Текст книги "Удивительные приключения (СИ)"

Автор книги: Вадим Чёрный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Чёрный К. В.

Чёрный К. В.

Удивительные приключения

Грандиозный замысел

УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Повесть, начатая году в 1982 или 1983

и не законченная году в 1988 или 1989.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дождь прекратился. На этот раз, кажется, окончательно. Над головой расстилалось голубое небо, и лишь слева, над сопками, рваной чернотой висела уползшая туда туча, закрывая собой недавно поднявшееся солнце. Лес стоял умытый, благоухая свежестью. Воздух, наполненный запахом мокрой травы и сосен, казалось, был осязаем и прямо-таки вливался в легкие.

Я вылез из палатки и пошел к воде умыться. Пока преодолел несколько метров густого травостоя, отделяющего палатку от песчаного берега, ноги промокли до колен. Мелькнула запоздалая мысль, что надо было надеть сапоги. А, ладно, все равно день, судя по всему, должен быть жарким; высохну за пять минут. На берегу никого. Я, на всякий случай, крикнул Андрея, не сомневаясь, впрочем, что он чуть свет уплыл с Володькой на рыбалку. Если его не было в дождь в палатке, то, явно, только потому, что Володька сдержал свое обещание утащить Андрея на ловлю. Андрей, по его собственному выражению, рыбу есть любит, а ловить ее не любит. Вот Володька вчера ему и говорит: «Ну, хватит тебе нашу рыбу лопать. Пора и самому для себя поработать.» Андрей попытался, было, оправдаться: «Я ведь готовлю ее, а на днях какой чай вам сварил». При воспоминании о чае Володьку аж передернуло всего. Я тут тоже не выдержал. Андрей слышал где-то краем уха, что то ли из березовых листьев, то ли из почек этого многострадального дерева варят очень полезный для организма чай и решил на практике проверить истинность этих сведений. Собрал клевера, нарвал с ближайшей березы листьев и кинул все это в кипящую воду. Мы с Володькой по наивности доверились ему, да не учли, что иногда даже самое благое намерение может привести к печальному результату. После первых же глотков мы целых полчаса, пока набирали воду и кипятили новый чай, плевались и на чем свет стоит поносили этого горе-варилу, который с невозмутимым видом потягивал свое творение и нагло удивлялся, почему это оно нам не нравится. Вот отчего я и вмешался в разговор, когда Андрей недвусмысленно намекнул, что нынче может повториться та же история с целебным чаем. «Вот-вот, – сказал я ему. – Именно из-за этого и поедешь завтра утречком подальше отсюда со своими кулинарными способностями».

Последствия нашего разговора не заставили себя долго ждать: Андрей принял сегодня небольшой утренний душ, несомненно полезный для здоровья и закаливающий организм.

Лес засверкал. Это туча, наконец, освободила солнце, и то засветило, отражаясь в мириадах капелек, зацепившихся за листья. Водяные бисеринки тесно уселись на многочисленных паутинах, превратив их в искрящиеся ожерелья, щедро разбросанные по деревьям.

Я поискал глазами надувнушку. Ее нигде не было. Наверное, заплыли в какой-нибудь заливчик. А как красиво вокруг. Сосны на том берегу озера, купаясь в лучах нежаркого пока солнца, стоят дружной компанией, а в застывшей неподвижной воде вниз головой повисло их яркое отражение. Весело щебечут птицы, а легкий утренний ветерок доносит временами то оттуда, то отсюда тихие плески играющей рыбы.

Надо скипятить чаю, магазинского, разумеется, чтобы промокшие рыбаки могли согреться и приободриться. Но, кажется, последнее им не требуется: по воде разнеслись их радостные, возбужденные голоса, слышен Володькин смех. Что они говорят, не понять из-за большого расстояния (ничего себе, куда уплыли), но ясно, что рыбалка была отличная, если даже непробиваемый Андрей веселится.

Я быстро развел большой костер, и, когда лодка ткнулась носом в берег, вода уже кипела. Я всыпал заварку, снял котелок с огня и пошел к друзьям, которые выгружали из лодки снасти и рыбу.

– А, соня, иди полюбуйся! – закричал Володька, ставя на песок пластмассовое ведерко, доверху заполненное рыбой, которая виднелась через полупрозрачные стенки. Я заглянул в ведро. Столько крупной, одна к одной рыбы мне еще никогда видеть не доводилось.

– Вот это да!

– Ха, это еще не все. Это Андрей наловил. Я такой мелочью не пробавляюсь, – с этими словами Володька взялся за шнур от якоря, уходивший в воду, и потянул его. В глубине показалось какое-то огромное темное тело, и Володька с трудом вытянул на берег щуку длиной метра полтора, не меньше.

Я закрыл рот только после того, как Володька, насладившись своим триумфом, заметил, что здешние пауки могут остаться без завтрака, так как я, мол, проглотил всех комаров в округе. Я возразил, что на его долю еще осталось и размазал по володькиному лбу сразу трех уже успевших насосаться насекомых, в результате чего владелец лба стал немного смахивать на индейца в боевой раскраске.

За чаем Володька с Андреем, перебивая друг друга, рассказывали о своей ловле. Непоседливый Володька постоянно подскакивал и размахивал руками, показывая, как он забрасывал блесну, подсекал и вытягивал щуку.

– Вечером, – заявил он, – еще поедем. Там не рыбалка, а сказка. Точно, Андрей?

– Ага, – согласился тот, наворачивая печенье.

– Ну вот что, – сказал я, почувствовав в себе рыбацкий зуд. – Ты, Андрей, вечером можешь и здесь остаться. Вари себе чаи из цветочков, а на рыбалку я поеду.

– Да, а мне понравилось, – Андрея просто не узнать было. Вот что значит разок испытать настоящий клев.

– Ну, в общем-то, можно и втроем махнуть, – вмешался Володька. – Кроме нас тут никого нет. Пусть себе палатка стоит. А продукты можно спрятать, на крайний случай.

На том и порешили.

– – -

Перед обедом Андрей решил покачать права.

– Ну, вот что, – заявил он. – Я рыбу поймал, а вы чистите.

– Еще чего! – возмутился Володька. – Сам поймал, сам и чисти. Я свою щуку буду жарить.

– Да, когда вы ловили, я же чистил, – обиделся Андрей.

– Ну и что? Нашу чистил, теперь свою почисти для разнообразия, – вставил я, но, видя, что Андрей начинает закипать, добавил. – Ладно, вместе почистим.

Провозившись с обработкой улова как раз до обеда, мы с аппетитом похлебали душистой ухи, а потом, съев на второе половину гигантской щуки и чуть не лопнув, до вечера занимались тем, что ничего не делали. Загорали, купались, играли в карты и волейбол, пока солнце не стало клониться к сопкам на западе, приобретая красноватый оттенок. Горизонт застилала плотная дымка. Поверхность озера рябило от появившегося невесть откуда прохладного ветра.

– Видно, опять ночью дождь будет, – заметил Володька.

– Ночью-то ладно. Лишь бы к завтрему разъяснело, – не слишком надеясь на столь счастливый исход, ответил ему я.

Повесив рюкзак с продуктами и более-менее ценными вещами на дерево в гущу ветвей и взяв с собой володькин транзистор, мы втроем кое-как устроились в двухместной надувнушке и, стараясь не зачерпнуть воды через капитально просевшие борта, осторожно отплыли.

Заливчик мне понравился. Небольшой, уютный, обрамленный крутыми скалами, поросшими густым кустарником. Несколько темных сухих листьев (видимо, сдуло лежалые прошлогодние) плавали на темной, сразу видно глубокой, воде. Ветер сюда не проникал, так что следить за поклевкой было удобно. Вот только поплавки, точь-в-точь как листья, лишь слегка покачивались, не желая даже ни на чуточку изменить свое положение. Рыба вовсю игнорировала наших восхитительных свеженакопанных жирненьких червячков, с любовью насаженых на потрясающе-красивые блестящие мормышки.

Володьку мы высадили на кусок скалы, выступающий из воды недалеко от берега, и теперь он кидал с него блесну направо и налево. Но тоже безрезультатно.

Через полчаса такой «ловли» мне все это надоело. Я смотал удочку, улегся в лодке, положив голову на надувной борт, и включил транзистор, пытаясь поймать какую-нибудь музыку повеселей. Андрей еще держался. Но и его недавно приобретенный рыболовный азарт иссякал прямо на глазах.

Стало заметно сумеречней. Небо окончательно затянуло. Да, дождя не избежать. Ничего веселого на радиоволнах я не нашел и выключил приемник. Снова настала тишина, нарушаемая лишь шумом качающихся на ветру макушек деревьев. Захотелось посмотреть, как там дела у Володьки. Двигаться было лень, и я лишь запрокинул голову так, что концы волосы попали в воду. Серое небо оказалось снизу, земля – сверху. Володька вверх ногами все так же размахивал спиннингом, посылая блесну в разные стороны. Нет, даже будучи в таком нелепом положении, этот самый заядлый из нас рыбак не думает сдаваться.

На лицо упала здоровенная капля, потом еще, еще и еще. Дождь моментально набрал полную силу. Мы мигом промокли с головы до пят. Вода вокруг, казалось, кипела от льющихся сверху тугих струй. Проклиная все на свете, мы с Андреем подплыли к Володьке (хотя, мне думается, особого смысла в этом героическом поступке не было, – он сам мог доплыть до нас; сильнее, чем был, не замочился бы), загрузили его и что было сил погребли к нашей стоянке.

Нескончаемо долго мы бултыхались в этом водопаде, почти ничего вокруг не видя, ориентируясь лишь по смутно маячащему по правую руку берегу, вдоль которого плыли, но наконец-то добрались до места. Выскочив из лодки и кое-как затянув ее, полную воды, на берег, мы со всех ног кинулись к палатке, предвкушая сухую одежду, уют и тепло. И здесь на нас обрушился неожиданный удар: палатки не было.

Вот это номер! Потрясенные, мы застыли, омываемые очень даже не теплым ливнем. Вода ручьями текла по нашим растерянным лицам, по прилипшей к телу одежде и падала туда, где должна была стоять и до этого действительно стояла наша таинственным образом исчезнувшая палатка.

– – -

Володька бросился к сосне, на которой мы спрятали рюкзак.

– И рюкзака нет! – закричал он. – Обокрали! Это ж надо, уже и в глухой тайге ничего нельзя на пять минут оставить, моментом уведут!

– А, может, мы не там пристали? – спросил Андрей, и, пропавшая, было, надежда возгорелась с новой силой. Правда, ненадолго, так как, осмотревшись, мы точно удостоверились, что находимся именно на нашей стоянке. Хотя... Что-то лезло в глаза, какое-то несоответствие. Но что именно, я никак не мог понять. От этого на душе стало еще тоскливее.

Мы молча вернулись к лодке, перевернули ее и, усевшись тесной кучкой, накрылись ею от нисколько не утихомиривающегося дождя. Ни дать, ни взять – три мокрых куренка под листиком.

– Бр-р-р, холодно, – Андрей дрожал, впрочем, как и все. – Костерчик бы развести.

– Ага, под таким-то ливнем, – пробормотал себе в колени Володька, который, чтобы согреться, сидел, поджав ноги к груди и обхватив их руками.

И тут меня осенило. Я понял, что было не так на нашей полянке: не наблюдалось ни малейшего следа, указывающего на то, что на ней кто-либо когда-либо разводил костер. Помнится, даже трава была не примята, когда мы прибежали. А ведь и после палатки всегда остается слежавшийся прямоугольник, в данном случае отсутствующий. Как будто и не ступала сюда до этого нога человека, да и другая какая нога.

Еще не полностью осознав свое открытие, я поделился им с друзьями.

– Не ври! – подпрыгнул Володька и выскочил из-под лодки. Андрей и я, держа надувнушку на головах, поспешили за ним. Точно. Я не ошибся. На поляне ничего не горело, по крайне мере, с весны. Ничуть не меньше здесь ничего и не стояло, растянутое на вбитых в землю колышках.

– Ни черта не понимаю, – помотал головой омываемый дождем Володька. – Ну, допустим, палатку с рюкзаком стащили, трава от дождя выпрямилась и новая за час вылезла. Но на кой хрен они головешки от костра вместе с золой уволокли?

– На дачу для удобрения, – хмыкнул Андрей.

– Слушайте, а вам не кажется, что во всей этой истории есть что-то нереальное? – у меня появилось ощущение близкого ответа на загадку. Не укладывается в голове, ну а вдруг... И когда мы, вернувшись на берег к раскиданным снастям и мокнущему транзистору, снова уселись под своей импровизированной крышей, я сказал:

– Короче, излагаю вам небольшую теорийку насчет всего этого. Хотите – принимайте, хотите – нет.

– Давай, – заинтересовались друзья.

– В общем, – я немного помолчал, подумав, что все-таки это довольно нелепая мысль, но потом решил закончить ее, тем паче, что кроме как трепать языком, нам ничего больше в нашем положении не оставалось. – Мне кажется, что мы сместились во времени назад, в тот день, когда нас здесь и в помине не было.

Я ждал реакции на мои слова, как вдруг неожиданно, так что мы все вздрогнули, чей-то довольно высокий с хрипотцой голос сказал:

– Чушь!

Сказано это было где-то недалеко, но, сколько мы ни вглядывались в серую пелену дождя, окружавшую нас, никого обнаружить не смогли.

– Странные вещи творятся, – произнес я, а Володька предположил:

– А, может, это вор?

– Сам ты вор! – мы опять вздрогнули. – Разуй глаза, недоумок.

Мы окаменели от изумления: этот возмущенный нагловатый голосок исходил из лежащего между пустым садком, удочками и коробкой с крючками володькиного приемника.

– Чудеса, – пробормотал я, на что незамедлительно получил чрезвычайно нравоучительным тоном выданный ответ транзистора, что чудес на свете не бывает, и что все можно объяснить с научной точки зрения.

– И, вообще, – добавил он. – вы тут все так мило устроились под лодкой, а ни один балбес не сообразит, что кому-то, кроме вас, тоже не мешало бы укрыться от этих мерзких осадков.

– Кому это «кому-то»? – разозлился вдруг Володька на свой аппарат. – Кто ты, вообще, такой, чтобы тут ни с того, ни с сего разговаривать?!

– Я?! – обиженно воскликнул тот, немножко потрещал, как будто настраивался на волну, после чего сварливо заговорил:

– Ну, уж, по крайней мере, не эта безмозглая вещь, которую вы называете «радиоприемник». Я – высокоразвитое устройство искусственного интеллекта, называемое Советник-Собеседник, созданное в галактике, про которую ваша убогая цивилизация даже не догадывается. А на Землю к вам я случайно совершенно попал: с вечеринки на свою планету летел, да спьяну сектора перепутал, свалился к вам в какой-то магазин на полку. Тут меня сцапали и продали вот этому типу, – он сверкнул в володькину сторону кнопочками-глазками, которые раньше мы принимали за простое украшение. – А раз продали, то я обязан служить, хочу я этого или не хочу. Так уж мы, Советники-Собеседники устроены. Если, конечно, этот обезьяний родственник меня не отпустит.

Бывший транзистор, а теперь Советник-Собеседник с надеждой опять зыркнул на Володьку, который тут же взвился:

– Во, видел?! – ткнул он фигой своему удачному приобретению в лицевую часть. – Этот ящик меня по-всякому обзывать будет, а я его отпустить должен?! Нет, уж, поработай немножко, тебе не повредит. Будешь мне советы умные давать, да беседовать, да сказки на ночь рассказывать, да не тысячу и одну ночь, а до самой старости. Понял?!

Советник-Собеседник ничего не ответил, удрученный, видимо, такой жизненной перспективой. Нам тоже разговаривать не хотелось, все были заняты тем, что усиленно дрожали, пытаясь выработать еще хоть немного тепла. Каждый думал о своем, стараясь уложить воедино все последние события и сведения. Ждали погоду.

– – -

Дождь вскоре стал ослабевать, а через некоторое время и вовсе закончился. Мы вылезли из-под лодки, наломали сухих веток с ближайших сосен, развели костер (на счастье, в рыболовных снастях у нас был запасной коробок спичек в полиэтиленовом пакетике, как раз на такой случай) и стали сушиться, одновременно пытаясь увидеть что-нибудь такое в округе, что помогло бы нам разобраться со сложившейся ситуацией. Ничего особенного. Все как обычно. Хотя, нет. Рваные просветы в уходящих тучах открыли солнце, которое так же висело над сопками, собираясь закатиться. В этом-то и была странность. Ведь за то время, что прошло с начала наших приключений, оно, явно, должно было скрыться. Мои часы остались в пропавшей палатке, поэтому я спросил у Андрея, сколько времени.

– Без семи одиннадцать, – ответил тот.

– Вот. А солнце-то до сих пор еще не зашло.

– Точно, – подтвердил Володька. – Я это тоже заметил. Наверное, ты прав, и мы в самом деле попали в прошлое.

– Или в будущее, – вставил Андрей.

– Чушь, – опять неожиданно встрял в разговор Советник-Собеседник. – Движение материальных тел во времени невозможно. Это неопровержимо доказано глоком Беркером еще в доконтактную эру. Я-то точно знаю.

– Ну, если ты такой умный, – ехидно обратился к нему Володька, – то, будь любезен, растолкуй нам, недогадливым, где же мы находимся.

– Никаких проблем. Исходя из того, что этот мир так похож на вашу Землю, можно предположить, что мы и есть на Земле.

– Вот голова! – в володькином голосе явно слышался сарказм. – Ну, объяснил! Значит, по-твоему, если похоже, то так оно и есть? Тогда ты – просто идиотский пластмассовый ящик, набитый радиодеталями, потому что очень на него смахиваешь.

– А ты осел, – Советник-Собеседник, казалось, презрительно повел плечом (то бишь, верхним углом). – Я на дураков не обижаюсь. Я и создан для того, чтобы им все разжевывать и растолковывать. Я сказал «на Земле», но при этом не имел в виду, что мы именно на ВАШЕЙ Земле. Имеется, практически, неограниченное множество миров, существующих одновременно в одной точке пространства. Это называется... – оратор сделал эффектную паузу, но мы с Володькой не дали ему насладиться победой и хором воскликнули:

– Параллельные миры! – уж что-что, а фантастику мы читаем.

– Ну, если вы все знаете, – Советник-Собеседник был явно разочарован нашей эрудицией, – то отвяжитесь от меня.

Потом, помолчав, он взвыл страдальческим голосом:

– О господи, и зачем только я попал в руки этого олуха?!

– Я его сейчас пришибу! – Володька рассердился не на шутку. Советник-Собеседник съежился и испуганно зажмурился.

– Да не принимай ты это близко к сердцу, – стал уговаривать друга Андрей.

Я тоже подключился:

– Конечно. У него просто характер такой, любит поворчать. А, в общем, по-моему, он парень неплохой.

– Да лентяй он просто, этот ваш Советник. – Володька несколько успокоился. – Тунеядец чистой воды. Его же специально сделали, чтобы он советовал и беседовал, по названию видно. А он работать не хочет, вот из него и лезет. Тьфу.

На этом установилось некоторое перемирие. Советник-Собеседник, казалось, отключился, а мы стали решать, что нам делать дальше. Поскольку солнце все-таки постепенно пряталось, первым делом занялись обустройством ночлега. Возле костра соорудили некое подобие шалаша, наломав мелких сосенок, что в изобилии росли в округе. Заготовили огромную кучу дров, благо имелось много старых сосен с сухими ветками, а то без топора мы тут пропали бы. Затем, пока можно было разглядеть поплавки, обеспечивали себя ужином. Такой рыбалки я отродясь не видел. Создавалось ощущение, что в озере места не было, свободного от рыб. Поклевка следовала сразу, как только снасть попадала в воду. К сожалению, сковородка, соль, мука и масло остались в нашем мире, поэтому пришлось жарить наш богатый улов просто так, насадив его, по типу шашлыков, на тонкие прутики. Но, после всего, что мы за сегодня испытали, на нас напало такое обжорство, что и эта немудреная пища показалась всем верхом блаженства.

Набив животы и лениво развалившись вокруг костра, мы приступили к обсуждению плана дальнейших действий. Довольно долго поспорив, взвесив все за и против, решили в конце концов не обременять свои головы проблемой возвращения, так как, если совершенно не понятно как мы тут очутились, то, следовательно, нет никакого толку гадать каким образом сможем попасть обратно. Договорились запастись с утра жареной рыбкой побольше, да пройтись прогуляться по этой планетке с целью ее изучения.

С тем и заснули.

– – -

Утро не принесло с собой никаких неожиданностей, посему мы, довольно быстро наловив и нажарив впрок большое количество рыбы, сложили ее в импровизированный рюкзак, изготовленный из разрезанной с одной стороны надувной подушки, служившей сиденьем в лодке, да отрезка веревки от якоря, после чего немного подкрепились все той же рыбой, рассовали по карманам снасти для пополнения запасов пищи, сдули лодку, уложили ее в небольшую ямку и водрузили сверху для маскировки кусок дерна с густой травой.

– Вот увидите, – пошутил Володька. – Когда мы сюда вернемся, надувнушку можно будет и не искать. Гарантирую, что и она исчезнет, как все остальное.

И мы, бросив последний взгляд (возможно, прощальный) на озеро, двинулись в неизвестность. Советника-Собеседника Володька принципиально нести отказался. Мне тоже не хотелось тащить лишний груз, да и Андрей не слишком этого жаждал, поэтому мы, было, решили оставить нашего неожиданного спутника здесь, но тот, видя такой оборот дела, истошно завопил:

– Не бросайте меня тут одного! Вдруг вы не придете, вдруг вас хищные звери съедят. Я же пропаду. Я погибну! Не бросайте меня!

После такого оптимистичного прогноза ничего не оставалось, как взять его с собой. Андрей, будучи самым сердобольным среди нас, подхватил Советника-Собеседника за ручку, и мы пошли.

Тайга оказалось не такой необитаемой как наша. Меньше чем через двадцать минут мы наткнулись на утоптанную, довольно широкую тропу и, разумеется, дальше направились по ней. Спустя еще полчаса тропа вывела нас к каким-то скалам и запетляла в веренице тенистых ущелий. Деревьям, очевидно, редко перепадало здесь солнечного света, поэтому стояли они чахлые и низкорослые. Богатый травостой, ранее сопутствующий нам, как-то незаметно исчез, уступив место мхам и папоротникам. Скажем прямо, не слишком приятный пейзаж.

Мы уже порядком отошли от озера, когда неожиданно услышали:

– Эй!

Вскинув головы, так как голос исходил сверху, мы увидели существо, похожее на динозавра. Динозавр, видя, что наша компания уставилась на него, повторил:

– Эй! Привет! Идите сюда.

Мы несколько растерялись. Еще бы: живой динозавр, да еще говорящий. А тот уже потерял терпение:

– Вы что, глухие, что ли?!

– А зачем идти? – робко спросил Володька, первым обретший дар речи.

– Обедать будем, – подмигнул динозавр.

– Спасибо, мы недавно завтракали, – Володька взял на себя переговоры. Мы с Андреем и Советником-Собеседником только хлопали глазами да слушали их диалог.

– Зато я не завтракал, – сообщил динозавр. – Да, честно говоря, и не ужинал вчера. Так что, поднимайтесь скорей, я вас съем.

– Нас нельзя есть! – испуганно вскричал Советник-Собеседник. – Мы невкусные!

– Тебя я есть и не собираюсь, – успокоил его динозавр. – В пластмассе калорий нет, да и переваривается она плохо.

– Ну, чего встали, как вкопанные? – снова обратился он к нам. – Давайте, шевелитесь. А то придется самому к вам спускаться, а мне ух как неохота.

При этих словах из его рта вылетел сноп пламени. Повалил густой дым. Оказывается, это был не динозавр, а обыкновенный огнедышащий дракон. Впрочем, это нисколько не меняло нашего положения. Быть съеденным драконом ничуть не лучше, чем закончить свои дни в желудке доисторического ящера. Между тем Советник-Собеседник продолжал разоряться. Видимо, его все-таки немного беспокоила наша судьба.

– Не имеете права! – кричал он. – Я буду жаловаться в межгалактическую комиссию по правам мыслящих существ! Вы идете на космический конфликт! Мы гости планеты! Бессовестно попран статус неприкосновенности!

Он бы долго еще продолжал таким образом, но, услышав про то, что мы с другой планеты, дракон мигом преобразился и бросился к нам (мы от неожиданности чуть не разбежались кто куда), неуклюже подскакивая на камнях и извиняясь на ходу:

– Ой, вы уж простите меня, ради всего святого. Как же я сразу не заметил, что вы не здешние?! Ну, конечно, вы интуристы, слепому видно. Не серчайте на старика, не разобрался.

Он чуть ли не расшаркивался. Мы несколько успокоились. Советник-Собеседник облегченно вздохнул и важным тоном сообщил дракону:

– Хорошо, мы вас прощаем. Но не кидайтесь больше на кого попало, не выяснив предварительно, кто перед вами. А то, не дай бог, слопаете какого-нибудь хурляйтера с его доминирующим бризантином. То-то не поздоровится.

Дракон, видимо, как и мы до этого, дальше своей планеты носа не показывал, поэтому не нашелся, что ответить. После небольшого молчания в течении которого мы переглядывались, думая как бы вежливо попрощаться и поскорей отсюда исчезнуть, он спросил:

– Вы в город идете? Давайте я вас до луга провожу, а то еще на кого-нибудь из наших наткнетесь. Могут сожрать, не подумав. Тогда хлопот не оберешься.

– Тогда, действительно, хлопот не оберешься, – усмехнулся я. – Ладно, пошли, чего стоять.

И мы, довольные столь счастливым исходом этой опасной встречи, снова зашагали по тропе. Пройдя скалистую местность, мы опять попали в густой лес и, пока преодолевали его, на что ушло около часа, выслушивали излияния нашего сопровождающего о своей драконьей жизни. А жизнь эта, судя по его словам, совсем не сахар. Ведет он, говорит, сейчас полуголодное существование. Зайцами да белками пробавляется, да и тех по старости лет (триста шестьдесят восьмой годок пошел уж) шибко много ловить не может. Вот раньше, когда рыцари водились, да ездили по этой тропе, которая в те времена была вымощена мраморной плиткой, в замок свататься к принцессам, жизнь была – пальчики оближешь. Чуть ли не каждый день по рыцарю съедал вместе с лошадью. А теперь замок развалился, на его месте город выстроили, мрамор с тропы расковыряли на отделку зданий, и никто нынче по ней не проезжает, кроме редких браконьеров, да и те все на мотоциклах раскатывают, шумят, из ружей палят, да выхлопными газами травят. Несколько раз на него самого покушались, кое-как огнем отстрелялся.

Дракон готов был бесконечно жаловаться на свое житье, да уже показался край леса. Мы поспешили попрощаться с нашим говорливым провожатым, который временами изрыгал огонь и что-то пытался еще сказать напоследок, да скорей пошли дальше по несколько сузившейся тропке, вьющейся теперь через теряющийся на горизонте луг, покрытый сочной ярко-зеленой травой.

Отойдя на значительное расстояние, мы вздохнули с облегчением. Но дракон, желая, видимо, показаться гостеприимным хозяином, во всю глотку заорал с опушки:

– У нас достопримечательность имеется! Живая речная русалка! Загляните по дороге! Очень советую!

– Ну, надоел, – пробормотал Володька, дернув головой, и Советник-Собеседник на этот раз с ним согласился:

– Да, тварь назойливая попалась. Наконец-то от него избавились.

И тут мы увидели грузина. Он стоял совершенно один посреди бескрайнего зеленого луга под бескрайним голубым небом и продавал цветы.

– – -

– Смотрите, грузин! – поразился Володька. – Откуда он тут взялся?!

– Эка невидаль, – усмехнулся я. – Нашел, чему удивляться. Грузин как грузин.

Грузин, действительно, был самый обыкновенный: отливающие свежевыбритой синевой щеки, большой нос и, конечно, здоровенная кепка с огромным козырьком. Сверкнули золотые зубы, когда грузин, завидя нас, стал зазывать с характерным акцентом:

– Падхады, маладые люды! Пакупай цвэты. Дла мат пакупай. Дла нэвэста пакупай. Беры, дарагой! – протянул он букет тюльпанов Андрею.

– Зачем мне цветы? – удивился тот.

– Бери, бери, – подтолкнул я его. – К русалке ведь идем. Подаришь.

– Ну, давай, дарагой. Зачэм думаеш? Нэдорого савсэм. Тры рубла цвэток.

– Что?! – хором воскликнули мы. – Три рубля?! Это летом-то?! Ну, народ. Совести совсем нет. Куда только милиция смотрит.

Не успели мы это произнести, как к грузину подошел невесть откуда взявшийся милиционер и строгим тоном обратился к нему:

– Предъявите, гражданин, документы. Кто вам дал право торговать в неположенном месте?

Грузин обиженно сверкнул глазами, потер рукой щеку, вздохнул, сказал нам почему-то:

– Нэхарашо, маладые люды, – и исчез вместе с букетом.

Милиционер растерянно оглянулся, потоптался на месте и вдруг побежал куда-то, отчаянно свистя. Вскоре он тоже то ли испарился, то ли просто затерялся в зеленой дали.

– Да, дела, – протянул Андрей.

– Да, дела, – подал голос Советник-Собеседник. – Может, вернемся? Все спокойнее будет.

– Ну да! Вот еще! Не успели пойти, и уже назад?! Дойдем до города хоть. Ведь лишь лес да поле видели, – Володьку уже нельзя было не только повернуть назад, но даже просто остановить, до того им завладел азарт первооткрывателя.

– А мне, лично, здесь нравится, – сообщил я. – Как в хорошем сне. Кажется, вот-вот проснусь, и так не хочется.

У Андрея тоже проснулся исследовательский интерес, так что Советник-Собеседник остался в подавляющем меньшинстве. Он пробормотал что-то о законах и для кого они писаны, после чего просто-напросто отключился.

Мы прошли минут сорок, но абсолютно ничего не произошло. Все вокруг было по-прежнему, лишь луг, расстилающийся зеленым ковром, покрылся волнами холмов, которые нескончаемой вереницей тянулись все дальше и дальше. Мы, потеряв чувство времени, перебирались через эти холмы, за которыми открывались новые холмы, а за теми холмами – другие холмы. И так еще и еще. Нам уже окончательно надоели эти бесконечные подъемы-спуски, когда, преодолев очередной, на этот раз последний, холм, мы наконец-то вышли к руслу какой-то реки, в котором не было ни капли воды. Казалось бы: ну и что? Подумаешь, пересохшая река. Но дело в том, что на берегу дремал какой-то человек с удочкой и, судя по всему, ловил рыбу. Крючок с наживкой лежал у него на абсолютно сухом дне, а рядом с крючком сновали маленькие юркие птички, что-то выковыривая клювами из-под камешков.

– Какие-то все шизики кругом, – не выдержал Володька. – Что за мир такой?! Куда ни ткни, все не как у нормальных людей. Вот еще один образец идиотизма сидит.

Образец услышал разговор и продрал глаза. Посмотрев на нас, на реку, посопев и почесав пятерней в затылке, он опять глянул на нас и вдруг спросил:

– Вы Ваську не видели?

– Какого Ваську? – не поняли мы.

– Ну, Ваську – слесаря, – пояснил рыбак. – Опять, видно, напился и вентиль забыл открыть. Вот воды и нет до сих пор. Я тут с самой зорьки торчу, да, верно, ни с чем уйду. Васька – паразит. Подвел, алкоголик несчастный. И жена прицепится: где, мол, был. А как я ей докажу, что на рыбалке, если без рыбы явлюсь? Тьфу!

Он со злостью плюнул и, подперев голову руками, стал о чем-то думать. Скорее всего, о том, что сказать жене.

– Да, – сочувственно вздохнул Андрей, я же спросил:

– А вы не подскажете, город далеко?

– Вон по мосту на тот берег перейдете, а там недалеко, – угрюмо проворчал горе-рыбак.

– Спасибо, – поблагодарили мы его и, так как до моста топать было еще прилично, решили идти наискосок прямо через реку, благо из-за забывчивости пьяного Васьки она была суха как египетская мумия.

– Вот загадка: как перейти реку по дну, не замочившись, а потом ловить в ней рыбу, – сказал я друзьям где-то на половине пути к тому берегу, на котором снова начинались заросли деревьев. – Это, пожалуй, только здесь возможно.