Текст книги "Лесная ведьма (СИ)"

Автор книги: Ульяна Каршева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Когда дозорного уложили на скамью, Мирна быстро проговорила, встревоженно глядя на обоих магов:

– Идите к Матвею. У него там ушица и чай, силу дающий.

Они даже улыбнуться не сумели в ответ на её чуть ли не приказ, только кивнули и ушли. С порога, прежде чем перешагнуть, Олег, белобрысый и такой же крепыш, как Мстислав, оглянулся и глухо сказал:

– Кровь из него пили. Сумеешь помочь?

На этот раз кивнула она, уже склонившись над бедолагой:

– Посмотрю. С чего начать, Олег Палыч?

– Зови по имени, – велел тот, – обстановка сейчас не та, чтобы по отечеству. А начни с левого запястья.

И ушёл в заднюю, дверь не закрыл, но это и к лучшему.

Поначалу ведьма с испугом уставилась на принесённого дозорного, который-то и дышал так, будто и не дышал вовсе. Но что ещё хуже – грудь его не вздымалась, как надо бы, когда человек дышит.

Переломы, ушибы, ранения – это одно. Но почти обескровленный человек?.. В жизни не встречала такого, хоть и слышала о том.

Мирна только подняла руку Юрия, как глубоко вздохнула. Запястье дозорного было не то чтобы укушено – прокушено. Осторожно, внимательно вглядываясь в рану, снова вздохнула – на этот раз с облегчением: кость не прокусили. Кажется, на Юрия напала одна из тех змей, которых нелюди использовали то ли в качестве боевых, то ли таких вот диковинных фамильяров.

Она изучала запястье Юрия и одновременно слушала, как сильно льётся вода в задней: маги умывались. И только одна мысль: среди магов есть целители – почему ни Мстислав, ни Олег не помогли Юрию?

Наконец Мирна опомнилась: потому что из четырёх магов крепостцы именно Мстислав и Олег не целители. Они только по-своему запечатали, заговорили остатки крови из ран дозорного. Остальное сделать обязана она, ведьма.

А опомнившись, принялась действовать так, как делала, растерявшись: сбегала к мужчинам – точнее, мимо них, к «своей» корзине. Схватила её. Сильно поуменьшившееся содержимое дополнила, бросив в неё охапку добычи, что принесла после умывания в ручье, и поволокла травы в горницу. Здесь поставила корзину возле лавки с Юрием. Затем решительно выколупала из низкого оконца мутное и грязное стёклышко. И встала между потоком свежего ветра, густо пахнувшего лесным духом – грибов и палой листвы, и скамьёй с почти обескровленным человеком.

Осторожно заглянул Матвей, занёс чугунок с вновь вскипячённой водой и пару относительно чистых мисок. Тут же удалился, чтобы не мешаться ведьме под руками-ногами. А Мирна привычно послала навстречу лесному ветру образ Юрия…

И через мгновения сноровисто принялась за работу. Может, предвидение ведьмовское, а может – сам лес знал, что принесут человека с единственной, но весьма сложной раной, но в корзине последняя охапка трав содержала и вытягивающие яды, и снимающие воспаление. Так что ведьма, счастливая, что не надо бежать из избы и искать новые травы, начала создавать снадобья для внутреннего приёма и для обкладывания ран на руке Юрия.

А ещё она слушала негромкий разговор в задней избе. И становилось тревожно. Мало того – они тут малочисленные и прячутся, так ещё и почему-то Олег Палыч считает, что нелюди могут устроить для леса что-то плохое. Гнала от себя мысли о лесном пожаре, но инстинктивно понимала, что маг говорит именно о нём. Робкий голосок Дары заставил вновь вздохнуть:

– А может, мы успеем выбраться отсюда, до того как они подожгут лес?

– Речь не о том, – недовольно сказал Мстислав. – Речь о том, сумеем ли мы что-то сделать, чтобы лес остался в своих границах. Нет гарантий, что они таким образом не собираются увеличить собственные земли.

– Ежели они будут стрелами огненными бить по лесу… – задумчиво сказал Матвей, и ведьма чуть не застонала, представив себе умирающий в огне лес. – Они ведь полосой встанут – редкой, потому как у них своих-то воителей не так много. Можа, сумеем их по одному-то подстрелить? Винтарей-то у нас есть маленько. Пару-тройку собьём с линии, а остальные, можа, и напугаются, сбегут. Оченно они не любят грома нашего ружейного. Как думаешь, Олег Палыч?

– Да, подумать надо… – невпопад ответил маг. – Мстислав, что скажешь?

– Пока шёл к тебе на зов, присмотрелся к ним. Язык-то у них почти наш… Одна группа стояла довольно близко к лесу. Насколько я понял, они чего-то там ждут. Вроде как… если на военном-то языке, наверное, даже лазутчика. А уж потом могут и поджечь.

– Это как – лазутчика? – обеспокоился Матвей. – К нам сюда, в лес, подослали?

– Не знаю, подослали – нет ли, но кто-то у них тут, в лесу, имеется. Будьте осторожны. Без сопровождения в лес отсюда не выходить! Меня все поняли?

– Все, – расстроенно ответил Матвей и тут же полюбопытствовал: – Олег Палыч, а как ты Юрия-то нашего нашёл?

– На змея наткнулся, – объяснил маг. – Тот из него кровь пил – меня не заметил. Так пил, что аж чавкал. А мне это чавканье на руку было – подобрался ближе и кортиком ему башку перерезал.

Олег Палыч когда-то служил на военно-морском катере, так что упоминанию кортика никто не удивился.

– Отбил в сторону змеюгу, а под ней – Юрий. Ну и принялся его тащить подальше от опушки. Эти змеи у них, кажется, связь какую-то имеют. Спрятаться не успел – а уже за нами двое бегут, со вторым змеем. Пришлось свернуть в бурелом. Туда они не осмелились влезать. А тот змей, что вторым был, вряд ли учуял наши следы. Был бы он обычным, но при нелюдях и этот стал… – Олег Палыч вздохнул.

Потом они заговорили о не самом интересном для ведьмы: подсчитывали оружие, которое при них оставалось, и думали о кратком набеге на сгоревшую крепостцу, чтобы посмотреть, не осталось ли в ней оружия – в укромных схронах, которые Светогор доверил магам… Впрочем, насколько поняла Мирна, схроны эти, скорее всего, тоже сгорят, когда крепостца обрушится в уголь, потому как каменного в крепостце маловато – сплошное дерево…

Усыплённый Юрий уснул мгновенно. Неудивительно – при такой-то его слабости. Ведьма закончила перевязывать ему запястье – и тихий шорох заставил её взглянуть на открытое в лес окошко. Испугаться не успела, хотя мелькнула мысль о том лазутчике, которого подозревал в лесу Мстислав. Но, вцепившись в узкий подоконник и пригнувшись под рамой, в комнату заглядывал Янис.

«Мирна-Мирна-Мирна! Я нашёл того, который нас испугался! Пойдём со мной!»

Вот теперь, после сообщения фамильяра, ведьма испугалась. В мозгах застряли слова Олега Палыча о лазутчике. Поэтому она укрыла Юрия ветхой тряпкой (всё теплее) и приказала Янису:

– На плечо! Одна не пойду.

«Ох, Юрий-Юрий-Юрий! Живой!» – обрадовался ястреб, с плеча ведьмы углядевший раненого дозорного. Юрия любили все фамильяры, и даже кошак Злюка на него не огрызался и не шипел – разве что сторонился, непривычный к ласке. Очень уж добродушен был дозорный со всеми птицами и зверьём магов и ведьмы, любил с ними повозиться и даже поиграть.

Мирна вставила стёклышко в дряхлые рамы оконца и вышла из горницы.

– Юрий выживет, – доложила она, глядя на усталых и засыпающих после сумасшедшей ночи магов и дозорного. – У меня тут Янис говорит, что нашёл живого из наших. Он недалеко.

– Человек? Фамильяр? – уточнил Мстислав, чуть поморщившись.

Мирна поняла мага: кажется, он единственный набегался так много, что вот-вот свалится с ног и заснёт на том же месте. Ей-то легче: успела на лесных травах полежать и сил набраться.

Она вопросительно взглянула на Яниса.

«Зверь», – клекотнул тот.

– Фамильяр.

– Он в самом деле близко?

– Янис предложил мне сходить за ним, – объяснила ведьма. – Значит, он думает, я и одна могу его привести сюда. Пойду? – испросила она разрешения.

– Если ты с Янисом, он же предупредит тебя об опасности? – проговорил Мстислав. – Или мне выйти с тобой?

– Нет-нет! Я сама сбегаю, – торопливо отказалась от сопровождения Мирна.

И быстро и в самом деле пробежала мимо мужчин к входной двери, придерживая на плече фамильяра. По пути проследила: Дара сидела, иногда трогая свой живот, словно не веря, что он больше не болит. «Лучше бы занялась восстановлением магических сил», – сердито подумала ведьма, переступая порог. Глеб как был ею уложен, так и не сдвинулся с места. Пусть. Пусть отоспится, а уж потом она ему повязки из трав сменит. Дня два, а то и одного достаточно – а там и сам встанет… Жаль, к кошаку в запечье не заглянула – как он там, на печных камнях, Матвеем прогретых. Ладно, потом успеет.

Лишь однажды мелькнула опаска: а если там, куда позвал Янис, зверь большой? Сумеет ли она дотащить его до избушки лесничего? Ежели раненый-то… И по дороге принялась вспоминать, кого мог найти Янис.

Долго не прошли.

Чуть не упала, когда ястреб сильно оттолкнулся от наплечника, слетев со своего «насеста» и тут же ринувшись в ближайшие кусты. Значит, пока неизвестный, фамильяр и сам шёл к лесному жилищу? Янис из кустов помалкивал – тоже страшился издавать лишний раз клёкот, когда враг неподалёку.

– Ух ты… – почтительно сказала Мирна, сунувшись в кусты и созерцая громадного чёрного пса, чья квадратная морда немедленно поднялась посмотреть на того, кто вторгся в его укрытие. – Макс? Макс! Ты ранен? Узнаёшь меня? Идём-ка со мной. Здесь недалеко дом есть. Там тебя накормят, а я осмотрю, если тебе будет нужна моя помощь.

Короткошёрстный громадина-пёс с трудом поднялся на лапы, обнаружив тем самым довольно внушительную рану на боку.

– Выбирайся-ка на тропу, – тихонько велела ему Мирна. – Я тебе порез-то осмотрю на свету, а потом пойдём в дом.

Пёс, пошатываясь, вышел на тропу. Рана и впрямь была внушительной, но такую этот громадина мог бы вытерпеть до времени помощи. Значит, его шатание связано с чем-то другим. Вспомнив плачущую Дару, Мирна насупилась. Пёс принадлежал третьему из четырёх крепостных боевых магов – Ингвару. Единственному из магов, кто работал вместе с фамильяром.

Так не сотворили ли шаманы нелюдей с этим псом ту же штуку, что с Дарой и Найдой, выкачав через пса силу мага – а то и наоборот?

– Потерпи, – попросила Мирна, вставая перед Максом на колени и насторожённо обнимая его за шею, одновременно перепосылая ему силы и стараясь разглядеть, что именно произошло с псом и его хозяином. – Сейчас отдохнёшь…

Посидев на коленях перед обнимаемым чужим фамильяром (ястреб не возражал против такой помощи чужому), она встала и медленно пошла по тропе, то и дело оглядываясь на бредущего следом за ней пса. Только свернули по тропе к дому, как навстречу им поднялся Мстислав. Кажется, он вышел ждать их, чтобы сразу узнать все новости. И с надеждой потянулся к Мирне:

– Что? Что с Ингваром?

– Они выкачали из него все силы, – сухо от горечи ответила ведьма. – В качестве добычи он был им не нужен. А когда он умер…

И расплакалась.

Неожиданно Мстислав шагнул к ней и обнял, прижимая к себе.

– Прости, Мирна. Но теперь вся надежда на тебя и твоё умение читать лес. Не надо бы слабеть тебе. Успокойся побыстрее. Нам нужна ты сильной и легко слышащей всё, что происходит в лесу. Успокойся.

Он разомкнул поддерживающие объятия и подошёл к Максу. Пёс тяжело дышал, но его глаза уже смотрели жёстко – после помощи от ведьмы, – без поволоки тусклой немощи. И он не возражал, когда маг взял его за ошейник и ввёл в избушку.

Глава 4

Немного смущённая неожиданной лаской, пусть даже ощутимо дружеской (но ведь от самого сильного мага крепости!), Мирна вошла в дом. Прежде чем закрыть за собой дверь, оглянулась. Что-то странное блеснуло у порога со стороны леса. Не сразу поняла, пока не разглядела: за то короткое время, пока её не было, маги поставили вокруг избушки такую мощную защиту, что даже она, ведьма, сумела различить в ней некоторые магические знаки.

Янис потоптался на её плече.

– Ты голоден? – прошептала Мирна.

«Я поймал трёх мышей».

Иногда фамильяр любил не напрямую отвечать на вопросы своей ведьмы.

– Ты молодец.

«Знаю, – барски самодовольно ответил ястреб. – Хочешь? Я тому, шерстяному, тоже наловлю?»

Она не сразу поняла, что Янис имел в виду кошака. С сомнением напомнила:

– Макс тоже, наверное, голоден.

«Здесь богатое место для мышиной охоты! – воодушевлённо заявил фамильяр. – Скажи только – и я им обоим столько мышей натаскаю, что…»

Его перебил Матвей. Он выглянул в тесные сени и позвал:

– Мирна, там этот, школяр в себя пришёл. Глеб который. Ругается что-то из-за ног.

И с сочувствием похлопал Мирну по плечу: тоже знал, как школяры к ней относятся.

Неохотно она вошла в избу. Уже перешагивая высокий порог, услышала чуть ли не змеиное шипение пополам с порыкиванием:

– Что ты мне здесь налепила, скудоумища лесная?! Снимай своё сено!..

Мужчин в хозяйственной задней не было – перешли в переднюю, в горницу. Правда, дверь оставили незакрытой, так что из горницы доносилось деловитое бормотание, а порой и споры, судя по отчётливым словам, сказанным голосом слегка выше… Может, школяр, уже сидевший на полатях, оттого и озверел, что взрослые маги не пригласили его с собой, а потому вполголоса и сыпал ругательствами?.. Испуганная силой его злости, Дара затаилась на своей скамье напротив, отодвинувшись на её край – так, чтобы не попадать Глебу на глаза.

Ведьма встала перед болезным и только тихонько осведомилась:

– Всё сено снимать?

– Вс-с-сё-о… – зашипел разъярённый из-за её спокойствия школяр.

Уже молча она опустилась перед ним на корточки. Только мельком подумала, а потом ещё и мысленно улыбнулась сама же над собой от этой думки: «Мог бы и лечь, чтобы мне удобнее было и быстрее убирать травы… Ага, чтобы мне удобнее…»

Сверху листья и травы подсохли. А чем ближе к ранам-порезам ниже колена, там они оставались влажными. От движения снять их распадались на лоскуты. Мирна старалась убирать растительную нашлёпку осторожно, чтобы – не дай бог! – не причинить боли. Но иногда этого очень хотелось – рвануть прилипший компресс вместе с приставшей к ней сукровицей и выходившим гноем: очень уж нехорошо продолжал браниться школяр. Но ведьма осторожничала и только в душе привычно недоумевала: как же такой видный, писаный красавец может вести себя настолько неприглядно? Смотришь на него, пока рот закрыл – ну не ангел ли! А рот открыл – шипеть да сквозь зубы материться вздумал! – наверное, даже чёрт в аду – и тот краше выглядит!

Траву да листья с нашлёпки ведьма складывала сбоку, на пол, чтобы потом сразу убрать. Сосредоточенная на деле, иногда не слыша злобного бурчания сверху, она успевала пожалеть парня: все травы потребовал убрать! А ведь среди них обезболивающие! Порезы-то у Глеба хоть и неопасные, но глубокие. Оставить их без трав – поначалу ничего, а потом-то взвоют!

Положила очередную часть травяных компрессов рядом, снова повернулась к Глебу – обобрать с ноги мелкие остатки… И получила такой сильный удар в грудь, что грохнулась всем телом на пол. Хорошо – босой ногой бил: сапоги-то с него сразу сняли, как на полати положили. Да только Мирна упала неловко, боком – на руку. Плечо будто взорвалось болью!

Два вскрика: женский от боли и девичий от неожиданности – немедленно привлекли внимание мужчин из горницы, откуда они добежали в заднюю половину избы.

Первым к Мирне подскочил Матвей. Он и стоял-то близко к порогу, чтобы слышать, о чём говорят маги, и поглядывать за тем, что происходит возле печи.

– Что случилось?! – рявкнул Олег Палыч и, жёстко оглядевшись, повелительно протянул руку к ястребу, который с бревенчатой стены оторопело созерцал происходящее. Янис послушно слетел к магу на кисть, одетую в кожаную перчатку.

Пока Матвей помогал Мирне встать, Олег Палыч успел пересказать Мстиславу виденное ведьминым фамильяром.

Мирна, стараясь не опираться на руки Матвея, взглянула на Глеба, чей рот, уродливо изогнувшись, злорадно ухмылялся. И этот рот ведьму изрядно напугал: таким ужасающим она школяра ещё не видела.

И – ахнула, когда шагнул к Глебу Мстислав – и изба будто в мгновение обезлюдела… Такая тишина в ней наступила: после хлёсткой оплеухи мага голова школяра мотнулась, затылком ударившись о печь за спиной. Ошарашенно глядя на Мстислава, который брезгливо потряхивал всей кистью, Глеб всё же быстро пришёл в себя и завыл:

– Вы не знаете, с кем вы… Вы не смеете даже коснуться меня! Я пожалуюсь батюшке – и тогда вы!.. Вас!..

– Бар-чук! – словно сплюнул Мстислав. – Сколько говорил брату, чтобы на границу не слали… – он помедлил, тоже скривив рот, прежде чем презрительно выпалить: – Всяких породистых сынков!

И отвернулся уйти в горницу. Олег Палыч подсадил Яниса на крюк, торчавший между брёвен сруба, и ушёл следом, провожаемый изрыгаемыми проклятиями школяра.

Матвей торопливо довёл (хоть Мирна и не нуждалась в том) ведьму до скамьи, на которой сидела, сжавшись, обомлевшая Дара. Сам же бросился к злющему Глебу, внезапно и вполголоса увещевая разбушевавшегося школяра:

– Глеб Савельич! Не кричите, батюшка!

– Что-о?! – чуть не до потолка взвился тот. – Ещё ты мне указывать будешь, что я должен, а что – нет?!

Но со следующими словами дозорного, сказанными шёпотом, Глеба будто закаменеть заставили:

– Да ведь оба княжича – ладно, если только до суда доведут! А если убьют да под кустом закопают, чтобы не возиться с тобой?! И ладно – ещё закопают! А ежели под кустом живым бросят – зверю да птице на прокорм?! Пока сюда армейские на помощь придут, здесь дела такие, что никто и разбираться не будет, что с тобой содеялось! А с княжичей-то какой спрос будет? Никакого! Утихомирься, батюшка, Глеб Савельич! Не призывай на свою голову гнева старших! Охолонись-ка!

Дозорный был убедителен.

За время, проведённое в избе лесничего, Глеб уже пришёл в себя, и на его лице более или менее заиграли живые краски. Но сейчас он побледнел, сровнявшись цветом лица со скудной побелкой печи. Обескровленными губами он пробормотал, перебивая тихие причитания Матвея, будто пробуя на вкус имена магов вместе с их отчествами:

– Олег… Палыч?.. Мстислав… Никитич?.. О-ох, что я натворил…

Мирна взглянула на Дару, чей рот округлился жалобным бубликом. Девушка, в отличие от школяра, пока ещё не поняла, что именно произошло. Но даже ведьма знала, что среди самых учёных магов на границе, изучая «ту сторону», часто бывают представители царской семьи, которым Глеб сейчас самонадеянно и нахамил. Мирна-то сама давно угадала, кто среди четырёх магов есть кто.

Ведьма тяжело встала со скамьи. Плечо, на которое она неловко упала, побаливало. Но Мирна убрала остатки трав с колена притихшего Глеба, а потом сменила растительную нашлёпку на животе Дары. Подошла к Матвею, который, пригорюнившись, глядел на школяра, отдала ему маленькую миску с натёртыми отварными травами и велела:

– Намажь Максу бок. Не бойся. Не щиплет – Макс злиться не будет.

– А ты куда? – вскинулся дозорный.

– Трав добрать.

Ни на кого больше не глядя, не обращая внимания, но и сама стараясь быть незаметной, она зашла в запечье и забрала с сухих и всё ещё тёплых камней Злюку. Тот ослабел до такой степени, что не протестовал. На выходе ведьма оглянулась и шире открыла дверь. Янис первым вылетел в лес.

«О Максе я позаботилась, – думала Мирна, бредя по лесной тропинке от дома. – Матвей умеет обращаться с зверем, кормил его не раз – справится. А маги помогут собачине силы восстановить. А я… отдохну маленько. Подремать бы…»

Грудь после удара Глеба болела и ныла. Плечо не чувствовалось, пока не сделаешь рукой некоторых движений. Хотелось лечь на что-то мягкое, чтобы удобнее пристроить руку и некоторое время не дышать слишком часто. Но на плече Янис, а в руках обмякший кошак Злюка, переломы которого, туго стянутые лубком, тоже надо бы посмотреть, а пока она их смотрит…

Побрела от тропы в сторону. Сколько шла – не помнила, но притом не боялась заблудиться: ведьма всегда найдёт путь домой по собственным следам, что остаются висеть в воздухе, видные только для неё. Скоро вышла на маленькую полянку и хмыкнула при виде трёх пней с неровной, но удобной для сидения поверхностью.

Постояла между двумя пнями, выбирая, какой удобнее.

– Янис, а здесь есть мышиные места? – намекнула она на недавний разговор.

Не ответив, ястреб метнулся вверх и пропал среди ветвей берёзы.

– Ну а мы с тобой сейчас разберёмся, как у тебя раны заживают, – сказала Мирна Злюке и положила его на самый широкий пень с ровной поверхностью.

Сама устроилась перед ним на коленях, лишь раз вспомнив, как сидела на корточках перед Глебом. И усмехнулась: «А теперь – на коленях перед его бывшим фамильяром! Совпадение? Игра судьбы?»

Пустые измышления быстро отошли в сторону, едва ведьма шутливо и мягко ткнула пальцем в нос Злюки. И внутренне собралась: нос кошака сухой и горячий. Она плохо позаботилась о его ранах?

Быстро сняла тряпочки, которыми удерживала травы на ранах, потом осторожно размотала полоски ткани и убрала древесную кору, удерживавшую кости задних лап в одном положении. Нигде нагноений нет. На взгляд ведьмы, раны заживали. Правда, о-очень медленно.

И, только когда Мирна догадалась погладить кошака, мгновенно пальцами учуяла, откуда у него такое равнодушие ко всему, что происходит вокруг. Одни кости! Густая шерсть скрывала, что Злюка страшно голоден!

Поднапрягшись, вспомнила, как Глеб говорил:

– Чтобы Злюка был воином, кормить его надо от пуза!

А бедный кошак уже несколько часов почти ничего не ел!.. Да и это «почти» относится лишь к махонькому кусочку варёной рыбки из ушицы Матвея.

Только она сменила травы на ранах Злюки, только взяла его к себе на колени, как тут же ей на ноги свалился маленький и мягкий предмет.

Над головой Мирны раздался победный клёкот Яниса. Пока ведьма соображала, что к чему, из-под её руки вывернулся Злюка, который с рычанием выбросил вперёд лапу с распяленными когтями и резким рывком подтащил к себе пойманную ястребом мышь. Изумлённой ведьме показалось – он сожрал её в два куса! И… Мирна чуть не расхохоталась, когда кошак начал стараться поднять ушастую голову к небу! В ожидании нового вкусного чуда!

Янис не разочаровал. Каждые несколько минут он исправно доставлял ведьме мышей, которых Злюка торопливо жрал, хрустя косточками. Мирна, вспомнив, каким она его нашла, даже немного испугалась за его зубы. Но постепенно ею овладело впечатление, что с каждой сожранной мышью у кошака зубы становятся крепче, так что следующая «небесная дичь» обычно исчезала в его чреве быстрее, чем предыдущая. Впрочем… Мирна сбилась со счёта. Кажется, после шестой или седьмой Злюка встал на лапы и посмотрел вниз с её коленей… Мирна внимательно следила за ним. От взрослых магов она слышала словечко «регенерация». Кажется, с кошаком происходила та самая… ну, которую не выговоришь. И, судя по её наблюдениям, Злюка уже не тащил за собой задние лапы, а пытался идти.

Посидев, подумав, ведьма, подхватила кошака за набитое мышами пузо и с предосторожностями поставила его на землю. У корней ему было неуютно, так что, не убравшая ладони с его тельца, Мирна снова подняла его, опустив затем чуть дальше, где была ровной земля, а травы не скрывали маленького зверя.

Очередная добыча Яниса свалилась прямо перед носом Злюки. Тот рванул к ней, и Мирна только покачала головой: «Неужто до сих пор не наелся?». Но, подтащив к себе новую порцию дивного обеда, Злюка только что не лёг на неё. И огляделся.

– Янис! – позвала ведьма, запрокинув голову к небу. – Хватит пока! Спасибо!

Ястреб сел на своё место на её плече. Хорошо, что на здоровом.

Мирна сползла с пня и устроилась так, чтобы спиной и головой опираться о его верхний край. Расслабила руки, расслабилась сама до такой степени, чтобы стать частью леса… И стала засыпать, рассчитывая проснуться если не здоровой, то хотя бы с ослабленной болью. В дремоте, которая первоначально овладела ею, она почувствовала, как ястреб спрыгнул с её плеча на пень. Зато ей на ноги, а потом и на живот, причиняя небольшую боль когтями, влез кошак. Она опустила руку на его спинку и заснула.

Глаза открыла ближе к сумеркам. Осенний лес шелестел листом опавшим и тем, что ещё не сорвало с деревьев, свистел птичьим свистом, поскрипывал всем, чем мог…

Первым делом Мирна глубоко вздохнула. Боль в груди не отзывалась – и она с благодарностью взглянула вокруг. Лес опять помог своей ведьме. Потом подвигала плечом и несколько раз подняла руку и помахала ею в стороны. Боль немного ощущалась, но была терпимой… Яниса рядом не оказалось. Зато кошак Злюка, про которого она думала, что он сбежит во время её сна, беспечно дрых на её коленях. Судя по его полегчавшему тельцу, он успел освободиться от переваренного и наверняка готов к новому приёму пищи.

«Мирна-Мирна-Мирна!»

Она снова задрала голову.

Крутой поворот – и ястреб сел на край пня, разбудив кошака, который что-то недовольно проворчал, но вздохнул и уставился на Яниса. Фамильяры и ранее были знакомы «шапочно», так что Мирна надеялась, что ей не придётся знакомить их и пояснять, что теперь они всегда будут служить ей на пару.

– Ты что-то увидел, Янис?

«Что-то! – подтвердил ястреб. – А ты знаешь, что мы недалеко от опушки? Я нашёл труп в глине!»

Ведьма застыла. Попробовала вдуматься в мысленные слова фамильяра, но покачала головой. Янис иногда слишком краток в своих сообщениях.

– Откуда в лесу глина? – медленно спросила она.

«Там когда-то ручей был, – легкомысленно ответил ястреб. – Подмыл небольшой холм, и теперь там овраг. Труп лежит внизу».

– И чем тебя заинтересовал этот труп?

Кошак привстал и тоже уставился на ястреба. Между прочим, последней мыши при Злюке не было. Сожрал? И… Почему кошака заинтересовал труп? Он опять голоден?

«А он немного живой. Но скоро будет совсем сдохший».

– То есть он… умирает?

Ведьма поняла, что труп не из своих. Янис своих не столько любил, сколько знал каждого и не отнёсся бы так неуважительно к погибшим. Хм. «Немного живой».

Надо посмотреть. И всё-таки… Трупов везде хоть и не десятками, но почему именно этот заинтересовал Яниса?

– Покажи!

После этого приказа Злюка спрыгнул с её коленей и всем своим видом показал, что готов идти рядом с новой хозяйкой. И Мирна снова притаённо вздохнула, предчувствуя новый скандал с Глебом.

А Янис слетел с края пенька на наплечник и развернулся клювом вперёд. Дороги ястреб обычно запоминал легко. Так что Мирна полностью доверилась своему фамильяру, который теперь становился проводником к глинистому оврагу.

Овраг нашёлся неподалёку. Причём совсем не овраг, а овражек. Так – обрыв на три метра высотой, на который ведьма влезла и села на колени, созерцая полузалепленное глиной тело внизу. «И как Янис разглядел с высоты, что он ещё жив?» Ибо глина была не простой, а болотистой – явление редкое, но бывает. Не зыбь, конечно, но будущий труп она неспешно и неумолимо топила в себе. Руки-ноги, во всяком случае, уже наполовину погрузились в топь.

С края овражного обрыва Мирна внимательно оглядела лежавшего внизу мужчину в чёрном, наверное, плаще. Осенние сумерки начинали играть цветом, скрывая настоящий. Лежал мужчина на животе, одной щекой упираясь в глину. На голове то, что горожане называют капюшоном.

Понаблюдала немного с обрывистого края и пришла к выводу: да, глина постепенно затягивает мужчину в глубину своего маленького, но опасного болотца.

– Янис, ты не разглядел сверху, с которой стороны к нему можно подойти?

Сидевший рядом кошак повернул голову посмотреть на ястреба.

«Со стороны спины можно, – откликнулся Янис, чуть склонившийся с её плеча, чтобы разглядеть умирающего. – Там не настолько топко».

– Я оставлю вас здесь и подойду к нему, – решила Мирна. – Сидите и никуда не уходите.

«Ведьма, у тебя голова нездоровая?! – возмутился Янис. – Зачем тебе к нему?»

– Хочу убедиться, что он и впрямь умирает.

Фамильяры переглянулись, и Злюка на удивление низким голосом спросил:

«А если это ловушка?»

– Ради такой ловушки он погружается в глину? – поддразнила она обоих фамильяров. А потом, став серьёзнее, сказала: – Если это ловушка и он встанет, ты, Янис, выклюешь ему глаза.

В ответ Янис говорить не стал, но послал ощущение брезгливости.

Ведьма усмехнулась: фамильяр грязи не любил.

Она сбежала с края обрыва и уже неторопливо дошла до места, с которого можно рассмотреть, что происходит с «немного живым трупом». Каждый шаг выверяла, чтобы самой не утонуть в вязкой глине. Чуть очутилась поблизости, присела перед телом осмотреть и решиться на что-то: спасти или добить, благо есть чем. Нож-то с собой.

Приподняла краешек капюшона и затаила дыхание. Мужчина смотрел, скосившись на неё. Она видела один глаз, сияющий даже в сумраке прозрачной синевой. Видела кожу, залепленную глиной, и тяжёлый рот с беспомощно опущенными уголками. И не могла понять, почему он не вскакивает и не бросается на неё с оружием.

Даже не пошевельнулся!

– Ты не можешь встать? – наконец нерешительно спросила она, глядя на него.

Не ответил.

Но ведь язык он должен понимать? Или у них уже свой? Изменённый? Вроде кто-то из старших магов говорил, что сумел их понять.

Затем она сообразила, что должна бы осмотреть его всего. Сначала её внимание привлёк его плащ, которым мужчина словно укрылся с головы до пят. Естественно, сморщенный и в складках. А ещё – грязи на нём!.. Так что сразу-то и не поймёшь, что с его хозяином. Но, когда ведьма вооружилась иным взглядом во всю силу, она протянула руку, не веря: под плащом, на спине, пряталась рана. Огнестрельная. Небольшая. Но она находилась рядом с позвоночником, и пуля, кажется, немного задела его. Лёгкой рана была бы, если бы не позвоночник. Мужчина-нелюдь умирал не от ранения, а из-за того что рана лишила его возможности двигаться, и потому личная ловушка из глинистого болота вкрадчиво топила его. В общем, он парализован.

Потрогав своё плечо, Мирна насупилась и сначала неуверенно взялась, а потом и вовсе вцепилась в плечи мужчины и потащила его на себя, пытаясь выволочь тело на сухое место. От тяжести ноги её немедленно начали увязать в топком месте, а тело нелюдя так и не стронулось с места.

– Мне тебя не вытащить, – безнадёжно сказала она.

«А зачем он тебе?» – удивился Злюка, который невесть когда успел спуститься с овражного обрывчика.

– Пока не знаю, – тоже удивляясь, но самой себе, ответила Мирна. – Но чую, что надо… нужен.

«У него нос уже в глину воткнулся, – заметил кошак. – Задохнётся скоро».

Мирна снова заглянула под капюшон.

Нелюдь и правда вот-вот не сумеет дышать. Надо бы поторопиться хоть что-то предпринять. Ведьма оглянулась на кустарники вокруг этой глинистой ловушки.

– Тащить я его не могу, но дышать заставлю, – хмуро сказала она и поспешила к кустам. Здесь она наломала длинные прутья, которые сложила пучком и сумела сунуть под подбородок нелюдя. Уж голову-то она смогла ему поднять. И вот когда она сумела это сделать, и мелькнула великолепная мысль.

– Янис, Олег Палыч тебя легко читает?