Текст книги "Мракобесие"

Автор книги: В. Стрелецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Стрелецкий В А
Мракобесие

Стрелецкий В. А.

Мракобесие

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ НЕ БОГИ ГОРШКИ ОБЖИГАЮТ ПЕРВОЕ ДЕЛО-1: ГЕННАДИЙ ПЕТЕЛИН ПЕРВОЕ ДЕЛО-2: ГЕННАДИЙ ПЕТЕЛИН АКАДЕМИКИ НИОТКУДА "ЗОЛОТОЙ" КОШЕЛЬ ВЕЧНЫЙ И. О. ЦЕЛИННИК ЗАВЕРЮХА БРИЛЛИАНТОВАЯ "НОГА" ЧАСЫ ДЛЯ ПРЕМЬЕРА ВЫСОКОРОСТНЫЙ БОЛЬШАКОВ ВЛАДИМИР БАБИЧЕВ: ВЗЯТКИ ГЛАДКИ ГАД ПРЕЗИДЕНТА ЗОЛОТАЯ МОЛОДЕЖЬ ГУСИНАЯ ОХОТА КИЛЛЕР СОЛОНИК – АГЕНТ ИНОСТРАННЫХ СПЕЦСЛУЖБ? ВЕЛИКАЯ АЛЮМИНИЕВАЯ ВОЙНА ТАЙНА ЖЕЛЕЗНОГО СЕЙФА КЛУБОК ЗМЕЙ-1 КЛУБОК ЗМЕЙ-2 (ШУМЕЙКО) КЛУБОК ЗМЕЙ-3 (ПАНКРАТОВ, СОЛДАТОВ) ИЛЮШИН В ЩУПАЛЬЦАХ "СПРУТА" ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЭКЕТ-1 ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЭКЕТ-2 ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЭКЕТ-3 ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ-1 ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ-2 ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ-3 ТУЛЬСКАЯ БИТВА ПОСЛЕСЛОВИЕ

Как и повсюду, чиновники в большинстве своем были

людьми коррумпированными и бессовестными,

раболепными перед высшими, думающими лишь о

собственных интересах и совершенно не имеющими

национального чувства.

Князь Феликс Юсупов

ПРЕДИСЛОВИЕ

Из окон моего кабинета в "Белом доме" была видна помойка. Самая обычная, знакомая каждому российскому человеку помойка – огромные баки, горы мусора. Единственное ее отличие от всех прочих – помойка была правительственной. С улицы мусорные баки постороннему взору были недоступны. Увидеть их можно было только из окон "Белого дома"... Живописный пейзаж встает у меня перед глазами всякий раз, когда я вспоминаю о своей прежней работе. По сути, мне, начальнику отдела "П" Службы безопасности президента, приходилось копаться точно в таком же мусоре, который был точно так же укрыт шикарным забором "Белого дома". О работе отдела "П" мало кто знал. Мы старались действовать тихо, без лишнего шума. Нашей задачей было обезопасить правительство от иностранных спецслужб и преступных группировок, бороться с коррупцией в "Белом доме". Допускаю, что многие удивятся, услышав об этом. Мол, как же так: кто позволит "копать" под министров и вице-премьеров! Возможным это стало лишь после октября 93-го. Осенний путч окончательно убедил президента Ельцина в том, что постсоветские спецслужбы ему не союзники, и он решил, что нужно создавать свой мини-КГБ. Так появилась Служба. То, что вы держите в руках, не мемуары. Скорее, записки очевидца. Мои "персонажи" пока еще не исторические лица. Они продолжают оставаться во главе государства. Эти люди без зазрения совести клянутся с газетных страниц и экранов ТВ в любви к России, в бесконечной преданности народу, в своей честности и неподкупности. Я же хочу, чтобы их увидели такими, какие они есть в действительности, без сусальной позолоты, грима и имиджмейкерства. Общество должно знать своих "героев"... Итальянский журналист Джульетто Кьеза прав на все сто, когда пишет в своей книге "Прощай, Россия": "Нынешнее российское руководство является для России раковой опухолью. Оно не отдает себе отчета, что погибнет вместе с огромным телом, к которому оно присосалось. Даже не заметив, что именно оно его и убило" (Кьеза Дж. Прощай, Россия. М., 1997. С. 79.) И еще: "Я вижу, что проводящийся в России до сих пор курс губителен для всех ценностей, существовавших и существующих в этой стране, для культуры, духовности, науки и ее мировой роли, как государства". (Там же. С. 4.) Такое чувство, что итальянец Кьеза куда более русский, чем все мы. Единственно, мне не хотелось бы, чтобы вы восприняли "Мракобесие" как очередной виток "войны компроматов". Это не "война компроматов", а борьба правды с государственной ложью. Я не преследую никаких личных, корыстных интересов. Чувство мести мне тоже не знакомо. Да и потом, всё, о чем я пишу, хорошо известно и президенту, и премьеру. Мы много раз докладывали о происходящем "отцам нации", но никаких мер не принималось. Все осталось, как прежде. Конечно, не в правилах офицеров спецслужб рассказывать о своих делах. Но иного выхода нет. В средствах массовой информации было вылито столько грязи на СБП, А. В. Коржакова и меня лично, что в старое время это стало бы поводом для дуэли. Но сегодня дуэли не в чести. Слишком многим пришлось бы бросать перчатку. Искренний рассказ о том, что я знаю, – единственно возможный "наш ответ Керзону". Да и где гарантия, что материалы о коррупции и злоупотреблениях высокопоставленных сановников не попали в руки преступных группировок или – того чище – к иностранным спецслужбам? Где гарантия, что, раздобыв такие документы, иностранные спецслужбы и преступники не попытаются ими воспользоваться? Например, не начнут шантажировать этих самых чиновников, которые на языке спецслужб именуются "потенциальными объектами вербовки". Такой гарантии нет и быть не может. Теперь же, обнародуя эти взрывные материалы, я тем самым выбиваю почву из-под ног шантажистов и – что делать спасаю замаравшихся сановников. Принять решение взяться за перо мне было не просто. По разным причинам. Я признателен всем, кто поддержал меня в этом. Спасибо столичному Фонду содействия решению проблем социально-экономического развития страны "Возрождение Отечества" за финансовую поддержку. Особая благодарность всем сотрудникам СБП, моим боевым товарищам и коллегам. Результаты их работы – в книге. Моя искренняя признательность друзьям журналистам. Без их профессиональных советов и доброжелательного участия вряд ли бы эта книга состоялась. В эту книгу вошла только незначительная часть того, что я видел и знаю. Появится ли вторая книга – покажет время...

НЕ БОГИ ГОРШКИ ОБЖИГАЮТ

Когда я вошел в кабинет к Коржакову, там уже находился не знакомый мне лобастый мужчина. Брови у мужчины были плотно сдвинуты. Коржаков глыбой возвышался над столом. Под мышкой – кобура с пистолетом ПСМ. В сравнении с огромным, мощным телом начальника СБП пистолет выглядел маленьким пятнышком. Александр Васильевич представил меня лобастому. Мне – в свою очередь его. Это был Михаил Иванович Барсуков. Руководитель Главного управления охраны и комендант Кремля. – Хотим тебе дать напутствие, – сказал Барсуков. Работа предстоит тяжелая. Неподъемный груз. Смотри, что творится в стране. Чиновники вконец обнаглели. Не стесняясь берут взятки, лоббируют интересы коммерческих структур. Твоя задача навести в аппарате правительства порядок. Но... – Михаил Иванович повращал глазами и продолжил: – Действовать надо осторожно. В правительстве работают и уважаемые люди. Видеть в каждом жулика – нельзя. Будь с ними вежлив. С наскоку не прыгай. Сто раз отмерь – один раз отрежь. Прежде чем что-то предпринять, лучше сначала посоветуйся. Запомни: осторожность – превыше всего! Все то время, пока Барсуков говорил, Коржаков молчал. Только глядел исподлобья. Потом неожиданно резко произнес: – А я не согласен. Миндальничать нельзя... Он откинулся на спинку высокого кресла. – В общем так. Мы приняли окончательное решение назначить тебя руководителем отдела по борьбе с коррупцией и должностными преступлениями в правительстве. Сейчас пойдем, я представлю тебя Черномырдину. Он как раз в кабинете у Бориса Николаевича. Подожди пару минут... Я сел на мягкий диван в приемной, посмотрел на стены, на мебель. Подумал: отныне вот это все буду видеть почти каждый день, теперь это моя работа. Вспомнил Петровку. Конечно, она не чета Кремлю. Но там я знаю каждую выбоинку на ступеньках узкой мраморной лестницы, каждую трещину на потолке своего кабинета. Там друзья. Настоящие, не раз проверенные, огнем в том числе. А здесь... Черт его знает, как все сложится... Если бы еще лет пять назад кто-то сказал мне, что я буду бороться с коррупцией в российском правительстве, я бы, наверное, рассмеялся. Занимался я совсем другими вещами. Двадцать лет прослужил в московской милиции. Прошел путь от лейтенанта до подполковника. Работал и на "земле" – в 96-м отделении, и в районном угрозыске. Потом перешел в МУР Московский уголовный розыск. Последние пять лет был начальником 7-го отдела – по борьбе с мошенничеством и кражами автотранспорта. Работой своей я был доволен. Мечтал о ней с детства. (Впрочем, о чем еще мог мечтать начитавшийся детективов пацан из маленького украинского городка?) Но все решил случай... В начале 1994 г. мой отдел "вышел" на группу, которая занималась кражами автомашин. При обыске в спорткомплексе "Измайлово" – там была база преступников – у одного из авторитетов коптевской группировки мы нашли удостоверения сотрудников МУРа и Службы безопасности президента. Пришлось обращаться в СБП. При внимательном изучении оказалось, однако, что удостоверения фальшивые, цветная ксерокопия. Тем не менее мое первое знакомство с "бандой Коржакова" состоялось. С начальником отдела кадров СБП Виктором Медынцевым, люди которого приезжали за удостоверением на Петровку, мы даже стали поддерживать полуприятельские отношения. Выяснилось, что мы оба – начинающие теннисисты. Договорились встретиться на корте, стали периодически играть. Честно говоря, никакого значения этому знакомству я не придал. Поэтому, когда однажды Медынцев позвонил и попросил приехать в Кремль, я совсем не удивился. Мало ли зачем я мог понадобиться СБП... Как настоящий кадровик, Виктор Иванович ничего конкретного мне не сказал. Расспрашивал о жизни, о планах на будущее. Я честно признался, что думаю уходить из МУРа. После ухода профессионалов высочайшего класса, честных и принципиальных руководителей – Анатолия Николаевича Егорова и Юрия Григорьевича Федосеева – с новыми у меня отношения явно не складывались. Медынцев хитро улыбнулся и... вскоре опять позвал в гости. Спросил, не хотел бы я поработать в СБП. Над его предложением думал я недолго. Оно показалось заманчивым, тем более что все равно нужно было искать новое место. О том, какую должность мне предлагают, Медынцев сообщил только во время четвертой или пятой встречи. Надо отдать ему должное – в Службе языком зря не мололи... Уже впоследствии, став сотрудником СБП, я узнал, что, пока мы в МУРе боролись с бандами угонщиков, Коржаков решил создать два новых подразделения – отделы под кодовыми названиями "К" и "П". Первый должен был заниматься борьбой с коррупцией и прочими должностными преступлениями в администрации президента, второй – в правительстве. После долгих дебатов, кто лучше справится с работой чекист или милицейский опер, в СБП пришли к мнению, что милицейская школа все же предпочтительнее, по крайней мере для отдела "П". В поисках подходящих кандидатур кадровики СБП облазили всю Петровку. Даже добыли психологические портреты руководства ГУВД и МУРа. В "поминальный" список попали несколько человек. В том числе и я... Когда впервые я вошел в 14-й корпус Кремля, меня охватило непривычное волнение. Я – парень из провинции – пачкаю грязными ботинками ковры, по которым раньше ходили только члены Политбюро. К тому же меня терзали сомнения относительно предстоящей встречи с Коржаковым. Начальника СБП я видел только по телевизору и только рядом с президентом. На экране он казался жестким и надменным. Но стоило Коржакову улыбнуться, как все мои тревоги моментально исчезли. Так улыбаться могут только хорошие русские мужики. Позже я понял: у Коржакова – два лица: одно – суровое, недовольное, сдвинутые брови, тяжелый пристальный взгляд, другое – доброе, с мужицкой хитринкой. – Ты когда-нибудь имел дело с чиновниками правительства? – спросил он. – Кто ж меня пустит в правительство? – Ничего, не боги горшки обжигают...

* * *

Но вернемся туда, откуда я начал, – в приемную Коржакова, где сидел на мягком диване и ждал Александра Васильевича. Встреча эта была, по сути, заключающей и не первой – с Коржаковым мы до этого беседовали уже несколько раз. Все было обговорено и решено, приказ о моем назначении заготовлен. Однако не представить меня Черномырдину Коржаков не мог. Все-таки мне предстояло работать в "Белом доме". Ждать пришлось недолго. Минут через десять Александр Васильевич вышел из кабинета. Кивнул на ходу. Я – за ним. Пришли в приемную президента – премьер должен был вотвот выйти из кабинета Ельцина. Откровенно говоря, президентская приемная впечатления на меня не произвела. Обычные чиновничьи апартаменты. Стол секретаря. Кресла для посетителей. Свежие газеты. Трое охранников. Умом-то я понимал, что ничего сверхъестественного здесь не увижу. И всё же русская натура давала себя знать. Нам всегда кажется, что простые люди управлять страной не могут. А раз люди непростые, то и всё, что их окружает, должно быть особенным... Еще большее разочарование я почувствовал, увидев Черномырдина. Он был ниже меня почти на голову. Об огромном Коржакове и говорить не приходится. – Виктор Степанович, – сказал А. В. – Познакомьтесь. Это Валерий Андреевич Стрелецкий, начальник отдела "П". Черномырдин протянул мне руку: – Приятно слышать. Я сам просил Александра Васильевича, чтобы ко мне в "Белый дом" определили такой отдел. Здесь, в Кремле, хоть рамки металлоискателя. А у нас ничего. Можно брать живыми, как куропаток. Читал, наверное? "Властелина"-Соловьева ходила по зданию, как у себя дома. (В силу своего высокого должностного положения Ч. В. С. к абсолютному большинству .людей обращался на "ты". В том числе к малознакомым.) В общем, давай приступай к работе. Будут какие-то проблемы – обращайся сразу ко мне. Всё решим. Он по-отечески, как и подобает второму лицу в государстве, улыбнулся и, немного косолапя, пошел руководить страной. Коржаков посмотрел вслед премьеру, хитро улыбнулся, но ничего не сказал. Только потом я понял, что крылось за этой улыбкой...

* * *

Приказ о назначении меня начальником отдела был подписан 30 ноября 1994 г. В отличие от Барсукова никаких особых напутствий Коржаков мне не давал. Сказал только, что всякого рода аморалки (бабы, пьянки) его не интересуют и что заниматься сбором такой информации мне не следует. – Ты опер, поэтому решай сам, как тебе работать. На тот момент в штате отдела "П" было всего четыре человека. Все – бывшие чекисты. И тем не менее первый серьезный материал по коррупции мы принесли Коржакову уже через месяц. По-моему, он сам такого не ожидал. Впрочем, как и я...

ПЕРВОЕ ДЕЛО-1: ГЕННАДИЙ ПЕТЕЛИН

Может ли честный чиновник заработать десятки миллионов долларов? Ответ очевиден. Однако ни премьера, ни президента это, похоже, не заботит. Человек, на чьем счету в словацком банке "Австрия" мы обнаружили десятки миллионов "зеленых", и по сей день продолжает спокойно работать в "Белом доме". Это руководитель секретариата Черномырдина – Геннадий Петелин. Правая рука премьера. Именно история миллионера Петелина и стала первым делом новосозданного отдела "П". Но обо всем по порядку...

* * *

В ноябре 1994 г. я приступил к работе в должности начальника отдела СБП. Звучит это громко. В действительности никакого отдела не было тогда и в помине. Четыре сотрудника, небольшой кабинет на Варварке, телефон правительственной связи – вот, собственно, и всё. Мои новые подчиненные встретили меня вполне доброжелательно. Нутром, правда, я чувствовал их напряжение чекисты относятся к милиционерам без особой любви. (Так уж исторически сложилось.) Но виду никто не показывал. По счастью, отделу как раз выделили помещение в "Белом доме". В сборах, переездах и хозяйственных делах мы и притерлись друг к другу. Поскольку отдел был только что создан, никаких серьезных материалов ребята еще не собрали. Все ограничивалось лишь несколькими анонимками на сотрудников аппарата правительства. (Впоследствии, впрочем, одна из них легла в основу оперативной разработки по линии ШП – шпионаж.) Работу надо было начинать практически с нуля. Тут-то и подоспела прелюбопытнейшая информация. Якобы кто-то из высокопоставленных сотрудников аппарата правительства пролоббировал квоту на нефть одной малоизвестной фирме, причем деньги, причитающиеся государству от этой сделки, в казну не попали. Кто именно пролоббировал квоты? С какой целью? Ничего этого источник информации не знал. Указал только фирму – АО "Проминформ-бизнес" и ее президента. Первое, что я сделал, – попросил сотрудников узнать, приходил ли когда-нибудь президент фирмы Родимов в "Белый дом" и если да, то к кому. Выяснилось, что приходил. Пропуск заказывала секретарь Геннадия Петелина, руководителя секретариата Черномырдина. Ниточка потянулась... Стали разбираться. Уже первые материалы показали: чтото здесь не ладно. Не могла такая заштатная, никому не известная фирма, как АО "Проминформбизнес", получить право на экспорт 2,5 миллиона тонн нефти. Это очень солидная часть от ежегодного российского экспорта "черного золота". Особенно если учесть, что раньше нефтью фирма не занималась. Официально дело выглядело так: в мае 1994 г. президент АО "Проминформбизнес" Родимов обратился с письмом к премьерминистру Черномырдину с просьбой дать ему право на реализацию 2,5 миллиона тонн нефти и полностью (!) освободить от налогов. В том же мае Комиссия по оперативным вопросам правительства (под председательством О. Н. Сосковца) постановила: поддержать просьбу и освободить фирму от уплаты таможенных пошлин, так как нефть выделяется для государственных нужд. Если кто-то из читателей хоть раз соприкасался с "Белым домом", то наверняка знает: степень бюрократии и волокиты тут огромна. За пару недель пробить постановление мог бы только Дэвид Копперфильд, да и то вряд ли. Здесь же все решилось в считанные дни. Дальше – больше. Поскольку АО "Проминформбизнес" получило государственные квоты, в действие вступали иные законы, работающие по следующей схеме: фирма получает нефть у нефтедобывающих предприятий; продает ее за рубеж; часть полученных денег возвращает добытчикам; все остальное – государству. Прибыль фирмы исчисляется процентами от сделки: примерно от 2 до 4%. При этом никаких налогов спецэкспортеры не платят. По идее, в нашем случае все должно было произойти именно так. Однако вырученную за границей валюту АО "Проминформбизнес" в бюджет не внесло. Ни в Министерстве внешней экономики, ни в каком другом месте следы этих денег найти не удалось. А суммы, надо отметить, немалые. Казне причиталось примерно 100 миллионов долларов. Мы подготовили справку, и я пошел с ней к Коржакову. В тот момент он как раз лежал в ЦКБ вместе с президентом (у Ельцина была операция носовой перегородки). Шеф внимательно прочитал документ. Потом поднял трубку спецсвязи, набрал номер первого вице-премьера Сосковца. – Олег Николаевич, как же так получилось: ты выделил квоту на 2,5 миллиона тонн нефти неизвестно кому? Деньги исчезли... Сосковец говорит, – продолжил Коржаков, попрощавшись с О. Н., что перед заседанием КОВа (Комиссии по оперативным вопросам. – В. С.) к нему подошел Петелин, сказал, что нужно принять постановление. Сосковец понимал, что Петелин – правая рука Черномырдина и всё, что делает правая рука, одобрено и санкционировано премьером. – То-то я смотрю, когда встречаемся, он всегда прячет глаза – в сердцах бросил Коржаков. – Выходит, неспроста... Давай начинай серьезную работу. – Александр Васильевич, мне кажется, уместнее подключить к этому вопросу ФСБ. У них возможностей сейчас побольше. – Ладно. На следующее утро я пришел к тогдашнему заместителю директора ФСБ и одновременно и. о. начальника московского управления Службы Николаю Дмитриевичу Ковалеву. (После отставки Барсукова он стал "хозяином" Лубянки.) Первое впечатление о Ковалеве у меня сложилось неплохое. Спокойный, неторопливый – настоящий опер. Когда он читал нашу справку, его лицо не выражало, вообще, никаких чувств. Маска – да и только. Что ж, материалы серьезные. – Николай Дмитриевич, надо двигать. Получать . санкцию на "прослушку" Петелина, Родимова. – Ну-у-у-у... Ковалев задумался. Как и всякий чекист, он очень осторожен. Иначе вряд ли ему удалось бы без всякого блата с младших оперов дорасти до директора. Дабы подстраховаться, он еще раз перезвонил Коржакову, уточнил все детали и только тогда согласился. Встретились мы на другой день в приемной и. о. генерального прокурора Ильюшенко. Вместе вошли в кабинет. Ильюшенко говорил с нами отрывисто, короткими фразами. На его лице было написано выражение государственной озабоченности. – Так. Что? Где? Он быстро пролистал справку, приложенные документы. Настолько быстро, что я даже подумал: он не читает, а только делает вид. – Подлецы! Какие подлецы! Когда же они наворуются... Кстати, а кто качает нефть? Мы уже знали об отношениях Ильюшенко с нефтяной фирмой "Балкар-Трейдинг". Поскольку прокачку "черного золота" начинала "Нафта-Москва" (об этом ниже), а впоследствии передала это право "Балкару", я, не моргнув глазом, ответил: – "НафтаМосква". И. о. облегченно вздохнул и всё подписал. Санкция на прослушивание телефонов была дана. Уже из первых записей их разговоров следовало: отношения Родимова и Петелина явно выходят за служебные рамки... Александр Петрович Родимов – человек настолько интересный, что рассказать о нем следует отдельно. В отличие от прочих авантюристов, типа Якубовского, Родимов появился не с улицы. Он – генерал-майор Советской Армии. В 1989 – 1992 гг. возглавлял Московский радиотехнический НИИ. Время это было смутное, чем некоторые мздоимцы очень умело пользовались. Находясь на воинской службе, он принимал участие в создании коммерческого банка. Перечислил туда крупную сумму денег, выделенную его институту на научно-исследовательские проекты. В результате оборонные разработки были сорваны, а Родимов "снял" с этой операции крупный куш. Провернул он и ряд других афер. По нашим прикидкам, генерал сумел "заработать" десятки миллиардов рублей (по тем еще ценам). Хотя специальная комиссия Минобороны. вскрыла финансовые злоупотребления, никакого наказания Родимов не понес, несмотря на то что все материалы о его злоупотреблениях оказались в военной прокуратуре. Там провели проверку и ...отказали в возбуждении уголовного дела. (Только весной 1996 г., когда СБП повторно направила материалы в прокуратуру, дело все же было возбуждено.) Безнаказанность вдохновляла Родимова на все новые и новые "подвиги". В материалах проверки имелось письмо Александра Петровича на имя зам. министра обороны Константина Кобеца. В нем Родимое просил оказать содействие в поставках вооружения и боевой техники за рубеж. Рядом прилагался длинный список "искомого". По оперативной информации, это оружие Родимое хотел переправить в Ливию. В начале 90-х гг. он тайно встречался с ливийскими представителями. Вел переговоры. Речь шла не только о неофициальной переброске оружия. По крайней мере были документы, где подробно излагались механизмы "прокачки" 6 миллиардов долларов США через один из коммерческих банков. 300 миллионов "зеленых" должны были достаться непосредственно лидерам "Революционной ливийской джамахирии" – Каддафи и Джеллуду. Аналогичные переговоры вел Родимое и с представителями Тайваня, которые мечтали заполучить при помощи одной из фирм Родимова – НПО "Астра" – крупную партию современного тяжелого вооружения (в том числе самолеты и подводные лодки). Вот с таким своеобразным человеком и сошелся Петелин правая рука премьер-министра России...

* * *

За несколько недель удалось узнать очень много интересного. Петелин и Родимов явно ничего не боялись и действовали без опасений. Вскоре встал вопрос о том, что в отношении наших "подопечных" следует действовать более настойчиво. Здесь-то я и столкнулся с истинными нравами, которые царят в коридорах власти. Двадцать лет службы в милиции приучили меня к тому, что своим товарищам можно и нужно доверять. (В пределах разумного, конечно.) Обращаясь за помощью к коллегам из других милицейских или чекистских подразделений, я знал наверняка: мне не откажут и уж, понятно, не продадут. Наивный! Кто же мог представить, что законы морали в грубой оперской среде намного чище, чем в вылощенном Главном управлении охраны... На тот момент отделом охраны "Белого дома" командовал полковник ГУО Виктор Фролов. Вроде бы наш "боевой товарищ". К этому "боевому товарищу" я и обратился с просьбой провести меня в кабинет Петелина. – Зачем? – удивленно поинтересовался Фролов. – В этом есть оперативная необходимость. Фролов нехотя согласился. Мы поднялись на этаж, пошли по длинному коридору. Навстречу медленной походкой двигался очкастый человек небольшого роста, в типичном чиновничьем костюме. – Это Петелин, – шепнул мне на ухо Фролов. Отчасти я даже обрадовался такой неожиданной встрече. Увидеть Петелина воочию хотелось давно, поскольку знал я его исключительно по рассказам. Говорили, что Петелин обладает феноменальной памятью. Без труда может вспомнить содержание любого документа, который когда-либо подписывал Черномырдин. Дескать, голова Петелина напичкана всякого рода ценнейшей информацией: законами, постановлениями, указами. Не удивительно, что премьер столь высоко ценит его. Главе правительства нужен именно такой помощник – незаметный, исполнительный, расторопный и башковитый. Черномырдин не расстается с ним уже много лет: Петелин был начальником административного отдела "Газпрома", начальником секретариата Минтопэнерго. Вместе они пришли и в правительство... Увидев Фролова, Петелин обрадовался. Пригласил зайти к нему в кабинет. Об этом можно было только мечтать. Пока Петелин рассказывал, как он справлял Новый год и сколько было выпито спиртного (дело происходило в первых числах января), я незаметно осмотрел апартаменты. Даже прошмыгнул в комнату отдыха. Увидев всё, что нужно, откланялся. На следующий день нас ждал сюрприз... Утром, когда мы с моим замом сидели у меня в кабинете и пили чай с баранками, в дверь неожиданно постучали. На пороге возник начальник личной охраны премьера Александр Сошин. До этого момента черномырдинского телохранителя я видел всего один раз, когда руководитель СБП знакомил меня с премьером. – Это мой Коржаков, – гордо сказал тогда о Сошине Виктор Степанович. Встретили мы Сошина радушно. Налили ему чая, усадили в мягкое кресло. Завязался ничего не значащий разговор. Постепенно тема беседы плавно перешла на нашу работу. – Вы же понимаете, – вещал Сошин, – здесь правительство. Люди знают друг друга давно. Друг другом дорожат. Хотите нормально работать – берите пример с меня. Советуйтесь, не стесняйтесь. Если есть какие-то вопросы конфиденциального характера, обращайтесь к Петелину. Геннадий Васильевич знает все. Всегда поможет. Мы с моим замом переглянулись. Сошин же продолжал заливаться соловьем. – Петелин – правая рука Виктора Степановича. Отнять у него Петелина – все равно что отрезать руку. Виктор Степанович очень серьезно относится к кадрам. Эта практика выработана годами. Он считает: пусть лучше человек украдет на 10%, но на 90% сделает как надо. У Александра Ивановича Сошина – простое, добродушное лицо. И сам он – высокий, плотный, с благородными сединами, предназначенными внушать доверие. Только не нам. Возможно, охранник он неплохой. Но опер никудышный. Как Сошин ни старался, скрыть истинную причины своего прихода ему не удалось. Когда за ним закрылась дверь, я спросил у зама: – Твое мнение?

ПЕРВОЕ ДЕЛО-2: ГЕННАДИЙ ПЕТЕЛИН

Несмотря на то что Петелин и Родимов почувствовали опасность, мы продолжали раскручивать это дело. В том, что начальник охраны "Белого дома" предупредил их, я окончательно убедился, когда узнал о состоявшемся между ними разговоре. – Надо бы на этих ребят прикрикнуть, – советовал Родимов Петелину. Совсем они распоясались. Пора ставить на место. Пусть лучше занимаются своими льготами и спортом. Невероятно, но факт: два этих человека знали, что их "пасут", и тем не менее продолжали действовать в том же духе. В ходе дальнейшей работы мы узнали, например, что тяжкий труд "лоббиста" разделяет с Петелиным и другой правительственный чиновник – консультант главы аппарата "Белого дома" Юрий Дуленко. Кстати, как и Родимов, генерал-майор. Именно в паре с Дуленко Петелин пробивал нефтяные квоты для АО "Проминформбизнес". Нам стало известно также и о том, что деньги, полученные от всевозможных афер, предположительно переводились в английский "Барклай-Банк". – Встретимся в Лондоне, – сказал в одном из разговоров Петелин. Эта брошенная невзначай фраза крайне нас заинтересовала. Оказалось, что Петелин собирается поехать в составе правительственной делегации в Англию. В свою очередь, туда же отправляется и Родимов. (Как секретоноситель президент АО "Проминформбизнес" не имел права выезжать за рубеж до 2006 года. Тем не менее он сумел незаконно получить несколько загранпаспортов. Много раз пересекал границу.) Естественно, мы захотели выяснить, какая сила потянет этих людей к берегам Темзы. Вместе с правительственной делегацией в Лондон отправились наши сотрудники. Им необходимо было установить, как поведут себя "объекты": где встретятся, куда поедут. Задача не из легких. Не удивительно, что у ребят ничего не получилось. Петелин тоже не лыком шит. Правда, вскоре наши источники подтвердили, что интерес Петелина и Родимова к "Барклай-Банку" есть. Скорее всего, там находятся их счета. Не сладилось в одном – получилось в другом. Совершенно неожиданно на нас свалилось сенсационное известие – счет Петелина обнаружен в Словакии.

* * *

К середине 90-х гг. в Словакии сложилась своеобразная ситуация. В этой маленькой бедной стране сосредоточились интересы Чечни, России и Азербайджана. Полным ходом здесь шла "отмывка" нефтяных и газовых денег. Ковались состояния наших магнатов. Миллионы и миллиарды бесследно исчезали из России, чтобы всплыть в Братиславе. (Не потому ли никому неведомый Сергей Ястржембский, тогдашний посол России в Словакии, так быстро взлетел? Стал пресс-секретарем президента, заместителем главы ельцинской администрации?) Вот что писал в Министерство внешнеэкономических связей (МВЭС) в мае 95-го первый зампред Центробанка Хандруев: "...основные каналы утечки валютной выручки от экспорта сырьевых ресурсов – это: 1. Открытие российскими экспортерами счетов в иностранных банках. 2. Снижение цен на экспортируемые товары в целях уменьшения налогообложения и образования неучтенных фондов за границей. 3. Неэквивалентный обмен при бартерных сделках". Тот же Хандруев приводил страшные цифры: только за 1994 г. в Россию в срок не вернулись 1,6 миллиарда долларов, вырученных от экспорта сырья. Нет сомнений, что эти деньги были прокручены аферистами международного масштаба. А сколько всего страна потеряла в результате операций сырьевых магнатов? СБП пыталась следить за развитием ситуации. Велся сбор информации. Однажды от одного из наших зарубежных источников поступил сигнал: в Словакии замешаны интересы некоего высокопоставленного российского чиновника. Мы попросили более подробную информацию. На следующей конспиративной встрече источник сказал: – В 1992 г. люди, с которыми я работаю, спрашивали: "А кто такой Черномырдин?" Я объяснил, что это вице-премьер правительства России. Тогда же они сообщили, что в Словакии были открыты счета на некоторых россиян, в том числе вроде бы и на Черномырдина. Мы забеспокоились. Стали проверять. В итоге оказалось, что счет есть, но не Черномырдина, а... Петелина. Счет находился в братиславском отделении банка "Австрия". В середине 1995 г. на нем лежали... миллионы долларов. Сумма немалая. Чтобы получить столько денег, нужно провернуть не одну операцию. Что, в принципе, Петелин и делал. Одновременно, пока шла раскрутка дела о пропаже 100 нефтяных миллионов долларов, сотрудники отдела "П" выясняли, чьи еще интересы мог лоббировать руководитель секретариата премьера. Результаты оказались ошеломляющими. Именно через Петелина банк "Национальный кредит" пытался стать уполномоченным банком правительства. Более чем тесные отношения связывали его с нефтяной фирмой "Балкар-Трейдинг" (глава фирмы Петр Янчев в конце 1995 г. был арестован, обвинялся в даче взяток и. о. генпрокурора Ильюшенко) и с "Альфа-групп". Стало очевидно, что помощь коммерсантам для Петелина не просто хобби. Это источник его настоящих доходов.