Текст книги "Удивительные приключения (СИ)"

Автор книги: Вадим Чёрный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Эй, а вам не кажется, что это и здесь невозможно? – неожиданно воскликнул с испугом Володька. – Смотрите, что это там?!

Мы дружно повернули головы влево, следуя его указующему персту. Мамочки, вода! Сверкая на солнце, увлекая за собой ветки, камни и коряги, к нам издалека, повторяя речные изгибы, приближался водяной вал. Васька, судя по всему, наконец добрался до вентиля, но в порыве усердия, видать, открутил его на полную катушку, так что нельзя было терять ни минуты, если мы хотели благополучно закончить наше путешествие.

И мы рванули. Ох, как мы летели, чтобы успеть до берега раньше воды. Тогда я понял, что значит выражение «бежать так, что пятки сверкают». У несущегося впереди Андрея пятки мелькали прямо перед моим носом и, освещаемые солнцем, казалось, и впрямь сверкали.

Мы таки успели. Реке, выпущенной на волю нетвердой рукой пьяного слесаря, не удалось накрыть нас. Под самым ее носом мы взобрались по откосу наверх и в изнеможении повалились на траву. Многочисленные брызги окатили нас, когда вода, ударившись о берег, покатила дальше, угрожая всему живому, случайно оказавшемуся на ее пути.

Мы лежали без сил и не могли отдышаться. Наконец кое-как пришли в себя, и тут Володька заметил, что Советник-Собеседник пропал.

– Куда ты дел Советника-Собеседника? – набросился он на Андрея. – Утопил?!

– Нет. Я его здесь где-то кинул, на берегу, – оправдывался тот.

– Ну, где? Ищи. Я что-то не вижу, – разорялся Володька, который, видимо, привязался к аппарату, хоть и ругался с ним вовсю.

Мы стали искать. Но, сколько ни лазили по кустам, найти Советника-Собеседника не могли. Его владельца чуть кондрат не хватил, но, к счастью, Андрей наткнулся на какую-то нору и позвал нас:

– Может, он сюда упал?

– Эй, Советник-Собеседник, ты здесь? – крикнул в нору Володька.

– Здесь, здесь, – загудело изнутри.

– А как же мы тебя вытащим? Ты глубоко?

– Погодите, – раздалось из-под земли. – Я, кажется, сейчас сам вылезу.

Мы отпрянули от норы и в изумлении уставились на отверстие входа. Уж не сошел ли с ума Советник-Собеседник? Как он вылезет, если у него ни рук, ни ног нет? Наверное, он заработал сотрясение своих электронных мозгов от этого падения. Я уже хотел снова заглянуть в нору, но тут мы увидели, как что-то в ней зашевелилось, и на свет показалось наше чудо инопланетной техники. Мы лишь бестолково хлопали глазами и не могли ничего сказать. Но сразу же все стало ясно: Советник-Собеседник откатился в сторону, а из норы вылез пушистый рыжий зверек неизвестной породы и, размахивая кулаками, заверещал:

– Жить спокойно не дают! Мало того, что этот гад Васька весь дом затопил, так в дверях еще какой-то ящик валяется!

Он зло пофыркал немного и уставился на нас. Подумав с минуту, зверек спросил:

– Вы Ваську не видели?

– Нет, не видели, – поспешили ответить мы, с интересом наблюдая, что будет дальше.

Рыжий поскрежетал зубами, походил кругами вокруг своей норы, потом с кислой миной заглянул в нее. И как раз в этот момент оттуда выплеснулся фонтан воды прямиком ему в морду. Зверек дико завизжал, схватил валяющуюся неподалеку толстую палку раза в два больше его самого и, размахивая ею, словно дубиной, побежал куда-то напролом через кусты, посылая на васькину голову самые отборные проклятья. Когда его крики затихли вдали, мы подняли Советника-Собеседника, отряхнули его от земли и посмотрели на реку. Она уже успокоилась и мерно катила свои воды, в которых отражался тот берег, где, сгибаясь под тяжестью огромной рыбины (интересно, что за рыба такая), удалялся знакомый рыбак.

– Повезло, – с завистью протянул Володька.

Неожиданно я почувствовал, как кто-то дергает меня за рукав. Я оглянулся. Это был Андрей. Он прижал палец к губам и глазами указал куда-то в сторону. Я посмотрел туда и обомлел.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– А ну, еще разок, – володькиному голосу явно не хватало уверенности. Этих разков было, по-моему, уже около ста.

Мы напряглись еще, изо всех сил пытаясь сдвинуть с места по оси засевший «Форд» 1908 года выпуска. Мотор загрохотал. Колеса, завизжав в бешеной пробуксовке, выплюнули очередную порцию грязи, которой мы и без того были облеплены с ног до головы.

– К черту все! – не выдержал я, размазывая рукавом грязь по лицу. – Так мы до посинения толкать будем, не вытолкаем. Надо домкратить, да подкладывать что-нибудь.

– Логичная мысль. Жаль только, что пришла с опозданием, – съязвил Советник-Собеседник, который, удобно устроившись между корней огромной сосны, наблюдал за нашими потугами. – Я вам с самого начала об этом талдычу, а вы, только лишь потому, что лень раскапывать, надрываетесь тут битый час.

– Ладно, в следующий раз будем сразу же следовать твоим рекомендациям. – уверил я его и предложил:

– Давайте немножко отдохнем, а потом продолжим.

Никто спорить не стал. Я сел, прислонившись к березе, смежил веки, и сразу все поплыло куда-то. Я, казалось, провалился в какую-то бездонную пропасть. Так реально было чувство падения, что, вздрогнув, я открыл глаза. Все сидели кто где, отдыхая, кроме Гены, который еще копошился возле завязшей машины. Доносившиеся до меня звуки окружающего мира были какие-то странно приглушенные, как будто проходили через толстую ватную массу. Вообще, было такое ощущение, что я смотрю на все словно бы со стороны, что я совершенно непричастен к событиям. Да и действительно ли произошли с нами все те приключения, что мы пережили? Но, вспоминая все подробности нашего путешествия, я отогнал сомнения. Нет, это не сон, не бред, все это было. И дракон, и грузин с милиционером, и рыбак у сухой реки, и рыжий зверек с дубинкой, и русалка.

Да, русалка. Когда мы ее увидели, то чуть не попадали от неожиданности. Еще бы: не часто нам приходилось встречаться с русалками. А, если точнее, то это был первый случай. Надо же, сидит себе на бережку, на котором мы так удачно успели спастись от бешенной мощи несущейся по руслу воды, да расчесывает большим, переливающимся матово-жемчужной радугой, гребнем свои роскошные зеленые волосы, похожие на густые шелковистые водоросли, что в изобилии встречаются в тихих озерах и прудах.

У Андрея сразу заблестели глазки: русалочка несомненно ему понравилась. Да и мы с Володькой тоже любовались ею. И, хотя суперкрасавицей это удивительное создание нельзя было назвать, ее непосредственность, мягкость движений и грациозность покоряли естественной, природной красотой.

Русалке, видимо, надоело прихорашиваться, и она, тряхнув головой, отчего водоросли волос разлились по плечам, откинулась назад, блаженно поведя взором по сторонам. И тут она увидела нас. Из всей нашей компании русалка моментально выхватила взглядом Андрея, который стоял в преданной позе, уставившись на нее восхищенными глазами, зазывно улыбнулась и как-то нежно подмигнула ему.

А дальше было нечто удивительное, хотя, наверное, пора было уже перестать удивляться. Впервые в жизни я смог воочию наблюдать ту самую нуль-транспортировку, о которой все пишут фантасты. Впрочем, как раз увидеть-то мне ничего и не удалось. Скорее, наоборот. Просто Андрей, что стоял вместе с нами метрах в двадцати от русалки, неизвестно каким образом оказался вдруг сидящим рядом с ней. Не успел я и глазом моргнуть, как вот он нежно гладит ее по руке и что-то вдохновенно говорит. Мы с Володькой переглянулись, но ничего не сказали. Мало ли, что бывает в мире, тем более – в этом. Вероятно, здесь на крылья любви навешаны реактивные двигатели. А может даже и фотонные, кто их разберет. Можно было бы уточнить у счастливого их обладателя, да уж слишком тот увлекся разговором.

Кстати, о чем они говорят? Какие это у них могут быть общие интересы? Мы с Володькой подошли поближе. Советник-Собеседник не в счет. Он с самого начала смекнул, чем здесь пахнет и в очередной раз отключился. Подошли, и у нас глаза на лоб полезли, то есть, если сказать точнее, – уши на затылок. Оказывается, наш Андрей не нашел ничего лучшего, как рассказывать русалке про свои магнитофонные записи, про разные ансамбли, про их стили и тому подобное. И, хоть это и был его любимый конек (Андрей проводил дискотеки в своем политехническом институте), с русалкой, мне кажется, разговаривать надо было о чем-нибудь более возвышенном. Но, вообще-то, она счастливо улыбалась и хлопала длинными ресницами. Только улыбка эта, явно, была вызвана не словами Андрея о том, что в последнее время ему стал нравиться тяжелый рок (как он выразился, «тяжелейший рок») вместо любимого раньше диско. Просто русалка, наверное, нашла в Андрее родственную душу и готова была слушать его вечно, какую бы чушь, с нашей точки зрения, тот ни нес. Пусть меня проглотит дракон, если это не была обоюдная любовь с первого взгляда.

В конце концов нам с Володькой надоело стоять и ждать, когда на нас обратят внимание. Пришлось прервать их воркование. Мы познакомились (даже Советник-Собеседник включился и представился, ну и тип). Выяснилось, что русалку зовут Эльна, что она на год младше Андрея и что учится она в лесной трансанаморформной профессиональной школе. В этой школе, как мы поняли из объяснений Эльны, учат из атомов собирать копии окружающих предметов. Не у всех, правда, получается. То кто-нибудь вместо подберезовика мухомор слепит, то, еще чего хуже, у кого-нибудь вместо тортика, допустим, расползается по тарелке вонючая бесформенная куча. Трудно, что ни говори. Тут, как и во многом, талант необходим.

Напоминание о тортике разбудило в нас чувство голода: как-никак подошло время обеда. Мы, было, стали доставать нашу жареную рыбу, но Эльна нас остановила, сказав что мы у нее в гостях, и что она угощает. А угощала она отменно. Нырнув в свой подводный погребок, русалка выставила нам уху из ершей в глиняном горшочке, заливное из лещей, фаршированую рыбной мелочью щуку, печеных окуней и, в придачу, запотевшую бутыль настойки из водяного ореха трехлетней выдержки. Все было восхитительно. Мы просто не могли нахвалиться.

Отобедав, мы с Володькой в томной сыто-пьяной истоме завалились на боковую. Андрей же с Эльной, снова усевшись над водой, продолжили свое милование. Проснувшись где-то через часок, мы увидели их все так же сидящих на том же месте. Но, любовь – любовью, а надо и честь знать. Нам пора было в дальнейший путь. Поблагодарив гостеприимную хозяйку, мы, пообещав ей заглянуть на обратном пути, двинулись в дорогу. Андрея мы чуть ли не силком подняли и заставили идти с собой. Он шел, поминутно оглядываясь, даже когда деревья закрыли собой реку, на берегу которой осталась сидеть грустная Эльна. Потом оглядываться перестал, но брел какой-то сам не свой, понуро свесив голову и шагая, скорее всего, чисто автоматически. На наши с Володькой язвительные шуточки в его адрес Андрей никак не реагировал. И неизвестно, до чего бы он так дошел, если бы не еще одна встреча.

Мы вышли из леса и сразу наткнулись на дорогу, ведущую вдоль опушки к городу, который уже можно было различить вдалеке. По дороге к нам со стороны реки приближался, пофыркивая, черный допотопный автомобиль. И, пока он подъезжал, мы во все глаза разглядывали сей транспортный анахронизм. Открытый с боков, он имел крышу из потертого, продырявленного в нескольких местах выцветшего брезента, державшегося на конструкции из металлических трубок, две из которых шли через края поделенной горизонтально пополам рамы лобового стекла аж до передних фар, что огромными консервными банками торчали по бокам капота. Такой же брезент, но с прямоугольным окантованным отверстием (видимо, там раньше было вставлено стекло) закрывал машину сзади. Крылья, слитые с подножками, широко разносились над высокими и узкими колесами, красные обода которых держались на красных же толстых спицах, повсюду битых и погнутых. Обшарпанные двухместные сиденья, формой своей напоминающие перетянутые диванчики, из которых заднее было чуть выше и отгораживалось от улицы дверцами, доходившими до подлокотников, тоже имели ранее, вероятнее всего, красный цвет. За рулем, расположенном с правой стороны автомобиля, сидел водитель в темном кожаном шлеме, таком же потрепанном, как и все остальное, и больших резиновых очках с круглыми стеклами, из-под которых вытягивались далеко вперед зеленые крокодильи челюсти. Сзади подпрыгивал в такт трясущейся на неровностях дороги машины маленький коричневый зверек, лопоухий и глазастый, похожий на плюшевую игрушку. Вообще, эта парочка здорово смахивала на крокодила Гену и Чебурашку из детского мультфильма.

Поравнявшись с нами, автомобиль, на радиаторе которого мы смогли наконец разобрать надпись «Ford», бабахнул дымным выхлопом и остановился, урча и подрагивая. Крокодил переместил очки с глаз на шлем, спросил, не в город ли мы идем, и, узнав, что в город, предложил подвезти. Мы, конечно же, с радостью согласились. Володька уселся рядом с водителем, а мы с Андреем разместились позади, причем я посадил себе на колени плюшевого зверька, так как руки моего соседа были заняты Советником-Собеседником. Мы стали знакомиться и не слишком поразились тому, что наши заботливые попутчики действительно оказались крокодилом Геной и Чебурашкой. Вполне естественно: больше никем они и не могли быть.

Гена надавил на газ, и мы покатили к городу. Скорость была невелика, на всех мало-мальски заметных кочках машину подбрасывало, но ехать в этом стареньком («Тыща девятьсот восьмого года,» – с гордостью сообщил Гена) «Форде» было довольно приятно. Теплый, пахнущий пряными травами, цветами и землей, ветерок обдувал наши лица и мягко вливался в легкие. Брезент защищал нас от жарких лучей солнца, а анекдоты, рассказываемые нами по очереди, настолько скрашивали поездку, что и Андрей потихоньку оттаял и начал постепенно приходить в себя, иногда, правда, опять впадая в депрессию, но все реже и реже.

Нам уже были отчетливо видны окраины города, когда в эту гармонию вторгся тревожный запах перегретого металла. Из-под капота показался легкий дымок. Крокодил Гена с досадой треснул себя ладонью по лбу: он забыл, оказывается, залить утром воду в радиатор. Пришлось срочно сворачивать с дороги к небольшому озерку, поросшему буйной растительностью. И вот здесь-то нас и постигла очень большая неприятность. Мы подъехали к самой воде, залили радиатор «Форда», немного искупались, но, когда захотели выехать обратно, обнаружили, что автомобиль успел увязнуть в показавшейся поначалу вполне надежной почве. Что мы только ни делали, чтобы вытолкать машину: и хворост подкладывали, и какие-то железные сетки, валявшиеся невдалеке, и всей толпой наваливались сзади – ничего не помогало. «Форд» только зарывался глубже и глубже.

И вот мы сидим сейчас, отдыхаем, чтобы снова попробовать вытащить автомобиль, основательно теперь для этого подготовившись: поддомкратив и выложив колею. А солнце уже клонится к западу. Сколько времени потеряли. И никакой машины на дороге. Так бы зацепили, дернули – вот и вся недолгая.

Ну да ладно, будем надеяться, что все-таки выберемся отсюда когда-нибудь. А потому надо вставать. Не ночевать же, в самом деле, в этом болоте.

– – -

На этот раз наши потуги принесли неплохой результат: «Форду» удалось проехать несколько метров перед тем, как завязнуть в новом месте.

– Ну, черт бы его побрал! – в сердцах воскликнул Володька. – Надо же так вляпаться!

– Ребята, еще немножко до сухого места осталось, – жалобно протянул крокодил Гена. – Давайте еще подтолкнем, а то ночь уже скоро настанет.

Мы тяжело вздохнули и снова принялись тянуть, толкать, заглядывать под машину, подкапывать грунт перед колесами, закидывать под них сучья, щепки и всякий мусор, опять толкать, опять заглядывать под машину. Чебурашка суетился, бегал вокруг автомобиля, хлопал глазками и изо всех сил переживал.

Когда нам надоело тянуть и толкать, а под «Форд» нельзя было заглянуть из-за того, что он снова по самое брюхо зарылся в землю, Андрей неуверенно предложил:

– А, может, опять поддомкратим? Все равно, так уже, по-моему, не вытащим.

Все до того умаялись, что не сказали в ответ ни слова, а просто стали молча готовить место под правым задним колесом для домкрата. В наших движениях была обреченность полностью отчаявшихся людей. Чебурашка чуть не плакал.

– П-привет честной ком-м-мпании, – раздался вдруг голос с дороги. Там стоял большой толстый кот, в прошлом, видимо, довольно пушистый, но теперь уже порядком облезлый.

– Чем зан-нимаетесь? – спросил он заплетающимся языком и пошатнулся. – Ага, зас-стряли. Дер грязер авто влип-пен. Майн киндерс, хо-хо.

Кот нетвердой походкой подошел к «Форду», похлопал его по боку и сказал Гене, угадав в нем хозяина:

– Эт-то ерунда. На пр-рошлой неделе я запросто пятит-тон-ный «Хью... Хьюг... Хьюгваген» вы-ик!-тащил своей лебедкой. Доннервет-тер. Шоб-бер рванен ихен твай. А она, меж-д-ду прочим, только на т-три тонны расчит-тана. А я выт-тащил. Ик! Шмахен фуг мамахен, хо-хо.

– У ты, м-маленький, – заметил он Чебурашку. – Тебя как зо-в-вут?

– Чебурашка, – тихо, с испугом, произнес тот.

От кота безудержно несло перегаром. Он сделал пальцами «козу», заигрывая с Чебурашкой, но, по-видимому, сильно наклонился вперед, отчего, потеряв равновесие, полетел головой в грязь, чуть не придавив нашего маленького спутника, который ойкнул и спрятался за крокодила Гену.

– А меня Вас-силий Ксен-нофонтович, – распластавшись по земле, чуть приподняв испачканное грязью лицо, представился кот. – А можно п-просто Васька. Мы люди раб-бочие, не об-бидемся. Ик!

Он с трудом поднялся, кое-как утерся и занял более-менее устойчивое положение, подперев стоящую рядом березу. Володька, услышав про лебедку, тут же решил брать быка, то бишь кота, за рога:

– А нам лебедочку не дадите? Далеко к вам за ней идти? А то, сами видите, совсем увязли.

– Да мне-то что, п-пожалуйста. Книхтен пас-стер. Только са-м-ми идите. Она тяж-желая, чертовка.

– А куда идти-то? – спросил я.

– Да вон туд-да, – Васька махнул рукой. – Там нап-право моя дача. А леб-бедка на черд-даке. Дас ихт шноб-бель.

Немного уточнив координаты, мы с Володькой направились за средством спасения. И, хоть Васька был не совсем вменяемый, путь он расписал точно. Да, что ни говори, коты насчет того, чтобы найти путь домой – большие доки, даже в подпитии.

Васькина дача стояла на поляне в глубине леса, скрытая деревьями от дороги. Лебедку мы обнаружили быстро, так как, кроме нее на чердаке, куда мы забрались по расшатанной приставной лестнице, не было ничего, если не считать толстенного слоя пыли, оседавшей здесь, вероятно, еще со времен Ивана Грозного (если был на этой Земле такой).

Собрав остатки своих сил, мы, ухватившись с двух сторон, притащили кое-как эту увесистую махину к злополучному «Форду».

– Все, – сказал Володька. – Мы принесли, вы вытягивайте, – и плюхнулся на траву. Я только выдохнул: «Уф-ф-ф!» и последовал его примеру. Далее информация из внешнего мира поступала ко мне только через органы слуха, так как имеющиеся органы зрения я закрыл, отдыхая от всех сегодняшних передряг.

– З-за бер-резу цепляй! Унд шнел-лер киндер, – это, сразу ясно, Васька командует.

– А за что к машине привязывать? – это Андрей спрашивает.

– А если за эту штуку? – тоненький голосок Чебурашки.

– Ну-ка, дай я посмотрю, – крокодил Гена закряхтел, заглядывая, очевидно, под передок.

– Эй, парень, за бер-резу вяжи. Кнехт вайс.

– А это что тут?

– Вот. Давай-давай.

– Подожди. Не лезь, тебе говорят!

– Некуда цеплять. Здесь не влазит.

– За фару зав-вязывай. Тупэн дур-рбан ист.

– А выдержит?

– Должна. Видишь, на какой железяке держится.

– А, может, за эту штуку?

– Слушай, Чебурашка, отойди-ка ты отсюда!

– Дав-вай, натяг-гивай.

– Как?

– Р-рычаг кач-чай.

– Какой рычаг?

Слышны неуверенные шаги Васьки, идущего показывать какой рычаг.

– Вот. Этот. Его кач-чай. Только на него труб-бу нацепить н-надо. Ик! У тебя, фир-рц фошель мох-х, есть т-труба?

– Сейчас посмотрю, – Гена чем-то долго гремел. – Вот эта пойдет?

– Щас прим-мерим. Э-э, братец, узкая слиш-шком. Не зал-лазит, дас ист зар-раза.

– А что делать? Другой-то нет.

– Давайте поищем, может где валяется. Эй, вставайте, надо трубу найти.

– Какую еще трубу?! Без нас и сделать ничего не можете, – Володька и я, кряхтя, поднялись, посмотрели какую примерно трубу надо искать и вместе со всеми взялись бродить по округе, внимательно обшаривая глазами каждый подозрительный предмет, хоть отдаленно напоминающий вожделенную трубу.

Полчаса поисков не принесли никакого результата. Мы с Володькой были на середине пути до котовой дачи, поэтому я предложил:

– Пошли до васькиной хаты дойдем. Там-то должна быть труба. Ведь он сам сказал, что недавно лебедкой пользовался. Что-то ведь надевал на рычаг.

– Если не выкинул там же. Ладно, пошли, здесь все равно топтаться толку нет. Похоже, не так давно пионеры тут металлолом собирали.

– Интересно, – Володька на ходу пнул здоровый гриб-дождевик, который моментально лопнул, окутав нас дымовой завесой. – Ходим себе здесь как у себя дома. Даже уже, считай, привыкли. А, по сути дела-то, мы в ином мире. И что? Разгуливаем себе спокойно, трубы ржавые ищем, с крокодилами на старинных «Фордах» разъезжаем, с котами пьяными болтаем. Но ведь это же чудо.

Мы остановились, остро почувствовав вдруг всю фантастичность нашего положения. Окружающее показалось до того нереальным, что, представилось: махни рукой – и все заколышется, поплывет, исчезнет как сон.

Но это состояние длилось недолго, потревоженное отчаянными гудками со стороны застрявшей машины.

– Нашли, что ли? – проворчал Володька. – Разгуделись. Весь эффект испортили. Что, поворачиваем?

– А, вдруг, просто так сигналят? Тут осталось-то немножко. Уж дойдем, на всякий случай.

Мы, на всякий случай, дошли, нашли трубу, валявшуюся возле пристроенного к дачному домику сарая, и, проклиная чертово болото, наше невезение да пьяницу-Ваську, забывшего про эту идиотскую трубу, вернулись на развороченный общими стараниями берег озерка. Наш геройский поступок был совершен не зря. Как я и предполагал, никто ничего не нашел, а в клаксон они гудели просто так, разгоняя тоску.

– Берите свою трубу, – кинул я драгоценную находку Андрею. – И, если через пять минут мы не будем ехать дальше, пеняйте на себя.

Мы с Володькой снова растянулись под березами. Тело устало гудело, причем наибольший гул исходил, на мой взгляд, от ног, так как над ними даже комары, повылазившие с приближением вечера из приозерной травы, боялись летать. Да, вот уже и день завершается. И что-то кушать захотелось. Надо бы перекусить, когда машину вытянем. Я снова закрыл глаза.

– Дав-вай, качай. Лихтен фаз-зен. Ик! Давай!

– Ага, пошла.

– Что-то лебедка проскальзывает... А, вроде, опять зацепила.

– Ну, давай, давай! Сейчас вылезет.

БАХ!

Я тотчас же вскочил. Как в стоп-кадре мне предстала такая картина: Андрей сидит в грязи, сжимая в руках злополучную трубу, лебедка, опрокинувшись на бок, валяется у его ног, фара, оторвавшись от автомобиля, летит прямо в Андрея, «Форд», только что, видимо, подавшийся вперед, оседает снова в собственноколесно разрытую землю, а вокруг замерли в золотистых лучах наполовину скрывшегося солнца статисты – Гена, Чебурашка и Васька с пьяно-изумленной физиономией. Я тряхнул головой, и все пришло в движение. Фара перелетела через Андрея и врезалась в березу, за которую была прицеплена лебедка. Стекло и лампа в фаре с оглушительным треском разбились на мелкие осколки, разлетевшиеся во все стороны. «Форд», громко чавкнув, выплюнул из-под своего брюха порцию грязевой жижи, которая накрыла крокодила и Чебурашку с Васькой. После чего наступила тишина. Нам предстояло начинать все с начала.

– – -

Мы все-таки вылезли из этого проклятого болота. Вымотались до того, что не было сил даже как следует обрадоваться этому. Солнце к этому времени уже успело зайти, и лишь небольшая желтовато-розовая полоска неба светлела над горизонтом, все более теснимая наползающей из-за леса тихой прохладной звездной ночью. Нам-то с Володькой и Андреем, в принципе, в городе ночью нечего было делать, поэтому мы хотели остаться и переночевать прямо здесь, в придорожном лесу, но крокодил Гена замахал руками и сказал, что слушать он ничего такого не желает, что мы все отлично поместимся в его домике и чтобы мы сейчас же залазили в машину. Мы, естественно, не заставили себя долго упрашивать и уселись по своим местам.

Васька вознамерился, было, произнести напутственную речь и уже, предварительно раза три икнув, выдал: «Унд слухан майн слов-вн, реб-бята...», как вдруг из кустов неподалеку выскочил встреченный нами днем рыжий зверек и, крутя над головой при нас еще подобранный дрючок да бешено вращая глазами, устремился к коту, выкрикивая что-то сумбурное, из которого можно было лишь понять, что Васька – алкоголик и гад последний, дом залил и не чешется, и сейчас он его почешет, отчего ему, Ваське, не поздоровится. Кот, сообразив, очевидно, что здоровье надо беречь, собрался задать стрекача и уже сделал на подкашивающихся ногах несколько нелепых полушагов-полупрыжков, когда зверек настиг его. Что тут началось! Рыжий, вероятно, в своих многочасовых мотаниях в поисках Васьки до того накопил в себе злобы, что сейчас просто страшно было смотреть как он, завалив бедного кота физиономией в грязь и забравшись ему на спину, молотит того палкой по голове. При этом раздавался такой стук, что можно было без особых усилий вообразить себя на национальном африканском празднике с групповой игрой на тамтамах.

Мы, разумеется, не могли сидеть и просто так наблюдать за этим избиением. Соскочив с автомобиля, мы бросились стаскивать рыжего психа с поверженного кота. После долгих стараний, во время которых каждому из нас перепало, по крайней мере, по парочке увесистых ударов мелькающей дубиной, это нам удалось. Володька поймал зверька за одну руку, я – за другую, Гена ухватил ноги, Чебурашка же вцепился в орудие возмездия и повис на нем, твердя своим тоненьким голоском: «Отдавай. Отдавай, тебе говорят.», пока зверек не разжал пальцы. Васька, выплюнув изо рта набившуюся туда в процессе экзекуции землю, вскочил и, крикнув нам: «Держите его крепче, ребята. Ох, бошкен майн бед-нен!», резвым галопом бросился к лесу, где и скрылся вскоре. Мы отпустили рыжего. Он, даже не взглянув на нас, нырнул в траву и тут же исчез в темноте.

– Ну и веселый же здесь народ, – произнес Володька и хмуро посмотрел на меня. – Интересно, мы поедем сегодня или нет?

– И не говори. Надо уматывать быстрей, а то еще чего-нибудь случится.

– Да уж, – неопределенно хмыкнул Володька и, обращаясь уже к Гене, сказал:

– Давай, заводи свою машину, и поехали.

– А Андрей где? – хором спросили я, крокодил Гена и Чебурашка, разом вдруг заметившие отсутствие товарища.

– Я-то почем знаю?! – взъелся Володька и, покрутив головой, выругался:

– Вот ведь чучело какое! Куда он еще подевался? Мало ему приключений?!

Мы стали вспоминать, кто Андрея видел позже всех, чтобы выяснить, куда он мог пойти. Установили лишь, что перед побоищем Андрей еще был с нами. А потом, увлекшись событиями, никто уже по сторонам не смотрел: не до того было.

– А давайте покричим его. А? – Чебурашка с надеждой обвел всех глазами.

– Молодец, Чебурашка, – обрадовался Гена. – Здорово придумал. Голова!

Мы стали кричать. Кричали, пока не охрипли. То просто звали Андрея, то обзывали его дураком, скотиной, сивым мерином и тому подобными ласковыми словечками. Безрезультатно. Андрей как в воду канул.

– Все, – прокашлялся Володька. – Не знаю я, что теперь делать.

Мы сели на траву около машины. Темнота и первозданная природная тишина окутали нас. Лишь звон неуемных комаров да чьи-то приглушенные крики вдали. Что?!

– Слышали? – я в волнении вскочил. – Кричит кто-то.

Все замерли, вслушиваясь. Точно. Кричат. Мы бросились на голос, спотыкаясь в темноте о какие-то камни и бугры. Не знаю, что подумали другие, но я представил следующее: Андрей, уже изнемогающий, из последних сил борется с каким-то ужасным чудовищем; с последним вздохом он выкрикивает призыв о помощи и... И я на всем ходу полетел кувырком, зацепившись за торчащий из земли сучок. В конце траектории моя голова вошла в соприкосновение с твердым инородным телом, в результате чего и я, и это тело издали некоторые звуки, свидетельствующие о том, что столкновение наше прошло не безболезненно для обеих сторон. Потирая мигом вскочившую шишку, я в изумлении обнаружил, что передо мной на траве валяется – кто бы вы думали? – Советник-Собеседник (как это, интересно, он тут среди леса очутился, мы же его в машине оставили) и клянет на чем свет стоит «всяких болванов, которые не видят ни бельмеса и носятся, вылупив шары, вместо того, чтобы спокойно пойти и найти его, Советника-Собеседника, невесть сколько времени взывающего тут о помощи, не имея возможности встать и уйти куда глаза глядят от этой компании идиотов, совсем позабывших про него и орущих этого придурка Андрея, который отнес сюда и кинул его, столь всем необходимого, незаменимого Советника-Собеседника». Я в потрясении слушал эту тираду, застыв с рукой на голове и отвисшей челюстью, пока не подбежали остальные. Советник-Собеседник излил душу и, видимо, немного отошел. Тут-то все и выяснилось.

– – -

Солнце уже закатилось за горизонт, и лишь небольшая полоска неба светлела на западе, постепенно уступая место наползающей из-за леса звездной ночи.

Мы с Володькой и Андреем хотели остаться и переночевать в придорожном лесу, но крокодил Гена, замахав руками, сказал, что слушать ничего такого не желает, и чтобы мы залазили в машину. Не заставив себя уговаривать, мы уселись в «Форд». Васька хотел что-то сказать на прощание и уже, было, выдал пару слов, как откуда ни возьмись появился рыжий зверек с палкой и бросился прямо на кота, несусветно понося того отборными ругательствами. Свалив бедного Ваську в грязь, этот кретин стал с таким стуком отоваривать своей дубинкой поверженного кота по голове, что можно было без особых усилий вообразить...

– Не надо воображений, – оборвал Володька рассказ Советника-Собеседника. – Ближе к делу. Где Андрей?

– Будешь перебивать, вообще не стану ничего рассказывать.

Володька знал, что спорить с упрямым устройством – что воду в ступе толочь, поэтому замолчал, скривившись, правда, как от сильной зубной боли. Тот же продолжил свое повествование.

Мы бросились оттаскивать от Васьки этого разбушевавшегося имбицила. Все, кроме Андрея. Андрей сидел, отрешенно глядя на свалку, а потом, видно, решившись, соскочил с другой стороны машины и куда-то направился. Советник-Собеседник имел неосторожность окликнуть нашего друга. «Бестолочь, – в сердцах вставил он, рассказывая. – Лучше бы сидел себе, да сопел в тряпочку». Андрей понял, что так ему незаметно уйти не удастся и, подхватив Советника-Собеседника и плотно прижав его ртом-динамиком к себе, дабы тот не смог издать ни звука, побежал к лесу. Там он поставил аппарат на траву и, не обращая внимания на гневные вопли того, пошел туда, откуда мы сегодня пришли, сказав лишь, чтобы мы его не искали, так как он возвращается к Эльне.