Текст книги "У последней черты"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

На Римо налетела какая-то женщина. Он подхватил ее, успев заметить на груди кровоточащую рану. Женщина вздохнула и умерла у него на руках.

Из-за угла вышла группа солдат. Они встретились взглядами с Римо.

Все чувства Римо обострились, как никогда прежде, и он ринулся на русских. В него полетели пули, но он отчетливо видел каждую из них, каждую отдельную траекторию. Увертываться от этих выстрелов было для него не сложней, чем от стреляющего пробками игрушечного ружья.

Со стороны русских казалось, что Римо летит к ним, едва касаясь подошвами земли, на самом же деле его движение было подобно стремительному броску гремучей змеи.

Римо наотмашь ударил одного из русских, в один миг превратив его грудную клетку в желеобразное месиво. Тело обмякло и рухнуло.

– Нашли! – закричал другой солдат. – Нашли американца!

– Совершенно верно, – отозвался Римо, срубая его, как молодой росток. – Я американец!

Русские бросились врассыпную, пытаясь укрыться за камнями. Римо подскочил к ближайшей от него кучке солдат и стряхнул их с валуна, как клопов со стены. Со стороны могло показаться, что он щелкнул их совсем легонько, но ни один больше не поднялся.

– Американец! – окликнули сверху Римо, стоящего посреди груды трупов.

Это оказался полковник Дитко.

– Что?

– Мы не хотим никого убивать. Нам нужен только ты!

– В Россию я не поеду! – отрезал Римо.

– России ты и не нужен. Мы просто заберем тебя в уплату за сохранность этих людей, – он кивнул в сторону поселка.

– Всех не убьете! – с пафосом ответил Римо. – А вот я с вами разделаюсь до последнего.

– Хочешь повоевать – что ж, изволь! – сказал Дитко, солдаты которого имели приказ стереть Синанджу с лица земли вместе со всеми жителями. – Я прикажу моим людям стрелять по толпе.

Римо оглянулся на крестьян, в испуге прячущихся за стенами хижин. Выражение их лиц напомнило ему панику, которую он столько раз читал в глазах вьетнамцев во время войны. Ему стало искренне жаль этих людей. Они не хозяева своей судьбы и никогда ими не были. Веками они привыкли во всем полагаться на Мастера Синанджу и начисто разучились рассчитывать на собственные силы. И не их вина, что они стали такими. Теперь опорой этим людям был уже не Чиун, а он, Римо.

Римо медлил, взвешивая силы русских. Осталась лишь небольшая горстка.

Можно, пожалуй, успеть до того, как начнется стрельба.

Но тут Римо увидел, как один из русских волоком тащит Ма Ли. Она извивалась и кричала.

– Ма Ли! – выдохнул Римо.

Девушка была без вуали, и ее нежное лицо трепетало от страха.

– Ладно, ваша взяла, – сказал Римо и поднял руки.

Солдаты с опаской вышли из-за скалы, наставив свои АКМ на Римо.

– Проведите его вокруг этого сборища! – скомандовал полковник. – Мы прикончим его на виду у всех – чтобы другим неповадно было.

– Мы так не договаривались, – вставил Римо.

– Заблуждаешься. Об этом договорились наши лидеры.

– А где Чиун?

– На пути в аэропорт Пхеньяна. Я тоже должен поторопиться: хочу лично представить его Генеральному секретарю. Это будет мой великий день! Ну, мне пора.

И полковник Дитко заспешил к ожидающему его автомобилю.

Едва машина отъехала, как его заместитель подвел Римо к ближайшему дому и приказал встать к стенке. Он резким голосом отдавал команды, и пятеро оставшихся бойцов выстроились в ряд и навели стволы на грудь Римо.

– А глаза не завяжете? – спросил Римо.

Ответа не последовало. Солдаты прицелились.

– Готовьсь!

Римо увидел, как упала и закрыла лицо руками Ма Ли. Плечи ее сотрясались от рыданий.

– Цельсь!

– Если вы посмеете тронуть этих людей, я до вас доберусь! – в волнении пригрозил Римо.

– Я не верю в призраков! – засмеялся заместитель командира.

– В призраков – конечно. Но если вы меня не послушаете, то начнете верить в Шиву-Дестроера.

Что-то в голосе американца поколебало решимость офицера. И это было его самой большой ошибкой.

Не успел он отдать приказ, как со стороны скал один за другим прогремели пять выстрелов. И пятеро русских солдат пали с раздробленными черепами.

Римо мощным рывком разорвал веревку. Офицер не успел заметить, как к нему метнулась рука, вмиг превратив его лицо в кровавую кашу.

Римо поднял глаза. Смит лежал ничком; из дула его пистолета вился дымок. Он неловко дернулся всем телом, как кукла-марионетка в руках неумелого кукловода, и закрыл глаза.

Римо подбежал и быстро перевернул его на спину. Лицо Смита на глазах приобретало цвет сыра рокфор. Яд!

– Черт бы вас побрал, Смитти! – крикнул Римо. – Зачем вы это сделали?

Подождать нельзя было?!

Римо одним движением разорвал Смиту пиджак, жилет и рубашку – только пуговицы посыпались. Положив обе руки на морщинистый живот Смита, Римо принялся энергично массировать область солнечного сплетения. У умирающего начала краснеть кожа живота. Римо обрадовался – значит, кровь прилила туда, где она больше всего сейчас нужна.

Римо подвинул Смита к краю валуна и уложил так, чтобы свесилась голова. Под ноги он подложил большой камень, с тем чтобы кровь продолжала приливать к брюшине.

Смит стал давиться. Он издал глухой стон, как женщина при родах. Но это был стон умирающего.

Сейчас – или все будет кончено.

Римо нащупал нервные узлы на шее и на солнечном сплетении и начал производить манипуляции, известные только Синанджу.

Смита стало выворачивать наизнанку. Изо рта и ноздрей хлынула черная желчь, растекаясь по песку. Смит бился в конвульсиях. Глаза его открылись, но тут же закатились.

Потом доктор Харолд У. Смит затих.

Римо прислушался – сердце не бьется. Нашел сонную артерию – пульса нет.

– К черту, Смитти! Вы мне нужны! – опять закричал он и в последней отчаянной попытке встряхнул тело.

Ему удалось с помощью приемов Синанджу освободить организм Смита от яда, но, по-видимому, слишком поздно. Сердце Смита остановилось. Римо положил кулак ему на область сердца и придавил сверху второй рукой. Раз, два, три – он установил требуемый ритм и продолжал равномерно надавливать на грудь Смита, но сердечная мышца не отвечала.

– Черт! – заорал Римо и стукнул Смита по животу, чтобы вышел воздух.

Смит сделал рефлекторный вдох. И тогда Римо услышал удары сердца. Сначала неровные, потом, под рукой Римо, все более ритмичные и уверенные.

Он качал и качал в унисон с сердцем Смита, пока его ритм не слился с частотой движений Римо. Тогда он убыстрил темп, заставляя сердце Смита биться с ним в лад.

Убедившись, что теперь оно способно работать самостоятельно, Римо убрал руки и стал ждать.

Прошла минута. Другая. Пять.

Наконец доктор Харолд У. Смит открыл глаза. Вид у него был ужасный как у человека, который в один прекрасный день проснулся и обнаружил, что освежеван какими-то маньяками.

– Римо, – слабым голосом произнес он. – Вы должны были дать мне умереть.

– Не стоит благодарности, – с горечью ответил Римо. – Забудьте эту чепуху. Чиуна повезли в Россию. Мне нужна ваша помощь. Я должен быть там, и как можно быстрее.

– Так они нас предали? – глухо спросил Смит и сел.

– Есть люди, от которых иного и ожидать не приходится, – с упреком сказал Римо. – Иногда – даже от друзей.

Смит промолчал.

– Вот ваш чемодан. Звоните и организуйте мне срочный перелет в Москву.

– Это невозможно. С Советами договаривался сам президент.

– Отправьте меня в Москву, а не то я вас убью, – пригрозил Римо.

– Я и так уже умер.

– Вы нас продали, а русские предали всех. Вы, Смитти, мой должник. Если не хотите сделать этого для меня, или ради Чиуна, или ради того, что осталось от нашей организации, тогда сделайте это для Америки.

Как ни больно ему было, но Смит вынужден был признать что Римо безошибочно затронул ту единственную струну в его душе, которая еще сохраняла чувствительность.

Смит нелепым жестом попытался оправить испорченный костюм, после чего открыл чемоданчик.

– "Дартер" все еще в прибрежных водах, – сказал он безжизненным голосом. – У них приказ отплывать в случае, если до рассвета от меня не поступит никаких известий. Я вызову десантную группу. Мы сможем не позднее полуночи добраться до авиабазы Кимпо в Южной Корее. Думаю, у меня еще есть полномочия взять там военный самолет. Пусть организации больше нет, но я еще чего-то стою. Пока.

– Действуйте, – сказал Римо. – Только не надо говорить «мы». Я еду один, а вы остаетесь здесь.

– Здесь?

– Да. И будете защищать селение до моего возвращения.

– Это самоубийство, Римо. Что, если вы не вернетесь?

Римо встал и повел рукой в сторону лежащей внизу крохотной деревушки.

– Тогда вы здесь хозяин, Смитти. Только не спустите все золото разом.

Глава 16

Самолет летел уже в воздушном пространстве СССР. Командир экипажа генерал Мартин С. Лейбер заверил Римо Уильямса, что новый стратегический бомбардировщик «Стелс» находится абсолютно вне опасности.

– Русские никогда не сбивают военных самолетов, – уверенно произнес генерал. – Знают, что могут получить ответ. К тому же, если уж корейскому лайнеру удалось проникнуть в их воздушное пространство на высоте всего тридцать тысяч футов, здесь, в стратосфере, мы и вовсе пройдем без проблем.

– Хорошо, – рассеянно отозвался Римо.

Он смотрел в иллюминатор. Слабый отблеск луны освещал концы крыльев штурмовика, максимально отведенные назад в тот момент, когда они вошли в зону контроля советских ПВО, для набора сверхзвуковой скорости. Рев моторов был практически не слышен, и от этого становилось как-то жутко. По сути дела, они неслись с такой скоростью, что гул шести гигантских двигателей оставался далеко позади. Внизу то тут, то там вспыхивали огоньки. Не сказать, чтобы их было много: при всех своих просторах Россия была заселена довольно редко.

– Хорошо, – повторил Римо, беспокоясь о Чиуне. Жив ли он? И уехал ли вообще, ведь он даже не попрощался!

– Конечно, для десантирования надо будет снизиться до пятнадцати тысяч и сбавить скорость.

– Вот когда мне придется жарко, не так ли, генерал? – отозвался Римо, отворачиваясь от иллюминатора.

– Жарко придется нам всем, господин штатский, – уточнил командир. – Если нас перехватят красные радары, они, естественно, примут нас за сбившийся с курса гражданский лайнер. И тогда запросто откроют огонь. Русские обожают пулять по цели, со стороны которой им ничто не грозит.

– Но мы-то можем открыть ответный огонь.

– Можем, – согласился генерал Лейбер. – Но не станем.

– Это почему же?

– Поработай головой, парень! – возмутился генерал. – Это означало бы международный конфликт. Если не третью мировую войну!

– У меня есть для вас новость, – сказал Римо. – Если вы не сумеете сбросить меня над Москвой в целости и сохранности, вам больше не надо будет тревожиться по поводу третьей мировой войны. Я вам ее гарантирую. В настоящий момент в руках русских находится оружие пострашней любой ядерной бомбы. Оно-то и является моей главной целью.

– Да? Ну, тогда... гм... Видите ли, молодой человек, я не могу взять на себя ответственность за действия, которые вызовут обмен термоядерными ударами, как это называется на языке военных.

– Это еще почему?

– Если я это сделаю, то лишусь вот этих серебряных звездочек. Для вас они, возможно, ничего не значат, но я чертовски горжусь ими, а также всем тем, что они символизируют, – добродетельным голосом заявил генерал Мартин Лейбер, на самом деле думая о генеральской пенсии в десять тысяч долларов в год.

– Значит, вы боитесь потерять свои звезды, – медленно произнес Римо. – А третьей мировой войны – нет? Только если она произойдет по вашей вине?

– Я солдат, молодой человек, – горделиво изрек генерал. – И мне платят за то, что я стою на страже родины. Но я не для того тридцать лет прослужил в авиации, чтобы на старости лет получать страховое пособие и жрать собачью еду.

– Доставьте меня в Москву, – угрюмо повторил Римо, – и я позабочусь о том, чтобы никто не покушался на ваши звезды.

– Уговор? – Генерал протянул руку.

Он не знал, кто этот жилистый парень, но раз у него хватило полномочий заставить командование ВВС рискнуть новейшей машиной стоимостью в миллиард долларов для того, чтобы доставить его в Россию, он наверняка должен иметь самые широкие связи.

– Идет, – согласился Римо и пожал генералу руку, расплывшись в непривычно любезной улыбке.

Над Новгородом самолет пошел на снижение. Теперь звук двигателей догнал машину. Римо надел парашют и встал на закрытые пока створки бомбового отсека. Поскольку десантироваться предстояло ночью, он надел черный костюм ночных тигров Синанджу и покрыл лицо черной камуфляжной краской.

– Мы можем вас высадить севернее Москвы, – прокричал генерал, перекрывая рев моторов. – Там много удобных открытых мест.

– У меня мало времени! – возразил Римо. – Сбросьте меня в центре города!

– В центре? – удивился генерал. – Но там полно военных патрулей. Они повесят вашу голову на Кремлевской стене!

– Красная площадь как раз подойдет, – уточнил Римо.

– Красная?.. – генерал поперхнулся.

– Не забудьте о моем обещании, – напомнил Римо.

– Так точно! – Генерал Мартин Лейбер отдал честь, вернулся в кабину пилотов и отдал приказ. Через минуту он снова был в салоне.

– Вы хотите Красную площадь – вы ее получите, – мрачно пообещал он. – А как насчет моих звездочек? – вполголоса добавил он.

Римо сделал шаг вперед, одним молниеносным движением сорвал звезды у Лейбера с погон и ударом кулака пригвоздил их к генеральскому лбу.

– Что? – не понял генерал и нахмурился. – Ух! Ух! Ух! – трижды вскрикнул он, чувствуя, как звездочки втыкаются в складки лба.

– Удовлетворены? – вежливо осведомился Римо.

– Ты, парень, мертвого уговоришь. Должен признать, твоя взяла. Я не подведу. Приготовься!

Римо ждал. Штурмовик пошел на снижение, изменив геометрию крыльев, чтобы погасить скорость.

– Мы над Красной площадью! – прокричал генерал. – Оружие у тебя есть?

– Я сам оружие, – ответил Римо.

Дверцы бомбового отсека открылись, словно рот в зевке.

– Счастливо, парень! – прокричал генерал вслед Римо. Мощный воздушный поток подхватил его, и самолет сейчас же оказался далеко впереди. Римо, расставив руки и ноги, полетел в свободном падении.

Внизу, на черном бархате ровного пространства, мерцали огни Москвы.

Ветер гудел в ушах, надувая и срывая одежду. Под напором воздуха Римо прикрыл глаза и, не замечая обжигающего мороза, сосредоточился на дыхании.

В Синанджу дыхание считалось основой основ. Это был ключ, открывающий доступ к солнечному источнику, который наделяет человека неземным могуществом.

Прежде чем дернуть кольцо, надо определить, куда ты сядешь. И в то же время не опоздать, ибо никакой солнечный источник не спасет от падения с высоты четырех миль. Римо наладил ритмичную работу легких и стал парить, как ястреб, умело используя воздушные потоки. Он скользнул вправо, ориентируясь на самое большое скопление огней. Вот он, московский центр.

Потом он стабилизировал свое падение и, распластавшись в ночном небе, стал падать подобно бомбе. Впрочем, он и был бомбой.

Убедившись, что все рассчитал верно, Римо наконец потянул кольцо.

Вверху раздался хлопок, и Римо почувствовал, как его подхватила какая-то сила, словно он был мячиком на резинке. Это ощущение быстро прошло, и Римо стал плавно спускаться к земле. Над ним чернел огромный купол парашюта, оставаясь практически невидимым в ночном небе.

Римо поднял глаза. Штурмовика и след простыл. Отлично. Они сделали свое дело, теперь его черед.

Римо уже приходилось бывать в Москве по заданиям КЮРЕ, и он неплохо знал город. Сегодня он выбрал для приземления Красную площадь по двум причинам: во-первых, это было самое большое свободное место в центре Москвы, а во-вторых, ночью она прекрасно освещалась. Промахнуться мимо этого залитого светом пространства невозможно.

Но это, естественно, означало, что опустившийся на площадь парашют не останется незамеченным для многочисленных милиционеров в серых шинелях, патрулирующих центральную часть города. Так и есть.

– Стой! – крикнул милиционер, направляя автомат Калашникова Римо в живот.

Римо припомнил, что означает это слово по-русски, и попытался ответить, но тут офицер открыл предупредительный огонь. Сейчас же подбежали другие милиционеры – русский вариант полиции; они передергивали затворы автоматов и громко кричали.

В обычной ситуации даже полдесятка вооруженных бойцов были бы для Римо плевым делом, но сейчас его движения сковывал парашют. Он был похож на диковинную елочную игрушку с нарисованной на груди мишенью.

Один предупредительный выстрел просвистел у Римо над самым плечом. Он находился сейчас футах в сорока от земли. Римо вдруг вспомнил, что в кармане у него еще завалялось несколько монеток, и запустил одну в стрелявшего.

Русский повалился навзничь со сквозной щелью во лбу и зияющей дырой на затылке.

Римо не стал ждать, пока подбегающие с разных сторон стражи порядка откроют пальбу, а запустил в каждого по денежке. Монеты вылетали из его пальцев быстрее звука и безжалостно разили кости, черепа и внутренние органы нападавших. В считанные секунды первая атака была отбита, и милицейские тела беспорядочно валялись на брусчатке Красной площади. Пешеходы в ужасе разбегались.

Интересно, подумал Римо, что сказала бы сестра Мэри Маргарет, если бы все это видела.

Римо понимал, что вот-вот прибудет подкрепление. В его планы не входило торчать тут и долго разбираться с ними. Он потянул за стропы и, рассекая воздух, направил парашют в Кремль, чтобы приземлиться внутри крепостных стен. Но вышло иначе.

Он опустился на крышу черного «ЗИЛа», который в этот момент остановился у Спасских ворот. В тот момент, когда Римо с глухим стуком ногами коснулся крыши автомобиля, зажегся зеленый свет, открывая машине въезд в Кремль. Римо резким движением пальцев отсек парашют и успел спрыгнуть с машины как раз вовремя, потому что огромный черный купол тотчас окутал лимузин, затмевая водителю и пассажиру весь обзор.

Шофер приоткрыл дверцу и, громко ругаясь, попытался оглядеться, но, на беду, и сам запутался в черном шелке. На машину, как осиный рой, набросились милиционеры и агенты КГБ в штатском. Они стали стягивать и рвать вздымающуюся на ветру ткань, силясь освободить автомобиль от черного савана. В суматохе водителя едва не застрелили, однако, к счастью, из лимузина вовремя выбрался его хозяин – индийский посол – и потребовал объяснений. Вместо ответа кагэбэшники принялись обыскивать автомобиль.

Старший по званию никак не мог взять в толк, что произошло. Приземлиться на Красную площадь – это неслыханно! И с какой дьявольской целью?

А главное – кто этот дерзкий нарушитель порядка? Этого никто не мог понять. Все ожидали обнаружить его под куполом парашюта, но там никого не оказалось. Может, он спрятался под машиной? Тоже никого.

Тут чекисты и милиционеры увидели, что Спасские ворота все еще открыты. Это уже грозило нешуточными неприятностями.

* * *

Должность маршала Иосифа Стеранко была самой теплой во всей Красной Армии: он отвечал за безопасность города Москвы. Это была традиционная должность, очень ответственная в военное время, но сейчас, учитывая, что после второй мировой войны Москва ни разу не подвергалась военному нападению, она носила скорее ритуальный характер. То была награда седовласому ветерану Великой Отечественной войны.

Вот почему сообщение о том, что на российскую столицу совершен налет десантников, повергло маршала в шок. В этот момент он находился в своих апартаментах в роскошном здании гостиницы «Россия» и мирно смотрел телевизор.

– Вы что, пьяны?! – рявкнул он в трубку, выслушав донесение шефа КГБ.

Тот позвонил, поскольку не знал, к кому еще обратиться. По странной причине Генсек не отвечал на звонки. Ходили уже слухи о покушении.

– Никак нет, товарищ маршал! Это правда. Они высадились на Красной площади!

– Не кладите трубку, – сказал Стеранко. Окна его апартаментов выходили на Красную площадь. По площади, как муравьи, сновали тучи милиционеров.

На темной брусчатке отчетливо выделялись обведенные мелом контуры тел погибших. Кремль освещался прожекторами, а на его кирпичных стенах сидели наготове вооруженные бойцы, словно ожидая штурма. – О Господи, – прохрипел Стеранко. Точь-в-точь как блокадный Ленинград. С проклятиями он поспешил назад к телефону. – Мне нужны подробности! – пролаял он. – Срочно!

– Слушаюсь, товарищ маршал, – запинаясь, промямлил шеф КГБ и углубился в детали леденящих душу зверств, совершенных американскими рейнджерами «в нашей прекрасной столице». Они высадились с казачьей дерзостью прямо на Красной площади и тотчас растворились в ночи. Невидимые коммандос ворвались в мавзолей, вынули тело Ленина из стеклянного саркофага и в женском платье выставили в витрине ГУМа. По всему Калининскому проспекту орудовал отряд американцев числом человек в тридцать. Они накидали штабелями легковые автомобили, после чего двинулись к зоопарку с целью выпустить на волю зверей, а по дороге сорвали американский флаг с фасада посольства США. Во всех зданиях по ходу их продвижения оказались выставлены окна. Заключенные Лубянки выпущены на свободу и теперь расхаживают по улицам, скандируя: «Да здравствует Америка!» А памятник Дзержинскому на площади перед штаб-квартирой КГБ стоит обезглавленный. И весь город расписан из аэрозольного баллончика непереводимым контрреволюционным лозунгом. Говорят, эту надпись видели даже на самом Большом Кремлевском дворце.

– Лозунг? – переспросил Стеранко, понимавший по-английски. – Что там написано?

– Одно слово, товарищ маршал: RЕМО. Вероятнее всего, анаграмма, означающая что-то вроде «Разрушим Москву в одночасье».

Маршал Иосиф Стеранко ушам своим не верил. Чушь какая-то.

– Это все детские игрушки. Дайте сводку боев! Сколько убитых с обеих сторон?

– В первом инциденте на Красной площади погибли семь человек. Все наши. Сведениями о потерях противника мы пока не располагаем.

– Не располагаем! – рявкнул Стеранко. – Москва подвергается осквернению, и ее никто не защищает! Вы это хотите сказать?

– Эти рейнджеры подобны призракам, – нудил шеф КГБ. – Они наносят удар и испаряются. Когда мы посылаем на место событий своих людей, там уже никого нет.

– Сколько случаев обнаружения противника достоверно подтверждено?

– Где-то между тридцатью и ...

– Мне не нужны ваши прикидки! Я спрашиваю об установленных фактах! – взревел старик.

– Товарищ маршал, пока был замечен только один боевик – тот, который приземлился на Красной площади и уложил семерых бойцов милиции.

– Один против семерых? – ахнул Стеранко. – Как ему это удалось? Чем он вооружен?

Шеф КГБ замялся.

– Тут, должно быть, ошибка, – промямлил он.

– Читайте!

– Судя по рапорту, он был невооружен.

– Как же тогда он убил семь человек?

– Этого мы не знаем. Сначала думали, что они застрелены, но экспертиза обнаружила в ранах только деформированные американские монеты.

Иосиф Стеранко разинул рот. Это было похоже на сон. Может, ему снится кошмар? Шеф КГБ робко спрашивал о дальнейших указаниях. Маршал бросил трубку на рычаг.

Стеранко медленно подошел к окну и стал смотреть на Красную площадь. В ночи раздавались сирены; патрульные машины с воем метались от одной точки к другой, но всякий раз опаздывали и концентрации войск уже не обнаруживали. Иосиф Стеранко понял, что никаких войск нет. Чтобы высадить на советской земле войсковой десант, американцы должны были предварительно подавить систему ПВО, а этого сделано не было. И все же по Москве носится нечто необъяснимое, по-мальчишески демонстрируя недюжинную силу. Силу, способную поднимать автомобили и крошить стекло в песок. Силу, которая посылает обычную монету с такой скоростью, что та наповал поражает вооруженных агентов КГБ, словно это беззащитные мальчики, наспех набранные из рядов юных пионеров.

Нечто... Или некто.

Маршал сердито тряхнул головой и поспешил отринуть эту мысль как совершенно абсурдную. Такого оружия не существует. А если и существует – что кажется абсолютно невероятным, – то американцы ни за что не послали бы его в Москву для таких детских забав, в то время как у них есть на вооружении мощные баллистические ракеты.

И тут маршал Иосиф Стеранко своими глазами увидел американское секретное оружие.

Это был мужчина. Весь в черном. Невооруженный, если не считать какого-то длинного шеста. Он находился внутри Кремлевских стен и карабкался на колокольню Ивана Великого – самое высокое здание в Москве, поскольку закон запрещает возводить в столице сооружения выше нее. Он поднимался безо всяких усилий, как обезьяна, пока не взобрался на большой купол, увенчанный крестом как исторической реликвией.

Там, наверху, человек в черном воткнул свой шест в самую маковку купола и качнул его. И сейчас же над Кремлем развернулся американский флаг гордо и дерзко. Стеранко догадался, что это был флаг, похищенный со здания американского посольства.

На протяжении целых пяти минут Иосиф Стеранко наблюдал за происходящим.

– Он ждет, – пробормотал он сам себе. – Он чего-то хочет.

Стеранко подошел к телефону и набрал номер дежурного службы безопасности Кремля.

– Передайте человеку, который находится на колокольне Ивана Великого, что с ним хочет говорить маршал Иосиф Стеранко, – отчеканил он.

Через десять минут двое офицеров КГБ препроводили Римо Уильямса в просторные апартаменты маршала. Маршал обратил внимание, что офицеры не только не достали пистолеты, но и руки у них болтаются как плети.

– Ваше оружие! – проревел он. – Где оно?

– Этот забрал, – сказал один, мотнув головой в сторону Римо.

– А когда мы попробовали возразить, он нам покалечил руки, – добавил второй.

– Через час пройдет, – небрежно бросил Римо.

– Оставьте нас! – приказал Стеранко.

Чекисты вышли.

Иосиф Стеранко пристально смотрел на стоящего перед ним человека. Его измазанное черной краской лицо было непроницаемо.

– Наши законы предусматривают за шпионаж против матушки-России смертную казнь, – сообщил маршал.

– Если бы я был шпион, то вряд ли стал бы писать свое имя на каждой стене, – заметил Римо.

– Тогда кто вы?

– Я прибыл, чтобы освободить своего друга. Его забрали ваши люди.

Маршал Иосиф Стеранко опустился на диван допотопной конструкции, который при всем при том был совершенно новый. Он твердо посмотрел на Римо и сказал:

– Говорите.