Текст книги "Спортивные хроники планеты Кья"

Автор книги: Уолтер Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Уолтер Р. Томпсон
Спортивные хроники планеты Кья

– Игрок – человек с Земли-и-и? – протянула Цельк. Декан Врекльского университета задумчиво посапывала, читая бумаги, которые положил на ее стол Рэй Беннетт. Рэю показалось, что она озадачена: морщинок на темной мордочке появилось больше, чем прежде. – На Кья прибывая, студенту этому первым делом хочется играть в тяникуль?

– Это не единственная причина его визита, – объяснил ей Рэй. – Ричард Фабер основательно изучает системы образования и хочет расширить свои познания, включив в них кое-какие методики нечеловеческих рас.

– Да, в письме об этом упоминается. – Декан встала и подошла к окну кабинета. В этой части Кья стояло позднее лето, и теплый ветерок доносил в неостекленное окно запах корицы. Рэй вдыхал его с удовольствием. Впрочем, он знал, что на декана Цельк запах действует куда сильнее: обоняние у всех кья исключительно тонкое. Оно развито у этой расы едва ли не сильнее остальных чувств, во всяком случае, дополняет зрение, вкус и даже слух. – Выступая ходатаем за него, вам есть что о нем поведать? – спросила Цельк, машинально ероша густую шерсть на своем предплечье.

– Только что закончил второй курс Колорадского университета, – доложил Рэй. – Успеваемость хорошая. Звезда футбола, американского футбола. Мне кажется, он не прочь испытать себя в новых видах спорта.

– Вьютболь? – Декан повела покрытыми шерстью плечиками, повторяя чужестранное слово. – Выслушав это, мне надо полагать, что лично его вы не знаете?

– Совершенно верно, – откликнулся Рэй. Он незаметно елозил на стуле. Кья как раса относились к человекоподобным, тем не менее в их анатомии хватало отличий, из-за которых кьянскую мебель человек легко принимал за орудие пыток. – Я деловой агент, посредник. Фабер и ряд других землян связались со мной через мою контору на Земле и попросили помочь им попасть в хороший университет на Къя. – Рэй предпочел не уточнять, что «конторой» служил абонированный ящик на почте в Нью-Джерси. Агенту хотелось, чтобы его считали преуспевающим бизнесменом, а вовсе не безработным лингвистом, пытающимся овладеть новой профессией, кем он и являлся на самом деле.

Все обвислые уши Цельк заинтересованно насторожились.

– Этот ряд других землян составляет его семью?

Рэй отрицательно покачал головой.

– Нет, они из Галактической спортивной телерадиосети. ГСТ готова оплатить все расходы Фабера на двух условиях. Первое: он играет в одной из ваших тяникульных команд. Второе: им предоставляются внепланетные права на трансляцию матчей вашей команды в этом году. Они готовы очень щедро заплатить за такие права, – прибавил Рэй. Еще бы не щедро: у него слюнки потекли, когда он услышал предложение ГСТ, ведь его 10 процентов от сделки позволяли надеяться на безбедную, а то и зажиточную жизнь.

– Чую, – молвила Цельк.

Планета Кья по уровню техники отставала от Земли на столетие или около того: промышленное оборудование на планете напоминало земное 30-х годов XX века. Во всем же остальном кья были смышлены и сообразительны не меньше людей, и чутье не подвело Цельк: она уловила запах денег для своего учебного заведения.

На следующее утро Рэя разбудил телефон.

– Сшушую, – буркнул он в трубку. – Кто это?

– Мистер Беннетт? – переспросил женский голос. – Вас беспокоят из аэропорта Цгорчь.

– Кто? – Рэй сел, попытался совладать с привкусом резины во рту и посмотрел на телефон. Изображения на пластинке не было, – значит, звонившая пользовалась местной – только звуковой – телефонной сетью. – Что стряслось? – спросил Рэй на вольностепняцком, местном наречии кьянского языка.

– «Стэнли Уэйнбаум» совершит посадку через несколько часов, – сообщил голос. – Имея это в виду, вам необходимо встретить пассажира, некоего… – хруст бумаги… – некоего Рись Марда Вапера.

– Вы имеете в виду Ричарда Фабера? – спросил Рэй. И замотал головой. – Не может быть. Он прибудет не раньше, чем дней через сорок…

Непонятно как, но звонившая сумела внушить Рэю представление о пожатии поросшими шерстью плечиками.

– Только что получив с «Уэйнбаума» полетный лист пассажиров, уверяю вас, что он на борту. Его транспортный челнок садится через час.

– Понял, – отчеканил Рэй. – Благодарю за звонок. Скоро буду у вас.

Рэй принял душ и оделся. Вчера вечером он подписал с Цельк контракт, потом связался с телерадиосетью, чтобы сообщить им о состоявшейся сделке. Рейс Земля – Кья занимает шесть недель… выходит, ГСТ была уверена, что Рэй успешно завершит переговоры, и запустила дело еще несколько месяцев назад. Очень рискованный ход, подумал он. Кья вполне могли отвергнуть их предложение: условия, которые людям кажутся приемлемыми, порой поражают кья своей омерзительной нечестностью. За дюжину лет освоения межзвездного пространства человечество не обнаружило ни одной инопланетной расы, кроме кья, и – как следствие – людям не хватало опыта в общении с инопланетянами.

В аэропорт Цгорчь Рэя доставило такси, работавшее на спирту. Аэропорт – место оживленное: крылатые, винтомоторные машины, жужжа, проносились над взлетными полосами или ползли вдоль посадочных полос и ангаров. Едва такси доставило Рэя к зданию аэровокзала, как он сразу же заметил плоды трудов поработавших в порту землян: вот контрольная башня – на ней микроволновый радар и навигационное оборудование, а вот лайнер на главной посадочной полосе – у него реактивные двигатели, а не пропеллеры. Внутри аэровокзала толпы покрытых шерстью кья бродили по вестибюлю, а скрытые динамики насыщали воздух усыпляюще-мягкой музыкой.

– Мистер Беннетт? – раздался за спиной женский голос.

Рэй обернулся и увидел самое тощее человеческое создание из всех, когда-либо встречавшихся ему. Копна темно-каштановых волос на голове существа была вздыблена гребнем по здешней моде, «под могикан», отчего костлявая землянка еще больше походила на скелет. Рэй решил, что она страдает хроническим отсутствием аппетита.

– Элизабет Шеффилд, – представилась девушка, приветствуя егс поклоном на кьянский манер. – Я из ACЛ во Врекль-У.

– ACЛ? – переспросил он, отвечая поклоном на поклон.

– Ассоциация студентов-людей, – пояснила Элизабет. – Мы стараемся встречать новых студентов сразу, как только они совершат посадку. Это помогает новичкам избежать осложнений.

– Вы студентка? – спросил Рэй.

– Я и преподаватель, и студентка, – ответила Элизабет. – Веду спецкурс истории человечества и слушаю лекции по кьянской истории: пишу докторскую по сравнительной истории. – И прибавила: – Не знаете, где тут кафетерий?

– А вон там, – ответил Рэй, указывая в другой конец вестибюля.

– Не было времени позавтракать. – Элизабет глянула на часы. – До посадки челнока еще полчаса, так что…

– Там не поешь, – сказал Рэй. Он в спешке тоже остался без завтрака, о чем теперь весьма сожалел. – В кафетерии ничего человеческого не подают.

– У меня таблетки с собой, – Элизабет похлопала по карману на поясе, потом вопросительно воззрилась на Рэя. – Ферментные таблетки… вы что, понятия не имеете, о чем речь?

– Признаться, нет, – ответил Рэй. – Вы хотите сказать, что нашли способ, как землянам есть местную пищу, не отравляя себя?

– Именно, – кивнула Элизабет. – Затея Объединенных Наций. Ферменты дробят кьянские жиры и углеводы на вещества, которые усваиваются человеческим организмом, и нейтрализуют все, что не свойственно нашему обмену веществ. Обходится это дешевле, чем выписывать еду с Земли.

– Наверное, как раз поэтому ОН и не поставили меня в известность, – раздраженно заметил Рэй. Траты на земные овощи и фрукты съедали солидную часть его дохода. – Посольство, видно, меня на дух не переносит.

– Не берите в голову, Рэй, – улыбнулась Элизабет, – это не более чем мелочность.

Они вошли в кафетерий, где молоденькая кья хлопотала за длинным буфетным столом.

– Аромат салата из гололиста аппетит дразнит, – сказала ей Элизабет, переходя на вольностепняцкий.

– Только-только доставили из Сглюньк-вэлли, – откликнулась буфетчица, глубоко и радостно потянув носом. – Нигде такой сладости благоухания не сыщешь, как в этой долине! Двойную порцию?

Элизабет кивнула.

– И еще нам соку из мухоморных ягод, пожалуйста.

– Отдельные тарелки и стаканы, пожалуйста, – добавил Рэй. На его вкус, в своем коммунальном обиходе кья зашли слишком далеко.

Мест, где можно было бы «посидеть», в кафетерии не было: кья, ведущие род от пастбищных стадных животных, во время трапезы любили переходить с места на место, поэтому ели посетители прямо возле буфета в огороженном, похожем на загон, пространстве. Сейчас «загон» пустовал, и Рэй с девушкой закусывали в одиночестве, стараясь удержать в руках подносы с яствами. Элизабет дала Рэю большую таблетку, и пока он придирчиво разглядывал ее, проглотила свою, запив странным темно-зеленым соком.

– Не бойтесь, – подбодрила спутника Элизабет. – Я пользуюсь этими таблетками уже месяцев шесть, и с моим пищеварением все в порядке.

– Видно, нужно время, чтобы к ним привыкнуть, – ответил Рэй. Он отправил таблетку в рот и отхлебнул сока: оказалось вкуснее, чем он ожидал. – Еще до того, как я прибыл сюда, в меня вдолбили: попробуешь туземной пищи – умрешь.

– Привыкнете, – сказала Элизабет, натыкая на вилку салат. – Что скажете о Фабере? Я слышала, он спортсмен и жаждет поиграть в тяникуль. Это правда?

Рэй кивнул.

– У себя в Колорадо он слыл классным футболистом.

– Это хорошо, – сказала она. – На кья произведет впечатление, когда в команде появится приличный спортсмен-землянин. Как у него с успеваемостью?

– Средний балл 2,6, – сообщил Рэй. Лицо Элизабет при этих словах вытянулось. – Что-нибудь не так?

– Боюсь, что да. Чтобы попасть в тяникульную команду, нужно иметь довольно высокий средний балл: к игре допускают только отличившихся в учении, это у них такая форма поощрения. Придется, видно, повозиться с ним. Чем он занимается?

– Педагогикой. Мне сказали, что Фабер намерен изучить методики ведения уроков кья-учителями, сравнить их приемы с нашими и сварганить свой передовой метод.

Элизабет, и без того озабоченная, сердито нахмурилась:

– Это же тема для аспиранта, а не для невежды-троечника!

– В самом деле?

В студенческих воспоминаниях Рэя средний балл 2,6 отпечатался как великое достижение. Он уставился на салат, потом, поборов нервную дрожь, подцепил вилкой нарубленные зеленые листья. По вкусу салат напоминал свежескошенную газонную траву.

– Кажется, я не очень голоден.

– А вы перемешайте, – посоветовала Элизабет. – Соус всегда стекает на дно салатницы.

Рэй последовал совету и нашел, что с приправой стало вкуснее.

– Вам на самом деле это нравится, да? – поинтересовался он, глядя, как Элизабет уничтожает свою порцию. Аппетит у нее был потрясающий.

– Абыденье, – промычала она, набив травой рот. – Ладно. Так чем вы прогневали посольство ОН?

Беседа позволила Рэю оторваться от еды.

– Я лингвист, – начал он. – Год назад приехал сюда переводить книжку фантастики, написанную здешним писателем. Все посольские ненавидели эту книжку, мало того, их совсем не радовало, что кья устраивают свои дела независимо от посольства. ОН намерены держать в своих руках все, что попадает на Кья: деньги, идеи, оборудование, людей.

– Их политика мне известна, – кивнула Элизабет, и лицо ее выразило явную неприязнь. – Мне они тоже устроили легкую выволочку за мой спецкурс по истории. Опасаются, как бы я не внушила аборигенам комплекс неполноценности, поскольку земная техника опережает кьянскую.

– А вы внушаете? – спросил Рэй. – Внушаете им комплекс неполноценности?

– Ни в коей мере, – ответила Элизабет. – Да кья и невозможно навязать подобные эмоции: чувство стадности обеспечивает им надежную психологическую защиту. А у вас что? Как я понимаю, вы теперь больше, чем просто лингвист?

– Деловой и литературный агент, – подтвердил Рэй. – В данный момент клиентов, кьянских писателей, у меня раз-два и обчелся, а там, дома, спроса на литературу кья нет. Пытаюсь забросить сети в здешние деловые круги, но пока без особого успеха. Ладно. Вы говорили, что помогаете вновь прибывшим землянам избегать осложнений. Во Врекле что-то не так?

– Ничего серьезного. Есть, правда, отдельные студенты, которым не нравится наше присутствие. Но их протест, как правило, провоцируют наши соотечественники, не знакомые с местными нравами. Вот я и помогаю им адаптироваться с наименьшими потерями.

Динамик на стене кафетерия вначале отрывисто закашлял, потом выдал нечто нечленораздельное.

– Это рейс Фабера, – неуверенно проговорила Элизабет. – Во всяком случае, мне показалось, лепетали что-то про космический корабль.

– Челноку пора садиться, – согласился Рэй, а про себя подивился: неужели одной из вселенских постоянных пребудет вовек неразборчивое бормотание объявлений в аэропортах. – Пойдемте.

Они вышли наружу. Утреннее небо над аэропортом Цгорчь было чистым и покойным. Обшаривая его взглядом, Рэй заметил, как в вышине на западе сверкнула серебристая точка. Она приближалась, быстро увеличиваясь. В последний момент скорость замедлилась и свершилась исполненная достоинства посадка – на бетоне посадочной полосы застыла серебристая капля смолы, снабженная четырьмя опорами.

Рэй и Элизабет направились к челноку, который успел выбросить сходни. Показалась группа землян и кья. В толпе выделялся высокий плечистый блондин, и даже если бы Рэй не был осведомлен о его внешности, то все равно понял бы, кто он.

– Ричард Фабер? – спросил Рэй, когда атлет приблизился.

– Угу. А вы кто?

– Рэй Беннетт. Я работаю…

– Ага. – Юноша посмотрел на почву, потом подпрыгнул. – Йо, а говорили, притяжение тут меньше. По мне, совсем как дома.

– Сила гравитации на Кья составляет 91 процент от нормального показателя Земли, – сообщила Элизабет.

– Ну и что? – уставился на нее парень.

– А то, что вы весите сейчас почти столько же, сколько и на Земле.

– А-а, – разочарованно протянул Фабер. – Я-то думал, смогу на милю прыгнуть, как на Луне.

– Боюсь, не получится, – заметил Рэй. Он обменялся понимающим взглядом с Элизабет: с интеллектом у парня напряженно, а это грозит большими неприятностями.

Посольство ОН занимало большой особняк в престижном районе города. На следующее утро после прибытия Фабера Рэй был там. Он вошел в посольский вестибюль и встал перед стойкой, где сидела худосочная молодая особа по имени Делорес, рыжие волосы которой торчали «могиканским» гребешком. Довольно долго она демонстративно не обращала внимания на присутствие посетителя.

– Я пришел поговорить…

– Посол Найквист занят, – произнесла Делорес, не отрываясь от мини-компьютера. – Запишитесь на прием.

– … о получении ферментных таблеток, – закончил фразу Рэй.

Девица подняла взгляд.

– А что такое?

Рэй набрал воздуха.

– Согласно статье двенадцатой параграфа пятьдесят третьего Межзвездного Кодекса Дипломатической службы ОН вы обязаны…

– …оказывать содействие всем гражданам Объединенных Наций на планетах, заселенных нечеловеческими существами. – Заметно раздражившись, рыжеволосая ткнула в какие-то клавиши на компьютере. – Вы, стало быть, умеете читать. Я потрясена. Вот. – Из принтера на стол выполз листок бумаги. Секретарша вручила его Рэю.

– Заявка? – спросил Рэй, разглядывая мелкий шрифт.

– Не можем же мы так просто раздавать таблетки, – воскликнула Делорес. – Заполните это, аптека поставит вас на учет.

– О’кей.

Рэй отыскал стул. Заполнить заявку оказалось делом нелегким. Почерк у Рэя был превосходный, и все же на бланке имелись десятки крошечных пробелов, рассчитанных, похоже, на лилипутские руку и перо.

Рэй уже почти заканчивал, когда из кабинета вышел посол Найквист.

– Мистер Беннетт, – произнес он, – давненько не виделись.

– С год примерно, – ответил Рэй. Последний раз он встречался с послом, когда Найквист, не жалея сил, пытался выжить Рэя из бизнеса, а заодно и с Кья. Судя по блеску в очах Найквиста, отношение к Рэю не изменилось. – У вас какое-то дело ко мне?

– Нет-нет, – торопливо произнес Найквист. – Я услышал, что вы здесь, и подумал, что у вас возникли какие-то проблемы…

Рэй счел эти слова обнадеживающими.

– Все в порядке, – сказал он и махнул бланком. – Заявку, вот, подаю на ферментные таблетки.

– Что вы говорите? Приложу все усилия, дабы упростить процедуру. Кстати, как ваши дела?

– Перебиваюсь кое-как. – ответил Рэй.

– Да-да, я слышал. – Найквист уселся за другой конец стола. – Разумеется, едва сводите концы с концами, даже после того, как заключили сделку с Врекльским университетом. Вряд ли это дело выгорит, особенно если учесть вашу особенность повсюду создавать осложнения.

Рэй изо всех сил старался, чтобы речь его звучала невинно.

– Надеюсь, лично для вас никаких осложнений не будет.

– От вас – нет. – Найквист вздохнул. – Зато от Врекля… Их декан связалась с рядом лиц на Земле. Она хочет приобрести довольно большой ассортимент научного и кибернетического оборудования.

– Это противозаконно? – спросил Рэй.

Найквист поморщился.

– К сожалению, нет. Ряд довольно жадных американских корпораций лишил ОН возможности заблокировать опасный экспорт на Кья. Прибыли их интересуют больше, нежели самостоятельное развитие суверенного государства.

– Не понимаю, чем компьютеры и оборудование, поставленные для лабораторий, могут навредить кья, – заметил Рэй. – Нам они весьма пригодились.

– Мы сами совершали свои открытия, – возразил Найквист. – Внедрив же развитую науку и технику в кьянское общество мы, пожалуй, Лишим их потребности открывать все самим. Они станут паразитировать На человечестве, их собственный интеллектуальный потенциал сведется к Нулю. Вам следует быть более осмотрительным, оказывая кья такого рода гуманитарную помощь.

Рэй предпочел смолчать. Спорить было бесполезно, а его заявка легко могла оказаться под сукном.

– Я подумаю, – произнес Рэй, чуть помедлив.

Найквист взял его бланк.

– Подумайте, подумайте. Настоятельно рекомендую.

Тяникуль, выяснил Рэй, получил свое название от куля с песком, весившего более девяноста килограммов, вокруг которого и разворачивались сражения. В игре, проводившейся на шестиугольном поле, участвовали три команды. В трех углах стояли «свои ворота», и команда зарабатывала одно очко всякий раз, когда перетаскивала куль через линию этих ворот, проходившую по кромке игрового поля. Три другие стороны шестиугольника прилегали к зонам «успеха сообща»: две команды могли заработать по два очка каждая, если, объединив усилия, переносили куль через линию между «своими воротами».

Прошла неделя, как Фабера зачислили во Врекль. По пути в лекционный корпус Рэй заглянул на тяникульное поле, где игроки трех команд, сосредоточенно пихаясь и пыхтя, волочили по зеленому травяному покрову видавший виды серый куль. Рэй присмоурелся, но не нашел Фабера среди сутулых, поросших шерстью фигур, петлявших по полю.

Рэй сверился со своим поминальником (так он называл карманную электронную записную книжку). Компасная схема указывала ему путь в один из лекционных корпусов, где он должен был обнаружить Элизабет Шеффилд. Он вошел в коричневатое здание под куполом и сразу заморгал, погрузившись в полумрак. Попробуй найди здесь кого-нибудь, подумал Рэй, всматриваясь в ряды амфитеатра, заполненного по меньшей мере пятью сотнями кья.

И тут же прогнал эту мысль, услышав усиленный динамиками знакомый голос. Элизабет, тощая и лохматая, словно чучело, стояла на круглом возвышении в центре зала, где голографический проектор воспроизводил изображение двухметрового бюста Авраама Линкольна.

– В отличие от кья и вашего стадного инстинкта, – говорила Элизабет по-вольностепняцки, – у нас, у землян, имеется то, что лучше всего назвать племенным инстинктом. Существа стадные, вы, кья, склонны относиться друг к другу с почти равным уважением, наделяя в то же время своих номинальных лидеров минимумом власти. Получив приказание, вы, среднестатистические кья, больше не раздумываете над тем, как выполнение этого приказания скажется на всех остальных. Мы же, люди, склонны различать в своей среде так называемых «авторитетных лиц». – Присаживаясь на скамейку, Рэй слышал, как сотни карандашей заноси' ли в конспекты этот термин. – Авторитетным лицом может быть божество, один из родителей, спортсмен, эстрадный актер, политик – в общем, любой, кто наделен силой или славой. Среднестатистический землянин склонен неосознанно попадать под влияние такого лица. Порой это дает преимущества, поскольку лидер способен бывает решать важнейшие задачи, неподвластные отдельным членам данного общества. Однако… – Изображение Линкольна исчезло, вместо него проектор изобразил Адольфа Гитлера. – … порой это чревато бедой.

Через час лекция закончилась, и студенты-кья потянулись из аудитории. «Мне теперь целый год кошмары будут сниться», – услышал Рэй слова одного из них. «А я думаю, нам грозят катаклизмы», – буркнул, выходя, другой.

Рэй подошел к возвышению, где Элизабет обсуждала тему лекции с группой студентов.

– Я тоже этого не понимаю, – убеждала она их. – Убийство миллионов людей на войне лишено смысла, во всяком случае тогда, когда цель войны в том, чтобы покорить врага. Порой это походит на ритуальную демонстрацию агрессивности: «Я способен убить больше людей, чем ты, – значит, я правлю лучше тебя». Мы поговорим об этом на следующей лекции.

Беседа закончилась, и Элизабет вытащила из проектора кассету.

– Интересный разговор, – сказал Рэй.

– Благодарю. – Она ухмыльнулась. – Уж не собираетесь ли вы записаться на спецкурс?

– Нет, при мысли об экзаменах душа в пятки уходит. Просто я пришел узнать, как идут дела у Фабера.

Элизабет вздохнула.

– Новый семестр только начался. Фабер скоро войдет в колею.

– Тяжело с ним?

– Отыщете мне уголок в системе обучения, где все легко и просто? – Элизабет потерла рукой подбородок. – Фабер не круглый идиот, но… послушайте, вам нужно поговорить с ним. Пойдемте в общежитие.

Они вышли из лекционного корпуса, пересекли университетский Двор. Обстановка напоминала Рэю некоторые колледжи на Земле: гроздья строений, расположенные среди обширных лужаек и цветников. Основное отличие в том, подумал он, глядя на группу студентов-кья, что студенты-земляне не объедают листья с кустарников.

Элизабет перехватила его взгляд.

– Это сокращает расходы на садовников, – пояснила она.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Рэй. – Но раз уж речь зашла о еде, сколько времени требуется посольству на доставку этих ферментных таблеток?

– Нисколько, – пожала плечиками Элизабет. – Вы что, опять с ними в контрах?

Рэй кивнул.

– Они уверили меня, что период оформления занимает две недели, а затем еще шесть недель уйдет на доставку. И за это – по сотне МДЕ[1]1
  Межгалактическая денежная единица. (Здесь и далee прим. перев.)


[Закрыть] в неделю.

У Элизабет брови поползли на лоб.

– Жуть! Должно быть, они всерьез ненавидят вас. Когда мне нужны таблетки, я иду в посольство и они безо всяких проволочек дают мне месячную норму всего за десять МДЕ.

– Понял. – Черные мысли о Найквисте одолевали Рэя всю дорогу до общежития. Посол не может прогнать его с планеты, официально не имеет на это права, но он сделает все, чтобы Рэй сам покинул Къя.

Общежитие располагалось в нескольких небольших постройках, кучкой стоявших на склоне холма. Несмотря на малые размеры, постройки вмещали множество студентов-кья, которые жили, питались, готовились к занятиям и спали в одной общей комнате. Общежитие людей (дом учитывал человеческую потребность в уединенном и просторном жилище) выделялось своими размерами и комфортностью: к дому прилегали бассейн и терраса.

– К тому же по отношению к другим зданиям это стоит против ветра, – сказала Элизабет, когда они вошли в вестибюль. – Большинство кья притерпелись к человеческому запаху, но от нашей стряпни они на стену лезут.

– Это вы про запах, когда мясо готовится, – поддакнул Рэй. Кья были сугубо травоядными и, хотя они истребили на своей планете всех более или менее крупных хищников, к поеданию мяса до сих пор относились с опаской. – Я знаю. Дом снимаю в городе. Пришлось стать вегетарианцем, потому что соседи поднимали шум всякий раз, когда я жарил бифштекс.

Элизабет кивнула.

– У нас тут в прошлом семестре приключилась неприятность. Затеяли мы пикник с шашлыками, а ветер переменился и разнес дымок по всему университетскому городку, так пять тысяч кья, как безумные, метались в панике. – Элизабет обвела взглядом вестибюль и заметила молодого человека, растянувшегося на кушетке и читавшего кьянский учебник медицины.

– Тошио, вы видели Фабера?

– Ага. – Студент махнул рукой в сторону лестницы. – Ры Смрад повалил клеиться к Грейс.

– Ры Смрад? – тихо переспросил Рэй, поднимаясь вслед за Элизабет по ступенькам. Он слышал, как искажали имя Фабера кья, однако в устах землян прозвище звучало совсем нехорошо.

– Фаберу нравится эта кличка, – сообщила Элизабет. – Он считает, что у спортсменов должно быть неблагозвучное имя.

– Уф!

Рэй увидел Фабера, когда они поднялись на самый верх. Тот, опершись о дверной проем, разговаривал с низенькой, стройной и изящной негритянкой, голову которой украшал непременный гребень «под могикан». Внимание Фабера ничуть не радовало девушку, хотя он, похоже, пребывал на сей счет в благодушном неведении.

– Ричард, – позвала Элизабет, – с вами хочет поговорить Рэй.

– Подождать нельзя? – огрызнулся Фабер. – Мы тут с Грейс соображаем, чем заняться вечером.

– Я – учебой, – твердо выговорила Грейс. – А сейчас не буду мешать твоей беседе с гостем. – Негритянка устремилась прочь от Фабера с быстротой и проворством олимпийской гимнастки.

Когда она исчезла, вид у Фабера был сердитый.

– Странные эти книжницы-отличницы, – буркнул он. – Только и знают, что зубрить. Эй, я вас собирался спросить про это, про занятия. Тут сказали, что мне надо учить кучу всяких наук?

– Совершенно верно, – кивнул Рэй.

– На кой? – удивился студент. – Заходите, – пригласил он Рэя с Элизабет в свою комнату, стены которой были увешаны футбольными плакатами и значками. – Гляньте-ка на эту чушь, – призвал Фабер, взяв со стола учебник. – Меня заставляют учить алгебру. Какой идиот мог такое придумать?

– Ну, я, – отозвалась Элизабет. – Это простейший из курсов математики…

– Да знаю, что вы это устроили, – оборвал ее Фабер, швыряя учебник на кровать. – Только зачем нужна математика? Если кому и приспичит узнать, чему равен икс в квадрате, так спросит у АН[2]2
  Автомат-информатор.


[Закрыть]. На то мы их и изобрели. И зачем учить стихи, где слова даже не рифмуются, или тот Древний язык, они его длиннолощинным зовут, а сами на нем больше не говорят.

– Цель образования в том, чтобы расширять свой кругозор, – наставительно изрекла Элизабет. – Может, алгебра или длиннолощинный вам в жизни и не потребуются, зато ум-то вам непременно понадобится.

– Мне мой ум, какой есть, нравится, – отрезал Фабер. – А все ваше ученье мешает мне тренироваться. В Колорадо я так с учебой не надрывался.

– Это не Колорадо, – заметил Рэй. – И правило здесь такое: играть в тяникуль позволяется в награду за успехи в обучении.

Фабер презрительно хмыкнул:

– Как же они таким макаром хорошую команду сколотят? Этот народ что, не понимает ничего, что ли?

«Считай до десяти, – приказал себе мысленно Рэй, – и помни о 10 процентах твоих комиссионных». Сосчитав, он задал вопрос:

– Вы участвовали в тренировках?

– Ага. Каждый день заглядываю на час-другой, – ответил Фабер. – Тяникуль штука классная, только, если вы с ГСТ хотите, чтоб я играл хорошо, – тут он ткнул здоровенным пальцем Рэю в грудь, – вам лучше унести отсюда побольше своих книжек.

Рэй с Элизабет вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице.

– Я понимаю, – сказала она, – почему Фабер так доволен своим умом. Он у него совершенно девственный, словно только что отчеканенный пятак.

– Это я уловил, – вяло согласился Рэй. – Вы говорили, что ему надо оказать помощь в учебе. Думаете, поможет?

– Не исключено, – ответила Элизабет. – Но при двух условиях: если он сам поймет, что ему это нужно, и если найдется подвижник, который согласится работать с ним. Ведь сейчас у него нет контакта со студентами: Фабер считает их зубрилами и занудами.

– Может быть, согласится кто-то из кья?

– Они и чистюль-то едва терпят, а Фабер не большой поклонник мыла и воды…

– Вы правы, этот вариант отпадает.

– Может, мы сумеем что-нибудь сообразить, – утешила его Элизабет. И предложила: – Почему бы не обсудить все за ужином? Я знаю один приличный ресторанчик.

«Приличный ресторанчик» оказался очень похож на аэродромный кафетерий. В открытом загоне стайками бродили кья с чашками и графинчиками в руках. Буфетные стойки, однако, были больше, чем в аэропорту, а меню – разнообразнее. Да и небольшой оркестрик исполнял модные песенки.

Вручив Рэю ферментную таблетку, Элизабет подвела его к буфетной стойке и помогла выбрать блюдо.

– Мы придем за вторым, когда покончим с этим, – сказала она, беря большущий стакан сока. – Пусть вас не беспокоит, что придется пользоваться одним стаканом со мной, и дайте знать, когда вам захочется отпить. А если кто-то подойдет и хлебнет из нашей чаши, заговорите с ним: у кья поесть сообща – один из способов представиться.

– О’кей, – не очень охотно согласился Рэй. – Как часто вы сюда приходите? – спросил он Элизабет, прохаживаясь вместе с ней по площадке.

– Постоянно, – ответила молодая женщина, выуживая из стакана какие-то нарезанные листья. – Еда тут великолепная, можно провести вечер в приятной компании, а оркестр – высший класс. Вот, попробуйте винный спорыш.

Рэй попробовал и нашел, что спорыш по вкусу похож на шоколад, только лучше. Он собрался было взять еще, как к нему подлетел какой-то кья и выловил из стакана листик спорыша.

– Рэбенит, если не ошибаюсь? – заговорил кья, сплошь покрытый густым и пушистым мехом – признак красоты, по кьянским меркам. – Беседуя с деканом Цельк, мне было сказано, что ваш запах я различу без ошибки.

– Зовите меня Рэй, – сказал Рэй и представил Элизабет. – Всегда рад познакомиться с друзьями декана.

– Аналогично, – щебетнул кья. – Я Гьорф из «Истхиллз комбайн». Всегда обедая здесь, вас, мне кажется, я тут раньше не чуял.

– Элизабет приобщает меня к кьянской кухне, – поведал Рэй. Затем, уже усвоив, что негоже упускать подвернувшиеся деловые возможности, продолжил: – Могу я что-нибудь сделать для вас?

– И немало, я надеюсь. Придержите резкий выдох, если я покажусь грубияном, но это правда, что вы не имеете отношения к посольству Грязи?

Рэй улыбнулся, впрочем, подумал он, лучше бы кья не был столь буквален, переводя слово «Земля» на свой язык.

– Это правда.

Кья восхищенно потянул носом.

– Ужиная на днях с Цельк, мне довелось услышать ее мнение, что я мог бы нанять через вас людей-агрономов. Будучи сельскохозяйственной организацией, «Комбайну» всегда необходимо изыскивать способы повышения урожайности зерновых. Читая о сельском хозяйстве Грязи, мне довелось узнать, что люди, вооруженные вашей наукой, творят фантастические вещи. Естественно, мы хорошо заплатим.