Текст книги "Швабра и шампанское, или Танцуют все! (СИ)"
Автор книги: Ульяна Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Это твой заработок за сегодня. Я прекрасно умею считать и знаю, сколько стоит бутылка шампанского в привате в моём заведении. Забирай и иди, отдыхай. Увидимся завтра.
Зоя сгребла деньги в стопочку, всё ещё не веря, что заработала столько. Это что же такое… Она машет шваброй с утра до вечера и зарабатывает дай бог тридцать тысяч в месяц, а тут… Просто за то, что посидела с парнем, потанцевала и вылакала столько шампанского, что пришлось три раза бегать в туалет! Не бар, а просто аукцион щедрости какой-то…
Серёжей оказался тот лысый охранник с татушкой на виске. Он вывел Зою из клуба через заднюю дверь, нарочито небрежно пикнул кнопкой сигнализации и распахнул переднюю дверцу блестящей чёрной машины. Зоя поёжилась, запахнувшись в курточку – снова пошёл снег. Он падал, искрясь в свете фонарей, устилая тротуары и дорогу тоненьким серебристым покрывалом. Апрель. Счастье, что она больше не работает дворником, а то бы через час надо было уже выходить на улицу и, как знаменитый сеятель, сыпать песочком по дорожкам.
– Садись, сейчас включу печку, – басом бросил Серёжа. Выглядел он, конечно, устрашающе, но, похоже, был мировым дядькой. И машина у него красивая, удобная. Зоя села на кожаное сиденье, оббила снег с ног и только потом поставила их на коврик. Серёжа махнул рукой:
– Не парься, всё равно в мойку везти в понедельник.
– Это твоя?
– Миленина. Я и охрана, и водитель, и мастер на все руки, – хохотнул Серёжа, нажав на несколько кнопок панели. Машина завелась ровным рокочущим гулом, мигнули и зажглись фары, панель осветилась мягким зеленоватым светом, и из колонок бухнул оглушающий тяжёлый рок.
– О чёрт!
Серёжа мгновенно вывернул звук на минимум, и Зое показалось, что мужчина покраснел.
– Извини, иногда люблю послушать такое… А то за вечер наслушаешься слащавых «Ай лав ю», аж сопли розовые из носа лезут… И уши в трубочку скручиваются.
– Я раньше слушала «Раммштайн», – засмеялась Зоя. А Серёжа оживился:
– О! У меня есть! Поставить?
– Не сейчас, – хрюкнула Зоя от смеха. – Пожалуйста! А то у меня вообще всё в трубочку, не только уши!
– Ладно, – покладистый Серёжа выехал на Невский и остановился на стопе: – Куда едем?
– Обводный канал, пятьдесят один.
– Домчу с ветерком! – и водитель тронул машину так, что снег прыснул из-под колёс.
– И живой, пожалуйста!
– Обижаешь!
Зоя пристегнула ремень и откинулась на подголовник. Тепло, покачивает, словно в колыбельке… Пять утра… Спать сегодня лучше не ложиться, иначе не проснётся утром…
Глава 4. Когда всё идёт не так, как надо
Дома все спали. Только Джина прибежала на тихий скрежет ключа в замке и начала ластиться. Потом с грохотом притащила свой ошейник с поводком. Зое с трудом удалось закрыться вместе с собакой на кухне. Джина обиделась и легла, привалившись к двери, чтобы хозяйка случайно не ушла спать, забыв вывести няшу погулять. Зоя постояла две минуты без движения, чтобы послушать, не проснулся ли кто дома, но всё было тихо. Тогда она поставила на плиту чайник, засыпала три ложки кофе в чашку и села к столу. Достала из кармана деньги и положила перед собой.
Маме ни в коем случае нельзя показывать их. Потому что «честным путём много денег не заработаешь». А маму огорчать совсем не хочется. Конечно, Зоя не сделала ничего плохого, не продавала своё тело, даже не раздевалась, но всё же… Маме будет очень неприятно. Она станет беспокоиться, а в последнее время у неё очень часто скачет давление. Слишком много пережила после смерти папы. Нет, деньги нужно определённо спрятать куда-то в надёжное место. Всё равно они пойдут на памятник. Им как раз не хватает тысяч сорок… Немного надо взять и сделать, как велела Милена: сходить в салон на маникюр-педикюр. Сегодня же.
Чайник закипел, и Зоя выключила газ, залила кипятком кофе и снова присела к столу, забралась на стул с ногами. Стоит ли возвращаться в бар? Может, плюнуть на всё, забыть о Милене и Тимофее, как о страшном сне, работать, как работала раньше? Но деньги… Такие деньги за, собственно, плёвое времяпровождение… Поставить памятник папе, купить всем малым кроссовки хорошей марки, маме сапоги. Да, это было бы неплохо. А потом всё закончить.
…Кто-то тронул Зою за плечо, и она вскинула голову. Мама стояла над ней и смотрела с беспокойством в глазах:
– Зоюшка, ты чего на столе спишь?
– Уснула… – пробормотала Зоя, заглянув в чашку. Даже кофе не выпила…
– Иди в кровать. Ты в котором часу вернулась? Я даже не слышала.
– Где-то в пять.
Мама в свою очередь включила чайник и повернулась к Зое:
– Что же за работа такая? Зой, заяц, может, не надо тебе по ночам работать? Мы же справляемся, деньги есть…
– Мам, ну там хорошо платят, так мы быстрее поставим памятник.
Зоя отпила холодного кофе и глянула на часы. Шесть утра. Проспала час, склонив голову на стол.
– Нет, дорогая, я не хочу таких жертв от тебя. Ты и так ушла из школы, чтобы работать!
Она мягко коснулась Зоиного плеча:
– Солнышко, ты мне и так много помогаешь, не губи здоровье. Уйди с этой работы. Всё равно тебя, наверное, взяли на испытательный срок…
– Мам, давай не будем. Я сама решу, что буду делать, – упрямо ответила Зоя. – Всё будет хорошо.
– Ну, а когда я в ночную, Сашка не сможет присмотреть за Ванюшкой!
– Когда ты будешь в ночную, я возьму отгул. Не волнуйся, я всё обдумала.
На самом деле, ничего Зоя не обдумывала, ответы приходили сами собой, словно в ухо шептал ангел-хранитель. Так важна эта новая работа? Лёгкий способ заработка? В любом случае, двадцать тысяч в кармане джинсов маме показывать нельзя. Спрячет, когда та уйдёт на работу.
– Зачем ты пьёшь холодный кофе? Давай новый сделаю, раз уж спать не собираешься!
Мама по ходу сердилась. Что поделаешь, дочка выросла уже давно, лет шесть назад. Не сердись, мамуля, работать надо, зарабатывать, мелкие растут, кушают всё больше, обувь на них горит, из одежды вырастают… Джине нужны лекарства, которые стоят дороже человеческих.
– Я потом заварю, мам, пойду пока выведу собаку.
– Поспишь днём? Обещай мне, Зоя!
– Обязательно, мамусик! – Зоя чмокнула её в щёку, чуть не расплескав кофе.
– Подлиза, – усмехнулась мама. – Свой кофе проспала, теперь и мой собралась уничтожить!
Джина, услышав заветные слова «вывести собаку», уже сидела у двери с ошейником и поводком в пасти. Зоя вытащила обслюнявленную кожу из зубов овчарки:
– Ну, серьёзно, я прекрасно знаю, что надо на тебя надеть всё это добро, не надо мне каждый раз подсказывать!
Снег всё ещё шёл, присыпая следы отъехавших машин. Джина быстро нашла уголок, чтобы присесть для маленьких дел, и затем пошла читать «утреннюю газету» – нюхать деревья, кустики, ножки скамеек и мусорки. Зоя машинально приготовила пакетик и потянулась за собакой на поводке, вся в своих мыслях. Мама сегодня работает до шести, как раз заберёт мелких из садика, а Зое надо сразу приготовить паспорт и свидетельство о рождении, взять их с собой. Фотографии сделает на Московском, там где-то есть фотограф. В школу сегодня не надо, поэтому найдёт какой-нибудь недорогой салон… Сколько времени может занять маникюр с педикюром? Ведь никогда раньше не делала. Нет, сама себе ногти подпиливала, но больше ни на что её не хватало. Даже на лак…
Подобрав за Джиной какашку, Зоя выбросила пакет в мусорку и потянула собаку к дому. На входе в подъезд столкнулась с мамой. Та потрепала овчарку по холке и чмокнула дочь в щёку:
– Обещай, что поспишь днём немного!
– Хорошо, мам, не волнуйся, – бросила Зоя, поднимаясь по лестнице.
Через полчаса всё завертелось, как всегда. Ванечка сегодня спал с мамой, поэтому проснулся с улыбкой на пухлой мордашке и даже не очень сильно капризничал, когда пришлось натягивать на него тёплые штаны. Настя с Лидой шёпотом переругивались за открытой дверцей шкафа, кто наденет сегодня юбочку с рюшами, а кто лосины. Зое пришлось твёрдым голосом разрубить гордиев узел и обеих нарядить в джинсы, ибо снег и минус ноль. Один Сашка оставался мужиком – сосредоточенно умылся, растёрся полотенцем, сделал себе бутерброд и притащил свой и Лидин портфели в коридор. А потом ворчал: «Ну, вы там скоро? Женщины, прости Господи, вечно опаздывают!» Пришлось напомнить ему не упоминать имя господне всуе по таким мелочам и пошутить на тему «Вот вырастешь, женишься, тогда и узнаешь, что значит женские сборы и опоздания». Сашка не обижался. В различных вариациях этот сценарий ставился по утрам уже год, правда, не каждый день.
В метро в субботнее утро людей было не так много. Безлошадные менеджеры сегодня отдыхали, а их место заняли бабушки с баулами, которые ехали в поликлинику, на рынок, на дачу, сами не знали куда. Но ехали, толкаясь баулами на колёсиках. Зоя уже предвкушала необыкновенное наслаждение падающим снегом и запахом морозного города после смеси ароматов метро, но, к её удивлению, наверху наступило глобальное потепление. То есть, плюс ноль. Выпавший за ночь снег превратился в грязную кашу, в которой Зоины кроссовки захлюпали по самые шнурки. Чудесно! Прекрасно! Апрель, снег, Питер!
До ресторана она добежала, стараясь выбирать местечки на асфальте посуше, но всё равно ноги промокли. Придётся потом зайти домой и надеть старые боты, в которых она когда-то убирала двор. Они страшненькие, но целые. Мама говорила, что они последняя память о развалившемся Союзе, что их выдали в предпоследнем классе интерната, а она относила их почти десять лет и в дождь, и в снег, периодически только меняя набойки. Потом боты улеглись на заслуженный отдых в кладовку. Достались только, когда Зоя устроилась дворником…
– Зоюшка, посуды сегодня немного, ты можешь нам помочь сделать нарезку? – пропела, встречая её, с порога Марина. Вздохнув, Зоя кивнула. За это ей не заплатят отдельно, но администратор поставит мысленный плюсик к карме и, возможно, закроет глаза в следующий раз на полотенечко или на кусочек пахлавы.
Посуды было, и правда, не слишком много. Видно, пятница не особо удалась, да и официанты, наконец, устыдились и все остатки сгребли в мусор вместо того, чтобы бросить их в тарелках в мойке. Поэтому Зоя довольно быстро справилась с посудой и подошла к Марине:
– Ну, давай, что резать.
Помощница повара подняла с пола и бухнула на рабочий стол пластиковую ёмкость, полную доверху очищенного лука. Зоя подозрительно взглянула на Марину:
– Я что-нибудь тебе сделала плохое?
– Ты о чём? – подсунув острый нож, невинно спросила та.
– Ни о чём, – буркнула Зоя и со вздохом приступила.
На третьей луковице она возненавидела Марину всеми фибрами души. Глаза щипало, нос мгновенно заложило, пальцы скрючило, ибо надо было держать луковицу напряжёнными фалангами так, чтобы не отсечь заточенным в нитку лезвием кусочки ногтей или даже мяса. На десятой луковице пришлось отойти и хорошенько умыться в раковине для персонала. Марина хихикала, даже не скрывая этого. И Зою обуяла ярость. Холодная, спокойная, та самая ярость, из которой рождается жажда мести. Ах так? Ладно. Ржёшь, дорогая? Получи фашист гранату.
Но не сейчас. Потом. Сейчас надо дорезать лук. А вот месть свершится в следующую пятницу. Наталья терпеть не может нанимать людей со стороны, когда кто-то заболевает. Она просто велит младшему персоналу заменить отсутствующую мойщицу. Мариночке придётся мыть, отскребать и вытирать тарелки с чашками. Делать это она категорически не любит, да и не умеет. Жёлтые толстые перчатки вызывают у неё панический ужас, потому что аллергия на резину потом заставит чесаться целую неделю. А в тоненьких перчаточках с кухни посуду не помоешь.
Месть – блюдо, которое подают холодным.
Когда весь лук был нарезан, а Зоя сморкалась в третью бумажную салфетку, подошёл дядя Гиви и положил руку ей на плечо:
– Дочка, что плачешь, дарагой, что случилос?
– Ничего, дядя Гиви, – улыбнулась Зоя и вытащила ещё одну салфетку из рулона. – Лук резала.
– Вай, вай, лук – единственный мушшин, который должен заставлять плакать красивый девушка!
И шеф, подмигнув заговорщицки, сунул ей в руку пластиковый пакетик:
– Покушай, слёзы сами пройдут!
– Дядя Гиви, вы самый лучший, – и Зоя в порыве чувств просто обняла толстого дядьку за то, что у остальных называется талией.
Тот даже смутился, топорща усы, и похлопал её по плечам:
– Ну-ну, дарагой, иди, беги, в понеделник без опозданий!
Зоя юркнула в коридорчик, чтобы случайно не наткнуться на Наталью, и быстро оделась. Выходить снова в грязную кашу из талого снега, подкрашенного выхлопами автомобилей, не хотелось, но пришлось. И тут её снова ждал сюрприз. Минус ноль – и каша превратилась… Превратилась каша… Каша превратилась… Правильно – в прекрасный серо-асфальтовый каток! На который снова начал падать снег, коварно запорашивая особо скользкие зоны. Хуже быть не могло. Хотя нет, могло. Года два назад, когда в феврале внезапно ударило потепление, и по толстой корке льда струились ручьи, достойные советского детства родителей. Можно было даже кораблики пускать, но Зое тогда надо было спешить к маме в больницу, проведать и заплатить за операцию…
Зоя подняла брови, выдыхая, как боксёр перед рингом, и бросилась по катку, то скользя, то перебегая пингвином. По пути к кафе она слопала сладкую сдобную булочку с орехами, которые пекла иногда для всей поварско-официантской бригады жена дяди Гиви, и чуть не упала три раза. А в кафе её поджидал сюрприз. На входе стоял полицейский, который никого не пускал внутрь. Хоть Зоя и была официально трудоустроена в «Дыме Коромыслом», она предпочла не связываться с представителем власти и, проскользив ещё пару-тройку метров, нырнула в подворотню.
У заднего входа курили Ваня-администратор и ещё один молоденький полицейский. Молчали. Зоя подошла с неприятным ощущением холодка в животе:
– Здрасьте. А что случилось?
– Привет, Зоя, – затянулся Ваня и выбросил сигарету. – Происшествие у нас.
Полицейский сделал предупреждающее движение, но Ваня мотнул головой:
– Это приходящая уборщица, она не в курсе. Работает с десяти до одиннадцати, а Дима в десять уже начинает сервис иногда.
– Вы же открываетесь в одиннадцать, – полицейский даже блокнотик открыл, чтобы записать.
– Я говорил ему – не открывай раньше. Но он иногда впускал тех, кого знал…
– Да что случилось-то? – совсем испугалась Зоя. – С Димой что-то?
– Вы хорошо его знали? – спросил полицейский.
– Ну, работали вместе… Дима хороший парень.
– Ножом его пырнули, Зоя. Буквально пятнадцать минут назад. Кассу забрали – вчерашнюю, я не успел снять, такое творилось… Думал, приду сегодня, заберу всё… А тут…
Ваня прятал глаза, видимо, чувствовал себя виноватым. Кроме того, что с Димой такое случилось, забрали всю выручку, ему ещё перед хозяином объясняться…
– Так а Дима? Что с ним? – Зоя неожиданно охрипла. – Насмерть?
– Увезли в больницу, – ответил полицейский. – Вообще, вам повезло, что наряд мимо проезжал. Может, и выживет. Быстро его «Скорая» забрала…
Зоя сглотнула ставшую вязкой слюну. Димка с оттопыренными ушами… Гопник… «Айн момент, красотка!»
– Вань, а Вань… Куда его увезли? – она дёрнула администратора за рукав, потому что парень раскуривал следующую сигарету с невидящим взглядом.
– Что?
– В Джанелидзе, – ответил полицейский. – Но он в очень тяжёлом состоянии, вряд ли к нему можно. Кишки наружу, всё такое…
Зоя ахнула, а Ваня подтолкнул полицейского локтем. Тот поперхнулся и замолчал.
Бедный Димка… Нет, какое бы ни было состояние, надо к нему съездить в больницу, вдруг узнает что-нибудь…
– Вань, так убирать сегодня надо? Или…
Администратор вздохнул, глядя на полицейского. Тот выбросил окурок и покачал головой:
– Пока наши работают, снимают отпечатки пальцев, а потом лучше вызвать спецбригаду. Знаете, те, которые специализируются на отмытии сцен преступления. Кровищи там…
Зоя снова вздрогнула, представив бедного Димку, а Ваня махнул рукой:
– Иди сегодня домой. Завтра придёшь, как обычно.
Выбежав на улицу, она вдохнула несколько раз, чтобы прийти в себя. Булочка с орехами просилась наружу. Нет, нет. Её не вырвет. Надо быть сильной. Надо найти автобус и поехать в Джанелидзе, проведать Диму. Или на метро будет быстрее? Блин, где находится эта больница?
В смартфоне, который ей выдали в фирме «Цветы и подарки», было установлено приложение по поиску оптимального маршрута в Питере и окрестностях. Поэтому почти мгновенно Зоя нашла нужный автобус, который отправлялся с ближайшей остановки каждые шесть минут. Приложение обмануло. Автобуса пришлось ждать почти полчаса. Хотя с такой кашей на дороге… Неудивительно.
По дороге Зоя не переставала думать о Диме. Боже милостивый, всего пятнадцать минут… Если бы она пришла на пятнадцать минут раньше, возможно, могла бы спугнуть нападавшего, или поднять шум, или… Что-то сделать другое! Почему Маринка со своим луком вмешалась? Надо было резать этот чёртов лук быстрее… Надо было бежать быстрее в кафе, а не жрать булочку по дороге… Ну как же так! Почему она всегда такая клюшка, и не может появиться где-то вовремя…
В приёмном покое больницы было очень много народа. Все куда-то спешили, то и дело подъезжали машины «Скорой помощи», врачи бегали, санитары суетливо возили каталки и таскали людей куда-то… Островком спокойствием во всём этом хаосе была только одна женщина, которая стояла за стойкой прямо напротив входных дверей и отвечала на практически все вопросы сразу, куда-то звонила, в то же время умудрялась успокоить взволнованных родственников… К ней-то Зоя и направилась. Но пришлось подождать, пока истеричная тётка с кудряшками узнает о том, куда именно положили её мужа и кто именно будет его оперировать.
– А вам что, девушка? – с каменным спокойствием обратилась к Зое женщина за стойкой, когда тётка удалилась в уголок пить валокордин.
– Мне узнать. К вам привезли парня с ножевым ранением из кафе. Дима его зовут… Фамилии не знаю… Мне бы узнать его состояние.
Зоя запиналась и блеяла, злясь на саму себя, но женщина сразу же поняла её. Глянула в журнал, покачала головой:
– Его ещё оперируют. Как только закончат, будет известно. А пока надо подождать.
– А сколько будет длиться операция?
– Девушка, миленькая, ну кто же знает? Вы подождите, а как врач выйдет, так я вам сразу и скажу.
Зоя отошла от стойки. Потом снова подошла:
– А сколько в среднем длится операция?
– Девушка, ну мы же не можем знать! Вы посидите тут, как только операция закончится, я вам скажу.
– А если я приду через… скажем, час?
– Поймите, девушка, милая, мы никогда не можем сказать, сколько продлится операция, – женщина глянула в журнал и продолжила: – К тому же полостная, там вообще неизвестно ни сроки, ни результат…
– Дима… – пробормотала Зоя. – Господи…
– Никаких Господей, оперирует лучший хирург. Не стоит паниковать раньше времени, вы посидите, подождите…
Да, надо подождать. Зоя отошла к стоявшей в холле банкетке, присела на неё. Надо молиться. Пусть Бог поможет хирургу, пусть рука врача не дрогнет… А салон подождёт, есть дело поважнее.
Её молитву прервал телефонный звонок. Служебный смартфон заверещал на всю приёмную, и Зоя, путаясь в карманах, схватила его, ответила на вызов. На том конце связи была взволнованная Верочка:
– Зойка! Ты где? Ты свободна? У нас тут заказ!
– А где остальные курьеры? Опять все больны? – недовольно спросила Зоя.
– Потребовали самую симпатичную курьершу, а пока у нас самая симпатичная – это ты! – Верочка волновалась и частила. – Я знаю эту клиентку, она платит такси и даже чаевые, давай, Зойчик, лети птичкой!
Тьфу ты… Только этого не хватало… А как же Дима? Зоя вздохнула, глядя на законченный звонок. Чаевые… Это хорошо. Это деньги. А вдруг Димке понадобятся лекарства? Или дать врачу, кому там – санитарке, медсестре… Надо идти. И позвонить потом, чтобы узнать, закончилась ли операция и с каким исходом.
С каким, с каким! С хорошим исходом! Надо думать позитивно! Обязательно!
Зоя подошла к женщине на стойке и спросила робко:
– Операция ещё не закончилась?
– Пока нет, – глянув в бумаги, ответила та.
– Мне надо отойти, но я могу звонить и узнавать?
– Конечно, вот номер на стенде. Звоните, я вам всё скажу!
С тяжёлым сердцем Зоя забила номер в список контактов и вышла из приёмного покоя. Теперь на метро, до «Фрунзенской», взять пакет и ехать к клиентке. Интересно, куда? Если тётка платит такси, значит, это или очень срочно, или очень далеко от метро. А если срочно, то зачем самая симпатичная курьерша? Может, тётка лесбиянка? Бр-р-р…
Уже через полчаса Зоя влетела в офис магазина. Верочка воздела руки гора и кинулась в подсобку. Зоя смотрела, не понимая. А поняла, только когда Верочка притащила огромный букет цветов и подарочную коробку с бельгийским шоколадом. Букет был не просто огромным, а таким огромным, что Верочки просто не было видно из-за него. Коробка добавляла веса. Теперь-то Зоя и поняла, почему такси. В метро с такими подарками не поедешь – запинают, сомнут и испортят.
– Короче, солнышко, таксист на подъезде, сейчас отвезёт тебя, даст чек, всё включено, если тебя пригласят в квартиру – входи, дадут деньги – бери, а в остальном действуй по инструкции! Двигай, Зоечка, не подведи!
Не подведи, Зоечка… Как всегда! Зоечка безотказный работник, двигает туда, куда скажут, даже если там странные тётки со странными запросами… Взяв в одну руку необъятный букет из длиннющих бордовых роз и таких же длинных белых цветов, похожих на лилии, точнее, положив его на плечо, чтобы не помять, Зоя сунула коробку шоколада под мышку и вышла на улицу. На смартфон с жужжанием пришло сообщение – наверняка таксист, вон тот, что остановился у тротуара. Зоя поспешила к нему, скользя по тоненькой корочке льда:
– Вы в «Цветы и подарки»?
– Я, – ответил молодой парень из южных народов. – Вам это в багажник?
– Нет, лучше на заднее сидение, вы что!
Зоя тщательно уложила букет на потрёпанную банкетку такси, села рядом и спросила:
– Вы знаете адрес?
– Мичуринская, дом четыре, – ответил парень, сверившись со смартфоном. – Богатый райончик.
– С таким букетом… – машинально ответила Зоя. Она поддерживала беседу ровно настолько, насколько таксисту было необходимо слышать «ага» и «угу». Мысли её были с Димой, который лежал на операционном столе. А такси, заказ, клиентка, богатый район… Всё это уже видели и раньше.
Район, и вправду, был элитным. Чтобы попасть к клиентке, Зое пришлось звонить в домофон, показаться в камеру, показать букет и назваться. Только тогда охрана пропустила её в калитку. Зоя поднялась на лифте, который был больше её туалета, на третий этаж и подошла к двери с номерком, указанном в заказе. Та тут же распахнулась – видимо, охрана предупредила – и в проёме возникла красивая брюнетка лет двадцати. Белая кожа, чёрные волосы, как будто крашеные, большие тёмные глаза, подведённые так густо, что резко выделялись на лице. Ни носа, ни губ не существовало на первый взгляд. Уже потом Зоя разглядела и крупноватый нос, и тонкие губы, но брюнетка красилась так умело, что все недостатки перебивались прекрасными глазами.
– Наконец-то! – воскликнула девушка при виде Зои и буквально втащила её в квартиру: – Я уже заждалась! Мика, смотри, симпатичная курьерша!
Из комнаты выплыла – а иначе это и нельзя было назвать – другая дева, на этот раз блондинка с очень тонкими и аристократичными чертами лица и кудрявыми длинными волосами, и сказала с ленцой:
– Ну… Не то чтобы очень сильно симпатичная… Но, думаю, сгодится.
Сгодится? Что за подстава? Зоя ошарашенно попятилась к двери, всё ещё с букетом и коробкой, но брюнетка коротко засмеялась:
– Мика, ты напугала её! Не бойся, дорогая! Мы не будем кушать тебя! Даже приставать не будем, а, Мика?
– Нет, не мой тип, – отмахнулась блондинка. А брюнетка спросила вкрадчиво у Зои:
– Скажи мне, девочка, на что ты готова ради денег?
