Текст книги "Инопланетянка (СИ)"
Автор книги: Ульяна Волхова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Поздравляю. – брякнула я. – У тебя лучшие показатели.
Девушка победно улыбнулась и хотела мне что-то сказать, но я разошлась. Если резать правду, то всю: – Я здесь не причём. Вообще. Твои результаты – только твои результаты, а ради благосклонности мужчины я никогда не стала бы жертвовать репутацией, позориться, совершать что-то незаконное. Потому что ещё неизвестно, как бы у нас сложилась, а жить с запятнанной совестью мне. Хотя знаю, не сложилось бы точно! Чувство вины просто так не выбросишь, оно испоганит всё и сразу. Но это так, к слову, на самом деле я хотела сказать, что далеко не факт, что кое-кто станет мадам Тьен.
– Что?! – приподняла бровь красотка.
– Что слышала! У вас ещё одно испытание. Испытание реальностью.
– Как оно выглядит? – потребовала девица.
– А я откуда знаю? Это не в моей компетенции. Я всего лишь программёр и работаю с техникой!
Самое приятное, для того чтобы Лара от стала от меня раз и навсегда достаточно было сказать информацию, доступную всем кандидаткам! А недоступная, так и осталась недоступной. Но, разумеется я сказала не всё, далеко не всё…
Например, я точно знала, что испытание – это простое свидание, просто каждое со своим сценарием(и я действительно не знала, как это будет выглядеть). Также я знала, что испытуемые получали браслеты, анализирующие и записывающие импульсы мозга. Правда, кандидатки должны быть уверены, что это просто украшение, как опознавательный знак-пригласительное. Делалось это для того, чтобы сравнить два показателя и найти погрешность между реальным событием и иллюзорным.
А теперь вопрос: кто будет заниматься расшифровкой информации с браслетов и искать погрешность? Правильно, я! Но об этом, разумеется, знать никто не должен.
Во-вторых, ко мне домой припёрся Рон с большущим веником. И это разозлило, взбесило. Нет, если бы он просто так заглянул на чай, ничего бы не было. Я бы искренне порадовалась бы его обществу, но веник… Веник заставил сильно сомневаться, думать. Чего это за пять лет чуть ли не ежедневного общения мне ни цветочка не подарили, а тут припёрли это?!
И самые невероятные комбинации стали складывается в моей головушке. Нет, моя голова даже не склад, она – свалка, причём на которой рядом с обычными отходами соседствуют радиоактивные и токсичные компоненты. В общем, из неё может вылезти всё что угодно: от генноизмененного кудрявого ёжика до шестипалого рыжего мамонта, изначально бывшим чёрной вороной!
Вот и теперь идеи, мысли забурлили. На память пришли сотни сюжетов книг, фильмов, спектаклей. Нет, не права была маман, говоря что от художественной литературы толку ноль! Какой ноль, когда там можно найти столько вариаций развития одного и того же события от самого логичного до самого абсурдного! А как это порой применимо к жизни, когда надо просчитать все варианты…
Итак, что мы имеем…
Объект 1 – обнадеженная, при этом несколько запуганная Лара. Она же не знает, что за испытание её ждёт и чем это может закончиться. Плюс сомневаюсь, что она поверила в мою непричастность… Но даже если и не поверила, мне-то что?
Объект 2 – Рон, который как выяснился был запасным аэродромом. Нет, возможно, между этими двумя и были чувства, но со стороны Ларунчика они пали лишь при намёке на Яна Прекрасного. То есть, вывод: их и не была.
Объёкт 1 + Объект 2 = вероятный разрыв.
Очень вероятный. Во-первых, вроде это мне и обещали. Во-вторых, сколько можно тянуть?
Ладно, допустим. Но тогда что Рон делает здесь?
Варианты? Имеются!
Вариант 1: сам пришёл. Ха-Ха – Ха! Мы не настолько близки.
Вариант 2: при расставании Ларунчик намекнул на мои нежные чувства. Разумеется, несколько преувеличив.
А что делает с людьми признание в любви, особенно тайной? Грузит мозг, причём качественно. Так качественно, что он надолго виснет.
Реакции на сообщения могут быть разными, но адекватными их не назовёшь.
За примером далеко ходить не надо. Взять хотя бы моего папочку.
Года три назад на праздник маман ему шутливое сообщение послала на коммуникатор. В послание содержались комплименты и признания в любви. Но то ли сеть была перегружена, то ли ещё какая-то помеха была, но сообщение дошло, а данные по адресанту – нет.
Как бедного папаню корёжило(при том, что обычно он крайне флегматичный тип)! Ночью он не спал, всё думал, кто по нему сохнет. Днём тоже непорядок был. Наблюдались две крайности от крайне мечтательно-задумчивого вида, до гордого разворота головы и груди колесом.
Длилось это дня два, а потом папа не выдержал и показал сообщение мне.
– Па, это ж от мамы! – сказала я с ходу.
– Почему сразу от мамы?! – возмутился отец.
– Потому что этот текст мы с ней вместе придумывали и набирали! – отрезала я.
Надо было видеть лицо родителя в этот момент… Словно я у ребёнка его любимую игрушку отняла, а потом у него на глазах сломала.
В общем, папа потом со мной неделю не разговаривал, а мама переживала и бегала миротворцем между нами. Но через неделю обида сгладилась – и всё в норму пришло.
Так что, не совсем внятное появление Рона было понятно, но я не была бы собой, если бы не учла ещё один не мало важный фактор: обида и сопряжённое с ней ущемление гордости, ведьэто так отвратительно, когда бросают тебя! И эта самая гордость стремиться вернуть самооценка как можно быстрее на прежний уровень. Обычный закон сохранения в действии, ничего более…
Вот только я не хотела, чтобы что-то там сохранялось за мой счёт.
Нет, конечно же, могу ошибаться. Но на это и есть проверки!
– Дарина, это тебе. – говорит молодой человек и протягивает красотищу. действительно красотищу: генноизмененные розы на длинном стебле и без шипов.
– Спасибо! – в восхищении смотрим, принимаем, смущенно опускаем глазки и нюхаем, а потом резкое движение и выпад: – Что Ларка бросила?!
– Ну, почему сразу бросила? – мямлит парень. Да, эффект неожиданности он такой: и не хочешь, а неосознанно сообщишь! Вот и сейчас этой заминки, этой сумятицы мне хватило, чтобы понять: «Я права!»
Я поняла и разозлилась. Сильно! Потому что быть использованной, быть заменой этой… Это даже не унизительно – это гораздо хуже!
А ещё было больно, потому что я поняла, что моего прекрасного принца не существует. Почему я с нежностью и неким трепетом относилась к парню? Почему? Да, потому что придумала сама себе образ и поверила. И у меня были на это основания: за всё время, пока я знаю Рона, он всегда был вежливым, никогда не оскорблял ни меня, ни других девчонок с университета, не возвышался за наш счёт, не цеплялся, вроде принимал за равных. Да по сравнению с другим окружением – это чуть ли не подвиг!
А тут мой герой упал с пьедестала и наглядно показал, что он ничем не лучше других. И этого не простит не одна влюблённая девушка, ни одна! Тем более, такая гордая, как я! А ещё появилась клокочущая ярость на себя, на него, на неё, на мир… И именно поэтому я от всей души врезала букетом парню по лицу.
– Дарина! Ты что творишь? – закричал этот предатель. Да, именно предатель, потому что хоть и неосознанно, но он предал мою веру в него!
– А сам не видишь?! – рыкнула я, прежде чем повторить замах.
Надо отдать Рону должное: он не стал отбиваться(хотя мог), а из вежливости выскочил из нашей прихожей и оказался на улице. Разумеется, я выскочила за ним, добавляя удары по плечам, по рукам…
– Дарина, меня не жалеешь, хоть цветы пожалей! – прокричал странную просьбу бывший напарник.
– Не-а. Их срезали. Они уже смертники без надежды на помилование. А какая разница смертнику, когда умирать сейчас или через несколько часов? Только лишняя нервотрёпка! – гаркнула я и продолжила свои замахи.
По улице, мимо нас проходила, опираясь на палочку, очень морщинистая, старая бабушка. Вдруг она остановилась, внимательно посмотрела на нас и выдала:
– Ну-и, молодёжь пошла! Совсем со своими технологиями от реальной жизни отошли! Девка, ты букет переверни!
Я посмотрела на цветы. Ножки роз были связаны какой-то декоративной бечевкой. Не долго думая, перехватила букет у основания бутонов.
– Спасиб! – крикнула бабуле и нанесла удар.
– А-ааа. – раздался стон Рона, как только сплетённые прутья коснулись его руки.
– Вот так правильно! – жизнерадостно заявила бабуля и поплелась дальше, а я наконец остановилась, словно очнулась.
– Дарина, что на тебя нашло? – спросил обескураженный парень, потирая ушибленное место.
– Нет, это что на тебя? – снова начала закипать я. – Или это нормально играть с чувствами влюблённой в тебя девушки? Нормально? А? Или нормально причинять кому-то боль, обижать кого-то, если обидели тебя? А может обманывать или пытаться обмануть?
– Дарина… – попытался урезонить меня парень, но напрасно. Меня нельзя заткнуть, если я не всё сказала!
– И это поведение мужчины?! Достойного человека, коим я тебя всегда считала?! Не скажешь?! Тогда скажу я! Нет, мужчины – нет. А вот самовлюбленного, эгоистичного, избалованного мальчишки – вполне.
На этой радостной ноте я подошла к ошарашенному Рону, всунула ему в руки жалкие остатки прекрасного букета(Между прочим, первого в моей жизни!), развернулась, поднялась на крыльцо, зашла в дом и хлопнула дверью.
* * *
– Что сидим? Чего киснем? – влетел на кухоньку программистов Кевин, в простонародье Вин.
– Переизбыток эмоций. Слишком много событий на одну маленькую меня. – мрачно констатировала я. – Переварить я как-то их не могу.
– Значит, не парься, забей. Сами переварятся или уйдут. – усмехнулся парень, приземлился на соседний стул и почти у самого моего рта вырвал последнюю шоколадную печенюшку.
– Эй! – вякнула недовольная я.
– Тебе что другу жалко? – состроил рожицу парень.
– Нет, но ты мог попросить!
– Мог. – пожал широкими плечами парень. – Но так интересней.
– Интересней, значит?! – сощурилась я, думая одарить парня подзатыльником или щелбаном.
– Эй-Эй! Не злись! – раскусил мою страшную мстю Вин. – Я тут хотел тебя пригласить на вечеринку. Так сказать, сделать доброе дело, от скуки спасти…
– Вечеринка говоришь? – я задумалась. А что? Идея неплохая. Для того чтобы отвлечься самое то! – Когда?
– Завтра. В восемь, не беспокойся: я за тобой зайду! – обрадовал парень.
– А как же спросить, могу ли, хочу ли? – немного, больше для вида, возмутилась я.
– А я по глазам вижу: и можешь, и хочешь! – сказал Вин и был таков, но всего минутка разговора с ним, а настроение резко подскочило. И как ему это удаётся?
* * *
Будь осторожна со своими желаниями: они могут сбыться. Великая мудрость, которую мы воспринимаем, как забавную шутку или как заумность зарвавшегося всезнайки. Но это действительно так. Действительно.
Я очень хотела отвлечься от своих переживаний, от Лары, Рона, Яна. Всего сразу. Ну, что ж отвлеклась… А теперь хочу отмотать плёнку назад. Не знать, не думать, забыть. Это глупо, смешно, трусливо. Но так проще.
Нет, ничего не предвещало беды: Вин провёл меня в клуб, познакомил с друзьями.
Но многое мне понравилось сразу. Нет, вроде всё было хорошо, но как-то всё слишком. Слишком ярко, слишком громкая музыка, слишком развязные танцы, слишком громкий смех, слишком много алкоголя…
Веселье царило везде, но оно было слишком явным, показным. Пять минут – и я стала задыхаться, у меня разболелась голова. Но я осталась, ведь если мне не нравиться, то это не значит, что это не по душе другим людям. У каждого свой вкус…
Я осталась, потому что рядом был Вин. С ним было как-то спокойно, да к тому же, он притащил меня сюда, потому что хотел сделать приятное.
Но в какой-то момент мы с ним разминулись. Он пошёл приглашать на танец какую-то очаровательную девчонку, а я подошла поближе к возвышениям, где двигались танцовщицы. И это было лучшим моментом вечером, потому что движения девушек были отточены до совершенства, в какой-то момент мне показалось, что они умеют летать… Но это действие скоро кончилось, и немного подобревшая я вернулась к нашему столику.
Во время, надо сказать.
Когда мы смотрим на плакаты, смотрим документальные или художественные фильмы, посвященные какой-либо проблеме, мы смотрим и ужасаемся, негодуем, но в то же время на заднем плане бытует мыслишка, что подобное не произойдёт ни с нами, ни с нашими близкими, ни с нашими знакомыми. И чем больше убеждённость, тем больше метеорит, падающий на тебя откуда-то сверху, когда ты с этим сталкиваешься в своей жизни. И это страшно, выбивает из колеи, демонстрирует твои беспомощность и беззащитность. Но это твой мир, поэтому нужно что-то делать, что-то решать, корректировать.
Вот и сейчас, мой личный мир прямо нуждался в корректировке. Я подхожу к столику, ребята(в числе которых и Вин) меня не видят, что-то обсуждают, а потом один из них протягивает какие-то пилюли, в непонятной упаковке.
Упаковка вскрывается и несколько таблеток извлекается на стол, затем это «богатство» распределяется между молодыми людьми, но не до конца, потому что в этот эпический момент появляюсь я и, можно сказать, вытягиваю с кресла Кевина, а затем под двусмысленные шуточки тяну за собой.
– Скажи, что это не то, что я думаю! – требую от него подтверждения этой гениальной мысли. Но меня трясёт – и в данный момент с логикой проблемы.
– Нет, это не наркотики. – смеётся парень, правильно поняв мой страх.
– Хорошо, что это? – немного успокоившись, спрашиваю я.
– Локс. Или так называемые стимуляторы радости. – «обнадёживает» меня друг.
– Не наркотики говоришь? – тихо переспрашиваю я.
– Нет. Законодательством не запрещены, привыкания нет. Это как шоколадку съесть, только эффекта больше!
– Значит так, да? Сколько времени это вещество на рынке? Кто проводил клинические испытания и были ли они вообще? Реакция? Аллергия?
– Дарина!
– Что Дарина? Ты хотя бы на один мой вопрос в состоянии ответить?
Парень замялся, а потом выдал:
– Ну, я несколько раз применял и всё в порядке!
– О-да, вот этот аргумент, всем аргументам аргумент. А ты в курсе, что употребление психотропных веществ не проходит бесследно для нашего организма?! Последствие есть всегда, да некоторые не проявляются или проявляются слабо. Но это дело пятое-десятое и общую картину не меняет!
– Слышь, а ты откуда знаешь? Почему ты всегда и всё знаешь? – закричал на меня парень, а потом вернулся к столу и театрально-показательно для меня принял несколько «волшебных таблеточек».
Что было дальше? Кто знает…
Может Вин получил передозировку, может это вещество неправильно прореагировало с алкоголем, но где-то через полчаса парень крепко спал(жаль, не могу сказать здоровым сном…), а мне пришлось мучаться: вызывать такси, просить охранников помочь в транспортировке парня, везти его домой… А всё потому, что «друзья» Кевина не захотели прерывать своё «веселье». Хотя за это я им даже благодарна: кто знает, что можно ожидать от молодых людей, накачанных неизвестно чем?
Кевин недели две назад снял где-то квартиру в городе, до этого жил с родителями. Адрес нового жилья я не знала, да и одного парня точно не смогла бы оставить. Тащить к себе тоже не выход: Кевину пока всё равно, а меня ждёт допрос с пристрастием и лекция о здоровом образе жизни часа на полтора…
Как будто это я наклюкалась, а не мой друг!
Как вариант, оставались его родители. На нём я и остановилась. Мне он показался самым лучшим. Во-первых, Вин очнётся в знакомой обстановке, рядом со знакомыми людьми. Во-вторых, если его отношения с родственниками хоть чуть-чуть похожи на мои, то парень ещё, в качестве бонуса, получит так ему необходимый нагоняй – и в следующий раз, надеюсь, задумается о последствиях своих действий.
Позвонила Дэну, узнала адрес, довезла, можно сказать, вернула блудного сына в лоно семьи…
Ах, да! Я ж ещё имела занимательный разговор с четой Ралес(родителями парня). Им я передала, что собственно произошло. Разумеется, со своей точки зрения и ничего не опустив, и только потом с чувством выполненного долга удалилась.
И вроде, на этом история должна была закончиться, да только не вышло: она продолжение получила.
На следующее утро я подошла к Кевину. Хотела узнать, как у него дела, как он себя чувствует. Ради данной цели даже специально в отдел зашла(этот день целиком и полностью я должна была провести в процедурной). И что я услышала?
– Зачем? – прозвучало только одно слово.
– Зачем что? – не поняла я.
– Зачем ты меня перед родителями подставила, опозорила?!
Я стояла как громом пораженная. Такого я точно не ожидала, а Вин, пользуясь моим замешательством, отвернулся, вошёл в аппаратную и захлопнул дверь прямо перед моим лицом!
Ещё хуже стало позже: на меня началась негласная травля(не то, чтобы очень серьёзно, но сплетни, косые взгляды, смешки за спиной напрягали).
Яже прижилась в коллективе, главным образом, благодаря Кевину, но как только наша связь оборвалась – и другие ниточки, связывающие меня и коллектив, стали истончаться и таять на глазах. Как же так! Ведь Кевин Ралес – балагур и всеобщий любимец, не то что всякие там Дарины Вольн…
* * *
Получила новый заказ, сидела выполняла – и вот в мою одинокую келью заглянул Дэн.
Я ему кивнула в знак приветствия. По моему, он один держался островком нейтралитета – остальные, не разобравшись в сути, мне бойкот устроили.
Мужскаясолидарность, чтоб её! И их в отделе много, а я одна…
– Как дела? – раздаётся затрапезный вопрос.
– А ты не знаешь? – хмуро отвечаю я. – Состояние холодной войны, неделя вторая. Вот только интересно, почему поссорились мы с Кевином, а вовлечены оказались все?
– Дарь, а повод-то какой?
– Выйди к своим сослуживцам, они расскажут.
– А если мне правда нужна, а не домыслы? Если я помочь хочу?!
– Ну, тогда…
Пришлось рассказывать, и я рассказала, а в ответ услышала:
– Ну, ты, Дарина, даёшь! Это же надо, как ты по его самолюбию прошлась! Ты же малолетним школяром выставила давно совершеннолетнего человека…
– Нет, а поведение в клубе это поведение взрослого? Да? И показуха не понятно чего, не понятно кому тоже?
– Не передергивай. – огрызнулся парень. – Согласен, поведение Кевина далеко от идеала, но ты же камня на камне не оставила от его гордости…
– Спасибо, – перебила я. – ты открыл мне новые грани этого понятия. – сказала, а потом сорвалась: – А тебе, ему в голову не приходило, что я боялась, беспокоилась, нервничала? Что я в первый раз оказалась в подобной ситуации и что делать не знала? Возможно, где-то и перегнула палку, так не со зла же! Я же хотела, как лучше…
– Не приходило, прости. – стушевался Дэн. – Дарина, а ты поговорить с ним не пробовала?
– Пробовала, а толку? Меня не хотят не только слышать, но и выслушать даже… Меня в наглую избегают и игнорируют.
– Вот оно как… – задумался парень
– Дэн, это всё? – устало спросила я. Парень кивнул. – Тогда иди – мне работать надо.
В обеденное время я решила прогуляться. Вру, на самом деле, я сбежала. Проста та обстановка, что сложилась у нас в отделе меня лишала сил, поэтому срочно нужна была какая-то передышка. Вот именно поэтому вместо обеда я занималась тем, что наматывала круги в парке, благо он располагался в пятиминутной доступности.
Мыслей в голове было много, очень много, но почему-то все печальные. Хотя как на это посмотреть…
Ну, можно провести эксперимент, как давление толпы(простите, общества) действует на отдельно взятого индивида(меня). А действовало сильно… У меня же чувство вины проявилось, хотя по логике не с чего. Но чувства самая непонятная, самая алогичная вещь в мире.
Но это ещё мелочи! Беспокоил Ян со своими свиданиями. Беспокоил новый заказчик. Подозреваю очередного мега-крутяка, который в поисках удобной партии(почему-то толковые клиенты попадались редко) готов платить бешеные деньги, но не проявить ни капли чувства. Беспокоил Рон со своим преследованием. О, меня прямо засыпали извинениями, да так, что на всех коммуникаторах блокировку на него поставить пришлось…В итоге, он взламывал(программёр же), а я устанавливала новую с повышением уровня защиты. Вот такая у нас игра, получилась. Хотя и здесь свои плюсы есть: ещё немного и мою программку можно будет предложить военному ведомству.
Эх, всего полгода назад я мечтала о внимании, о его внимании, а сейчас меня от одной мысли о нём воротит! Да и не только от него…
Вот, интересно… Это нормально?
На третьем круге «пробежки» обратила внимание на чрезвычайно яркий плакат, оповещавший об открытии какой-то выставки.
Рисунок на нём был весьма и весьма условным, пожалуй, это можно было сравнить с «творчеством» трёхлетнего малыша, но цвета… Цвета заставляли улыбнуться.
Я так засмотрелась, что практически подскочила, когда кто-то за моей спиной сказал:
– Ну, и что здесь интересного? Мазня мазнёй!
Я обернулась и увидела перед собой мужчину в преклонном возрасте. Дедушка пристально смотрел на меня, будто выжидая моего ответа, – и он не замедлил появиться:
– Ну, не скажите…
– Да, разве это искусство? Разве это красиво? – возмущался пожилой человек, а я улыбнулась.
– Знаете, когда-то я думала точно также, а сейчас просто знаю, что всё может быть. Этот рисунок вполне может быть шедевром. – на меня посмотрели с всё большим удивлением, а я продолжила: – Когда мне было 16, я познакомилась с творениями одного художника, правда, в ту пору художником я бы того человека не назвала, ибо, смотря на его картины, создавалось впечатление, что подобную галиматью может нарисовать каждый, даже абсолютно не способный к живописи. Но потом я была вынуждена признать обратное.
– Что же произошло? – спросил меня дедушка.
– Ничего такого: я просто увидела те картины, которые он рисовал в детстве и юношестве. Они были дивны и одновременно реальны. Каждый мазок был выверен, точен… Знаете, этот момент стал переломным: я поверила, что тот человек был действительно мастером своего дела – и мне стало жутко стыдно за все дурные мысли о нём. Также я стала искать смысл в его поздних творениях. Он должен был быть, ведь не мог маэстро так резко, ни с того ни с сего поменять манеру письма! А ещё с тех пор я стараюсь крайне осторожно говорить о творчестве, искусстве.
– И как вам это произведение? – спросил мужчина и ткнул в всё тот же плакат.
– Оно отвлекло меня от тяжёлых мыслей, подняло настроение – значит хорошее, очень хорошее.
– В вашем возрасте и тяжёлые мысли? – усмехнулся дедушка. – Что же вас беспокоит?
И я вкратце, без имен, названий и прочих подробностей, пересказала ситуацию с Вином. Просто захотелось услышать непредвзятое мнение от того, кто не знает ни его, ни меня.
– Вы мне можете объяснить, почему так и где моя вина? Логически её найти не могу, а что-то покоя не даёт. – спросила я.
– Нигде. – ответили мне. – Ваша беда в том, что слишком всё близко к сердцу принимаете. Парень же так себя ведёт, потому что кретин. Возомнил себя великим и радуется! А на вас злится, потому что, во-первых, вы его учить вздумали, во-вторых, при вас он опозорился, а, в-третьих, вы же его в таком неприглядном виде и родителям передали, а там он тоже, скорее всего, в образе «великого и бесподобного» пребывал.
– А вы почему так думаете? – аккуратно спросила я.
– Не думаю, а знаю. Сам когда-то был без царя в голове и с тупой уверенностью, что мне моря по колено. Столько ошибок наворотил…
– Осознали? – почему-то решила уточнить я.
– Осознал, а толку-то?
– Кто-то из великих говорил, что неисправима только смерть, а остальное – пустяки.
– Ну, раз кто-то из великих… – ласково улыбнулись мне.
С этим человеком мы поговорили ещё немного, а потом расстались. К сожалению, я даже не узнала, как его зовут. Но в любом случае, я его запомню, ведь он вернул мне подобия уверенности и покоя в мою душевную неразбериху.
* * *
Остаток дня прошёл легко и просто. Почему бы и нет, когда глаза никто не мозолил, а программки удавались на раз-два? Но кто же мог знать, что вечер получит настолько необычное завершение?
Рабочий день закончился – и я бодро спустилась к проходной, где меня тормознул Джек и попросил следовать за ним. Я, конечно, удивилась, но последовала и, не зря… Зрелище, открывшееся мне в одном из кабинетов, я точно не забуду никогда! Мне показалось, что я попала в какой-то боевик или триллер, потому что… Потому что прямо посреди комнаты на стуле сидел Кевин, закованный в антикинетические браслеты, полностью обездвиживающие тело. Нет, мозговая активность и другие жизненноважные особенности физиологии у парня сохранялись, но пошевелить рукой, ногой или сказать что-либо он не мог, зато прекрасно мог слышать и видеть…
– Что это? – просипела я.
– Ну, я же говорил, что хочу помочь. – откуда-то из-за угла объявился Дэн. – Вот мы с Джеком и подумали… Дарин, теперь ты можешь высказать товарищу всё, что наболело, как выскажешь, так мы его и отпустим!
– Я, конечно, понимаю, что этот(кивок в сторону Вина) меня всячески избегал, но чтобы так… Другого способа не было, ааа?
– Не-а, – отмахнулся Джек. – Совсем. Его как переклинит, так пиши пропало. Вроде и вменяемый, но как найдёт…
– Ладно, поняла. – пропищала я.
– Ты, это, начинай, а мы пока на стрёме постоим. – сообщил Дэн, и они с Джеком ретировались за дверь.
Это странно, выворачивать душу перед неподвижным человеком… Ага, ещё когда двое рядом и слышат каждое слово.
И да, первые мои фразы были произнесены слабым, срывающимся голосом, да и по сути своей были весьма и весьма размытыми, а потом меня понесло, конкретно так понесло…
И я выдала весь спектр информации о ЗОЖ(вдолбленный матушкой за все годы моего сознательного существования), потом был материал о действии непонятных, неисследованных веществ(опять, спасибо, маман) и только потом я перешла на личности и ситуацию в целом. Рассказала, как было жутко, какой Кевин – дебил и какого мне было чувствовать ничем не объяснимое давление со стороны, а также какого чувствовать себя без вины виноватой, что-то искать, метаться…
Я закончила, точнее выдохлась. Развернулась и вышла.
– Всё. – известила об очевидном факте ребят. – Не знаю, поможет ли, но в любом случае спасибо. Ответственность с себя я сбросила.
Потом я улыбнулась, попрощалась и потопала домой. Было немного грустно: пришло осознание, чтопрежних лёгких отношений с Вином не будет. И было жаль, всё же, парень, как никто другой, умел разрядить обстановку, рассмешить…
Тогда я в этом было абсолютно уверена, но как же порой приятно ошибаться!
На следующее утро Кевин «светил» очаровательным фингалом, что само по себе было странным, ведь в любой аптеке можно приобрести мазь, способную свести данное явление минут за сорок. Но он ходил такой «красивый» и прятать, убирать ничего не собирался. У меня вообще сложилось чувство, что он им гордится!
А ещё через несколько дней, перед очередным футбольным матчем я снова пила чай из «волшебной» кружки по просьбе всё того же Вина.
* * *
Вот сидишь у себя в офисе, фильмы смотришь, вернее курируешь свидания Тьена…
Хотя по атмосфере, скорее всё же фильмы.
Красивые места, приятная романтичная обстановка, он весь такой красивый, желанный, притягательный и его очередная девушка не менее яркая, красивая, притягательная…
Всё это я видела много-много раз. И каждый раз в фильмах-историях с его участием. Там было всё гармонично: смотрел и душа радовалась, становилось приятно-приятно и хотелось лужицей растечься от восхищения. А тут… А тут было неудобно, неловко, противно!
Было ощущения, будто не смотришь, а подглядываешь, заглядываешь туда, куда не должна. А всё потому, что картинка электронных импульсов мозга не соответствовала картинке обычной камеры, по крайней мере, со стороны Яна.
Я со всей уверенностью могла сказать: Тьен был на работе. А что? Камера есть? Есть, хоть и скрытая. А зрители? Тоже, пусть ихвсего двое: я и кандидатка.
И было обидно: за себя и за девушку. За себя, потому что наблюдаю за всем этим фарсом. За неё, потому что она-то была убеждена, что нравится. А ещё она восхищалась, наслаждалась каждым моментом, чувствовала себя особенной и принимала каждый комплимент за чистую монету.
Но это так, мелочи, по большому счёту. И он, и она вроде взрослые люди, а раз им так нравится играть в любовь, в отношения(именно играть, а не любить и иметь), то вольному воля… Только пусть потом не жалуются, что что-то в своей жизни упустили. Это их ошибка и их цена за неё.
Хотя нет, настанет время жаловаться будут, ещё как. Заведут кучу психологов, хорошо если поможет, а нет… То же не беда, в современном обществе развестись, разбежаться легче, чем пожениться. Да, только жаль время. Его же никогда не хватает…
Вот только, к сожалению, понимаем мы это, стоя на краю, у последней черты. И для некоторых она уже наступила. Для моей мамы, например… В последнее время с ней было что-то не то, а мы с отцом даже не заметили, пока не пришёл тот злосчастный лист с обследованием с толстым намёком на онкологию. Пока ещё ничего не ясно, но всё может быть. И пусть в большинстве случаев мы научились побеждать эту напасть, но, всё равно, риск остаётся и немаленький. И даже при самом благоприятном раскладе, лечение предстоит долгое и чрезвычайно утомительное.
И в таком состоянии забавно сидеть, смотреть, как кто-то развлекается, не думая о будущем. Зачем? Мы молоды, успешны, здоровы – и весь мир нам завидует. В принципе, я не виню, сама же бестолково теряю время, находясь в этой идиотской конторе, наблюдая за самовлюблёнными дураками, когда должна быть с единственным человеком, который по-настоящему дорог.
Что я здесь делаю? Сижу, работаю. Почему? Ведь, в принципе, запись могла сделаться и без меня, а обработать я могу и позже. И я смогла бы быть рядом с мамой! Вместе ждать с ней результатов, вместе переживать!
Так почему? Слова маман, что без нас ей будет лучше, чтобы мы шли заниматься своими делами, отметаем сразу… Просто она, как всегда, прежде всего думает о нас, оберегает. А с нашей стороны так удобно согласиться…
Вскакиваю с кресла, выбегаю из кабинета, врываюсь к начальнице, минуя секретаршу. Впрочем, даже если она и хотела бы меня остановить, то сомневаюсь, что у неё получилось бы.
Итак, я врываюсь – мадам Дюваль даже не вздрагивает, привыкла, наверное… Точно привыкла, потому что следом звучит ленивый вопрос:
– Что ещё, Вольн?
– Мне уйти нужно… – мямлю я, просто эмоции захлёстывают – слова не подбираются. – Часа на два.
– Нужно – иди. – даётся царственное разрешение, и я на лету, выкрикнув «Спасибо!», мчусь дальше.
Так быстро я ещё не бегала никогда, а всё чтобы успеть, чтобы застать маман дома. Успела, мы буквально столкнулись на пороге…
– Дарина, что случилось? – несколько испуганно спросила маман.
– Я иду с тобой, и это не обсуждается. – протараторила я так быстро, насколько мне позволяла отдышка.
– Дарина, не стоит. – смутилась мама.
– Мам, просто ответить на вопрос. Где бы была ты, случись что-то подобное со мной или с отцом? Где? – потребовала ответа я, но сама же на него ответила: – Рядом. Так почему ты отказываешь в этом мне? Мы же семья, ты – моя мама, и быть с тобой рядом с трудную минуту – это не обязанность, а право или даже привилегия.
