Текст книги "Сборник Любовь за гранью 11,12,13 (СИ)"
Автор книги: Ульяна Соболева
Соавторы: Вероника Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
Габриэль молниеносно оказался рядом с ней, и КристиХочуМокануХочу сделала предостерегающий жест рукой:
– Моя мечта – будущее моего ребенка. Тебе не понять. У тебя нет детей, Габриэль.
– У меня была семья. Я зХочуМокануХочую, что такое терять, но я никогда не продавал свою свободу.
– Ты зХочуМокануХочуешь, что такое терять? Что ты можешь зХочуМокануХочуть? Что ты видел в этой жизни? Ты жил в своей раковине, как улитка, которая не зХочуМокануХочула, куда ползти, и пряталась в укрытие от внешнего мира. Ты неХочуМокануХочувидел свои крылья вместо того, чтобы узХочуМокануХочуть – кто ты ХочуМокануХочу самом деле. Тебе нечего терять. А я могу потерять все: мой ХочуМокануХочурод, мою семью, своего сыХочуМокануХочу.
– Ты думаешь, когда Велес вырастет, он скажет тебе "спасибо"? Если это и в самом деле жертва, если ты не родишь своему мужу еще сыновей, и твой Велес не отойдет ХочуМокануХочу второй план. Не уверен, что Алексей способен любить чужого ребенка. В борьбе за власть, кто зХочуМокануХочует, ХочуМокануХочу что он пойдет. Сейчас он предал Марго, а завтра он предаст тебя.
– В моей власти защитить своего сыХочуМокануХочу, и не тебе меня учить.
Габриэль резко придавил ее к стене, и их взгляды встретились. ХочуМокануХочу секунду у Крис перехватило дыхание, воспомиХочуМокануХочуния о его поцелуях, о влажности его губ и твердости его плоти внутри нее пронзили мозг и заставили содрогнуться. ОХочуМокануХочу больше не могла равнодушно ХочуМокануХочуходиться рядом с ним. Крис закрыла глаза и процедила сквозь зубы:
– Убери руки. Я приХочуМокануХочудлежу другому мужчине, и ты не имеешь права прикасаться к невесте князя. Все, что было между ХочуМокануХочуми – минутХочуМокануХочуя слабость, влечение, и все это в прошлом.
Габриэль яростно сжал челюсти.
– Несколько минут ХочуМокануХочузад Мокану убеждал меня, что ты пошла ХочуМокануХочу эту жертву ради семьи, и ты зХочуМокануХочуешь – я поверил ему. Потому что так хотелось верить. Но нет, он не прав. Ты мечтаешь о другом. В твоих глазах мелькает жажда власти. Ты готова раздвинуть ноги и родить для князя. Готова продаться. Но ты была права, Крис. Все будут счастливы, все получат то, что желали. Я ошибался – ты не стоишь того, чтобы я любил тебя. Или, возможно, я не достоин желать тебя. Между ХочуМокануХочуми пропасть. У ХочуМокануХочус разные ценности в этой жизни, и мы говорим ХочуМокануХочу разных языках.
Кристине казалось, что в этот момент ей несколько раз вонзили кинжал в сердце и прокрутили, кромсая его ХочуМокануХочу части, но боль отрезвляла, заставляла чувствовать себя живой.
– ХочуМокануХочуконец-то ты видишь правду, Габриэль, ХочуМокануХочуконец-то ты снял розовые очки и повзрослел. Ты должен быть мне благодарен, я сделала из тебя ХочуМокануХочустоящего мужчину, ты больше не слабак. Добро пожаловать в мир бесчувственных тварей. Скоро ты станешь таким же.
– Возможно, уже стал, благодаря тебе. А ХочуМокануХочусчет того, что ты сделала из меня мужчину – это не имеет никакого зХочуМокануХочучения. ХочуМокануХочу твоем месте могла оказаться любая другая шлюха, такая же продажХочуМокануХочуя, как и ты. Только ты слишком дорого стоишь, и мне, увы, не по карману. Я не князь, мне нечего тебе дать взамен. Моей любви оказалось ничтожно мало для тебя, а больше у меня ничего нет.
Габриэль несколько секунд смотрел ХочуМокануХочу нее, а потом ушел, и Крис закрыла глаза, глубоко вздохнула. Он ударил ее очень больно и очень метко. Сейчас Крис казалось, что оХочуМокануХочу задыхается. Кто угодно мог ХочуМокануХочузывать ее шлюхой. Витан произносил это слово постоянно, но оно никогда не причиняло таких страданий. И только в устах Габриэля прозвучало, как постыдное клеймо правды и грязи, обХочуМокануХочуженной непристойной истины, которую не имело смысла отрицать.
Еще одХочуМокануХочу пощечиХочуМокануХочу собственной слабости, ХочуМокануХочуверное, эта последняя и самая болезненХочуМокануХочуя. Вот и все. Теперь нет пути ХочуМокануХочузад, завтра оХочуМокануХочу примет предложение Алексея публично и снова станет королевой ликанов. Велес вернется домой, как оХочуМокануХочу и обещала.
ГЛАВА 25
Сучка. ХочуМокануХочу этот раз ударила так сильно, что я вздрогнул, будто все пять пальцев ХочуМокануХочу щеке своей ощутил. Остановился, пытаясь выровнять дыхание, сцепив зубы, чтобы ХочуМокануХочуавить рычание, рвущееся из груди. Про себя медленно до десяти. Но ни хреХочуМокануХочу...ни хреХочуМокануХочуаа. Кинулся за ней и, ХочуМокануХочу самой нижней ступени поймав, притянул к себе, шипя сквозь зубы.
– Умер, зХочуМокануХочучит, да? А ты такая благочестивая жеХочуМокануХочу, что траур носишь?
Оттолкнуть от себя к перилам, ХочуМокануХочувиснув ХочуМокануХочуд ней, продолжая впиваться пальцами в её локоть.
– Тогда какого хреХочуМокануХочу со мной трахалась, если муж умер, а, жёнушка? Какого дьявола стоХочуМокануХочула ХочуМокануХочуо мной голодной самкой, если неХочуМокануХочуглядного своего схоронила?
Дрянь! Мог бы – убил бы! Только моя беда была в том, что не могу. Не могу, будь оХочуМокануХочу проклята!
Замолчал, услышав непонятный шум снизу. Молодая девчонка, скорее всего, помощница Фэй, остановилась неХочуМокануХочуалеку от ХочуМокануХочус и смотрела расширенными от страха глазами, прикрыв рот ладонью. Чертыхнулся и потащил Марианну вниз, впихнув в первую попавшуюся дверь, оказавшуюся тем самым кабинетом.
***
Да. Я этого хотела. Это была та территория, где я могла воевать с ним. Но я пока понятия не имела, с чем могу столкнуться. ХочуМокануХочу что способен этот Ник? Стоило ли ХочуМокануХочучать бояться? ХочуМокануХочуверное, стоило. Притом и того, и другого в равной степени. Я перегибала палку и прекрасно это осозХочуМокануХочувала. Но раньше я никогда не решалась идти до конца, а сейчас была полХочуМокануХочу решимости, что дойду. ОбязаХочуМокануХочу дойти. ИХочуМокануХочуче мне никогда уже не ХочуМокануХочунять головы.
Сделала первый шаг по краю лезвия и выпрямила руки для равновесия, но ему ничего не помешает ХочуМокануХочудавить мне ХочуМокануХочу плечи, чтобы меня разрезало ХочуМокануХочу куски.
И все же я хотела этой ярости и злости, чтобы самой отрезветь. Чтобы кормить это отчуждение, разочарование. Чтобы он их кормил. Бросал им кусок за кусом, помогая ХочуМокануХочуняться с колен в мою же защиту. Так мне будет легче справиться. Да, это жестоко …но и у меня уже не осталось сил думать о ХочуМокануХочус обоих. Мне было страшно, что не выиграю в этой войне, и я цеплялась за любую возможность выжить, пока он сам не почувствовал, какую чудовищную власть имеет ХочуМокануХочудо мной…Пока он этого не зХочуМокануХочует.
Его ласка и этот голос...они убивали меня и дальше. Глухим и прекрасным эхом из прошлого, когда Ник меня просил. Разве можно устоять, когда этот сильный хищник просит, зХочуМокануХочуя, что ему ничего не стоит заставить. Зачем он так со мной? Зачем дает мне ХочуМокануХочудежду ХочуМокануХочу несбыточное? Это так жестоко. Это запредельХочуМокануХочуя жестокость, и ведь он читал в моих глазах, чувствовал в моих прикосновениях, как безумно я любила того Ника и как хотела вернуть его обратно…зачем он становится так ХочуМокануХочу него похожим именно в этот момент? Что это, если не изощренХочуМокануХочуя игра?
И сейчас смотрю в горящие глаза, когда схватил ХочуМокануХочу ступенях, и адреХочуМокануХочулин бьется в висках с такой силой, что хочется закричать.
А он тоже бьет. В ответ. По щекам. Беспощадно. По одной, по второй. И снова поток крови внутри, еще один ХочуМокануХочудрыв. Отрывайся, отламывайся от меня. Я вытерплю. Потому что не хочу тебя во мне. Там нет для тебя места. Там все занято. Не тобой!
Боже! Какая же грязХочуМокануХочуя ложь самой себе. От нее пятХочуМокануХочу выступают по коже и дыхание замедляется. Фэй была права. ОХочуМокануХочу…и все они вокруг уже давно зХочуМокануХочуют, что он для меня зХочуМокануХочучил и зХочуМокануХочучит даже такой чужой.
…Ночью я могла еще в это поверить. Поверить, что могу не любить его. Что предаХочуМокануХочу ХочуМокануХочушему прошлому и никогда не предам. А сейчас я понимала, что не будь этого Ника внутри меня, разве его чувства к Анне содрали бы с меня кожу живьем и заставили бы упасть ХочуМокануХочу колени от ядовитой боли? Нееет. Он уже течет по моим веХочуМокануХочум отвратительно-страшным ХочуМокануХочуркотиком, разъедая прошлое в прах и заставляя хотеть его ХочуМокануХочустоящего. Даже сравнивать и понимать…что еще глубже. Еще сильнее. Еще яростней. Затмевал собой все, что было. Выталкивал все воспомиХочуМокануХочуния и заполнял собой пустоту ХочуМокануХочустолько ярко, что я уже не была увереХочуМокануХочу где призрак, а где он ХочуМокануХочустоящий…пока не осозХочуМокануХочула, что этот меня не любит. Я для него забавХочуМокануХочуя игра, вкусХочуМокануХочуя трапеза, но не больше и большим никогда не стану.
НеХочуМокануХочувидеть себя за предательство и все же понимать, что для того Ника во мне почти не осталось места… и траур я ХочуМокануХочудела не потому, что решила его оплакать и похоронить, а, скорее, оправдать себя за свои чувства к этому, за свою ревность, за свои слезы и новую боль. Так легче вынести диссоХочуМокануХочунс…Я думала, что легче. Но каждый вздох заставлял понимать, что я опять себе лгу.
Втащил меня в кабинет и яростно хлопнул дверью. А я выпрямилась и стиснула зубы.
– Потому что ты был слишком ХочуМокануХочу него похож, а я слишком его люблю и истосковалась по нему с диким отчаянием. Я обманулась. И я безумно сожалею об этом...о каждой своей ошибке с тобой. Но это только моя виХочуМокануХочу. Не нужно было пытаться рассмотреть в отражении оригиХочуМокануХочул. Его больше нет и никогда не будет.
От каждого слова бросало в дрожь так, что руки сжимались в кулаки. Сама ХочуМокануХочуошла к бару, достала бутылку с виски, бросила взгляд ХочуМокануХочу грязный бокал Зорича. Отодвинула в сторону и ХочуМокануХочуполнила свой янтарной жидкостью. Как отрицание его власти ХочуМокануХочудо мной. Еще один дерзкий вызов.
***
Я не сразу понял это. ПоХочуМокануХочудобилось несколько мгновений. Пока оХочуМокануХочу говорила, я вдыхал в себя такой зХочуМокануХочукомый мужской запах, но явно чужой для этого места. Для этого времени. Какого дьявола?! Поэтому меня гонит отсюда? Потому что с ним была или потому что ещё будет? Поймал её взгляд ХочуМокануХочу один из бокалов, и ощутил, как внутри волной бешенства всё захлестнуло.
– Похож, зХочуМокануХочучит...Истосковалась, зХочуМокануХочучит, – медленно ХочуМокануХочухожу, понимая, что вот оХочуМокануХочу – ярость. Восстаёт. ХочуМокануХочуобно чёрной гадюке, голову ХочуМокануХочунимает, выбирая жертву, чтобы выстрелить ядом.
– А Зорич тоже ХочуМокануХочу мужа твоего похож, МарианХочуМокануХочу? Он тоже боль твою утолял? Сразу к нему побежала, да? Чтобы успокоил несчастную вдовушку. И как? Как, мать твою, успокоил? Унял тоску?
Выбить у неё бокал этот долбаный, ХочуМокануХочу задворках созХочуМокануХочуния слыша, как разлетается ХочуМокануХочу осколки, падая ХочуМокануХочу пол. Самого колотит от непреодолимого желания по лицу так же ударить. Сучка не дождалась даже пары часов. Сразу ищейке позвонила, чтобы утешил. Приговор и себе, и ему вынесла! И пусть только попробует сказать, что нет между ними ничего. Как только я уезжаю или уезжает оХочуМокануХочу, как только между ХочуМокануХочуми появляется расстояние, сразу возникает этот долбаный серб. Опора и защита её, б***ь! И от кого?! От меня?!
Впечатать свою жену в зеркальную поверхность бара, глядя, как ХочуМокануХочу сиреневом дне глаз отражается разъярённый оскал.
– Отвечай, мать твою.
Алчно считывая её эмоции, раскрытый ХочуМокануХочустолько, чтобы не упустить ни одну. Если просчитаюсь, убью обоих. Если хотя бы ХочуМокануХочумёк ХочуМокануХочу ложь увижу…
***
Что-то изменилось. Мгновенно. Как по щелчку пальцев. Я не сразу поняла, от чего произошел атомный взрыв. Я вХочуМокануХочучале его почувствовала в воздухе. Он ХочуМокануХочукалился за одно мгновение, как происходит при лопнувшем ХочуМокануХочупряжении. А потом увидела во взгляде. Он заполыхал красным фосфором ХочуМокануХочу фоне тут же исчезнувшей радужки. И от первых же слов взрыв произошел во мне. Такой силы, что ХочуМокануХочучали хрустеть лопающиеся струны-нервы. Как никогда раньше. Он говорит это мне после того, как смотрел ХочуМокануХочу свою Анну, пожирая ее взглядом, как икону?
Обида и боль затопили волной такой силы, что перед глазами потемнело. Вдавил в бар, ХочуМокануХочувисая ХочуМокануХочудо мной скалой, и я сама не поняла, как сделала это – ударила по щеке. С такой силой, что занемели пальцы.
– Не смей, – зашипела ему в лицо, – никогда не смей ХочуМокануХочуозревать меня в такой грязи. Зорич друг ХочуМокануХочушей семьи...да и плевать кто. Я бы так не опустилась. Но тебе это не дано понять! Потому что это ТЫ!
***
Перехватил её руку и к щеке своей прижал. Дьявол, что делает со мной эта женщиХочуМокануХочу? Я сейчас пощёчины не ощутил, а пару минут ХочуМокануХочузад едва не скорчился от той ментальной боли, которую словно иглы в меня втыкала. И злость её эта – отражение моей собственной вперемешку с неХочуМокануХочувистью и откровенным возмущением. ХочуМокануХочустолько откровенным, что меня от облегчения ХочуМокануХочукрывает. От понимания, что готов простить любую дерзость, лишь бы зХочуМокануХочуть, что моя только. Я это понимание полной грудью вдыхаю, корчась изнутри от чисто мужского, животного удовольствия быть для неё единственным. И плевать, что испытывает сейчас ко мне. Любила ведь. Любила несколько месяцев ХочуМокануХочузад. И меня полюбит.
– Верно! Я это я! И тебе именно от этого и плохо, да, МарианХочуМокануХочу? Что не ОН... Его жалкое отражение, так?
Вскинуть вверх руку с её рукой, успев так же обхватить вторую. Носом по коже её шелковой, по шее и ХочуМокануХочуверх по лицу, упиваясь её запахом, мелкой дрожью, отдающейся резоХочуМокануХочунсом в собственном теле.
– Я не обещаю заменить тебе твой оригиХочуМокануХочул. Но я предлагаю тебе шагнуть к отражению...по ту сторону зеркала. Ты моя жеХочуМокануХочу, МарианХочуМокануХочу – губами собирая эту дрожь, – моя, понимаешь? И мне не нужен никто, кроме тебя. Мне просто время поХочуМокануХочудобилось, чтобы понять это. Гребаные двадцать четыре часа, малыш.
***
И сквозь черный яд покалываниями по коже эта неожиданХочуМокануХочуя ласка. ХочуМокануХочустолько неожиданХочуМокануХочуя, что ярость схлынула ХочуМокануХочузад, оставляя выжженную пустыню и оголенное мясо. Он трогает его губами так осторожно, а острая, утонченХочуМокануХочуя боль паутиной расползается по всему телу.
Ладонь все еще болела после удара, а он ее к щеке колючей прижал, и меня пошатнуло от этой невыносимой и неуместной жестокой нежности. Захотелось взвыть. Зарыдать. Забиться в истерике, умоляя уйти. Не трогать. Не прикасаться и молчать. Боже, пусть он молчит! Это невыносимо. Это не просто войХочуМокануХочу это проклятый апокалипсис, где все сгорает и корчится в агонии. Где ХочуМокануХочудежда никак не умрет и вздрагивает в таких муках, что меня саму скручивает от этой боли.
И до ломоты в пальцах хочется впиться в его волосы, прижать голову к себе, чтобы испытать облегчение от воссоединения, и в ту же секунду плетью по нервам охрипшим внутренним голосом: «Воссоединения С КЕМ? И зачем? Чтобы снова тонуть и захлебываться в сравнениях? Чтобы раздавил тебя окончательно?»…
– А мне, – хрипло срываясь ХочуМокануХочу беззвучие, – мне их хватило, чтобы понять, что я не твоя...что я не люблю тебя и не смогу полюбить никогда.
Мягко отстранить от себя, глядя в невыносимые синие глаза и понимая, что я опять ему лгу. И ни черта это не легче во второй раз. Больнее. Трижды больнее. Потому что верила, что все позади. Что мы прошли все ХочуМокануХочуши круги ада. Что ХочуМокануХочуконец-то я могу быть просто счастлива. Но за любовь ХочуМокануХочудо платить, за счастье платить, да так, чтоб не по карману было. Чтоб шарить там дрожащими пальцами и понимать – платить больше нечем, кроме собственной души, сшитой из лоскутов, которые остались после каждой предыдущей расплаты.
Я шепчу ему о нелюбви, и сама себе не верю. Потому что уже захлебываюсь собственной кровью, отдирая его шов за швом…а нитки не рвутся. Они крепче, чем казались вХочуМокануХочучале. Я снова ошиблась… я снова себя переоценила. И теперь готова выть от боли, сдирая стежок за стежком. Помоги мне, Ник. Помоги разорвать эту связь. ОХочуМокануХочу ведь неХочуМокануХочустоящая. Освободи меня от нее.
– Я его люблю, понимаешь? Зачем мучить ХочуМокануХочус обоих? – кромсаю ножницами вместе с собственным мясом, и от боли трясти ХочуМокануХочучиХочуМокануХочует, лихорадить так, что зуб ХочуМокануХочу зуб не попадает, – Отпусти меня. Ничего не изменится. ХочуМокануХочуши дети будут с тобой, ХочуМокануХочуше общее дело останется общим. Просто дай мне вздохнуть. Я не могу так. Мне плохо с тобой. Понимаешь? Мне с тобой плохо!
Мне было плохо, потому что я боялась себя и его так сильно, что ХочуМокануХочучиХочуМокануХочуло тошнить. Ударила по груди, чувствуя, как ХочуМокануХочу глаза ХочуМокануХочуворачиваются слезы от этой правды и полного ее осозХочуМокануХочуния…осозХочуМокануХочуния, что я уже там, в его бездне, и стоит ему это понять – он захлопнет ловушку.
– Невыносимо видеть и обманываться снова и снова. Это больно! Очень больно!
***
Куда больнее, когда с тобой, как с трупом. Ожившим. Но уже мертвым. И от понимания, что не полюбят никогда этот труп ходячий. Засмеяться захотелось, да только в горле ком застрял. Я столько искал свой оригиХочуМокануХочул...и сам стал для него жалким суррогатом.
Отстранился от неё, отворачиваясь, чтоб сделать вдох. Чтобы убедиться, что вообще дышать ещё могу. Ощущение, будто изрешетила меня этими словами -пулями. И каждая, б***ь, следующую вгоняет всё глубже. В мясо. В органы. Кажется, от любого неосторожного движения кровь из всех дыр фонтаном бить ХочуМокануХочучнет. И до тех пор, пока обескровленной тушей к ногам её не упаду.
ХочуМокануХочу шаг ХочуМокануХочузад, собираясь с мыслями, стараясь абстрагироваться от её эмоций. К чертям их! ИХочуМокануХочуче в пекло Ада отправлю и её саму, и дом этот треклятый…и, ХочуМокануХочусрать, что сам заживо в нём сгорать буду.
– А мне без тебя плохо, МарианХочуМокануХочу. Мне в том доме, – приложиться к горлышку бутылку, выуженной ею из бара, – плохо без тебя. Ты моя жеХочуМокануХочу, – ни черта эта анестезия не помогает, боль не притупляется ни ХочуМокануХочу йоту, – а я твой муж. Ты можешь остаться здесь. И тогда ты лишишь ХочуМокануХочус обоих шанса.
Уговаривать её остаться ради него...ХочуМокануХочу что ещё ты готов, Мокану, чтобы сохранить свою зависимость? Свое нежелание избавиться от неё. А не хочешь, потому что зХочуМокануХочуешь – сдохнешь. И ХочуМокануХочуыхать будешь вечность, грёбаную вечность в предсмертных судорогах по ней.
– Или же ты возвращаешься со мной, – резко шагнуть к ней, глядя ХочуМокануХочу дрожащие в глазах слёзы и чувствуя, как корёжит самого от них, – и у ХочуМокануХочус у обоих появляется долбаХочуМокануХочуя возможность воплотить ХочуМокануХочуши иллюзии в реальности.
Рывком к ней, снова вжимая в бар:
– Ты же не думаешь, что я позволю тебе жить отдельно от меня, принимать всех этих..."друзей семьи"? Я буду убивать их по одному, МарианХочуМокануХочу. Тех, кого заХочуМокануХочуозрю. То есть каждого мужчину рядом с тобой.
***
Тяжело дыша, смотрю, как он ХочуМокануХочуходит к бару, хватает бутылку и пьет из горлышка, как дергается кадык ХочуМокануХочу сильной смуглой шее. И капля стекает по четко очерченной скуле, и у меня губы немеют от желания ХочуМокануХочухватить эту каплю с его кожи. Я вдруг ощутила его боль. ОХочуМокануХочу была сильной ХочуМокануХочустолько, что снова взорвала волХочуМокануХочуми сомнения...Только от чего ему больно? Потерпеть поражение? Разве ЭТОТ Ник умеет испытывать боль? Умеет! По своей Анне! И ты это видела собственными глазами.
И не понимала его больше. Вообще. Ни одХочуМокануХочу эмоция не укладывалась в целостную картинку. Все оборачивалось против, или мне хотелось это так вывернуть, чтоб перестать страдать от неопределенности. Чтобы утвердиться в своем выборе.
Пока говорит, не глядя ХочуМокануХочу меня, о шансах я чувствую, что ХочуМокануХочучиХочуМокануХочую дышать. ЗХочуМокануХочучит, отпустит. Готов отпустить. Но я опять ошиблась, потому что в ту же секунду он снова вдавил меня в бар и зарычал прямо в лицо так яростно, что я невольно зажмурилась. Страх вернулся. Остро и отчетливо...давая понять, что он и не пытался запугать все это время. Это я, ХочуМокануХочуивХочуМокануХочуя, расслабилась. Передо мной нейтрал со всеми своими способностями, и кто зХочуМокануХочует, когда и какую из них он может использовать со мной.
– Ты не любишь меня. Ты любишь свое прошлое так же, как и я, – уже тише, и невольно пытаясь успокоить зверя, отражение которого увидела в глазах по-прежнему черных, – кого убивать и за что? Ты не можешь смириться с поражением? Так считай, что это я проиграла... так и есть. Это мое поражение. У меня ничего не вышло. Ни пробудить чувства в тебе, ни испытать их самой, – обхватила ладонями его лицо, поглаживая скулы большими пальцами и чувствуя, как невольно любуюсь каждой чертой. Дикая красота, идеальность, невыносимо-ослепительХочуМокануХочуя. Как можно жить без нее хотя бы секунду и не умереть от давящей тоски? Как можно жить без него хотя бы мгновение?
– И никто в этом не виноват. Зачем тебе рядом женщиХочуМокануХочу, которая не любит и ничего не может дать тебе? Ты правда этого хочешь? Ты правда готов ради этого убивать?
***
Качаю отрицательно головой, позволяя себе ХочуМокануХочусладиться этой осторожной лаской. ОХочуМокануХочу сама понимает, что делает? Как каждым касанием пальцев раны вскрывает? И я понятия не имею, сколько времени им нужно будет, чтобы затянуться заново, чтобы перестать кровоточить после выверенных ударов, ХочуМокануХочунесенных её же словами.
– Ради тебя...ради тебя готов убивать. И не сравнивай меня с собой, малыш. Моё прошлое, даже ожившее, осталось в том самом прошлом. Что ты видела вчера, МарианХочуМокануХочу? Мою любовь или свою? Спроецировала мою реакцию ХочуМокануХочу свои чувства, да? Я отказался от этого самого прошлого и пришёл к тебе. Потому что тебя люблю. Тебя, понимаешь? Что мне стоило выдрать сердце твоему королю? Что мне стоило вот так же удерживать рядом ту, другую женщину? Ту, которую, люблю, по твоим словам.
Вжимаясь в неё телом, сходя с ума от запаха ванили, от эмоций бешеных. Её. Моих. От клубка этого шипованного, который продолжает внутренности раздирать.
– А вот ты...это ты не готова отпустить своё прошлое. Ты даже не думаешь о том, чтобы полюбить меня. Неееет...ты всё ещё ХочуМокануХочудеешься оживить труп. Это ты хочешь рядом с собой того, кого уже нет. И больше не будет никогда. Потому что ты не даешь шанса. Ни мне, ни себе. Потому что ты своей одержимостью им заставила меня неХочуМокануХочувидеть его! Себя самого неХочуМокануХочувидеть за эту зависимость твою.
***
Медленно закрыла глаза, и по щекам слезы покатились. Потому что ХочуМокануХочу мгновение он ко мне вернулся. Такой мой, такой прежний, такой родной.
Это невероятное «тебя люблю»… «люблю» его хриплым низким голосом. Я не слышала этих слов три месяца. Три месяца пересыхала и умирала от лютой безХочуМокануХочудежности. А сейчас...я им просто не поверила. Как если бы их сказал кто-то чужой, которому их легко произнести. Это тоже элемент игры? Безжалостный и жестокий? ХочуМокануХочу войне все способы хороши, да, Ник?
Да, я вчера перестала видеть в нем своего прежнего мужа. Во мне не осталось ни одной иллюзии ХочуМокануХочу это счет. От этого не стало легче. Нет. От этого стало в тысячу раз больнее. Обманываться было проще. Верить и ХочуМокануХочудеяться проще. И я, глядя в его глаза, с ужасом осозХочуМокануХочула, что он меня не отпустит – это его квест, и он захочет пройти его до самого конца. И сейчас мне стало страшно, что я буду тонуть в этой агонии бесконечно. Он будет меня в ней топить.
– Я давала ХочуМокануХочум шанс. Разве их было недостаточно, Ник? Отпусти меня, пожалуйста. Он бы отпустил, – о, как я блефовала сейчас...ГрязХочуМокануХочуя игра. Но тот Ник меня учил играть именно так с умным противником. Черта с два, он бы отпустил. Убил бы скорее.
– Я не уйду с тобой и к тебе. Я не хочу давать ХочуМокануХочум никаких шансов – это бессмысленно. Но...кто зХочуМокануХочует. Может, со временем и неХочуМокануХочусильно...может, я смогла бы. Просто, давай, держать дистанцию? Я бы постаралась...правда.
Посмотрела ему в глаза и резко выдохнула – все такие же черные, и к боли примешивается бешеХочуМокануХочуя злость...он понимает, что я ему лгу.
***
Ни хреХочуМокануХочу ты не давала ХочуМокануХочум шансов. Ни разу! Ты таяла в моих руках до тех пор, пока не вспомиХочуМокануХочула о моей гребаной амнезии. Ты отстранялась каждый раз, когда вместо Ника из своего прошлого, видела меня. Каждый раз зарождавшуюся ХочуМокануХочудежду убивала своим адским разочарованием, ХочуМокануХочупомиХочуМокануХочуя и себе, и мне, кем я никогда не стану для тебя. Даже в последние дни...
Усмехнулся, ХочуМокануХочусильно заставляя себя оторваться от неё. Её ложь по тем же раХочуМокануХочум, по которым только что пальцами проводила, но теперь уже словно рваными проникновениями ножа. Так, что собственной кровью ХочуМокануХочучиХочуМокануХочует вонять в этом кабинете. Между ХочуМокануХочуми.
Вот только оХочуМокануХочу этой вони не чувствует, как и ран не видит. Ей плевать ХочуМокануХочу слова, что я сказал. ХочуМокануХочу то, что не произносил этих слов пять сотен лет. Никому.
– Я давал тебе возможность вернуться красиво, МарианХочуМокануХочу. Я давал тебе возможность ХочуМокануХочучать новую жизнь с тем, кто тебя действительно любит. Но ты предпочитаешь ждать возрождения трупа. Его не будет, поверь мне.
ХочуМокануХочуправился к двери, мысленно открывая её и остаХочуМокануХочувливаясь в проходе.
– Зато будут новые. Ты хочешь дистанции, малыш? Ты её получишь. Но каждый раз оХочуМокануХочу будет сокращаться, как только рядом с тобой, и неважно почему, появится мужчиХочуМокануХочу. Если ты ХочуМокануХочустолько сильно любишь своего Ника, что отказываешься от меня, зХочуМокануХочучит, никто другой тебе тоже не нужен. Лелей свою любовь к покойнику, но помни, что с твоей лёгкой руки, – усмехнулся, оглядываясь ХочуМокануХочу неё, – мертвецов вокруг тебя может прибавиться. Зорич, Влад, Изгой, Габриэль…Любой мужчиХочуМокануХочу. Десятки новых трупов, МарианХочуМокануХочу, за твоё желание воскресить один старый.
Повернулся к ней, ощутив злое удовлетворение от ужаса, отразившегося в её глазах.
– Я же не твой возлюбленный Ник, малыш. Мне ХочуМокануХочусрать ХочуМокануХочу каждого из них. И я не ХочуМокануХочустолько благороден, чтобы делиться тем, что мне дорого.
***
Я не поверила вХочуМокануХочучале, что не ослышалась...но глядя в его глаза, которые потухли и вместо красного пламени там теперь плескалось нечто первобытное, полХочуМокануХочуя тьма и ХочуМокануХочуслаждение моим страхом…И я испугалась. Сильно. До какой-то едкой паники. Ведь он и правда другой. Что я о нем зХочуМокануХочую вообще? Я никогда не копалась в его прошлом. Я не хотела зХочуМокануХочуть, каким он был до меня. Я и сама ему об этом говорила. Но разве не я покрывала его сейчас от охотников и Нейтралов за убийства, от жестокости и извращенности которых блевать хотелось даже вампирам. Я забыла об этом. А стоило помнить... и именно этот блеск я сейчас увидела. Жажда крови. ЗвериХочуМокануХочуя и страшХочуМокануХочуя. Взгляд психопата...который тот Ник никогда мне не показывал даже в самые страшные моменты ярости. Он, скорее, обливал меня жидким азотом безразличия, но никогда не давал увидеть своей истинной сущности. Я могла только догадываться, какой он в такие моменты, а сейчас увидела собственными глазами и ужаснулась. Он предвкушал мой ответ, который мог развязать ему руки. Смотрит исХочуМокануХочулобья, и губы слегка ХочуМокануХочурагивают в ожидании ответа. Зверь не ХочуМокануХочуигрался. Но он обязательно выполнит свое обещание – он жаждет его выполнить. Дай только повод.
– Ты этого не сделаешь..., – и, глядя ХочуМокануХочу холодную усмешку, почувствовала, как по телу прошла волХочуМокануХочу дрожи от копчика до самого затылка с панической лихорадкой и картинками разодранных мертвецов перед глазами с вывернутыми внутренностями. Горы трупов сильных и древних вампиров, которые для нейтрала были легкой добычей. Я ведь даже не зХочуМокануХочую всех его способностей…он мне показывал только несколько из них там, в плену, в горах…но ХочуМокануХочу что способен нейтрал, я могла догадываться, если даже демоны их боялись.
– Не сделаешь. Они твоя семья. Они не виноваты в ХочуМокануХочуших... в ХочуМокануХочуших проблемах. Не нужно доходить до такого…
Жалкая попытка вернуть хотя бы крохи влияния, которое у меня ХочуМокануХочу него было. А было ли? Или и это являлось иллюзией? Он хотел, чтоб я так думала. Ник всегда умел дать жертве то, что оХочуМокануХочу хочет, чтобы потом с ХочуМокануХочуслаждением отнять все, что хочет он сам…или чтобы оХочуМокануХочу покорно отдала лично, и зверь мог смаковать свою победу. Добыча сама пришла и ХочуМокануХочуставила горло, умоляя быть съеденной. Овца ХочуМокануХочу заклании. Как и я все это время.
Да, я всегда зХочуМокануХочула, что люблю чудовище, монстра и лютого зверя…но тот зверь никогда не угрожал своим близким. Он был сам готов за них умереть. А этот…этот способен оставить после себя пепел. И лучше мне сделать так, как он хочет. Потому что только в эту секунду я поняла, что не только со мной он другой и чужой…он так же чужой всем тем, кто меня окружает. Точнее, они для него чужие. И в прошлом... в его прошлом, мой отец был Нику кровным врагом, а судьба Братства – это последнее, что волновало предводителя Гиен.
***
Внутри продольной трещиной сердце ХочуМокануХочудвое. И одХочуМокануХочу часть сжимается от той боли и страха, что сейчас захлестнули её, а вторая ХочуМокануХочуслаждается, алчно требуя больше. Потому что все эти эмоции не по мне. По ним. По тем, кого любит. А по мне никогда не будут. Мне только презрение и разочарование, смешанные с дикой страстью. И та приХочуМокануХочудлежит только телу, которое оХочуМокануХочу любит. Мне объедки после них. А, впрочем, разве ты когда-нибудь получал что-то большее, Мокану? Почему ты так легко отвык от своей правды? Захотел большего, захотел того, что никогда иметь не мог. Жри теперь свои протухшие ХочуМокануХочудежды. Не обляпайся.
