Текст книги "Настя (СИ)"

Автор книги: В. Журин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Если бы не мой муж и моя подруга, я бы сейчас потрошила таких как ты, на требуху у муров. Вынимала аккуратненько печень, горячую, парящую в утреннем прохладном воздухе с капающей с нее темной кровью. Кишочки в сторону, следующий контейнер, с рук долой склизкий налет вонючего нутра.

Поднеся раскрытую ладонь к лицу придавленной женщины, она приказала.

– Нюхай.

Вика, прибывая в ужасе от происходящего, вытаращив глазища, обреченно потянула воздух в себя, раздувая ноздри на показ держащей ее Насте. Затем, сморщившись, попыталась вытолкнуть из себя вдохнутый воздух. Настя, отпустив испуганную официантку, удобно расположившись в кожаном кресле под ошарашенные взгляды Седого и Чеха, негромко скомандовала.

– Встала и заказ приняла. Бегом, мышь протухшая.

Глава 3

Наблюдая как уплетают ее новые знакомые принесенную еду, Зинкой. Ага Зинкой не Викой, та похоже побежала жаловаться Татьяне. Вот ведь сучка злобная, нечего было вести себя так, а это высказывание, что бы ты делала, вот ведь паскуда. Пока Седой с Чехом ели, обратил на себя момент употребления принесенной в запотевшем, сверкающем хрустальном графине, холодной водки. Седой, налив себе грамм сто, даже не предложил напарнику. И второе, после выпитого он больше не притронулся к вожделенному для многих мужиков графинчику. Настя, наблюдая за своими теперь как складывается напарниками, потягивала уже третий бокал апельсинового сока. Наконец мужчины закончили есть и первым с благодарностью заговорил Чех.

– Спасибо, а то от лапши китайской уже изжога.

Сыто откинувшись на кожаную спинку кресла, и цыкнув, сквозь блестящие желтым металлом фиксы, проговорил Седой.

– Благодарствуем. Мы в натуре, поиздержались до дырявых карманов. Ладно за стол лады, давай смотреться за друг друга.

И первым начал рассказ о себе.

– Крестили Седым. В Улье третий год, так что не фраер. Два года после заезда в хату, бугрил в Мирном на погрузке. За эту тему можешь Гангрену спросить. Потом захотелось жизни другой, в общем подняться. Подался в рейдеры, год бродяжничал у Конопатого. Там по-разному было, но в основном за шухером приглядывал. Так что высоко не поднялся. В последнем рейде нарвались на бродяг не местных, в общем зарамсились и нормальная тема проканала, но на шум твари подкатили. Так что в натуре, сорвался только я, остальные на харч зверью пошли. Сейчас хочу снова приподняться, от того и подался в охотники.

Замолчав, Седой перевел взгляд на Чеха. На что, засмущавшись и покраснев тот спросил.

– Так а что, все как на духу говорить?

Но под двумя парами требовательно смотрящих на него глаз еще больше стушевавшись, негромко произнес.

– Да понял я, что глазами давите.

Затем, опустив взгляд в пол, заговорил негромко.

– Я эта, год назад сюда попал. За год как-то все не клеится нормально. То одно, то другое, короче нормальной жизни и нету. Вон, кушаю за Настин счет, стыдно, совсем как не мужчина. Я разный работа здесь делал, дом строил барыге местному, потом еще другому человеку, я каменщик. Немного денег подсобрал, оружие купил, хочу нормальный работа делать, как мужчина. И эта, Настя, ты извини меня, я правда как ты и сказала, как женщина увижу аж нехорошо мне, я ведь так за год здесь не с одной не был.

Его перебил Седой, вопросом.

– Чех, ты не за хотелки тарахти. Лучше скажи, ты там у себя в прошлом, воевал?

Мужчина, сглотнув и тяжело выдохнув, ответил.

– Нет, не воевал. У всех, если … значит воевал, да головы резал. У нас семья не богатая, я как подрос, школа закончил, все по шабашкам ездил в Россию, хорошо брат старший научил кирпич класть, каменщик я. Нам деньги сильно надо было, у нас систра младший заболела мы три года на операцию в Германию собирали. Хорошо вся родня помогла, а то сколько не работай все мало, сильно дорогая эта операция. Мне повезло, я как сюда попасть, деньги что за работу там дали успел перевести.

– Складно базаришь, аж слезу вышибает. Тебя послушать так ты все из прошлого помнишь, тарахтишь как в цвете.

Прервал монолог мужчины Седой. Чех, проведя рукой по своей рыжей бороде, немного засмущавшись, ответил.

– Нет, не помню, знаю. Может и к лучшему так делать, а то сердце не выдержит, семья это для … все. Я, когда работа кладка делаю, думаю много, вот про себя все как в книжке и знаю.

Немного помолчав, мужчины перевели свои вопросительные взгляды на замершую с полупустым бокалом с соком, Настю. Поставив аккуратно бокал на стол, та, тяжело вздохнув, заговорила полушепотом.

– Мочалка эта, что первой подходила, все правильно сказала. Повезло мне, как попала сюда в Улей, прибилась к Академику. Живу за счет него и Татьяны, ну это жена старшая, хозяйка этого бара. По кластерам с мужем ходила, так что здесь проблем нету. Воевать в целом тоже умею, только не могу в слух сказать, что да как и где. Обучалась у Ведьмы, это муж с ней договорился, меня она просто послала в место, в которое хрен за неделю на собаках доберешься.

Седой, внимательно с интересом всматриваясь в лицо Насти, спросил.

– Значит тема верная, что ты баба Академика?

– Не баба, а жена для особо умных повторяю.

Возмутилась Настя, начиная кипятиться, чувствуя, как краснеет от негодования.

– Да базара нет, просто про него всякое языками чешут. Тема не в этом, ты лучше поясни за тварей кого самого большого видела?

Женщина, отхлебнув сок из бокала, непонимающе уставилась на мужчин с любопытством смотрящих на нее.

– Всех видела, а в чем проблема?

– Что в натуре и матерых?

Проговорил Седой, прищуривая глаз.

– Сказала всех, значит всех. Рот прикрыли, слюни на пол бегут, я правду говорю.

Чех, неверяще переспросил.

– Что и рубера видела?

– И рубера и элиту, вот как тебя и не верещи как любопытная макака, руками трогала. Так вот, что бы ясно сразу было некоторым индивидам, трейсерством подрабатывать не буду. Если не устраивает, поплакались на плече у друг друга и разбежались по норкам. Мне еще сегодня за эту сучку вертлявую от Таньки выслушивать дома.

Седой, успокаивающе произнес.

– Да не кипишуй Настя, просто тема для многих щекотливая. В общем думаю надо завтра выдвигаться на кластеры, пообтереться кодлой, да насчет чего ценного покумекать. А то за твой счет нам не в тему жить.

Встретившись на КПП стаба в семь утра, как договаривались, Настя с жалостью посмотрела на своих товарищей. Она экипирована под завязку. Хороший камуфляж все карманы на пуговицах, разгрузка, небольшой тактический рюкзак, Винторез, два пистолета, два ножа и самое главное это на ногах импортные охотничьи ботинки, подарок от мужа между прочем. Седой с Чехом, выглядели откровенно бомжевато. Старые рюкзаки, ярко-зелёной расцветки, камуфляжи с липучками на карманах, и растоптанные берцы в дополнение ко всей этой печали вооружены они были АК под 5,45. Печально выдохнув, Настя, поздоровавшись заговорила.

– Слушаем сюда. Как выйдем за нейтралку стабовскую, идем за мной в колонну и не верещим на весь кластер. Без моей команды, не дай боги Улья, стрельбу начать. Пошли, там разберемся дальше, у меня есть на примете место где можно пошарить по мелочи, охотнички.

Мужчины не возмущаясь отправились за ней, не даром говорят, встречают по одежке. Выйдя за пределы периметра стаба, Настя уверенно свернула с дороги и пошла по подлеску.

– Слушай Настя, а чо мы поперлись не по дороге? До выхода из кластера еще далеко, а тут в натуре скоро дебри начнутся будем как заблудившиеся туристы, ау кричать.

Женщина, улыбнулась про себя, подумала, давно она вот так же негодовала. Вон она, ровная дорога виднеется, иди да радуйся.

– Привыкайте, нет теперь у нас тех дорог, если жить хотим. А насчет покричать ау, из туристов, махом станете завтраком для набежавших местных урчащих туристов. Они на шум весьма падки как на сладкое.

За два часа движения по пересеченке, Настя отметила про себя что мужчины устали и уже частенько спотыкаются да крутят головами по сторонам в желании привала. Выбрав подходящее место, она скомандовала.

– Привал. Сейчас перекусим и передохнем немного. Седой, первым в караул. Вон тот взгорок видишь, там засядешь. Как ты говоришь на шухере.

Мужчина недовольно скривился, но не оспаривая приказ отправился в указанное место Настей. Чех, немного засмущавшись произошедшим, проговорил.

– Настя, наверное мне надо было сказать, я самый молодой из мужчин. Положено мне первым всякий работа делать.

Женщина, достав из рюкзака банку с кашей, пробив в ней небольшую дырку установила ту на сухое горючие. Затем, посмотрев на Чеха, ответила.

– Кто, куда и зачем, решать мне. И не потому что я стервозная и сумасбродная баба. Дело в том, что вы на кластерах хуже детей, охотнички блин, ешь давай, потом Седого сменишь.

К намеченной Настей цели, подходили уже к вечеру. Мужчины после перехода, неожиданно для женщины, напоминали выжатые тряпки, о том, что двигаться по пересеченке без хорошей подготовку, она уже и не задумывалась. Одно хорошо, прошли нормально по ходу движения не встретили никого. Так, вдалеке по дороге несколько раз видела пробегающих зараженных, но там все не выше топтуна. Оно и понятно, что просто так по кластерам шляться аппетит нагуливать, зараженным это не особо интересно, им кушать хочется, а не моцион себе организовывать. Вон за кустами, виднеется кусок городского кластера там есть неприметный туристический магазинчик где можно поживиться да своих прибарахлить, а то, словно оборванцы какие. Эти суки армейские, когда через КПП стаба проходили такие рожи скривили, паскуды, макаки горластые. Сидят при стабе и носа боятся высунуть на простор без брони, ее бойцы пусть и голь перекатная и сейчас нервничают конечно, но они на кластере, а не сидят на попе ровно выглядывая. Стоп, что она подумала, вот вам и ход мыслей, мои бойцы. Внимательно посмотрев на отдыхающих мужчин, Настя осознала, да это ее бойцы и ответственность за них на ней. Они только кажутся такими суровыми и бывалыми от нее не укрывается как они смотрят на окружающие вокруг, любопытными взглядами детей.

– Я осмотрюсь по краю застройки, вы пока отдохните да себя в порядок приведите. Нам нужно будет практически в центр потом топать.

Затем посмотрев на истоптанные берцы сидящих на земле мужчин, она добавила.

– Пока хожу, разуйтесь, пусть ноги отдохнут.

И не дожидаясь ответа, расправила на себе накидку “лешего”, превратившись в бесформенную кучу чего-то волосатого и разлапистого. Выйдя от кустов где расположилась группа на отдых, женщина, прислушиваясь к себе и постоянно активируя свой дар, двинулась плавным шагом к строениям. Дар, за год что гоняла ее Ведьма, муж подарил ей две красные жемчужины. В местных реалиях это запредельный по ценности подарок. Основная масса жителей Улья, за все время своего проживания в этом мире даже одной большой красной жемчужины в глаза не видят да что там большой, никакой не видят. Красивые, как рубины, а на свет как переливались, искрясь кровавыми отблесками. В общем никакого нового дара она не получила, только усилила свой. Ага, на короткое время чувствует она где что сырое, не прожаренное есть, даже сквозь не толстое препятствие чует. Вот только до сенса ей далеко, она дала вспышку, засекла где сыринка и все. А кто это, зараженный или человек, а уж тем более классифицировать у нее не получается, объем сырого ей не понятен. И это после двух больших красных, не любит её Улей. Подойдя вплотную к кирпичному пятиэтажному дому, Настя, согнувшись практически пополам, двинулась вдоль него прислушиваясь к окружающему. Выглянув из-за угла, она обнаружила пару бегунов, стоящих в тени козырька подъезда и неспешно раскачивающихся на носочках. Замерев без движения, женщина внимательно огляделась вокруг, выискивая возможную опасность. Бегуны на нее никак не реагировали, это вам не мифические сказки о том, что зараженные чуть ли не сердцем чуют свою добычу, в этом бесформенном куле они не видят для себя пищу. Нет, если подойти вплотную, то обмануть не получится, а так, до них метров пятнадцать можно не опасаться, главное не делать резких движений. Наконец, углядев в доме напротив сквозной подъезд, женщина довольно улыбнулась. Насколько она помнила за этим домом как раз в полуподвале нужный им магазин. Его уже разграбили конечно, но думается ей не под чистую, осталось и для них что-то, тем более в подсобке есть нычка про которую не все “посетители” знают. Да и посмотреть, как ее бойцы преодолеют это расстояние интересно. Снова про себя улыбнувшись, мои бойцы, нашлась мать Тереза блин.

Вернувшись на полянку к Седому и Чеху, Настя с улыбкой полюбовавшись их расставленными ботинками и голыми ногами, скомандовала негромко.

– Подъем бойцы, пошли как говорит Седой на дело, магазин обносить. Да не лыбьтесь вы так, от твоих фикс глаза зайчика ловят, и ты морда нерусская, зубы белые спрятал, бороду распрямил и лицо доброе сделал, не то все бегуны на кластере разбегутся. Слушаем сюда, все делаем по моей команде, насмотрелась я на вас пока шли, боевики недоростки.

Седой, наконец обувшись и улыбнувшись закидывая АК на плечо, произнес своим сиплым голосом.

– Да нормально все, сейчас пахан сделаем, не кипишуй.

Подведя группу к краю кирпичного дома, Настя, убедившись что бегуны на месте, показала мужчинам что нужно быстро, по ее команде, перебежать к проходному подъезду стоящего во дворе дома. Затем, подобрав кусок кирпича выглянув из-за угла запустила им в окно на втором этаже. На звонкий звук разбитого стекла, бегуны отреагировали мгновенно. Прекратив свое бесцельное раскачивание они как заправские спринтеры, рванули к месту шума и только потом протяжно заурчали.

– Пошли.

Скомандовала Настя бойцам, устраиваясь на углу дома в позиции для стрельбы. Седой с Чехом, стараясь изо всех сил, рванули в указанный женщиной подъезд, заскочив в который, Настя, краем глаза отметила для себя, как Седой, придержал дверь от возможного хлопка. Опустив Винторез, она схватила второй приготовленный ей кирпич и что есть силы запустила им в соседнее с разбитым окно. При этом уже набирая разбег по направлению к проходному подъезду. Едва заскочив в который, остановила пытающихся высказаться ей с восторгом мужчин. Сейчас режим тишины, все разговоры на потом. Сделав самое строгое лицо, она приложила палец к губам, тишина и дышим ровно. Похоже в жилом массиве прилетевшим в Улей осталось не так много зараженного народа, здесь уже подъели всех да разбежались на другие кормовые угодья, что радовало женщину. Настя, указала на вход в соседнем доме, туристический магазин. Нам туда.

Глава 4

Наконец, после долгого изучения обстановки на местности и не однократного использования дара Настей, группа добралась до намеченного магазина. В полумраке подвального помещения, ясно прослеживалось, что до них в этом месте уже побывали и не раз. Разбитые витрины, смотрящие на них пустотой провалов, голые полки, разбросанная мелочевка по полу, всего что не глянулось разграбившим магазин до них. Настя, осмотревшись и прислушавшись еще раз, демонстративно приложила палец к губам, затем, указала на пол, заваленный мелочевкой и ненужными никому вещами, вперемешку с битым стеклом. После чего, тщательно выбирая место постановки для ног, двинулась в глубь магазина, указав следовать за ней, след в след. Добравшись до подсобного помещения, женщина направилась в полуподвал, зайдя в который с улыбкой обнаружила что так называемая нычка неизвестных торгашей не тронута. В голубовато холодном свете, маленького, диодного фонарика, она указала Седому на небольшую, неприметную нишу, в самом дальнем углу комнаты. В заначке неизвестного всегда все было по-разному, словно Улей подшучивал над знавшими про это заглядывавшими сюда рейдерами. В этот раз неизвестный порадовал, в нише нашлась хорошая обувь пусть и не такого качества как на Насте, но все-таки лучше, чем на ее бойцах. Так же несколько комплектов камуфляжа, майки, тактические рюкзаки небольшого объема, ножи и еще куча всего полезного. Не доверяя складывать найденное, женщина, отодвинув глазевших из темноты горящими, жадными глазами мужчин в сторону, принялась сама тщательно укладывать во взятые здесь же рюкзаки, добычу. Пока провозились в магазине на улице стемнело до сумерек. Еще раз на выходе внимательно осмотревшись и обнаружив троих бегунов и лотерейщика совсем рядом с ними, Настя, решила проделать тот же трюк что и по дороге в магазин. Приготовив пару больших фонарей дубин, которые все порывались у нее взять себе в пользование мужчины, вместо крошечных диодиков, она приказала своим бойцам приготовиться. Выбрав момент, когда все заражённые будут к ней спиной, обхватив рифленую рукоять, ловко размахнувшись, она, запустила первый фонарь в окно второго этажа дома на против. Звон разбитого стекла в мертвой тишине строений, прозвучал как раскат грома. Следом за этим, раздалось урчание нескольких глоток зараженных, устремившихся на шум повреждённого окна. Дав команду на рывок мужчинам, Настя, вскинув Винторез, заняла позицию для страховки перемещения группы. Мужчины, стремительными призраками, неслись к проходному подъезду, когда внезапно, что-то не разглядев в темноте, Седой, споткнувшись растянулся на земле. А вслед за этим, поддавшись накатившим на него эмоциям, громко, в голос заматерился. Что бы не говорили про зараженных, наделяя их сверх способностями или наоборот, указывая на их беспросветную тупость, а на человеческую речь они реагирую мгновенно. Развернувшись от разбитого окна и радостно заурчав, бегуны сорвались с места к вожделенному корму. Отринув эмоции, Настя, глубоко вдохнув, поймала в прицел винтовки семенящего за бегунами лотерейщика. Хлопок выстрела, еще, еще и зараженный валится на бок, замирая на месте. Седой, уже встал на ноги и сорвав с пояса клевец, приготовился встретить набегавших на него бегунов, как внезапный грохот выстрелов АК из-за его спины, заставил мужчину присесть от неожиданности и отшатнуться в сторону. Сосредоточенный Чех, возле входа в подъезд, плотно уперев приклад в плечо, расстреливал короткими очередями тройками, набежавших на товарища бегунов. Сорвавшись распрямившейся пружиной с места, Настя рванула к стрелявшему, подскочив она со всего маха зарядила тому увесистую оплеуху. После чего совсем не таясь заорала.

– Бегом за мной, придурки тупоголовые, обезьяны бритые, быстрее я сказала.

С застроенного домами кластера, группа, несмотря на случившееся выскочила удачно, зацепив за собой всего один небольшой “паровоз” из троих бегунов и почти не отстававшего от них лотерейщика. Едва добежали до кустов, Настя, указав на бегунов рукой Седому сама вскинула Винторез к плечу. Три точных выстрела не дешевыми бронебойными патронами и лотер, подрубленным кулем валится, едва не добежав до вожделенной добычи. К этому времени, Седой расправился только с первым бегуном, уворачиваясь от вытянутых пока еще рук второго, пытается его убить. Чех, дико вытаращив глаза, отчаянно отмахивается от зараженного, пытаясь неуверенными ударами попасть ему в голову. Взъярившись на происходящие, женщина, сорвав с пояса свой небольшой томагавк в два движения проломила головы оставшимся бегунам. Затем рявкнула на оторопевших от такой прыти мужчин.

– Похватали вещи и за мной, бегом!

На ночлег, расположились в одиноко стоящей электрической подстанции. Осмотрев которую, Настя дала добро на отдых, сразу за этим зашипев ядовитой змеей.

– Вы откуда вылезли в этот мир, нет я понимаю что раньше вы только по деревьям лазали да бананы собирали, но здесь то не первый месяц. Мама, роди меня обратно, один весь из себя понтовитый да разрисованный, фиксами сверкающий, на ровном месте завалился как дева непорочная на кровать в борделе, он видите ли что-то под ногами у себя не увидел. Потом с бегунами справиться не может, устроил с ними состязания, мастер с понтом блин. А ты бородатый, что притаился в уголке. У тебя вообще ум есть, додуматься по бегунам палить в кластере, когда и угрозы то толком нет. У тебя голова зачем, молчишь так я за тебя скажу, она у тебя только для того что бы картошку поросятам толочь, бестолочь ты кривоносая.

Чех, неуверенно подняв взгляд на шипящую ядовитой гадюкой Настю, стараясь что бы его подрагивающий голос звучал уверенней, проговорил.

– Настя, свинья толочь не надо. Совсем обидно сказала, застрели тогда лучше.

Услышав сказанное, женщина чуть не задохнулась от охватившего её возмущения, но сдержавшись, промолчала. Затем, постояв беззвучно какое-то время, уже спокойным голосом произнесла.

– Давайте ужинать и спать. Потом со всем разберемся.

Под конец ужина, своим пропитым, сиплым голосом, заговорил Седой.

– Не по масти ты для нас Настя. Мы перед тобой как щенки перед матерым волкодавом. Вон, тему провалили на ровном месте и было бы против кого. Бегуны, мать его ети, в натуре, чуть не сожрали как фраеров.

Настя, от услышанного искреннего сожаления, почувствовала в душе как ее отпускает все кипевшее негодование по отношению к мужчинам, наконец улыбнувшись, произнесла.

– Толи еще будет. А Чех, хоть и сглупил, но не бросил тебя. Другой мог просто рвануть в подъезд и поминай как звали, главное свою задницу из опасности вытащить.

Сидевший в углу, притихший мужчина от услышанного возмутился, полным негодования голосом.

– Зачем такое говоришь, бросил, лучше тогда про свинья говори, мерзко, но переживу. А бросил своих, мне не говори, такое не могу пережить.

Улыбаясь уже вдвоем с Седым, Настя, махнув рукой сказала.

– Спать давайте. Седой первый на караул, потом Чех, мне утро оставьте.

Расстелив пенный туристический коврик на полу, она удобно расположилась на нем, укрывшись легким, пуховым походным одеялом под завистливый взгляд примостившегося на замусоленной картонке Чеха. Вот ведь обезьяны и есть обезьяны, все у них есть из снаряги, ага, как же. Наконец решившись, тяжело вздохнув, Настя негромко позвала.

– Чех, иди ко мне спать, не то от твоей дрожи пол вибрирует.

Явно сильно засмущавшись, мужчина попытался отнекиваться.

– Да нормально, я терпеливый, всякий погода выдержу.

– Я тебе что, центральное радио по два раза повторять, сказала иди сюда спать, значит иди. Нашелся терпеливый, не выспишься нормально, завтра как мешок у нас будешь на плечах висеть, хватит с нас и сегодняшней твоей выходки.

Рыкнула на него в темноту Настя. Смущающийся мужчина, пристроившись на туристическом коврике в плотную к ней, явно пригреваясь начал засыпать. В следующий момент, Настя, едва не зарычала от бешенства, почувствовав, как ей в задницу уперлось твердое достоинство Чеха. Сдерживая накатившую ярость она как можно спокойней произнесла.

– Слышь, мужик, борода из ваты, спиной ко мне лег и ни дай ваш бог, мне снова почувствовать своей задницей твои причиндалы.

Сжавшись и чувствуя себя совсем пристыженно, Чех, переворачиваясь спиной к женщине только и смог в свое оправдание вымолвить.

– Так у него своя голова, а мне красней.

Ночью, женщина поймала за рукав разбудившего на пост Чеха Седого, указав ему на спальное место разбуженного. В предрассветной дымке, мягко накрывшей спящий кластер, наступило ее время дежурства. Указав Чеху на свое место, Настя, отойдя немного в сторону от спящих товарищей, начала разминать затекшую шею не забывая выглядывать в щель забаррикадированной на ночь двери. Как ей теперь быть с ними, вот что мучило ее. С такой группой нельзя заниматься охотой на людей. Это верный путь в пропасть. Мужчины совсем не готовы к ловле “бегунков”, как сказал Комиссар. Ей одной тоже не справиться как бы ее не нахваливали товарищи, себя не обманешь. Да, Ведьма за год, натаскала ее и стрелять и ножом людей дырявить, по кластерам шляться, да и сама она чувствует себя на кластерах свободной, можно сказать полет души среди местного простора. Доставка в стаб матерых бродяг это вам не их убийство. Можно конечно и головенки в стаб приносить за двадцатку, но это явно для неё мелко, душа просит большего. Ей уже трижды в стабе предлагали место второго снайпера в трейсерской группе, но это не для неё. Она, категорически, после общения в стае мужа с зараженными не видела для себя этого занятия. Нет, это не бредовый пацифизм все гораздо проще, в душу что-то незримое и неведомое закладывается, когда ты со стаей как ее неотъемлемый член, ее частица, ходишь на защиту своих угодий, когда присутствуешь при охоте стаи в жилом массиве, осознавая происходящие и не осуждая в душе ни на черточку своих, именно своих зараженных. Когда ты видишь, как к мужу прибегают младшие члены стаи жаловаться на что-то, делиться своими переживаниями, обидами, радостями. Когда ты, подходишь к спящей в укрытии элите и кладешь свою ладонь на ее костяные наросты, ощущая идущее от этого короля местного мира тепло и довольное урчание в ответ. И после всего этого пережитого, внутри частички мира Улья, тебе предлагают пойти выследить местных жителей, используя свои знания, а затем, ловя в перекрестие прицела хладнокровно расстрелять просто для наживы. Не из необходимости, не защищаясь и защищая даже не из-за ссоры, пусть глупой и кровавой. Тебе предлагают стрелять в живую мишень испытывая при этом радость от точного попадания. Да ее не понимают, никто не понимает, смеются за спиной, крутят пальцами у виска, наверное, она просто бы свихнулась если не ее муж. Как же хорошо иметь возможность прижаться к нему, ощутить его крепкую руку, поглаживающую ее короткие волосы и услышать твердое и уверенное.

– Настенька, солнышко ты мое не смотри ты на беснующихся вокруг людей. Им не дано Ульем, понять его, притронуться к его тайнам, поэтому чувствуя свою неполноценность они и завидуют тебе. Ты у меня самая сильная, самая целеустремленная. Ты, моя опора в этой жизни…

Встающий со спального места Седой, прервал ее размышления, спросив своим непередаваемым, пропитым голосом.

– Какие планы, пахан?

Настя улыбнулась, решение принято и на душе сразу потеплело, пусть так, пусть все коряво, зато не в разрез с ее совестью. Она теперь командир этой группы или как сказал сейчас Седой, пахан.

– Сейчас завтрак, потом примеряете что мы вчера насобирали на точке. Затем выдвигаемся в стаб, отдых закончен. По дороге покажу как сходу проламывается голова у пустыша и бегуна ну и другие маленькие хитрости.

Чех, сидя на коврике и сонливо потирая руками глаза, удивленно забормотал.

– Настя, где ты здесь отдых увидела, как ишак идем без дороги, покой тоже нету все время смотреть надо этот, всякий монстр.

Настроение у женщины от услышанного просто разукрасилось всеми яркими красками палитры. Ставя банку с кашей разогреваться на сухое горючие, она, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, произнесла с издевочкой.

– Слышь, мужик бородатый, все что было на кластере, это отдых, а порой и просто курорт. Вот когда в стаб вернемся тогда ты будешь вспоминать эту прогулку как свои светлые и беззаботные дни.

Седой, снимая разогретую банку с кашей и ставя взамен другую, замер на миг, а затем спросил.

– Так что, в стабе не разбегаемся?

Настя, под выжидательные взгляды мужчин, не спеша, плавными движениями вскрыла свою банку с кашей до конца и только затем, проговорила.

– Куда вас денешь обезьян доморощенных. Вас же сразу на убой захомутают в стабе. Денег нет, умений нет, ума тоже не палата полная добра. Седого, снова позовут в какую-нибудь гоп бригаду по мелочи рейдить, проще говоря на побегушки. Где он благополучно и сгинет. С Чехом еще проще, посулят в глаза одно, а как выйдут за забор так все договоры изменятся. Проще говоря обманут, как ты сказал, во, разведут как ишака. А мне, потом совесть время от времени будет про вас напоминать, отнимая по минуте здорового сна из отдыха.

Седой, выслушав всю эту тираду от женщины с ложкой полной каши и так и не съеденной, произнес обиженно.

– Так а что в натуре, всего по минуте.

Настя, положив в приготовленный под мусор пакет уже пустую жестяную банку из-под каши, проговорила своим привычным, стервозным тоном.

– Так вы гиббоны полушерстяные и на это время еще не наработали. Нашлись няшные дяденьки, розовые и пушистые, сердце девичье растопившие. Жрите быстрее, потом примерка да на кластер бегом, солнце уже встало, а вы гамадрилы еще и шага не ступили по земле местной.

Складывая все до малейшей крошки в приготовленный мешок под мусор Настей, Чех, так что бы не слышала женщина, обреченно сам у себя спросил.

– Если это все отдых, так как в стабе жить будем?