Текст книги "Агония Хана"

Автор книги: Ульяна Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Вы любили его. Любили и прощали это чудовище, которое истязало Вас и питалось Вашим страхом, а Вы видели в нем идеал. Сейчас Вы смотрите на него другими глазами. Я думаю, Вам стоит узнать, какая у Вас была жизнь с Николасом Мокану. Без розовых очков, без романтического ореола и его гипноза. Вы готовы узнать, кто такой Ваш муж? Вы можете продолжить просмотр. Я приду, когда Вы закончите, и буду ждать Вашего ответа.

Когда я вышла из кабинета, меня тошнило. Я не могла открыть глаза, все мое тело сотрясали спазмы ужаса, а по щекам катились слезы. Господи, я не могла любить этого зверя. Он топтал меня, он пожирал мою душу. Он даже чуть не убил меня. А я прощала. Кто та Марианна? Я не знаю ее. Я не могла быть ею. Я бы не позволила. Я бы никогда не простила того, что он со мной сделал. Жалкая рабыня, которой помыкали и насиловали. Вот на что была похожа моя жизнь. И я родила ему детей. Господи, какими силами ада я проклята?

– Марианна?

– Мне плохо, – пробормотала я и чуть не упала. Александр подхватил меня под руки и посадил в кресло.

– Виктор! Войди, ты нам нужен.

Дверь комнаты распахнулась, и ко мне подошел Вик. Взволнованный, бледный он присел возле меня на корточки.

– Дыши глубже, через нос, заставь себя успокоиться. Вот так. Сильные эмоции вызывают сущность вампира. Я могу помочь. Я облегчу твою боль. Есть два способа: или я дам тебе крови, и ты утолишь жажду, или я дам лекарство, которое нейтрализует мутацию клеток, и останешься человеком. На время. До нового приступа. Скажи мне, чего ты хочешь?

Но в этот момент я услышала странные звуки, раньше, чем они. Кто-то сдавленно вскрикнул, я почувствовала запах крови, и мои ноздри затрепетали. Мы не одни в доме. За мной пришли. Я даже не успела удивиться, как и почему сумела почувствовать иное присутствие. Александр внимательно смотрел на меня и вдруг схватился за пистолет. Виктор не успел. Одновременно разбились все окна, и распахнулась дверь. Я вскрикнула, когда увидела Николаса и шестерых вампиров в длинных черных плащах. Вик сунул мне в руку маленькую капсулу, и я сжала ладонь. Мокану остановился в дверях. Он был похож на дьявола. Красивый и ужасный одновременно. Теперь я чувствовала его звериную сущность, мощь энергии и вибрацию воздуха от его силы. Он нашел меня. Вот, что имел в виду Александр. Хотя даже он не ожидал увидеть Николаса так скоро. Но лишь в этот момент я готова была поверить во все, что узнала. Да, нас связывало с Николасом общее прошлое – жуткое, страшное прошлое, где я всегда была никем, его тенью. Он пришел забрать меня, и ему наплевать, что я думаю по этому поводу. Он лишь бросил уничтожающий взгляд на Вика, который сжимал мою руку:

– Отойди от нее, – проговорил тихо, но в голосе клокотала скрытая ярость, – Отойди к стене.

Виктор попятился назад, а Николас посмотрел на Александра и улыбнулся. Жуткая улыбка, больше похожая на оскал.

– Да, ты хорошо замаскировался. Вот и свиделись. Думал, я не найду? Месть вампирам за смерть бывшей жены? Как романтично, но ты просчитался.

Александр поднял руку с пистолетом, но Мокану оказался проворней пули. Секунда, и он уже выкрутил руку охотника, и тот согнулся от боли пополам.

– Это было ошибкой – привезти ее сюда. Я бы не стал тебя искать. Ты мог жить спокойно пока. Но ты тронул то, что принадлежит мне.

Ник повернул ко мне страшное лицо, он больше не скрывал свою сущность, его зрачки горели красным фосфором, и по моему телу прокатилась волна дикого ужаса.

– Ты все знаешь, верно? Тем лучше! – сказал он и стиснул руку Александра так сильно, что хрустнули кости. Тот вскрикнул и стал на колени, – Я пришел за тобой. Пора прекращать этот фарс, он мне дьявольски насточертел!

– Я никуда не пойду, – всхлипнула я и попятилась к стене.

В этот момент Александр застонал, и Ник схватил его за волосы.

– Больно, да? Самая малость, для человека. Я только слегка сжал пальцы, представь, если я применю силу? Запомни, охотник – НИКОГДА НЕ ТРОГАЙ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ! Никогда!

У меня все внутри похолодело. Николас говорил так, словно я его собственность, его вещь, игрушка. Но после того, что я узнала, разве можно сомневаться? Ведь этот монстр истязал меня похлеще любого садиста. И морально, и физически.

– Я сейчас осушу вас всех досуха, потом я принесу ваши головы Хранителю, и как ты думаешь, он начнет говорить?

Я видела, как от боли посерело лицо охотника, вся уверенность исчезла, он смертельно боялся, и я чувствовала этот запах страха, животной паники.

Вика держал один из вампиров. Он скрутил ему руки за спиной и тоже поставил на колени. Я тяжело дышала, чувствовала, что эти люди на волосок от смерти, мгновение, и они будут мертвы. Ник повернулся ко мне:

– Уверен, тебе красочно расписали, какие мы монстры. Так что не думаю, что ты удивишься, если я перегрызу ему горло, верно, малыш? А потом прикажу разодрать на части твоего доктора, который втерся к нам в доверие и доносил долгие годы. Ты готов сдохнуть, док? Я предупреждал тебя, но ты сделал по-своему. Ты выбрал смерть? Ради нее? Что ж, я могу тебя понять. Попытка того стоила. Только ты не учел одного – ОНА МОЯ!

Мне стало страшно. Эти слова… они звучали как приговор мне и Вику. Это я виновата, я пришла к Виктору, я умоляла его помочь. Я начала все это. Если они погибнут – это будет на моей совести. Пусть лучше Ник сорвет свой гнев на мне, я справлюсь… боже, я надеюсь, что справлюсь.

– Ник… отпусти их. Я пойду с тобой. Отпусти, – крикнула я и прижала руки к груди. Мое сердце билось как бешеное, дыхание раздирало легкие.

Мокану засмеялся, рывком поднял Александра на ноги и резким движением руки запрокинул его голову, обнажая шею. Он бросил на меня взгляд полный яростного триумфа. О да, он был рад, что я все знаю. У него теперь развязаны руки. Своим диким любопытством я освободила его от необходимости деликатно щадить мой разум.

– Ты и так пойдешь со мной. Все. Спектакль окончен. Хочешь ты того или нет. Меня больше не волнует твое мнение. А он слишком много себе позволил и потому умрет. Здесь и сейчас. Я так решил.

Я увидела, как Ник оскалился, и блеснули белоснежные острые клыки. От ужаса я не могла закричать, но и позволить ему убить охотника – тоже не могла. Я бросилась к Николасу и повисла у него на руке, на секунду мне показалось, что он вздрогнул от моего прикосновения:

– Ник, не трогай его, пожалуйста, я умоляю. Не надо. Не сейчас. Давай уйдем. Ты хотел, чтобы я пошла с тобой – я иду. Отпусти его…

Его красные глаза впились мне в лицо, и я выдержала взгляд, несмотря на панический ужас:

– Пожалуйста… не надо. Прошу тебя. Давай, просто уйдем.

Я не верила, что это сработает, не верила до последнего, пока вдруг не увидела, как Николас отшвырнул от себя Александра, и тот ударился о стену, как футбольный мяч, сполз на пол, вскрикнув от боли. Я не сомневалась, что после такого удара у него сломаны ребра.

– Живи, тварь. Мы еще встретимся.

Виктор упал на спину и отполз в сторону, вытирая ладонью пот со лба. Он смотрел на меня с сожалением. Я знала, что он не хотел, чтобы я возвращалась к Нику и снова становилась вампиром. И самое страшное – он не мог ничем мне помочь. Мне теперь никто не поможет.

– Ты закончила его рассматривать? Он цел. Мы можем идти, или мне увести тебя насильно?

Я вздрогнула, когда поняла, что Ник стоит у меня за спиной, медленно обернулась.

– Мы можем идти.

Внезапно Ник схватил меня за руку:

– Ты одна из нас. Это был твой выбор. Ты сделала его добровольно. Ты хотела быть той, кем ты являешься.

– Это была не я. И я больше не хочу этого.

С этими словами я бросила в рот капсулу и проглотила. Ник схватил меня за щеки:

– Что это за дрянь? Что ты проглотила? Выплюнь! Клянусь дьяволом, я вытрясу это из тебя.

Он сжимал мои щеки, а я понимала, что все это правда, то, что я прочла. Я жила с монстром и садистом. Сейчас он причинял мне боль и даже не чувствовал этого. Или ему было все равно. Я упрямо стиснула челюсти.

– Отпусти ее, это лекарство, которое замедлит обращение. Отпусти, Николас, ты делаешь ей больно. Она – пока еще человек.

Пальцы Мокану медленно разжались, он взял меня под локоть и потащил к двери.

– Марианна… я был прав… помните, о чем я Вам говорил…

Один из вампиров ударил Александра по голове, и тот потерял сознание. Николас молниеносно вынес меня на улицу. В этот момент я поняла, что пробыла здесь более десяти часов. Солнце садилось за горизонт… и вместе с ним уплывала надежда.

Я узнала правду… но может, все же стоило оставаться в неведении. Потому что с этого момента я полностью во власти Николаса, и самое страшное – он имеет на меня все права.

Глава 10

С самого начала мне было понятно, что я пленница. Хотя никто об этом не заикнулся, даже мой муж (боже, я никогда не поверю, что согласилась на этот брак добровольно). Пока он вез меня к себе, в неизменном черном «Мерседесе» с тонированными стеклами, мне уже не казалось, что в нем уютно. Я чувствовала, как моя свобода остается далеко позади меня. На этот раз за рулем сидел не он, а один из его слуг. Его верных псов, которые окружали Мокану, как черные тени, всегда готовые убивать по его приказу. Сам Николас сидел рядом со мной. Я старалась не смотреть на него. Куда угодно, но только не в эти невыносимые глаза. Я не хотела показать, как сильно боюсь его. Да, сейчас я боялась. Потому что теперь ему не нужно вести себя деликатно, я все знаю, а значит, я обязана выполнять все обязанности, возложенные на супругу короля братства. Мне было страшно. Что ждет меня в его доме? Он снова будет меня бить? Насиловать?

Я содрогнулась от одной мысли, что этот монстр может прийти ко мне в спальню и предъявить свои права. Я чувствовала его взгляд кожей, он смотрел на меня, прожигал насквозь. Но он молчал, и я предпочла сидеть тихо и не задавать вопросов, потому что боялась получить ответы. Я все еще пребывала в состоянии шока после той правды, что открылась мне так неожиданно. Это был ощутимый удар по моей психике. Настолько сильный, что я с трудом держала себя в руках.

Когда мы приехали, Николас по-хозяйски взял меня под локоть и провел в дом. Охрана и слуги вежливо здоровались. Они меня помнили, а я их нет. Они казались мне такими же жуткими, как и их хозяин. Но по сравнению с ним, они просто щенки, готовые выполнить любое его указание, и я не сомневалась – если он прикажет им разорвать меня на части, они так и сделают. Не раздумывая. Потому что они испытывали дикий страх и фанатичное чувство преданности.

– Я могу побыть у себя в комнате? Какое-то время. Мне нужно привыкнуть.

Я отважилась посмотреть на Мокану и встретилась с ним взглядом. Сейчас его радужки снова стали светло-голубыми, он слегка прищурился:

– У тебя не было своей комнаты – есть наша общая спальня.

Я вздрогнула и судорожно глотнула воздух. Радужка в синих глазах Мокану стала на тон темнее, а зрачки чуть расширились.

– Ты можешь пожить пока в комнате Камиллы.

– Кто такая Камилла? – спросила я едва слышно.

– Наша младшая дочь. Ее спальня рядом с нашей, я прикажу постелить тебе там. На время.

Я снова погружалась в панику. Наша дочь… боже… у нас есть дети. Я не могла свыкнуться с этой мыслью, у меня переставало биться сердце. Мои дети. Наверное, я любила их. Не могла не любить, ведь я видела их во сне. Я искала их. Значит, мое подсознание все же что-то сохранило. Трепетное, нежное, едва уловимое.

– Да, я поживу в ее комнате.

– Я проведу тебя. Твои вещи привезут сегодня. Все остальное – у нас дома. Я устрою тебе экскурсию.

– А это не может сделать кто-то из слуг?

Он быстро посмотрел на меня.

– Боишься меня, да? Настолько боишься, что каждая секунда со мной как пытка?

Я не знала согласиться или начать отрицать. Что разозлит его больше: моя ложь или правда?

– Не отвечай. Перестань лихорадочно думать, как правильно мне ответить, я облегчу тебе участь – я знаю, что ты боишься. От тебя пахнет страхом, Марианна.

Николас остановился напротив двери и толкнул ручку от себя. Мы вошли в просторную спальню, и я на секунду замерла. Да. В этой комнате жил ребенок. Все с любовью обставлено светлой мебелью, на полках игрушки, шторы украшены рюшами, ковер с изображением героев мультфильма. Почему-то здесь мой страх немного отступил. Я прошла внутрь и одернула шторы, впуская солнечный свет. На полке, возле письменного стола стояли несколько фотографий в серебряных рамках. Я подошла ближе и взяла одну из них в руки. Со снимка на меня смотрела светловолосая малышка, очень похожая на меня саму. Сердце сжалось и пропустило несколько ударов, в нем что-то шевельнулось. Щемящее, нежное. Где-то вдалеке.

– Это Ками. Мы фотографировали ее в день рождения всего лишь год назад.

Я повернулась к Николасу. О господи… это наш общий ребенок. Мы делили постель, мы зачали двоих детей. Это похоже на кошмар. Или не делили? Возможно, он брал меня силой.

– Сколько ей лет?

– По человеческим меркам – всего четыре года, по нашим – девять. Рожденные вампиры растут очень быстро до совершеннолетия, а потом их рост полностью останавливается.

Я поставила фото на место.

– Она скучает по тебе.

Я дышала очень тяжело, он намеренно сказал это таким тоном, чтобы я почувствовала угрызения совести?

– Ты увидишься с ними, когда будешь к этому готова.

А кто определит это? Он? Я в этом не сомневалась.

– Какие у меня права в этом доме? – спросила я и повернулась к Мокану, застывшему на пороге.

– Права хозяйки. Пока я не решу иначе.

Ну конечно, все решает только он. Я могла и не спрашивать.

– Я могу спокойно передвигаться по дому и уходить, когда мне вздумается?

– Ты не можешь уходить, когда тебе вздумается, потому что это опасно. Ты можешь уйти с моего разрешения и с охраной.

– Значит, я под арестом? – спросила нагло, чувствуя, как начинаю злиться.

– Под арестом, пока охотники решили впутать тебя в свои игры, и пока ты окончательно не вспомнила свое прошлое и не стала снова вампиром. Ты беззащитна. Твою человеческую сущность чувствуют даже слуги. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-то случилось, малыш.

Он снова так меня называет, и это слово как клеймо, как позорная кличка домашней собачки.

– Значит, ты меня оберегаешь от меня самой? Как благородно.

Его зрачки сузились.

– Благородно? Пожалуй, сочту это за комплимент. Несмотря на тот сарказм, с которым ты это сказала. То, что показали тебе охотники, кардинально отличается от правды. А точнее, они вывернули правду, так как им было удобно.

Я усмехнулась:

– Это значит, что вампиры не пьют человеческую кровь? Это значит, вы не убиваете невинных, а Александр просто лжец? Это ты хочешь мне сказать?

Николас облокотился о косяк двери:

– Нет, это значит, что у всего есть свои причины и свои логические объяснения.

– Какое логическое объяснение может быть тому, что ты на моих глазах чуть не убил их обоих?

– Когда-нибудь ты поймешь.

– А если нет? Что тогда? Ты будешь держать меня здесь вечно?

Его глаза потемнели еще на один тон, и он шагнул ко мне, а я инстинктивно шарахнулась к стене. Ник остановился, на секунду мне показалось, что в его глазах блеснуло сожаление… нет, я даже не могла с точностью определить, что именно увидела там, потому что уже через секунду от них повеяло холодом.

– Я никогда не трону тебя, пока ты об этом не попросишь. Запомни это. Никогда. Но я сделаю все, чтобы ты попросила.

Можно подумать мне от этого легче. Я не попрошу, в тот момент это было больше, чем уверенность. Я не верила ему. Однажды он тронул. Я, кажется, еле выжила после этого. В медицинском отчете, который дал мне прочесть Александр, было подробно описано, что сделал со мной мой собственный муж. Наверное, в моих глазах отразился весь ужас, который я испытала, вспомнив о прочитанном. Николас сделал шаг назад.

– Сегодня вечером приедут мои партнеры, они не знают, что происходит у нас в семье, и знать не должны. Я надеюсь, ты сыграешь роль моей жены, как и подобает для столь высокого статуса. Это не только ради меня, это ради твоей семьи. Сделку заключил твой отец. Так как он уехал, я должен утвердить условия договора.

– Ты мог бы сказать, что я заболела, – мне претила сама мысль, что я должна развлекать гостей, когда мне настолько плохо, и я просто умираю от желания забаррикадироваться в этой комнате и никого не подпускать сюда, как минимум неделю.

Внезапно он засмеялся.

– Ты не можешь заболеть – ты вампир.

– Я приняла лекарство, и сейчас я человек, – парировала я, чем ввела его в полный ступор. Я пожалела, что сказала ему об этом, Ник молниеносно надкусил свое запястье и уже через секунду крепко держал меня за плечи, и поднес руку к моему рту:

– Сделай один глоток, и ты заглушишь запах человека, как минимум на сутки.

– Нет! – упрямо стиснула челюсти.

Николас резко повернул меня к себе, он смотрел мне в глаза, и мы почти соприкасались лбами. Я снова почувствовала ЭТО. Дикую энергию, переливающуюся в мое тело от прикосновений его пальцев. Непередаваемое ощущение минутной слабости, словно я превращаюсь в вату, в пластилин. Словно его власть распространяется далеко за пределы моего понимания. Власть надо мной.

– Малыш, не зли меня. Я стараюсь, очень стараюсь быть сдержанным, терпеливым. Но клянусь дьяволом, мое терпение не безгранично. Просто сделай глоток. Поверь, ничего плохого с тобой не случится. Ты мне веришь?

– Нет, – хрипло сказала я, не в силах оторвать взгляд от его синих глаз, которые взяли меня в плен и не отпускали.

– У тебя нет выбора.

С этими словами он прижал руку к моему рту, и я почувствовала вкус его крови. Вместо тошноты, которую я так ждала, появилось иное чувство, странное, очень мощное. Мне нравился вкус его крови, когда она попала мне на язык, и я сделала маленький глоток – горло опалило, обожгло, вызывая дрожь во всем теле. Это было похоже на глоток воды после недельной мучительной жажды. Я невольно глотнула еще и еще. Почувствовала, как его ладонь гладит меня по голове, я посмотрела ему в лицо, продолжая пить, и по телу прошла судорога возбуждения. Ник закрыл глаза, его ноздри трепетали, а губы подрагивали, обнажив клыки. Завораживающее зрелище. Хищник – красивый и опасный, он испытывал наслаждение от того, что я впилась в его вену. Внезапно он отнял руку и посмотрел на меня: пьяный взгляд с поволокой, и еще один мощный разряд по нервам, как подтверждение его темной власти над моим телом. Он вытер мой подбородок большим пальцем:

– Я обещал, что с тобой ничего плохого не случится?

Конечно, ведь самое плохое уже случилось. Что может быть хуже всего этого?

– Ты чувствуешь легкое опьянение, словно выпила бокал вина. Завтра утром моя кровь выветрится из твоего организма. Через три часа будь готова к приему гостей. Твой гардероб в соседней комнате. В нашей спальне. Ты можешь зайти и переодеться.

Я напряглась, а он усмехнулся:

– Меня там не будет… И поверь, даже если бы я там был – ничего нового я бы не увидел.

А вот сейчас мне захотелось его ударить, но я не посмела, стиснула руки в кулаки.

– Ты любила при мне одеваться, – сказал он, с наслаждением наблюдая, как покрываются румянцем мои щеки, – Впрочем, как и раздеваться.

Он исчез, оставив после себя все тот же странный запах, который теперь преследовал меня повсюду в этом доме. Запах его кожи и дыхания.

Это просто гипноз, ведь охотник говорил мне об этом, говорил о том, что Мокану использовал свою власть надо мной, чтобы привязать к себе. Что ж, я склонна в это поверить. Сама мысль о том, что теперь он будет находиться слишком близко от меня, вызывала чувство непреодолимого страха и паники, даже боли, в какой-то степени. Потому что я понимала – это опасно. Словно ходить по острию лезвия и знать, что рано или поздно ты порежешь себя на куски, на жалкие ошметки, и никто не сможет собрать тебя по кусочкам обратно, ни один даже самый талантливый хирург.

Я так и не вышла из комнаты, все три часа до званого ужина я провела взаперти. Я сама закрыла дверь на ключ и не испытывала облегчения. Что значат двери для такого, как Николас? Он вышибет их одним ударом, с легкостью и без особых усилий. Я пребывала в отчаянии, словно в тылу врага, и это относилось не только к этому дому, а вообще. С Крис я рассорилась, Габриэль так и остался для меня чужим, и я даже не поговорила с ним, отец уехал, и его сотовый находился вне зоны доступа. Фэй заодно с ними со всеми и даже хуже, она читает мои мысли, видит мое будущее. Мне не с кем поговорить, некому пожаловаться. Они все скрывали от меня правду. Я чужая для них. Для всех.

Я посмотрела на часы и твердо решила не идти на проклятый ужин. Мне нечего там делать. Я имею право отказаться. И плевать, что он хочет, чтобы я пришла. У меня тоже есть свое мнение.

Но, как ни странно, за мной никто не пришел, ни через час, ни через два. Я опасалась, что меня уведут насильно, но этого не произошло. Я слышала, что к дому подъехали машины, голоса и музыку. Я даже выглянула в окно, с любопытством разглядывая гостей. Шикарно одетые, в дорогих украшениях они заходили в дом. Меня одолевало любопытство. Какую жизнь я вела в этом доме? Если я была хозяйкой, как говорит Николас, чем я занималась в свободное время? Помимо того, что развлекала самого хозяина? Эти гости, они меня знают?

Я вышла из комнаты и, оглядываясь, проскользнула к лестнице, ведущей наверх на веранду, я хотела рассмотреть их со стороны. Определить степень опасности. Но не увидела ничего странного. Гости собрались у бассейна, официанты разносили напитки, женщины увлеченно беседовали и разглядывали разноцветный фонтан, который хрустальными струями стекал прямо в бассейн. Мужчины играли в карты за столом и курили сигары. Мой муж был среди них. Со стороны они ничем не отличались от людей, и только я знала, кто они такие на самом деле, и догадывалась о том, какое содержимое в их бокалах с рубиновой жидкостью. Бокалах, которые они осушали с жадным удовольствием, и им приносили еще и еще. Я вдруг подумала, что если они все настолько заняты, я могу просто удрать. Ворота не заперты, охрана переместилась ближе к гостям и тоже расслабилась. Николас занят своими партнерами. В тот же момент Мокану поднял голову, и я вздрогнула – он смотрел на меня. И не важно, насколько темно здесь наверху, он видел. Я в этом не сомневалась, как хищник видит свою добычу. У меня появилось паршивое чувство, что мое неповиновение мне с рук не сойдет. Я вдруг подумала о том несчастном человеке, которого наверняка держат где-то в этом доме, и никто кроме меня не в силах ему помочь, глубоко вздохнула и решительно пошла в комнату, примыкающую к моей. Толкнула дверь и застыла на пороге. Взгляд тут же задержался на широкой кровати, на зеркалах вместо потолка, отражающих ложе во всей красе. Я отвернулась и прошла к гардеробной, распахнула двойную дверь и вдруг поняла, что точно знала, где она находится. Интересно, это впервые происходило со мной в этом доме. Я зажгла свет и осмотрела свои наряды. Выбирать особо не хотелось, и взяла первое попавшееся платье ярко-алого цвета, достала из ящика туфли на высоком каблуке. Переодевалась я настолько быстро, что мне позавидовал бы новобранец в армии. Постоянно оглядываясь на дверь. От волнения у меня не получалось застегнуть платье, и когда я наконец-то справилась с замком, то вся взмокла. Подошла к зеркалу, и рука привычно потянулась к расческе в левом ящике. Снова удар током – и это я тоже знаю. Получается – я помню очень многое. Где-то в подсознании хранятся воспоминания и всплывают, только когда я делаю что-то, что делала слишком часто.

Я спустилась вниз, готовая в любой момент сбежать, лететь без оглядки. Особенно когда увидела, как резко Мокану обернулся и прожег меня взглядом. Смесь аристократизма, цинизма и животных инстинктов. Я остановилась, полная твердой решимости вернуться обратно, но в этот момент он улыбнулся и отсалютировал мне бокалом. Удивительно, как улыбка может преобразить лицо, мне захотелось зажмуриться.

Николас пошел мне навстречу и, взяв меня под локоть, наклонился к моему уху:

– Я знал, что ты придешь. Любопытство – одно из твоих самых страшных пороков. Идем, я познакомлю тебя с гостями. Не волнуйся, они не будут задавать много вопросов, кроме того, я всегда могу ответить вместо тебя.

Мне кажется, или его взгляд смягчился? Потому что я пришла? Или потому что я сделала так, как он хотел? Скорее всего, второе. Я потешила его эго.

– Тебе идет красный цвет. Я могу надеяться, что это для меня ты такая красивая?

Взгляд на секунду вспыхнул, когда он посмотрел на глубокий вырез, на мою шею, и взгляд медленно поднялся к лицу. Я вся напряглась, к страху примешивалось странное чувство триумфа, совершенно необъяснимое, но где-то в подсознании я понимала, чтобы нравиться такому мужчине, как Николас Мокану, нужно быть особенной, и в эту секунду я еще не определила – мне льстит, что я особенная, или меня это пугает.

– К этому наряду есть одна вещица. Она принадлежит тебе…

Он сунул руку в карман, в этот момент к нему подошел один из этих призраков, в черном плаще, застегнутом наглухо на все пуговицы.

– Есть прогресс, Вы должны это услышать. Он начал говорить.

Николас смирил его гневным взглядом:

– Мне не до этого сейчас, ты не видишь – я занят? Записывай все. Я потом просмотрю.

На самом деле, он не хотел, чтобы говорили при мне. И я вдруг подумала, что речь идет о том несчастном, которого держат в этом доме на привязи, как животное, и мучают. Я содрогнулась от ужаса, и Ник внимательно посмотрел мне в глаза:

– От тебя за версту несет паникой. Успокойся. Никто из них не посмеет причинить тебе вред.

А кто сказал, что я боюсь кого-то из них, когда самое страшное чудовище стоит рядом со мной?

Ник провел меня к столу и познакомил с гостями, я кивала и глупо улыбалась на комплименты. Я чувствовала себя беспомощной, особенно потому, что сейчас я всецело зависела от Николаса, и только он поддерживал беседу. А я рассеянно смотрела на лица вампиров, так легко узнаваемые, ведь я видела их по телевизору, и не раз. За масками добродушных политиков и шоуменов прятались чудовища, бесчувственные монстры. Женщины бросали на меня любопытные взгляды. Я бы сказала полные зависти. Они громко смеялись. Иногда задавали мне вопросы, и я отвечала, стараясь соответствовать их манере. Постепенно вечер превращался в пытку. С одной стороны Николас, с другой эти дамы, которые так и норовили застать меня врасплох самыми нелепыми вопросами.

Мужчины удалились в кабинет, а я осталась наедине с «пираньями». Одна из женщин, довольно известная певица, с самой очаровательной улыбкой спросила:

– Наверное, трудно быть женой Николаса Мокану, когда все женщины от него без ума? Признайтесь, ведь Вы ревнуете его… ох, я бы ревновала к каждому столбу.

Ревновать? Я никогда не задумывалась об этом, пожалуй, я еще ни разу не испытывала подобное чувство:

– Ревность унижает. Свобода – это высшая ценность, и если любовь не даёт вам свободы, тогда это не любовь.

Женщины переглянулись, и та, что спросила, засмеялась:

– А кто говорит о любви, дорогая? Все мы вышли замуж, потому что это было выгодно. Вы ведь не хотите мне сказать, что Вас с мужем связывает… ха… любовь? Все знают, как Николас падок на красивых женщин. Сегодня он Ваш, завтра…

– Ваш? Думаю, Вашим он был всего на одну ночь, и, наверняка, до того, как мы с ним познакомились. Вы уже были замужем или в активном поиске?

Улыбка с ее лица мгновенно пропала. Ей не понравился мой ответ. Она не привыкла, чтобы с ней говорили таким тоном, но промолчала. Перевела разговор на другую тему, а я вдруг подумала о том, что как жене Николаса, мне позволено все – даже нахамить этой размалеванной дуре, жене вице-мэра, знаменитой приме, и она проглотит. Так кто тогда Николас в этом мире? Сколько власти он имеет? Ответ напрашивался сам собой – его власть безгранична.

Мужчины вернулись через несколько минут. Николас улыбался. Похоже, у него было чудесное настроение, в отличии от меня. Судя по всему, сделка состоялась.

– Расслабься, – шепнул он мне, – Ты у себя дома. Ты – хозяйка, и они об этом знают.

Хозяйка? Почему то мне так не казалось. Он хозяин, а мне позволено играть роль, и не более того.

– Не усложняй, хорошо? – добавил он так же тихо, и я поняла, что он знает, о чем я думаю. По телу прошел холодок, – Развлекайся. Тебе ведь понравилось чувство вседозволенности? Когда ты можешь сказать все, что хочешь? Пока ты со мной – тебе можно все.

У меня возникло едкое чувство, что это ненадолго.

Ник подошел к ди-джею и что-то ему сказал. А через минуту заиграла музыка. Удивительно, что с нами иногда делает знакомая, но уже забытая мелодия. Это пугающее и одновременно завораживающее чувство – он знает, какую музыку я люблю. Более того, его недавний комплимент… песня словно повторяла то, что он сказал. Мой муж словно говорил мне: «я все о тебе знаю, знаю так много, что ты не поверишь… и да, я знаю даже это… не правда ли, тебе нравится?». Или это очередная уловка, чтобы очаровать непокорную жену. Завоевать и доказать, кто здесь главный. Мне не нравились эти резкие перемены в нем. Они не сулили ничего хорошего. Для меня.

– Потанцуем? – тяжелый взгляд синих глаз проник под кожу, отравляя ядом и пробуждая то ли ледяной холод, то ли пожар.

А разве я могу отказать, когда он спросил это так громко, намеренно лишая меня возможности дать отрицательный ответ.

– Безумно красивая песня, – и больше не спрашивая моего разрешения, Ник обнял меня за талию и требовательно прижал к себе. Он танцевал очень легко, уверенно вел меня в танце, а я не могла расслабиться, напряжение было столь велико, а от постоянного усилия соблюдать между нами дистанцию спину сводило судорогой, и болела шея.

«You are so beautiful to me 

You are so beautiful to me 

Can't you see…» ¹

Хриплый голос певца окутывал дымкой очаровательного соблазна и иллюзий. Романтичный зверь… как противоречиво. Жестокая нежность, порабощающая властность. Ему может нравиться такая музыка? Невероятно.

– Зачем это все? – спросила я, отодвигаясь как можно дальше, но мне было достаточно и его ладони на моей талии, чтобы лишиться привычного внутреннего равновесия.

– Пытаюсь быть милым, – усмехнулся Ник, сверкая белоснежными зубами.

– У тебя плохо получается, – ответила я и наступила ему на ногу.

– Ты отвратительно танцуешь, – все та же наглая улыбка, обескураживающая, заставляющая забыть, как он чуть не перегрыз горло Александру у меня на глазах.

– Тогда отпусти меня. Я много чего делаю отвратительно.

– Меня бесит слово «отпусти», не произноси его при мне никогда.

Улыбка исчезла, и взгляд стал тяжелым. Как быстро менялось его настроение. С ним рядом, как на Американских горках. Всегда страшно, на любом повороте.