Текст книги "Гимн Лейбовичу (Страсти по Лейбовицу)"

Автор книги: Уолтер Майкл Миллер-младший

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Банк крови
(пер. с англ. Л. Дейч)

В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась. Секретарша полковника Берта подняла голову от пишущей машинки и увидела агатово-черные глаза. На какой-то миг они буквально впились в нее, но тут же скользнули в сторону. В приемную вошел высокий худощавый мужчина в мундире командора космического флота. Не обращая абсолютно никакого внимания на девушку за барьером, он уверенно пересек комнату и сел в углу, сцепив руки на коленях. Секретарша, избалованная вниманием мужчин, удивленно подняла выщипанные в ниточку брови. Но тут же спохватилась и изобразила профессиональную улыбку.

– Вам было назначено, сэр? – спросила она у посетителя.

Мужчина лишь кивнул головой, сверкнул на нее глазами и вновь уставился в стену. Озадаченная девушка попыталась отгадать причину такого странного поведения и пришла к выводу, что он либо очень зол, либо его терзала какая-то мучительная боль; на это, кстати, указывали и горящие лихорадочным огнем черные глаза.

Секретарша сверилась со списком и улыбка моментально сменилась презрительной гримаской.

– Значит вы – Эли Роки, командор космического флота? – холодно спросила она.

Получив вместо ответа еще один кивок, девушка бросила на посетителя короткий, но пристальный взгляд.

– Через несколько минут полковник Берт примет вас, – произнесла она, и пишущая машинка вновь застучала – зло и отрывисто.

Мужчина сидел все так же молча и неподвижно. Через приемную в свой кабинет прошел полковник и коротко кивнул командору, но два майора, идущие вслед за ним, даже не взглянули в его сторону.

Почти сразу же подал голос интерком:

– Дэйла, захвати блокнот и зайди ко мне вместе с Роки.

Секретарша взглянула на Роки – тот уже шел к двери.

Очевидно, на его родной планете хорошие манеры были не в ходу: вместо того, чтобы пропустить девушку вперед, он первым вошел в кабинет, даже не взглянув в ее сторону. Дэйле пришлось посторониться, пока не захлопнулась створка.

Круглолицый пожилой полковник Берт сидел за своим столом в выжидательной позе, по сторонам от него – майоры. По тому, как Роки отдал честь и по его осанке был виден профессионал, готовивший себя к военной службе едва ли не с пеленок.

– Прошу, командор.

Усевшись в кресло, долговязой командор уставил свой взгляд в лоб полковнику, всей своей позой показывая полное внимание, хотя лицо его по-прежнему ничего не выражало.

– Командор, – негромко сказал полковник Берт, пошелестев бумагами на столе. – Я хочу, чтобы вы кое-что приняли к сведению, прежде чем мы начнем.

– Да, сэр?

– Мы, чтобы вам было ясно и понятно – не военный трибунал, не суд и даже не следствие. Никаких обвинений против вас не выдвигается.

– Ясно, сэр.

Блеклые глаза полковника смотрели на Роки совершенно спокойно, не выдавая ни гнева ни презрения.

– Люди есть люди и, хотя инцидент уже разбирался, многие не удовлетворены этим расследованием. Наше дознание проводится, главным образом, для общественности и, естественно, для архива.

– Ясно, сэр.

– Вот и хорошо. Перейдем к главному. Дэйла, начинайте стенографировать. – Полковник снова полистал свои бумаги.

– Командор Роки, мы хотим услышать лично от вас, что произошло во время вашего шестьдесят первого патрульного полета, имевшего место на четвертый день шестого месяца восемьдесят седьмого года.

Возникла небольшая пауза. Дейла, сидевшая за спиной Роки, смотрела ему в затылок так, словно хотела пробуравить насквозь. Худощавое лицо Роки по-прежнему напоминало маску. Он заговорил, старательно подбирая слова, голос не выдавал ни малейшего волнения.

– Это был свободный поиск. В тринадцать часов Универсального Времени Патруля мы стартовали с Джода Седьмого и пробились до десятитысячного уровня «це», перейдя на сверхсветовую тягу. Когда на внешнем радиусе патрулирования мы вернулись в континуум при тридцати шести градусах «тета» и двухстах градусах «пси», мой навигатор выбрал наш дальнейший курс. Нашей целью оказалась точка, расположенная на этой же координатной оболочке, только в тридцати градусах «тета» и ста пятидесяти градусах «пси». Мы начали…

– К этому времени вам уже было известно, что ваш курс пересекает санитарный корабль? – прервал его полковник.

Дэйла, подняв голову от блокнота, с недобрым интересом взглянула на командора, но тот даже бровью не повел.

– Да, сэр, поскольку мы были в свободном поиске, мы следовали нашем курсом до тех пор, пока детекторы искривления континуума не предупредили нас о другом корабле. Я приказал навигатору лечь на параллельный курс и включил автопилот, как только мы вышли на дистанцию поражения. Потом мы послали стандартный запрос.

– Что вам ответили?

– «Санитарный транспорт „Сол-Джи-Шесть“, порт приписки Сол Третий, следует в порт Доджа Шестого с грузом медикаментов и сырья для хирургических банков по просьбе скопления „Четыре-Джи“.

Берт кивнул. Он разглядывал Роки с нескрываемым любопытством того сорта, с каким врач изучает неординарный случай.

– Вам ведь было известно о катастрофе на Додже Шестом? Двадцать тысяч несчастных ждали в криосуспензионных камерах, когда прибудет груз с медикаментами и тканями для трансплантации. Вы это знали?

– Разумеется, сэр. Очень жаль, что многие погибли.

– Что было дальше?

– Я приказал навигатору бросить кости, чтобы определить наши дальнейшие действия: проводить полный досмотр корабля или нет. Выпало две шестерки, что означало „да“, и я, снова вызвав корабль, велел открыть люки и приготовить шлюзовые камеры. На это распоряжение корабль никак не ответил.

– Подождите. Сол Третий не входит ни в какое скопление, это примитивная планета на окраине галактики. Следовало объяснить им причину досмотра. Они могли просто не понять вашего распоряжения.

– Сэр, такая возможность была учтена. Я не только объяснил им ситуацию, но даже процитировал параграф из патрульного устава. – Лицо командора было по-прежнему бесстрастно. – Они молчали. Я предположил, что у них нелады со связью и велел продублировать приказ сигнальным прожектором. Сигнальный с транспорта подтвердил прием, но наши попытки вновь наладить контакт были безрезультатны. По-видимому, им запретили отвечать на наши сигналы. И тогда я приказал подойти вплотную и произвести магнитный захват.

– Как они реагировали?

– Сопротивлялись, сэр, пытались удрать. Они перешли на более высокую составляющую „це“, так что наш деформатор подскочил до шеститысячной отметки. Компонент нашего скопления на этом уровне – коллапсирующее газовое облако. Ничего удивительного, что они сначала потащили нас за собой – ведь автопилот дублировал все их маневры, потом попытались улизнуть в другую сторону. Когда мы снизились до уровня четверти „це“, большая часть Галактики представлялась нам красным карликом. К этому времени экипаж лайнера, вероятно, осознал бесполезность своих попыток: корабль вернулся на прежнюю оболочку и на прежний курс.

– Ваши дальнейшие действия?

– Мы послали стандартное предупреждение по всем возможным каналам связи.

– Они приняли его?

– Да, сэр. Прием был подтвержден, как и раньше. Кроме того, они ответили, что корабль санитарный, что им дан приказ ни в коем случае не останавливаться, и что о нашем самоуправстве сразу же по прибытии к месту назначения будет подан рапорт вышестоящему начальству. – Роки запнулся и вопросительно взглянул на полковника. – Сэр, можно мне высказать личное суждение?

– Извольте, – терпеливо кивнул полковник.

– Сэр, их поведение показалось мне крайне подозрительным: на свои увертки они потратили гораздо больше времени, чем ушло бы на досмотр корабля.

– Возможно, такое поведение объяснялось какими-то особенностями культуры Сола Третьего? Вы не подумали об этом?

– Нет, сэр, – морщина от сдвинутых бровей перерезала лоб командора.

– Почему?

– Во-первых, сэр, этого не требует устав, а во-вторых… на моей планете тоже своеобразная культура.

Полковник Берт был знакома с особенностями культуры Кофа Четвертого – родного мира командора Роки, где наследовалась не только военная профессия, но даже звание. У себя на родине Роки, дипломированный офицер, считался знатным человеком. Он относился к числу тех людей, которые привыкли полагаться на собственное мнение, способны были принимать быстрые решения и требовали от подчиненных немедленного и четкого исполнения приказов.

Полковник хмуро уставился в крышку стола.

– Попробуем сформулировать вопрос иначе: вам было известно мнение экипажа по этому поводу?

– Разумеется, сэр. Они предложили прекратить преследование и позволить транспорту следовать своим курсом. Я расценил это как неподчинение приказу и подстрекательство к мятежу. Двое были взяты под стражу. – Он взглянул на одного из майоров. – Примите мои извинения, сэр.

Майор вспыхнул от негодования: он был одним из тех, кого отправили в кутузку. На борту корабля он был всего лишь наблюдателем и должен был, не взирая на старшинство по званию, подчиняться приказам командора, пока корабль находился в патруле. Он ничего не сказал, но его взгляд был красноречивее всяких слов.

– Итак, командор, что вы сделали, когда они отказались остановиться?

– Отведя корабль на безопасное расстояние, я дал предупредительный залп прямо по их курсу. Они не могли не видеть вспышку прямо перед своим носом. Но они не остановились. Игнорируя предупреждение, они вновь попытались улизнуть.

– Что было дальше?

– Ничего, – Роки пожал плечами. – В соответствии со статьей тридцатой Устава, я открыл огонь на уничтожение.

За его спиной приглушенно ахнула секретарша.

– И свыше десяти тысяч человек погибли только потому, что вы…

– Прекрати, Дэйла, – одернул ее полковник Берт.

В кабинете на какое-то мгновение воцарилась гнетущая тишина. Но Роки словно ничего не замечал и, казалось, пропустил мимо ушей восклицание девушки. Он все так же спокойно сидел, ожидая дальнейших расспросов.

– Вы осмотрели останки уничтоженною корабля? – спросил полковник голосом, в котором явственно ощущалось напряжение.

– Разумеется, сэр.

– Обнаружили что-нибудь?

– Полный набор материалов для трансплантации, как и предполагалось: замороженные органы и ткани, плазму крови. У нас не было возможности сохранить все это и мы взяли лишь образцы.

– Вы сказали „как и предполагалось“. – Полковник постучал по столу пальцем. – Следовательно, вы отдавали себе полный отчет о природе груза и не подозревали у них на борту никакой контрабанды?

– Подозрения были, сэр, – спокойно ответил Роки после недолгого молчания.

– Почему вы раньше не заявили об этом? – удивился полковник.

– Потому что меня не спрашивали, сэр.

– А сами вы не могли сказать?

– У меня не было доказательств.

– Ясно, – пробормотал Берт, подразумевая своеобразную культуру Кофа Четвертого.

– Понятно. Вы нашли доказательства контрабанды при исследовании останков корабля? – спросил Берт с видимым отвращением на лице, давая присутствующим понять, что знает ответ, но хочет, чтобы он был зафиксирован.

– Нет, сэр, – ответил Роки после долгого молчания.

– Почему вы замешкались?

– Сэр, хотя у меня, к сожалению, и нет никаких доказательств, но подозрения остались.

Полковник перестал сдерживать свои эмоции и с отвращением фыркнул. Он довольно долго шелестел бумагами, потом взглянул на майора, который участвовал в полете патруля.

– Майор, вы подтверждаете показания командора? Они верны по существу?

Растерявшийся майор бросил на Роки полный ненависти взгляд.

– По-моему, командор совершил безумный и позорный поступок. Я прошу занести мои слова в протокол. Из-за уничтожения важных биологических материалов…

– Воздержитесь от моральной оценки его действий, – оборвал его Берт. – От вас требуется лишь подтвердить или опровергнуть показания командора. Так ли все было, как описывал он?

– Именно так, – ответил майор и сглотнул.

– Отлично, – кивнул полковник. – А теперь, джентльмены, такой вопрос: был ли нарушен Устав? Соответствовали действия командора Роки требованиям Космического Свода или не соответствовали? Прошу отвечать только еда» или «нет». Ваше мнение, майор Тули.

– Конечно, прямого нарушения не было, но…

– А если без «но»? Майор Гоан?

– Э-э… Не было, сэр.

– Я того же мнения, – полковник обращался непосредственно к блокноту Дэйлы. – Да, действительно, последствия его действий носили катастрофический характер и решение командора Роки атаковать транспорт было далеко не самым лучшим в тех обстоятельствах. Скопление Шестидесяти Звезд не может одобрить такого. Законы, своды, уставы, как правило, создаются для людей, а не наоборот. Командор Роки, соблюдая букву закона, забыл о его духе, и в этом вся его вина. Дисциплинарная комиссия, проводившая официальное дознание, признала командора Роки невиновным и рекомендовало временно отстранить командора от полетов, направить его на полное физическое и психологическое освидетельствование. Только после этого он сможет вернуться к выполнению своих прежних обязанностей. У меня все, джентльмены. Дэйла, ты свободна.

Девушка гордо вышла, бросив на командора еще один яростный взгляд. Полковник устало откинулся в кресле, не спуская взгляд с неподвижно сидящего Роки. Майоры, сочтя дело законченным, козырнули и вышли.

– Вы ничего не хотите сказать лично мне, не для протокола? – спросил полковник, как только они остались одни.

– Хочу, – сказал Роки. – Сэр, можно мне подать рапорт об отставке через вас?

– Я ждал этого, Роки, – холодно улыбнулся Берт, – и даже подготовил соответствующий документ, – он достал из ящика стола стандартный бланк. – Прочитайте и распишитесь. Если вас что-то не устраивает, можете переписать своими словами. Поймите, я вовсе не вынуждаю вас…

Командор быстро пробежал документ своими агатовыми глазами и размашисто расписался.

– Если я не ошибаюсь, моя отставка – свершившийся факт?

– Такое допускается в исключительных случаях… вроде вашего.

– Благодарю вас, сэр.

– Не за что, командор, – ответил полковник, заверяя его подпись.

– Разрешите идти? – Роки был все так же спокоен.

Полковник с любопытством посмотрел на молодого человека, отмечая про себя, как быстро этот человек перешел в гражданский статус: пропало обращение «сэр», а глаза утратили свою непроницаемость. Теперь в них явственно читались и отчаянье, и боль, и гнев.

– Вы, кофане, очень странный народ, – пробурчал Берт.

– У меня нет ни малейшего желания обсуждать это с вами.

– Роки поднялся со своего кресла. – Прощайте, полковник.

Берт нахмурился, пытаясь скрыть свои чувства.

– Нет, подождите.

– Жду.

– Я считаю вас самым многообещающим из моих офицеров, несмотря на вашу молодость. Я так и доложил генералу… Вы всегда мне нравились, но этот инцидент…

– Я тронут, – сказал Роки ровным голосом.

– Зная вас как целеустремленного человека, я был уверен, что вы много добьетесь, и надеялся, что через несколько лет вы сможете по праву занять это место, – полковник кивнул на свой стол.

Роки скользнул взглядом по ногам полковника.

– Вы верно выбрали свой жизненный путь, но теперь сами же все перечеркнули. Я понимаю, каково вам.

Каменное лицо кофанина ясно давало понять, что он не нуждается ни в симпатии, ни в сочувствии, но полковник, словно не замечая этого, продолжал:

– Наша планета – старейшая в Скоплении, наиболее освоенная и со своими устоями, поэтому подыскать здесь новую работу для вас практически невозможно.

– Это моя проблема, полковник, – отрезал Роки.

– Нет уж! – проревел Берт. – Вам, кофанцам, кажется, что все мы здесь хладнокровные, что на чужие заботы нам наплевать. Ошибаетесь! У нас своя этика. Поэтому я хочу хоть немного вам помочь. Возможно, ваше тупое упрямство помешает вам принять мое предложение, хотя оно, видит бог, от чистого сердца.

– Я слушаю вас.

– Я могу помочь вам покинуть эту планету и обосноваться в любой точке Галактики по вашему выбору. Экипажу патрульного корабля будут даны соответствующие указания.

Роки молчал.

– Что ж, я так и думал, – подытожил полковник. – Ступайте!

Роки помолчал еще немного, играя желваками, и, наконец, кивнул.

– Хорошо. Я выбираю Сол Третий.

Полковник даже задохнулся от удивления.

– Гм… – пробормотал он, покусывая губу. – Говоря о любой точке Галактики, я имел в виду… нечто другое. Не можем же мы послать военный корабль за пределы нашего Скопления, сами понимаете.

Роки ждал, спокойно глядя на полковника.

– А почему именно Сол Третий?

– По личным причинам.

– Эти причины, конечно, связаны с инцидентом?

– Полковник, вы же сами сказали, что дознание окончено.

– Это же чистейшее безумие! – Полковник треснул кулаком по столу. – Зачем вам туда? Это же грязная дыра. Вот уже тысячу лет никто не летает на Сол. Мы здорово удивились, когда они откликнулись на призыв Джода Шестого.

– Что в этом особенного? Тем более, что помощь была не безвозмездная.

– Разумеется, ничего. Просто меня удивило, что у Сола Третьего есть корабли, тем более сверхсветовые. Бели верить легенде, экспансия человеческой расы – единственная заслуга Сола перед Галактикой. Они давно порвали все связи с другими системами. Мне это тоже непонятно.

– Что ж, полковник, я вижу, вы уже жалеете о вашем предложении, – кольнул его Роки.

– Нет… – вздохнул Берт. – Предложение остается в силе, только… Вам придется зафрахтовать какое-нибудь частное судно, а мы оплатим счет. Я найду по какой статье это провести… Исследовательский полет, например.

– В таком случае, – сверкнул глазами Роки, – лучше уж послать дипломатическую миссию с извинениями за инцидент.

– В вашем лице, что ли?

– А почему бы и нет? Они же меня не знают.

Берт посмотрел на Роки, словно видел его в первый раз.

– Так как, полковник? – не отставал Роки.

– Если вы так настаиваете, мне нужно обдумать это и все подготовить. Вы свободны, Роки, а я, честно говоря, пресыщен вашим обществом.

Кофанин пропустил оскорбление мимо ушей, повернулся на каблуках и вышел в приемную. Секретарша подняла голову от картотеки и метнулась вперед, заступая ему дорогу. Лицо ее побледнело, на нем застыла гримаса омерзения.

– Что, доволен? – прошипела она сквозь зубы. – Еще бы – угробить десять тысяч человек и выйти сухим из воды!

Внимательно всмотревшись в лицо девушки, Роки отметил слегка увеличенную радужную оболочку желто-карих глаз, тонкий нос с подвижными ноздрями, заостренный подбородок и понял, что перед ним типичная уроженка Джода Шестого. Очевидно, в этой катастрофе погиб кто-то из ее близких, и теперь она считала виновным только его, ведь это он приказал уничтожить санитарный транспорт.

– Радуешься? – повторила она, повышая голос и угрожающе сжимая кулаки.

– Уйдите с дороги, мисс, будьте добры, – произнес Роки спокойным голосом.

Неожиданно девушка взмахнула рукой и лицо Роки обожгла боль, но он даже не шевельнулся. Острые ногти секретарши оставили на лице командора глубокие борозды, с подбородка скатилась капля крови и упала прямо ей на туфлю.

– Я вижу, здесь не привыкли ценить свое личное достоинство, – произнес Роки по-прежнему невозмутимо. – На моей планете женщину, если она ведет себя как кошка, раздевают догола посреди площади и секут розгами. А у вас, значит, такое поведение считается обычным.

Но его слова, казалось, не доходили до сознания девушки, потому что она с новой яростью вцепилась ему в лицо. Роки даже не шелохнулся, только смотрел на нее холодным взглядом, и она, не выдержав, убежала.

Рожденный к славе Кофа, с детства предназначавший себя к службе Шестизвездному Скоплению, Эли Роки сделал неожиданное открытие – он стал изгоем. Идя по коридору к выходу из здания, он физически ощущал атмосферу одиночества, сгущающуюся вокруг него… Отрекшись от наследственных прав на Кофе ради получения звания в Патруле, он лишился дома. Теперь, потеряв его, он лишился и надежды на карьеру.

Он прекрасно знал, что его карьере придет конец, если он не найдет доказательств контрабанды. Знал с того самого момента, когда приказал бортовым бластерам открыть огонь. Он и сейчас был уверен, что поступил правильно: не уничтожь он корабль с контрабандой на борту, его бы наказали. Но если там были только одни медикаменты, почему они так испугались досмотра? Все это было непонятно и подозрительно. Поэтому ему оставался один путь, которому он дал название «Меч Оправдания». Он был уверен, что разгадка находится на Соле Третьем.

Засев в своей квартире, Роки ждал известий от полковника. Телефон зазвонил на следующий день.

– Роки, я нашел для Вас частное судно с Далета, – сообщил полковник. – Пилот согласен доставить Вас за пределы Скопления. Сам он отправляется туда с научной целью. Ему нужно собрать сведения по Сол и ее системе. Я заикнулся было перед начальством насчет дипломатической миссии, но получил отказ. Решили просто связаться с соларианцами по сверхсветовому радио.

– Когда же вылет?

– Сегодня вечером. Я искренне сожалею, Роки, что так вышло, и надеюсь… Одним словом, желаю удачи.

– Что ж, спасибо.

– В таком случае.

– Что?

Шумно вздохнув, полковник положил трубку. А экскомандор, сложив все свои мундиры и регалии, направился в ломбард.

– Хотите заложить или продать? – спросил его лысый суетливый приемщик, но тут же подался вперед, всмотрелся в его лицо и перевел взгляд на фотографию, отпечатанную на первой странице газеты. – Ясненько… Вот вы кто. Значит, продаете.

Пренебрежительно улыбнувшись, он положил на прилавок два банкнота, всем своим видом давая понять, что больше из него не выжать. Роки подумал секунду, прикинул, что одежда стоит раза в два больше, но взял деньги. На витрине красовался блестящий тупоносый «малтин», цена которого как раз соответствовала сумме, полученной за мундиры.

Опуская оружие в карман, Роки негромко сказал:

– И триста зарядов.

– В твоем положении, парень, достаточно и одного, – фыркнул приемщик.

Взяв боеприпасы и поблагодарив за совет, Роки покинул ломбард и отправился на космодром.

Прибыв туда раньше пилота, Роки решил осмотреть далетянский грузовик, на котором ему предстояло отправиться на самый край Галактики. Увидев выщербленный корпус и оплавленные дюзы, Роки помрачнел. На корме судна висел счетчик Гейгера, оставленный работниками космопорта, чтобы отпугивать любопытных; стрелка индикатора дрожала в красном секторе. Прихватив его с собой, Роки поднялся на корабль. В рубке управления стрелка словно нехотя перешла в безопасный участок шкалы, но в реакторной оказалось несколько опасных зон. Не в лучшем расположения духа он вернулся в рубку и здесь его раздражение только усилилось.

Корабль именовался «Идиот», и это имечко подходило к нему как нельзя лучше. Кроме ионных пушек судно ничего больше не имело: ни предохранительных устройств, ни систем оповещения, ни вооружения. Пятый циферблат индикатора положения в пространстве был откалиброван лишь до ста тысяч «це», а красная линия отмечала девяносто тысяч. Да, «Идиоту» надо было месяцев пять-шесть, чтобы добраться до Сол, если, конечно, он вообще сможет взлететь, в чем Роки сильно сомневался. Современному патрульному кораблю хватило бы и двух месяцев, чтобы пробить сегмент пятимерного космоса на скорости в сто пятьдесят тысяч «це».

Конечно, будь Роки в другой ситуации, он не рискнул бы лететь на такой развалине даже внутри Скопления. Но выбирать не приходилось. И жаловаться было некому: полковник сделал все, что обещал и теперь даже пальцем не шевельнет.

Уложив свой нехитрый багаж в грузовую ячейку и недовольно ворча себе под нос, Роки поудобнее устроился в пилотском кресле и задремал. Его разбудил сильный и болезненный пинок в подошву, а сердитый голос заставил вздрогнуть:

– Убери ходули с пульта!

Роки ошеломленно заморгал, уставившись на незнакомое узкое лицо с сигарой в зубах. Не вынимая сигары, оно проворчало:

– Освободи кресло!

Роки, зашипев от боли в ноге, вскочил с кресла, сгреб пришельца за ворот рубашки и собрался было врезать прямо в сигару… но рука его застыла прямо на полпути. Ошеломленный Роки опустил руку и покраснел. Перед ним была женщина!

– Извините… я подумал, что это пилот.

– Правильно подумал, это я и есть. – Ее глаза источали явное презрение.

Заправив за пояс рубашку, она сняла шляпу, выставив на обозрение свою голову с коротко подстриженными волосами. Шляпа приземлилась на навигационный стол, а сигара, аккуратно затушенная, последовала в карман рабочих брюк, чтобы не сперли, надо полагать. Не смотря на злую гримасу, Роки заметил, что без сигары у нее красивый рот.

Заметив его внимательный взгляд, далетянка сухо сказала:

– Давай договоримся с самого начала: ты держишься подальше и от моего кресла и от меня тоже.

– Значит, это твое корыто? – спросил он.

Не удостоив его ответом, девушка направилась к пульту, чтобы набрать данные на курсографе.

– «Далет-Космотранс, инкорпорейтед». Вопросы есть?

– Интересно знать, каким образом ты доберешься до Сол на этакой развалюхе? – мрачно буркнул Роки.

– А ты пожалуйся полковнику, парень, – ее зеленые глаза полыхнули недобрым светом. – По мне, так за такие деньги стоит рискнуть. Разве не так?

– Если есть один псих, это еще не значит, что найдется и другой, – произнес Роки довольно кислым тоном.

– Я тебя силком не держу. Иди и поищи себе другую, если моя посудина тебе не по вкусу. – Девушка выпрямилась. – Только сдается мне, парень, что в твоем нынешнем положении приходится брать, что дают.

– А ты, похоже, успела сунуть нос в мои дела? – нахмурился Роки.

– Знаешь, что, парень, ты для меня – ноль без палочки, и мне плевать, что я везу, если меня за это не посадят. Так ты летишь или раздумал?

– Лечу, – буркнул Роки и пошел искать каюту.

– Только не вздумай сунуться в мою каюту! – рявкнула ему в спину пилот.

Роки чуть не сплюнул. Да, это была типичная девица с дикого Далета – едва освоенного, с мизерным населением и с суровым климатом. На этой планете уважали крепкие мускулы и презирали чины. Он даже предположил, что эта далетянка, зная кто он такой, вполне могла продать его по дешевке властям Сола Третьего.

– До старта осталось две минуты. Приготовиться к взлету. – Донеслось из интеркома.

На мгновенье у Роки мелькнула мысль плюнуть на все и покинуть корабль, но он тут же взял себя в руки. Между тем взревели дюзы и двигатели, в ожидании команды пилота, заработали на холостом ходу. Роки, по опыту зная, что некоторые старые корабли стартуют довольно резко, лег на койку. Свист дюз перешел в гром, и корабль стал подниматься, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Как только они покинули атмосферу, корабль судорожно вздрогнул, сбрасывая отработанные взлетные ускорители. Некоторое время корабль двигался по инерции в полной тишине, а потом привычные уши Роки уловили визг ионных двигателей, принявших разгонную эстафету в открытом космосе. Он бросил взгляд в иллюминатор: слабо светящаяся полоска ускоренных частиц по мере разгона корабля постепенно превращалась в иглу. Роки нажал кнопку интеркома.

– Совсем неплохо, даже вполне прилично для далетянина, – прокомментировал он.

– Держи свои восторги при себе, – буркнула в ответ девица.

Момент перехода на сверхсветовую скорость Роки определил только по басовитому гудению реактора, сменившему мурлыканье, и по слегка померкшему освещению, никаких субъективных ощущений не было. Но, несмотря на большой опыт, Роки не переставал удивляться самому феномену перехода, и поэтому не отрывал глаз от иллюминатора.

Первым признаком этого перехода было смещение света звезд в голубую часть спектра. Чем дальше они двигались, тем ярче разгорались звезды, превращаясь из тускло-красных в белые, и, наконец, в кромешной тьме небосвода запылал миллиард сварочных дуг. Эти звездные массы здесь, на более высоких «це»-уровнях пятикомпонентного пространства, где скорость света не имела предела, не соответствовали звездам первоначального континуума, а были, скорее, их проекциями. А «Идиот» взбирался по компоненте «це» все выше и выше.

В скором времени свечение звезд сместилось к ультрафиолетовым и рентгеновским полосам спектра, так что Роки был вынужден закрыть иллюминатор и смотреть только на флюоресцирующий обзорный экран, где звезды походили на сверхновые, так что корабль летел в волнах голубого пламени. В кабине заметно потеплело от избытка лучистой энергии и девушка-пилот выставила защитный экран. Переход, наконец, закончился, и Роки снова нажал на кнопку интеркома.

– Скажи, дитя Далета, на каком мы уровне?

– Девяносто тысяч, – прозвучал короткий ответ.

Губы Роки скривились в короткой усмешке. Она довела скорость до критической, будто так и надо. Конечно, если лучевой экран выдержит, все будет в полном порядке, но если нет… Тогда корабль лопнет как пузырь и превратится в газовое облако.

– Может, помочь? – спросил он.

– Сама справлюсь, – огрызнулись из рубки.

– Не сомневаюсь, но я не привык болтаться на борту без дела. Может, подкинешь мне какую-нибудь работенку?

– Что ж, – смилостивилась она, – приходи в рубку.

При его появлении она повернулась в кресле и тут он опять отметил, что, несмотря на свою неизменную сигару в зубах и рабочую одежду, эта гордая и энергичная девушка еще и очень красива. Пограничный Далет рождал не очень обходительных людей, зато здоровых..

– Возьми в картотечном ящике «це»-карты, – кивнула сна на стол, – и проложи курс с максимальным лучевым давлением.

– А почему не минимальным? – нахмурился Роки.

– Нам будет нужна вся внешняя энергия, которую мы сможем получить: реакторы у нас не такие уж мощные, – ответила девушка. – Иначе нам придется приземляться для дозаправки.

«Вот так всегда и бывает, – думал Роки, доставая из ящика „це“-карты. – Чем дальше – тем хуже! Раньше, пару веков назад, полет на Сол Третий на подобной развалюхе назвали бы подвигом, но и сейчас, во времена совершенных кораблей, это тоже подвиг. Подвиг идиотизма.»

Не прошло и тридцати минут, как у Роки уже был готов план курса, при котором «Идиот» мог извлечь из разности в лучевом давлении высших уровней компоненты пространства половину необходимой энергии. Сначала пилот просмотрела его довольно равнодушно, но потом взглянула на часы и удивилась.

– Быстро же ты управился.

– Спасибо, – поблагодарил он.

– Как же ты с такой светлой головой отмочил такую глупость?

– Вот уж не думал, что мои дела тебя заинтересуют, – нахмурился Роки.

Девушка вздохнула, но промолчала, приняв безразличный вид.

– Для всех цивилизаций Галактики, – продолжал Роки, – космическая контрабанда означает смертельную угрозу; это уже не раз было доказано. Например, на Тау Второй. Туда тайком провезли партию иносистемных домашних животных, а в результате погибли миллионы людей. Я действовал на основании исторического опыта.

Кисло глядя на Роки, она пробурчала:

– Твои дела меня абсолютно не интересуют.

Роки, удивленный такой переменой, замолчал. Им предстояло длительное путешествие вдвоем и она, пожалуй, могла бы быть полюбезнее. Роки снова заговорил: