Текст книги "Завещание змееносца (СИ)"

Автор книги: Вадим Филоненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Куда?

– А разве тебе не все равно? – отрезала всадница, помедлила, искоса взглянула на спутника и спросила: – Скажи, когда я потеряла сознание, ты…

– Что?

Она замялась. Взглянула кротко – по-женски.

– Что? – переспросил Мюрр, чувствуя, как начинает бешено колотиться сердце.

– Так, ничего… Просто… Когда я лежала без сознания, надеюсь, ты не позволил себе лишнего?

– Лишнего – нет. Разве что один поцелуй, – игриво ответил Мюрр.

Глаза Огиры опасно сузились, а рука потянулась к кинжалу.

– Э, погоди, это же шутка! – На всякий случай он отодвинулся подальше.

– Шутка, говоришь… Может быть… Но больше прикасаться ко мне не смей! Понял?

В ее словах опять прозвучала страстная решимость, и это пьянило не хуже амброзии. Хотелось броситься в атаку – в одиночку против сотни, разрушить небольшой город или… создать что-нибудь красивое и вечное…

– Ну, что? Не раздумал провожать меня, кавалер? – насмешливо спросила всадница.

– Не раздумал.

– Тогда идем.

Вскоре трущобы остались позади. Теперь улицы блестели чистотой. Дома украсились яркими магическими огнями. По мостовым то и дело проносились нарядные, подсвеченные мерцающим порошком экипажи. Наездники-лючины на обычных, нелетающих лошадях хвастались сияющим в ночи разноцветным волшебным напылением всевозможных оттенков. Среди пестрой разряженной толпы время от времени мелькали всадники-джигли – в простой черной, как сама ночь, одежде. Ни огромных изумрудов, украшающих камзолы или платья, ни блеска дорогущих бриллиантов, тем не менее перед ними почтительно расступались даже богатейшие из горожан.

– Все. Дальше я доберусь сама.

Всадница сбросила грубый плащ прямо на мостовую. Под ним оказалась типичная одежда женщины-джигли: облегающий бархатный темно-синий жакет, узкие, в обтяжку, кожаные брюки и высокие, до колен сапоги. Мюрр невольно залюбовался ею. Огира знала, что эффектно смотрится в своем костюме. И хотя всадница, принадлежащая к высшему кругу, давно привыкла к подобному вниманию, ей почему-то было особенно приятно, что этот неотесанный провинциал смотрит на нее именно так. Женщина подарила спутнику царственную улыбку и решительно окликнула своего кунгура:

– Ралона!

Через мгновение ей в плечо уткнулась черная морда кобылицы. Огира ласково похлопала ее по теплой смоляной шее, привычно собрала в кулак часть гривы, вдела ногу в стремя, одним махом взлетела в седло и оглянулась через плечо на лючина:

– Прощай!

– Погоди!

Он сделал шаг вперед, но кобыла тотчас повернула к нему морду и предостерегающе обнажила огромные черные зубы. Мюрр отшатнулся. Огира успокаивающе потрепала Ралону по загривку:

– Тихо, девочка. Он… свой. Хороший. «По крайней мере, неплохой», – поправилась она про себя, а вслух спросила: – Чего?

– Если вдруг тебе понадобится помощь…

– Я найду тебя, – пообещала Огира, подумав, что простой наивный провинциал вряд ли сможет помочь в изощренных дворцовых интригах. – Прощай, Люгвин!

Не дожидаясь ответа, она пришпорила кунгура и затерялась в яркой толпе горожан.

2

На следующий день, или, правильнее сказать, на следующий сумрак, Мюрр вместе с другими горожанами стоял на Судной площади в ожидании предстоящей урудии – церемонии, которая превращала джигли в даифа, аристократа в раба. На этот раз урудия собрала рекордное количество зрителей, ведь позору должен был подвергнуться не просто джигли, а главнокомандующий Империи, генерал Алир-ари.

По дороге на площадь Мюрр успел наслушаться множество историй из жизни прославленного воина. Рассказывали, что Алир-ари стал одним из самых молодых генералов за всю историю Лунного мира – свое высокое звание он получил в неполные тридцать лет, причем исключительно за военные заслуги. Именно он сумел победить дикие валанские племена и присоединил их богатые самоцветами земли к Великой Империи. Правящий император, в прошлом и сам талантливый полководец, полгода назад покинул пост главнокомандующего по состоянию здоровья, назначив вместо себя Алира. Это сильно задело чувства Фейра, сына императора. Сынок не отличался полководческими талантами, зато был непомерно тщеславен. То, что такой престижный пост достался его ровеснику, причем даже не родственнику, взбесило наследника престола. Но император пренебрег доводами сына, поставив на первое место благо страны. Нетрудно догадаться, что Фейр-ари затаил злобу и на отца, и на Алира.

– Немудрено, что в гибели кунгура мужа Огира обвиняла не кого-нибудь, а сына императора, – тихонько бормотал себе под нос Мюрр, стоя на площади среди пестрой толпы зрителей. – Фейр вполне мог таким изощренным способом устранить генерала… Но тогда следует признать, что он очень опасный противник. Мог же подослать убийцу к самому Алиру. Но нет! Ему захотелось увидеть не смерть соперника, а его позор, бесчестье. М-да… Насколько я разобрался в местных обычаях, бедняге Алиру уже не помочь. Даже если неопровержимо доказать, что именно Фейр виновен в гибели кунгура, это не спасет мужа Огиры от участи даифа…

Разносчица сладких булочек, молоденькая карийка, стоявшая впереди Мюрра, обернулась на его невнятное бормотание, но тут оглушительно резко ударили барабаны. Неприятно взвизгнули флейты. Мюрр вздрогнул от неожиданности, а разносчица даже подпрыгнула. Ее пухленькая фигурка смешно задергалась. Карийка непрерывно вращала головой во все стороны и подталкивала стоящих вокруг зевак. Ее длинная, изумрудного цвета коса то и дело хлестала Мюрра. Ко всему прочему, девица постоянно взмахивала корзинкой с выпечкой и громко щебетала:

– Начинается! Сейчас привезут помост! Ну, где же они? Ой, я не увижу! Да не толпитесь, вы…

Флейты умолкли, остался только дробный рокот барабанов.

– Начинается! – побежало волнами по людскому морю.

Толпа всколыхнулась и попыталась податься ближе к зданию суда, но отряды городской гвардии, состоящие из пехотинцев-лючинов, не пустили дальше определенной границы.

– Спокойнее, спокойнее! – зычно выкрикивал гвардейский старшина, крепкий кариец средних лет. – Соблюдайте порядок!

Толпа продолжала бурлить. Мюрру пребольно наступили на ногу и азартно пихнули кулаком в спину. Он в ответ лягнул стоящего сзади, а соседа слева двинул локтем. В любое другое время подобное могло закончиться коллективной дракой, но сейчас людей больше интересовало то представление, которое вот-вот должно было начаться.

Тем временем на площадь ступила торжественная процессия. Первыми ехали несколько всадников джигли в черных военных мундирах. В руках они держали отливающие серебром короткие жезлы – знаки различия тысячников. За ними следовала упряжка волов, которая тащила поставленный на колеса дощатый помост, обитый белой тканью. Замыкали шествие воины-джигли с золотистыми нашивками на обшлагах.

– Это сотники! Видишь, у них лычки? – Один из лючин взахлеб просвещал сына.

«Наверняка, и они, и тысячники – все бывшие соратники генерала, – думал про себя Повелитель Холода. – Небось не одну кампанию с ним прошли… А помост белый. В Лунном мире это цвет позора…»

Разносчица булочек обернулась. Видимо Мюрр, сам того не подозревая, последнюю фразу произнес вслух. Карийка взглянула на него оценивающе и, как бы невзначай, притиснулась поближе, обдавая запахом пота и смешанным ароматом пряностей:

– Сладкую булочку не желаете? Или, может, ихтернийские лакомства?

Мюрр машинально посмотрел в корзинку, наполненную сладостями, но ответить не успел – кто-то из стоящих поблизости мужчин ущипнул девицу за зад и игриво сказал:

– А я бы вот от этой булочки не отказался!

Карийка взвизгнула и переключилась на любителя сладкого, а Мюрр вновь уставился на процессию, моментально позабыв и саму девицу, и ее корзину.

Позорный белый помост остановился. Черные всадники джигли в военных мундирах выстроились позади него четкими рядами.

Следующими на площадь вышли несколько лючинов в пестрых камзолах судейских работников. Они толкали тележки, на которых лежали охапки каких-то ремней и стояли огромные плетеные корзины, наполненные чем-то, издали похожим на ржавые шарики.

– Судебные приставы, – опять прокомментировал мужчина с ребенком.

– Что это они такое приволокли, интересно? – не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Мюрр.

Разносчица булочек услышала его вопрос и обрадовалась – есть повод начать разговор с симпатичным атонийцем, который понравился ей гораздо больше, чем игривый любитель сладкого.

– Это плети. А в корзинах – яйца навозной птицы, – пояснила она. – Их поставят рядом с помостом, чтобы все желающие могли бросать яйца в даифа или отхлестать его плетьми. Правда, каждому разрешается нанести всего по два удара. Зато яиц можно кидать, сколько захочется – пока не опустеют корзины. Я обязательно брошу несколько штук, и тебе советую. Будет очень забавно.

– М-да… Забавно… Слушай, а он действительно тот самый генерал, который выиграл Валанскую войну?

– Да. Это он. Как раз на этой же площади устраивали ему чествования полгода назад. Здорово было, мне понравилось. Я даже умудрилась протиснуться сквозь толпу к нему вплотную, погладила его кунгура, подержалась за стремя и преподнесла букетик лунных незабудок. А генерал, такой милый, представляешь, наклонился с коня и поцеловал мне руку. Мне! Словно я не лючинка, а джигли!

– И теперь этой рукой ты станешь кидать в него яйца?

– Ну да. А что такого? Все же будут! И потом, он же убил своего кунгура.

– Это не он убил.

– Да какая разница! Раз он не сумел удержаться на вершине, значит, сам виноват. – Торговка уставилась на Мюрра немигающим змеиным взглядом и кокетливо поиграла своей изумрудной косой. – А ты недавно в столице?

Мюрр отделался неопределенным бурчанием. Эта пухлая, потная, зеленая девица вызывала у него раздражение.

– А я уже пятый год здесь живу, – не отставала карийка. – И урудий уже навидалась – во!

– И что, часто они бывают?

– В этом году восьмой раз, – опередил ее с ответом стоящий справа кряжистый лючин с нечесаной копной синих волос. Длинный кожаный фартук выдавал в нем глиномеса. Он громко щелкал орешки и смачно сплевывал скорлупки под ноги, то и дело попадая на башмаки стоящих рядом людей. – Я был почти на всех, и могу много чего порассказать…

Разносчица булочек скорчила недовольную рожицу – вот встрял, зараза! Мешает наладить тесное знакомство со смазливым парнем, гад! Она ухватила Мюрра под руку, оттесняя от глиномеса, прижалась пышной грудью и зашептала:

– А я здесь недалеко живу. После урудии можно зайти ко мне, выпить по стаканчику…

«Эк, ее разобрало. Так и пышет жаром, – подумал Мюрр. – Вон как прижала меня своими сиськами, того и гляди раздавит. Может, и в самом деле, заглянуть к ней ненадолго? А что, она вполне ничего, только спиной развернуть, чтоб этих глазок немигающих не видеть…»

В следующее мгновение все мысли разом вылетели у него из головы, потому что над площадью появились джигли. Сотни всадников и всадниц на смоляных летающих кунгурах кружили над толпой, словно не решаясь приземлиться в волнующееся людское море. Мюрр заметил, что у всех к седлам приторочены блестящие серебристые бичи. Он напряженно разглядывал темные силуэты, которые четко выделялись на алом, «дневном» небе, и пытался отыскать среди них Огиру.

Тем временем приготовления к церемонии подошли к концу. Завершающим этапом стало эффектное появление в небе над площадью огромного искрящегося шара.

– Фейерверк? – удивился Мюрр.

– Нет. Это император, – отозвалась разносчица булочек. Перехватила его удивленную гримасу и хихикнула: – Эх, провинция! Смотри, что дальше будет.

Шар облетел площадь и завис напротив позорного помоста. Раздался хлопок, и сфера мгновенно растаяла, рассыпалась искрами, а на ее месте возник черный диск с несколькими всадниками. Все в строгой, без изысков, темной одежде, с серебристыми бичами, притороченными к седлам. Разве что у стоящего в центре всадника плащ отливал пурпуром.

– Император со свитой, – прокомментировала торговка.

– А его сын? Фейр-ари? Он среди них?

– Да, конечно. Вон тот… Который с алыми аксельбантами генерала.

Ударили барабаны. Тотчас кружащиеся над Судной площадью всадники и всадницы как по команде направили коней вниз, бесцеремонно расталкивая море лючинов. Джигли приземлялись сразу за оцеплением из гвардейцев, образуя живую стену и коридор, который протянулся от здания суда прямиком к помосту.

Оттесненная ими толпа вынуждено подалась назад, заволновалась и попыталась ринуться обратно. Давка усилилась. Карийку оторвали от Мюрра, она затерялась в толпе, но Повелитель Холода не заметил ее исчезновения – все его внимание было направлено на поиск Огиры. Он шарил взглядом по черным лицам джигли, но знакомых черт не находил.

Барабанный бой нарастал, яростно врывался в уши, грозя глухотой, но вдруг оборвался на самом пике, сменяясь абсолютной, безграничной тишиной. Люди невольно замерли, затаив дыхание.

И тут в полной тишине глухо прозвучали одинокие шаги.

Мюрр, как и остальные, стоящие на площади, не увидел идущего к помосту опального генерала – его полностью закрывали черные всадники. В толпе лючин заерзали. Заворчали:

– И чего приземлились? Ведь раньше-то, на всех урудиях, летали, смотрели сверху. Нет, надо было именно сейчас весь вид перекрыть!

«Наверное, и впрямь им это надо… Очень надо – хоть на мгновение спрятать Алира от толпы, – подумал Мюрр. – Конечно, уже через несколько биений сердца он станет добычей развлекающейся черни, но хотя бы первый – самый страшный для него – миг позора, он будет среди своих…»

Но толпа не желала упускать ни крохи обещанного ей развлечения. Женщины-лючинки возмущались и требовали от мужчин, чтобы те подняли их на плечи. Повелитель Холода грубо отпихнул сунувшуюся к нему молодуху и закрыл глаза, проникая внутренним взором сквозь живую стену всадников. Ему очень хотелось увидеть прославленного полководца и мужа Огиры.

«Бывшего полководца, – поправил сам себя Мюрр. – А интересно, муж он тоже бывший? Ну и кретин я! Не догадался разузнать подробнее про этот аспект урудии. Возможно, как только он станет рабом, Огира превратится в свободную женщину…»

Тем временем Алир, потерявший право присоединять к своему имени гордую частицу «ари», покинул здание суда и подходил к помосту. Его одежда состояла из позорной белой рубахи до колен, светлых бесформенных штанов и грубых деревянных башмаков. Башмаки были явно велики, поэтому бывшему генералу приходилось при каждом шаге приволакивать ноги, отчего походка становилась неуклюжей, шаркающей. Эти башмаки словно кандалами притягивали его к земле, напоминая ему самому и всем вокруг, что он перестал быть всадником. И отныне ему не летать…

Он шел, сгорбив плечи, глядя перед собой застывшим пустым взглядом, и Мюрр вдруг отчетливо понял, что этот человек внутренне уже мертв. Сломлен. Раздавлен. И никакими силами к жизни его не вернуть. Алира не волнует, что будет с ним дальше. Ему все равно, разделит ли его участь виновник произошедшего – Фейр-ари.

Похоже, напрасно Огира затеяла опасную игру с сыном императора. Пусть даже это он подослал убийц к кунгуру ее мужа, какая теперь разница? Алира уже не спасти, а Огира может пострадать.

Мюрр вспомнил стройную фигурку. Хрупкие плечи, тонкие изящные руки… И вдруг отчетливо осознал, что она не справится. В этом сражении мало владеть кинжалом, тут потребуется нечто-то большее – намного большее, если уж даже воин, прошедший множество битв, оказался не в состоянии спастись…

«Я уберегу ее. Уговорю не ввязываться. Еще не знаю, как, но уберегу… Впрочем, знаю! Просто-напросто убью кунгура этого мерзавца Фейра. Или его самого. Сразу после церемонии…»

Тем временем Алир взошел на помост, спотыкаясь на каждой ступеньке. Теперь он был виден из любого уголка площади. Его сгорбленный силуэт необычайно четко виднелся в красноватом сумраке, и Мюрру вдруг показалось, что генерал… нет, теперь уже раб… держит на своих плечах тяжелое, багровое, словно набухшее кровью небо…

Вновь зарокотали барабаны, на этот раз негромко, лишь создавая фон. На помост рядом с Алиром опустился всадник джигли в пестрой мантии судебного старшины. Хорошо поставленным голосом громко зачитал обвинение: дескать, Алир не уберег своего кунгура. И приговор: «Лишить прав, почестей, титулов и подвергнуть поруганию…»

Он не успел закончить – из живого кольца джигли, окруживших помост, раздался решительный женский голос:

– Право Возврата! Я требую Права Возврата!

Мюрр встрепенулся и вытянул шею: Огира!

Смоляная кобылица с всадницей грациозно взметнулась над площадью и приблизилась к летающему диску императора.

Женщина выскользнула из седла, опустилась на одно колено перед правителем и заговорила громко, так, что ее звонкий голос разлетался по площади, достигая самых дальних уголков:

– Я, Огира-ари из рода Рожденных Луной, призываю в свидетели всех, кто меня слышит, и требую осуществления Права Возврата для моего супруга Алира-ари из рода Хранящих Ночь…

– Бывшего супруга, – со злостью поправил ее Фейр.

– …для моего супруга… – повысила Огира голос. -…Право Возврата!

Император посмотрел на коленопреклоненную всадницу со смесью раздражения и уважения.

– Ты понимаешь, на что идешь? Готова ради Алира рискнуть своей жизнью? – тихонько, одними губами спросил он.

– Да, мой повелитель, – так же тихо, но твердо отозвалась она.

– Встань, Рожденная Луной. Твой призыв услышан, – громко провозгласил император. – Назови имена тех, кто поможет тебе выполнять Право Возврата. Ты знаешь закон: вместе с тобой их должно быть как минимум трое.

– Не думаю, что найдутся желающие, – сквозь зубы процедил Фейр и подумал: «Вот гадина! Такое развлечение испортила, тварь! Надо было и ее заодно с муженьком…»

– Я, Гор-ари из рода Рожденных Луной, согласен исполнить Право, – раздался знакомый Мюрру по «Подкове» мужской голос.

– Я, Регг-ари из рода Расколовших Небеса, согласен исполнить Право…

– Я, Гаяр-ари из рода… согласен…

– Я, Ордан-ари… согласен…

– Я… согласен… – эхом полетело среди облаченных в военные мундиры джигли.

– Вот видишь! – Огира с торжеством посмотрела на Фейра. – Сколько их здесь, тех, для кого честь – не пустой звук!

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но все отозвавшиеся – легионеры. Те, кто служил под началом твоего бывшего супруга. – Сын императора язвительно выделил голосом последние слова. – Это все сотники, десятники и просто рядовые…

– Гаяр-ари – тысячник, – возразила Огира, не понимая, куда клонит Фейр.

– Да, точно. Тысячник… Пока…

– И что? – поторопила Огира.

– А то, что легионеры, прежде всего, обязаны подчиняться приказам своего главнокомандующего, а так как им со вчерашнего сумрака стал я…

Огира умоляюще взглянула на императора:

– Повелитель!

– Извини, девочка, но Фейр-ари прав: именно ему решать, кого из легионеров отпускать с тобой… И отпускать ли вообще…

Фейр одарил Огиру насмешливым взглядом, а потом принял холодный вид и официальным тоном во всеуслышанье заявил:

– В связи с обострившейся внешней угрозой, исходящей от непокоренных кахитских племен, считаю неправильным отпускать легионеров, особенно командный состав, из столицы. Приказываю всем войскам перейти на казарменное положение и не покидать расположение своих частей вплоть до отдельного распоряжения. Приказ вступит в силу сразу после окончания урудии.

Император тяжело вздохнул и спросил, обращаясь к Огире:

– Рожденная Луной, есть ли у тебя другие кандидатуры?

Женщина закусила губу и беспомощно поглядела вниз, на застывших возле помоста джигли. Всадники в штатском отворачивались, избегая ее взгляда. Некоторые, напротив, не скрывали злорадства или глядели с притворным сочувствием.

– Ну, раз желающих нет, – удовлетворенно сказал Фейр, – то и Право Возврата не может быть осуществлено. Не так ли, мой император?

– Так…

– Не так! – Внезапно из черного живого кольца к императорскому помосту взмыл всадник. – Я, Гор-ари из рода Рожденных Луной, сотник второго легиона, подаю прошение об отставке и прошу, чтобы оно вступило в силу с этого сумрака.

– Отклонено, – ядовито усмехнулся Фейр. – Я не могу отпустить такого отличного воина, как ты.

– Подумайте хорошенько, мой генерал, – ровным голосом сказал Гор. – Не вынуждайте меня воспользоваться уложением «О воинской чести и доблести»…

Фейр покачнулся в седле, словно от удара, и уставился на сотника яростным ненавидящим взглядом:

– Ты… ты… Твоя отставка принята, Рожденный Луной.

– Благодарю вас, мой генерал. – Смоляной конь Гора, понукаемый всадником, подогнул передние ноги, обозначая поклон.

– Теперь ты можешь сопровождать Рожденную Луной и помочь ей выполнить Право Возврата, – сказал император. – Но все равно нужен еще третий.

– А третьего-то и нет, – расплылся в мстительной улыбке Фейр.

Мюрр стоял в толпе зевак и, похоже, единственный из них понимал, что сейчас перед ними развернулось самое настоящее – пусть и бескровное – сражение. Он четко сознавал, что Огира терпит поражение. Ей нужна помощь. И никто, кроме него, на этой огромной площади не годится на роль помощника. Не задумываясь о последствиях, он выкрикнул:

– Есть третий! Я… э… Люгвин из рода… – Повелитель Холода осекся, пытаясь придумать себе фамилию. «Я сейчас атониец, они живут на побережье какого-то там океана. Тогда пусть будет что-нибудь морское…» -…из рода Оседлавших Волну… готов помочь Рожденной Луной выполнить Право Возврата!

Мюрр перевел дух. Уф! Вроде все правильно сказал, ничего не перепутал.

Над площадью повисла тишина. Стоящие рядом с ним люди попятились в стороны. Повелитель Холода оказался в одиночестве посреди пустого пространства. На него смотрели все – джигли, лючины, император, Фейр, Гор. Не просто смотрели – пялились. Вытаращенные глаза и отвисшие челюсти. Мюрр поежился. Захотелось куда-нибудь спрятаться.

Выручила его Огира. Она одним махом взлетела в седло, покинула императорский диск, опустилась на мостовую рядом с Мюрром, спешилась и церемонно склонила перед ним голову:

– Благодарю вас, Оседлавший Волну! Отныне вы повелитель в моем доме!

Мюрр промолчал, не зная, как правильно ответить. Больше всего на свете ему хотелось сейчас уединиться с ней где-нибудь в уютном местечке и… нет, вовсе не это… а подробно расспросить, что же за штука такая – Право Возврата. «Интересно, во что я ввязался на этот раз», – мелькнула мысль.

Но не тут-то было – официальная часть оказалась не законченной.

– Следуй за мной, – тихонько сказала ему Огира.

Они подошли к позорному помосту, на котором стояли Алир и судебный старшина. Смоляная кобыла шла следом, и время от времени недоуменно толкала Огиру мордой в затылок. И лючины, и джигли расступались перед ними, а вслед летел громкий шепоток – оба сословия азартно обсуждали поступок Мюрра. Похоже, вмешательство лючина в дела джигли повергло всех в шок.

Гвардейцы из оцепления безоговорочно пропустили Огиру и Мюрра на помост. Там к ним присоединился Гор. Он тоже спешился, а его кунгур встал за спиной, привычно выставив морду над плечом хозяина.

Алир выглядел равнодушным и безучастным. Мюрр даже засомневался, понимает ли он, что происходит. Впрочем, и присутствующие не проявляли интереса к опальному генералу. Как и к Мюрру. Все внимание теперь было сосредоточено на Огире и Горе.

Брат с сестрой переглянулись, Гор сделал жест, но Огира остановила его:

– Нет, я первая.

Ралона, как и остальные кунгуры, не имела узды и прочей упряжи, кроме седла и стремян. Зато ее шею и морду украшали тоненькие серебристые цепочки, на одной из которых висела сапфировая звездочка. Огира сняла ее и протянула судебному старшине:

– Я, Рожденная Луной, отрекаюсь от своего кунгура, добровольно передаю…

Ее перебило отчаянное конское ржание. Кобылица взвилась на дыбы. Тяжелые лошадиные копыта, подобно дюжему молотобойцу, рассекли воздух прямо над головой Огиры. Мюрр испугался, что в следующее мгновение взбесившаяся лошадь пробьет ей череп. Но сама всадница не дрогнула. Лишь прикрыла веки и задышала – часто, глубоко, словно пыталась справиться со слезами.

– …добровольно передаю кунгура под защиту императора, – срывающимся голосом продолжила она, – и оставляю в залог свою жизнь.

Старшина взял из ее руки звездочку и ответил:

– От имени императора принимаю залог, клянусь обеспечить кунгуру защиту и довольствие.

Ралона перестала бить копытами воздух и сникла.

Следом за Огирой от своего кунгура отрекся Гор. Его летающий конь не выказал таких бурных эмоций, как Ралона. Он нежно ткнулся губами в щеку Гора – попрощался, и послушно отошел к старшине.

– Уведите кунгуров, – распорядился тот.

На помост вбежали два лючина в пестрых камзолах работников суда и попытались надеть на лошадей узду. Жеребец Гора дался сразу, а Ралона попыталась укусить сунувшегося к ней наглеца, но Огира прикрикнула на нее – резко, зло:

– Не балуй!

Кобылица повела налитыми кровью глазами, но позволила «пешему» прикоснуться к себе.

Вслед за кунгурами гвардейцы увели Алира.

– Урудия откладывается! – громко объявил старшина. Лючины стали потихоньку расходиться с площади, энергично обсуждая происшедшее. Разочарование толпы, лишенной зрелища, компенсировалось сногсшибательным, шокирующим поступком атонийца Люгвина, Оседлавшего Волну.

А сам герой сенсации скромненько стоял на помосте и смотрел на Огиру. Гор перехватил его взгляд и сказал:

– Пойдем со мной, Оседлавший Волну.

– А Огира-ари?

– Она придет завтра, с наступлением сумрака. Уверен, император позволит ей эту ночь провести с мужем.