Текст книги "Разгневанные почтальоны"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Первое, что сделал Римо, вернувшись домой в Квинси, штат Массачусетс, – это проверил, нет ли сообщений.

Он решил, что автоответчик встретит его красным мигающим огоньком, но аппарат бездействовал.

– Может, Смит еще не знает об Осаке, – задумчиво протянул Римо.

Мастер Синанджу многозначительно погрозил своим чехлом для ногтя.

– Э, нет. Смит со своими оракулами все видит и все знает.

– Может, японцы пока молчат об инциденте?

– Император все равно узнает.

– По крайней мере он не звонил, – покачал головой Римо. – Хорошо бы, он не стал сердиться.

– А чего бы ему сердиться? Мы только выполняли его императорскую волю.

– Ага. И все кончилось международным инцидентом. В Японии твой портрет, наверное, красуется сейчас в каждом почтовом отделении.

Чиун погладил редкую бороденку.

– Не стану возражать, если мой портрет поместят на почтовую марку. Главное, чтобы моя внешность не была обезображена ненужной растительностью.

– Я имею в виду – на плакатах «Разыскивается».

Улыбка исчезла с губ японца.

– Зная японцев, я не сомневаюсь, что мне не выплатят заслуженной награды, – фыркнул он.

– Может, посмотрим новости, – предложил Римо. – Уже почти шесть.

– Да. Будем смотреть Бев Ву.

– Которую? – уточнил Римо.

– Конечно, более внушительную.

Ученик нахмурился.

– Ты хочешь сказать – толстую?

– Она внушительная, а не толстая. Только такой западник, как ты, осмелился называть грациозную Бев Ву таким ужасным словом.

– Мне нравится другая Бев Ву. Та, которая на седьмом канале.

– Бев Ву с пятого канала – единственная, которая заслуживает внимания.

Они поднимались по лестнице в башню для медитирования. Чиун спешил, стараясь первым успеть к телевизору с большим экраном. Экраны мерцали по всему дому, но Римо с Чиуном смотрели телевизор только в башне.

– По крайней мере она не Чита Чинг, – хмыкнул Римо.

– Не упоминай при мне этого имени!

– Извини.

Он разбередил старую рану Чиуна. В восьмидесятые годы тот был тайно влюблен в ведущую одного из общенациональных телеканалов. Все шло своим чередом, пока мастер Синанджу обожал ее издали. Но когда он попробовал искать взаимности, то обнаружил, что имеет дело с прожорливой телеакулой.

В результате старик разлюбил Читу Чинг, ранее то же самое произошло с Барброй Стрейзанд. С тех пор в жизни мастера Синанджу больше не было женщин.

Беверли Ву отнюдь не являлась предметом обожания Чиуна. Она уже давно работала репортером местного пятого канала, но до недавних пор кореец не обращал на нее особого внимания.

И вот конкурирующий седьмой канал нанял на роль телеведущей другую женщину-азиатку, которая по случайному совпадению тоже звалась Бев Ву. Вторая Бев Ву была молодой и изящной, и Римо находил ее необычайно привлекательной. И все бы ничего, если бы в один прекрасный день Римо не обмолвился, что новая Бев Ву гораздо лучше старой.

– Ты с ума сошел! – возмущенно воскликнул учитель. – Новая Бев Ву просто костлявая и тощая!

– А старая Бев Ву толстая.

– Да у новой сквозь платье все ребра пересчитаешь!

– Старая Ву – настоящий шкаф.

– Старая Ву способна иметь детей, как и подобает женщине. А новая Ву – девчонка.

– Я предпочитаю ее старой.

– Ты ее не получишь. И думать не смей!

– Незачем так громко кричать, Чиун. Она мне не нужна. Просто все, что я сказал, – так и есть на самом деле.

– Ты городишь чепуху! Сравнивать эту молодую выскочку Ву с мудрой и внушительной старой Ву...

– Слушай, да они обе мне до лампочки! Но если смотреть передачу с одной из них, то я предпочел бы новую.

– Отныне, – заявил мастер Синанджу, – я запрещаю показывать новую Ву на экране моего телевизора.

Пришлось Римо теперь постоянно смотреть программу новостей с новой Бев Ву, хотя на самом деле он предпочитал брюнетку с четвертого канала. Для него это стало делом чести. В конце концов, он взрослый человек и смотрит то, что хочет!

Одолев лестницу, Чиун поспешил в башню, схватил пульт дистанционного управления и направил его на телевизор. На экране во всей своей красе появилась старая Ву.

Мастер Синанджу сел на деревянный пол, положил рядом пульт и принялся внимательно смотреть выпуск новостей.

Римо примостился рядом с учителем. Поскольку тот глаз не отрывал от телеэкрана, ученик стал украдкой тянуть руку к пульту.

– Если ты направишь этот прибор на старую Ву, я его сломаю, – бросил Чиун, не моргнув глазом.

Римо с минуту обдумывал, как поступить. Конфликт обоим уже надоел, но нельзя же так легко сдаваться! В конце концов, это его дом. И его телевизор.

Заставив свой лоб вспотеть, Римо дождался того момента, когда он стал отражаться в темных участках телеэкрана, и заявил:

– Я обещаю не направлять «дистанционник» на телевизор, если ты обещаешь весь вечер не ломать его и не переключать каналы.

– Договорились, – согласился мастер Синанджу.

Направив пульт себе прямо в лоб, Римо нажал на кнопку с цифрой "7". Благополучно отразившись от его головы, инфракрасный сигнал поступил в телевизор.

Тот мгновенно переключился на седьмой канал, и на экране появилось симпатичное личико новой Ву.

– Что? Что это? – всполошился Чиун.

– Должно быть, кнопка случайно сработала, – с невинным видом отозвался ученик.

– Ты переключил программу.

– Я не направлял пульт на экран, – покачал головой Римо.

– Да что ты говоришь, белоглазый? Сейчас же верни программу назад!

– А мне нравится эта. Кстати, не забудь про свое обещание.

Карие глаза Чиуна внезапно сузились.

– Почему это ты вдруг вспотел?

Римо пожал плечами.

– А почему бы и нет?

– Ты меня обманул! – поджав губы, выпалил мастер Синанджу.

– Я тебя перехитрил. Возможно. А теперь успокойся и дай мне послушать, что она говорит.

Вновь повернувшись к экрану, Чиун скривился.

– Как ты можешь смотреть на это худое, бледное лицо?

– Брось ты, форма лица у нее красивая.

– Зато голова похожа на репу. А еще у нее впалые щеки и пустой взгляд.

Над головой новой Ву вдруг появилось изображение взрыва.

– Стой-ка, наверное, что-то важное, – озабоченно проговорил Римо, протягивая руку за пультом, чтобы усилить звук.

– А как же обещание! – ехидно прошипел кореец.

– Ох, верно! – отозвался Римо.

– А я рта не закрою до тех пор, пока не вернется старая Ву во всем своем блеске.

– Чиун, все очень серьезно.

– И правильная Ву тоже.

– А может, пойдем на компромисс и включим четвертый канал? – предложил Римо.

– Что ж, пожалуй, поскольку мне надоел отвратительный вид новой Ву, – поколебавшись, согласился учитель.

– Вот и хорошо, – обрадовался ученик и вновь поднял пульт.

– Нет уж, позволь мне. Ты связан обещанием.

Римо заколебался.

– Я дал обещание, – многозначительно произнес Чиун. – И ты дал обещание. Мы оба пленники своих обещаний.

– Ладно, – буркнул ученик, передавая ему пульт дистанционного управления.

Мастер Синанджу быстро переключил каналы.

Вместо брюнетки на четвертом канале вела репортаж какая-то новенькая азиатка.

– Кто это? – изумился Римо.

– Айя! – воскликнул учитель. – Японка! Немедленно переключи канал.

– Я не могу. Я же обещал...

– И я, – вздохнул Чиун. – А еще программа есть?

– Да, Си-эн-эн, но ты ненавидишь его еще сильнее, чем Ву.

– Но не сильнее, чем японцев.

– Что за внезапная мания назначать ведущими азиатов? – фыркнул Римо. – Сначала пятую программу вела одна Бев Ву потом седьмая завела себе свою собственную Ву. Теперь четвертый канал притащил откуда-то эту девицу!.. Как хоть ее зовут?

Подпись на экране гласила, что ведущую зовут Тамайо Танака. Сейчас она вещала на фоне Манхэттена, над которым поднимались темные клубы дыма.

– Пусть звучит ее резкий голос. Я не стану смотреть на эту японскую физиономию, – сообщил Чиун, прикрыв глаза золотистым рукавом кимоно.

Римо решил, что такое решение ему подходит.

– ...В результате серии взрывов, происшедших сегодня около полудня в Центральном Манхэттене, число жертв достигло сорока трех, – говорила Тамайо Танака. – Власти хранят молчание, тем не менее выяснилось, что на большом участке от Пенсильвания-стейшн до Центра Джекоба Джавитса имели место по меньшей мере тринадцать взрывов. По данным ФБР, ответственность за них взяли на себя несколько ближневосточных террористических групп, однако информированные источники сообщают, что, хотя полностью исключить ближневосточный след сейчас невозможно, расследование идет в другом направлении.

– Похоже на психов из ополчения, – обеспокоенно сказал Римо.

– Вот и хорошо, – произнес Чиун.

– Что?!

– Конечно. Если террор охватит всю страну, у Императора Смита для нас будет много работы.

– Ну и что хорошего?

– Ему некогда будет обращать внимания на жалобы японцев.

– Надо же, а я и не сообразил, – хмыкнул Римо, вглядываясь в экран.

– ...Сегодня в этот богатый событиями день трагедия произошла не только на Манхэттене, – продолжала Танака. – В Оклахома-Сити в переполненный зал судебного заседания, находящийся в новом здании федеральных служб, ворвался неизвестный и, открыв беспорядочный огонь, застрелил по меньшей мере двадцать пять человек. Пока неизвестен мотив массового убийства, но полиция Оклахома-Сити разыскивает некоего человека, являющегося предположительно почтовым служащим. Правда, непонятно, кто он – этот почтовый служащий – подозреваемый или свидетель убийства.

– Сдается мне, что просто разгневанный почтальон, – бесстрастно констатировал Римо.

– Нам вдвойне повезло, – заключил Чиун.

– Учитывая огромное количество невинных жертв, я бы так не сказал, – покачал головой ученик.

– Не мы их убили. Они мертвы, их не вернуть. Почему бы нам не насладиться горькими плодами их несчастья?

– А я вот не такой бесчувственный.

– По крайней мере теперь ты презираешь японцев.

Римо ничего не ответил. На экране вновь появилась брюнетка-ведущая.

– Оставайтесь на четвертом канале, – промурлыкала она, – чтобы следить за событиями в Нью-Йорке. Мы единственная бостонская станция, у которой есть свой репортер на Манхэттене.

– Кто бы мне объяснил, почему местные репортеры должны освещать сюжеты, имеющие общенациональное значение! – проворчал Римо.

Спустя десять минут последовало краткое сообщение о том, что из Соединенных Штатов отозван для консультаций японский посол.

– Значит, они недовольны нами, – нахмурился Римо.

– Но не так сильно, как мы ими, – возразил Чиун.

– Может, как-нибудь все образуется, – отозвался ученик.

Передавали погоду, когда зазвонил телефон.

– Должно быть, Смит, – вскочил на ноги Римо.

– Вырази ему сожаление, но не извиняйся, – бросил мастер Синанджу.

– А какая разница?

– Синанджу никогда не извиняется, но в определенных ситуациях мы, бывает, выражаем сожаление.

Голос Харолда В. Смита звучал так, будто глава КЮРЕ только что закончил пробежку.

– Римо, я рад, что вы вернулись.

– Спасибо, мы тоже.

– Вы срочно нужны мне по очень важному делу. Немедленно приезжайте.

– Зачем? – осторожно поинтересовался Римо.

– Мастер Синанджу знает арабский, я же никак не могу заставить работать программу перевода с арабского.

– Гм...

– Пожалуйста, поспешите, Римо. Дело не терпит отлагательств.

И Смит положил трубку.

– Мы нужны в «Фолкрофте», – сообщил Римо мастеру Синанджу.

– Я слышал, – отозвался тот, поднимаясь с татами.

– Тогда ты слышал и то, что Осака даже не упоминалась.

– Несомненно, Император собирается застать нас врасплох. Надо сочинить историю, в которую он поверит, Римо. Что-нибудь грандиозное, но правдоподобное.

Ученик подавил усмешку.

– Может, пусть наши документы съела собака?

– Какая еще собака?

– Мы купим ее по дороге.

– Чепуха какая-то.

– Слушай, Смит явно обеспокоен. И он к тому же просил тебя перевести что-то с арабского. Сейчас, вероятно, Осака его очень мало интересует.

– Прекрасно. Но если Император будет нами недоволен, то тебе как ученику Верховного мастера Синанджу придется броситься на меч.

– Но у меня нет меча, – удивился Римо и выключил телевизор.

– Мы купим его по дороге в крепость «Фолкрофт», – многозначительно проговорил Чиун.

Глава 9

Харолд В. Смит вполголоса ругался на чем свет стоит. Обычно обитатели Новой Англии очень любят употреблять крепкие словечки, а глава КЮРЕ, происходивший из вермонтских Смитов и обучавшийся в Дартмуте, несомненно, к ним относился.

Впрочем, он уже много лет подряд сдерживал свое желание выругаться. Прежде всего, считал Смит, богохульство – пустая трата времени. К тому же невежливо и бессмысленно. А самое главное – весьма неприлично, особенно в женском обществе.

В последний раз глава КЮРЕ выругался вслух, когда прочитал, что старый гимн его колледжа, «Мужчины из Дартмута», под давлением женской части обитателей кампуса[3]3
  Студенческий городок.


[Закрыть] сменил название на «Альма-матер» и из него были изъяты все упоминания о половых признаках.

Смит узнал об этом из бюллетеня для выпускников, который просматривал, сидя в своей гостиной.

– Черт бы их всех побрал! – взорвался он тогда. Его жена Мод чуть не упала со стула. Смиты уже давно не садились вместе на диван. Миссис Смит теперь смотрела телевизор, а мистер Смит читал. Вот так они проводили досуг.

Мод сурово отчитала Харолда за его язык, и тот смущенно извинился. Весь вечер он очень переживал, что потерял над собой контроль, а на следующий день твердо решил ровно вполовину сократить свои ежегодные пожертвования Дартмуту.

Сейчас Смит тихо ругался, сидя в своем кабинете родного «Фолкрофта».

– Черт бы побрал их души! – вновь воскликнул он.

На столе перед ним стоял трофейный компьютер Аллаха Ладина – американского почтальона, подозреваемого в терроризме. Причем трофей уже был подключен к компьютерной системе «Фолкрофта» с помощью кабеля.

Смит сразу же скопировал содержимое винчестера террориста на одну из машин «Фолкрофта-четыре». Обычно к информации можно было получить доступ с помощью прямой атаки из сети серверов на систему кодирования. К несчастью, вся информация в компьютере Ладина хранилась на арабском языке. После целого часа бесплодной борьбы с тем, что глава КЮРЕ сначала принял за какие-то очень хитрые коды, он наконец догадался.

Машины Смита работали с английским языком. Конечно, они «знали» и другие языки, но список их ограничивался только теми, что использовали латиницу и русскую кириллицу. Арабский шрифт машины не воспринимали.

Пошарив в компьютерном пространстве, глава КЮРЕ нашел и скопировал программу автоматического перевода с арабского на английский, созданную факультетом иностранных языков Йельского университета. Однако программа оказалась слишком громоздкой. Оставалась одна надежда на мастера Синанджу. Вот потому-то Харолд В. Смит сидел сейчас, сгорбившись, за своим письменным столом, и нежась в лучах послеполуденного солнца в ожидании Чиуна, тихо ругался.

– Черт бы побрал их бесстыжие глаза!

* * *

У двери кабинета Смита мастер Синанджу внезапно остановился.

– Подожди, Римо, – прошептал он. – Послушай.

– Черт бы побрал их бесстыжие глаза! Чиун вздрогнул от непривычного волнения.

– Это голос Императора Смита. Похоже, он сердится.

– Скорее это похоже на голос пирата, который угодил деревянной ногой в дырку на палубе, – отозвался Римо.

– А вдруг он сердится на нас? – проскрипел учитель.

– Что ж, нам останется только принять лекарство.

– Пусть Господь разнесет вдребезги их проклятые кости! – в ярости произнес за стеной Смит.

Внезапно Чиун спрятался за спину ученика и обеими руками подтолкнул его вперед.

– Ты первый, Римо.

– Почему я?

– Потому что ты наполовину белый, как и Смит. Он не станет гневаться на своего.

– Что ж, ладно, – обреченно произнес Римо и рывком открыл дверь.

Харолд В. Смит недовольно оторвался от своего занятия. На его патрицианском лице не мелькнуло и тени облегчения.

– Я рад, что вы здесь, Римо, – произнес глава КЮРЕ тоном, противоречившим его же собственным словам.

– Мастиф съел наши бумаги! – с порога заявил Чиун. – Мы не виноваты.

– О чем он?

– Мастер так шутит, Смитти.

– Мне нужны вы оба.

– На вас упал компьютер? – удивленно спросил Римо, заметив на столе новую систему.

– Я пытаюсь проникнуть в трофейную базу данных.

– Трофейную? И кто же ее захватил?

– Я, – ответил хозяин кабинета.

– Шутишь! У кого же ты ее захватил?

– Если я не ошибаюсь, у виновного в серии взрывов в Нью-Йорке.

– Каждый, кто осмелился взорвать бомбу в одном из ваших самых знаменитых городов, и в самом деле преступник, – заявил, входя в кабинет, мастер Синанджу. – Приветствую тебя, о Смит! Чем мы можем помочь? – И Чиун отвесил официальный поклон, наблюдая за реакцией хозяина кабинета.

– Как справились с заданием? – поинтересовался тот.

– Все прошло без сучка и без задоринки, – ответил Римо.

– Хорошо, – сказал Смит.

– Отчитаться?

– Потом, – махнул рукой глава КЮРЕ, нервно стуча по клавиатуре.

– Ночью мы сбросили тепловоз на штаб-квартиру «Нишицу». Насколько нам известно, никто не погиб. Послание передано.

Смит даже глазом не моргнул.

– Гостиница оказалась исключительно хороша, – добавил Римо. – Должно быть, вы сэкономили кучу денег, старый скряга.

Директор «Фолкрофта» с отсутствующим видом кивнул седой головой.

– Мастер Чиун, как у вас с арабским?

– Мой арабский – само совершенство.

– Сядьте, пожалуйста, рядом.

Довольно улыбаясь, мастер Синанджу уселся возле своего Императора и с усмешкой посмотрел на Римо.

– Тепловоз сбросил я, но придумал все Чиун, – выпалил Римо.

В глазах Чиуна сверкнула злоба.

– Как мы посчитали, «Нишицу» поймет, что таков ответ Америки на крушения поездов, и переосмыслит свою стратегию, – как ни в чем не бывало добавил ученик.

– У нас с Императором Смитом нет времени на твою болтовню, – отозвался старик. – Мы заняты важным делом. Почему бы тебе пока не прогуляться?

– Куда же я пойду?

– Там на берегу есть небольшая пристань. Прекрасное место для длительных прогулок, – ехидно пояснил учитель.

– Нет уж, спасибо. Я лучше понаблюдаю. Должно быть, что-то интересное.

Во время этой перепалки Харолд В. Смит лишь нервно барабанил пальцами по столу и, казалось, ничего не слышал.

– Пользователь трофейной системы настроил ее на арабский язык, – начал свои объяснения Смит. – Я не умею читать по-арабски. Но у меня есть программа, которая сразу преобразует текст, когда я войду внутрь.

– Куда войдете? – уточнил кореец.

– В систему, – ответил глава КЮРЕ.

– Какую систему?

Смит указал на жужжащий системный блок.

– Это невозможно! – каркнул Чиун.

– Нет такой системы, куда бы я не проник, если только удастся преодолеть заградительный огонь защиты данных.

– От огня коробка быстро расплавится. – Старик ткнул пальцем в блестящий пластмассовый корпус.

– Он имеет в виду не настоящий огонь, – объяснил учителю Римо, садясь на зеленый виниловый диван напротив. – Смит говорит, что система защищена паролем.

– А, теперь я понял. Ты ищешь пароль?

– Да, – кивнул хозяин кабинета, глядя на монитор с тарабарским текстом. – Я думаю, она запрашивает пароль. А я не могу ответить.

– Позвольте мне заглянуть в укромные уголки нового оракула, – проговорил мастер Синанджу, наклоняясь над столом. – Да. Он спрашивает тайное слово.

– Так и написано «тайное слово»?

– Да, – ответил Чиун, прикладывая жадеитовый чехольчик для ногтя к экрану. – Видишь, вот надпись? Она означает «тайное слово».

– А где двоеточие?

– Не важно. Она просит поместить тайное слово вот здесь.

– Черт побери! – простонал Смит. От сорвавшегося с уст Императора непривычного слова Чиуна покоробило.

– Что-то не так? – съежившись, спросил он.

– Чтобы справиться с паролем, нужны многие часы. А может, и недели – если пароль какой-то особенный. Кроме того, здесь есть дополнительные трудности – базу данных с возможными паролями нужно перевести на арабский язык. Вот вам еще несколько недель или даже месяцев, учитывая проблему транслитерации.

– Тогда почему нельзя по-простому угадать тайное слово?

Смит покачал головой.

– Потребуются годы. Только очень мощная компьютерная система в состоянии проникнуть в защищенную систему, не зная пароля.

– А почему бы нам не схватить владельца этого устройства и не вырвать у него тайное слово?

– Его еще надо выследить. У меня есть только система, и нужно эту систему расколоть.

– Так говорите, владелец ящика – араб?

– Да.

– Кочевник или городской араб?

– Понятия не имею. Его зовут Ал Ладин.

– А, значит, кочевник. У бедуинов очень цветистый язык.

– Все равно неизвестно, какой пароль он использовал. Имя из Корана, или из «Тысячи и одной ночи», или еще что-нибудь...

– В тайном слове может быть несколько слов?

– В общем, да.

– Тогда напишите «Ифтах я самсим», – предложил Чиун, поглаживая свою редкую бороденку.

– Что?

– "Ифтах я симсим". Арабы-кочевники уже столетиями используют это выражение в своих тайных делах.

– Ха! – ухмыльнулся Римо. – Тогда оно вряд ли сработает.

– Замолчи, Римо! Что ты понимаешь в таких делах, костолом!

– Ладно, давайте попробуем! – произнес Смит. – Пожалуйста, повторите фразу еще раз, мастер Чиун.

Старик повторил. Смит ввел английский эквивалент, инициировал программу преобразования, и через мгновение на экране появился арабский вариант выражения «Ифтах я симсим». При этом курсор двигался справа налево – как и положено в арабском языке.

Экран мигнул, и тут же послышалась музыка.

– Что случилось? – обеспокоился Чиун.

– Песня звучит, – удивился Римо. – Похоже на гаремную музыку.

– Не имеет значения, – обрадовался мастер Синанджу. – Ибо мы выполнили нашу задачу.

Ученик вскочил с места.

– Что? Я тоже хочу посмотреть!

– Не спеши, – остановил его учитель. – Император Смит не разрешил тебе присоединиться к нам и сесть за его королевский стол.

– Пусть присоединится, – бросил глава КЮРЕ.

– Раз вы считаете нужным... – упавшим голосом произнес Чиун и несчастными глазами посмотрел на ученика.

– У вас не затекает шея? Сидеть вот так целый день за компьютером... – протянул Римо, поглядев на монитор.

Смит ничего не ответил. Он выжидающе смотрел на черный экран, слушая смутно знакомую музыку.

Внезапно появился новый арабский текст, а через несколько секунд сменился другим.

– Что там было сказано? – спросил Смит.

– Я прочитал так: «Здесь таятся секреты Ал-Ладина. Неверные и идолопоклонники пусть повернут назад, пока не стало слишком поздно».

– Какое-то знакомое имя... – задумался Римо.

– Да, пожалуй, – согласился Смит.

– Языки Запада искажают правильное имя Ал-Ладин, называя его неправильно «Аладдином», – пояснил Чиун.

– Ал-Ладин – значит, Аладдин? – уточнил Император.

– Да.

– Очевидно, ненастоящее имя.

– Нет, – покачал головой Чиун. – Это Аладдин – ненастоящее, а Ал-Ладин – очень даже правильное.

На экране появился новый текст.

– Мастер Чиун, переведите, – попросил хозяин кабинета.

– Стихи из Корана. Верующие мусульмане называют их «Фатиха», или «Начало», – отозвался кореец.

Спустя минуту текст снова сменился настоящим лесом из арабской вязи.

Чиун нахмурился и теперь здорово смахивал на высохшую мумию.

– Это не слова.

– Что вы хотите сказать?

– Текст не имеет смысла. Тарабарщина какая-то.

– Надо поискать ключ.

Римо долго смотрел на экран и вдруг выпалил:

– Знаете, под таким углом зрения похоже на рисунок.

– Не вижу никакого рисунка, – откликнулся Смит.

– И я, – поддакнул Чиун.

– А я вижу, – сообщил Римо.

– И что там нарисовано?

– Голова птицы.

– Нет никакой птицы! – фыркнул учитель. – Ты все выдумываешь.

– Смотри, да вот же клюв! На орла похоже.

– Не вижу никакого клюва, – раздраженно произнес Смит.

– Потому что воображение у вас как у зубочистки. Посмотрите – вот он клюв. А вот глаз. И темная зона тут – что-то вроде рамки, которая обрамляет голову орла.

– Но я не вижу орла, – заявил глава КЮРЕ, поправляя пенсне.

– Можете мне поверить. Это орел.

– Нет, сокол, – возразил Чиун. – Я вижу сокола.

– Орел. Это национальный символ.

– Но он составлен из арабской вязи. Значит, это сокол.

– Я вижу орла, и ты никогда меня не переубедишь.

– Может, попробовать перевести все на английский, – задумчиво протянул Смит.

– Попусту потратите время, Смитти. Это графика.

Смит все-таки запустил программу. Текст вскоре превратился в бессмысленное сочетание английских букв.

– А сейчас кто-нибудь из вас видит рисунок? – поинтересовался глава КЮРЕ.

– Ну, теперь все как в тумане, но я по-прежнему вижу голову орла в рамке, – кивнул Римо.

– Скорее всего сокола, – поправил его учитель. – В старину шейхи использовали для охоты соколов.

– Если это сокол, то тогда я – жаба, – возмутился Римо.

– Ты и есть жаба, которая несет всякую чепуху, – с издевкой отозвался мастер Синанджу.

Смит задумчиво уставился в монитор.

– Ответственность за сегодняшние взрывы взяла на себя доселе неизвестная группа «Орлы Аллаха».

– Если верить программе новостей, версию об арабских террористах сбросили со счетов, – возразил Римо.

– И не без оснований, – пояснил Смит. – Улики свидетельствуют о том, что бомбы были заложены работником Почтовой службы Соединенных Штатов.

– Да ну?! Что ж, вполне возможно. Разозленный почтальон способен на все.

– Трофейный компьютер принадлежал почтовому работнику, – произнес Смит.

– Ну, так ведь он должен быть или тем, или другим, правильно? – сказал Римо.

Харолд В. Смит ничего не ответил.

– Система, кажется, зависла, – только и пробормотал он.

– Тогда снова попробуйте тайное слово.

Глава КЮРЕ кивнул и набрал соответствующую команду.

– Что все-таки значит это тайное слово? – спросил Римо, пока Смит работал.

Чиун небрежно отмахнулся.

– Я знаю, а тебе следует выяснить, что оно значит. Когда займешь мое место, я поделюсь с тобой той важной информацией, благодаря которой мастер Синанджу умнее любого самого мощного оракула.

– Звучит как симсим салабим, но, конечно, не совсем то.

– Я не знаю таких слов, – поморщился старик.

– Ты рос, когда еще не было мультфильмов, – хмыкнул Римо. – Эй, Смит, похоже, что-то произошло.

Рисунок с орлом внезапно исчез, а вместо него появились названия файлов – на английском языке.

– В чем дело? – поинтересовался Римо.

– Тут перечислены стандартные программы для обработки данных и доступа к сети, – просмотрев колонки, ответил Смит. – А вот это мне непонятно.

– Это названия книг Корана, – пояснил Чиун.

Глава КЮРЕ наугад открыл один из файлов.

– Точно, Коран, – обрадовался кореец. – Стихи из Корана. Здесь перечисляются девяносто девять имен Бога.

– Бог-Мститель, – прочитал вслух Римо.

Смит закрыл файл и вошел в следующий. Там тоже содержалась одна из книг Корана.

Нахмурившись, глава КЮРЕ откинулся на спинку кресла.

– Кажется, здесь нет полезной информации.

– А все-таки интересно, что означает тайное слово, – опять принялся за свое Римо.

Казалось, и Смит заинтересовался. Открыв новый файл, он поместил туда пароль и включил программу конверсии.

– Сезам, откройся! – прочитал глава КЮРЕ. – Превосходно, мастер Чиун.

Учитель победно посмотрел на Римо, всем своим видом показывая: «А я умнее тебя».

– Тебе только кажется, – прошептал в ответ ему Римо.

– Возможно, файлы еще есть в сервере электронной почты, – вдруг сказал Смит.

Он запустил программу связи с сетью и стал ждать соединения. Спустя сорок пять секунд движущийся справа налево проворный курсор быстро набросал силуэты величественных минаретов, как будто сошедших со страниц «Тысячи и одной ночи».

Высветилась надпись «Добро пожаловать к вратам рая».

И снова понадобился пароль.

– Давайте опять попробуем «Ифтах я симсим», – предложил Римо.

Глава КЮРЕ набрал фразу и нажал на «ввод». «Код неверен» – сообщила машина.

– Мы зашли в тупик, – констатировал хозяин кабинета.

– Теперь твоя очередь, Чиун, – кивнул ученик.

Мастер Синанджу недовольно скривился.

– Попробуйте «Аладдин», – внезапно предложил Римо.

– Бесполезно, – махнул рукой кореец.

– Посмотрим, – пожал плечами Смит, набрал имя «Аладдин» и нажал «ввод».

Экран очистился. Все затаили дыхание.

Появилось меню электронной почты.

– Сработало, – недоуменно захлопал глазами глава КЮРЕ.

За его спиной Римо тут же показал язык мастеру Синанджу, с отвращением отвернувшемуся от невежественного дисплея.

Продираясь сквозь файлы электронной почты, Смит наконец достиг каталогов «Входящая почта», «Отправленная почта» и «Сообщения». Поместив курсор на «Сообщения», он открыл каталог.

Данные об исходящих сообщениях хранились в пронумерованном списке, с названиями, датой, сведениями об отправителе и пользователе.

– Джихад Джонс? – недоуменно прочитал Римо, ткнув наугад.

– Наверное, псевдоним.

– С ума сойти! – отозвался Римо.

Остальные имена в списке тоже вряд ли были подлинными. Там значились Ибрагим Линкольн, Сид эль-Сид, Патрик О'Мекка и другие столь же странные сочетания. Только одно имя на первый взгляд казалось реальным.

– Попробуйте вот это, – предложил Римо. – Юсеф Гамаль.

– Ха! – усмехнулся Чиун. – Имя явно фальшивое.

– А что в нем такого подозрительного? – удивился ученик.

– Я знаю, а ты подумай, – ответил учитель.

– Юсеф – арабский эквивалент христианского имени Джозеф, – объяснил Смит. – А фамилия мне вроде бы знакома – такое впечатление, что я слышал ее раньше.

– Единственное, что мне приходит в голову, – это «кэмел», – пробормотал Римо.

Чиун сохранял непроницаемое выражение лица.

Смита и Римо осенило одновременно.

– Джозеф Кэмел! – разом воскликнули они, посмотрев друг на друга.

– Ну вот, наконец-то! – хмыкнул Чиун.

– Что ж, теперь мы знаем хотя бы одно имя, – заключил Римо. – В Соединенных Штатах нет террориста, который называл бы себя Джо Кэмелом.

– Видимо, так оно и есть, – со вздохом сказал Харолд В. Смит.

– Что ж, один раз Римо угадал, – вставил Чиун. – Человека по имени Юсеф Гамаль не существует.