаб-квартиру в большой спешке?

– Это мог быть геологический образец очень большой ценности.

– Его следовало отправить с обычным грузовым составом. Транспортные рабочие не разбираются в руде, они не поняли бы, что это ценный груз.

– Возможно, Рамирес опасался аварии на линии.

– Серьезные аварии случаются слишком редко. Если бы это был философский камень или стабильный трансурановый элемент, такая тревога была бы оправдана, а так...

Якадзуно улыбнулся и Хируки улыбнулся в ответ. Да, удачная шутка.

– Сейчас посмотрим, – сказал Хируки и открыл консоль стационарного компьютера. – Ты мой сын, поэтому я не буду требовать никаких расписок…

– Никто не узнает о том, что я увидел, отец, – сказал Якадзуно, в глубине души немного обидевшись. Отец мог и не говорить этих слов, ему и так должно быть понятно, что сын никогда никому не расскажет, что видел, как отец нарушает корпоративное законодательство. И вообще, все знают, что Хируки Мусусимару имеет несанкционированный доступ к корпоративным базам данных, на то он и главный юрист.

Хируки работал с консолью, комментируя свои действия следующим образом:

– Рамирес, значит… С карьера он прибыл прямо в штаб-квартиру… в свой кабинет не заходил… пошел прямо к дят… к Сяо Ван Гу… через полчаса покинул комплекс… на подконтрольной территории больше не появлялся… до следующего утра. Дальше… ничего интересного. Архивы… На шестой палладиевый он прибыл из полевой базы в квадрате… ну, это тебе знать не положено… а вот это интересно. Похоже, это действительно был образец руды. Только почему он пошел к Сяо Вану? Ага, там был еще один человек… гость… Анатолий Ратников, сотрудник компании «Истерн Дивайд», курьер высшего класса, только что прибыл с Земли. Ага… объект номер… передается службе доставки «Истерн Дивайд» для доставки… гм… на Деметру. Да, точно, на Деметру, тут и физический адрес прилагается. Основание… распоряжение руководства номер… ну-ка, посмотрим, что за распоряжение…

Якадзуно вздрогнул. Такого не предполагал никто – главный юрист копается в документах руководства! Якадзуно ощутил гордость за отца. Корпоративную этику, конечно, никто не отменял, но отношения коллег по работе никогда не станут такими же тесными, как отношения отца и сына, а значит, отцу нечего бояться, что сын предаст его. И вообще, нужно гордиться тем, что отец сумел сделать такое!

Хируки растерянно кашлянул, озадаченно пощелкал клавишами, снова кашлянул и поднял на сына недоумевающие глаза.

– Ты свободен, Якадзуно, – сказал он.

Якадзуно встал, церемонно поклонился и направился к двери. Его душу грело осознание того, что он сделал хорошее и важное дело. Настолько важное, что даже отец не считает возможным поделиться с родным сыном тем, что сын откопал. Ради таких мгновений и стоит жить, в этом и есть смысл службы внутренней безопасности.

5

Джон Рамирес был недоволен, и это еще было мягко сказано. Рамирес пребывал в гневе, он был готов порвать любого, кто попадется ему под руку, но, к счастью, в квартире никого, кроме него, не было, а код, открывающий дверь, знали только три человека. Даже Миюки, гейша-малолетка, что жила у Рамиреса почти полгода, куда-то улетучилась, учуяв перемену в настроении господина. И правильно сделала.

У Рамиреса был повод для гнева. Жучок, незаметно прикрепленный к рукаву Анатолия Ратникова, не только выдал полную схему перемещений объекта по гостиничному номеру, но и сумел подключиться к гостиничной информационной консоли. Анатолий весь вечер активно работал с сетью, и когда Рамирес повторил его виртуальный путь, обнаружилось то, что Рамирес меньше всего ожидал обнаружить.

Цверги не занимаются скульптурой. Это со всей очевидностью следует из информации, лежащей в открытом доступе, надо только потратить два-три часа на то, чтобы найти в сети все, что нужно, чтобы прийти к этому выводу. Когда Рамирес придумывал легенду, он поленился перелопатить глобальную сеть в поисках информации о цвергах, никто ведь не рассчитывал, что легенда будет подвергаться серьезному анализу. Тогда Рамирес решил, что сойдет и так, но сейчас он понимал, что был неправ.

Цверги не занимаются скульптурой, у цвергов нет понятия бога, это все придумали продюсеры телевизионных боевиков. Золотые статуи, скрытые в далеких отвалах, могут существовать только в фильмах, но не в реальной жизни. Интересно, что подумал бы цверг, увидев сериал «Червь-разрушитель»…

Но это все ерунда. По-настоящему важно сейчас то, что будет делать Анатолий Ратников. Рамирес точно знал, как бы он поступил на месте Ратникова, он доставил бы объект на Деметру, а там стуканул бы местной полиции. После этого статую вскроют… нет, этого никак нельзя допустить! Анатолий наверняка думает, что внутри наркотик, так подумал бы любой, не знающий правды, но когда правда станет известна… нет, нет и еще раз нет!

Может ли Анатолий обратиться в полицию, не дожидаясь конца путешествия? Нет, вряд ли. Все знают, что полиция Гефеста поделена между корпорациями. Только совсем безнадежный оптимист рискнет довериться незнакомому офицеру – кто знает, может он работает на ту же компанию, что и преступник? Нет, Анатолий однозначно должен дождаться прибытия на Деметру, а здесь будет себя вести тише воды и ниже травы.

Получается, что на Деметру должен отправиться кто-то из наших людей, думал Рамирес. Напроситься самому? Сингх спросит, в чем причина, придется ему рассказать об этой глупой ошибке, а в таком случае можно не только не попасть на Деметру, но и не вернуться из очередной геологической экспедиции. Нехорошо. А если ничего не сказать Сингху, получится, что груз с большой вероятностью не дойдет до получателя. Еще хуже. Нет, как бы ни хотелось сохранить в тайне допущенную оплошность, с Сингхом поговорить придется.

Запищала мобила. Рамирес нажал кнопку приема и узнал, что во втором ртутном карьере обнаружился полуметровый пласт чистого каменного угля. Рамирес задал несколько наводящих вопросов и ответы на них подтвердили самые худшие предположения – эти идиоты забрались на плантацию цвергов. Теперь надо хватать за хобот ксенологов и бегом бежать на карьер, пока цверги не превратили дорогостоящий проходческий комбайн в самую большую на планете кучу навоза.

В этот момент Рамирес совсем забыл о золотой статуе, и это была его ошибка.

6

Ху Цзяо чувствовала себя настолько хорошо, насколько хорошо может себя чувствовать пожилая женщина, только что перенесшая тяжелейшую интоксикацию. Ее уже выписали из больницы, сейчас она временно обитала в университетском лазарете, дожидаясь момента, когда поправится настолько, чтобы быть в силах навести порядок в своей новой квартире. Она поприветствовала Анатолия радостно, но с некоторым удивлением – она никак не ожидала, что ее захочет проведать случайный попутчик, который так и не смог как следует скрыть разочарование, когда обнаружилось, что его спутница на двадцать лет старше, чем он ожидал. Но с этим ничего не поделаешь, из соображений политкорректности возраст путешественника считается конфиденциальной информацией, Ху Цзяо успешно пользовалась этим уже не одно десятилетие.

– Как ваше самочувствие? – вежливо поинтересовался Анатолий.

Ху Цзяо хотела было спросить его, где цветы, но вовремя сообразила, что на этой планете не бывает живых цветов. Ей стало грустно.

Анатолий сел рядом и осторожно взял больную за руку.

– Вы хорошо держитесь, – сказал он, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос. – Многие не выдерживают, они начинают биться в истерике, требовать, чтобы их отвезли обратно…

Ху Цзяо вспомнила, как пыталась воткнуть иголку от капельницы в глаз пожилой медсестры, и саркастически улыбнулась.

– Вы даже улыбаетесь, – продолжал Анатолий, – мало кто, оказавшись в вашем положении, способен на такое достойное поведение. Не волнуйтесь, самое плохое уже позади, ваш организм перестроился, теперь вам осталось только набраться сил и вы вернетесь к активной жизни.

В этот момент до Ху Цзяо дошло.

– Вы пришли по делу, – сказала она. – Не просто проведать меня, а по делу.

Анатолий смутился.

– Ну… у меня есть к вам несколько вопросов, но я не настаиваю на том, чтобы вы на них отвечали. Я просто подумал, что вы сможете оказать консультацию… если захотите, конечно…

– Здесь все равно нечего делать, – заметила Ху Цзяо. – Задавайте ваши вопросы.

– Правда, что ксенологам вживляют специальные имплантанты?

Ху Цзяо расхохоталась от неожиданности. От резкого движения зачесались следы уколов на ягодицах. Она сморщилась.

– Это и есть ваш вопрос?

Анатолий понял, что сморозил глупость, и натужно улыбнулся.

– Это еще не вопрос, это как бы преамбула, я просто подумал…

– У меня инфракрасный нейрошунт, совместимый со всеми стандартными протоколами. Сколько информации хотите залить?

– Двенадцать мегабайт.

– Давайте.

– Сейчас. Информация пошла?

– Пошла. Это изображение?

– Да, обычный жпег. Будут две картинки.

– А это, вообще, что?

– Об этом я и хотел вас спросить.

– Откуда оно у вас?

– Если можно, я бы хотел вначале выслушать ваши соображения.

– Чтобы дополнительная информация не затуманивала мозги?

– Вы догадливы.

– Еще бы, у меня все-таки IQ 139 плюс усиленная эмпатия. Сейчас картинка прогрузится, я все сразу и выскажу.

– Я подожду.

– Хи-хи-хи!

– Что такое?

– Вы не поймете, это смешно только для ксенолога. Я, пожалуй, сохраню эту картинку, покажу коллегам.

– Лучше не стоит.

– Почему?

– Я потом скажу.

– Очень хороший коллаж, остроумный. Хотя… это что, снимок реального объекта?

– С чего вы взяли?

– На спине у цверга сварной шов, как на дешевых игрушках.

– Не ожидал, что вы разглядите.

– Нас и этому учат. В общении с чужими самый незначительный нюанс может оказаться важным.

– Вам приходилось работать с чужими?

– Да, у меня была стажировка по ящерам. Хотите узнать, почему я переключилась на цвергов?

– Ну…

– Ладно, поняла, не буду загружать.

– Вы читаете мои мысли?

– Только чувства. То же самое, кстати, умеют военные дознаватели. Вы ведь военный?

Анатолий чуть не упал со стула.

– Как вы поняли?

Ху Цзяо улыбнулась, эту улыбку можно было бы назвать сексуальной, будь Ху Цзяо в два раза моложе.

– Когда постоянно чувствуешь чужие эмоции, умение читать мысли приходит само собой, – сказала она. – Вы все еще хотите узнать, что я думаю насчет картинки, или мы обсудим наши личные особенности?

– Давайте лучше о деле.

– Давайте. Тут узор… ха-ха-ха!

Ху Цзяо смеялась так долго и заразительно, что Анатолий уже начал искать глазами кнопку вызова медсестры. К счастью, посторонняя помощь не понадобилась.

– Нельзя же так людей смешить, – сказала Ху Цзяо, отсмеявшись, – Линия Жизни упирается в крест… ха-ха-ха… нет, это решительно невозможно… так смешить людей просто преступно… Нет, Анатолий, эту статую делали не цверги, даже в цвергской психушке не найдется особь, способная начертать такие знаки. Эту штуку сделали люди. Вам, наверное, сказали, что ей миллион лет?

Анатолий смущенно кивнул.

– Вы можете указать какую-нибудь особенно вопиющую несообразность? – спросил он. – Если мне придется объяснять неспециалистам…

– Я поняла. В этом узоре постоянно встречается круг с двумя точками. Этот символ в узорах цвергов символизирует человеческое лицо, его начали использовать только после контакта с человечеством.

– Эта информация есть в открытых источниках?

– Конечно. Возьмите любой словарь для чайников, этот символ там есть.

– Сильно, ничего не возразишь. Спасибо, Ху Цзяо. Я могу что-нибудь сделать для вас?

Ху Цзяо печально улыбнулась. Странно, но обычные люди никогда не задумываются над тем, что в повышенной эмпатии есть не только преимущества, но и недостатки. Для эмпата, например, решительно невозможно заняться сексом с человеком, который тебя не любит. Нет, технически это возможно, но удовольствия не принесет никакого. Парадокс – эмпатическая женщина способна соблазнить любого мужчину за считанные минуты, но ей это не нужно.

– Спасибо, Анатолий, – сказала Ху Цзяо, – мне ничего не нужно.

7

Больше всего на свете Даниэль Кришнамурти ненавидел Раджа Мохандаса. Не потому, что Радж сделал Даниэлю что-то плохое, нет, Даниэль и Радж даже никогда не были знакомы, дело было совсем в другом. Во-первых, Радж Мохандас снимался в порнофильмах и даже получил в прошлом году Оскара за лучший половой акт. А во-вторых, Радж был похож на Даниэля как две капли воды.

Вначале Даниэля даже забавляло их сходство, ему даже льстило, что его принимают за такую известную знаменитость. Первый тревожный звоночек прозвенел, когда в гостиничном баре, где Даниэль отдыхал после рабочей смены, двое пьяных буровиков приняли Даниэля за Раджа и не хотели признавать ошибку, пока не вмешалась охрана. Потом сцена повторилась, потом она повторилась еще раз, а потом охранники стали показывать на Даниэля пальцем и посмеиваться. Пару месяцев назад одна чернокожая бизнес-леди лет восьмидесяти от роду предложила Даниэлю тысячу евро за ночь, а получив отказ, подняла цену до пяти тысяч, получила повторный отказ, обиделась и велела везти багаж в другую гостиницу. Несколько дней после этого случая коллеги косо смотрели на Даниэля, многие говорили, что лучше бы он согласился. И вот вчера эти два мужика смотрели на Даниэля и было видно, что они думают «где же я его видел».

Проблема усугублялась тем, что Даниэль был на сто процентов гетеросексуален, а Радж – совсем наоборот. Что еще хуже, родители Даниэля воспитали его в твердом убеждении, что гомосексуализм – это плохо, и когда Даниэля принимали за гея, у него буквально переворачивалось все внутри.

Даниэль думал об этом, когда вскрывал сейф, принадлежащий господину по фамилии Ратников. Не потому, что вид сейфа навел Даниэля на эти мысли, нет, Даниэль думал об этом почти всегда, как Вовочка из известного русского анекдота всегда думал о сексе. Если бы Даниэль был не простым гостиничным клерком, а менеджером среднего звена, он смог бы позволить себе визит к психологу и получить подробную справку о своих проблемах. Но Даниэль был простым клерком, его зарплаты хватало только на еду и бордель, к врачам он не ходил и потому пребывал в блаженном неведении.

Большинство людей убеждены, что сейф, запертый на два замка, открываемых прикладыванием пальца, отпереть без участия клиента совершенно невозможно. Наивные люди! Достаточно потратить пару минут на чтение технической документации, которая, между прочим, есть в открытом доступе, и сразу станет ясно, что для любого сейфа любой стандартной модели всегда существует ключ-отмычка. Официально вскрытие сейфа без присутствия клиента категорически запрещалось, но если клиент клал в сейф конфиденциальный объект стоимостью в один миллион евро, Даниэль был просто обязан поинтересоваться содержимым сейфа. Так требовала закрытая инструкция.

Даниэль сделал двумя пальцами козу и коснулся обоих сканеров. Дверца распахнулась, Даниэль поднатужился и с усилием вытащил из сейфа коробку. Тяжелая, зараза, а ведь не скажешь, что тот белый мужик очень сильный. А ведь он поднимал ее почти без усилия, спортсмен, наверное.

Даниэль быстро и сноровисто оглядел коробку и нигде не обнаружил ни скрытых датчиков, ни примитивных, но от этого не менее действенных волосков на липучках. Хозяин груза не озаботился тем, чтобы уберечь его от посторонних глаз. Это хорошо.

На всякий случай Даниэль осмотрел коробку специальным сканером, но охранных устройств по-прежнему не обнаружилось. Вот и замечательно.

Даниэль открыл коробку и его нижняя челюсть медленно отпала вниз. Внутри был золотой цверг, точь-в-точь, как в сериале «Зева, червь-освободитель». Нет, Даниэль не верил, что эта статуя оживет, будучи освещена лучами двух солнц в день осеннего солнцестояния, но, все равно, впечатление было сильное. В коробке был настоящий золотой цверг, покрытый самыми настоящими мистическими узорами. Где-то Даниэль читал, что цверги не верят в бога, но теперь он мог сказать с полной уверенностью, что все это ерунда, такая статуя просто обязана иметь религиозное значение. И понятно, почему она такая тяжелая, золотые слитки весят очень много, об этом говорили в каком-то сериале про шпионов. Круто…

Даниэль вытащил статую из коробки, поставил на пол, достал видеокамеру и обошел вокруг, запечатлевая золотого цверга во всех ракурсах. Потом он перевернул статую вверх брюхом и совершил второй круг. Далее статуя отправилась обратно в коробку, Даниэль закрыл коробку и засунул ее обратно в сейф. Когда он закончил последнюю операцию, он весь взмок, он уже давно отвык от физических упражнений. Надо обязательно помазаться защитным лосьоном, пока вокруг пятен пота не расцвела аллергическая экзема.

Некоторое время Даниэль обдумывал, не стоит ли продать эти кадры какой-нибудь бульварной газетенке, но, по здравом размышлении, решил так не делать, по крайней мере, сразу. Неизвестно, сколько заплатит редакция за подобную диковину, и вообще заплатит ли, но начальство точно снимет с него шкуру. Не говоря уж о тех двух мужиках, они выглядели достаточно опасными, чтобы попробовать снять шкуру с маленького беззащитного человека. Поколебавшись, Даниэль скопировал видеозапись, ведь оттого, что у него останется копия, хуже не будет. А когда груз покинет планету, можно будет продать запись с гораздо меньшим риском для жизни.

В том, что статуя предназначена к вывозу за пределы планеты, Даниэль не сомневался. Где бы подобную вещь ни нашли, она всегда очень быстро оказывается на Земле.

8

Пышногрудая блондинка слезла с тощенькой негритянки и протянула ей руку, помогая встать. Они поднялись на ноги и склонились в поклоне, зал взорвался аплодисментами. Якадзуно Мусусимару аплодировал только из вежливости, на Гефесте он не любил смотреть эротические шоу. В мерцающем освещении сцены подсушивающая сетка почти не заметна, но тому, кто знает о ее существовании, от этого не становится легче. И вообще, какие могут быть ласки, если все чувствительные места обеих девушек надежно прикрыты прозрачными пластиковыми щитками. Такое, с позволения сказать, шоу – просто профанация. Понятно, что по-другому здесь нельзя, ведь если кожа актрисы будет по-настоящему обнажена, атмосфера Гефеста, пусть даже и кондиционированная, непоправимо испортит кожу менее чем за месяц ночных выступлений. Якадзуно считал, что в таком случае вообще не следует устраивать живые шоу, видеозапись гораздо лучше, там все честно.

Хируки аплодировал с энтузиазмом. Якадзуно смотрел на отца и никак не мог понять, что тот действительно думает по этому поводу. Якадзуно никогда не понимал отца, отец мог говорить одно, делать другое, думать третье, готовиться к четвертому и при всем этом сохранять на лице любое наперед заданное выражение. Якадзуно восхищался талантами отца, но он понимал, что подобные умения приходят только с годами.

– Я слышал, ты отправляешься в командировку, – сказал Хируки, прожевав кусок гамбургера.

Якадзуно вежливо склонил голову.

– Да, отец, руководство направило меня на Деметру с краткосрочной миссией.

– Ты недоволен?

– Кто я такой, чтобы выражать недовольство решением вышестоящих?

– Ты не должен выражать недовольство, но ты можешь его чувствовать. Тебя уже посвятили в суть миссии?

– Да, отец.

Хируки неопределенно хихикнул.

– Я слышал, она связана с инспекцией местного отделения. Ты решил стать инспектором?

Якадзуно внутренне напрягся и приготовился к неприятному разговору.

– Нет, отец, – сказал он, – я не решил стать инспектором. Если бы кто-нибудь спросил меня, я бы сказал, что хотел бы продолжить работу в службе внутренней безопасности.

– Несмотря на меньшую зарплату?

– Зарплата – не главное в жизни. Ты сам говорил – не думай, что компания может тебе дать, думай, что ты можешь дать компании. Насколько я сам могу судить, я неплохо справляюсь с работой, и я не вижу причин, которые могли бы заставить руководство перебросить меня в другой отдел.

– О постоянном переводе никто не говорит, это всего лишь краткосрочная миссия.

– Все кадровые перестановки начинаются с краткосрочной миссии.

– В данном случае кадровой перестановки не будет. Твоя миссия – не прелюдия к повышению, это на самом деле обычная краткосрочная миссия. Она может стать прелюдией к повышению, но, пока я занимаю свое место, ты никогда не перейдешь в отдел инспекторов.

– Почему?

– Потому что мне жалко твою печень. И еще потому, что ты говорил правильные слова, на своем месте ты принесешь больше пользы, чем где-либо еще. В конце концов, ты мой сын, и я не хочу идти наперекор твоим желаниям без веской причины. Я предчувствую, что скоро ты займешь более высокий пост в компании, но этот пост не будет иметь никакого отношения к отделу инспекций.

– Могу я узнать, о чем идет речь? – вежливо поинтересовался Якадзуно.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Хируки. – Вначале ты должен справиться с миссией.

До Якадзуно начало доходить.

– Моя миссия имеет второй смысл? – спросил он. – Это как-то связано с нашим предыдущим разговором?

Хируки дважды кивнул и расплылся в улыбке.

– Да, ты прав оба раза. Слушай меня и знай, что все, произнесенное с этого момента, имеет гриф «строго конфиденциально». Ты понял?

Якадзуно кивнул.

– Тогда слушай. Объект, который Рамирес передал Ратникову, сейчас находится в хранилище ценностей гостиницы «Калифорнийская». Ратников доставит его на Деметру, как только придет поезд. Ты отправишься на том же поезде. Твоя инспекция – не более чем прикрытие для главной миссии, а главная миссия включает в себя три основные задачи. Во-первых, ты должен проследить, кому направлен груз. Во-вторых, определить характер груза. В-третьих, принять все меры, которые продиктует обстановка. Вплоть до третьего класса.

Якадзуно аж задохнулся. Когда легендарный Джеймс Бонд получил лицензию на убийство, это было несколько менее круто, чем право на применение мер третьего класса.

Хируки вытащил из кармана джинсовой куртки две стандартные карты внешней памяти. В отличие от большинства подобных карт, на этих не было ни многоцветной рельефной печати с логотипом фирмы-производителя, ни защитных голограмм, вообще ничего, один только белый пластик. На одной из двух карт толстым фломастером был намалеван жирный крест.

– Это мандат, подтверждающий специальные полномочия, – Хируки указал на карту без креста. – А это письмо к Рональду Дэйну. Не перепутай.

– Кто такой Рональд Дэйн? – заинтересовался Якадзуно. – В пояснительной записке этого имени не было.

– Рональд Дэйн – начальник отдела внутренней безопасности на Деметре, можешь доверять ему, как самому себе. Кстати, сама по себе инспекция не несет никакого смысла, последняя негласная проверка на Деметре была месяц назад, серьезных нарушений она не выявила. Так что к миссии прикрытия можешь не относиться слишком серьезно. Вопросы?

– Что за объект везет Ратников?

– Ты невнимательно слушал? Ты должен это определить.

– Я внимательно слушал. Просто… в этой вещи должно быть что-то особенное, чтобы компания решила провести тайную операцию.

– Этот груз отправлен не компанией, – сообщил Хируки.

– Как это?

– Вот так. Сопроводительные документы ссылаются на записи, которых нет в базе данных.

– Но… это значит… это что, измена?

Хируки пожал плечами.

– Пока в пользу этой версии нет данных, – сказал он. – Более вероятно, что кто-то из топ-менеджеров решил подзаработать на контрабанде… да, я знаю, это тоже шаткая версия, но ничего более правдоподобного мне в голову пока не пришло. Я не понимаю, что происходит, но я хочу выяснить это как можно скорее.

– Кто мог организовать отправку груза?

– Двадцать три человека, в том числе и я. Список слишком большой, чтобы сразу принимать крайние меры.

– А если нагрянуть в гостиницу?

– И спугнуть получателя? Нет, это не годится, цепочку надо проследить до конца, что-то подсказывает мне, что результаты будут интересными.

9

– Прошу приготовиться к посадке, – сказал попрыгунчик и сила тяжести в кабине стала медленно убывать. Через пять секунд воцарилась полная невесомость.

Рамирес тревожно взглянул в окно. Ему было неспокойно – при каждой посадке, происходящей в облачную погоду, ему казалось, что машина вот-вот врежется в поверхность планеты. Он понимал, что такие несчастные случаи происходят реже одного раза в год, но ничего не мог с собой поделать. Ему было страшно.

Облака расступились, и внизу открылся вид на поверхность Гефеста. Молодой гарфанг, меньше двух метров в диаметре, сбитый с толку вихревым гравитационным полем, не справился с управлением собственным телом и вошел в зону компенсационного потока. Тонкий кожистый мешок беззвучно лопнул, бесформенное тело твари отправилось в последний полет к земле. Если ему повезет, он успеет расправить мешок, превратив его в парашют, и достигнет поверхности живым. Если ему очень повезет, он регенерирует поврежденные ткани, накопит водород и снова поднимется в воздух. Но ему вряд ли повезет, в окрестностях больших колодцев всегда водится много хищников.

Падение замедлялось и, как это всегда бывает во время посадки попрыгунчика, к горлу Рамиреса подкатил комок. Ему никак не удавалось привыкнуть к тому, что на попрыгунчике не ощущается ни ускорение, ни торможение, гравитационный двигатель полностью поглощает силу инерции, которая должна была вжать тело в кресло, выдавливая воздух из легких. Маневры попрыгунчика создают ощущение нереальности, большинство людей находят это забавным и даже приятным, но Рамирес принадлежал к меньшинству.

Попрыгунчик закончил торможение и завис в воздухе. Машина мелко задрожала, снизу раздался характерный лязг и сила тяжести начала возвращаться.

– Есть контакт, – сообщил попрыгунчик. – Автономный полет успешно завершен, передаю управление наземному комплексу.

Машину резко тряхнуло и она поползла вниз, постукивая роликами о стыки вертикальных рельсов, вначале медленно, но с каждым мгновением все быстрее. За окнами замелькали стены колодца, секунда, и мир погрузился во тьму. Зажглись фонари освещения кабины.

Ху Цзяо тихо застонала. Рамирес отстегнул ремень и обернулся к несчастной. Впервые увидев Ху Цзяо, он испытал острое желание кастрировать того идиота, который додумался отправить больную пожилую женщину туда, где и здоровым людям приходится несладко. Сволочи эти ученые, честное слово.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Рамирес.

– Нормально, – ответила Ху Цзяо. – Токсикоз уже почти прошел, думаю, моему здоровью больше ничего не угрожает.

Рамирес недовольно поморщился.

– Вам нельзя долго здесь находиться, – сказал он. – Я не хочу давать показания перед судом по поводу вашей смерти. Двенадцать часов и не минутой больше.

– Посмотрим. Нам еще долго ехать?

– Минуты три до площадки, там пересядем на дрезину… ваш костюм в порядке?

– В порядке.

– Вам придется переодеться в скафандр.

– Зачем? мой костюм в порядке.

– На всякий случай.

– Но респиратор задерживает сернистый газ! Или нет?

– В концентрации до пяти процентов – задерживает. Но метан свободно проходит сквозь респиратор.

– Откуда возьмется метан на нижних горизонтах?

– Из котла, например.

– Вы имеете ввиду автономные магматические очаги?

– У нас их называют адскими котлами. Нет, Ху Цзяо, сегодня вы будете в скафандре. Можете считать это моей гнусной прихотью. Мне не нужно, чтобы вы получили аллергический шок из-за того, что на вашу недоделанную прививку наложился атмосферный выброс.

– Как знаете. Мы уже приехали?

Попрыгунчик качнулся и замер на месте.

– Приехали, – подтвердил Рамирес и открыл дверь.

Их уже встречали трое мужчин в нежно-салатовых защитных комбинезонах, очевидно, экипаж проходческого комбайна. Один из них, тот, что был чуть выше прочих, выступил вперед и представился:

– Василий Семенов, бригадир.

– Джон Рамирес, – представился Рамирес в ответ и протянул руку для рукопожатия. Рукопожатие получилось довольно странным, оно всегда получается странным, когда у обоих участников руки одеты в толстые прорезиненные перчатки.

Рамирес огляделся по сторонам и не обнаружил того, что искал.

– Где юрта? – спросил он.

– За углом, – Василий указал рукой направление.

– Нам нужен скафандр.

– Зачем?

– У нее, – Рамирес указал на Ху Цзяо, – еще не закончился токсикоз.

Василий вытаращил глаза.

– Какой гомосексуалист послал ее в этот ад?