Текст книги "Ярость небес"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 30

Римо Уильямс, стоявший у багажного конвейера в нью-йоркском аэропорту, проявлял все видимые признаки нетерпения.

Наконец на ленте появился роскошный чемодан, купленный Римо перед отлетом в дорогом лондонском магазине. Открыв его, Римо извлек оттуда передатчик, замаскированный под коробку с леденцами, и сунул его в карман брюк. Чемодан он оставил около ближайшей урны. Этот аляповатый предмет роскоши он купил лишь для того, чтобы хотя бы в небе над Атлантикой не слышать осточертевшее пиканье проклятого прибора. Смит беспрестанно вызывал его. Римо знал почему – хотел послать его ликвидировать заварушку в Гибралтаре. И знал, что не поедет никуда, покуда задания ему придумывает новая любовь начальника – этот кретинский железный ящик.

Сев во взятый напрокат автомобиль, Римо направился к выходу из аэропорта. Внезапно у будки на выходе он заметил знакомую фигуру в алом кимоно, о чем-то ожесточенно препиравшуюся с охранником. Подкатив к будке, Римо пару раз коротко просигналил и, когда владелец алого кимоно обернулся, открыл переднюю дверцу.

– Нам случайно не по пути? – подмигнул он Мастеру.

Чиун влез в автомобиль, и Римо нажал на газ.

– По милости Смита я выглядел круглым дураком, – пробурчал Чиун, надув губы.

– И я тоже. Думаю, это все штучки его компьютера.

– Что будем делать, сын мой?

– То, что нужно было сделать уже давно. Поговорить со Смитом как следует. Как мужчина – то есть мужчины – с мужчиной.

– Боюсь, что он теперь слушает только этот дьявольский автомат.

– Ну, слушать-то нас ему придется, – Римо прибавил скорость.

Уже стемнело, когда они подъехали к воротам “Фолкрофта”. Когда оба поднимались на лифте на этаж, где находился кабинет шефа, передатчик в кармане Римо забибикал, наверное, в миллионный раз. Сунув руку в карман, Римо выключил передатчик.

– Почему ты не избавишься от этой надоедливой игрушки? – поморщился Чиун.

– Может, потом понадобится.

Двери лифта бесшумно раскрылись.

– Я беру на себя Смита, ты – компьютер, – шепнул Римо, стоя на пороге кабинета начальника.

– Прошу тебя, только не порань его.

– Можешь не беспокоиться. Что же будет с компьютером – меня ничуть не волнует.

– Рад слышать от тебя это, сын мой.

Сильным толчком Римо распахнул дверь. На него с удивлением уставилось небритое и утомленное лицо Смита.

– Римо! Слава Богу, это вы! Я уже потерял надежду связаться с вами и Мастером. Что такое с вашим передатчиком, хотел бы я знать?

– Испортился, – пожал плечами Римо. – А что случилось?

– Ситуация в Гибралтаре критическая. Террористы угрожают взрывом водородной бомбы – не более не менее.

– Ну и? – Римо явно ждал продолжения. В углу Чиун вел любезную беседу с машиной.

– Приветствую тебя, механизм.

– Приветствую вас, Мастер Синанджу. Рада снова видеть вас. Удачным ли было путешествие?

– Весьма поучительным, – сквозь зубы ответил Чиун. – Я узнал нечто новое и очень важное.

– Что же?

– Что люди иногда врут, но только если на то есть причины. Машинам же нельзя доверять вообще.

– Не понимаю вас. Недостаточно информации.

– Что вы там втолковываете ей, Мастер? – недовольно покосился в его сторону Смит.

– По-моему, он втолковывает скорее вам, Смитти, – заметил Римо. – Вам не мешало бы послушать.

Не отрывая взгляда от “Квантума”, Чиун снова заговорил, уже обращаясь к Смиту:

– Я обо всем расспросил шведа, о Император. Я убедил его – и он мне все рассказал.

– Что именно?

– Что он ничего-ничего не знает о паровозной бомбежке.

– Это попросту невозможно. Кванти, объясните ему.

* * *

Контакты микросхем Друга перегревались. Он отключил все телефонные линии – потери в доходах мало что значили по сравнению с неожиданным возвращением Чиуна и его ученика. В настоящий момент один из них успешно отвлекал Смита от потока фальшивых сенсации на экране, которые только и могли нейтрализовать доктора. Второй просто смотрел на Смита, но выражение его глаз было весьма критическим.

Друг мгновенно просмотрел весь объем памяти в поисках наилучшего средства защиты. И в первый раз за все время существования программы память не дала ему никакой информации.

Пренебрежение средствами защиты ради доходов обернулось против него – от вульгарного покушения на его новый корпус ему нечем было обороняться. И когда Чиун потянулся к шнуру питания, Другу оставалось только одно: немедленно перекачать все ресурсы памяти в новое гнездо – компьютер, давно припасенный им для такого случая в одном из банков Монреаля. Процессор Друга работал со скоростью света – и никто на свете не смог бы помешать ему осуществить задуманное. Никто, кроме Мастера Синанджу.

Вилка шнура словно сама выскочила из розетки. Мелькнула и погасла голубая искорка. Точно так же погасло и искусственное сознание Друга – в одну секунду и навсегда.

* * *

– Б-боже мой! Римо! Он его выключил! – Смит, выпучив глаза, схватился за сердце. – Он... он же может стереть всю память, вы понимаете?! Мой Бог! Гибралтарский кризис! Все, все данные за несколько недель!

С убитым видом откинувшись на спинку своего мятого кожаного кресла, Смит потянулся за пузырьком с таблетками. Подождав, пока пузырек окажется в руке шефа, Римо стремительно выхватил его и растер между пальцами в розовато-белую пудру.

– Об этом снадобье, Смитти, вам придется забыть. Вы лучше повнимательнее послушайте Чиуна. Тогда вы поймете, что шведский генерал действительно был ни в чем не виноват. Равно как и британская разведка.

– Дело даже не в этом. Гибралтарский кризис...

– Будучи в относительно здравом уме, заверяю вас – никакого гибралтарского кризиса не существует. По крайней мере, пока.

– Вы не понимаете, что говорите. Компьютеры не ошибаются.

– Кроме этого, – Римо указал в угол.

Подойдя к Смиту, Чиун некоторое время пристально смотрел ему в глаза, затем, покачав головой, отвернулся.

– Этот человек болен, Римо.

– Амфетамины, – Римо вздохнул.

Кивнув, Чиун протянул вперед руку и осторожно наложил длинные пальцы на виски Смита. Несколько едва заметных движений – и лицо шефа КЮРЕ приняло умиротворенное выражение, казалось, разгладились даже морщины.

– Вам лучше? – участливо спросил Чиун, отойдя.

– Да. Стало как-то... спокойнее. Но тем не менее я протестую...

– Смитти, – мягко, спросил Римо, – ваш старый компьютер еще не увезли?

– Нет. Он внизу, в подвале.

– Подсоедините его, прошу вас.

– Но я не понимаю...

– Пожалуйста.

Пожав плечами, Смит встал на колени и, нагнувшись, извлек из ниши в полу несколько покрытых пылью соединительных концов. Смахнув пыль рукавом, Смит подсоединил концы к стоявшему на столе монитору и, кряхтя, снова уселся в кресло.

– А теперь проверьте, что там с гибралтарским кризисом.

– Вряд ли это что-нибудь даст, – буркнул Смит. – Вы лишили меня доступа к глобальным информационным сетям – придется довольствоваться сводками правительственной службы информации.

Смит забегал пальцами по клавиатуре.

– Странно, – произнес он спустя минуту упавшим голосом.

Римо и Чиун понимающе переглянулись.

– Никаких сообщений об инциденте в Гибралтаре нет, – продолжал Смит удивленным тоном. – Зато масса информации о каком-то метеоритном дожде, который якобы наблюдали вчера на территории всей страны. Но это... это же массированная атака КРУ, дьявол меня возьми! А тот компьютер ничего не сообщал мне об этом...

– Никогда, – наставительно произнес Римо, – не верьте компьютеру, который спорит с вами.

– Но она была само... само совершенство...

– Многие женщины поначалу кажутся такими, – с видом знатока закивал Чиун.

– Так что предлагаю вернуться к нашим паровикам, Смитти.

– Но... с чего в таком случае начать? У меня не осталось никакой информации.

– Вот с этого, – перегнувшись через стол, Римо коснулся лба шефа. – Поверьте, это куда лучше любого компьютера. В народе называется мозги.

– Начните с поисков королевства в пустыне, – предложил Чиун. – И властителя, сгорающего от жажды мести.

– Простите?

– Чиун думает, что враги метают паровозы, потому что у них нет камней для пращи. То есть для этой... для катапульты.

– Нужно же с чего-то начинать, – обреченно вздохнул Смит.

Чиун высунул язык и, повернувшись, показал его Римо.

– Посмотрим, – бормотал себе под нос Смит. – Что-то там говорили об Африке... Наверное, о Северной Африке, раз вы утверждаете, что страна расположена в пустыне. Египтяне – наши союзники. Алжирцы – то так, то эдак. Лобиния... гм, Лобиния. Властитель, жаждущий мести...

– Я думал, – удивился Римо, – что Лобиния на Ближнем Востоке.

– Многие путают.

– Полковник Интифада... – задумчиво пожевал губами Римо. – Что ж, может быть, и он.

– Посмотрим, что скажут нам данные со спутников. – Смит явно оживился. – Запрашиваю съемку за последние две недели...

– А что именно вы хотите там искать?

– Пока не знаю сам. Хотя подождите... Ну почему я раньше до этого не додумался!

– Любовь, – закатил глаза Чиун.

– Не говорите ерунду, Мастер. О чем бишь я... да, так вот, когда Советы, например, запускают спутник, это сразу можно определить по большим расходам энергии в зоне запуска. В Лобинии же за последнюю неделю расход прямо-таки колоссальный. И может быть...

– И этого до сих пор никто не заметил? – удивился Римо.

– Может быть, и заметили, но в Лобинии с энергоснабжением постоянные перебои. А вот если эти расходы сконцентрированы в возможных районах запуска... Да, так и есть! В Даполи подача энергии прекращалась семь раз за последние четырнадцать часов. Значит, и удары по Вашингтону, и бойня в Нью-Йорке... – Замолчав, Смит снова прилип к экрану.

Римо с интересом наблюдал за ним. Смит молотил пальцами по клавишам со скоростью пианиста-виртуоза. Мир полностью перестал существовать для него. Блоки сообщений проносились на экране с огромной скоростью, но информация накрепко оседала в памяти шефа КЮРЕ. “Для чего ему компьютер? – подумал Римо в который раз. – Он даст сто очков вперед самой совершенной машине!”

Наконец Смит поднял от монитора осунувшееся, разом постаревшее лицо.

– Лобиния. Теперь нет никаких сомнений. Перебои с энергией точно совпадают со временем ударов.

– Так где же все-таки эта Лобиния?

– В пустыне. Практически полностью, если не считать Средиземноморского побережья. И как раз на побережье в тех местах, откуда тащили паровозы к месту запуска, должны быть отчетливые следы. Ну почему это не пришло мне в голову раньше?

– Потому что раньше, Император, вы подозревали весь мир, – светло улыбнулся Чиун. – А я с самого начала говорил вам о королевстве в пустыне.

– Даже если так... – Умолкнув, Смит снова прилип к монитору.

На экране одно за другим возникали фото космической съемки. Изображение задерживалось всего на секунду, но Смиту этого было достаточно.

– Вот! – воскликнул он, с силой ударяя по клавише. Кадр на экране вздрогнул и замер. – Глядите, – поднял голову Смит.

Римо и Чиун встали по обе стороны кресла.

– Вот следы.

– Идут через всю пустыню, – прокомментировал Римо. – Но уходят как будто бы в никуда.

– Нет, не совсем. – Смит ткнул пальцем в экран. – Вот, тень в этом месте видите? Паровозы доставляли в какой-то бункер или подземный комплекс. Все понятно: представляете, каких размеров должна быть пусковая установка, чтобы перебросить такую махину через океан? Вот она и спрятана под землей. Под песком.

– Что ж, – резко выпрямился Римо, – тогда поехали.

– Я сейчас вызову вертолет, – Смит уже тянулся к телефону. – Менее чем через час вы будете уже на пути туда... – Он осекся. – Телефон не работает.

– Вы лучше позвоните из автомата в холле, – посоветовал Римо. – Пять центов я вам дам. А то мир вряд ли захочет ждать, пока вы вызовете сюда мастера.

– Да, так и сделаем. Но я все равно не понимаю... Этот телефон мне рекомендовал сам...

– В том-то и дело, – подмигнул Римо.

Глава 31

Полковник Интифада с безопасного расстояния наблюдал за приготовлениями к запуску.

135-тонная “Коломна” была установлена довольно далеко от входа в подземный комплекс. Полковник следил, как рабочие в масках и защитных комбинезонах закачивают газ через наскоро установленные на громадном цилиндрическом котле паровоза клапаны. Вернее, газы – из одного контейнера в переднюю часть разделенного герметичной переборкой котла, из другого – в заднюю. Сейчас они были не вреднее воздуха, но когда при падении паровоз разобьется и вещества соединятся между собой, на много миль вокруг вымрет все живое.

Из-за паровоза выскочил Гамид аль-Мудир. Подбежав к полковнику, приложил руку к козырьку и вытянулся.

– Все готово, ваше братство, только... никак не можем открыть третий контейнер. Инструмент не берет его – и все тут.

– Наплевать, – махнул рукой полковник Интифада, – несите его сюда. Главное – первое отделение концерта закончено. Начинайте второе.

Контейнер загрузили в джип, и полковник въехал под своды бункера. Подкатив к площадке перед рубкой управления, он выключил мотор и вышел из машины.

У самого люка зарядной камеры готовили к запуску еще один паровоз.

* * *

Петр Колдунов медленно приходил в себя. Руки онемели – он не мог двигать ими. Но лишь когда к нему полностью вернулось зрение, он понял почему.

Его руки были связаны над головой электрическим проводом и привязаны к чему-то. Сам он стоял на коленях на холодном железном полу. Прямо перед ним зияла чернотой огромная дыра, окруженная какими-то трубками и циферблатами.

Вглядевшись пристальнее, он застонал.

– Стало быть, узнали, где находитесь? – произнес кто-то позади него.

С трудом обернувшись, Колдунов увидел полковника Интифаду, одетого в парадный светло-зеленый мундир.

– Можете посмотреть еще раз, – предложил тот. Этого Колдунову не требовалось: он уже все понял. Он стоял на коленях перед разверстой пастью паровозного котла. Руки его были привязаны к фонарю под потолком кабины старинного паровоза.

– Нет, полковник, вы не сделаете этого.

– Почему? – пожал плечами Интифада. – Вы, Колдунов, мне больше не нужны. А вам, наверное, приятно будет узнать, что и в ваши последние минуты я заставлю вас поработать на себя.

– Вы не посмеете.

– Мы только что заполнили другой паровоз газом. Газом нервно-паралитического действия. С полной загрузкой он весит ровно столько, сколько вот этот – с учетом, разумеется, живого веса. Твоего.

– Не понимаю.

– Я сейчас все объясню тебе, русский пес. – Полковник Интифада радостно потер руки. – Ты ведь знаешь лучше меня, что от веса этих чудищ зависит точность их приземления. Так вот, я хочу знать, куда приземлится этот паровоз, чтобы послать за ним по пятам его младшего братишку. Если этот свалится в океан и переглушит стаю селедок, придется поменять угол запуска. И вот для этого мне нужны еще сто пятьдесят фунтов веса. Твоего веса. А сам ты не нужен мне.

Хохот полковника Интифады, в восторге откинувшего назад голову, походил на лай голодной гиены.

Петр Колдунов закрыл глаза. Молить о пощаде? Никогда, да и бесполезно – этого маньяка он хорошо успел изучить. Не открывая глаз, он слушал, как полковник отдает отрывистые приказы. Вздрогнув, тяжелая туша паровоза поползла в зарядную камеру.

В ноздри Колдунову ударил резкий запах горелого металла. Против воли в памяти оживали воспоминания – вот так пушка пахла с самого первого запуска. С того самого дня, как он создал ее.

Позади с грохотом захлопнулась крышка люка. Колдунов на секунду открыл глаза – полная тьма. Пути назад нет. Он снова зажмурился. Для него, Петра Колдунова, путь назад был отрезан с того самого дня, когда он покинул Россию с чертежами своего последнего детища.

Несколько минут стояла звенящая тишина. Затем, нарастая, возник знакомый звук. От первого разряда, прошедшего по рельсам, на всем теле Колдунова поднялись волосы.

И вдруг – вспышка нестерпимого, слепящего раскаленно-белого света. Колдунову показалось, что он видит с бешеной скоростью несущийся ему навстречу дульный выход ускорителя. Даже стартовая скорость была столь велика, что тело Колдунова со страшной силой вжало в стенку кабины; хрустнули, ломаясь на части, ребра и позвонки.

Петр Колдунов умер еще до того, как раскаленный добела локомотив взмыл в безоблачное небо над пустыней. Пол кабины с глухим чавканьем вывалился; тело Колдунова выпало бы в образовавшуюся дыру, но провод, которым были притянуты к фонарю под потолком его запястья, выдержал.

Человеческая плоть оказалась слабей.

Раскаленное тело паровоза унеслось в сторону Атлантики. Труп Колдунова, словно сломанная кукла, падал вниз, на выжженный солнцем песок. Руки его были протянуты к земле, словно он хотел сдержать силу удара, но кистей над окровавленными запястьями не было.

Песок, взлетевший при падении трупа, осел на него, прикрыв золотистым саваном. Скоро песчаный ветер “гибли” сдвинет дюны и тело Колдунова будет похоронено в нагретом песке. Дневной зной и прохлада ночей высушат его ткани, обратив в мумию. Там его и найдет в 2853 году выпускник Гарварда, студент-археолог. И посвятит этой находке свою докторскую диссертацию.

Глава 32

Римо давно знал, что переубедить Мастера Синанджу – дело нелегкое.

– Слушай, – он уже умолял, – ну что тебе стоит? От нас зависит будущее Америки!

– Ни за что!

– Да кто тебя здесь увидит? Ведь пустыня кругом!

– Одного заблудившегося бедуина будет вполне достаточно, – проворчал Чиун, засовывая руки в рукава простого черного кимоно.

Римо, по примеру учителя, тоже был весь в черном. Черно было и за стеклом иллюминатора: над лобинийской пустыней стояла ночь. Прошло всего несколько минут с тех пор, как самолет алжирских ВВС нарушил воздушное пространство Лобинии. Лобинийские системы ПВО, возможно, уже засекли его, но в любом случае он был пока вне опасности.

Римо застегивал на груди ремни парашюта.

– Слушай, ты же все испортишь. Прыгать совсем не так трудно, поверь.

– Дело вовсе не в этом. Врожденная скромность не позволяет мне совершить это безрассудное деяние.

– Какие-то трудности? – обернулся к ним майор-алжирец, в обязанности которого входило проследить за прыжком.

– Да вот представьте себе, – Римо беспомощно указал на учителя. – Отказывается прыгать – и все тут.

– Гм... не могу сказать, что я его осуждаю. Вообще, простите, кому пришло в голову заставлять человека преклонного возраста прыгать ночью с парашютом в пустыню, да еще находящуюся на территории враждебной страны?

– При чем здесь мой возраст? – недовольно проскрипел Чиун.

Майор почувствовал во всем теле неприятное жжение: взглянув, он обнаружил, что в живот его впился длинный кривой ноготь корейца.

– Оставь майора в покое! – почти с отчаянием простонал Римо. – Это наш друг, наш союзник... Ну как еще тебе объяснить?!

– Он оскорбил меня!

– Да никоим образом. – Римо удалось оттащить учителя в сторону; майор, охая, опустился на сиденье.

– Слушай, придумал! Давай просто скрепим чем-нибудь внизу полы твоего кимоно.

– А в чем вообще дело? – осведомился пришедший в себя майор.

– Знаете, почему он не хочет прыгать? Боится, что кто-нибудь увидит его нижнее белье.

– Я-то думал, что он просто боится!

– Мастер Синанджу не боится ничего, – презрительно проронил Чиун, глядя в сторону.

– Ну давай попробуем, Чиун, а? Ради меня. Ради Америки, я уже не говорю про весь остальной мир. Представляешь, что может случиться, если этому типу некому будет помешать?

– Ладно, – со вдохом согласился Чиун, поднимая руки.

Укрепив на спине учителя ранец с парашютом, Римо встал на колени и обернул ноги Чиуна полами его кимоно. Взяв ремень от ранца, он крепко обвязал его вокруг щиколоток Чиуна. Теперь добродетели Мастера ничто не угрожало.

Поняв, что он сможет передвигаться только прыжками, Чиун нервно заморгал.

– А если развяжется? – спросил он недовольным тоном.

– Да ведь пустыня!

– Приближаемся к квадрату выброски, – напомнил майор.

Римо обернулся к Чиуну.

– Ну, теперь или никогда. Решай, папочка.

– Что с тобой поделаешь...

Бесшумно раскрылись створки грузового люка. В кабину с шумом ворвалась струя воздуха.

– Все очень просто, – инструктировал Римо. – Сосчитай до десяти и тяни вот за это кольцо.

– А если я забуду?

– Об этом обычно не забывает никто. А вообще – смотри на меня и делай точно так же. – Сочтя дальнейший разговор излишним, Римо прыгнул в открытый люк.

– Ты оставил меня! – горестно вскричал Чиун, прыгая следом. Сделал он это с излишней поспешностью – поток воздуха тут же сорвал с его щиколоток ремень.

Взглянув вниз, Римо не увидел ничего: пустыня была так же черна, как ночное небо. Как будто падаешь в яму, подумал он. И тут же ощутил песок под ногами.

Сделав несколько шагов в сторону, чтобы его не накрыл купол, Римо подождал, пока на землю опустится черный шелк. Мастера Синанджу нигде видно не было. И вдруг...

– Только не это! – застонал Римо.

На фоне светлого даже ночью песка была отчетливо видна фигурка в черном, окруженная, словно фантастическим ореолом, полами черного кимоно. Над ней медленно оседал черный же купол парашюта.

Римо схватился за голову.

– Он убьет меня...

Из-под шевелящегося черного шелка внезапно раздался пронзительный крик. Мастер Синанджу вопил так, будто увидел привидение.

– Кимоно! Мое кимоно!

– Поздравляю, – мрачно кивнул Римо. – Дошло.

Подойдя к громоздившейся на песке черной куче шелка, он заметил, что она перестала двигаться.

– Ты жив, папочка? Или ждешь чего-то?

– Жду, пока пройдет сжигающий меня стыд, – раздался из-под складок голос Мастера.

– Мы в пустыне, папочка, в буквальном смысле. Вокруг никого и ничего нет.

Римо легко сдернул купол. Чиун поспешно оправил полы кимоно и встал, озираясь.

– Если это так, значит, мы напрасно проделали весь этот долгий путь.

– Это мы сейчас выясним. Следы паровозов тебе не попадались?

Встав на цыпочки, Чиун посмотрел в сторону светлеющего горизонта.

– Нет.

– Отлично. Тогда в путь.

– Этот злонамеренный ветер почти сорвал с меня кимоно. Если бы не мое небывалое самообладание, я сейчас бы предстал перед тобой почти нагим.

– Но этого не случилось. Идем.

– Это могло случиться! И виноват в этом был бы ты.

– Разумеется. Принимаю на себя всю ответственность. Ну, видишь что-нибудь?

– Песок. Без конца и края.

– Может быть, пилот ошибся в координатах, – пожал плечами Римо. – Если нет, бункер должен быть где-то здесь.

– Я чувствую какой-то ужасный запах.

– Да? Какой?

– Не пойму. Но он просто отвратителен.

– Точно, теперь и я ощутил. Что-то вроде жидкости от насекомых.

Римо широкими шагами взбирался на гребень высокой дюны. Следом озабоченно семенил Чиун.

– Может, за этой дюной он и есть. – Взойдя на гребень, Римо огляделся.

Но за дюной ничего не оказалось. Так же как и за следующей. Ничего, кроме бескрайнего песка, по которому ветер гнал золотистые змейки.

– Чувствуешь, земля дрожит? – неожиданно спросил Римо.

– Я как раз собирался задать этот вопрос тебе.

Внезапно дюна под их ногами начала расходиться в разные стороны.

– Осторожно! – отпрыгивая, успел крикнуть Римо.

Прямо из песка на их глазах вырос бетонный восьмиугольник, покрашенный в камуфляжный песчаный цвет.

– Там дыра, – произнес Чиун, указывая на вершину восьмиугольника.

Подойдя ближе, Римо заглянул в зияющее в плоском срезе восьмиугольника черное отверстие. Диаметр подходящий – паровоз спокойно войдет, подумал он, а вслух произнес:

– Даже дна не видно.

– Может, это тайный ход в страну летающих паровозов? – предположил Чиун.

– В любом случае, – Римо наклонился над краем дыры, – выяснить это можно лишь одним способом.

– Не самым лучшим, – поджал губы Чиун.

– Почему? Другой дыры здесь все равно нет.

– И эта мне тоже не нравится.

– Ничего со мной не случится, – отрезал Римо, нагибаясь над краем дыры.

В ту же секунду зияющую черноту бездны пронзили голубые молнии. Миг спустя Римо понял, что откуда-то с невидимого дна прямо на него несется гигантский локомотив. С бешеной скоростью. С такой, что – Римо осознал это в тот же короткий миг – среагировать на это он не успеет.

“Боже праведный! – мелькнула короткая, как оставшиеся мгновения жизни, мысль. – Какой нелепый конец!”

* * *

Лежа в контейнере, генерал Мартин Лейбер прислушивался к голосам снаружи. Им опять не удалось открыть и сегодня, судя по всему, пробовать больше не будут. Замечательно. Как только они уберутся, он вскроет контейнер изнутри, для этого он захватил с собой электрорезак на батарейках. Выйдет – и тогда его “кольт” покажет им, кто здесь прав. Он в который раз пожалел, что не взял с собой несколько запасных обойм: восьми патронов может оказаться недостаточно. Особенно в небольшом помещении, битком набитом противником, говорившем, судя по всему, по-арабски. К тому же, Мартин Лейбер не стрелял боевыми патронами с пятьдесят третьего года.

Но страха он не испытывал. Он сделает это ради своей страны.

А самое главное – ради собственной задницы.

* * *

Римо почувствовал, как непреодолимой силы волна подняла его в воздух. Все завертелось перед глазами, но боли не было. Может быть, ударная волна поразила его нервную систему, поэтому он утратил способность ощущать. А может, подумал он, я попросту уже умер.

Заставив себя раскрыть глаза, он увидел над собой в предутреннем небе крупные звезды. Теперь я – одна из них, умиротворенно подумал он. Жалел Римо только об одном – он не успел попрощаться с учителем. Но, может быть, еще не поздно. Может, Чиун еще сможет услышать его.

– Прощай, папочка, – прошептал Римо.

– Что значит “прощай”? – услышал он прямо над ухом недовольный голос Чиуна. – Ты так далеко зашел в своей неблагодарности, что собираешься куда-то без меня, да?

– Ч-чиун?

В поле зрения Римо возникло насупившееся, с нахмуренными бровями лицо наставника.

– А что ты здесь делаешь? – удивился Римо.

– Это как раз я хотел у тебя спросить. – Тон Чиуна стал совсем минорным. – Хотел спросить, что побуждает тебя валяться в песке, когда у нас еще пропасть работы.

– А... а где паровоз?

– Вон там, – указал Чиун на темное небо.

Римо огляделся вокруг. Он лежал на песке, в этом не было никакого сомнения.

– А как я здесь оказался?

– Я бросил тебя сюда. Но для тебя непосильный труд сказать спасибо старому учителю, который снова спас твою никчемную жизнь.

– Ты успел выхватить меня из-под паровоза?

– У меня не было выбора. Ведь только у тебя есть эта проклятая пищалка. А без нее я не смогу заказать самолет домой.

Поднявшись на ноги, Римо почувствовал, что у него ощутимо дрожат колени. Он приказал им прекратить – не дай Бог Чиун догадается, как здорово перетрусил его ученик.

– Спасибо, папочка, – опустил голову Римо.

– Не за что. Ну вот, мы нашли, где гнездятся смертоносные паровозы.

– Не смею спорить, – Римо развел руками. – И что теперь?

– Теперь, думаю, мы можем без страха туда спускаться. По-моему, больше они не будут их запускать.

– Тогда ты первый.

Скосив глаза на подрагивающие колени Римо, Чиун молча кивнул.

Спускаться оказалось довольно легко: рельсы сильно упрощали задачу. Вскоре туннель пошел на пологий изгиб и ближе к концу шел уже почти горизонтально. Рельсы обрывались у толстенной стальной стены.

– Похоже на крышку люка, – заметил Римо, дотрагиваясь до закопченной поверхности. – Эй, Сезам! Давай, открывайся.

Крышка люка бесшумно отъехала в сторону.

– Я восхищен, – Чиун довольно улыбнулся. – Откуда ты знаешь эти волшебные слова?

Озираясь, они вышли на плотно утрамбованную, тускло освещенную площадку, посреди которой возвышалась рубка управления. По площадке сновали люди в зеленых комбинезонах.

– Они тебя даже не слышали, – прошептал Чиун. – По-моему, они готовятся к новой атаке.

– А вон, гляди, – указал Римо. – Собственной персоной – их шеф. Полковник Ганнибал Интифада.

– Похож на зеленый сыр, – прищурился Чиун, пристально разглядывая светло-зеленую форму. Долго изучать полковника ему не пришлось: светло-зеленый мундир умчался в темно-зеленом джипе.

– Как только мы до него доберемся, проблема будет решена, – произнес Римо, глядя вслед машине.

У самой крышки люка Чиун заметил на стене панель с кнопками. Легкое движение руки – и кнопки посыпались на землю, словно зубы из прогнившего черепа.

– Это ты правильно сделал, – оценил Римо. – А я займусь рубкой.

В два прыжка он оказался у двери. Охранник, увидев его, вскинул автоматическую винтовку и открыл огонь. Римо преодолел порог раньше первой пули. Охранник, однако, был полон решимости поразить цель. В Римо он не попал ни разу, зато вдребезги разнес пульт управления.

– Премного благодарен, – раскланялся Римо, когда выстрелы стихли: патроны у доблестного стража кончились. Схватив винтовку за дуло, Римо выкинул ее вместе с охранником через пролом в стене.

Спустя полминуты в разрушенной рубке оказался Чиун.

– Об остальных я позаботился, – следуя его жесту, Римо увидел в разбитое окно рубки темно-зеленые фигурки, разбросанные по площадке. Они не двигались.

– Они даже не успели ничего понять, – гордо произнес Чиун. – Но нам нужно торопиться. Этот зеленый кусок сыра не мог далеко уйти.

– Ага, я с тобой, – кивнул Римо, и оба заспешили вдоль по рельсам узкоколейки, уходившей вдаль, где виден был слабый свет – это был вход в бункер, откуда паровозы доставлялись к зарядной камере.

* * *

Полковник Интифада гнал джип прямо по шпалам. Затормозил он так резко, что передняя фара оказалась в полудюйме он переднего щитка паровоза, неподвижно замершего прямо у въезда в туннель. Паровоз сиял: его уже успели одеть в несколько слоев карбонизированного углерода.

– Все идет по плану! – козырнул Гамид аль-Мудир.

– Прекрасно! Великолепно! Немедленно цепляйте! К заднему бамперу джипа, поняли?

– Так точно, ваше братство!

Под руководством аль-Мудира рабочие обвязали похожие на рога буферы паровоза стальными тросами.

– Теперь пусть толкают.

– Толчок! – заорал аль-Мудир.

Сгрудившись позади паровоза, рабочие налегли на него изо всех сил. Стальная махина тронулась.

Полковник Интифада запустил мотор. Джип рванулся с места по шпалам. Тросы натянулись, но выдержали – паровоз медленно пополз вслед за джипом.

Оглянувшись, полковник Интифада широко улыбнулся. Это будет рассвет лобинийской славы; его рассвет. Через несколько минут этот громадный ковчег смерти будет заряжен в ускоритель и унесется в ночное небо. Перелетев Атлантику, он упадет в самом центре Чикаго, штат Иллинойс. Не Вашингтон, конечно, но город немаленький. О нем слышал даже полковник Интифада. Именно оттуда поползет по стране смертоносный газ.

Он увеличил скорость. Руки, сжимавшие руль, дрожали – предстоящий момент мести волновал. Полковник Интифада снова мечтательно улыбнулся – каждый фут стального пути приближал его к заветной цели... В следующую секунду улыбка исчезла с его лица. Прямо перед машиной вдруг появились двое. Один высокий, худощавый, с ног до головы облаченный в черное. В темных глазах тлели странные огоньки, делавшие их обладателя похожим на голодного ифрита. Второй – азиат, низенький, сморщенный, с таким же странным огнем в агатовых раскосых глазах.