Текст книги "Объединяй и завоевывай"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Следуя за своим божеством по разрушенным улицам Мехико, Родриго Лухан сорвал с себя затруднявшую дыхание удавку галстука. Плевать ему, что дома вокруг лежат в руинах, а новейшие высоченные небоскребы являют глазу свои потроха. Все это, по его мнению, уже пора отнести к прошедшей эпохе. Он же, Лухан, следовал за будущим страны. Шел вперед вместе со змееликой Коатлик, чья тяжелая поступь сотрясала долину Мехико в унисон с землетрясением.

Лухан терпеть не мог словосочетание «последствия землетрясения». Нет, не остаточные толчки, но колонноподобные ноги Коатлик, именуемой также Тонанцин – наша мать, – заставляли дрожать землю.

Он проследовал за богиней по Анилло Перифери-ко к южным предместьям. Там, за горной грядой, лежал путь к свободе. Там простиралась жирная и унавоженная земля сапотеков, где рождалась новая эра Мексики.

Сильные женщины племени сапотеков жили на юге, в Оахаке. И когда Лухан с богиней явятся к ним, они наверняка придут в его объятия, да что там придут – они прямо-таки набросятся на него.

Он, Родриго Лухан, станет основоположником расы сапотеков-воинов, которые словно смерч пронесутся по стране и зажгут новое солнце новой эры.

Срывая с себя ставший вдруг тяжелым и неудобным пиджак, он уже ощущал на своем теле поцелуи женщин племени сапотеков.

Все, все устремятся за ним и его богиней – словно муравьи на сахар!

И вот город с двадцатимиллионным населением заполонили крестьяне всей страны. Крючконосые ацтеки, майя с глазами покорных животных и чичимеки... А вот олмеков больше не видно. Никто не знает, что с ними сталось. Тольтеки, ассимилировав, тоже исчезли.

Но сапотеков и миштеков пока что хватало.

И все они – будь то миштеки, сапотеки, майя или чичимеки – падали ниц перед каменными ножищами богини Коатлик. Многие плакали от радости, танцевали и пели, и сердца их наполнялись радостью. Некоторые же умоляли богиню указать им путь из города, вывести из этой бетонной мышеловки, готовой похоронить их под своими обломками.

Люди бросались прямо под ноги богини, и она, грузно ступая на них, дробила кости и черепа и разбрызгивала вокруг алую животворную субстанцию. Но они умирали освобожденными, как настоящие «индиос», и оттого смерть их была радостной.

Лухан вытирал слезы счастья, наблюдая за тем, как повсюду струится кровь. Все как в древности – в те времена, когда испанцы еще не смешивали свою кровь с кровью «индиос», чтобы произвести на свет миштеков – жителей современной Мексики.

Проходя мимо растоптанной женщины-крестьянки, Лухан нагнулся и вырвал из ее груди еще теплое, трепещущее сердце. Подняв его высоко над головой, словно символ нового золотого века «индиос», он двинулся за богиней, провозглашая:

– Слушайте, дети старой Мексики! Загляните в будущее: век машин закончился. Тирания чиланос[4]4
  Чиланос – у древних майя жрецы-прорицатели.


[Закрыть] уничтожена. Время уподобилось змее, которая кусает себя за хвост. Наступает новая эра. Я – сапотек! И взываю к людям одной со мной крови и родственной ей! Следуйте за мной в великое прошлое, которое нынче сделалось нашим будущим!

И они последовали за ним. Их становилось все больше и больше.

Чиланос онемели от ужаса, наблюдая за происходящим.

Их поразило зрелище вздыбившейся земли, сбрасывающей с себя оковы из камня и бетона. Тем временем «индиос» освобождались от одежд западной цивилизации. Мужчины выступали в одном белье – или вовсе без него, а женщины, обнажив грудь, гордо выставили напоказ бронзовую кожу.

Временами полицейские, заметив подобное отступление от правил так называемой цивилизации, вызвавшее волнение душ и соблазнившее слабых, обрушивались на гордо шествовавших туземцев.

Но их орудия смерти извергали из себя лишь жалкие струйки пуль. Люди, правда, падали, но оставшиеся в живых бросались на представителей власти и разрывали их на куски, отделяя руки и ноги от туловищ.

И вот уже тьмы и тьмы размахивали окровавленными сердцами своих недругов. А перед ними на каменных ногах ковыляла Коатлик и, казалось, не обращала внимания на ту бурю, которую сама же и вызвала. Шествуя во главе революции, она неустанно повторяла одно-единственное слово, рефреном звучавшее в ее сознании:

– Выжить, выжить, выжить...

Глава 13

В каком-то смысле Огнетушитель наслаждался происходящим.

Хорошо, что он ехал на броневичке! Весила машина не больше легкового «вольво», зато проходимость у нее была, как у джипа. Кроме того, легкий броневик не требовал много горючего.

Огнетушитель мчался по автостраде Пан-Америкэн, оставляя за собой городки и селения. Никто не сделал попытки остановить и расспросить его. А все потому, что парень мчался на полицейском броневике!

Здесь, за пределами Мехико, одна только полиция имела право творить суд и расправу.

Огнетушитель и сам не чурался закона джунглей. Из всех хищников, населявших эти самые джунгли, он, пожалуй, был самым хищным.

Горючее вскоре кончилось. Правда, в броневичке имелись две запасные канистры с бензином, с их помощью храбрецу удалось протянуть еще сотню миль. Когда на горизонте замаячили огни Тапантепека, бензобак опустел.

К несчастью, тут, в глуши, не существовало конкурирующих друг с другом заправочных станций. Огнетушитель включил в кабине свет и сверил свое местонахождение с картами. Конечно, карты бросовые – вырваны из каких-то журналов, но положиться на них можно.

Помимо карт, он вооружился фотографиями своей будущей жертвы – подкоманданте Верапаса. За время поездки Огнетушитель не раз думал о нем.

Высокий мужчина в черной лыжной маске с глазами истинного поэта на всех фото выглядел одинаково. Что немаловажно. Многие носили черные маски Фронта национального освобождения имени Бенито Хуареса, но подкоманданте Верапас был только один. У него, возможно, имелись двойники, но не они позировали перед камерами репортеров.

Вот тут-то он и «прокололся»! Верапас явно был не сведущ в тонком искусстве вводить врагов в заблуждение. Когда они с подкоманданте встретятся лицом к лицу, Огнетушитель сразу же узнает его по зеленым, цвета листвы в джунглях, глазам. Не спутает ни с какими другими.

А настанет время гасить их – что ж, Огнетушитель всегда готов.

Глава 14

Земля чуть присмирела, когда Коатлик и шествующие за ней многотысячные толпы перевалили за горы.

Остаточные толчки, правда, еще случались, но все реже и реже. Попокатепетль, впрочем, продолжал дымить – в небе висели клубы коричневого дыма, а на землю сыпались частички теплого еще пепла. Мужчины, женщины и дети, подпрыгивая, ловили пепел руками, словно первый пушистый снег. Потом с удовольствием себя им растерли, отдавая дань забытому, но, кажется, возрождавшемуся празднеству «Пепельная среда».

Избыточное тепло в воздухе подтолкнуло к цветению дикорастущие растения. Птицы же, наоборот, смолкли и попрятались в джунглях. Наступила ночь – первая ночь новой эры. За ней, несомненно, последуют и другие ночи эпохи «индиос».

– Нам надо отдохнуть, – сказал Родриго Лухан богине. Теперь он шел в плаще, отороченном кроличьим мехом, и в льняной набедренной повязке. Тирания тесной и неудобной одежды осталась в прошлом вместе с галстуками и ботинками.

– Выживание требует непрестанного движения. Здесь слишком открытое место. Я же в настоящий момент не в состоянии придать себе иную форму.

– С тобой ничего не случится, Коатдик. Подземные толчки прекратились.

– Сейсмическая активность вступила в латентную, скрытую фазу. Есть вероятность – и немалая, что толчки возобновятся. Остаточные колебания продолжаются. Для того чтобы процесс выживания шел успешно, надо добраться до сейсмически стабильного района.

– Но твои последователи нуждаются в отдыхе. Они целый день шли за тобой. Пора им поесть и поспать.

– Мне не нужны последователи.

– Но что такое бог без верующих? Ведь только их тайные моления разбудили тебя и бросили к твоим ногам тысячи и тысячи новых сторонников!

– Я предпочитаю оставаться в забвении до тех пор, пока не исчезнут мои враги, что произойдет, по моим подсчетам, приблизительно через 60 лет и восемь месяцев. В течение же вынужденного периода бездействия я постараюсь завершить ремонт всех узлов своей конструкции и осуществить самонастройку. Задача, в общем, непростая, поскольку повышенная сейсмическая активность изменила параметры в блоке саморегуляции и самосохранения. В настоящий момент все это мною восстанавливается.

– Подожди, Коатлик, остановись! Позволь нам принести тебе жертвы. Они сделают тебя еще сильнее и могущественнее.

– Каким же, интересно, образом?

– Твоя сила, Коатлик, проистекает от человеческих жертвоприношений. Они усиливают биение твоего сердца, питают души твоих последователей и задают ритм движения Вселенной.

– Чтобы выжить, мне надо двигаться. – Отвернув громадную голову от Лухана, богиня заковыляла вперед.

Лухан мгновенно убрался с ее пути, поскольку прекрасно знал – стоит ему замешкаться, как она превратит его в дрожащее кровавое месиво. Но именно поэтому он и любил ее: она ничуть не заботилась о своих подданных. Подданным следовало ее боготворить, а никак не наоборот.

– Мы твои душой и телом, Коатлик! Как ты не понимаешь? Конечно, поступай, как тебе заблагорассудится. Ломай нам спины, круши жалкие тонкие черепа! Что бы ты ни творила, мы последуем за тобой.

Божество, однако, не отреагировало.

– О, Коатлик, пожирательница трупов, разве ты не знаешь, что среди себе подобных безопаснее?

– Я – единственная в своем роде. Таких, как я, больше нет.

– Да, да, конечно, ты – исключительная! Нет никого величественнее тебя. Даже ацтекский Кецалькоатль не столь велик, даже Кукулькан! Даже Вицлипуцли, твой сын. Все они не более чем букашки перед твоей грозной тенью.

Коатлик продолжала движение как ни в чем не бывало. И снова Родриго восхитился ею – тем, что она непоколебима, тем, что нечувствительна к людским мольбам.

Неожиданно с запада появились три военных вертолета с боевыми ракетами и скорострельными пушками. Федералы!

– Коатлик! Поберегись! Армия чиланос решила разделаться с тобой!

Божество остановилось. Змеиные головы на плечах вытянулись и встретили атакующие вертолеты немигающим взглядом каменных глаз.

На их базальтовых рылах не отразилось никаких эмоций.

– Послушай меня, Коатлик, – взмолился Лухан. – Через секунду они начнут стрелять. Позволь нам стать тебе щитами.

– Да, заслоните меня.

– Прикажи нам.

– Да. Я приказываю вам заслонить меня.

Ухмыльнувшись, Родриго Лухан повернулся к приверженцам богини. Они и в самом деле в нее верили, но вот приказывать им должен был он, Родриго.

– Скорее, скорее! Коатлик надо защитить от солдат армии чиланос.

И они послушались. Мужчины, женщины, детишки... Окружили ходячую статую кольцом в несколько рядов, некоторые даже забрались на плечи, чтобы укрыть ее каменную голову своими мягкими телами.

– Стреляйте, проклятые чиланос! – выкрикнул Лухан. – Стреляйте, если осмелитесь! Вам не удастся причинить зло нашей матери с каменным сердцем.

Ведущий вертолет отделился от ведомых, чтобы сделать первый заход.

Многоствольные установки автоматических пушек системы Гатлинга стали, поворачиваясь, извергать свинец.

Горячим свинцовым дождем посыпались пули.

Из глоток солдат священной армии Родриго Лухана вырвались крики освобождения. Освобождения от угнетения, бедности и бремени земного существования.

Со статуи посыпались тела. В своем падении они походили на перезрелые фрукты. Красная, словно гранаты, плоть источала алый сок, напоминавший сок спелых помидоров. Вот уже и лужицы натекли у ног Коатлик.

Все те, кто защищал богиню, пали, но на их место вскарабкались другие.

– Правильно! Сражайтесь, чтобы защитить Коатлик, нашу мать. Идите вперед, служите ей! Освобождение в ваших руках. Победа за нами!

Первая противотанковая ракета, отделившись от вертолета, полетела вниз. Она приближалась с ужасающей скоростью, и вой, который при этом раздавался, леденил, наполнял тоской сердца людей.

Люди, со всех сторон окружившие каменную богиню, взялись за руки, чтобы принять на себя чудовищный удар раскаленного металла. Казалось, вокруг идола шевелится клубок огромных земляных червей.

Взрыв ракеты мгновенно разметал сцепившихся друг с другом и разбросал во все стороны ошметки человеческой плоти.

Сверху посыпались оторванные руки, ноги и лишенные конечностей тела.

– Магнифико! Великолепно! – закричал Родриго Лухан. – Вы спасли богиню Коатлик!

Она же стояла, как прежде, змеи на ее плечах разделились, и голова одной из них наблюдала за атакующим вертолетом, вторая же гипнотизировала третью машину.

– Машины из мяса и в самом деле меня защищают, – произнесла богиня, тяжело двигая каменными челюстями.

– Да. Мы все умрем, если понадобится!

– Приказываю умереть всем до единого, лишь бы обеспечить мне выживание, – произнесла Коатлик без всяких эмоций, но в ее голосе слышалось что-то зловещее. Родриго Лухан любил мужеподобных женщин. И потому обратился к своим последователям:

– Вы слышали? Нам велено умереть. Славной смертью. Так пусть же все мы погибнем, но мать наша живет!

Ему пришлось отпрянуть в сторону, чтобы не мешать «индиос» взбираться на каменные плечи и голову Коатлик вместо убитых и раненых. И потом, со стороны удобнее наблюдать за кровопролитием.

А зрелище разворачивалось поинтереснее корриды. Арена для корриды огорожена, и в этом огороженном пространстве носятся бык и матадор. Бой заканчивается, когда матадор или бык – что происходит чаще – падают замертво. На песке остается пятно крови. Ну в крайнем случае два – не больше.

Здесь же стояли лужи, нет, текли реки крови и лежали груды мертвых тел и оторванных конечностей.

«Индиос» заняли свои места. Воссоздали своеобразный купол из костей и плоти. Подобно саранче, усеяли тело богини-матери так, что ее каменные члены стали совершенно невидимы. Со стороны Коатлик походила на крупного жука, плотно облепленного муравьями.

Вторая ракета тоже добилась прямого попадания в цель. В воздухе засвистели осколки горячего металла, ошметки плоти... Раздались крики – ужасные и величественные одновременно. В них звучало нечто истинное, мексиканское. Более того, это было, пожалуй, самое мексиканское зрелище, какое только доводилось видеть Родриго Лухану.

Сверху снова посыпались пули, потом наступила очередь ракет. Они терзали и секли импровизированный муравейник из человеческих тел. Чем больше защитников богини выбывало из рядов, тем больше находилось желающих их заменить.

– Смерть! – пели они. – Пусть она поразит нас, но вечно будет жить Коатлик! Мы живем ради нее и ее милостью, наша кровь освещает ей путь!

– Ваша кровь светит всей Вселенной! – провозгласил Родриго Лухан. Сам он скрылся в темноте за поворотом, и тело его окрасилось красным от кровавого дождя, пролившегося с небес.

Тем временем пулеметные очереди чередовались с ракетными залпами, то и дело освещая черное небо.

По неизвестной причине – скорее всего оттого, что пилоты устали от кровавой бойни, – вертолеты сломали строй, разделились и удалились – каждый в свою сторону.

– Ура! – заорал что было мочи Родриго Лухан. – Мы победили! Мы – настоящие сапотеки!

– И ацтеки, – добавил кто-то.

– Майя! – подхватил другой.

– А я – миштек.

– Все мы братья по крови! – заверил Родриго.

– И сестры, – сказала женщина, слизывая кровь с обнаженного кровоточащего предплечья.

Прочие же, видя такую картину и вспоминая старинные легенды и поверья, которыми их пичкали в детстве, решили, что гора мертвых тел перед ними не просто поверженные и униженные человеческие существа, но нечто большее.

Горящие глаза, которыми мужчины и женщины созерцали трупы, позволили Родриго Лухану высказать то потаенное, что приходило ему на ум только в самых заповедных «сапотекских» снах.

– Коатлик еще раз напомнила нам: мы больше не мужчины и женщины. Мы вообще не люди. Мы ее слуги – автоматы из мяса. А коли так, то в любую минуту можем воспользоваться частями других машин из мяса, которые невозможно отремонтировать.

И чтобы подтвердить искренность своих слов, он схватил валявшуюся поблизости оторванную руку молодой женщины майя и вырвал кусок теплой еще плоти крепкими белыми зубами истинного сапотека.

Глава 15

Римо все еще наслаждался ездой по прямой, как стрела, автостраде № 195, что пролегала по территории штата Чьяпас, когда его остановил армейский патруль.

– Охо-хо, – пробурчал Римо, заметив, что бронеколонна поворачивает к ним.

Сидевший рядом мастер Синанджу посоветовал:

– Давай сделаем вид, что ни в чем не виноваты. Тогда они не станут нас досматривать.

Взглянув на изумрудное с охрой кимоно Чиуна, Римо покачал головой:

– У меня есть план получше.

И нажал на акселератор. Джип рванул вперед.

Надвигавшаяся на них бронеколонна состояла из какого-то игрушечного броневичка и двух легких танков, которые поднимались к ним наперерез по каменистой горной дороге.

– Похоже, мы в состоянии обогнать ребятишек, – уверенно проговорил Римо.

И снова с силой нажал на акселератор, а мастер Синанджу резко схватился за борта машины. Чувство равновесия у него было развито великолепно. Когда они проходили обычный поворот, он сидел в кресле не шелохнувшись. Впрочем, Чиун прекрасно знал, на что способен его питомец, и решил не усложнять задачу ученика последующими поисками – если бы вдруг они расстались на каком-нибудь особенно закрученном вираже.

Римо взял поворот на двух Колесах. Затем, крутанув руль вправо, снова поставил широкий «хамви» на четыре точки.

По сути, его маневры смахивали на поведение психа. Автомобиль с низко расположенным центром тяжести может ехать на двух колесах только в самом крайнем случае – во время аварии, скажем, или сильнейшего толчка в бок.

В каком-то смысле Римо и в самом деле предоставил машине свободу действий. Она, без сомнения, тысячу раз разбилась бы уже в лепешку, но Римо в совершенстве владел своим телом. Именно поэтому управлять при такой гонке тяжелым «хамви» не было для него проблемой.

На повороте машина развернулась перпендикулярно дороге, и мастер Синанджу инстинктивно втянул голову в узкие плечи, пытаясь защититься от удара.

– Все прошло! – бросил ему Римо, переключил передачу и оглянулся. Бронеколонна выехала на шоссе и только-только стала разворачиваться.

– Им никогда не догнать нас, – с удовлетворением отметил Чиун.

– И за миллион лет не догонят! – согласился ученик.

Неожиданно послышался резкий свист, что-то пронеслось у них над головами и с ревом зарылось в красную глинистую почву кювета.

Пушечный выстрел эхом отозвался в ушах преследуемых.

– По-моему, они в нас целятся, – заметил Чиун.

– С ума сошли, что ли? Ведь знать не знают, кто мы такие. А вдруг мы их союзники, мало ли как бывает...

– Вот именно! К тому же едем на армейском джипе.

– Называется «хамви», да будет тебе известно.

– Они пытаются свистом остановить наш «хамви», – усмехнулся кореец, когда над ними снова пронесся выпущенный из танкового орудия снаряд. На сей раз он разорвался прямо перед ними. В воздух поднялись клубы пыли и частицы раскрошенного асфальта.

Римо остановился. Поглядывая через плечо, он развернул автомобиль, нажал на акселератор и погнал машину навстречу вражескому танку.

– По-моему, мы едем не в ту сторону, – заметил Чиун, не выказав, впрочем, ни малейшего беспокойства.

– Ну и что? Я голоден, устал как черт, да и вообще мне плюнули в душу.

– Ага. Значит, из-за каких-то временных трудностей ты решил свести счеты с жизнью, да еще и меня за собой тащишь?!

– Ну что ты! Я знаю нечто такое, о чем эти парни и представления не имеют.

– Интересно, что?

– Я знаю, что такое эффективное расстояние для стрельбы из танковой пушки.

Римо остановил «хамви» ярдов за двести от стреляющего танка. Просвистел очередной снаряд. Мастера Синанджу проследили за его полетом, словно это был серебристый аэростат, раскачивавшийся в небе под воздействием воздушных потоков.

Еще один снаряд с визгом вспорол воздух и улетел вслед за первым.

Оба снаряда один за другим разорвались далеко на дороге.

– Чтобы попасть в нас такими вот штуковинами, им придется попятиться ярдов на шестьсот.

– А если они так и сделают?

– Мы тотчас поедем вслед за ними. Но только вряд ли.

– Почему же?

– Да потому что еще минута – и снаряды закончатся.

Пророчество Римо сбылось раньше, чем он предполагал.

Из пушек больше не стреляли. Зато из танка повалили мексиканские солдаты с курносыми автоматами «хеклер-и-кох».

– Видимо, решили всерьез заняться нами, – хмыкнул Римо и вылез из джипа.

Приближаясь, федералы смотрели на них сквозь прицелы автоматов и уже издалека кричали:

– Манос арриба!

– Ты понял, чего они хотят?

– Говорят, мол, поднимите их вверх.

– Наверное, руки, – сообразил Римо и послушно подчинился, поскольку вспомнил слова учителя о том, что подобное действие провоцирует врага приблизиться.

Увы, на сей раз уловка не помогла.

Из командирского танка послышался чей-то властный голос:

– Диспарен!

– Это значит... – начал было Чиун.

Солдаты вскинули автоматы, и Римо уловил тот краткий миг, когда палец, лежащий на спусковом крючке, превозмогая упрямство спусковой скобы, приводит механизм в действие.

Первым на землю упал учитель, за ним бросился ученик. Пули просвистели у них над головами, и мастера Синанджу стали приближаться к атакующим.

Тех оказалось всего трое. Поскольку они продолжали стрелять, магазины их автоматов опустошались с огромной скоростью.

Римо выпрямился и бросился вперед как раз в тот момент, когда солдаты отбросили пустые магазины. За какую-то долю секунды Римо преодолел расстояние до намеченной им жертвы. Едва мексиканец схватился за новый магазин, как Римо резко взмахнул рукой.

Удар пришелся как раз по стволу автомата: он подпрыгнул и мушкой врезался прямо в рот вояке.

Приоткрывшийся было от удивления рот рефлекторно захлопнулся.

Со стороны, конечно, смешно, но стальной ствол продолжил поступательное движение и сокрушил преградивший ему путь шейный позвонок.

Солдат рухнул как подкошенный, а Римо тотчас переключил внимание на его напарника. Тот оказался экономнее и с самого начала стрелял короткими очередями, а потому менять магазин не собирался.

Римо принял позу «ручка чайника», изогнувшись так, чтобы спокойно маневрировать в пространстве всякий раз, когда солдат нажимал на спуск. Мексиканец уже перешел на одиночные выстрелы, стараясь прицелиться получше, но у него ничего не получалось.

Лицо солдата потемнело от злости, поскольку он мазал по непонятной, как ему казалось, причине. Он никак не мог взять в толк, отчего направленные довольно верной рукой пули всякий раз попадали в белый свет, как в копеечку, пролетая под мышками у этого странного белого. Более того, у мексиканца складывалось впечатление, что «мертвое пространство» с каждым мгновением расширяется. На самом же деле, уклоняясь от пуль, Римо неумолимо приближался к своему противнику.

– Ты можешь быстро-быстро сказать: «смещение челюсти»? – осведомился Римо, оказавшись рядом с незадачливым стрелком.

В ответ солдат с силой сжал зубы и еще решительнее наставил ствол автомата на Римо.

Тогда белый мастер Синанджу хлестким ударом руки снес мексиканцу нижнюю челюсть и отбросил ее в пыль.

Солдат повалился на землю. Из его обезображенного рта вывалился язык, послышалось злое шипение. Казалось, будто на сковородку швырнули кусок мяса.

Римо ударом каблука прекратил мучения мексиканца, раскроив ему череп, а затем оглянулся.

И как раз вовремя, ибо мастер Синанджу уже «свежевал» своего противника. Старик отсекал от тела солдата длинные полоски кожи, орудуя отточенным ногтем, словно лезвием бритвы. Хозяин тела, впрочем, в горячке боя ничего не замечал.

Поначалу солдат решил, что разделается с противником одним ножом, без автомата, и извлек из ножен кинжал, чтобы как следует порезвиться со старикашкой. Мастер Синанджу мог уничтожить парня, шевельнув одним только мизинцем, но не устоял перед искушением повеселиться.

– У нас совсем нет времени! – бросил Римо Чиуну, намекая на то, что учитель слишком заигрался. К тому времени солдат очухался и, поняв, что с него заживо сдирают кожу, уже с отчаянием стал орудовать кинжалом. Чиун, вытянув правую руку вперед, отражал удары заостренным длинным ногтем. Вот опять заскрежетало. Ноготь подался – казалось, еще секунда, и он сломается, но почему-то переломилось лезвие.

Мексиканец, уловив характерный треск, решил, что победа уже близка, и сделал шаг вперед, чтобы пронзить кинжалом грудь Чиуна. И тут вдруг заметил, что в руке у него лишь обрубок оружия. Он с недоумением взглянул себе под ноги, видимо, пытаясь найти потерянный клинок.

Мастер Синанджу воспользовался замешательством кинжальщика и почти незаметно вонзил свой грозный ноготь ему в пупок. Вонзил – и повернул, словно ключ в замке.

Солдат завопил что было мочи и рухнул как подкошенный. Чиун поискал Римо глазами. Тот стоял рядом и от нетерпения притопывал ногой.

Кореец провернул ноготь еще раз. Солдат превратился в бесформенную груду цвета хаки и замер у ног победителя.

Чиун тотчас извлек ноготь из утробы мексиканца и заботливо обдул его, как обыкновенно обдувают дуло герои вестернов, совершив удачный выстрел из кольта.

– Сплошная показуха, – хмыкнул Римо.

– Просто один из приемов настоящего мастера Синанджу, каковым в один прекрасный день сделаешься и ты, если, разумеется, рассудок у тебя возьмет верх над упрямством.

Тем временем пришел в движение стоявший поодаль танк.

Римо с Чиуном терпеливо наблюдали за тем, как надвигалась на них стальная громада, давя гусеницами трупы поверженных.

В самый последний момент мастера Синанджу спокойно отступили в сторону.

Водителя это явно озадачило. Развернувшись на пятачке, он попытался было раздавить корейца, но тот снова сделал шаг в сторону, и танк прогрохотал мимо.

Римо, оказавшись вне поля зрения водителя, подскочил сзади и нанес удар по траку шевелящейся гусеницы.

И вот она уже тянется за танком, словно блестящая металлическая змея, сверкающая на солнце.

Машина беспомощно закружила на месте.

– Вы оба под арестом, сеньоры! – сердито крикнул водитель, прекратив наконец бесполезное движение.

– Что-что? – поинтересовался Римо.

– Я говорю, вы арестованы.

– Ничего не слышу. Придется вам вылезти наружу.

Водитель приподнял люк. Остальные машины бронепатруля проследовали дальше, полагая, что одного танка здесь вполне достаточно. Теперь ему никто не смог бы помочь, даже если бы захотел.

– Я не вылезу! – заявил водитель.

– А как, спрашивается, вы нас тогда арестуете? – осведомился Римо.

– Какая разница!

– Отлично! Засим позвольте откланяться. Пойдем, папочка. Кишка у него тонка нас арестовывать.

– Ничего не тонка! Приказываю вам вернуться. Немедленно.

Водитель танка распахнул наконец люк и выбрался на броню, сжимая в руках бельгийскую автоматическую винтовку ФАЛ.

– Ну, видите? Я не боюсь грингос.

– Похоже, он нарывается, папочка.

– Ой как я испугался! – Кореец замотал головой от притворного ужаса.

Солдат между тем приближался. Римо с Чиуном невозмутимо поджидали его у обочины.

– Стоять смирно! Вы арестованы, – продолжал свое мексиканец.

– Вы не знаете случаем, где обретается подкоманданте Верапас? – спросил Римо.

– Так вы хуаресистас?

– Нет. Просто Верапас нам кое-что задолжал.

– Что же, интересно?

– Свою жизнь.

– Ха! Откуда мне знать, где скрывается этот парень в маске? Вы, однако, не забывайте, что арестованы. Ишь, разговорились...

– Вы тоже под арестом, но арестом кардиологическим, – бросил в ответ Римо.

– Ке?

Солдат и не заметил, как взметнулась вверх рука Римо и ствол винтовки отлетел в сторону. Не заметил он и молниеносного удара Чиуна в грудь – туда, где бешено колотилось сердце водителя.

Мексиканец лишь ощутил, что ему на миг стало нечем дышать. Потом он упал на спину и сучил ногами до тех пор, пока сердце его не остановилось.

– Вот что значит грамотный удар «Гром дракона», – заключил Чиун.

– Я готов наносить его хоть каждый день. Обойдусь и без ногтей, в стиле Фу Манчи, – отозвался Римо.

– Настанет час, и ты пожалеешь, что у тебя на пальцах нет божественного украшения.

– Но ведь ты всегда рядом под рукой!

– Придет пора, и меня не станет, – печально откликнулся учитель.

Римо промолчал. Учитель, конечно, прав. Жить вечно не может никто. Даже мастер Синанджу.