Текст книги "Каждый фазан желает знать (СИ)"

Автор книги: Вадим Ечеистов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  Будто сама судьба откликнулась на резкую смену его настроя – редеющий туман открыл взгляду пологую промоину в стене обрыва. Видимо, берег подмыло сильным дождём или потоком талой воды, и получилось что-то вроде наклонного канала, по которому массы размытого грунта скатывались в болото. Получившаяся горка имела довольно крутой склон, но это было намного лучше, чем отвесная стена обрыва. Без промедления Женька подплыл к этой куче и, вцепившись расцарапанными пальцами в мокрую грязь, стал натужно вытягивать своё покалеченное тело вверх.

  Женька не знал, сколько времени занял этот путь. Он полз, карабкался, до крови закусывая губы от боли. Не раз соскальзывал вниз, ломая ногти на ослабших пальцах, но цеплялся снова и продолжал тянуть себя прочь от гиблой трясины, зловонных испарений, и странного эха, которое мерзкими стонами сопровождало каждую его неудачу, каждый приступ боли в ногах и сломанный ноготь.

  Когда, совершенно измученный, Женька уцепился за густую траву и вытянул себя из грязной ложбины на твёрдую землю, туман уже окончательно рассеялся. Прежде чем отправиться дальше, Женька решил передохнуть и взглянуть на болото, которое могло стать его могилой, без плотной завесы туманных испарений. Он хотел усмехнуться напоследок в заляпанное тиной лицо смерти, которая не удержала его в своих вязких, душных объятьях. Однако, то, что он увидел, напрочь лишило его желания усмехаться. Он смотрел в настоящую преисподнюю – сырую и липкую обитель мучений и ужаса.

  Он насчитал не менее пяти мешков с телами внутри, которые недвижимо, словно замшелые пни торчали в трясине. Но не это было самое страшное. По рябому лику болота, словно бородавки, были разбросаны кочки, поросшие осокой. И на некоторых из этих клочков относительно твёрдой земли, лежали странные создания, лишь отдалённо похожие на людей. Невероятно истощённые, почерневшие от едкой грязи и жгучего солнца, с неестественно вывернутыми ногами, распухшими, как брёвна, они казались мёртвыми, но это было не так. Над каждым из «жителей болотных кочек» кружили бесчисленные сонмы плотоядных насекомых, и, время от времени, костлявая рука поднималась, хватала горсть летающей болотной нечисти, и отправляла в рот.

  Иные из выживших жертв «охоты на бесов» умудрялись дотянуться рукой до собственных покалеченных ног, чтобы сорвать горсть присосавшихся пиявок, и начинали жевать их скользкие тельца. Таких несчастных Женька насчитал с десяток. Ему стало жутко, когда он попытался представить масштабы творимых сектантами «жертвоприношений» – ведь, кто знает, сколько людей с переломанными ногами проглотила трясина, не оставив ни малейшего шанса на спасение. Да, и неизвестно – лучше ли участь тех, кто сумел освободиться из мешка, но не нашёл в себе сил, чтобы выбраться из болота. Возможно, они теперь завидуют мёртвым, обречённые терпеть невыносимые мучения, и поддерживать остатки своих жизненных сил, поедая паразитов, насекомых, лягушек и прочую болотную живность.

  На некоторых кочках Женька заметил обрывки мешковины и обглоданные добела кости. Он содрогнулся в отвращении, поняв, что некоторые из пленников болота не гнушались пожиранием своих мёртвых товарищей. Женьку охватило странное чувство – смесь брезгливости и сочувствия. А ещё его просто лихорадило от злости – он страстно желал вцепиться в горло главарю лесных фанатиков, а потом и его подручным, чтобы их пустые глаза повылезали из глазниц. Ведь безумные садисты-общинники не избавляли землю от бесов, а напротив – нормальных людей делали чертями.

  С кочек доносились слабые стоны, и Женька догадался, что слышал в тумане не эхо, а голоса умирающих. Он понимал, что сейчас ничем не сможет помочь этим людям, но шёпотом пообещал, что пришлёт помощь, как только выберется из леса. Он чувствовал, как его искалеченное тело с каждой минутой покидали силы, а потому, не желая больше терять ни секунды, стал ползти в сторону, где, как ему казалось, он сможет найти людей. Он тянул своё тело по опавшей хвое, через торчащие корни, а перед глазами стояла чудовищная картина с лежащими на болотных кочках ещё живыми телами, укрытыми одеялом из насекомых.

  Женька пробирался ползком сквозь лесную чащу, часто останавливаясь для отдыха. Где это было возможно, он перекатывался боком, чтобы сберечь исколотые хвойными иглами руки. К вечеру, когда голод и жажда стали настолько сильными, что почти заглушали боль в сломанных ногах и израненных пальцах рук, Женька, наконец, услышал шум автомобильной дороги. Надежда придала ему сил, и скоро он уже выползал на асфальт. Силясь приподняться над дорожным покрытием, Женька увидел слепящий свет и услышал оглушительный визг тормозов, после чего без сил упал лицом на свои окровавленные ладони.

  Белый потолок, бледно-зелёные стены, раковина умывальника в углу возле двери – Женька прекрасно понимал, почему его поместили в отдельную палату. В который раз он, замотанный в бинты, словно мумия, отвечал на вопросы мужчины в клетчатом джемпере, с морщинистым, как чернослив, лицом и густыми бровями, годными, пожалуй, даже на изготовление малярных кистей.

  ― В месте совершения хулиганских действий с целью напугать группу отдыхающих, обнаружена аудио-визуальная аппаратура с отпечатками ваших пальцев.

  ― Да, я ведь уже говорил, что виноват, признаю – это я пугал туристов.

  Морщинистый сделал пометку в блокноте, и подвинул диктофон поближе к койке больного.

  ― И то, что в результате этих действий у одного из отдыхающих случился сердечный приступ с летальным результатом, вам тоже известно?

  Женька помялся немного и тихо сказал:

  ― Да, я видел, что одному стало плохо. Я тогда перепугался... Но я же не отрицаю – виноват. Вы лучше скажите, что с той лесной сектой? Вы нашли их? А болото – успели спасти выживших? Это надо сделать быстро – любая минута может стать для кого-то из них последней.

  Правоохранитель в штатском постучал авторучкой по корешку блокнота, покачал головой и, тяжело вздохнув, заговорил:

  ― Ах, Евгений, Евгений... Валерьевич, я тоже знаю эту городскую легенду. Ещё когда мы пацанами бегали по пустырям и стройкам, играли в «войнушку» и «казаки-разбойники», популярна была страшилка про сектантов. Эти жестокие фанатики живут в лесу, похищают заплутавших грибников, туристов и непослушных детей, разделывают на мясо и продают его на рынке. Мы о вас, гражданин Фирсов Евгений Валерьевич, знаем уже достаточно много, в том числе и о вашей любви к страшным легендам из городского фольклора. Уж о сектантах вы не могли не слышать. Я просто поражаюсь, как наглости-то хватило этими сказками нам голову забивать. Надо полагать, решил изобразить раскаяние и помощь в поимке «страшной» банды убийц, которая существует только в твоём воображении? Так, Евгений? ― мужчина, гневно двигая бровями, неожиданно перешёл на «ты».

  ― Так, вы что – не искали этих сволочей? Но это правда, от первого слова до последнего. Вам проще признать меня лгуном, чтобы не искать настоящих убийц.

  Мужчина в джемпере немного успокоился, и заговорил в примирительном тоне:

  ― В том-то и дело, что искали. В направлении, которое ты указал на карте, наши люди лес прочесали от края до края. Никаких следов поселения не обнаружено. Даже землянок с шалашами не нашли. Мистика! Или с направлением ты ошибся. Осмотр с вертолёта тоже ничего не дал. Кстати, и болота, как ты его описал, в нашем лесу никто не видел. Есть пара небольших торфяных низинок, но без трясин и обрывов. Вот такой набор неувязочек получается. Как ты их объяснишь?

  Женька долго не мог собраться с мыслями, чтобы дать вразумительный ответ собеседнику – он не понимал, как такое возможно. Что значит – не нашли болото, не видели дома сектантов? Этого не может быть! Не так уж велик их лес, стиснутый со всех сторон полями и котеджными посёлками – совсем не сибирская тайга. Заблудиться, конечно, можно, но искать и не обнаружить целое селение кровожадных фанатиков – сложно было в это поверить. А болото! Оно каждую ночь являлось Женьке в кошмарах, и он не мог забыть этой безбрежной трясины. Мимо такой «низинки» при всём желании не пройти.

  Неужели, всё это ему привиделось? Он не помнил историй о сектантах, но вполне мог слышать краем уха, а нервное напряжение выудило из подсознания именно эту «страшилку». Нет! Женька, закрывая глаза, видел перед собой остервенелые лица этих мрачных костоломов, словно они стоят у его больничной койки. Если бы следователь пожелал, Женька на каждого мог составить подробное описание. На такие детали подсознание вряд ли расщедрилось бы. И потом, ему ведь сломали ноги. Ноги! Женька почти закричал:

  ― А ноги я, по-вашему, сам себе сломал? Это вы как объясните.

  ― Очень просто. Увидев, что ты натворил своей шуткой, ты испугался и убежал в чащу. А ночью в лесу немудрено зацепиться за корни, упасть в яму... в общем ноги ты сломал в результате несчастного случая. И, пока лежал в какой-нибудь луже, потеряв сознание от боли, увидел кошмарный сон, болезненный бред с болотом, полным полумёртвых пожирателей мух, жуков и пиявок. Потом, продолжая бредить, ты чудесным образом выбрался на дорогу. Вот такая у меня версия. И было бы очень хорошо, чтобы твоя, Евгений, версия была похожа на мою. Для тебя хорошо. А то ведь ложные заявления у нас тоже наказуемы. Подумай над этим, а я вернусь в понедельник.

  Женька хотел снова возразить, но сдержался, и только покачал головой. Мужчина встал, убрал блокнот с диктофоном в кожаный портфель, и перед уходом добавил:

  ― Ну, выздоравливай. И, хоть больных беспокоить и заставлять нервничать не принято, но ты взрослый человек, и должен понимать – после больницы тебе придётся ответить по всей строгости за содеянное.

  «Вот, гад – лучше бы молча вышел», ― зло подумал Женька, глядя в спину посетителю. Тот в дверях столкнулся с пожилой санитаркой, и кивком головы приветствовал её. Женщина, несущая ведро с водой и швабру, ответила тем же. Женька, наблюдая за их «реверансами» поймал себя на мысли, что смотрят они при этом друг на друга, как давно знакомые люди... хотя, что может связывать простую санитарку и следователя.

  Женя прикрыл глаза, и под мерное шуршание мокрой тряпки, стал размышлять над предложенной ему версией. А вдруг, он действительно был в бреду, и его совесть, уязвлённая чувством вины, породила все эти кошмары? Нет, вряд ли. Но лучше последовать совету и согласиться с этим. Сейчас главное – встать на ноги. Потом следует разобраться с обвинением в неосторожном причинении смерти, или хулиганстве – Женька уже сам путался в потоках информации, и не помнил толком, в чём его хотели обвинить. Отвечать придётся – это точно. А потом он уже займётся сектантами. Он костьми ляжет, но отомстит за свои сломанные ноги и десятки загубленных жизней.

  Как же легко всё списать на городские легенды. Сказка, байка, страшилка – и всё, можно не искать банду нелюдей. И все готовы верить любым досужим россказням, лишь бы не оказаться один на один с жуткой реальностью. Может, фанатики намеренно поселились в этом лесу, зная, что смогут прикрываться кочующей из уст в уста выдумкой, и творить свои чёрные дела. Бесов они истребляют! Им в первую очередь стоило бы начать с уничтожения самих себя.

  Женька, устав от тяжких раздумий, приоткрыл глаза, и едва не закричал от ужаса. Он лежал не на больничной койке, а на краю обрыва, под которым расплескалось зловонной жижей болото. Над ним стояли угрюмые мужики, бормочущие молитвы, а ближе всех к Женьке оказался главный «охотник на бесов» с раздвоенной бородой и серебряным ведёрком в руках. Брызнув в лицо Женьке противной тёплой жидкостью, главарь сектантов проскрипел бабьим голосом: «Святой водой в рожу проклятому бесу»...

  Женька дёрнулся, уворачиваясь от едких капель, и проснулся.

  ― Ой, прости, сынок. Разбудила тебя, ― голос санитарки вызвал неприятную оторопь в теле Женьки, так как был в точности похож на только что слышанный во сне. На лице Женька с ужасом почувствовал капли влаги. Он поднял руку, чтобы утереться, и санитарка заметила это движение.

  ― Ой, неужто я тебя обрызгала. Вот незадача. Ты уж не серчай.

  Однако, Женька не собирался «серчать» – его беспокоило другое. Слишком много совпадений у сна с реальностью. А вдруг эта уборщица одна из них – якобы несуществующих сектантов-убийц? Капли на лице, странная фраза про святую воду и беса...

  ― Простите, а что вы сейчас говорили? До того, как я проснулся.

  Санитарка задумалась, вспоминая собственные слова, или придумывая вместо них другие. Потом неуверенно ответила:

  ― Я говорила, что С ЭТОЙ ВОДОЙ РЖАВОЙ ТРЯПКАМИ БЕЗ толку можно долго грязь размазывать. Только я не договорила – ты проснулся. Ворчу по-стариковски.

  Женьку такое объяснение почти устроило, и он прекратил расспросы. Да, сознание порой устраивает странные фокусы, особенно, находясь в полусне. Уборщица тихо сказала:

  ― А ты спи, спи. Я уже ухожу.

  Женька сквозь полуприкрытые веки заметил, как женщина, прежде чем закрыть дверь, перекрестилась. Больной, засыпая, был уверен, что ему лишь показалось, как из больничного коридора, затхлым ветерком в болотной осоке, прошелестело:

  ― Сгинь, нечистая сила!