Текст книги "Разгневанные почтальоны"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Я же тебе говорил! – заявил Римо, нажимая на кнопку.

* * *

А Харолд В. Смит никак не мог понять, что случилось с левым глазом Тамайо Танаки. По сравнению с миндалевидным правым он выглядел невероятно распухшим.

Глава 27

Абир Гхула проснулась в самом центре театрального квартала Манхэттена, в роскошном номере отеля «Маркиз Мариот», и толкнула лежащую рядом.

– Принеси мне завтрак.

Женщина – Абир не могла вспомнить, как ее зовут, – вздрогнула и проснулась. Она огляделась по сторонам, увидела свои вещи – на полу одежду, на столе значок НОЖ[14]14
  Национальная организация женщин.


[Закрыть] и часы, и с трудом вспомнила, кто она и почему находится здесь.

– Что ты сказала? – сонным голосом спросила соратница из НОЖ.

– Я сказала: «Принеси мне завтрак, служанка».

– Я тебе не служанка.

– Ты приставлена ко мне НОЖ для удовлетворения моих повседневных нужд. Ночью ты удовлетворяла меня в постели, а теперь мне нужен завтрак.

– Я только охраняю. Вызови бюро обслуживания.

– Ты сама вызовешь его.

– Я тебе не рабыня!

– Рабыня, поскольку отдана в мое распоряжение.

В остроносое лицо Абир Гхулы сопровождаемая едкой характеристикой полетела огромная подушка. Отбросив подушку в сторону, Абир Гхула перегнулась и ударила свою недавнюю сексуальную партнершу по лицу.

– Это тебе за дерзость, женщина.

Та схватилась за щеку.

– Я... я думала, ты меня любишь.

– Я и любила тебя этой ночью. А теперь я голодна. Кроме всего прочего, я люблю поесть. Ты принесешь мне все, что я скажу, или я подышу кого-нибудь другого, кто будет поклоняться моей женской мудрости.

– Что же ты хочешь? – плача, сказала женщина, не в силах унять дрожь нижней губы.

– На завтрак – свинину во всех видах. Свинина запрещена Аллахом, но Ум Аллаха объявляет ее халам, а не харам. Я буду есть свинину и пить кофе по-турецки. И если ты принесешь мне все это до того, как в желудке у меня заурчит, я разрешу тебе покрыть ласками мою совершенную спину. Ибо она ноет.

Белая женщина смиренно встала с постели.

– А на обед я хочу мужчину, – крикнула ей вслед Абир Гхула.

Женщина вздрогнула.

– Мужчину?!

– Я люблю мужчин – когда у меня пропадает охота до женщин. У меня было два мужа – до тех пор пока они не узнали друг о друге.

– Я не могу любить женщину, которая любит мужчин!

– Ты будешь любить того, кого я скажу, или Аллаха повернется к тебе спиной, – заявила Абир Гхула, с презрением поворачиваясь спиной к соратнице. Как ее зовут, не имело значения, ибо это была всего лишь первая белая женщина, которую Абир Гхула собиралась развратить на своем пути, предначертанном Ум Аллахой.

Возмущенно хлопнув дверью, женщина из НОЖ ушла. Подождав, Абир Гхула сама вызвала бюро обслуживания.

– Я бы хотела свинину и кофе по-турецки.

– Что еще?

– Ничего. И пусть завтрак доставит широкоплечий блондин. У меня на родине нет блондинов, и я хочу попробовать одного из них. Желательно, чтобы он был голубоглазый.

Однако мужчина, который привез поднос с завтраком, не был ни блондином, ни голубоглазым. В глазах Абир Гхулы вспыхнул гнев. Но затем она принялась рассматривать его внимательнее.

– Вы не то, что я заказывала.

– Я тоже на эту работу не напрашивался, – ответил тот, вкатывая тележку с дымящимся завтраком и опуская руку в карман. Поражали его глубоко посаженные темные глаза и необыкновенно широкие запястья.

– Римо Клер. ФБР.

– Я не понимаю, – фыркнула Абир Гхула, садясь в постели так, чтобы роскошное голубое покрывало обнажило одну грудь.

– Вплоть до дальнейших распоряжений я ваш телохранитель.

– В ваши обязанности входит доставлять мне удовольствие?

– В разумных пределах.

– Прекрасно! – обрадовалась женщина, распуская по подушкам облако роскошных темных волос. – Доставь мне удовольствие, мой неверный.

– Я думал, вы хотите позавтракать, – откликнулся Римо, приподнимая поднос. И тут же отпрянул, почувствовав одуряющий, острый запах.

– Что за гадость такая?

– А на что похоже?

– Сосиски, бекон и свиные отбивные в яблочном соусе. Я думал, мусульмане свинину не едят.

– Только прежние, устаревшие мусульмане. Я из мусульман новой волны, которые будут править Вселенной. И я выбрала тебя в качестве своего первого мужчины-неверного.

– По-моему, у вас тут пробу ставить негде.

– Для простого западного мужчины ты чересчур дерзок. Ты разве не читал, что вы скоро вымрете?

– Я не собираюсь получать инфаркт, неправильно питаясь.

– Ты не хочешь со мной насвинячить? Так, кажется, у вас говорится?

– Мне что, придется вас удовлетворить?

– Да, – заявила Абир Гхула, поворачиваясь на живот.

– Ну, раз у меня нет другого выбора, – вздохнул агент ФБР.

Римо давно уже понял, что от Абир Гхулы так просто не отделаешься, и решил поскорее пройти эту обязательную процедуру.

– Сначала действуй, как тебе нравится, – небрежно махнула рукой Абир Гхула. – Я разрешаю. А когда кончишь, я скажу тебе, как доставить мне максимальное удовлетворение.

– Я прекрасно знаю, что делать, – проворчал Римо, игнорируя выгнутую спину и тугие ягодицы. Он нашел левое запястье Абир Гхулы, повернул к себе и приступил.

– Чем ты там занимаешься? – с сомнением спросила она.

– Это сексуальная прелюдия.

– С таким-то скучающим видом?

– Подожди, – безразличным тоном обронил Римо.

В самый разгар процесса раздался стук в дверь.

– Кто там? – спросил Римо.

– Ты не узнаешь мой стук? – прозвучал знакомый скрипучий голос. – Впусти меня.

– А ты не можешь подождать?

– С чего бы это? – удивился мастер Синанджу.

– Потому что мы с Абир занимаемся сексом.

– Если ты ее оплодотворишь, смотри, чтобы получился мальчик.

– Вряд ли ей хватит выносливости, чтобы зайти так далеко.

– Ребенок? От тебя? – фыркнула Абир Гхула. – Меня привлекает твой твердый инструмент, а вовсе не семя. Я выплюну твое отвратительное семя прямо тебе в лицо.

– Давай сначала закончим прелюдию, а уж потом поговорим об остальном, – произнес Римо.

– Если я забеременею от тебя, то сделаю аборт.

– Ничего удивительного.

– Я сделаю аборт и пошлю тебе в коробке мертвые останки, чтобы выказать свое презрение к твоему семени, которое имело наглость прорасти в моем животе.

– Да забудь ты о семени. Сосредоточься на моем пальце.

– Не там работаешь. Ты должен погрузить его в мои теплые, влажные глубины.

– И так сойдет, – ответил Римо, меняя ритм и концентрируя свое внимание на чувствительном нерве, находящемся на левом запястье женщины. Ориентируясь на удары громкого и все учащающегося пульса, Римо то и дело нажимал пальцем на эту точку, поднимая Абир Гхулу на первую из тридцати семи ступеней, приводящих женщину к полному сексуальному удовлетворению.

Через шесть нажатий она испустила низкий животный стон и резко выгнула спину.

– Что ты...

– Я почти закончил, – отозвался Римо. Ягодицы Абир сжались так, будто их коснулся электрический разряд, а облако черных волос заволновалось, дергаясь вместе со всем телом, чувствующим приближение экстаза.

– В чем дело? – выкрикнула Абир Гхула.

– В таких случаях полезно бывает взять в зубы подушку и сильно ее укусить, – небрежно заметил Римо.

– А-а-а! – с искаженным от страсти лицом выдохнула Абир.

И, утонув в подушках, задергалась в восхитительном сексуальном экстазе, вызванном монотонными нажатиями указательного пальца.

Когда конвульсии закончились, Римо повернул голову женщины, чтобы она случайно не задохнулась, и пошел открывать дверь мастеру Синанджу.

– Все? – озабоченно спросил Чиун.

На нем было черное кимоно, позволяющее незаметно растворяться в ночи.

– Да.

Кореец подошел к кровати и заглянул в лицо спящей.

– У нее сжаты губы. – Он разочарованно взглянул на Римо. – Я же учил тебя, как доставлять удовольствие женщине. Если бы ты все сделал правильно, она бы приоткрыла рот.

– По крайней мере ты, надеюсь, не хотел бы, чтобы она ураганом пронеслась по всей Америке.

– Я проверил этот этаж и все соседние, – переменил тему мастер Синанджу.

– Почтальонов нет?

– Ни одного.

– Прекрасно. Если «Посланники Мохаммеда» отправят к ней кого-нибудь из своих ребят, они, вероятно, будут в форме почтальонов.

Чиун вдруг шумно принюхался.

– Тут чем-то пахнет...

– Это свинина – ей на завтрак.

– Избавься от нее, ибо обожженная свинина оскорбляет мои чувства больше, чем какое-либо другое мясо.

Поскольку она оскорбляла и обоняние Римо, тот поступил так, как просил мастер Синанджу. Оба они совсем не ели мяса, за исключением утятины и рыбы. Несостоявшийся завтрак Абир отправился в туалет.

– А что делать, когда она проснется? – спросил Римо, глядя на похрапывающую Абир Гхулу.

– Удовлетворишь ее второе запястье.

– Только не я. Я уже выполнил свой долг. Теперь очередь за тобой.

Чиун с отвращением скривился.

– Будем надеяться, что «Посланники Мохаммеда» нанесут удар раньше.

Глава 28

Насвистывая «Поезд мира», Патрик О'Мекка вышел из междугороднего автобуса. Ему посоветовали ехать автобусом, а не лететь самолетом. Автобусы бьются так же часто, как и самолеты, но при автомобильной аварии есть шанс остаться в живых, в то время как в упавшем самолете это маловероятно.

Патрик О'Мекка, урожденный Фарук Шаззам, воспринял это указание как намек, что «Посланники Мохаммеда» скоро собьют американский самолет. Он и понятия не имел о том, что остался одним из немногих уцелевших среди первоначального состава «посланников». Он не смотрел «Ночное зеркало» и прочую западную дрянь.

Поэтому когда по электронной почте пришел приказ отправиться в Нью-Йорк, Патрик не удивился. Днем раньше по Нью-Йорку уже был нанесен удар. Несомненно, те правоверные, которые выполняли операцию, сейчас лежали на кушетках в окружении безмерно счастливых гурий.

Теперь настала очередь Фарука.

Ему было приказано взять с собой служебную сумку для почты и форму, но не надевать ее.

Покидая автовокзал, Фарук понял почему.

Как раз рядом с автостанцией бригада полицейских взрывотехников просвечивала рентгеновскими лучами синий почтовый ящик. Фаруку самому пришлось пройти рядом с желтой лентой, огораживавшей опасный район.

Далее на Девятой авеню вокруг оливкового линейного ящика кружил робот на колесиках. Он напоминал механическую собаку, поскольку искал взрывчатые вещества. Обнаружив их, он прострелит коробку, в то время как взрывотехники будут находиться на безопасном расстоянии за стальными щитами.

Однако в том линейном ящике бомбы не было, и Фарук точно знал это, ибо ему сообщили, что пока он выполняет свою священную миссию, Нью-Йорк не взорвется ни в целом, ни по частям.

Как же здорово осознавать, что такой огромный город в безопасности только до тех пор, пока Фарук Шаззам выполняет там задание.

При входе в отель «Маркиз Мариотт» около Таймс-сквер агент ФБР спросил у него, куда он направляется. То же самое спросила в вестибюле отвратительная женщина в черной коже и красном берете с буквами НОЖ.

Записавшись как Патрик О'Мекка, Фарук получил ключ от номера. Больше его никто ни о чем не спрашивал, потому что форму почтового служащего Фарук не носил и на выходца с Ближнего Востока не походил, хотя и родился в Иордании. Его всюду принимали за черного ирландца.

Стеклянная капсула лифта быстро вознесла террориста на шестнадцатый этаж. Коридор поначалу показался ему совершенно обычным, но, отойдя чуть подальше от лифта, он ахнул от удивления.

Проект отеля предусматривал внутри него огромный бетонный атриум. Фаруку такая архитектура показалась весьма нелепой, особенно учитывая цены на недвижимость, но в стране неверных многое казалось странным.

Окна всех номеров выходили наружу. Низкая бетонная стенка предотвращала падение в пустоту, освещаемую слабым светом из огромных световых люков.

Фарук отыскал наконец свой номер и открыл дверь, воспользовавшись магнитной карточкой.

Распаковав сумку, он достал оттуда форму почтальона, кожаную почтовую сумку, защитные наушники и «узи» с запасными обоймами. Поверх гостиничного ковра Фарук расстелил красный молитвенный коврик так, чтобы тот был обращен к Мекке, преклонил колени, склонил голову и стал молиться.

Ему вспомнился любимый стих из Корана: «Никто не знает земли, в которой ему суждено умереть».

Это изречение сейчас было как нельзя кстати, поскольку Фаруку предстояло умереть, уничтожив еретичку Абир Гхулу.

Конечно, при условии, что ему позвонят.

Ровно в полдень раздался телефонный звонок.

– Да, – сказал Фарук на своем безупречном английском.

– Час пробил, – донесся до него елейный голос.

– Я понял.

Телефон замолчал. Впрочем, и говорить-то больше ничего не требовалось, ибо приказ исходил от Глухого Муллы, а его распоряжения выполнялись беспрекословно.

Совершив последнюю – послеполуденную – молитву, Фарук натянул нелепую серо-голубую форму с орлиной головой на рубашке, надел голубую кепку, проверил свой «узи» и положил его в кожаную почтовую сумку, битком набитую почтовой корреспонденцией. Он так и не доставил ее адресатам. Теперь под этим бесполезным хламом лежало грозное оружие.

Надев защитные наушники, Фарук спустился в лифте на десятый этаж, где обитала Абир Гхула, несомненно, трясущаяся от страха.

Трудность заключалась в том, что Фарук не знал, в каком именно номере она трясется.

Впрочем, выяснить это – проще простого.

Начав с ближайшего номера, террорист принялся стучаться во все двери. Откликнувшемуся постояльцу он тут же вручал какой-нибудь яркий рекламный проспект, выуживая его из своей макулатуры.

Из-за двери номера 1013 недовольно спросили: «Кто это?»

– Почта.

– Оставьте под дверью.

– Я должен вручить пакет лично, иначе могущественный генеральный почтмейстер будет считать корреспонденцию недоставленной.

– На чье имя почта?

– Я должен посмотреть. Минуточку, – отозвался Фарук, притворившись невеждой. – Ах, вот оно. У меня заказное письмо для Абир Гхулы. Есть тут Абир Гхула?

– Сейчас посмотрю.

– Спасибо, – широко улыбаясь, ответил террорист. Проверяют! Конечно, надо же соблюсти осторожность.

Внезапно дверь открылась, оттуда появилась чья-то рука, схватила Фарука за горло и с ошеломляющей быстротой втащила его в номер. В следующее мгновение его припечатали спиной к стене.

Тогда Фарук потянулся в сумку за припрятанным там «узи». Едва ему удалось нащупать приклад автомата, как вдруг вокруг руки негодяя сомкнулись чьи-то пальцы. Боль была такая, что перед его глазами поплыли красные круги.

Фарук отчаянно завопил.

В следующую секунду противник ослабил стальную хватку, и красная пелена спала с глаз бедняги. Он взглянул на свою правую руку.

Что удивительно – она не кровоточила. А Фарук-то думал, что красный туман перед глазами – это его кровь. Все оказалось совсем не так. Рука на самом деле была совершенно черной. И пальцы почему-то торчали в разные стороны – точно так же, как детали автомата.

К тому моменту, когда перед Фаруком появилось лицо нападавшего, он так и не успел понять, что произошло с ним и с его «узи».

Противник казался очень бледным, а глаза невероятно холодными.

– "Посланники Мохаммеда"? – спросил он.

– Ни «да», ни «нет», – ответил террорист.

– Значит, «да», – послышался откуда-то снизу скрипучий голос.

И Фарук увидел рядом с собой одетого в траур маленького азиата, сморщенное лицо которого напоминало обезьяну.

– Меня зовут Патрик О'Мекка, – проговорил мусульманин.

– Он мавр, – сказал азиат.

– По правде говоря, я черный ирландец.

– У него нехорошие глаза, – продолжил «малыш».

– Пока мы не выбили из тебя дух, – произнес бледный детина, – скажи, на кого ты работаешь?

– На почтовую службу, конечно. Разве вы не видите мою почтенную и уважаемую форму?

Стальные пальцы вновь сомкнулись вокруг его руки.

На сей раз боль отдалась в желудке, и Фарук снова завопил как резаный.

– Еще раз спрашиваю: кто послал тебя уничтожить Абир Гхулу?

– Глухой.

– Глухой Мулла?

– Да, да, – прошептал Фарук. – Именно он.

– Глухой Мулла сидит в одиночной камере.

– Глухой Мулла умнее неверных. Он ходит, где хочет, дышит чистым воздухом и ест пищу халаль, которой его лишили те, кто якобы его захватил.

– В последний раз спрашиваю: кто приказал тебе явиться в этот отель?

– Глухой Мулла.

– Ты его видел?

– Во плоти.

– Когда и где?

– Много месяцев назад, в мечети Джерси-Сити. Хотя Мулла сидел за пуленепробиваемой перегородкой, это, несомненно, был он. Клянусь Священной Бородой!

Мужчина с черепом мертвеца обернулся к азиату:

– Как тебе это нравится?

– Он не врет.

– Я не вру. Теперь я должен убить и умереть.

– Ты умрешь, но убивать не будешь.

– Мне нельзя умирать, не расправившись с еретичкой.

– Она спит и не готова к тому, чтобы ее сейчас убили, – абсолютно серьезным тоном произнес американец, хотя слова его звучали более чем нелепо.

– Тогда я отказываюсь приносить себя в жертву.

– Все так говорят, – отозвался неверный и потащил Фарука в прямоугольный коридор, к невысокой стене, отделявшей его от колодца.

– Что вы собираетесь делать? – испугался террорист.

– Я – ничего. А вот ты намерен совершить самоубийство.

– С радостью. Если вы привяжете к моим ногам Абир Гхулу.

– Сегодня веревка в дефиците, – отозвался неверный и посмотрел вниз. – Не здесь, – пробормотал он.

– Вот и хорошо. Я не готов умереть прямо сейчас.

Однако радовался Фарук недолго – неверный потащил его за угол на другую площадку.

– Вот то, что надо, – сказал американец, посмотрев вниз.

– Странно, а чем там было плохо? – поинтересовался Фарук.

– Потому что внизу ресторан, и я не хочу, чтобы ты свалился кому-нибудь прямо в тарелку.

– Я не против прихватить с собой на тот свет парочку неверных.

– А я против.

И хотя неверный с широкими запястьями был худ и с виду не подходил для выполнения такой задачи, он легко поднял Патрика О'Мекку, урожденного Фарука Шаззама, и перекинул его через барьер.

– У тебя еще есть время передумать и принять ислам, – с надеждой произнес мусульманин.

– Нет у меня времени, – отозвался неверный и отпустил его.

Все оказалось не так уж страшно. Фарук летел, наслаждаясь скоростью, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле и испытывая наслаждение от свободного полета.

Ударившись о паркетный пол, тело Фарука мгновенно превратилось в мешок из крови, мозгов и костей, на вид чересчур плоский и удивительно маленький для взрослого человека.

Он умер с улыбкой ожидания на лице.

* * *

Когда внизу послышались крики, Римо, закрыв дверь, произнес:

– Думаю, «самоубийство» заставит ребят из ФБР ужесточить меры безопасности.

– Им еще работать и работать, – откликнулся Чиун, который смотрел передачу местного телеканала на корейском языке. – Одного они уже пропустили.

На постели зашевелилась Абир Гхула. Она как кошка изогнулась сначала в одну сторону, затем в другую. Голубые покрывала соскользнули на пол, обнажив ее стройное тело, и точеная рука женщины свесилась вниз.

Когда раздалось мурлыканье, предвещавшее полное пробуждение, Римо указал на запястье Абир и обратился к Чиуну:

– Теперь твоя очередь.

– Я подожду, – отозвался мастер Синанджу, не отрывая глаз от экрана. – Вполне вероятно, что «Посланники Мохаммеда» преуспеют в своих попытках, и я сумею избежать бесчестья.

– Вряд ли.

– Пять минут можно и подождать.

* * *

Доктор Харолд В. Смит поднял трубку после первого же звонка. Звонил голубой телефон.

– Да, Римо?

– ПМ только что сделали еще одну попытку.

– Вы допросили убийцу?

– Я бы не стал оказывать ему такую честь, называя громким словом «убийца», – отозвался Римо. – Но тем не менее – да, допросил. Он был одет как почтальон. Однако сумел как-то пробраться сквозь цепь охраны ФБР, плюс миновал боксерок из НОЖ.

– Дальше.

– Он поклялся бородой Аллаха, что ими руководит Глухой Мулла.

– Неизвестно, есть ли у Аллаха борода. Вы говорите о Пророке.

– Он клялся, что говорит правду. Чтобы преподать урок ФБР, мы избавились от него, как только закончили разговор. Короче говоря, ждите сообщений об очередном самоубийстве почтового служащего.

– Они так просто не сдадутся, – предупредил Смит.

– Вы пока разберитесь с Глухим Муллой. Что-то здесь не то.

– По всей видимости.

– Если эти люди служат Глухому Мулле, то почему они не требуют его освобождения, а суетятся исключительно вокруг ближневосточной версии Беллы Абзуг?

– Да, что-то неладно. Я постараюсь разобраться и свяжусь с вами.

– Быстро это не получится, – хмыкнул Римо.

В трубке вдруг раздалось пронзительное завывание, отдаленно напоминающее плач ливанской женщины на похоронах.

– Что это? – озадаченно спросил Смит.

– Ерунда. Просто Абир Гхула бьется в пароксизмах экстаза.

– А кто?..

– Сейчас очередь Чиуна.

– Вы, конечно, шутите?

И тут послышался знакомый скрипучий голос.

– Смотри, Римо! Видишь, расслаблены. Видишь, рот приоткрыт. Вот как надо доставлять удовольствие женщине.

– Да что там происходит?! – возмутился Харолд В. Смит.

– Просто мы таким вот незатейливым способом избавляем Абир Гхулу от неприятностей, – объяснил Римо.

– Не делайте с ней ничего такого, что могло бы вызвать недовольство Первой леди, – предупредил глава КЮРЕ.

– Я думаю, Первая леди имеет представление о таких вещах, – отозвался Римо и повесил трубку.

* * *

По голубому телефону Смит тут же позвонил начальнику федеральной тюрьмы штата Миссури.

– Вас беспокоит помощник старшего специального агента Смит, ФБР, Вашингтон.

– Да, валяйте.

– Нас интересует заключенный номер 96669.

– Ну сколько раз можно вам объяснять? Он под административным арестом. Другими словами, в одиночке.

– Вы можете меня заверить, что он не имеет контактов с внешним миром?

– Поэтому заключение и называется одиночным. Он находится в пустой камере, и при нем ничего нет, кроме несгораемого одеяла и хлопчатобумажной тюремной одежды. Час в день ему отводится на физические упражнения и на то, чтобы помыться – под присмотром вооруженных охранников.

– Как с ним общается его адвокат?

– Никак. Законники перестали здесь появляться полгода назад. Мы думаем, что его люди экономят деньги на адвокатов и ожидают дня, когда смогут освободить своего предводителя путем взятия заложников или под угрозой террористических акций.

– Согласен, – отозвался Смит.

– Если федеральные власти велят мне его освободить, я освобожу. А до сей поры он просто заключенный номер 96669 и, кроме того, сукин сын.

– Вам стоило бы удвоить охрану.

– Я гарантирую, что они не смогут его вытащить.

– Простые меры предосторожности избавят вас если не от серьезных последствий для карьеры, то уж от неприятностей точно.

– Я воспользуюсь вашим советом, – отозвался начальник тюрьмы и повесил трубку.