Текст книги "Спортивные хроники планеты Кья"

Автор книги: Уолтер Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Я подумаю, что можно сделать, – ответил Рэй. – Обойдется, наверное, дорого, но я уверен, что отыщутся люди, которые захотят поработать здесь.

Гьорф восхищенно потянул носом.

– Не желая зловонить, все же вынужден сказать, что ваше посольств не очень расположено к сотрудничеству.

– Я понимаю.

Рэй согласился навестить Гьорфа в его конторе, чтобы побольше узнать о нуждах компании, и кья отошел к другим посетителям. Уходя, по. вый знакомец сильно наморщил мордочку. Рэю оставалось надеяться, что это гримаса удовольствия.

Элизабет предложила Рэю выпить из ее чаши.

– Им нравится устраивать дела прямо за едой, – сообщила она. Может, потому-то посольство и не хочет продавать вам таблетки.

– Возможно, – согласился Рэй. Без таблеток такие встречи, как, скажем, сегодняшняя, были бы невозможны. Спасибо, что привели меня сюда.

– Мне самой это в радость. – Элизабет кивнула на пустой стакан: – Пора за следующим блюдом.

– У вас отменный аппетит, Элизабет… – Рэй замялся.

– И вы удивляетесь, что видите перед собой живые мощи? Это аллергия, – пояснила Элизабет, накладывая ложкой мелкие белые бобы в тарелку Рэя. – Несколько лет назад, на другой планете, мой организм перестал вырабатывать какие-то ферменты, и это означало, что я не способна переваривать молочные продукты и большую часть пищи из зерновых. Плюс к тому взбунтовалась и моя иммунная система…

– Понимаю…

– Стоило мне съесть немного хлеба или яйцо или лимонаду выпить, как я заболевала на несколько дней. Иногда мне казалось, что любая пища – отрава для моего организма. Я дошла до полного истощения.

Рэй сочувственно кивал. Земляне часто сталкиваются с такой напастью на чужих планетах: эволюция приспособила организм людей к той единственной окружающей среде, где нет места для экзотических продуктов биохимии. На чужих планетах чужие бактерии питали ядом корни растений в неземной почве, укусы насекомых вызывали гистаминовую реакцию, а переносимые ветром споры скручивали легочную ткань людей в жуткий узел. В сравнении с большинством иных планет Кья была еще милостива к беспомощным человеческим существам.

– Удивительно только, что у вас нет аллергии на кьянскую еду, признался Рэй.

– Спасибо таблеткам! – воскликнула Элизабет. – Ферменты перерабатывают все питательные вещества, и иммунная система человека не реагирует на расщепленные продукты. Теперь я чувствую себя здоровой, даже прибавила девять килограммов.

– И вам можно ходить в рестораны, – вставил Рэй.

Элизабет кивнула:

– Мне и в самом деле не хватало походов в рестораны и вылазок на всякие пирушки. Вот одна из причин, почему мне нравится на Кья: здесь я могу принять приглашение на званый обед или ужин. Да и работа мне нравится: кья посещают мои занятия с большим интересом.

– На днях я был на вашей лекции, – сказал Рэй. – Похоже, удовольствие взаимно.

Элизабет кивнула.

– Интересно разъяснять им историю человечества. Наблюдая, как кья воспринимают многие вещи, я сама начинаю по-новому, в ином ракурсе видеть земную историю.

– Вы рискуете омрачить светлое, красочное восприятие мира, характерное для кья.

– Знаю, – расстроенно бросила девушка. – Стараюсь не пугать их, но это нелегко. Я же должна дать им верное представление о том, каковы земляне. А мы таковы, каковы мы есть.

Рэй согласно кивнул: ужасно, должно быть, разъяснять причины приверженности землян к диктатуре. И тем не менее…

– Все же лучше, если ваши описания будут выдержаны в более светлых тонах, – посоветовал он. – Для этого, вероятно, подошел бы рассказ о наших меньших братьях.

– Вы думаете? – Элизабет взглянула на него с интересом. – Это о ком? О гориллах? О бабуинах?

– О леммингах, мелких грызунах.

Она поначалу опешила, а потом рассмеялась.

Следующее утро Рэй провел в конторе у Гьорфа. Начальник смог уделить Рэю всего минуту, однако его помощники представили гостю исчерпывающую информацию о деловых потребностях «Истхиллз комбайн» и ее возможностях. Уяснил он также и то, что вполне состоятельная, по кьянским меркам, «Комбайн» сильно проигрывала из-за неблагоприятного обменного курса. Малая толика того, что производили кья, импортировалась на Землю, а это почти полностью обесценивало кьянскую валюту.

Покидая кабинет Гьорфа, Рэй понимал, что Кья – непочатый источник разнообразных ресурсов. Обладая превосходно развитым обонянием, кья несомненно усвоили навыки земледелия, неизвестные на Земле: наверняка они умеют по запаху различать виды почв и питательных веществ или выявлять вредителей и заболевания растений. Он решил переговорить со специалистами по сельскому хозяйству из Врекльского университета и выяснить, не отправить ли кое-кого из них на Землю, дабы ускорить заключение взаимовыгодного торгового соглашения.

С такими намерениями он и заявился к декану Цельк. Перспектива хорошей сделки поддерживала в нем приятное расположение духа, однако, стоило Рэю переступить порог кабинета, его радость мгновенно улетучилась. Перед столом, за которым, опустив голову, сидела Цельк, стоял Найквист, держа в руках целую кипу факсограмм.

– Ах, мистер Беннетт, – воскликнул посол. – Какая неожиданная встреча. Очень приятно!

– Могу себе представить, – ответил Рэй. – И что же вас сюда привело?

– Один из ваших клиентов, некий Ричард Фабер. Как я только что уведомил декана Цельк, сведения о его успеваемости искажены. Вот здесь у меня собраны факты. – Найквист передал папку Цельк, и та молча принялась ворошить бумаги. Рэй, заглянув через ее плечо, увидел среди них запросы, письма и фотокопии газетных статей. «ФУТБОЛЬНАЯ ЗВЕЗДА МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПОД СУДОМ» – гласил один из заголовков.

– В Колорадо на втором курсе средний балл Фабера равнялся 2,6, однако это подлог. Завышенные оценки вывели ему некоторые недобросовестные преподаватели, желавшие, чтобы студент остался в составе футбольной команды вуза; в действительности его средний балл равнялся 1,1. Разгильдяй Фабер, возможно, и не догадывался, что каждая завышенная отметка делала его соучастником уголовно наказуемого преступления, но…

– Понятно, – вздохнул Рэй.

– …его поспешное бегство с Земли заставляет предполагать, что в этом деле он не был чист, как свежевыпавший снег, – заключил Найквист. – Особенно если учесть, что его дядя подкупил кое-кого в Иммиграционной службе, дабы там закрыли глаза на случившееся. Декану Цельк придется исключить Фабера, поскольку тот был принят на ложных основаниях. Сожалею, что ваши деловые договоренности нарушатся, тем более что ГСТ потребует вернуть аванс… Полагаю, в контракте эта мера предусмотрена? Прискорбно. – И посол вышел.

– Да чихайте вы на него, – пробормотала Цельк, когда дверь за послом закрылась. – Будучи деканом, мне никто не может указывать, как и что я должна делать у себя в вузе.

Рэй кивнул.

– А нет ли способа оставить Фабера в университете? – Рэй прикинул, что, вернув выплаченный в счет комиссионных аванс, он разорится: негодяй Найквист на то и рассчитывал. Да, слишком поздно Рэй понял, как много нужно знать, прежде чем ввязываться в бизнес.

– Способ оставить Фабера нужно отыскать непременно, – грустно произнесла Цельк. – Уже успев потратить полученный аванс, нам ничего другого не остается. Оказавшись, однако, в ситуации дотоле неизвестной, мне не совсем ясно, что мы можем предпринять. На сей счет нет никаких правил, никаких указаний.

– Тогда вы можете установить их по ходу дела, – сказал Рэй. – Какие сейчас оценки у Фабера?

– Первые экзамены начнутся только дней через двадцать, – ответила Цельк. – Тогда, полагаю, мы сможем судить об этом студенте. Но если он сдаст плохо… – Декан печально выдохнула. – …Он вылетает.

– Он вылетает, мы вылетаем, все вылетают! – воскликнул Рэй. – Уж я позабочусь, чтобы малый понял, как склоняется это слово.

Выйдя из кабинета декана, Рэй сверился со своим поминальником и убедился, что в данный момент Фабер должен быть на тяникульной тренировке. Рэй добрался до шестигранного поля, где студенты, разбившись на три команды, резво таскали куль по траве. Фабер, как и прочие игроки, облаченный в шлем и защитную форму, все же сразу выделялся из общей массы недюжинным ростом.

Приземистый, угловатый, покрытый седой шерстью кья, все лицо которого избороздили глубокие морщины, подошел к наблюдавшему за игрой Рэю.

– Тренер Знаю, – всхлипнул он. – Чем могу служить?

– Я пришел посмотреть на Фабера, – сказал Рэй. – Как он играет?

– Вы про чудище с Земли? – Тренер изумленно покачал головой. – Рысь Мард – лучший нападающий, какого я только видел. Покажи ему на линию гола – и его ничто не остановит. Вы только полюбуйтесь на него.

Рэй, следуя совету тренера, стал наблюдать, как команды пихались и носились по полю, но какой-либо логики в их действиях уловить не смог. То, бросив куль, команды устраивали свалку, оттесняя соперников в сторону, то вдруг набрасывались на него, словно стая хищников. Порой же большинство стояло себе, собравшись в кружок, и лишь по нескольку игроков от каждой команды носились взад-вперед, обмениваясь отрывистыми выкриками.

– А это кто такие? – спросил Рэй тренера.

– Гонцы, – ответил Знаю. – Вы что, не очень понимаете игру?

– Она мне в новинку, – признался Рэй. – Не просветите меня немного?

Знаю согласно фыркнул.

– Считаясь мозгом каждой команды, гонцам приходится увязывать игру всех трех команд. Бывает, в одном периоде Траво-пахи сочтут, что им лучше поработать вместе с Древо-пахами против Цвето-пахов, а в другом Травкам больше по душе сыграть в одиночку против объединившихся двух других команд. Во время игры гонцы следят за командами соперников и сообщают своим, что те задумали. Потом… Гадость! Вонь! – тренер сорвался с места и потрусил на поле выговаривать одной из команд за техническую ошибку.

Когда игра возобновилась, Рэй стал следить за гонцами. И пришел к выводу, что они похожи на тех животных в стаде, что держатся по краям, предупреждая собратьев о появлении хищников. Причем гонцы одной команды старались занять такие позиции, чтобы помешать гонцам других команд следить за ходом игры.

Тренер объявил перерыв, и игроки потянулись за линию поля. Рэй подошел к Фаберу, полоскавшемуся в бадье с водой.

– У нас неприятности, – произнес Рэй по-английски. – Найквист только что рассказал декану Цельк о вашей истинной успеваемости в Колорадо.

– Настучал? – Фабер выругался. – Я предупреждал дядю Дика, что это дохлый номер.

– Дядю Дика?

– Ричарда Макилвайна. Он владелец Галактической спортивной телерадиосети. Меня назвали в его честь, – горделиво добавил Фабер.

– О!

Фабер мотнул головой.

– Эта НСАА[3]3
  Национальная студенческая атлетическая ассоциация.


[Закрыть], будь она неладна, на колледж собак спустила из-за паршивых оценок, глаза они всем застили: им нужно, чтоб спортсмены время на учебу гробили. А когда репортеры обо всем пронюхали и галдеж подняли, дядя Дик мне и говорит: «Мотай-ка с Земли куда подальше, пока не вышло крупного скандала. Осваивай, – говорит, – инопланетные виды спорта, а станешь галактическим чемпионом, возвращайся – о твоих «неудах» никто и не вспомнит».

– Понятно. – Рэй чувствовал, как у него голова раскалывается. – Однако вспомнили, и раньше, чем вы рассчитывали. Декан Цельк пообещала исключить вас, если вы не достигнете положительных результатов на ближайших экзаменах. К тому же и спорт для вас будет закрыт.

– Дядя Дик никому тут не позволит на меня наезжать, – взревел Фабер.

– Не надейтесь на дядю… – сказал Рэй.

Что такое «наезжать», он понял, стоило Фаберу упереться ему в грудь ручищей и слегка подтолкнуть. Рэй растянулся на траве, а Фабер унесся прочь. На какой-то миг Рэй так разозлился, что хотел было вскочить и догнать мерзавца, но мысль о неизбежном исходе схватки отрезвила его.

Кроме того, он уже знал способ, как получше управиться с Фабером.

* * *

Со стадиона Рэй отправился в посольство. Делорес несколько часов мариновала его, прежде чем допустила в комнату связи. Рэй обзвонил несколько земных сельскохозяйственных ассоциаций, пока не выяснил, что одна из них, кажется, не прочь вести дела с кья. Проведя с этой компанией предварительные переговоры, Рэй вызвал на связь Ричарда Макилвайна.

Макилвайн ответил раздраженным криком, вопрошая:

– Вы имеете представление, который теперь час?

– Прошу прощения, – начал Рэй, – но Земля и Кья в разных часовых поясах.

– Кья? Значит, племянник… Что еще?

– Да, – подтвердил Рэй. – У вашего племянника крупные неприятности.

– Что? Ричи мальчик хороший. Что с ним могло приключиться?

– Он не желает постигать науки, – доложил Рэй, – к тому же кто-то сообщил декану Врекля, что в Колорадо Ричарду выдали липовый табель успеваемости…

– Это ложь, – перебил Макилвайн. – Ричи много занимался. Это все происки попечительского совета.

– Уверен, что так и было, – согласился Рэй, – только теперь аналогичные неприятности назревают у Ричарда во Врекле. Его не оставят в университете, тем более не позволят играть в тяникуль, если он немедленно не улучшит свои оценки.

Макилвайн рыкнул:

– А у нас контракт! Если ваша инопланетная учебная шарага будет выставляться, я на нее в суд подам.

– Они имеют право исключить вашего племянника за неуспеваемость, – проинформировал Рэй. – Однако, возможно, я найду способ все уладить.

Макилвайн раздраженно хмыкнул.

– Излагайте.

– Вашему племяннику здесь не нравится. Студентки на Кья – девушки серьезные, погруженные в учебу, и на роль веселых подружек для Ричи абсолютно не годятся…

– Круто, – буркнул Макилвайн. – Он что же думает, я ему с попутной ракетой буду девиц поставлять? Дудки!

– Полезно было бы, чтобы он это четко усвоил, – прокомментировал Рэй. – Свяжитесь с ним и уведомьте, что он застрянет на Кья навеки, если не удержится в команде.

Макилвайн хмыкнул, уже задумчиво.

– Может сработать. А вы не такой тупица, как я думал. – И он прервал сеанс связи.

Для начала неплохо, подумал Рэй. Следующий шаг – отыскать Фаберу наставников. Он поднялся и вышел из радиорубки. За дверью его поджидала Делорес.

– Ну, обстряпали свои делишки? – сурово потребовала она ответа.

– Делишки? – переспросил Рэй. – Что вы имеете в виду?

Делорес холодно воззрилась на него.

– Вам все равно, что из-за вас будет с кья! Вам лишь бы деньги загребать!

– Не думаю, что причиняю кья хоть какой-то вред, – парировал Рэй. – Вам тут никому не приходило в голову, что они вовсе не глупы и лучше нас знают, что им нужно.

В ответ Делорес показала ему спину.

Рэй сел в автобус и направился во Врекльский университет. По дороге обратился к поминальнику и выяснил, что у Элизабет занятия по средневековой истории кья. Что ж, сказал он себе, есть вещи, которые мужчине нужно делать самому. Самому биться в сражениях. Учиться на своих ошибках. Умолять достойных, нормальных людей позаниматься с Фабером. Не просить же Элизабет делать за него эту грязную работу!

В вестибюле общежития сидела, склонившись над компьютером, парочка студентов: рядом с Грейс пристроился молодой, слишком смазливый мужчина, всем своим видом показывавший, какой он ей близкий друг.

– Джек тут помогает мне разобраться с одной штукой, – пояснила Грейс. – У кья целая дюжина основных школ экономической мысли, но ни одна из них не использует единую терминологию или единицы измерений. Нашу программу унификации трясло, как припадочную.

– Теперь вот отладили, – подал голос Джек. – И при пересчете данных все укладывается в стандартные кривые. Есть даже аналог цикла Кондратьева. Я только не пойму, хорошо это или плохо.

– Что вы имеете в виду? – спросил Рэй.

– Ну, это плохо, потому как я-то надеялась отыскать у кьянских экономистов что-нибудь запредельное, из ряда вон, чтобы было что сунуть в мою докторскую диссертацию по сравнительным экономическим учениям, – пояснила Грейс. – С другой стороны, выяснив, что кьянская и земная экономики, похоже, подчиняются одним законам, можно предположить наличие универсальных постоянных в экономических познаниях.

– Стало быть, экономика не такая беспробудная скука, какой ее все изображают, – произнес Рэй, глядя на экран компьютера, где пучок кривых походил на блюдо шизофреничных макарон, приправленных не менее запутанными уравнениями. Увиденное подало Рэю мысль. – Кстати, о беспробудном, вы не согласились бы поднатаскать Фабера по математике?

– Нет, – ответила Грейс. – Я экономист. С чего вы решили, будто я математик?

– Так, показалось просто, – сказал Рэй, снова переводя взгляд на экран.

– Лиз уже спрашивала, – сообщил Джек. – Ладно, наставника Ры Смраду мы подыщем при одном условии.

– Любое, только назовите, – воскликнул Рэй. – Хотите, чтобы он перестал докучать женщинам? Мылся каждый день? Выучил английский язык?

– Найдите способ усадить его за книги. Мы не собираемся впустую тратить свое время.

Рэй улыбнулся, припомнив разговор с дядей Фабера:

– Считайте, что это сделано.

Несколько дней спустя Рэй завернул во Врекль проверить, как идут дела у его подопечного.

– Беседуя с Шевильд, мне было сказано, что Вапер занимается старательнее, – известила его декан Цельк. – Теперь ему помогают несколько студентов-землян. Однако свалилась новая беда, и мы все же рискуем проиграть. Правда ли, что на днях Вапер вас толкнул?

– Ну, было, – вздохнул Рэй. – Он немного погорячился, но это все пустяки…

«Пустяки» напоминали о себе огромным синяком на груди Рэя.

Цельк с мрачным видом шумно выдохнула.

– Поступив так, его поведение неподобающе для студента Врекля. И получив несколько жалоб от студентов, мне придется вывести его из состава команды.

«Вот кретин! – выругался про себя Рэй. – Так до сих пор и не уяснил, что кья не причисляют спортсменов к полным убожествам».

– Может, вы сумеете представить случившееся как проявление инопланетных нравов, – предложил Рэй. – Некоторые земляне ведут себя так, получив плохие известия. Поступок Фабера можно истолковать как ритуальное выражение агрессивности.

– Чую. – Цельк закрыла глаза и медленно-медленно выдохнула. – Может, и получится. Пустим такой запашок по ветру, глядишь, кто и уловит. Меж тем хорошо бы, если на каком-нибудь сборище вас с Вапером увидели вместе: показали бы, что нет никаких обид.

– Это важно? – Рэй приуныл. – Не сказал бы, что малый мне по нраву.

– Чужестранцы! – укорила Цельк. – Не знаю, как вам, землянам, а нам зловоние буквально дышать не дает, когда ходящие в одном стаде ссорятся. Сегодня команда устраивает тренировочную пробежку: вы могли бы присоединиться к ней.

Чего не сделаешь ради комиссионных, подумал Рэй. Покинув кабинет декана, он направился в общежитие землян. Было еще довольно рано, и большинство студентов-землян либо завтракали, либо готовились к занятиям. Фабера Рэй нашел на кухне, где тот готовил себе бутерброды к ленчу.

– У-у, привет! – воскликнул Фабер.

– Здравствуйте, – произнес Рэй. Взгляд и голос Фабера смягчились, что Рэй счел за перемену к лучшему. – Я подумал, а не присоединиться ли мне к пробежке команды, чтобы убедиться в ваших успехах.

– Ага, – пробормотал Фабер. – Там всего-то выйдет, думаю, пять-шесть миль, так что к занятиям успеем. Уже скоро отправляемся.

– Прекрасно. Буду ждать вас на улице.

Рэй вышел из кухни и попал в вестибюль общежития. Элизабет заканчивала разговаривать по телефону. Она кивнула Рэю, повесила трубку и сообщила:

– Говорила с деканом Цельк. Она просила меня последить за вами сегодня.

– Благодарю, – поклонился Рэй. Цельк явно не доверяла нраву Фабера, что еще раз убедило Рэя в высокоразвитом интеллекте декана. – Готов отплатить за услугу. Поужинаем вечером вместе?

– С радостью, – согласилась Элизабет. Она бросила взгляд в сторону кухни. – Что стряслось с Фабером? Недавно он был в посольстве, выходил на связь с Землей. Не знаю, какой там был разговор, только сказанное вселило в него страх Господний.

– Скорее уж страх перед отрешением от плоти, – усмехнулся Рэй. – Он и в самом деле зубрит?

– И даже делает успехи: получил «отлично» на проверочном зачете, который ему вчера вечером устроил Алексей. Мы еще сотворим из него студента. Подождите меня минутку, я только переоденусь. – И Элизабет поспешила наверх.

И вот немного погодя Рэй, Элизабет и Фабер трусцой бежали вслед за угловатым тренером в сторону зеленых холмов. Команда тащила с собой большой куль, который игроки передавали друг другу по очереди.

– Ленч, – тяжко выдохнула Элизабет, труся между Рэем и Фабером. – Вот так стада доисторических кья переносили пищу через пустоши. Брали корзины из тростника или долбленые стволы деревьев. Тех, кто нес, окружали стражей. Приходилось стеречь провизию от других стад.

Откуда и пошел сам тяникуль, догадался Рэй. Но промолчал. У него начиналась одышка, и он решил поберечь силы. Фабер тем временем был в прекрасной форме. Пробежав миль пять, команда остановилась передохнуть. Для отдыха тренер выбрал тенистое местечко в небольшой рощице. Рэй плюхнулся на траву, снял кроссовки и принялся выяснять, много ли натер мозолей. Элизабет опустилась рядом, вручила Рэю таблетку и протянула бутылку с соком, взятым из куля.

– Как ноги?

– Побаливают, но – в норме. А вы как?

– Терпимо. – Как и Рэй, Элизабет тяжело дышала, пот катил градом. – Отдохнем с полчасика.

– Хорошо.

Рэй проглотил таблетку, запив соком. Напиток, из чего бы его ни изловили, взбодрил. Рэй сходил к кулю, откуда игроки набирали себе Фрукты и овощи, и, прихватив большой пук оранжевых листьев, вернулся к Элизабет.

– Лучше не есть помногу, – посоветовала она, выбирая один листик. Еще обратно бежать.

Рэй кивнул и только раскрыл рот, чтобы что-то сказать, как рядом с ними плюхнулся Фабер. Удостоив листья презрительного взгляда, он фыркнул, развертывая загодя приготовленные бутерброды:

– Кроличья жвачка. Когда собираешься прошвырнуться, нужна стоящая еда.

– Чудесно обойдемся без нее, – не удержалась Элизабет.

– A-а, бросьте! – махнул рукой Фабер и подмигнул девушке. – Ели бы что поприличней, не были б такой тощей. Немного мясца на косточках вам бы не помешало, а? Держите.

– Нет, спасибо. – Элизабет отпрянула от протянутого бутерброда.

– Там, в куле, еще немного спорыша осталось, – сообщил Рэй найдя предлог отвязаться от Фабера. – Пойдемте, Элизабет, пока весь расхватали.

Едва они управились с едой, как тренер захлопал в ладоши:

– Все, ребята, привал окончен. Пора!

Пока игроки увязывали куль, Рэй успел натянуть кроссовки. Он завязывал шнурки, когда услышал протяжный, громкий стон. Подняв голову, Рэй увидел Фабера, который стоял на коленях, схватившись за живот. Лицо парня сделалось мертвенно-бледным.

– Что случилось? – спросил Рэй.

– Не знаю, – буркнул тот по-английски. – Кишки узлом стянуло.

К Рэю подошла Элизабет, за ней несколько кья.

– Что вы ели? – спросила Элизабет.

– Свое… и еще чуток того, шоколадного.

– А таблетки ферментные принимали?

– На кой, – всхлипнул Фабер. – Я ж совсем чуток.

– Нужно поскорее доставить его к посольскому врачу, – сказала Элизабет, глядя, как Фабер повалился на траву. В голосе девушки звучала тревога. – Он отравился.

– Как его туда доставишь?! – воскликнул Рэй. Ближайшее средство передвижения находилось на расстоянии нескольких миль, а Фабер весил, должно быть, килограммов под сто. – Идти он не в состоянии.

– Значит, мы понесем его, – сказал кто-то из кья. – Мы все тяникульная команда, не забыли?

– Двинулись, – распорядился тренер. – Первое стадо, берете Рись Марда, второе стадо, несете куль с едой.

– Подождите, – предупредила Элизабет, когда восемь кья подхватили Фабера за руки, за ноги и за пояс. – Нести нужно лицом вниз. Тогда, если его затошнит, рвота не попадет в легкие.

– Делать как сказано, – дал команду тренер. Игроки перекатили Фабера на живот и снова подняли его. Гигант тяжелым, неуклюжим мешком повис меж двух групп игроков. Раздался призыв тренера: – Вперед, ребята!

Команда устремилась к Вреклю. Фабер, похоже, потерял сознание.

– Насколько он плох? – спросил Рэй у спутницы.

– Не знаю, – откликнулась она. – У него может быть шок, могут свести судороги. Но, скорее всего, обойдется.

* * *

– Он поправится, – сообщила Рэю Элизабет, когда они вечером встретились возле ресторана. – Заболевание привело к обезвоживанию, но врач накачал его жидкостью, дал антигистаминный препарат, так что через несколько дней Фабер встанет на ноги.

– Хорошо, – облегченно вздохнул Рэй. – Надеюсь, это научит его осторожности. Если Фабер еще раз заболеет и не сможет играть, в проигрыше окажемся все мы.

– Вряд ли, – возразила Элизабет. – Таких ошибок не повторяют.

– Надеюсь, – вздохнул Рэй уже в дверях ресторана. Несчастье с Фабером ничуть не отбило аппетита у Рэя. Набрав себе еды, парочка присоединилась к стаду жующих.

– Кья танцуют? – спросил Рэй, когда оркестр заиграл новую мелодию.

– Нет, они для этого недостаточно пластичны, – ответила Элизабет.

– Зато вы – вполне, – заметил Рэй.

Элизабет погрустнела:

– Этот комплимент не ко мне.

– Ой ли? – В тоне девушки Рэю послышались нотки самоуничижения. Этого еще не хватало. – «И все ж любовь моя уступит тем едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали».

– Что-что вы сказали?

– Совет Шекспира своей любимой: не стоит недооценивать себя. К сожалению, я забыл окончание сонета, – посетовал Рэй.

Элизабет была удивлена и польщена.

– А вы умеете ухаживать…

Рэй собрался развить эту тему, но ему помешал невесть откуда появившийся Гьорф.

– Возникло затруднение, – с ходу начал руководитель компании. Он вытащил из кармана листок факсовой бумаги и протянул его Рэю. – Вот это сегодня утром мне вручили ваши посольские. Моя сестра немного читает по-землянски, однако этого ребуса ей разгадать не удалось. Она даже утверждает, что это совсем не земная письменность.

– Да нет, земная, – улыбнулся Рэй. Все земляне, прибывающие на Кья, говорили по-английски, вот местные и решили, будто это единственный язык у людей. – Написано по-русски. Есть у нас и такая нация.

– И у землян тоже не один язык? – удивился Гьорф. – Кто бы мо_т подумать! Переводя написанное, о чем тут говорится?

– Письмо из фирмы «Фермерская Россия», – сообщил Рэй. – Это агропромышленная компания. Они заинтересованы в деловых связях с Кья. Хотят также заключить договоры с вашими людьми на экспериментальной основе и выяснить, смогут ли те, пользуясь своим чутким обонянием, провести анализ почв и растений.

Новость явно обрадовала Гьорфа.

– Приятно узнать, что мы способны кое-чему научить ваших людей. Давайте в этом деле держать наши носы по ветру. – И Гьорф, морща мордочку, поспешил прочь.

– Как удачно, что вы знаете русский, – заметила Элизабет.

Рэй пожал плечами:

– И еще шесть языков. Я же, помните, начинал как лингвист. Но вот до сих пор не могу перейти на вольностепняцкий: начинать предложения с деепричастных оборотов, грамматически не согласованных со сказуемым. Для кья, должно быть, моя речь звучит ужасно.

– Сталкиваясь с той же трудностью, мне понятны ваши чувства, – откликнулась Элизабет. И оба рассмеялись шутке. Вдруг Элизабет, заметив кого-то на площадке, спросила Рэя: – Это ваша былая пассия?

Рэй повернулся и увидел на пороге Делорес в сопровождении двух мужчин.

– Едва ли. Она работает в посольстве и меня не терпит. – В глазах уставившейся на Рэя Делорес застыло выражение, свойственное брошенным любовницам. – Выгладит еще безумнее обычного. Хотелось бы знать, в чем я на сей раз виноват?

Ответ не заставил себя ждать. Делорес и оба ее спутника, телосложением под стать Фаберу, приблизились к Рэю.

– Так, значит, до вас, Беннетт, намеки не доходят? – безо всяких околичностей начала Делорес. Двое сопровождающих, скрестив могучие руки на груди, грозно нависли над Рэем.

Рэй надеялся, что внешне ничем не выдал испуга.

– Какие намеки? – хрипло выговорил он.

– Насчет ваших потуг в бизнесе. – Делорес говорила по-вольностепняцки и возвысила голос так, чтобы ее хорошо слышали все посетители

– Следя за вашей работой, нам известно, как вы обманываете Гьорфа.

– О чем вы? – удивился Рэй.

– Ведя с Гьорфом дела, вам удалось внушить ему, будто он на огромной сделке состояние сколотит, – продолжила Делорес. – Вводя таким образом кья в заблуждение, вас остается только выдворить отсюда. И мы это сделаем. Ваши преступления смердят! Не желая травить зловонием атмосферу Земли, нельзя все же позволять вам чихать на репутацию ОН и использовать кья в своих интересах.

Делорес со своим эскортом удалились, и, глядя ей вслед, Рэй признался себе, что не может не восхищаться ее безупречным вольностепняцким.

– Они и впрямь могут вас выслать? – спросила его Элизабет по-вольностепняцки.

Заметив, что на него обращают внимание кья, Рэй, стараясь составлять фразы с величайшей грамматической точностью, ответил:

– Не сделав с моей стороны ничего дурного, у них нет никаких оснований для этого. Выслушав сказанное, мне кажется, тут какая-то ошибка. Будучи озабочены тем, как выглядит человечество в глазах других, им естественно столь бурно реагировать – даже по недоразумению. Хотите еще спорыша?

Элизабет немного удивили его спокойствие и незлобивость, впрочем, больше ее заботила еда, которую она вылавливала пальцами прямо из чаши. Похоже, кья утратили интерес к произошедшему, хотя – и Рэй это заметил – Гьорф остаток вечера держался в стороне от него, на другом конце загона.

– Хотелось выразиться покрепче, – признался Рэй позже, когда парочка покинула ресторан. Стояла теплая ночь, и они с Элизабет решили пройти пару миль до общежития пешком. У Кья не было своей луны, однако неяркое неоновое сияние уличных огней хорошо освещало дорогу.

– И тут я вспомнил, как огорчилась Цельк известию, что Фабер меня толкнул. Кья народ стадный, и для них ненавистна мысль о распре среди соплеменников.

– Так вы, значит, попытались все уладить миром? – спросила Элизабет.

– Я попробовал поступить, как кья поступил бы на моем месте, – сказал Рэй. – Будто никакой проблемы по сути и нет. Слухами и Кья полнится, а мне не хочется, чтобы местные считали меня чужаком. Это вызовет недоверие в делах.

– Разумное суждение, – одобрила Элизабет. – Только не думаю, Чтобы та женщина всего лишь забавлялась, устраивая вам сцену. Что-то она замышляет.

– Посольство хочет вышибить меня из бизнеса, – сказал Рэй. – ОН опасаются, как бы я не нанес непоправимого вреда кья, передавая им информацию, технику и прочее – то, чем они пока не научились пользоваться.

– И вы этому верите?

– Не знаю, – признался Рэй. – Звучит обоснованно. История ведь знает немало случаев, когда грубо насаждаемая «цивилизация» приводила к упадку и даже гибели народа.

– Понимаю. – Элизабет задумалась. – Никому не дано предугадать последствия поступков, но ведь если всего опасаться, то можно вообще утратить способность действовать.

– Такая точка зрения тоже верна.

Тут Рэй заметил, как тепла и приятна ночь, вспомнил, что уже начал ухаживать за Элизабет, и решил выяснить последствия кое-каких более предсказуемых поступков.