Текст книги "Хозяйка проклятого поместья"
Автор книги: Ульяна Вяземская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
– Я подумаю об этом, – сказала девушка. – Но вы же сами понимаете, что такие вопросы не решаются быстро. Сначала я съезжу туда и осмотрюсь.
Нотариус кивнул, и остаток времени они обсуждали формальности, связанные со вступлением Саши в наследство.
* * *
После того как он проводил девушку, нотариус Вахрушин вернулся в свой кабинет, плотно закрыл дверь, вынул из шкафчика припрятанную бутылку хорошего коньяка и налил себе рюмку. Он предчувствовал, что наследница, увидев царящую в Подстенове разруху, примет решение продать имение. А у него уже есть покупатель, который приобретет недвижимость по сходной цене, отстегнув при этом приличный куш ему, Вахрушину. Пока все складывается как нельзя лучше.
Нотариус вдохнул аромат коньяка, но до поры отставил рюмку в сторону и потянулся за телефоном. Отыскал в записной книжке номер, набрал цифры и нажал кнопку вызова.
Ждать пришлось недолго, абонент взял трубку после второго гудка.
– Николай Петрович? – уточнил нотариус. – Это Вахрушин из Москвы. Звоню по вашей просьбе. Объявилась наследница.
Собеседник нотариуса что-то спросил, и тот поспешил ответить.
– Думаю, будет продавать. Девчонка молодая, такую легко будет убедить. Я уже заронил ей мысль, что дом, того и гляди, развалится. Она собирается приехать на смотрины. Так что ждите, пусть сама убедится в том, какое это гиблое место.
Собеседник нотариуса был доволен.
– Благодарю за услугу, Сергей Владимирович, – ответил он. – С меня причитается. А наследницу мы, конечно, встретим.
В трубке раздались короткие гудки. Такие люди, как Николай Петрович, ценили свое время и не тратили его на всякие формальности вроде прощания. И все же Вахрушин ощутил легкую неприязнь. «Ох уж эти барские замашки у провинциальных олигархов!» – с досадой подумал он. Но уже в следующую секунду вспомнил о маячащих перед ним барышах и улыбнулся как кот, наевшийся сметаны. Вот теперь можно было выпить дорогой коньяк и устроить себе небольшой перерыв.
– Людочка, – крикнул нотариус секретарше. – У меня обед, никого ко мне не пускать!
* * *
Саша вышла от нотариуса, прижимая к груди пухлую папку с бумагами. У нее голова шла кругом. Богатой наследницей она не стала – денег на счету ее отца впритык хватало на оплату налогов за вступление в наследство. Те крохи, которые останутся после этого, она решила не трогать. Пусть лежат себе на счету, вдруг понадобятся в какой-то экстренной ситуации.
А еще у нее в папке лежали планы усадьбы Подстеново и прилегающей к ней земли. По бумагам выходило, что земли этой немало. Сам усадебный комплекс включал в себя несколько строений: двухэтажный господский дом, конюшню с хозяйственными постройками, оранжерею и парк с прудом и беседкой, разбитый в середине XIX века.
Плюс два поля, которые, как ей объяснил нотариус, обязательно надо было возделывать, иначе земля отойдет обратно государству. Саша плохо представляла, как возделывать поля, и даже цифры – 9 и 14 гектаров – ничего не говорили ей об их величине. Но ей уже не терпелось оказаться в Подстенове и своими глазами посмотреть на усадьбу.
И все-таки вопросов у нее пока было больше, чем ответов. Почему вдруг отец, который всю ее жизнь не проявлял никакого желания встретиться с дочкой, перед смертью решил ее отыскать и переписал на нее все, чем владел? Почему Владимир Ремизов, вместо того чтобы жить спокойно на деньги, оставшиеся после продажи бизнеса, совершил нелогичный и авантюрный поступок приобрел полуразрушенное имение где-то в глубинке? Зачем? Возможно, у него были планы, связанные с Подстеновом и окрестной землей?
Со слов нотариуса Саша знала, что в последние годы отец жил то в Ухте на съемной квартире, то в Подстенове в доме, который, как ее заверили, находился в аварийном состоянии. Что заставляло Владимира Ремизова мотаться с одного конца страны на другой? Понятно, что в Ухте у него, очевидно, были какие-то дела – в конце концов бизнесом он занимался именно в этом городе. Но что в таком случае тянуло его снова и снова возвращаться в ветхий господский дом где-то в глухой провинции? Саша решила: пусть она никогда не видела своего отца, пусть ей так и не довелось с ним познакомиться, этот старый дом станет связующим звеном между ними. Она обязательно отправится в Подстеново и сама во всем разберется. А если уж не будет никакого смысла сохранять имение, продаст дом и землю, тем более что нотариус Вахрушин уже нашел на ее наследство какого-то покупателя.
И Саше во что бы то ни стало захотелось поскорее уехать из Москвы. Она вспомнила, что дома ее встретит отчим, который, судя по всему, уже раскатил губу на ее наследство. А затем из заграничной командировки вернется Игорек, и ей придется подавать документы на развод. Всего этого достаточно было для того, чтобы испортить настроение.
«Поеду как можно скорее!» – решила Саша. Прочь из города, от проблем, забот и рутины, из которой не предвидится иного выхода.
* * *
Где-то далеко в старом доме скрипнула половица, как будто бы на нее ступила чья-то нога. Зазвенела стеклянными подвесками антикварная люстра XIX века, заботливо укутанная в полотняный чехол.
По длинному коридору пробежал сквозняком порыв холодного ветра, непонятно как очутившегося в наглухо закрытом доме. Впрочем, в этом доме многие вещи происходили сами собой, непредсказуемо, несообразно привычным законам физики. Как, например, объяснить тот факт, что у окна возникла женская фигура, очертания которой были расплывчатыми, словно закутанными в сотканный из тумана белый палантин?
Казалось, что призрак приник к оконному стеклу и рассматривает освещенный лунным сиянием парк. Но в следующую минуту возле окна уже никого не было – только в коридоре послышался шорох, как будто бы прошелестела широкая юбка старинного шелкового платья.
Дом ждал.
ГЛАВА IV
Несмотря на жгучее желание Саши как можно скорее покинуть Москву и уехать в Подстеново посмотреть на свое наследство, ей пришлось задержаться в столице еще на две недели, чтобы оформить все необходимые бумаги. За это время девушка закончила и сдала два больших перевода и получила за них гонорар. Она рассчитывала сделать небольшой перерыв и отдохнуть, тем более что срочной работы пока не предвиделось.
Как и предполагала Саша, отчим крайне негативно отреагировал на новость о том, что наследство не принесло ей особого барыша. Евгений Сергеевич искренне недоумевал, почему она не продаст недвижимость как можно скорее, чтоб выручить хоть что-то.
А после того как Саша во время очередных нравоучений с его стороны попросила больше не лезть в ее дела, отчим стал презрительно именовать ее «помещицей». И, несмотря на то что девушка как могла вкладывалась в семейный бюджет, продолжал придираться к ней по поводу того, что она якобы сидит на его шее и живет за его счет.
Неудивительно, что Саша заказала билет на поезд так скоро, как только смогла, и буквально считала часы до своего отъезда.
Отыскав информацию о Подстенове в Интернете, она с огорчением прочитала, что добраться до усадьбы не так-то просто. Прямого транспорта до Подстенова просто не существовало! Саше предстояло сначала добраться на поезде до города Р., а потом на рейсовом автобусе доехать до деревни Шаманиха. И уже оттуда по грунтовой дороге добираться до имения. Правда, расстояние было небольшим – всего три километра. Саша, которая явно пренебрегала пешими прогулками, а в институте злостно прогуливала физкультуру, только вздохнула.
Она тщательно подготовилась к поездке. Купила большой рюкзак и сложила в него самое необходимое: двое джинсов, пару футболок, теплые вещи (на дворе уже стоял май, но ночи все еще были холодными), портативный аккумулятор для телефона, фонарик, батарейки, запасную пару кроссовок, походный набор посуды и еду в дорогу.
У Саши не было уверенности в том, что в усадьбе есть электричество (хотя она знала, что сама линия туда проведена), и она в принципе не собиралась задерживаться там надолго.
* * *
В последний день перед отъездом не обошлось без своеобразной ложки дегтя – к Саше заявилась свекровь. Светлана Вениаминовна несколько раз пыталась дозвониться девушке на мобильник, но та предусмотрительно не брала трубку и игнорировала SMS. Саша заранее решила, что все вопросы, связанные с разводом, она будет решать только с Игорем. Тот, кстати, даже не пытался связаться со своей супругой и, судя по всему, нисколько не страдал от разлуки.
Саша как раз выскочила в магазин, чтобы купить кое-какой провизии в дорогу, а когда вернулась, увидела, что Светлана Вениаминовна дожидается ее на кухне. Сашина мать, заметно смущаясь, предлагала сватье кофе, но та брезгливо отказывалась.
Светлана Вениаминовна, как всегда, была одета безупречно: строгий костюм серо-стального оттенка, нитка жемчуга на шее, сумочка, подходящая по цвету к модному пальто, которое Саша заметила на вешалке в коридоре. Жаль, но тягостного разговора не избежать, это девушка поняла сразу.
Свекровь решила с ходу взять инициативу в свои руки.
– Сашенька, мы с твоей мамой как раз говорили о том, как часто молодые люди ссорятся на пустом месте, – начала она лекторским тоном. Саша сразу представила себя за партой, а свекровь – в роли учительницы.
– Может быть, я повела себя с тобой чересчур резко, – продолжала Светлана Вениаминовна. «Вот это да! – подумала Саша, которая не припомнила ни одного случая, чтобы свекровь признавала свои ошибки». – Но ведь все это потому, что я очень люблю Игорька и беспокоюсь о его счастье. Я вижу, что ты девочка серьезная, ответственная, стараешься быть моему мальчику хорошей женой. И если даже у тебя что-то не получается, надеюсь, со временем все образуется.
Тут свекровь сделала театральную паузу. Очевидно, по ее плану в этот момент Саша должна была кинуться Светлане Вениаминовне в ноги или хотя бы признать, как она была не права. Но Саша молчала, и Светлана Вениаминовна, бросив на нее неодобрительный взгляд, продолжала.
– Я несколько раз говорила с Игорьком, и он очень расстроен нашими с тобой разногласиями. Бедный мальчик так переживает! – свекровь воздела руки в театральном жесте, но Саша весьма некстати перебила ее.
– Если он так переживает, то почему он мне ни разу не позвонил?
– Что? – переспросила Светлана Вениаминовна, которую сбили с мысли.
– Я спросила, почему же он мне ни разу не позвонил, если он так переживает, – повторила Саша. Все происходящее давно ее раздражало, и она еле сдерживалась, чтобы не попросить свекровь сейчас же уйти.
Светлана Вениаминовна замялась.
– Девочка моя, он так занят своей службой! У него важные дела!
– Светлана Вениаминовна, я подам на развод, как только он приедет, – отрезала Саша. – Хватит этого фарса. Мы с Игорем друг другу не подходим, и мы это уже поняли. И никогда, в общем-то, не подходили. Закончим этот бесполезный разговор. Предлагаю вам поискать другую невесту вашему ненаглядному сыночку.
И снова свекровь не нашлась, что ответить, – она оторопела от такого напора и такой наглости.
– Ты как со мной разговариваешь?! – начала она было, но Саша быстро прервала начинающийся скандал.
– Уходите, Светлана Вениаминовна. – Она открыла перед свекровью дверь комнаты, и та вышла в коридор. Пока Саша мрачно наблюдала, как пожилая женщина надевает свое пальто, из комнаты выглянул ее отчим, который, судя по всему, подслушал весь разговор.
– Что, наша наследница развоевалась? – хамовато осведомился он у Светланы Вениаминовны и простецки подмигнул ей, чем окончательно выбил женщину из колеи. – Она у нас теперь помещица! Гонору ого-го, а денег шиш!
С этими словами дядя Женя скрылся за дверью. Спустя несколько секунд оттуда донесся звук открываемой пивной бутылки.
На прощание Светлана Вениаминовна так посмотрела на Сашу, словно хотела испепелить ее взглядом. Говорить свекровь ничего не стала – видимо, сочла, что это ниже ее достоинства. Зато дверью хлопнула на прощание так, что с косяка посыпалась пыль. Саша вздохнула. Она надеялась, что период ее жизни, связанный с Игорем и его семьей, закончился окончательно и бесповоротно.
* * *
Ранним утром Саша загрузила свой объемный рюкзак в багажник такси и поехала на вокзал.
Пока машина колесила по улицам столицы, девушка вспоминала инструкции нотариуса Вахрушина. В Шаманихе ей предстояло сначала отыскать дом номер 25 по Новой улице и взять у его хозяйки, Татьяны Николаевны Сажиной, ключи от Подстенова. Нотариус предупредил, что Татьяна Николаевна по возможности присматривает за домом, и если что-то будет нужно, можно обращаться к ней – она все объяснит и покажет.
Затем Саша должна была пройти по Новой улице до конца и там свернуть на грунтовую дорогу. Через три километра надо будет сойти с дороги на тропинку, миновать парк – и добро пожаловать в Подстеново.
На всякий случай девушка посмотрела расписание рейсовых автобусов из Шаманихи в город Р. – последний уходил в семь часов вечера. Если она не решится переночевать в Подстенове, надо будет постараться успеть вернуться в деревню до этого срока.
Заняв свое место в вагоне поезда, Саша откинулась на сиденье, наблюдая, как мелькают в окне столбы и провода. Ее переполняло воодушевление. Ей казалось, что поезд уносит ее из прошлой жизни и с каждой минутой она приближается к счастливому будущему. Поездка в Подстеново была самым настоящим приключением, и девушка собиралась насладиться каждым его мгновением.
Готовясь к поездке, Саша потратила несколько вечером на то, чтобы отыскать в Интернете информацию о поместье. Ее интересовало все: история усадьбы (планы сохранившихся на данный момент зданий у нее уже имелись), ее владельцы, все слухи и предания, которые были связаны с этим местом. К сожалению, кроме скупой статьи в популярной онлайн-энциклопедии и небольшой справки о местных достопримечательностях, она ничего не нашла.
Сейчас, закрыв глаза, под стук колес поезда, Саша вспоминала все то, что прочитала о Подстенове.
* * *
Еще в XIV веке на месте усадьбы появились первые укрепления. Впрочем, крепостью это назвать было сложно – самая настоящая разбойничья берлога, в которой укрывались лихие молодцы, грабившие купцов, проезжавших по соседнему тракту. Следующим владельцем этих мест стал стрелецкий сотник Иван Ознобишин, который выбил разбойников из их логова и железной рукой навел порядок в здешних местах. Возле убежища ватажников он возвел добротный просторный дом и хозяйственные постройки. После этого усадьба стала называться Подстеново.
Вплоть до середины XIX века усадьбой владели потомки сотника Ознобишина. Но всевозможные исторические катаклизмы изрядно потрепали его род, и он прервался. Последней представительницей фамилии и полновластной хозяйкой усадьбы была графина Елизавета Алексеевна.
Хотя в энциклопедической статье ей было отведено всего несколько строчек, Саша поняла, что барыня Елизавета Алексеевна была особой незаурядной. Во-первых, с молодости отличалась высоким ростом, недюжинной физической силой и отменным здоровьем – солдат в юбке, а не женщина. Во-вторых, характер имела твердый, непреклонный – потому и управляла имением единовластно, не подпуская к этому ни пьяницу-мужа, ни слабовольного сына. К слову сказать, обоих своих мужчин Елизавета Алексеевна пережила: муж умер от удара, когда ей было около сорока, сын некстати подхватил простуду, которая в итоге и свела его в могилу.
* * *
Если до поры дела Подстенова двигались ни шатко ни валко, то Елизавета Алексеевна сделала все, чтобы превратить хозяйство в идеальное и преуспевающее. Поля регулярно засевали отличной сортовой пшеницей и собирали отличный урожай, который потом отправляли на экспорт во Францию. На собственном конном дворе Подстенова разводили резвейших рысаков. С подачи Елизаветы Алексеевны в усадьбе была обустроена оранжерея, в разгар зимы поставлявшая к столу помещицы ананасы.
Апогеем трудов и усилий Елизаветы Алексеевны стал огромный парк в классическом французском стиле, разбитый в усадьбе. Широкие аллеи были усыпаны мелкой каменной крошкой и обложены белыми камушками. На заботливо подстриженных газонах стояли статуи, а кустам стараниями специально выписанного из Парижа садовника была придана форма диковинных зверей. Новомодный английский парковый стиль, проповедовавший слияние с природой, графиня Ознобишина не одобряла. Все-то у нее должно было быть выверено по линеечке и разложено по полочкам.
Жаль только, что все ее труды пропали впустую – после смерти графини Ознобишиной усадьба с землей досталась ее племяннику Ивану Сергеевичу Трубецкому. Нет, он не был родственником знатному роду Трубецких – скорее однофамильцем. И неожиданно свалившимся на него наследством распорядился глупо: часть просто растратил впустую. В Подстеново он наведывался редко, имением не занимался, и оно постепенно пришло в упадок.
После смерти Трубецкого поместье перешло другим дальним родственникам – вдове Суздальцевой с дочерью. Дочка вышла замуж и переехала в город Р., а вдова жила в поместье до самой смерти. После этого дом долго стоял пустым и заколоченным – у дочки не было возможности поддерживать имение в надлежащем состоянии, а во время революции и Гражданской войны и вовсе было не до того.
Как ни странно, но в эти смутные времена усадьбу Подстеново практически не разграбили. Удивительно, но и белые, и красные, и бандиты предпочитали обходить ее стороной.
После революции в Подстенове устроили коровник – под это приспособили конюшни усадьбы. Поговаривали и о том, чтобы перестроить господский дом в санаторий – благо места здесь были роскошные, опять же парк под окнами. Затем хотели разместить там квартиры для малоимущих жителей соседней деревни. Но до этого как-то не дошло.
В 90-е годы усадьбу признали культурным наследием и назначили хранителя (на общественных началах) – ту самую Татьяну Николаевну Сажину, которая и по сей день присматривала за постройками. Следующим владельцем поместья стал отец Саши, Владимир Николаевич Ремизов, который выкупил Подстеново с обязательным обременением – условием начать здесь восстановительные работы и сохранить усадебный комплекс в его историческом виде.
Почему ее отец вдруг решил потратить большую часть имеющихся у него средств на приобретение полуразрушенного поместья, Саша не знала. Точно так же ей было непонятно, на что он рассчитывал восстанавливать этот памятник архитектуры. Но девушка надеялась, что, приехав в Подстеново, она отыщет ответы на эти вопросы.
ГЛАВА V
Пересев в городе Р. с поезда на рейсовый автобус, она с любопытством разглядывала пейзаж за окнами. Сразу после выезда из города открывался вид на Оку – водяная гладь блестела под весенним солнцем так, что резало глаза. Обширные луга перемежались с перелесками. После получасового созерцания пейзажа девушка устало отвернулась от окна и принялась исподволь разглядывать других пассажиров. На задних сиденьях старенького автобуса, где было больше места, расположились две пенсионерки с рассадой. У одной старушки картонная коробка, из которой выглядывала зелень, была примотана к коляске, а другая погрузила горшочки с ростками в рюкзак.
Чем дальше от города уезжал автобус, тем меньше в нем оставалось дачников. Пейзаж за окном тоже поменялся: залитые весенним солнцем поля сменились лесами. Автобус миновал несколько деревенек, пока в нем не осталось всего три человека – молодая женщина с мальчиком, сухонький старичок в запыленном спортивном костюме и она сама. Пенсионер читал газету, молодая мать старалась успокоить сына, а Саша вдруг ощутила, как у нее засосало под ложечкой. Куда она заехала? В какой глухой медвежий угол? Что ждет ее здесь?
Наконец автобус остановился, и Саша, закинув на плечо рюкзак, вышла. Автовокзал в Шаманихе был стареньким, казалось, его здание построили еще до войны. Судя по всему, желающих приехать сюда было немного. Впрочем, наверняка в выходные народу больше, рассудила девушка и медленно побрела по улице. Ее попутчики уже скрылись из виду, а она совсем забыла спросить, как пройти на Новую улицу.
* * *
Хорошо, что, завернув за угол, Саша увидела прямо перед собой маленький продуктовый магазинчик. Она толкнула дверь и вошла, краем глаза успев заметить, что рядом с магазином притормозил черный внедорожник с тонированными стеклами.
В магазине играло радио, а продавщица за стойкой уткнулась в телефон и даже не подняла глаз на посетительницу. Саша подошла поближе.
– Скажите, пожалуйста, – спросила она, – как пройти на Новую улицу?
Продавщица, женщина не первой молодости с аляповатым макияжем и химическими кудряшками, наконец оторвалась от своего телефона.
– Девушка, у нас тут не справочное бюро! – с ходу отрезала она.
Саша услышала, как хлопнула дверь за ее спиной – видимо, зашел водитель того черного внедорожника. И продавщица неожиданно преобразилась: сменила гнев на милость, на ее лице заиграла улыбка.
– Повернете у телефонной будки направо и идите до перекрестка, – сказала она Саше, и в ее голосе явно послышались заискивающие нотки.
Удивленная столь разительной переменой, девушка обернулась, чтобы посмотреть, перед кем так выслуживается продавщица. К прилавку подошел молодой мужчина лет двадцати пяти в дорогом спортивном костюме. Коротко подстриженные светлые волосы, загорелая кожа, скупые движения – незнакомец производил впечатление человека, донельзя уверенного в себе. И еще было в нем что-то неприятное, несмотря на правильные располагающие черты лица. Может, все дело было в манере держаться – так, словно все вокруг принадлежит ему?
Мужчина подошел к прилавку, вальяжно оперся о него, сжимая в руке ключи от внедорожника, спросил сигарет.
– Конечно-конечно, Сергей Николаевич! – засуетилась продавщица. – Вот, пожалуйста.
Заметив напоследок, что человек в спортивном костюме и не думает доставать деньги (неужели тут принято отпускать товар в кредит?), Саша решительно потянула на себя дверь и вышла. Ей не до местных обычаев – нужно поскорее найти Татьяну Николаевну и взять у нее ключи. Неизвестно, сколько времени она потратит на дорогу от Шаманихи до Подстенова, а времени уже первый час.
Только она отыскала взглядом телефонную будку (где еще сохраниться такому раритету, как не в глухой деревне!), как ее окликнули.
– Александра!
Саша обернулась и увидела перед собой мужчину в спортивном костюме. Он протягивал ей руку.
– Я Сергей Олисов.
Девушка машинально пожала крепкую ладонь. Она была огорошена тем, что парень знает ее имя.
– Меня предупреждали о том, что вы приедете, – продолжал Олисов. – У меня к вам разговор. Вы ведь сейчас к Сажиной? Давайте подвезу? Удобнее будет говорить в машине.
Парень сделал несколько шагов в сторону своего внедорожника и даже открыл перед Сашей дверцу, но девушка осталась на месте.
– Вы кто вообще такой? Откуда меня знаете? – Она совсем не горела желанием садиться в автомобиль первого встречного, который неизвестно откуда узнал ее имя. Впрочем, Саша догадывалась – наверняка нотариус Вахрушин предупредил о ее приезде. Должно быть, этот Олисов и есть вероятный покупатель поместья.
Сергей поджал губы, не скрывая своей досады. Хочет эта глупая клушка говорить на улице – ну пожалуйста. Конечно, здесь у каждого дома есть уши, но интерес его семьи к Подстенову ни для кого уже не новость.
– Мой отец Николай Олисов – самый крупный предприниматель в округе. У него завод по переработке молока, несколько ферм. Он давно мечтает сделать в округе современный санаторий, чтобы привлечь в наши края отдыхающих. Возможно, Подстеново бы ему подошло. Вы ведь собираетесь продавать поместье?
Саша замялась.
– Сначала я хочу посмотреть, что там сейчас творится, – ей не нравилась настойчивость Олисова. Судя по всему, парень давно привык к тому, что в этой деревне распоряжается он.
– Да что смотреть! – вспылил Сергей, которому надоели эти разговоры. Он был человеком дела и не привык лясы точить. Что эта девчонка возомнила себе! – Отец предложит вам хорошую цену, соглашайтесь. Поместье и так в руинах, того гляди развалится. А так хоть денег получите. Они же вам не лишние будут, – он бросил презрительный взгляд старенькие кроссовки девушки и ее вытертые джинсы. Тоже мне, наследница! Но Саша упрямо помотала головой.
– Вот посмотрю, как там дела, и решу.
Олисов вздохнул.
– Ну, как знаете. Только по-хорошему вас предупреждаю – там, того и гляди, крыша на голову упадет. А еще, – он понизил голос и придвинулся поближе к девушке, – местные говорят, что поместье проклято. Там привидение живет. Так что не советую оставаться там ночевать!
И, не прощаясь, Сергей сел в машину. Через несколько секунд черный внедорожник газанул с места, обдав Сашу облаком пыли. Девушка только головой покачала. Больные они тут, что ли, в этой Шаманихе?
* * *
Новая улица оказалась на удивление уютной. Маленькие деревянные домики с резными наличниками притаились в облаках цветущих яблонь, сирени и вишен. Не без труда девушка разглядела табличку с номером 25 на домике в самом конце улицы. На подоконнике лениво разлегся пушистый рыжий кот, а входная дверь дома была открыта, и ветер колыхал тюлевую занавеску.
Девушка открыла щеколду на калитке (видимо, запирать двери здесь было не принято) и вошла.
– Татьяна Николаевна! – крикнула она, предупреждая хозяйку о своем визите. – Есть кто-нибудь дома?
Ей никто не ответил, и она сделала несколько шагов по направлению к домику. Рыжий пушистый кот спрыгнул с окна, подошел к девушке и стал тереться о ее ноги. Саша нагнулась, чтобы погладить животное.
– Татьяна Николаевна! – снова крикнула она и на этот раз услышала, как из-за дома доносится старческий голос: «Иду-иду!»
Спустя несколько мгновений к ней вышла бодрая старушка в видавших виды темно-синих трениках и мужской клетчатой рубашке. Судя по тому, что руки Татьяны Николаевны были по локоть испачканы землей, она копалась в огороде.
– Здравствуйте, я дочка Владимира Ремизова – Саша, – представилась девушка. Старушка улыбнулась.
– Как же, Сашенька, я ждала тебя, знала, что ты приедешь, – затараторила она. – Как только Володя умер, царствие ему небесное, ждала тебя, наследницу. Он ведь перед смертью говорил, что есть у него дочь и что Подстеново он тебе передаст по завещанию. Ну пойдем в дом, чего на пороге-то разговаривать.
Татьяна Николаевна ополоснула руки водой из стоящего возле стены ковшика и отодвинула занавеску на двери, приглашая Сашу войти.
Кухонька была маленькой, но очень уютной: везде чисто, старенький телевизор накрыт вязаной салфеткой, в углу небольшая печка. Правда, готовила хозяйка, видимо, на электроплитке – сейчас на конфорке пыхтел чайник.
Саша решила не тянуть и перейти к самому важному.
– Расскажите мне о Подстенове, Татьяна Николаевна. Ключи от усадьбы у вас?
– Конечно, – пенсионерка показала на связку из нескольких ключей на красной ленточке, висевшую на гвоздике возле старенького холодильника. – Ты ведь сейчас туда собираешься?
Получив утвердительный ответ, она продолжала.
– Будут тебе говорить, что в доме, того и гляди, крыша рухнет, – не верь. Все эти бумажки о том, что Подстеново в аварийном состоянии, сфабрикованы.
* * *
– Я за усадьбой с самого детства приглядываю, – говорила Татьяна Николаевна, наливая себе и Саше чаю. – Еще моя прабабка в Подстенове горничной служила. В перестройку чего тут только не насмотрелась! Такие годы были.
Из областного центра целые КамАЗы приезжали – едва не разобрали все по кирпичику. Да что там говорить – и в нашей деревне есть еще дома, из подстеновского кирпича сложенные. Хорошо хоть удалось выбить для поместья охранную грамоту – внесли его в список культурного наследия. А то много желающих было ухватить этот лакомый кусок.
– Его какой-то Олисов купить хочет, – вставила Саша.
– Знаешь уже? – хранительница усадьбы помешала ложечкой свой чай. – Николай Олисов у нас воротила, бизнесмен. Ни с чем и ни с кем не считается. Половина окрестных земель его. Давно он на Подстеново зарится. Говорят, хочет там санаторий построить, а основной свой бизнес сыну передать. Да только если попадет усадьба к нему в руки, камня на камне там не останется – Николай давно уже говорит, что дешевле там все снести до основания, чем восстанавливать.
– А мой отец? – Саша почувствовала, как странно ей произносить эти слова. До последнего момента она никого отцом не называла. Внезапно у девочки пересохло во рту, и она поспешила отхлебнуть чаю.
– Володя Ремизов, даром что тоже бизнесмен, он был нашего поля ягода. Человек простой, душевный. Оказался в наших краях проездом, увидал Подстеново – и просто влюбился. Несколько раз сюда приезжал. Сначала помогал по мере возможности – то материал пришлет что-то подлатать, то работягам заплатит, чтобы они где пособили. А потом, как выставили Подстеново на торги, подсуетился и выкупил имение. И цену-то заплатит втрое больше, чем оно стоило, – только ради того, чтобы Олисову усадьба не досталась.
– Отец ведь жил здесь какое-то время? – спросила Саша.
Старушка кивнула.
– Да, он оставался на несколько месяцев летом, наезжал весной и осенью. Даже зимой пару раз заглядывал. Прошлым летом капитально потратился, перекрыл всю крышу. Все собирался этой весной приехать да и остаться здесь навсегда. Так оно примерно и вышло… – Татьяна Николаевна пригорюнилась. – Ты ведь знаешь, Сашенька, что он в Подстенове умер?
– Нет, – тихо произнесла девушка, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой.
Пожилая женщина вздохнула.
– Приехал он в конце ноября. Я еще удивилась, странно это. Вроде бы не планировал наезжать – он обычно меня предупреждал, ну и сюда заскакивал. А в этот раз смолчал, я только через день узнала, что он в Подстенове – соседи мельком увидели. Как раз собиралась усадьбу проведать, пошла. Подхожу к господскому дому – а там дверь настежь, ветер по комнатам гуляет.
…Я его в большом зале нашла. Лежит, уж окоченел весь – видимо, сердце не выдержало. Так и не узнала я, зачем он тогда приезжал. А деревенские после этого еще пуще заладили – проклятье да проклятье. Не верь им, Сашенька. Нет никакого проклятия.
Девушка вспомнила слова Олисова.
– А привидение есть? – спросила она.
Татьяна Николаевна помолчала.
– Не знаю, как тебе сказать… Непростое это место, Подстеново. Тайн там немало. Смотри внимательнее, может, тебе они и откроются. Но вот что я скажу, Сашенька. Бояться тебе там нечего.
И, несмотря на все расспросы девушки, больше хранительница усадьбы ей ничего не рассказала.
– Вот этот ключ от калитки перед домом, – наставляла Сашу Татьяна Николаевна. – Этим, большим, откроешь замок на входной двери. Этот маленький, – от подпола. Там лесенка крутая, если будет спускаться, осторожнее. Вот эти два ключика – от жилых комнат. Ты не пугайся, если снаружи выглядит неприглядно. Внутри жилье обустроено. В этих двух комнатах на первом этаже жил твой отец, когда сюда приезжал. Там печка, обогреватель, есть маленькая электроплитка. Если надумаешь заночевать, пожалуйста.
