Текст книги "Воители трех миров"
Автор книги: В. Федоров
Жанр:
Эзотерика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Как директор школы я, конечно, страшно переживал, не верил в обвинение и только и думал о том, как бы помочь ребятам. Не знаю, что меня подтолкнуло, но я попросил фотографию деда. Пытаясь мысленно сосредоточиться на его образе, почему-то лег и тут же... заснул. Посреди дня! Правда, я в то время работал на ремонте школы, был усталый и расстроенный, может быть, подействовало это, а может, просто так было нужно. Спал я всего минут пятнадцать, но этого времени хватило, чтобы отчетливо увидеть во сне и узнать маленькое озерцо неподалеку от места празднования и метрах в трех от берега разглядеть под водой тело. Как позже определили следствие и экспертиза, в гибели деда действительно никто виновен не был: он поотстал от ребят, решив искупаться, зашел в воду, попал в яму и утонул.
Слухи, конечно, разошлись по всему улусу, и скоре ко мне, тайком от партийных властей, стали обращаться вначале родственники пропавших, а потом и работники милиции. Последним я помогал несколько раз – не только находил убитых и утопленных людей, но и по фотографиям подозреваемых указывал на преступников.
С годами, набираясь опыта и то сознательно, то интуитивно что-то добавляя или отсеивая, выработал свою собственную методику.
– Я знаю, что шаманы, целители, экстрасенсы и прочие маги и волшебники не очень-то любят раскрывать свои технологии, но все же обращусь с просьбой рассказать о вашем методе чуть поподробнее.
– Мне нет смысла что-то скрывать. Свой дар я считаю одновременно и обязанностью помогать попавшим в беду. Никаких материальных благ он мне не приносит. И если кто-то попробует и у него получится – пусть пользуется.
Обычно я сначала еду или иду на место трагедии, осматриваю его, прошу благословения у реки или озера. Когда поблизости есть священное дерево, то прошу благословения и у него. Разжигаю на берегу и "кормлю" костер, делаю специальный заговор. Если погибший жил неподалеку, то вечером ложусь спать в его доме, в его комнате и на его кровати, опять же делая заговор и обращаясь к духу умершего. Если дом далеко, то можно лечь и на берегу, но в любом случае у меня под головой должна лежать фотография погибшего и какая-то одна вещь из его одежды, обязательно ношеная.
Естественно, перед сном я соответствующим образом настраиваю себя, глядя минуты три на фотографию.
– И, заснув, вы, как в первый раз, через какое-то время видите место гибели и разыскиваемого?
– Нет, теперь это происходит по-другому, в более активной форме. Как только наступает сон, какая-то часть моей сущности превращается в птицу-гагару (если дело происходит на озере) или рыбу-щуку (на реке) и в самом прямом смысле ведет поиск, обследуя дно. У меня иногда создается ощущение, что одновременно я же как бы сижу перед телевизором и наблюдаю все происходящее на "экране". Я "сплю" таким образом часов до трех-четырех утра и, как правило, за это время успеваю найти тело. Точнее будет сказать, что обнаруживаю его практически со стопроцентным результатом в своем родном Вилюе, в малых реках и озерах, а вот на Лене, из-за ее больших размеров и глубины, не всегда это получается. Может быть, там нужна какая-то другая "технология", а может, так очерчены пределы моего дара...
– Сначала ложиться в постель умершего и сознательно думать о нем, потом искать на дне долго лежащий в воде труп... Вам не бывает неприятно или даже попросту страшно?
– Конечно, я не получаю удовольствия от всего этого процесса, но отношусь к нему, как к долгу, необходимой обязанности.
– Можно предположить, что ваша щука или гагара, обнаружив тело, выныривает на поверхность и запоминает место, иначе как бы вы потом его находили?
– Так оно и происходит. На момент выныривания я еще и вижу всю картину происшедшей трагедии, как бы ее видеозапись. Проснувшись, тут же рисую схему на бумаге. В случае, когда место мне совершенно незнакомо, уточняю его по карте, двигая над ней рамку-маятник и ловя сигнал, то есть использую метод биолокации. Иногда погибший, точнее – его дух, каким-то образом разговаривает со мной, говорит, когда тело всплывет на поверхность, и просит подождать. А иногда он молчит, и тогда я сам указываю родственникам по своей схеме, где его искать...
В начале лета 2001 года Иван Еремеевич во время приезда в Якутск показал мне как очередное подтверждение сказанному телеграмму, полученную из Таттинского улуса, из села Харбалах. Она была очень лаконичной: "Гриша сам появился у дамбы карьера 12 июня. Земной поклон великому ясновидящему. Родители".
Иван Еремеевич объяснил, что Григорий таинственно исчез в самом конце лета, предположительно – утонул в старом карьере. Когда родители парня пригласили ясновидца на место, уже наступили холода и водоем покрылся льдом. Тем не менее, он выполнил в доме погибшего весь ритуал, увидел его во сне, и дух Григория сказал, что тело само выплывет к дамбе карьера в указанный срок. Что в точности и произошло. Это был предпоследний на тот момент случай в практике Оросунского, а число отысканных им составляло тогда уже 76 человек. Уверен, что сегодня цифра стала значительно больше.
Ивану Еремеевичу, кроме ясновидения и целительства, под силу и другие чудеса – вызванные им дожди в ряде лет гасили сильные лесные пожары в нескольких улусах. О том, что это не мистика и не простое совпадение, свидетельствует факт признания "антипожарных" способностей Оросунского таким серьезным ведомством, как МЧС, которое не раз обращалось к нему за помощью. Тут тоже существует своя технология общения с природой, уже "интернациональная", которой наследника якутского айыы ойуна Никона обучил в Киеве знаменитый украинский ясновидящий и колдун Владимир Еремич. Но это – уже особый рассказ... Матрена Константиновна Чиркова, дочь другого великого шамана, чьему феномену мы уделили достаточно большое внимание в предыдущей главе, и поныне живет на родине своего отца в Абые и является наследницей и продолжательницей не только его фамильных корней, но и в какой-то мере удивительного дара. Ее историю, записанную журналистом Н.С.Дмитриевым, мы пересказываем в переводе с якутского языка и с некоторым сокращением.
"Когда я в детстве пошла в школу, – вспоминает Матрена Константиновна, которой сегодня около 80 лет, – меня оттуда выгнали, заявив, что я – дочь ойуна. Горечь и позор того времени, когда многие нас обижали и оскорбляли, не прошли в душе до сих пор. "В этот дом не входить и не лечиться!" – надпись такого содержания была почти все время приколота к нашим дверям. Я порой даже боялась выходить на улицу, а едва увидев любого встречного, упиралась взглядом в землю.
Я только раз видела, как отец камлал, чтобы вылечить сестру – у нее заболели уши и голова. Я видела, как отец, трижды проведя вокруг себя колотушкой бубна, вдруг что-то забормотал и стал самым настоящим образом летать по жилищу. Мы, дети, потрясенно скучились в углу. Кутурук-сут-помощник, нагрев на огне косу, протянул ее отцу, и тот стал ее лизать, при этом раздавались звуки шкворчащего.на сковородке мяса. Потом помощник занес с мороза пешню, и отец резким движением проколол ею себя. Мы страшно испугались, что он умрет, но отец выдернул из себя пешню и слизнул с нее капающую кровь и прилипшие кусочки белого жира. Потом он выскочил на улицу и непонятным образом проник в запертый амбар с ямой, откуда послышались его крики. Вернувшись в дом, он сел перед огнем и с удовлетворением сказал: "Догнал я нечистого..." И впрямь сестра вскоре выздоровела.
Когда отец в 30-е годы оказался в Якутске в тюрьме, он и там проявил свои способности. Надзиратели несколько раз вдруг обнаруживали его разгуливающим по коридору, но когда они открывали дверь камеры, он сидел на нарах как ни в чем не бывало. Во время своего знаменитого сеанса перед работниками НКВД, насколько я знаю, он не только вызвал в зал сильный снегопад, но и птиц, вместе с которыми сам летал по воздуху. А на его вопрос, не призвать ли волков и медведей, в ответ раздалось дружное многоголосое "Нет!" Милицейское начальство признало природный дар Чиркова и выпроводило восвояси, но потребовало дать подписку об отказе от камланий.
Тем не менее отец старался по-прежнему помогать страждущим. Прослышав об этом, к нему стали прилетать целыми самолетами из разных районов и из столицы республики. Обезножившие начинали ходить, скрюченные выпрямлялись, едва дышащие оживали. Он лечил различными массажами, кровопусканием, ямой с горячими листьями и другими целительскими приемами, но, держа слово, больше уже не камлал. Тем не менее к нему очень часто приезжали из райцентра с различными проверками. Когда отец окончательно слег, присматривающие за ним три женщины, чтобы в очередной раз сменить постель, попытались приподнять старца, но не сумели даже оторвать его от ложа. В этот момент вошла я, и отец вдруг сказал: "Вот человек, который для меня полнеба освещает. Она меня поднимет". И действительно, я, легко подхватив отца, помогла ему сесть на стул. Женщины пришли в изумление и поняли – он сделал это специально. Я смутилась и заметила, что не такая уж красавица и звезда, чтобы освещать полнеба, но всегда старалась чем-то облегчить людские страдания и поднять дух. Отец согласно закивал головой. Говорят, перед самой смертью он сказал, что через двадцать лет после его ухода "появится новый человек''. И действителъно в указанный срок я вдруг начала исцелять людей. Эта способность возникла во мне каким-то совершенно непостижимым образом, откуда-то изнутри, из самой души, что ли. Я научилась лечить гипертонию, хандроз, болезни желудка, печени, суставов, помогать женщинам при бездетности, готовить и применять настои разных трав. Узнавая друг от друга о том, что я кому-то помогла, ко мне потянулись люди, и этот ручеек начал расти. Вскоре даже охотники перед уходом на промысел стали приносить мне для "защиты" свою зимнюю одежду, а по возвращении домой с радостью докладывали, что за долгие месяцы к ним в тайге ни разу не привязалась никакая хворь.
Четыре года назад меня впервые официально пригласили в улусный центр, поскольку там многие выражали желание у меня полечиться. Я решилась поехать только после третьего приглашения. Больница в тот день оказалось переполненной, и все с надеждой смотрели на меня, все ждали помощи или точного диагноза. Для меня это стало большим испытанием. Результаты лечения были различными – некоторым вроде бы полегчало, а некоторые громогласно и с радостью заявляли, что у них все прошло. И тогда мне выделили постоянный кабинет для приема и лечения. С врачами у меня сложились хорошие партнерские отношения – когда, например, возникают ситуации с переломами конечностей или ребер, с травмами суставов, они обязательно приглашают меня и чаще всего передают мне больного. Я вправляю вывихи, составляю и массирую поврежденные кости, накладываю вместо гипса традиционные для народной медицины легкие и эластичные шины. В результате люди поправляются быстрее. Если в больницу приходит человек с подозрением на опухоль, то его тоже сначала отправляют ко мне на диагностику, а затем мы начинаем лечение совместными усилиями.
Я не думаю, что приношу такую уж огромную пользу, но тем не менее благодарна тем людям, которые приходят ко мне лечиться..."
В последние годы Якутия прославилась не только на страну, но и на всю планету небывалыми наводнениями, едва не снесшими с лица земли город Ленек. Они оставили после себя немало трагических историй, но среди рассказов пострадавших были и такие, которым место как раз в нашей книге. Одну из подобных историй мне поведали якутяне, съездившие в начале лета 1998 года на свою родину – в село Чериктей Усть-Алданского улуса.
Село это расположено на самом берегу реки Алдан, недалеко от впадения в Лену, поэтому волна половодья тоже не обошла его стороной. Правда, последствия потопа оказались не столь разрушительны, как в других местах, поскольку основной удар льдин приняли на себя вековые ели, стоящие на околице. Тем не менее многие дома оказались в воде по макушку и их хозяевам пришлось спасаться на возвышающемся в центре села каменном здании двухэтажной школы. Оттуда-то они и имели возможность наблюдать первую часть чуда, происшедшую у них на глазах.
А случилось вот что: мощное течение оторвало террасу от избы известной всем и ныне покойной Веры Николаевны Рожиной и отнесло метров на сто вниз. Потом стихия, как бы поразмыслив, сначала остановила похищенную часть жилья, а потом аккуратно вернула на место.
Этому удивительному факту нельзя было не поразиться любому наблюдателю, но на сельчан он подействовал особенно сильно потому, что они между собой называют Рожину не иначе, как Удаган-Вера. И дом ее, с которым произошло все это, – давным-давно нежилой – стоит своеобразным памятником знаменитой землячке. Люди хотели поселиться в нем несколько раз, но никто так и не осмелился, поскольку живет молва, что хозяйка, покинувшая этот мир больше двух десятков лет назад, время от времени там "гостюет".
Вторая часть упомянутого чуда предстала перед глазами чериктяйцев после того, как сошла вода. Во всех затопленных домах полы были покрыты толстым слоем ила и грязи, стены облупились, а печи рухнули. И только в избу Удаган-Веры пол блистал чистотой, а сухая печь была готова тут же принять дрова. Почти не тронуло половодье и сельское кладбище, на котором покоится В.Н.Рожина.
Надо сказать, что она, по рассказам земляков, была белой шаманкой, а точнее – целительницей и оставила о себе лишь благодарную память сотен поднятых ею на ноги людей и бывших алкоголиков, избавленных от их порока. Обладала Удаган-Вера и ясновидением, не раз подсказывала, где искать потерявшихся или погибших людей.
Единственные, над кем она позволяла себе беззлобно продемонстрировать свою силу, были ехавшие к ней с разных концов на лечение пьяницы. Удаган-Вера часто тут же отправляла слабовольных гостей в какое-то неблизкое условное место на их машине, тракторе или коне, а когда они там появлялись, вдруг встречала лично с насмешками, мол, где вы там тащитесь тише пешей старухи – заждалась. Потом отсылала обратно на свое подворье и опять не только оказывалась на месте раньше, но и успевала к их приезду напечь оладий и заварить чай...
Вот такой кудесницей была Удаган-Вера, пока жила на земле, а в недавнюю весну она продемонстрировала свой дар уже из иного мира...
А эта история сделала солиста Национального театра танца Дмитрия Попова-Хобочоона, проведшего полвека на сцене в родной Якутии, в одночасье знаменитым во всей Европе. Правда, и годом раньше он стал обладателем гран-при международного этнографического фестиваля-конкурса в Венгрии, но то была слава артиста, а теперь...
Осенью 1993-го в немецком городе Тюбинген общество "Запад—Восток" устроило международный семинар по охране природы и традиционным верованиям. Помимо докладов и обмена мнениями в рамках семинара был запланирован и концерт – наглядная демонстрация северного фольклора. Большую часть программы должен был "закрыть" известный чукотский ансамбль "Эргирон", а перед ним с номером "Шаманское камлание" выходил Дмитрий Попов.
Здесь надо напомнить, что осень в Германии и осень в Якутии приходятся, как известно, на разные месяцы календаря. В середине октября в Тюбингене еще зеленели трава и деревья, на ветвях висели не сорванные яблоки и груши, моросил мелкий теплый дождик. В окрестностях же Якутска земля была уже прочно покрыта снегом, озера – льдом, начался долгожданный охотничий сезон... Об этой далекой и щемяще родной белой стране и затянул ностальгическую песнь-импровизацию Дмитрий Попов. А потом перевел свой алгыс в камлание. И так вошел в образ, что ассистировавший на сцене молодой актер, пытаясь слегка усмирить "ойуна", стал за неимением специальных шаманских "вожжей" хватать его сзади за бахрому пояса, бессильно вырывая ее с корнем.
– Это было какое-то неземное состояние, испытанное мною лишь однажды в жизни, – рассказывает Дмитрий Дмитриевич. – Тело сперва словно заледенело, а затем все покрылось холодным потом. И вдруг я увидел, почувствовал, что прямо на меня летит густой-густой снег. Я машинально стал загребать его руками и разбрасывать в стороны. И в этот момент в зале раздался дружный крик. Я глянул со сцены, и мне показалось, что над гигантским стеклянным "аквариумом" суперсовременного здания кто-то разрезал огромную перину – плотная волна белого снега скользила по стенам, сползая к их основаниям...
Солидные люди с воплями восторга и изумления повскакивали с мест и бросились к дверям, чтобы достоверно убедиться в чуде А снег все валил и валил Выступление "Эргирона" было сорвано, и, чтобы как-то спасти ситуацию, руководители якутской группы завели коллективный круговой танец осуохай, вовлекая в него взбудораженных зрителей Во всеобщей шумихе главному герою удалось улизнуть с группкой организаторов и забаррикадироваться в китайском ресторанчике, куда запретили впускать даже телевидение В городской черте Тюбингена, словно обведенной волшебным карандашом и отделенной от прочей зеленой Германии, выпал белейший снег слоем в десять сантиметров. И это там, где его даже в январе видели далеко не каждый год. Растаял "сибирский гостинец" только к 9 часам утра следующего дня, и за это время сенсацию о чуде, сотворенном "великим якутским шаманом", слетевшиеся в Тюбинген репортеры разнесли по всей Европе.
– Я знаю, что некоторые артисты просто имитируют обряды внешне, – рассказывает Дмитрий Дмитриевич, – я же стараюсь делать их по-настоящему, изнутри. У меня нет никаких заранее заготовленных текстов, я ничего не выучиваю заранее, все строится на чистой импровизации и рождается в тот момент, когда я выхожу в нужную точку сцены.
Когда Дмитрии Попов в 1996 году отправился в составе своего театра в гастрольное турне по Европе, его уже ждали и встречали там как известного северного кудесника. На подъезде к Франции коллеги, знавшие, что страну целых полгода мучает страшная засуха, стали в шутку просить "Дым Дымыча" "нашаманить" хоть небольшой дождичек В ответ он лишь молча посмеивался в свои седые усы, но как только автобус пересек пограничный шлагбаум, с неба тут же густо посыпались крупные капли Дождь к неимоверному счастью французов шел до самого конца гастролей, иногда даже мешая выступлениям В таких случаях Попову перед концертами на открытых площадках приходилось "разгонять тучи" на пару-друтую часов Понятно, что ореол великого шамана в глазах восторженных хозяев воссиял над его головой еще ярче К тому же в одном из детских садов для больных детей Дмитрий Дмитриевич подошел к малышу, который в свои три года мог передвигаться только держась за стенку, взял его на руки, прижал к груди, покрутил в воздухе, поставил посреди комнаты, и тот счастливо потопал безо всякой опоры. Воспитатели сначала замерли, а потом дружно захлопали в ладоши.
– Да, – подтверждает сам Дмитрии Дмитриевич, – говорят, что у меня очень сильное биополе и я мог бы стать хорошим целителем, но я никогда не пробовал это делать специально.
– А как вы стали заниматься подобными делами на сцене, не случайно же все это пришло?
– В моей жизни, еще в детстве, был момент, когда я словно переродился. Рос я круглым сиротой, ни отца, ни матери даже в глаза не видел, и люди вокруг были разные – и добрые, и злые. Очень часто приходилось переносить обиды, которых я не заслуживал. Никакой защиты от зла в мире людей у меня не было, и я искал ее в природе. Уходил подальше в лес, бродил вдоль лугов и полей и обращал к ним свои грустные думы и невольные просьбы о помощи. Странно, но я, совсем тогда еще мальчишка, совершенно не боялся безлюдья, заброшенных мест и даже старых кладбищ. С 10 лет у меня уже было собственное ружье, и я при всяком удобном случае сбегал с ним в тайгу. А поскольку охотником был хоть и маленьким, но удачливым, взрослые не противились моим частым отлучкам.
На охоте, поздней осенью, все и случилось. Поначалу день складывался удачно – было тепло и солнечно, я подстрелил двух зайцев, но, уже возвращаясь домой, неожиданно заблудился. Едва на тайгу опустились сумерки, как пошел дождь со снегом. Лес стоял по-осеннему голый, спрятаться было некуда, я быстро промок и стал замерзать. Я уже еле брел и, наверное, погиб бы через несколько часов, но в самый последний момент набрел на какой-то полянке на старинную могилу. Над ней, по древним якутским обычаям, был сооружен небольшой домик. На мое счастье, одна из бревенчатых стен прогнила и обрушилась, и я смог забраться вовнутрь.
– Не жутко было?
– У меня не оставалось иного выхода... Более того, оказавшись внутри, я почувствовал не страх, а какое-то блаженное, словно исходящее от доброй печи тепло. Оно согрело меня настолько, что я даже снял и отжал суконную куртку и рубаху, а потом, полуголый, положил под голову зайцев и заснул. Когда я проснулся, солнце вновь приветливо заглядывало в щели домика, а вся одежда была совершенно сухой. Я быстро оделся, тут же сумел сориентироваться и побежал домой. Там меня, конечно, потеряли. А когда дядя узнал, на какой поляне и каким образом я переночевал, то очень рассвирепел и отодрал меня за уши за то, что я нарушил покой умершего ойуна из корней нашего рода. Оказывается, эта старинная могила была именно шаманской. "Чтобы больше близко к ней не подходил, а то я тебе прибью!" – пригрозил дядя, но именно с того дня я стал регулярно тайком навещать своего спасителя. Приносил немного какой-нибудь еды, клал ее у могилы, молча стоял и мысленно разговаривал с шаманом.
– Кто был этот шаман, о нем не осталось хотя бы легенд?
– К сожалению, в те времена о шаманах говорили только шепотом, а то и вовсе молчали, и я ничего не смог узнать о нем.
– В чем же проявилось ваше перерождение?
– В том, что я получил защиту. Конечно, я по-прежнему оставался маленьким и худощавым, но перестал бояться своих врагов. Когда хозяин решил в очередной раз избить меня за какую-то мелкую провинность двухметровой жердью, я вдруг крикнул ему с вызовом: "Бей, бей! Но я тебя в двадцать раз сильнее побью!" И так глянул на него, что тот, уже замахнувшись, отбросил жердь, молча повернулся и ушел. После этого случая он уже никогда не поднимал на меня руки. И мальчишки в школе, прежде обижавшие на каждом шагу, стали обходить меня стороной, потому что я вдруг научился мысленно выпускать в них какие-то невидимые лучи-стрелы, которые жалили не хуже ос...
– А кто обучил вас собственно шаманским ритуалам?
– Когда я переехал в город Якутск и был принят на работу в театр, там царили такие звезды сцены, как народный артист СССР Дмитрий Ходулов и замечательный актер-самородок Лазарь Сергучев. И тот, и другой прекрасно разбирались в древних обрядах, часто исполняя их на подмостках, великолепно играли на бубне. Я просто смотрел, запоминал и потом пытался повторить. Так незаметно и научился.
– Проявлялся ли каким-то образом в это время полученный вами на старинном кладбище дар, и обратили ли на него внимание новые коллеги?
– У меня почти сразу оказалось много друзей-охотников, причем хороших охотников. Были и предводители компании, но я как-то очень быстро вышел в лидеры. А все потому, что я всегда вел или вез друзей в то место, где обязательно была дичь, я каким-то образом знал, где она находится. Помню, был среди нас один артист, который играл и ойуна, и злого духа и вообще кое-что понимал в шаманском деле. Однажды идем мы с ним по лесу, и меня вдруг кто-то словно потянул за язык, слушай, говорю, хочешь, я тебе покажу матенькое чудо. Во-он за теми зарослями есть полянка, посреди нее лежит коряга, а за ней сидят два зайца. Артист глянул на меня с осуждением и заметил, что, мол, не надо в тайге болтать лишнего. Но я настаивал на своем, и он углубился в заросли. Через несколько минут оттуда раздались два выстрела, и следом вышел озадаченный друг с двумя зайцами...
– Встречаясь с необычными людьми, я всегда интересуюсь их снами.
– Сны для меня значат очень многое, я часто и вижу через них будущее, и даже программирую свою жизнь. Вот, например, сегодня ночью я видел, как вы написали на листке черной пастой "9.45", и подошел к этому времени в редакцию, хотя мы с вечера условились встретиться позже. И вы же действительно уже были на месте и ждали меня.
– Да, мне удалось освободиться и подъехать раньше запланированного.
– В свое время я в глухом и далеком якутском наслеге в конце 1942 года увидел во сне грядущий перелом в войне. А в 1945-м накануне самой Победы "услышал" из репродуктора, висящего прямо над нашей юртой, голос Левитана, объявившего об окончании войны. Естественно, что никакого репродуктора никогда у нас не было. И даже моя жена сначала мне приснилась, а потом уже появилась в реальной жизни.
– На вашей груди постоянно красуется какой-то массивный знак с бубном. Это одна из международных лауреатских наград?
– Нет, я бы сказал, знак признания народа. Этот символ древней веры и традиций отковал и подарил мне к 60-летию один потомственный якутский кузнец, потратив на него целых сорок граммов чистого серебра... Таким же признанием отмечена сегодня и Евдокия Семеновна Лиханова, старейшая народная целительница Якутии, отметившая прошлой весной собственный вековой юбилей.
Когда я ее отыскивал для беседы, на память невольно пришли строчки из песни: "Память меня дома не застанет, я в дороге, я в пути . " И небезосновательно. С утра пораньше проехав на машине 70 километров до села Немюгинцы и отыскав там нужную улицу и дом, я с горечью обнаружил, что моя 100-летняя героиня укатила встречным курсом в i ости к сыну в Якутск Возвратившись в город и раздобыв нужный телефон, я вынужден был вздохнуть еще раз – Евдокия Семеновна отправилась на дачу к кому-то из родственников Старший сын, сам уже 70-летний, все же пообещал устроить мне назавтра встречу с неуловимой бабусей, но предупредил, что на разговор будет только час времени, поскольку после обеда Евдокия Семеновна хочет вернуться к себе в село...
Вот это да! Нам бы в сто лет суметь себе позволить такие междугородно-дачные экспресс-туры, да где уж там! А Евдокия Семеновна до сих пор еще хоть куда – не носит очков, на ходу сочиняет и поет алгысы, хоть и с тросточкой, но вполне самостоятельно передвигается. И не только с успехом преодолевает собственные незначительные хвори, но и лечит других. Мало того, на самых подступах к столетию она, можно сказать, сделала карьеру кинозвезды.
А получилось так, что известный французский режиссер Реме Соте, посетив Якутию и встретившись во время поездки с Е.С.Лихановой, был так ею очарован, что стал уговаривать ее поехать в северный Эвено-Бытантайский улус и там, на фоне оленей, гор и прочей экзотики поучаствовать в съемках в качестве главной героини. Махнув рукой на возраст, Евдокия Семеновна совершила перелет на север и, облачившись в древние ритуальные одежды, принялась прямо перед камерой заниматься целительством оленеводов. Таким образом повезло не только далеким французским гостям, зафиксировавшим уникальные кадры, но и хозяевам стада, которые значительно поправили свое здоровье.
И нынче Евдокия Семеновна общительна и приветлива, хотя на долю ее досталось немало горестей и тяжелого крестьянского труда: в войну потеряла мужа, в одиночку поднимала пятерых детей, надрываясь, грузила на подводу и возила из райцентра 200-килограммовые бочки с бензином. Высоких должностей никогда не занимала, но в итоге стала почетным гражданином родного села.
В чем же секрет долголетия и целебных сил Евдокии Семеновны? Наверное, в волшебной истории ее явления на свет, поведанной в детстве Дуняше матерью.
Случилось это возле селения Бяс-Кюель Горного улуса, как раз неподалеку от тех мест, которые мы с вами упоминали в главе "Карающий перст с того света", когда рассказывали о расследовании НКВД по делу о перезахоронении шамана Монньогона. Так вот, именно там пересеклись корни ее родителей: вилюйские – матери, ачданские – отца. Только, на беду, за каким-то из корней шло настоящее проклятие: двенадцать детей родились в семье Лихановых, но никто из них не дожил даже до трех лет. Отчаявшиеся родители в конце концов решили обратиться к шаману, благо рядом с ними жил известный ойун Олесов. Совершив камлание и слетав на небеса к высшим божествам, шаман вернулся без результата. "Боги упрекнули меня в том, что они подарили вам двенадцать детских душ, но вы не смогли сберечь ни одной, – заявил он неудачникам. – Но попробуем еще раз. Где тут у вас поблизости стоит священное дерево?" Лихановы отвели его к огромной лиственнице, одиноко возвышающейся посреди поляны-аласа и издревле служившей для местных жителей тотемным местом. Шаман развел под ней костер, принес жертву огню и еще раз повторил покорную просьбу. И тут, как свидетельствовали участники ритуала, прямо с небес раздался голос: "Душу мальчика мы дать не можем, получите девочку. Но она вырастет отмеченной особым даром, у нее будет много детей и скота..."
Родители, конечно, были потрясены небесным гласом и щедро отблагодарили шамана. А он сделал из бересты куклу и повесил ее над пустой детской кроваткой. Ровно через год в ней появилась Евдокия – 9 мая, как символ победы над черным проклятием. Хотя тогда, в 1901 году, конечно, никто не знал, каким знаком будет отмечен в истории этот день.
Надо сказать, что алданский род отца имел в своих коленах несколько кузнецов, то есть сакральных предков, и потому отец девочки время от времени подлечивал животных и даже людей. Она быстро стала ему подражать, а потом и намного превзошла. Начала с того, что научилась "будить" в утробах коров телят, которым была уготована судьба мертворожденных. И они появлялись на свет живыми и здоровыми. А потом стала справляться с головными болями, повышенным давлением, расстройствами нервной системы, заболеваниями суставов, желудка, сердца, родовыми осложнениями. Как свидетельствует наблюдавший за ее сеансами ученый и целитель П.Н.Ильяхов, она побеждает недуги мощной биоэнергией и словом, а также препаратами собственного изготовления из органов различных домашних и диких животных. На вопрос, лечит ли она до сих пор, столетняя целитель-ница тут же предложила мне сесть поближе. Прикоснувшись своими легкими, истонченными временем пальцами к пульсирующей вене моей руки, чуть тронув голову и посмотрев на раскрытую ладонь, она практически абсолютно точно (уж я-то их знаю!) определила мои болячки, но тут же успокоила: не усугубляя их, можно прожить еще немало. По-доброму улыбаясь, она долго-долго не выпускала из ладоней мою руку...