Текст книги "Черный хлеб (СИ)"

Автор книги: Ульяна Жигалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Катерина. Родственники

Глава 5. Катерина. Родственники.

Мы прилетели в Анапу около пяти вечера, заселились в номер уже около девяти. Дети трещали о море, требовали идти туда немедленно, но я не рискнула идти к морю так поздно. Из-за разницы во времени, у нас уже была ночь, я боялась, что дети устанут и захотят спать.

Попыталась уложить мальчишек спать, и сто раз пожалела. Сна не было, они бесились, лезли к окну, и поднялись утром по сибирскому времени. Т.е в пять утра по-местному. До завтрака было еще три часа, и мне пришлось идти с ними на море.

Территория была просто огромной, с роскошным парком, открытым бассейном, несколькими прокатами детских велосипедов и машин, и пляжем – обустроенным деревянными лежаками с зонтами, домиком спасателей, кафе, медпунктом, террасами для лечебного сна. Влажный морской воздух, запах цветов и можжевельника, утренняя свежесть сделали прогулку фантастической. Детей удивляло все – они еще не видели пальм, и это их увлекало – ого! Мама, смотри! – слышалось без конца.

В этот ранний час парк был пустынным, пропускной пункт на пляж был закрыт. Нам пришлось пройти немного дальше, до дикого пляжа. Там тоже было мало людей – редкие головы пловцов в воде, две-три кучки одежды.

Реакция детей на море была разной: Антошка вырвал у меня руку и стремительно, в одежде и обуви, забежал в воду почти по пояс. Я бросилась за ним, достала и поставила на песок.

– Сейчас мы разденемся, оденем купальник и плавочки, и потом все вместе пойдем в воду.

– Нет, – ответил Кир, – нет, я не пойду.

Сперва я пыталась уговорить его, потом поняла, что он просто боится. Чтобы не пугать его еще сильнее, я одела на Тошку надувной круг, и зайдя метров на пять в море отпустила его на волнах. Легкая волна потихоньку прибивала его к берегу. Через три-четыре раза и Кир согласился попробовать.

Санаторий работал в системе МВД, потому отдыхающими были работники милиции с семьями, буквально со всей страны: мои соседи по столу были из Новосибирска – папа хмурый СОБРовец, мама-домохозяйка и двое пацанов-погодков 10 и 9 лет. Мои мальчишки были для них неинтересны по возрасту, на пляже мы познакомились с москвичами, северянами.

Основная масса отдыхающих была с детьми, поэтому общество для пацанов всюду находилось моментально: и на прогулке в парке, в бассейне, на пляже. Пока детям было весело в кругу друзей, мне было скучно на лавочке. Я нашла библиотеку, где по санаторной карте можно было взять книги. И, ура – там были любимые авторы – Полякова, Маринина.

Утром мы шли на пляж, дорогой покупали с лотка фрукты, потом обед и сон у детей, потом бассейн и парк до самого вечера, сперва мы второй раз ходили на море, но было далековато идти, и дети перегрелись. В парке у меня появилась любимая скамейка, на пляже – постоянный уголок.

Вот там то меня и настигли слова, заморозившие на минуту и душу и тело.

– Добрый день, Катерина Александровна. Я дедушка Кирилла, – я подняла голову от книги, блин, во начиталась детективов. Рядом на пластиковом шезлонге сидел пожилой, лет 60, но весьма хорошо сохранившийся мужчина, явно с какими-то южными корнями. Крупные черты лица, большие черные глаза, проседь на висках, крупные ухоженные руки. Одет только в плавки, полотенце на шезлонге с эмблемой отеля Редиссон, расположенного поблизости. Дорогие часы, которые он не снял, собираясь купаться.

– Ведите себя так, как будто я за вами ухаживаю. Позовите детей, – почти приказал он.

– Антошка, Кир идите сюда, – я послушалась на автомате, еще не успев прийти в себя.

Пацаны строили замок вместе с тремя малышами, прибежали веселые, даже буйные, все в песке. Из бутылки я вымыла им руки, достала и порезала грушу, чтоб чем-то их занять.

– Дети, давайте знакомиться! Меня зовут Лев Александрович, можно называть дядя Лев, сказал мужчина.

– Дядя Лев, ха-ха, король Лев – как в мультике ррр, – начали кривляться дети, которым явно попала смешинка в рот.

– Они у вас так дурно воспитаны? – не понравилось подобное серьезному господину.

– Дети, нельзя так дразниться! А если дядя будет называть вас Антошка– картошка и Кирюшка-болтушка? А девочки будут смеяться? Быстро извинились. Вы не думайте, они не такие, – сказала я уже Льву, – свобода, море, вот и разбесились.

Дети, прожевав грушу, не впечатлились выговором, быстро протараторили,

– Извините, дядя Лев! Мама можно мы пойдем, там Ксюша с Настей, мы замок строим! Нам Ксюшин папа помогал, вокруг замка ров сделали. Теперь надо мост делать! – я кивнула, и они унеслись к друзьям.

– Они и вправду похожи очень. Дружат?

– Не просто дружат, они друг без друга не могут. Когда Кирюшку положили в больницу с ангиной, года в 4 это было, Антон обнял их любимую игрушку – волка Акелу, лег на диван, отвернулся и со мной не разговаривал, и от еды отказывался. Я с трудом справилась. С тех пор они не расстаются ни на день. Дерутся вместе на площадке, хулиганят вместе.

На море случился шторм, к пляжам нанесло целый поля водорослей. Так что метров пятьдесят мелководья надо было брести по каше из водорослей до середины бедра. На жаре через сутки водоросли стали горячими, забродили распространяя не очень приятный запах.

И Антон, и Кирюшка категорически отказались идти в воду. Я пыталась нести их до чистой воды на руках, но это сработало один раз. Антошка вообще легко мог вызвать у себя рвоту– если ему не нравилось лекарство, например, и как только появился тошнотный запах, мы почти бежали с пляжа под его спазмы «уэ».

Из развлечений остался только открытый бассейн и парк. Лев Александрович предложил поехать в город, погулять и просто провести время.

– Нам все равно нужно делать вид, что я ухаживаю за Вами.

Все оставшиеся две недели Лев Александрович действительно ухаживал за мной. Цветы, поездки в город на прогулки, концерты, рестораны. Вечером мы гуляли по самому длинному в России терренкуру. Аллея, усаженная местными раскидистыми соснами, была заполнена отдыхающими. Воздух пах кипарисами, морем, цветами. Прогулки, благодаря вечерней прохладе, были на самом деле приятными – мы шли пешком, а дети ехали на прокатных велосипедах, всем было хорошо.

Соседка по столу активно намекала на мой «роман», желая услышать подробности. Даже предлагала посидеть с детьми вечером, чтоб они нам не мешали. Я же не могла сказать, что в этих встречах центром вселенной был Кир.

Для конспирации мы перешли на ты. Лев много снимал нас с детьми, но на всех фото в центре была я, или Тошка, Кир же всегда был на втором плане, видимо из осторожности.

Кирилл мальчик осторожный, Льву не удалось его ни разу взять за руку, пообщаться лично. Мой сынище сразу заявлял – а мама? А Тоха?

Поэтому общение проходило вчетвером. На вопросы, чтобы он хотел – игрушку ли, мороженое – Кир брал за руку Тошку, и заявлял:

– Мы хотим вертолет, и пломбир, да Тоха?

– Нет, мы не любим английский, да Тоха? Тоха, прочитаем дяде стишок? – и они хором читали стихи, которые выучили в воскресной английской школе.

Способности у них были хорошие, оба были лучшими в группе, но увы, они действительно не фанатели по английскому. Хотя я покупала мультики на английском, они смотрели и переводили мне, о чем там речь. Больше они любили машинки, солдатиков и Лего.

О Наталье ее отец говорить отказался.

Перед отъездом Лев Александрович предложил мне увеличить содержание на Кирилла, поскольку понимал, что средства идут на обоих детей поровну. Я отказалась, не хочу баловать – это раз, и самое главное – не хочу привлекать внимание.

– Вам кажется, что он истощен? Для своих лет он прекрасно развит и физически, и интеллектуально. Он одет, обут. Они уже начинают читать, буквы мы знаем с лет с 4-х. Дальше перегружать я их не буду, пусть у них будет детство. У них огромное количество Лего, я регулярно занимаюсь с ними – мы собираем и Лего, и трансформеры, и паззлы, у нас много детских книг. Дорогой Лев Александрович, в этом возрасте детям нужны не деньги, а мамкина любовь и забота. Вот вы знаете кто такие трансформеры? Герои мультфильма, это огромные роботы, они собираются из машин.

– Да, у меня есть – Первый, он превращается в самолет – включился Антошка,

– А мой любимый Оптимус Прайм, – запрыгал Кир.

В подарок пред отъездом я получила ноутбук. Это было роскошно, великолепно, потрясающе. Он стоили бешеных денег, и позволить себе ноут я не смогла бы при всем желании. Правда и компьютерная грамотность у меня была на уровне печатной машинки.

Мы вернулись домой, загорелые и довольные. А дома нас ждал сюрприз…

Наталья. Поиски

Глава 6. Наталья. Поиски.

В Москву мы летели как семейная пара, я и мой сопровождающий. Фамилию в паспорте написали самую обычную – Смирнова, имя поменяли на Татьяну Семеновну, «муж» Петр Алексеевич. Прописка была указана иркутская.

Мой так называемый «муж» был весьма обаятелен, высок, подтянут, явно военная выправка привлекала взгляды женщин. Одет дорого, но неброско. Взгляд цепкий. Рядом с ним мне постоянно было страшно, я чувствовала, что за мной наблюдают непрерывно – за эмоциями, взглядами.

Однако окружающим это внимание казалось проявлением любви. Моя соседка в самолете улилась слюнями – какой мужчина, как вас любит, просто глаз не сводит.

Я вежливо улыбалась и молчала. Чем Петр был слегка недоволен. При первой же возможности я получила жесткий выговор – мне велели вести себя естественно и изображать нормальную жену. О боже, мне даже предложили пилить «мужа» за любые поступки, лишь бы достоверно изобразить семейную пару.

Артистизмом я не была богата, потому далее взяла на вооружение один сценарий – на людях я капризничала, потом как будто обижалась и прекращала разговаривать.

Еще двоих «попутчиков» я заметила далеко не сразу. Точнее не заметила совсем, пока мы не прибыли в квартиру отца в Москве. Туда мы прибыли вдвоем, ключи были у «мужа», двое мужчин появились через полчаса после нас.

Квартира все эти годы стояла закрытой, домработница периодически приходила навести порядок, потому в доме все было как в моем детстве. Тихо, чисто и пусто.

Петр собрал нас для дачи указаний. Бойцам было поручено отработать с прислугой и соседями – на случай доставки посылок. Я должна была проверить почту, все возможные тайники в доме.

– Пока у нас нет оснований думать, что кейс здесь, мы искать не будем. Но есть вероятность, что твой муж отправил кейс почтой, или спрятал, но оставил указание, где искать. Смотришь каждую открытку, каждое письмо, даже если это чужой почерк.

Почты за годы было много, каждый конверт или открытка рассмотрены под лупой. Вскрыты все сейфы отца, оказавшиеся пустыми. Значит у него было время перед побегом забрать ценности и уничтожить или спрятать документы, подумала я.

Кроме того, я мило общалась с соседями, звала их на кофе, ходила к ним с шарлоткой, но увы, никто ничего полезного не сказал. На все ушло две недели.

Петр принял решение ехать в дом матери Игоря. Все-таки по их данным Игорь вместо Москвы улетел в Красногорск, откуда на электричке поехал в Еланскую. Чрез два дня его взяли, когда он с вещами вышел из дома, собираясь уезжать. Дом обыскали неоднократно, причем не только те бандиты, которые держали нас в заложниках, но и теперешние партнеры отца.

В Красногорск я летела с душевной болью. Здесь живет мой сын, и он будет жить, пока я не приведу к нему смерть. Даже если я рискну издалека посмотреть на него, этого может быть достаточно для разрушения легенды.

Самолет прилетел рано утром, несмотря на начало июня было холодно. Я куталась в вязаный кардиган, держа лицо невозмутимым. Как мне казалось, я хорошо с этим справляюсь.

Однако я, как наивная дурочка, была открытой книгой для Петра.

– Что у тебя связано с этим городом? Я много раз слушал записи твоих допросов, в том числе и под гипнозом. При упоминании Красногорска ты впадала в истерику, кричала «нет» и рыдала. Эту линию никогда не отрабатывали, и я думаю напрасно.

Меня бросило в жар, мысли крутились разные – что придумать, ничего в голову не приходило.

– Не старайся ничего врать. Ты не умеешь, – усмехнулся Петр – мы вернемся к этой теме позже.

В Еланскую мы ехали на двух машинах. Хорошо, что это были не крутые джипы, иначе их появление на окраине Еланской в частном секторе было трудно бы скрыть от любопытных глаз.

– Для соседей легенда такая: ты приехала оформить дом, сделать косметический ремонт и продать его. Про мужа и сына говоришь все хорошо, они в Москве.

Бойцы, имена которых мне было знать не положено, приехали на второй машине, они были одеты в строительные, слегка потертые спецовки, поругиваясь матом, выгружали какие-то стройматериалы, словом, соответствовали легенде.

Первой пришла тетя Маша, живущая за стеной, она видимо и присматривала за домом. Поскольку братки не знали, что она помогала нам с побегом, я боялась, что она скажет что-нибудь, чем выдаст себя.

Но русские женщины проницательнее бандитов, увидев рядом Петра, она скорее всего, поняла что что-то не так, и промолчала. Я весело изложила то, что велено, тетя Маша как бы поверила. Пригласила меня на чай, посетовала на смерть соседки. Одну меня, конечно, не отпустили.

Далее парни методично обыскивали дом. Раньше уже были вскрыты все матрасы, подушки. Теперь же – разобрана мебель, сняты обои и штукатурка. Под лупой рассмотрены все бумаги.

Я опять вместе с «двоюродным братом», как представила Петра соседям, ходила в гости, накрывала чай во дворе, расспрашивала их о жизни. Петр жарил шашлык, наливал купленную у соседей самогонку, задавал тему разговора, выуживая информацию. Разговор неизменно сворачивал на Игоря, «мой зятек мне как брат», нахваливал его Петр, придумывая правдоподобные детали. Иногда я поражалось, как мастерски ему удавалось вести разговор, люди вспоминали детали, рассказывали все что знали, по-моему, даже не отдавая себе отчет.

Из всего удалось выяснить, что Игорь прибыл с небольшим дипломатом, был всего два дня, никуда не ходил, к нему никто не приезжал. Играл с сыном, был расстроен, совсем зазнался и с соседями выпить отказался.

В доме ничего не нашли, и начали вскрывать полы. И вот тогда то, под полом в паре метров от кошачьего лаза, на земле нашли кейс.

Кейс был металлической плоской коробкой, размером с книгу малого формата, с одной стороны небольшое окно, как на калькуляторе, только на 6–8 цифр. Замка снаружи не было.

Бандиты с оживлением собрались у стола. Петр протер тряпкой грязную поверхность, достал коробочку, из которой извлек не то проволоку, не то иглу. Нашел на торце кейса отверстие и стал вставлять иглу. Экран засветился и погас.

– Черт, батарея села за столько лет. Но это однозначно он, – медленно проговорил Петр.

– Может вскроем? Сейчас несем инструменты, – нервно приплясывал один из «работяг»

– Придурок, этот металл не вскрыть. Нужно вызывать спеца.

Тут Петр вспомнил обо мне, и меня отправили на улицу. Дальнейшие действия мне были не известны, но через два дня приехала машина, явно бронированный джип, с группой безликих «товарищей». Они работали над кейсом часа два.

Разочарование всех этих бандитов принесло мне дикое удовлетворение, хотя это было и не в моих интересах, но почему-то я была рада их неудаче. Кейс был пуст!!

Начались переговоры по спутниковому телефону. Я впервые видела эту огромную штуку. Говорили и на русском, и на английском. Из отдельных обрывков фраз мне стало ясно – Игорь ни при чем. У него не было шифра для вскрытия кейса. Бандиты остались с носом, все мучения, которые мы перенесли были напрасны.

Когда бригада спецов уехала, Петр ударил кулаком по столу и заорал:

– Идиотка, ты чему радуешься? Сейчас бы была свободна! А так, твой папаша все еще должен моему боссу десять лимонов баксов, плюс затраты на поиски. Еще пара лет, и долг папаши вырастет вдвое. Сама знаешь, столько у него нет. А ты пойдешь отрабатывать бабки в турецкий или арабский бордель!

Катерина. Развод

Глава 7. Катерина. Развод.

Дома нас ждала наша «потеря». Георгий, у которого по-прежнему были ключи от квартиры, «вернулся» в лоно семьи.

– Дорогая, я решил вернуться. У нас общий ребенок, ты же понимаешь, у ребенка должен быть отец! Да и ты – вряд ли сможешь найти себе мужика, с двумя-то детьми. Катенок, годы идут, ты не молодеешь. Посмотри на себя – ты выглядишь не ахти, а могла бы! Подумай, кому ты нужна – полная тетка с прицепом.

Я подумал, и решил смириться с чужим ребенком. Тем более, я знаю, что ты на него получаешь неплохие деньги. Я тут узнал, кем был его дед, и при желании ты можешь получать от него в разы больше. Конечно, ты глупая баба, тебя любой может обвести вокруг пальцы, шесть лет пашешь на чужого человека, почти задаром, разве ты сможешь чего-то добиться! Я сам возьмусь за это дело. Так что, я думаю ты будешь рада, что мы опять вместе. Мы же любили друг друга раньше! Кроме того, квартира моя, оформить ее ты так и не удосужилась.

Ясно, этот хитрый хрен в расчете на чужие деньги решил хорошо устроиться, но характер его был таков, что при этом, я должна была рыдать от счастья, и целовать ноги бывшему за сделанное одолжение.

– Георгий, а как бы тебя не смущает, что мы в разводе? Что ты лично не платил алименты? Что алименты от твоего имени платит неизвестно кто? Ребенок тебя не помнит толком? Как ты собираешься вымогать деньги с деда Кирилла, если ты пацану слова-то ни разу не сказал? За что тебе-то будут платить? Кроме того, ты не знаешь главного – у меня нет обратной связи с дедом Кира. И искать я его не буду.

– Вот об этом я и говорю! Ты ничего не можешь! Я сам его найду, сам все решу! – энтузиазм так и пер из моего бывшего.

– Гоша, ты играешь на чужом поле. Где отец и мать Кира? Почему их нет в живых? Ты хочешь исчезнуть так же? Дед Кира выходил на связь один раз, через адвоката. Чтобы сохранить тайну нахождения внука. Если ты полезешь в это дело, сохранить тайну не получится. Ты погубишь себя и нас. Успокойся и заработай деньги сам.

– Я продал машину, а деньги у меня украли, – признался он убито, теперь ни доехать, ни закалымить.

– Блин, Гоша! Где украли? – я была в шоке.

– На работе. Я примерно знаю кто, но не докажешь же, – Гошке было неприятно признаваться, что он облажался.

– А скажи Милый, на хрена же ты деньги носил с собой? Тебе было круто понтоваться с пачкой баксов в кошельке? Сколько там было?

– Три тысячи долларов. Я забыл, что они в барсетке и вышел из кабинета, не закрыв дверь.

– Супер! В ментовке доблестные коллеги подрезали бабки! – поверить было сложно.

– Катерина! Мне нужны деньги. Если ты не хочешь брать их у деда, отдай свои. И жить я буду здесь, мне надоело жрать в столовках, – разозлился бывший.

– Что ж твои любовницы тебя не кормили? Денег на машину у меня нет.

Разговоры были бесполезны. Георгий занял бывшую свою комнату, которая раньше была нашей спальней, теперь там была игровая. Игрушки лично перенес детям в спальню. Был неестественно оживлен, разговорчив. Без конца лез к детям. Дети не могли понять, чего хочет от них этот вроде бы смутно знакомый дядя.

– Тоха, сынок! Иди папка тебе покажет, как надо мяч набивать! Ты знаешь как твой папка в футбол играл. Ну и ты Кирилл, тоже иди сюда.

Через пять минут дети были признаны тупыми и неуклюжими, и отправлены смотреть мультики. Я посмотрела, вздохнула и пошла готовить ужин на всех.

Я вышла на работу, дети в сад. Георгий по-прежнему жил дома, денег не давал, но покупал продукты. В мое отсутствие он обыскал весь дом, каждый ящик – искал или деньги, или сведения, которые помогли б ему найти деда Кирилла.

Через месяц Георгий просто исчез. Я посмеялась, что недолго музыка играла и забыла.

Перед исчезновением у нас состоялся необычный разговор. Георгий был в «философическом» настроении, и необычно для него краток.

– Знаешь Катька почему у нас ничего не вышло? Потому что ты – ты такая простая, обычная, правильная аж зубы сводит, ты – вот как ржаной хлеб. А мужику хочется чего-то эдакого..

– Ага, сперва белую булочку, бронзовую вафельку, черную шоколадку и поп-корн, – ехидно вспомнила его увлечения.

– Да, да! Может и воздушную кукурузу! А не черный хлеб постоянно!

– Твое право, – пожала я плечами.

Но хоть я и не показала вида, было обидно. В субботу мы собрались с девчонками у меня на посиделки с вином. Пришла сестра Лиза, обе Лены, Санина и Полицмейстер, невестка Галия.

Мы пили вино, я рассказала о выводах Гошика – что я пресный черный хлеб, а ему хочется воздушной кукурузы. Лиза была резкой, как всегда,

– Козел твой Гошик, и я не хочу о нем говорить.

– А вы-то сами? Вы себя кем считаете? Вы такой же ржаной хлеб, пашете как лошади, тянете одни детей, вот только у Галии муж путний, так у нее и детей двое – работа-дом-музыкалка-художка.

Кто из вас может позволить себе салон красоты? Дорогое белье, чтобы порадовать мужика? Кто тут может показать себя загадочной и сексуальной? Все мы из СССР, где секса не было. Ленка Санина, самая пробивная из нас, заржала

– Нет девки, я вам не черный хлеб – я горчица! Я со своим мужем уже четвертый раз развелась и выгнала его.

Рассудительная Полицмейстер пожала плечами и удивилась,

– а тебя волнует, что он думает? Ты хотела бы быть пироженкой? Чтоб на раз – побаловался, и ушел? Да, я черный хлеб, но я не хочу лишать своего ребенка чего-то ради любого мужика. Ты что, купишь себе кружевные трусы вместо мороженого детям? Были бы у нас нормальные мужики, а то я на трех работах кручусь, чтобы одеть и прокормить свою дочь.

Мы еще долго развивали эту тему, всем знакомым придумали «кондитерские» прозвища, хохотали, пока животы не заболели.

Еще через месяц позвонила свекровь и долго плакалась на одиночество, она то и сообщила мне, что Георгий продал машину и гараж, и уехал за границу. Так бы все и забылось, но вскоре на меня вышел то же адвокат Льва Александровича.

Оказалось, Георгий нашел дубликат свидетельства о рождении Кирилла на фамилию Строганова, о котором я совсем забыла, перебрался в Болгарию, и уже оттуда явился шантажировать Льва Александровича.

На первый раз, или для отвода глаз, он все же получил приличную сумму денег, уехал на Кипр. Мне было сказано, что рисковать внуком Лев не желает, платить тоже. При еще одном проколе я заплачу головой, своей и сына. А Кира спрячут в другом месте. Я клялась, что ни при чем, и просила прощения.

Мне ничего точно не сказали, но я поняла, что Георгия нет в живых, и несмотря на то, что он не раз показал себя козлом, было горько. Ведь до этих поганых девяностых, он был порядочным человеком, работящим и вполне адекватным. Но на фоне общего лихого обогащения всей страны, когда совесть стала анекдотом, всю страну захлестнула жажда наживы, алчность – он потерял границы личности и сгинул за «бабло». Когда-то я его любила, видела его эгоизм, но он был не больше, чем у других мужиков. Проплакала всю ночь.

Теперь оба моих мальчика были сиротками.