Текст книги "Информатика, кибернетика, интеллект"

Автор книги: В. Пушкин

Соавторы: А Урсул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

238

остаются необъяснимыми. Такая же схема, по существу, лежит в основе бихевиористских концепций, рассматривающих поведение личности лишь как ответ на внешний стимул, что лишает личностную систему жизненного начала, превращает ее в совокупность механизмов. Эти схемы поведения справедливо подвергнуты критике в кибернетических трактовках поведения личности. Г. Паск пишет: "Если несколько утрировать точку зрения примитивного бихевиоризма, человека следует рассматривать как "нечто", реагирующее на стимулы. В противоположность этому в кибернетических теориях психологии человек предстает как "некто" интерпретирующий, намеревающийся и предвидящий" [63]. Данный подход позволяет понять, что господство гомеостазии поведения, свойственное животным, отодвигается совершенно новыми отношениями между индивидом и родом в ряд "исходного онтогенетического момента". Сознание индивида, вырабатывающееся через общественное качество поведения, возникает на базе совершенно специфической формы самоорганизации системы, основывающейся по сравнению со всеми предыдущими по времени системами на более высокой форме взаимодействия системы и окружения. Не понятие гомеостазии поведения, а понятие активности адекватно раскрывает личность как индивидуальную систему социальной деятельности.

В данном контексте релевантно понятие самоорганизующей активности, которое в общем плане интерпретируется как системная способность выбора (структуры, характера и условий поведения). Это свойство самоуправляющихся систем, которое проявляется не только в относительной самостоятельности, независимости от изменения внешних условий, но и в преодолении возмущающих воздействий среды и в подчинении ее своим внутренним целям. На уровне психобиологической детерминации это свойство гомеостазии поведения; оно выступает как защитный механизм от энтропийных факторов среды. На более высоких уровнях детерминации (психосоциальном, психологическом) это свойство характеризует индивида в плане его возможностей освободить свои способности от внешнего ограничения. Развитие способностей – важная и прогрессивная функция личности, подчеркивающая ее динамический аспект [64]. Темп психологического прогресса, в процессе которого разрешаются биографические противоречия, гораздо более стремителен, чем темп социального развития. Понятие самоорганизующей активности, таким образом, выражает динамику личности, которая не дает себя запереть ни во внешних отчужденных формах, ни в формах так называемой частной жизни. Конкретно – это жизнь-борьба. "Жизнь-борьба и саморазвитие индивида – подчеркивает Л. Сэв, – это термины, которые не противопоставляются друг другу, а зависят друг от друга" [65].

Такая характеристика личности выдвигает проблему целепо-лагания. Понятие цели приобретает аспект внутренней целенаправленности как свойства личности, противостоящего отчужде

23"

нию [66], "привнесению самоцели в жертву совершенно внешней цели". Оно напоминает кибернетический принцип наименьшего взаимодействия, согласно которому система целесообразно функционирует в некоторой среде, если она стремится минимизировать свои взаимодействия с последней. Принцип целенаправленности, выдвинутый в кибернетике на основе понятия обратной связи, получил в современных концепциях цели расширительную трактовку и структурное обобщение. Это связано с объективной необходимостью в методологии, обеспечивающей возможность применения строгих кибернетических методов к некоторым социологическим явлениям.

Категория цели выражает общий, структурный подход к объектам, обладающим самостоятельностью поведения. Лишь в этом качестве системной категории "цель" идентифицируется с весьма специфическими структурами, носителем которых, в частности, выступает человек. Понятие внутренней цели предполагает наличие внешней цели, цели более высокого ранга в том понимании, что данная система служит подсистемой системы более общего порядка. Тип внутренней целесообразности определяется степенью организованности системы относительно задач, возникающих во взаимодействии со средой. В соответствии с этими задачами система формирует внутреннюю модель внешней (проблемной) ситуации, которая и задает характер поведения. Типичен вариант, когда система переводит (интегрирует) внешнее во внутреннее; "внешний агент", подчиненный структуре системы, нередко становится внутренней движущей силой, приобретает значение внутренней причины. "Внутренняя модель человека, – пишет Г. Клаус, – заложена уже в наследственной структуре и изменяется и оформляется социальным влиянием. Таким образом, человек отнюдь не является talula rasa в смысле эмпиризма, но его познавательная способность всегда содержит в себе уже какой-то априорный элемент, значение которого возрастает с развитием внутренней модели" [67].

Формирование и развитие внутренней (субъектной) модели социальной среды определяют структуру целеполагания, которая, в свою очередь, выражает соотнесенность внутренних и внешних целей и фактор времени. Можно утверждать, что логика поведения социальной среды "снимается" во внутренней (индивидуальной) структуре целеполагания. Последняя, таким образом, становится автономной, в известном смысле независимой от среды. Целенаправленность личностных структур, обладающих ярко выраженной активностью поведения, способна создавать свой, автономный, ритм протекания процессов. А это предполагает познание специфической природы личностных структур, в аспекте которой "цель" выступает как категория человеческой деятельности. Неизбежно познание взаимосвязей цели и потребности, цели и средства, цели и результата (именно эти отношения как раз и являются отношениями эффективности деятельности [68]). Известно,

240

что цель отображает противоречия между потребностями человека и внешними условиями, выражая их недостаточность для удовлетворения потребностей. На этой основе возникает не только проблема эффективности, но и проблема отношений субъекта и объекта, ибо целеполагание (в социальном плане) выступает как форма объективирования человека во внешнем мире. Способы познания деятельности субъекта определяются природой той организации, которая задает и формирует поведение личности. Структура цели связана с организацией поведения, включающей в себя как "жесткие", социально контролируемые, так и спонтанные, неконтролируемые (на данном уровне) параметры. Автономия личностного поведения зависит также от обратной связи: каждый человек управляет собой с некоторой точки зрения, общепринятой в данном коллективе.

Индивидуальность человека, поддерживающая его целостность, тождество самому себе, обеспечивает тем самым психологическую надежность человека, то есть его способность оставаться самим собой в различных ситуациях [69]. Понятие психологической надежности включает компонент специфической структуры личности, ее временную (динамическую) устойчивость, "самоценность". "Психологическая надежность" оказывается соотнесенной с понятием психического настроя (настроения) личности [70], который может выражать и своеобразный ансамбль установок, и беспредметное (ненаправленное) психическое состояние индивида. Понятие надежности в данном случае характеризует определенную сторону психического настроя, включенность его в более масштабную структуру общественного настроения. Надежность личности, таким образом, выражает определенную социальную ориентацию. В более общем плане надежность выступает как способность личности функционировать и развиваться в соответствии с прогрессивными идеалами человечества, быть верной этим идеалам [71].

При рассмотрении вопроса о характере детерминированности личности как индивидуальной системы социальной деятельности возникает вероятностный аспект соотношения индивидуального и социального. К. Маркс уделял много внимания проблеме случайности отношений между конкретной индивидуальностью и социальными условиями, которые ее формируют. Он подчеркивал, что этот способ отношений является конкретным, разнообразным и исторически изменчивым, что каждая общественная формация определяет свой собственный тип случайности в отношениях между индивидуальным и социальным. Показав тип отношений, при котором индивидуализация подчинена случаю, К. Маркс дал глубокую характеристику капитализма: "...В конкуренции сама личность есть случайность, а случайность есть личность" [72]. И далее: "В современную эпоху господство вещных отношений над индивидами, подавление индивидуальности случайностью приняло самую резкую, самую универсальную форму, поставив тем самым

241

перед существующими индивидами вполне определенную задачу. Оно поставило перед ними задачу: вместо господства отношений и случайности над индивидами, установить господство индивидов над случайностью и отношениями" [73]. В социалистическом обществе сознательное управление противостоит стихийным факторам управления и организации. Причем речь идет об относительной эмансипации, поскольку "освободиться абсолютно от управляющей роли случая общество не в состоянии, независимо от того, на какой стадии развития оно находится" [74].

Таким образом, трактовка личности как самоорганизующейся системы социальной деятельности с привлечением системно-кибернетического аспекта понятий активности, целенаправленности, надежности и вероятностной детерминации выявляет черты, общие для функционирования и развития социальных самоорганизующихся систем, и вместе с тем показывает их специфичность, когда речь идет о взаимодействии личности и общества в плане их развития. Кроме того, и это существенно, использование общенаучных понятий для объяснения причинных и функциональных связей в общественных системах позволяет сделать их объектом строгого, в частности, системно-кибернетического анализа, который, в свою очередь, на основе исторического материализма вскрывает новые факты в социальном познании. Вместе с тем рассмотрение общества и его феноменов в русле идей самоорганизации формирует логические предпосылки социальной кибернетики.

Познание и овладение закономерностями общества как самоорганизующейся кибернетической системы с целью создания оптимальной модели управления социальными процессами и составляет в общем плане предмет социальной кибернетики [75]. Специфика последнего состоит в кибернетическом обеспечении процессов управления в общественных самоорганизующихся системах, в кибернетическом описании таких социосистемных атрибутов, как самоорганизующая активность, внутренняя целенаправленность, оптимальная надежность и вероятностная детерминация. Принципы социальной кибернетики (управления, организации, информации) ориентируют на исследование структурно-информационных связей в социальных системах. Информационная структура жизнедеятельности социального организма становится ядром социокибернетической проблематики; кибернетика (и информатика), как известно, полностью отвлекаются от вещественно-энергетической стороны.

Исследование социальных систем как кибернетических предполагает привлечение и развитие соответствующего математического аппарата, способного в русле кибернетических идей и методов адекватно отобразить количественные законы функционирования и развития социальных систем. На эту сторону проблемы обращает внимание В. Г. Афанасьев: "Социальная кибернетика, вероятно, охватит совокупность проблем, касающихся коли

242

чественных аспектов социальной информации, совокупности технических средств ее сбора, переработки, хранения и использования, специфический математический аппарат и "набор" языковых средств, способных адекватно отразить определенные количественные, причем важные для управления, параметры социальных систем различного уровня" [76]. Речь идет о том, чтобы качественный анализ обогатить количественным исследованием, создать количественную основу научного управления обществом.

Для наук об обществе и человеке важно во всех возможных случаях перейти от формулируемых еще "чисто" качественно объективных законов к их количественным формулировкам. Количественные формулировки законов содержат понятия, через которые социальные явления характеризуются числовыми значениями. Польза математического символизма, по характеристике 3. Пауля [77], состоит в следующем.

1. Математические символы свободны от многозначности.

2. Представление в форме математических символов в сравнении с соответствующими разговорными формулировками короче, экономичнее и легче обозримо.

3. Возникает возможность превращать формулы в другие формулы по определенным (формальным) правилам.

"Сила" символики проявляется прежде всего в усложненных выражениях, речевое формулирование которых неэкономично и плохо обозримо. Необходимо также различать качества, от которых математика принципиально абстрагируется, и качества, которые она в состоянии рассматривать. "Уже из того факта, – пишет 3. Пауль, – что каждая система, каждый процесс, каждый объективный закон структурирован, следует, что математические структуры имеют значение для описания реальных структур" [78]. Применение математических и кибернетических методов в исследовании социальных систем делает возможным решение проблем, которые с помощью традиционных методов не могут быть решены.

При этом, разумеется, необходимо учитывать природу исследуемых систем. Как справедливо замечает Дж. В. Форрестер, "ограниченность многих математических моделей сопряжена с тем, что они основаны на методиках и структуре, не учитывающих многосвязанность, нелинейность и наличие обратных связей, заложенных в природе реальных систем" [79]. Он также считает, что разумное использование моделей социальных систем может привести к значительно лучшим системам, законам и программам. "Умственная" модель зыбка. Она не полна. Она не четко сформулирована. Более того, такая модель меняется со временем. По мнению Дж. В. Форрестера, "главнейшей неопределенностью мысленного моделирования является невозможность предвидения последствий взаимодействия частей системы. Эта неопределенность абсолютно исключена в численных моделях. Получив заданный комплекс допущений, вычислительная машина проследит результирующие последствия без сомнений и ошибок. Это

243

мощная процедура для приведения в порядок идей, что не так уж легко" [80]. С развитием кибернетики возможности применения количественных методов в социальных исследованиях существенно расширились.

Кибернетика как синтетическая наука объединяет исследования естественных и искусственных систем. "Мир, в котором мы живем, – полагает Г. Саймон, – в значительной мере является творением человеческих рук, чем природы, это гораздо более искусственный, нежели естественный мир. Почти каждый элемент окружающего мира несет на себе следы человеческой деятельности" [81]. Искусственные системы создаются человеком для расширения возможностей естественных систем. В результате они несут в социальную жизнь людей много новых, зачастую непредвиденных эффектов. "Для ориентации в этом мире взаимодействия искусственного и естественного, – пишет Д. М. Гвишиани, – необходимы новые приемы, отличные от приемов познания ситуаций чисто естественного происхождения" [82].

Материальную базу социальной кибернетики составляют искусственно созданные технические системы, которые, взаимодействуя с естественными социальными системами, образуют весьма сложные социокибернетические структуры. Развитие машин началось с подражания человеку, а затем они стали во многом его превосходить. "Мы достигли того момента, когда машины, использующие только человеческие способности к управлению последовательностью операций, становятся недостаточными и должны быть дополнены усилителями интеллектуальных способностей человека" [83]. ЭВМ принципиально отличаются от всех до сих пор изготовленных и используемых человеком орудий и машин. Вместе с тем термин "вычислительная машина" не выражает их универсального значения. Отличия ЭВМ от ранее существовавших счетных машин лежат на том уровне, на котором возникает понятие кибернетики как науки о процессах управления. В связи с этим Г. Клаус справедливо заметил: "Ясно одно: сущность специфического человеческого мышления и специфического человеческого труда с появлением таких машин нуждается в более точном определении" [84].

Обратимся еще к одному важному аспекту кибернетизации общества роботизации промышленного производства.

Проблема создания роботов и их интеграции с производством имеет важное социальное значение и, на наш взгляд, требует всестороннего и углубленного социально-философского анализа. Этот анализ – часть той программы научного и вообще творческого поиска, распространяющегося, по мнению специалистов в области робототехники, на разработку и исследование роботов, включая теоретические аспекты, расчет, конструирование, создание роботизированных производств и управление ими, а также анализ социальных и экономических вопросов [85]. Конечно, социально-экономические проблемы выходят за пределы собствен

244

но работотехники, само название которой относит ее преимущественно к наукам естественно-технического цикла. Однако мысль о необходимости участия общественных наук в решении проблем робототехники, в том числе и роботизации производства представляется очень важной. Робототехника, на наш взгляд, оказывается не столько дисциплинарно, сколько проблемно ориентированным направлением научного поиска.

И в этой связи уместно отметить, что развитие робототехники и роботизации производства, несмотря на то, что основную роль здесь играют технические науки (прежде всего техническая кибернетика и теория механизмов и машин) невозможно без математики, общественных, естественных и других наук, например сельскохозяйственных, если происходит роботизация аграрного производства, медицинских, если роботы используются для протезирования и т.д.

Само понятие робототехники соединяет решение фундаментальных задач, получение нового знания (теоретические исследования) и его применение, внедрение созданной на его основе новой техники в производство (создание роботов и роботизация производства). Тем самым это комплексное научно-техническое направление оказывается интегративным в смысле взаимодействия не только основных подразделений современной науки, но и ее фундаментальных и прикладных областей.

Короче говоря, мы полагаем, что если речь идет о научной стороне робототехники и, в частности, о роботизации производства, то рассматриваемая научно-техническая проблема в целом выступает комплексной, интегративно-общенаучной, предполагающей участие всех основных подразделений современной науки. Эта мысль нами высказывалась и обосновывалась для решения проблемы искусственного интеллекта. Однако основное применение искусственного интеллекта находит ныне выражение в той форме комплексной автоматизации, которая связана с использованием роботов третьего поколения, то есть "интеллектуальных" роботов [86]. Следовательно, развитие робототехники включает в себя и разработку искусственного интеллекта, поэтому создание роботов и роботизация производства становится и общенаучной, и общетехнической, и общепроизводственной проблемой, имеющей огромное социальное значение.

Здесь мы сосредоточим внимание лишь на социально-философских аспектах обсуждаемой проблемы. Выделим вначале сферу нашего рассмотрения, которая будет определяться объектом исследования. Если объектом робототехники являются роботы и их интеграция с производством, то социальный аспект робототехники охватывает вопросы взаимодействия робототехники с остальной частью, другими компонентами общества, развивающего это научно-техническое направление. Сами роботы и роботизированное производство входят в состав производительных сил общества, точнее в состав их вещественных элементов, осуществляющих

245

в процессе производства обмен веществ между человеком и природой. Материальный продукт робототехники представляет собой дальнейшее развитие системы искусственных органов социальной деятельности, опредмечивания трудовых функций, продолжение и замену естественных работающих органов человека. В роботах и роботизированных комплексах и формируемых на их основе гибких автоматизированных производствах (ГАП), пожалуй, в наибольшей степени происходит замена человеческой силы силами природы [87], что выражает в концентрированном виде основную социальную закономерность развития создаваемой людьми техники.

В литературе по робототехнике справедливо подчеркивается, что "своим появлением и быстрым развитием за последние 10– 15 лет робототехника обязана прежде всего насущным потребностям общественного производства на современном этапе его развития, которые заключаются в необходимости комплексной автоматизации и устранения человека от непосредственного участия в производственном процессе. Для кардинального решения этой проблемы оказались недостаточными применяемые сегодня традиционные средства механизации и автоматизации. Потребовалось принципиально новое средство, которое отличалось бы такой универсальностью действий и быстротой перехода на выполнение новых операций, какую сегодня имеет только человек. Таким автоматом нового типа, обладающим принципиальной универсальностью (многофункциональностью) в отношении механических действий и алгоритмов взаимодействия с внешней средой вплоть до проявления искусственного интеллекта, является робот" [88].

Следовательно, возникновение и развитие робототехники вызвано действием социально-экономических закономерностей, насущными потребностями общественного производства, его ускорения и прежде всего необходимостью дальнейшей всесторонней интенсификации производства. "Сегодня необходимость непосредственного участия человека в технологическом процессе является серьезным препятствием при интенсификации производства и создании новых технологий" [89]. Физиологические возможности и пределы человека на современном этапе развития общественного производства уже являются тем ограничителем, который препятствует дальнейшему наращиванию темпов и масштабов развития производительных сил. И хотя главная производительная сила – человек, его использование в этом качестве из-за его биологических особенностей оказывается далеко не всегда рациональным: он вынужден заниматься тяжелым физическим и рутинным, монотонным трудом, трудиться во вредных для здоровья и даже опасных для жизни условиях. Ясно, что магистральный путь рационализации производства состоит в избавлении человека от этих и аналогичных трудовых функций. Средством же такой рационализации и, тем самым, интенсификации выступает роботизация производства.

246

Роботы – качественно новое средство человеческой деятельности и ее интенсификации. "Этот новый класс технических систем принципиально отличается от обычных традиционных средств механизации и автоматизации тем, что имеет многоцелевое назначение, легко перестраивается на выполнение самых разнообразных трудовых операций и интеллектуальных действий, в том числе в меняющейся и непредсказуемой обстановке.

Робототехника не является усовершенствованием какого-либо вида старой техники. Это принципиально новая ступень механизации и автоматизации различных физических и умственных работ. Робототехника дает человеку новые, ни с чем не сравнимые возможности выполнения таких операций, которые невозможно осуществить никакими другими ныне существующими техническими средствами" [90].

Мы специально выделяем и подчеркиваем тот факт, что робототехника отличается от традиционной техники вообще и средств автоматизации в частности универсальностью, полифункциональностью, быстротой перехода на новые операции и т.д. С одной стороны, это позволяет роботизированному производству сохранить основные преимущества, которыми оно обладало в ходе непосредственного участия в нем человека, а с другой – выполнять то, что человеку не только тяжело, но и просто невозможно делать, например в экстремальных условиях (глубоко под водой, в открытом космосе, в загазованных шахтах, в атомных установках и т.д.) [91].

Таким образом, робототехника оказывается качественно новым и весьма перспективным фактором интенсификации производства, с помощью которого можно добиться кардинального качественного сдвига в развитии производительных сил, эффективно соединить достижения НТР, ее самого последнего этапа, с преимуществами реального социализма. При этом, отмечая, что благодаря роботизации производства как фактору интенсификации увеличивается эффективность общественного производства, происходит ускорение его развития, мы хотели бы выделить два аспекта этой проблемы – экономический и собственно социальный.

В литературе о применении роботов особо подчеркивается их роль в повышении производительности труда и экономической эффективности производства. Например, в условиях ритмично работающего производства роботы заменяют человека, перевыполняя установленные нормы в 2-3 раза. По расчетам зарубежных специалистов, роботы позволяют увеличить степень использования универсального оборудования на 35%. Зарубежный опыт эксплуатации промышленных роботов показал, что они окупаются в течение 2-5 лет работы при непрерывной эксплуатации в 2-3 смены [92]. Еще больше растет производительность, как глав

247

ный критерий эффективности производства, при групповом применении роботов, в ряде случаев в десять раз по сравнению с аналогичной деятельностью людей. Благодаря применению роботов как качественно нового средства комплексной автоматизации производства (а это главное направление в системе факторов всесторонней его интенсификации) происходит, помимо упомянутого роста производительности, более рациональное использование оборудования и трудовых ресурсов, возрастают ритмичность и интенсивность труда, увеличивается сменность, сокращается брак, повышаются качество продукции, гибкость и мобильность производства, снижаются расходы на технику безопасности и экологизацию технологии и т.д.

Кроме того повышение экономической эффективности при интенсификации производства с помощью робототехники дополняется социальной эффективностью, измерить которую пока (или вообще) невозможно. Это прежде всего освобождение людей от тяжелого изнурительного труда, непрестижных и малоприятных работ, труда во вредных и опасных для здоровья и жизни условиях, ликвидация нехватки рабочей силы и устранение последствий неблагоприятных демографических процессов, уменьшение травматизма и профзаболеваний, сокращение продолжительности рабочей недели, не говоря уже о возможности использования роботов там, где присутствие человека в принципе невозможно. Роботизация этих видов деятельности позволит изменить содержание человеческого труда, сделать его более творческим, создать гораздо более благоприятные условия для гармоничного и всестороннего развития личности. "Задача гармонизации человека и техники, – отмечают В. Зинченко, Г. Коваленко, В. Мунипов, – может быть поставлена лишь в контексте более широкой проблемы и социальной программы достижения гармонии индивида и общества" [93].

Широкая роботизация производства как основа комплексной автоматизации приведет к оптимальному сочетанию умственного и физического труда, к достижению большей социальной однородности, к существенному росту творческого начала в трудовой деятельности людей. Короче говоря, роботы должны стать эффективными помощниками человека, содействовать гуманизации и рациональной интенсификации производства и всей социальной деятельности в целом.

Вот почему, учитывая роль робототехники в повышении социально-экономической эффективности и гуманизации производства, можно только присоединиться к мнению Е. П. Попова, известного специалиста в области робототехники: "При оценках целесообразности применения робототехнических средств в народном хозяйстве необходимо учитывать не только их экономическую эффективность, но и огромную социальную роль. В ряде случаев, например, когда речь идет об удалении людей из вредных и опасных условий и об освобождении от особенно тяжелого

248

физического труда, значение социального эффекта должно превалировать. Такие формы роботизации необходимо осуществлять в первую очередь, но, конечно, наиболее экономичным способом из всех возможных в данном применении" [94].

Экономическая и социальная эффективность робототехники непосредственно связана с тем фактом, что роботизация производства оказывается одним из важнейших рычагов, "механизмов" перехода к всесторонней интенсификации народного хозяйства, ускорению социально-экономического развития. В комплексно автоматизированном производстве, как предполагал К. Маркс, человек вместо того чтобы быть главным агентом процесса производства, становится рядом с ним [95]. Дальнейшая роботизация производства с широким использованием роботов первого, а затем второго и третьего поколений позволит осуществить новую революционную перестройку общественного производства и многих непроизводственных сфер, значительно повысить социально-экономическую эффективность всей социальной деятельности.

При роботизации производства реализуются два взаимосвязанных и следующих друг за другом процесса [96]. Во-первых, происходит применение роботов в действующих видах производства, когда роботы (главным образом первого поколения) адаптируются к существующим технологическим процессам, оборудованию, организации и управлению. Во-вторых, и это основная, но более сложная задача, создается принципиально новое производство с качественно более совершенным оборудованием, технологическими приемами, организацией и так далее, уже целиком основанное на широком использовании роботов всех трех поколений. Именно это в полном смысле роботизированное производство и имеется в виду, когда речь идет о комплексной автоматизации как аспекте всесторонней интенсификации, о новейшей революции в общественном производстве.

При осуществлении этих двух процессов роботизации производства будет происходить двусторонняя адаптация: приспособление роботов к ориентированному на человека производственному процессу и приспособление произодства, из которого уже устранен человек как непосредственный его участник, к совершенным роботам. Степень развития указанных взаимосвязанных адаптационных процессов зависит от конкретной ситуации и социально-экономических требований. Однако в перспективе, когда будут созданы более совершенные, то есть адаптивные роботы, производство в основном будет ориентировано не на людей, а на роботов, становящихся главной составной частью непосредственного производственного процесса.

Приспособление к уже функционирующим видам технологий, промышленных комплексов и процессов в какой-то мере уже реализуется роботами первого поколения. Однако "системы программного управления требуют полного постоянства всех условий работы робота, включая его собственные свойства. Адаптивные