Текст книги "Престарелый рок"

Автор книги: Уолтер Йон Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

7

Про князя Хунака ходило множество легенд, и он старался жить так, чтобы этим россказням соответствовать. Во-первых, он был прямым потомком королей Паленке, и этот нюанс его родословной старательно скрывался во время испанской и ладинской оккупации, однако был неопровержимо подтвержден в древних рукописях майя. Когда хозалихи покорили ладинцев, а с ними и всех остальных, впоследствии эти черношерстные конкистадоры оказались столь последовательными легитимистами, что воскресили былую славу кое-кого из Габсбургов, Бурбонов и Виттельсбахов и прочих заносчивых и мрачных отпрысков королевских родов, восстали из небытия и правители Паленке. В Городе Семи Сверкающих Колец их узаконили и присвоили титулы герцогов Паленке, а позднее – князей Квитана Ру.

Во время Великого Мятежа семейство князя Хунака предусмотрительно держалось обеих враждующих сторон. После успешного окончания Мятежа бабка Хунака, лидер повстанцев, была названа наследницей и семейству были возвращены родовые земли и ценности. Это произошло после провозглашения Человеческого Созвездия.

Хотя Майджстраль никогда не встречался с князем Хунаком, о нем он, конечно же, слышал. Имея блестящий послужной список чудачеств и спортивных достижений, Хунак окончил академию на десять лет раньше Майджстраля (семейство Хунака решило не отворачиваться от социальных благ, которые давало систематическое имперское образование только из-за того, что предок Хунака сражался на стороне повстанцев). В академии имя Хунака превратилось в легенду, поскольку он разгуливал там в замысловатых одеяниях хозалихской династии Аль-Аши, украшенных перьями, и головных уборах, напоминающих те, которые в торжественных случаях надевали его прародители. В своих комнатах князь держал кецалей. Поговаривали, будто бы он втайне отправляет странные религиозные обряды – якобы для того, чтобы сохранять контакт с Вселенной.

Окончив академию, Хунак финансировал ряд археологических экспедиций на родном Юкатане. Он даровал десятки тысяч находок различным музеям, еще тысячи хранил в своей коллекции и сделал огромный вклад в популяризацию древних культур родных краев. Кроме того, он прославился в качестве океанографа. Покорил множество морских глубин, занимался восстановлением численности морских рыб, ну и конечно, воздвиг сказочный Подводный дворец на рифах (точнее в рифах) Козумель.

Но более всего Хунак был знаменит своим гостеприимством. Его вечеринки длились неделями.

Для тех, кто беспокоился о своем положении в свете, получить приглашение к Хунаку было равносильно признанию заслуг.

Но как бы ни был прославлен и знаменит князь, Майджстраля шокировала их встреча. Хунак оказался коротышкой, даже ниже Кончиты. Почти как тросканец.

Коротышка. Нет, Майджстраль к такому не был готов.

Дрейк протянул руку, и они с Хунаком обменялись дружеским пожатием двух пальцев, после чего Майджстраль склонился, чтобы обнюхать уши князя. Хунак улыбнулся и проговорил на хозалихском стандарте:

– Вечеринка, посвященная шоу-бизнесу, еще продолжается. Вечеринка в честь прославленных рекордсменов, на которую приглашены вы, начнется через несколько дней, но, думаю, вы найдете себе компанию уже сейчас. Здесь присутствует актер, который играет вашу роль в видеофильмах.

Майджстраль оглянулся по сторонам, рассматривая слонявшихся по залу людей.

– Анайя здесь? – спросил он.

– Это прежний исполнитель роли Майджстраля, – ответил Хунак. – А нового зовут Лоуренс. Вы не поддерживаете знакомства с теми, кто воплощает ваш образ?

– Боюсь, я ни разу не видел ни того, ни другого.

Хунак выгнул брови:

– Правда? Как это скромно с вашей стороны.

«Дело не в скромности, – хотелось возразить Майджстралю, – а в отсутствии какого бы то ни было интереса». Прожив несколько лет с Николь, он узнал все об актерах и их пристрастиях. И еще он знал, что хотя в основе киношных ограблений лежали его подлинные деяния и при этом использовались его профессиональные записи, все это обрастало такими кошмарными и фантасмагоричными подробностями, что он устыдился бы, застав кто-либо его за просмотром.

Тем не менее ему показалось, что на вечеринке, посвященной шоу-бизнесу, в таком признаваться не стоит. Там, где присутствовали знаменитости, болтались и репортеры, а где болтались репортеры, обязательно вертелись и информационные сферы, записывающие все разговоры, которые затем транслировались на всю Империю.

– Прошу вас, выпейте чего-нибудь, – радушно предложил Хунак, – и познакомьтесь с гостями. Если желаете прогуляться и полюбоваться рифами, мы можем предоставить вам субмарину или подводное снаряжение. Выбирайте, что вам больше по вкусу.

Майджстраль посмотрел на рифы за стеклом.

– Благодарю, – ответил он. – Это было бы неплохо.

Величие князя до некоторой степени затмевала красота рифов, окружавших Подводный дворец. Рифы Козумель – громадные коралловые замки, изрытые туннелями, раскрашенными в причудливые цвета, – возвышались со всех сторон и прекрасно просматривались сквозь прозрачный купол вестибюля, этакого подводного Стоунхенджа. Под куполом парили голографические надписи «Мир океана» и «Дворец повелителя».

Хунак взял Майджстраля под руку и повел к стойке бара.

– Не можете ли вы мне что-нибудь посоветовать относительно мер безопасности? – спросил он. – У меня так много диковинных и ценных вещей, что похищение одной из них лишь вопрос времени.

– Но ваш дворец – сам по себе воплощение безопасности, – возразил Дрейк. – Ведь попасть сюда можно только по туннелю в подлодке. Я бы тут красть не стал ни под каким видом, ведь выбраться отсюда практически невозможно.

– Да, это, безусловно, непросто… попробуйте вот этого рейнского, оно восхитительно… но для кого-нибудь, столь же изобретательного, как вы, наверняка достаточно проникнуть сюда под чужим именем и взломать люк переходной камеры. Детские игрушки, не сомневаюсь.

Майджстраль пригубил вино.

– Вряд ли, – усомнился он и задумался. – Красть в таком месте сложно. Потребовалось бы много помощников, а отсюда – увеличение числа возможных ошибок и рост недопонимания. Если бы кто-то проник сюда на субмарине, ему пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы ее не засекли ваши подводные датчики – я так понимаю, у вас ведь есть подводные датчики?

– Ода.

– Ну вот. И потом, субмарина стоит немалых денег, стало быть, ее надо набить до отказа всякими ценностями, чтобы получить выгоду, и тогда сам объем операции сделает ее опасной.

– Но ведь Вором в Законе не всегда движут только меркантильные интересы, верно? – сказал Хунак. – Порой вы крадете что-то исключительно ради славы, или ради шумихи, или из любви к искусству. Ральф Адвардс, к примеру, крал самые восхитительные творения, но умер банкротом, потому что его пленяла исключительно красота этих вещей, а не богатство, которые они могли ему принести.

– В наши дни в воровском бизнесе вряд ли отыщутся подобные эстеты, – вздохнул Дрейк.

– Вы разочаровываете меня, Майджстраль.

Дрейк задумчиво потягивал вино.

– Я бы сказал, – проговорил он, немного помолчав, – что основная опасность угрожает вам, как вы говорите, из-за того, что кто-то проникнет сюда под чужим именем, украдет нечто небольшое, а потом улизнет на поезде через туннель.

– Либо, – улыбнулся Хунак, – я приглашу сюда настоящего взломщика только потому, что сочту его интересным гостем. А он может злоупотребить моим гостеприимством. Но если он на это рассчитывает, он, конечно, ошибается.

Хунак перешел на Высокопарный Хозалихский стиль, сложный в общении, поскольку каждое слово уточняло произнесенное ранее, что придавало высказыванию особую весомость.

Белозубая усмешка Хунака заставила Майджстраля похолодеть.

– Естественно, вор ошибается. – Дрейк после минутного замешательства подхватил заданный князем тон и ввернул подходящий афоризм, поскольку он избавлял от необходимости сочинять что-то оригинальное. – Гостеприимство следует уважать всегда.

Усмешка Хунака стала еще шире.

– Я наслышан о вашем недоразумении с Джозефом Бобом, – сказал он.

Майджстраль окаменел.

– Это следствие недопонимания, – ответил он.

– Рад слышать. Надеюсь, что нашей с вами дружбы подобное недоразумение не омрачит.

– Уверен, такого не случится.

Вернувшись к хозалихскому стандарту, Хунак проговорил:

– Прекрасно, – похлопал Майджстраля по руке и обернулся к приближавшейся гостье. Дама поразительно напоминала Элвиса Пресли – белый костюм, широченный ремень на бедрах, украшенный побрякушками, и все такое прочее. – Майджстраль, вы знакомы с майором Рут Зонг?

– Не имел счастья. Очарован.

Дрейк дружески протянул майору Зонг два пальца – в конце концов, кто же не знает Элвиса – и в ответ получил пожатие одним, означающее холодную формальность. Когда Майджстраль склонился, чтобы обнюхать ее уши, девушка несколько напряглась. «Наверное, – подумал Майджстраль, – не хочет, чтобы я видел, сколько на ней косметики». И зря. На взгляд Майджстраля, макияж был превосходный – настоящий Элвис, ни дать ни взять.

– Я надеюсь уговорить майора Зонг выступить сегодня вечером, – сообщил Хунак.

– Буду с нетерпением ждать, – сказал Майджстраль.

– Благодарю, – ответила Зонг. – Мне действительно надо попрактиковаться в преддверии конкурса в Мемфисе.

Как ни странно, ее слова прозвучали на человеческом стандарте, и Майджстраль с Хунаком из вежливости перешли на этот язык.

– Знатоки высоко ценят талант майора Зонг, – пояснил Хунак. – У нее большие шансы на победу.

– Я и сам собирался посмотреть конкурс, – сказал Майджстраль. – Желаю вам успеха.

– Спасибо. Надеюсь, вы меня простите?

Майор Зонг откланялась и удалилась. Хунак нахмурился.

– Как странно, – проговорил он негромко.

– Сэр? – спросил Майджстраль.

– Она наверняка собиралась выпить. А ушла, так ничего и не заказав.

Майджстраль навострил уши:

– Может быть, забыла? Или вспомнила о чем-то неотложном. О неназначенной встрече, например.

– Может быть.

– Смотрите – огни. В порт прибыла новая субмарина. Красный, белый, зеленый – нет, не узнаю. Но кто бы это ни был, я должен поприветствовать гостей. Майджстраль, желаю вам приятного времяпровождения.

Хунак направился к переходной камере. Майджстраль подавил желание опрокинуть бокал залпом – после напоминания о недоразумении с Джозефом Бобом пить расхотелось – и побрел по вестибюлю в поисках знакомых. Таковых на самом деле оказалось много – Дрейк видел их в передачах, но в каких – вспомнить точно не мог и уж тем более не знал этих людей по именам.

Один незнакомец в черном смотрел на Майджстраля так, словно не решался подойти и заговорить. Дрейк решил, что это, наверное, какой-нибудь взломщик-любитель, а поскольку он сейчас не испытывал жгучего желания общаться с дилетантами, то пошел дальше.

– Привет, Элис. Поздравляю с выходом на свободу.

Они обменялись дружеским пожатием двух пальцев: как-никак коллеги.

Элис Мэндерли, темноволосая стройная женщина средних лет, слыла одной из лучших взломщиц в галактике и всегда опережала Майджстраля в рейтинге. В общем зачете она числилась третьей и считалась претенденткой на первое место, занимаемое Джеффом Фу Джорджем, пока ей жутко не повезло при попытке похитить знаменитый «Голубой Зенит».

– Надеюсь, тюрьма была не слишком ужасна, – сказал Майджстраль.

– Тюрьма есть тюрьма, – ответила Элис. – И даже самая прекрасная темница страшна. – Она нахмурила брови и проговорила с хрипотцой: – И подумать только – засадила меня туда любительница. В школу шла, заметила отблеск от моего костюма-невидимки и как шарахнет меня портфелем, полным учебников и тетрадок. Наповал. Даже не верится, что мне вот так не повезло. – Она выругалась. – А ее наградили Орденом Кваризмы Второй Степени за заслуги перед обществом. Ну разве не оскорбление, скажи на милость!

Элис разошлась и собиралась продолжать в том же духе, поэтому Майджстраль поспешил сменить тему разговора.

– Довольно странно видеть тебя здесь, среди актеров, – сказал он. – Хотя и приятно.

– Я тут с Кении. Среди приглашенных – продюсер, с которым он хочет поговорить.

– А, понятно.

Кении Чанг был мужем Элис и жутко неудачливым актером, который, будучи человеком редкого природного обаяния, никак не мог распространить его на свои кинематографические и сценические образы.

О карьере Кении Майджстралю хотелось разговаривать еще меньше, чем о подробностях пребывания Элис за решеткой.

– Собираешься снова получить лицензию? – спросил он.

Элис вздохнула:

– Уже получила. Признаюсь, что кражи утратили для меня привлекательность, но пока сидела в тюряге, Кении приобрел флайер на облигации компании «Фортрайт», и теперь я вынуждена вытаскивать семью из долгов.

Майджстралю предлагали эти бумаги меньше года назад, и он с содроганием отказался. Компания «Фортрайт» не оставляла никаких сомнений в своей жульнической деятельности (ее председатель Хсовалх в табели о рангах Имперской Спортивной Комиссии числился первым среди тех, кому можно доверять), и единственными инвесторами были либо те, кто окончательно выжил из ума, либо те, кто был готов приобрести ее ценные бумаги исключительно ради развлечения – Хсовалх слыл выдающимся артистом в глазах тех, кому нравится подобное.

Майджстраль, правда, подозревал, что Кенни относится не к этой, последней категории вкладчиков.

– Что же, – сказал он, – если у тебя есть какие-то планы на ближайшее будущее, могу оказать консультативную помощь. Я в отпуске, и мне не хотелось бы, чтобы моя команда, так сказать, ржавела.

Элис заинтересованно глянула на Майджстраля:

– Ты очень добр, Дрейк.

– А то уж Дрекслер ноет, что истомился без дела.

– Я уже набрала команду. Но все равно спасибо.

– Ну ладно. Обращайся в случае чего.

– Хорошо. – Она посмотрела на кого-то через плечо Майджстраля. – Какой-то парень пялится на нас.

– В черном? Я его уже заприметил.

– Физиономия знакомая, но вспомнить не могу.

– Надеюсь, он не служащий статистического управления по ограблениям.

Элис состроила гримасу:

– Надо держаться от него подальше.

Майджстраль посмотрел направо и с удивлением обнаружил, что к нему направляется тетушка Батти. Он обнюхал ее упрятанные под кружева уши и коснулся губ кончиком языка, изображая хозалихскую улыбку.

– Значит, это ваша субмарина только что прибыла?

– Да.

– И ее милость с вами?

– Нет. Боюсь, она все еще ведет переговоры с Младшим. Прибыли только мы с вашим батюшкой.

– Твой отец здесь? – удивилась Элис. – Но я слышала, что он умер.

– И да, и нет, – ответил Майджстраль. – У нас что-то вроде семейного совета. Это Элис Мэндерли. Элис, позволь представить тебе… – Он посмотрел на тетушку Батти и захлопал глазами. – Боюсь, вы мне знакомы исключительно как Батшеба.

Батти пожала руку Элис и обнюхала ее уши.

– Я – досточтимая Батшеба сар Алтунин, – представилась она, упомянув тем самым семейство, некогда ее удочерившее. – Но вы можете называть меня Батти.

– Как поживаете?

– Мне страшно неудобно, что пришлось нагрузить вас моим отцом, – извинился Майджстраль. – Но, боюсь, сейчас моя жизнь еще беспорядочнее, чем обычно…

– Не стоит извиняться. Мы с Густавом отлично проводим время – нам есть о чем поболтать.

Майджстраль удивленно вздернул брови:

– Правда? И о чем же вы болтаете?

– Большей частью о вас.

– А-а-а, понятно. Для вашей книги.

Батти с удовольствием отпила немного вина.

– Да. Похоже, третий том приобретает весьма интересную окраску.

Майджстраль решил, что, как только кончится вся эта заварушка, он обязательно стащит у нее эти книжки.

– Не уверен, что этому источнику информации можно доверять, – сказал он, – учитывая состояние его памяти. Он, к примеру, частенько забывает о том, что умер.

Язык тетушки Батти высунулся – она улыбалась.

– Я заметила. Однако я в лучших традициях биографа стараюсь искать подтверждения у другого свидетеля.

– Прекрасно.

– Вот, например, у вас было чучело медведя – его действительно звали Питер Пижама?

Майджстраль захлопал глазами:

– Вроде бы да. Но я вспомнил о нем впервые… да, впервые за несколько десятков лет.

Элис слушала их разговор без особого интереса, но после этой фразы улыбнулась.

– Похоже, к нам пожаловало мое персональное чучело, – сказала она. – Батти, познакомьтесь с моим мужем, Кенни.

– Привет, – поздоровался Кении.

Кении был красавцем. Его длинные волосы были слегка растрепаны по нынешней моде. Пожалуй, если сильно придираться, в своей небрежности он несколько переусердствовал – некоторые пряди были совсем не расчесаны, воротник поднят, на лице – бородка однодневной выдержки, руки в карманах – но, это, конечно, дело вкуса.

Майджстраль на мгновение попытался представить Кенни чучелом медведя и решил, что Питер Пижама выгодно отличался умом.

– Я поболтал с Винни, – сообщил Кенни Элис, – и он сказал, что я рожден для этой роли, но последнее слово за теми, у кого бабки, так что – как знать? Обещал позвонить.

– Ну, может, позвонит, – согласилась Элис.

«Скорее всего нет, – подумал Майджстраль, – хотя Кенни с этим продюсером явно перешел на „ты“ после пяти минут знакомства». Он и в самом деле не мог припомнить, чтобы кто-то сам позвонил Кенни и сделал ему предложение.

– Тут такие сделки проворачиваются, я вам доложу, – продолжил Кенни. – Надо ухо востро держать. Элвиса этого видали? Майора Зонг?

Уши Элис плотно прижались к голове.

– Да.

– Отвратительная маленькая сучка, но тут пахнет большими денежками. Может быть, если я пропою хвалу «Акту о безопасности и подстрекательстве» и прикинусь, что давным-давно ненавижу крыс…

Элис коснулась руки мужа:

– Держись подальше от нее, милый. Это знакомство тебе ничего хорошего не даст.

Кенни задумчиво поскреб щетину.

– Ладно, как скажешь. В этом террариуме полно других млекопитающих. – Он осклабился. – А не слабо, правда? Что-то вроде аквариума наоборот, а? А заглядывают в него рыбки. Усекли?

– Хорошая шутка, Кен, – ответила Элис.

– Пойду-ка прогуляюсь, выпью чего-нибудь… – Он собрался был уйти и, словно внезапно заметив Майджстраля, обратился к нему:

– Слушай, Дрейк, – сказал он, – а ты знаешь, что тут должна появиться Николь?

– Следовало ожидать, – ответил Майджстраль.

– Вы же с ней приятельствуете, как я понимаю? То есть – никаких там обид, и все такое?

– Никаких.

– И это после того, что она полетела с тобой на эту планетку… как ее бишь… а. Пеленг – и потом смылась от тебя к тому мужику, с которым сейчас живет?

– Не было такого, – буркнул Майджстраль.

– Хм? – удивился Кении. – Да нет, правда! Она с ним живет. Это же передавали в новостях. Он не то ее визажист, не то еще кто-то в этом роде.

– Я хочу сказать, – спокойно пояснил Майджстраль, – что мы с Николь на Пеленге не были любовниками, а посему она и не изменила мне с лейтенантом Наваррой.

– О… – Кенни призадумался. То, что в новостях могли наврать, никак не укладывалось у него в голове. Но вдруг он просиял. – Пустяки. Главное, что вы с ней по-прежнему на дружеской ноге. Не откажешься нас познакомить, а? Был бы рад поработать с ней вместе. Связи с Диадемой никогда еще никому не вредили.

«Бедняжка Николь», – подумал Майджстраль. Ну, в конце концов она сама выбрала такую судьбу, а стало быть, отдавала себе отчет, какие издержки сопутствуют этой самой славе. В том числе общение с такими типами, как Кенн, Винки или Ванг-Тхокк.

– Если представится возможность, – ответил Майджстраль, – я вас обязательно познакомлю.

Кенни глянул на кого-то за спиной Майджстраля и нахмурился:

– Какой-то тип в черном пялится на меня. Небось автограф хочет получить, скотина. Надо делать ноги.

– Пока, – попрощался с Кенни Майджстраль.

Пока он жил с Николь, он наелся таких разговоров под завязку.

– Пойду, пожалуй, с Кенни. – Элис откланялась.

Батти и Майджстраль посмотрели друг на друга.

– Какой… настойчивый молодой человек, – отметила Батти.

– Могло быть и хуже, – успокоил ее Майджстраль. – Он мог напиться.

– Вашего отца, – сообщила Батти, – разместили в моей комнате.

– Исключительно любезно с вашей стороны, – поблагодарил Майджстраль. – Можно через некоторое время перенести его в мою комнату, и я найду, кто бы присмотрел за ним.

– Как вам будет угодно, дружочек, но на самом деле это вовсе не обязательно. Я к нему уже успела привыкнуть, и к тому же это мы перевезли его на Землю. И я совсем не против приглядеть за ним, пока вы не уладите недоразумение с Джозефом Бобом.

«А за это, – подумал Майджстраль, – Батти будет продолжать копаться в моей биографии». Правда, отец не знал о нем ничего такого уж сенсационного – повзрослев, Майджстраль старался всячески ограждать семейство от собственных неприятностей, так что Батти суждено было удовольствоваться крошечными перлами вроде Питера Пижамы – такими домашними и, пожалуй, даже в чем-то милыми.

К тому же ему вовсе не хотелось препираться с мертвецом, даже с собственным папашей.

– Ну, если вы правда не против, – сказал Майджстраль.

– А этот молодой человек все еще на нас смотрит, – сообщила Батти.

Откуда-то сверху спикировала маленькая серебристая сфера и подлетела к Майджстралю. Следом за ней, но на своих двоих, подошла молодая дама с крайне необычной прической, в юбке колокольчиком.

– Мистер Майджстраль? – проговорила она на человеческом стандарте. – Я – Мангула Эриш из Службы Новостей Талона.

Появление подобной персоны было неизбежно. Майджстраль полузакрыл ленивые глаза и уставился на журналистку.

– Как поживаете? – отозвался он на том же языке.

К первой информационной сфере присоединилась вторая и повела запись в другом ракурсе.

– Ваше пребывание на Земле протекает продуктивно? – спросила Мангула.

– Нет, – ответил Майджстраль. – Но я ни к какой продуктивности и не стремлюсь.

– Я имела в виду, – бесстрастно продолжала Мангула, – станем ли мы свидетелями исчезновения каких-либо шедевров или драгоценностей, покуда вы на Земле?

Майджстраль вздохнул и снова сказал правду, понимая, что никто не поверит ни единому его слову:

– Я здесь в отпуске, прилетел на свадьбу моих друзей. Если что-то и пропадет, то не по моей вине.

– Обусловлено ли ваше нежелание что-либо красть вашим уважением к историческому величию Земли и ее бесценным сокровищам?

Глаза Майджстраля превратились в узенькие щелочки.

– Оно обусловлено тем, что я отдыхаю.

– Не хотите ли вы попросить прощения у жителей Земли, пользуясь случаем?

Майджстраль удивленно открыл глаза:

– За что я должен просить прощения?

– Но ведь именно на Земле ваш дед, имперский офицер, больше известный под прозвищем Роберт-Мясник, совершил большинство преступлений перед собственным народом.

Кончики ушей Майджстраля наклонились вперед, продемонстрировав его полное недоумение.

– И что же?

– Да то, – не сморгнув глазом, гнула свое журналистка, – что вы, как его потомок, должны бы извиниться за его злодеяния.

– Меня в ту пору и на свете-то еще не было, мисс, – ответил Майджстраль, – и я не имел никакого отношения к тем решениям, которые принимал мой дед, а также к тем действиям, которые влекли за собой эти решения со всеми вытекающими последствиями. Но если кому-то станет легче от моих извинений, я готов сделать это с радостью, хотя и не понимаю, какой от этого прок.

Он хотел было уже покаяться и за поступки предков Джесси Джеймса и Безумного Джулиуса, но дипломатическое чутье подсказало ему, что на сей счет лучше помолчать.

Мангула несколько мгновений переваривала грамматические сложности заявления Майджстраля.

– Так вы, значит, просите прощения? – уточнила она.

– По-моему, уже попросил.

Мангула захлопала глазами. Она-то надеялась вывернуться и задать новый, провокационный вопрос, но Майджстраль ответил именно так, как ей хотелось, поэтому она рванула в атаку, надеясь выжать из интервью как можно больше сенсаций.

– Вы осуждаете дело, за которое боролся ваш дед?

Майджстраль задумчиво потрогал полоску биопластыря на щеке.

– Мисс Эриш, – сказал он, – я полагаю, что история уже все расставила по своим местам и не мне с ней тягаться. Я желаю всем только добра и мира, независимо от политических убеждений.

Для того чтобы превратить интервью хоть капельку в сенсационное, была необходима большая редактура – чистка, как выражаются журналисты, и Мангула решила свернуть разговор и передать материал своему шефу – пусть сам решает, что с ним делать.

Вследствие этого она напрочь забыла поинтересоваться, откуда у Майджстраля биопластырь, который теперь был особенно заметен из-за кропотливой деятельности волокон, прораставших в глубь ткани, из-за чего образовалась выразительная припухлость, – а ведь этот вопрос мог породить по-настоящему скандальный материал.

– Благодарю вас, мистер Майджстраль, – промямлила она и удалилась в сопровождении серебристых шариков.

– И так все время? – поинтересовалась Батти.

– О да, – вздохнул Майджстраль. – В последние годы чаще, чем всегда.

– Право, вы ведете странную жизнь.

– Надо отвечать журналистам как можно заковыристее. Так им сроду не слепить мало-мальски доходчивого материала. По крайней мере попотеть придется изрядно.

Взгляд Батти снова скользнул за спину Дрейка.

– Сюда идет тот юноша в черном, – сообщила она. – А с ним еще и дружок.

Майджстраль вздохнул. Сегодняшние разговоры были для него сущей пыткой, и не было никакой гарантии, что ему не предстояли новые мучения. Но, как бы то ни было, он развернулся к незнакомцам, напустив на себя как можно больше цивильности.

У молодого человека в черном длинные волосы лежали примерно так же, как у Майджстраля, на пальце красовался перстень с крупным бриллиантом, причем на том же пальце, что у Майджстраля, и вдобавок камешек был точь-в-точь как у Дрейка. Спутник незнакомца был облачен в бутылочно-зеленый пиджак и увешан золотыми побрякушками.

– Майджстраль, – проговорил человек в черном, протянув Дрейку три пальца, получив в ответ пожатие одним. – Я – Лоуренс.

Майджстраль обнюхал уши актера.

– Приятно познакомиться, – сказал он. – Говорят, вы здорово меня изображаете.

Актер отступил на шаг, не скрывая удивления:

– Кажется, вы ни разу не видели меня в кино?

Майджстралю, вероятно, следовало уверить молодого человека в обратном, присовокупив уйму комплиментов, и тогда осчастливленный Лоуренс оставил бы его в покое. Однако Майджстраль уже устал от вежливости, к тому же пообщался сегодня с одним актером, поэтому он сделал самое худшее, то есть сказал правду.

– Стыдно признаться – ни разу, – ответил он. – У меня очень напряженная жизнь, и на кино времени не хватает. Но многие говорили, что вы им нравитесь больше, чем прежний актер.

– Анайя.

– Вот-вот. Примите, конечно, мои извинения за то, что я не узнал вас в лицо.

От обиды кончики ушей Лоуренса поникли, но все же он повернулся к своему приятелю:

– Это Деко, мой компаньон.

– Приятно познакомиться, – сказал Майджстраль. Он уже понял свою оплошность и потому протянул Деко два пальца, которые тот сухо пожал одним, и Майджстраль мысленно вздохнул – ну никак ему не удавалось сегодня соблюдать этикет!

Дрейк представил тетушку Батти, а потом все четверо погрузились в тягостное, неловкое молчание.

– Какие потрясающие хоромы, не правда ли, – наконец нарушила молчание тетушка. – Обычно подводное жилище производит угнетающее впечатление, но князь Хунак так расстарался, что ощущения клаустрофобии не возникает.

– Это верно, – подтвердил Лоуренс.

И снова – пауза. Тетушка Батти, судя по всему, на большее была не способна.

На самом деле Лоуренс в кино играл не Майджстраля. Его герой был очень похож на Дрейка, или по крайней мере на того Дрейка, каким он должен был быть в видеосериале, – отважного, непоколебимого, обаятельного драчуна, имевшего потрясающий успех у женского пола. Компания, выпускавшая этот сериал, обладала авторскими правами (купленными у Имперской Спортивной Комиссии) на подлинные записи, где Дрейк был запечатлен во время краж, и посредством микширования этих кадров с собственными съемками заменяла изображение Майджстраля изображением Лоуренса. Все понимали, что Лоуренс играет Майджстраля, несмотря на то, что герой носил другое имя, и считалось, что все киношные приключения, как бы ни были они невероятны, соответствуют действительности и повествуют о той части жизни Дрейка, которая недоступна средствам массовой информации. А поскольку Майджстраль при всем желании не мог совершить столько ограблений, сколько герой сериала, демонстрировавшегося раз в неделю, то продюсеры приобретали записи краж других взломщиков и точно так же комбинировали их с павильонными съемками. В итоге Майджстралю приписали множество восхитительных подвигов, которых он не совершал.

– Я вижу – вы носите перстень с бриллиантом, – заметил Майджстраль.

– Да, – просиял Лоуренс. – Совсем как ваш. Он очень помогает мне входить в образ во время съемок. Смотрю на него и говорю себе: «Я – Дрейк Майджстраль, величайший взломщик всех времен». А потом играю.

– Но вы носите перстень и тогда, когда не снимаетесь, – сказал Майджстраль. – Не приводит ли это к недоразумениям? Смотрите, к примеру, в свою тарелку за завтраком, видите перстень, а потом боретесь с искушением что-нибудь стянуть?

– Но Лоуренс на самом деле отличный взломщик, – вмешался Деко. – У него богатая практика.

Майджстраль удивленно уставился на Лоуренса:

– Вы действительно занимаетесь воровством?

Лоуренс вспыхнул:

– Нет. Мой контракт не позволяет… нельзя же звезде экрана оказаться за решеткой. Но, кроме грабежей, я все-все умею.

– У него превосходный костюм-невидимка, – добавил Деко. – Я сам его изготовил. Он иногда летает по ночам просто для того, чтобы почувствовать себя взломщиком, понимаете?

– Это мне и вправду помогло сыграть роль, – добавил Лоуренс.

Майджстраль окинул взглядом приятелей и решил, что они собирались сразить его этой подробностью. Он раздумывал, как именно ему следует отреагировать, когда подошел один из слуг Хунака:

– Сэр. Вас вызывает мисс Николь. В углу – кабинка для личных переговоров.

Майджстраль изобразил извиняющуюся улыбку:

– Прошу прощения, джентльмены.

– М-м-м, – проговорил Лоуренс ему вслед. – Знаете, я давно хотел поговорить с вами о Николь…

Майджстраль скрылся в кабинке, нажал кнопку, которая исключала всякое подслушивание и чтение по губам. На экране появилась Николь.

Николь была высокой блондинкой, возраст которой колебался в пределах между «чуть за тридцать» и «ближе к сорока». Она принадлежала к Трем Сотням – эти люди были столь знамениты, что им не требовалось фамилий. Строго говоря, она была актрисой, но ее профессия стояла выше того, чтобы называть ее просто актрисой и даже звездой. Только место в некоем возвышенном пантеоне отвечало ее истинному положению.

Когда она говорила, целые планеты, затаив дыхание, ловили каждое ее слово. Люди, о которых она никогда не слышала и не знала об их существовании, кончали с собой, решив, что недостойны жить рядом с ней в одной Вселенной. Странные инопланетные расы поклонялись ее образу и приносили в жертву брызги вина, изготовленного из рыбьей печенки.